Только хардкор

Наверное, излишне говорить о том, что на следующий день выступление и оглушительный успех «Эридана» стали главной темой для обсуждения в стенах, коридорах и даже сортирах Академии. Пребывавшие в состоянии полнейшего культурного шока студиозусы передавали друг другу детали прошедшего вечера, на ходу обрастающие всё новыми пикантными подробностями: - Слушай, ну Спок, конечно, дал жару! Представляешь, на последней песне разбил гитару о колонку!.. - О боже, он был просто офигенен в этих своих кожаных штанах! - А говорил, вулканцы не умеют эмоции проявлять… Врал, видимо! - Как он поёт, девочки! Я сразу поняла, что ему пришлось пережить несчастную любовь… - Это было настолько потрясающе, что я чуть не кончила! - А потом он сказал, что всем присутствующим поставит зачёт. Когда Спок появился в забитой до отказа аудитории – внезапно желание записаться на его факультатив изъявила добрая половина кадетов Академии, преимущественно женского пола, хотя и восхищённых лиц мужского тоже было предостаточно – ещё не полностью отошедшие от вчерашнего кадеты встретили его громогласными аплодисментами. Джим испытал острое желание вообще отказаться от этого спецкурса, и сделал бы это, если бы не обязательный зачет в табеле. Кирк мечтал быть капитаном и не собирался отказываться от этого из-за собственного неуёмного либидо. Чёрт возьми, он действительно не только не испытывал отвращения при мысли о том, чтобы переспать со Споком, но сознательно допускал, что может получить от этого удовольствие! Машинально осмотрев невозмутимо наблюдавшего за кадетами вулканца, Джим отметил, что тот сегодня был особенно хорош, даже несмотря на то, что опять задрапировался в свою чёрную профессорскую униформу. С беззвучным стоном он закрыл глаза и уронил голову на сложенные руки. Что, откуда, почему?! Он никогда не интересовался парнями, даже не смотрел в их сторону! Что за бред вообще творится? Почему сейчас?! Почему Спок, в конце-то концов?! Это было даже хуже, чем в тот раз, когда у него не встал, и пришлось объяснять это тем, что перенервничал. Внезапный порыв убиться об стену перестал казаться Кирку таким уж радикальным решением. Видимо, его душевные терзания отразились на лице, потому что Маккой, смерив друга сочувствующим взглядом, шепнул ему: - Джим, просто смирись и успокойся. Впрочем, если не получится, можешь попробовать подкатить к Споку, возможно, он сам всю дурь из тебя и вышибет. Кирк свирепо посмотрел на друга, но мысли в его голове никак не давали ему сформулировать ясный и чёткий отворот-поворот на издёвку доктора. Поэтому он просто дёрнул плечом и, стиснув в руках планшет, принялся делать несущественные и никому не нужные пометки. Его мысли были так же далеки от лекции, как он сам от виновника своего смятения. Этот самый виновник, кинув на Джима взгляд, который, будучи замеченным, мог бы вызвать много вопросов, приступил к вбиванию нового материала в несколько десятков не в меру умных голов. *** Пережив сегодняшнее утро и едва не получив инфаркт от одного вида Спока, хладнокровно читавшего лекцию и даже не смотревшего в его сторону, Кирк понял, что с этим срочно надо было что-то делать. Он даже в страшном сне не мог себе представить, какие последствия повлечёт за собой вчерашнее открытие, как снег на голову свалившееся на бедного, ни о чём не подозревавшего Джима. Это было похоже на прорыв плотины. Сдерживаемое ранее осознание его истинных эмоций, испытываемых к Споку, до поры до времени успешно маскировавшееся под чёткую и конкретную неприязнь, под натиском неопровержимых доказательств накрыло его с головой. Его никогда не привлекали мужчины. Хотя, Джим не мог не признать, что он-то как раз привлекал многих, но такую возможность не рассматривал в принципе. И дело было даже не в том, что он считал это чем-то неприемлемым, вовсе нет, уж в ханжестве его обвинить было нельзя при всём желании. Просто… не рассматривал. В его жизни всегда было много девушек, частенько он встречался с несколькими одновременно, перемежая лекции бессонными ночами (практически каждую встречая в новой постели), – и ни разу не задумывался о том, чтобы расширить этот спектр. Но Спока он хотел. Это желание оказалось настолько сильным, что временно – по крайней мере, Кирк на это надеялся, – отодвинуло на второй план все остальные мысли и чувства. Ситуация усугублялась тем, что Джим был точно, абсолютно, на сто процентов уверен в том, что воплотить в действительность пульсирующие откровенной похотью мечты ему не удастся никогда. Дело тут было даже не в том, что он не имел ни малейшего понятия о том, как подкатить к Споку (и, раз уж на то пошло, как вообще подкатывать к вулканцам. По-любому, у них для этого дела существовала специальная инструкция из ста тридцати обязательных пунктов и ещё штук трёхсот дополнительных). Несмотря на богатый сексуальный опыт и отсутствие всяких внутренних барьеров в этом плане, Джим воспринимал Спока как нечто совершенно недоступное – и от этого ещё более желанное. В том, чтобы хотеть чего-то столь недосягаемого, есть один существенный плюс – возможность познакомиться с губительными последствиями реализации своего желания сведена к нулю. В том, что последствия будут именно губительными, Джим не сомневался ни на секунду. За окном сгущались сумерки. Шумные и заполонённые сотнями кадетов днём коридоры Академии теперь казались слишком холодными и пустыми. Решив, что часа сидения в тягостных раздумьях на подоконнике второго этажа с него хватит, Кирк со вздохом спрыгнул на пол и поплёлся к лестнице. Он преодолел всего один пролёт, когда понял, что даже поздним вечером, предшествовавшим выходному, и кроме него в здании могли быть люди. Точнее, не только люди. Уловив звуки знакомого голоса, он остановился как вкопанный и весь обратился в слух. - Мистер Андерс, я бы попросил вас воздержаться… Коммодор Андерс? Джим нахмурился – о его зверствах по Академии легенды ходили. Пресловутая ксенолингвистика, которую сдавали без проблем практически все (и Маккой, как Кирк подозревал, больше паниковал) не шла ни в какое сравнение со спецкурсом Андерса. Почему-то он считал, что экзофилософия – предмет, совершенно необходимый всем, и своими идиотскими придирками вытягивал из студентов последние жилы. - Ваше воздействие на кадетов немыслимо! – и без того высокий голос коммодора под влиянием чувствовавшейся даже с такого расстояния злости превратился в визгливый фальцет. – Половина отказалась от лекций по моему предмету и записалась к вам! Ваши методы вербовки кадетов возмутительны! Вы играете на низменных интересах людей! Это недопустимое поведение для преподавателя! - К вашему сведению, я никого, как вы выразились, не вербую, не планировал этого делать, и вряд ли когда-нибудь буду этим заниматься, - парировал Спок. Джим привалился к стене, чувствуя, что бешено колотящееся сердце вот-вот выпрыгнет из груди. – Я думаю, что кадетам просто неинтересен ваш спецкурс, и вам следует задуматься над тем, чтобы сменить манеру преподавания. Судя по приглушённому возмущённому возгласу, его собеседник задохнулся от гнева. - Да я… Да вы… Да как вы смеете! Вы вулканец! Вы не должны… - Позволю себе заметить – то, что я должен и чего не должен делать, подробно расписано в должностной инструкции и Уставе Академии, - весьма невежливо, но очень своевременно перебил его Спок. – Все выходящие за рамки этих документов действия и решения остаются на моё личное усмотрение. Мистер Андерс, я, в свою очередь, считаю, что вам не помешает немного выдержки. Медитативные техники, думаю, в этом помогут. Прошу прощения, но у меня дела. Джим понял, что распрощавшийся со своим оппонентом Спок направился вверх по лестнице и лихорадочно заозирался в поисках подходящего убежища. Ему совершенно не хотелось быть застуканным в такой момент, однако спрятаться было решительно некуда, поэтому, постаравшись принять как можно более непринуждённый вид, он продолжил свой путь вниз, надеясь, что это будет выглядеть естественно. Если ему кого и удалось обмануть, так это только себя. Поравнявшись с поднимавшимся ему навстречу вулканцем, Кирк натянуто кивнул. Спок остановился, тем самым отрезая Джиму путь для отступления и, сцепив руки за спиной, уставился на него. - Кадет Кирк, - он смерил Джима нечитаемым взглядом. – Вы подслушивали? Чёрт… Отпираться не было никакого смысла – даже Маккой постоянно твердил, что у него всё на лице написано. К тому же, Джим не испытывал ни малейшего желания врать Споку, но удивляться и по этому поводу у него уже не было сил. - Ну, в общем-то… да, - он развёл руками и обезоруживающе улыбнулся. – Но это вышло случайно, я просто шёл мимо, и услышал, как этот придурок на вас наезжает… - Ясно, - Спок кивнул, видимо, оценив откровенность Кирка. - И что вы думаете по этому поводу? – неожиданно спросил он. Джим недоумевающе посмотрел на него. Профессору Споку интересно его мнение? Ну надо же! - Я думаю, что он полный кретин, - безапелляционно заявил Кирк. – Вчера было очень круто, серьёзно, я давно не получал такого удовольствия от музыки. К тому же, устав не запрещает преподавателям в свободное от работы время заниматься тем, что им нравится, так? - Действительно, - Спок медленно осмотрел его с головы до ног. Сердце Джима совершило незапланированную остановку, а щёки очень некстати заалели. Потому что в этом взгляде было что-то… крайне двусмысленное. Или у него просто было чрезвычайно богатое воображение. - Я, пожалуй, пойду, – сообщил Кирк стене напротив. – Надо выспаться перед завтрашней ночью, - зачем-то добавил он. Спок слегка склонил голову вправо, не сводя с него глаз. - Обычно вы не высыпаетесь? – поинтересовался он – если слово «поинтересоваться» вообще применимо к вулканцу. - Обычно я вообще не сплю, - разоткровенничался Кирк. - В самом деле? – Спок слегка приподнял левую бровь. - Ну да, - ухмыльнулся Джим. – Обычно ночью у меня находятся неотложные дела. - И какое же неотложное дело у вас запланировано на следующую ночь? –осведомился Спок. - Профессор, мне кажется, или вы интересуетесь моей личной жизнью? – лукаво прищурившись, спросил Джим. Разговор начинал приобретать крайне интересное направление, но Кирк пока не понял, нравится ему это или пугает. - Я считаю логичным разумное беспокойство по поводу вашего ночного времяпрепровождения в воскресенье, поскольку в понедельник утром вы должны присутствовать на моей лекции, кадет Кирк, - холодно ответил Спок. Джим мысленно обругал себя идиотом. Размечтался! Чувствуя, как предательский румянец вновь стремительно заливает щеки, Кирк вытянулся по струнке и отчеканил: - Вас понял. Разрешите идти? Стена под его взглядом начала тихонько потрескивать, и Джим почти увидел, как с неё посыпалась штукатурка. - Вы не ответили на мой вопрос, кадет, - тем же ледяным тоном отозвался Спок. - Если я буду плохо спать этой ночью, то следующая вполне может стать для меня последней, - сквозь зубы процедил Кирк и наконец решился посмотреть на него. – В третье воскресенье октября я обычно участвую в гонке на кубок города. На мотоциклах. Спок рассматривал его со смесью удивления и интереса (по крайней мере, Джиму казалось, что он видит в непроницаемых тёмных глазах вулканца именно это). - Любите мотоциклы, кадет Кирк? – наконец спросил он. Джим вздёрнул подбородок и дерзко ответил: - Я вообще люблю скорость, профессор. Риск, он, знаете ли… возбуждает. Нет, он не мог, просто не мог сказать этого вслух! Но, судя по всему, сказал – потому что взгляд вулканца внезапно стал изучающим. С некоторым опозданием Джим понял, что они со Споком вдвоём стоят на тускло освещённой лестнице и пространно рассуждают о том, что гипотетически может его возбуждать. Он смущённо кашлянул и сказал: - В общем, я пошёл. Спок кивнул и шагнул в сторону, а Джим торопливо направился вниз по лестнице. Честно говоря, это больше смахивало на бегство. Он почти преодолел ещё один пролёт, когда спокойный голос окликнул его: - Кадет Кирк? - Что? – Джим обернулся. Вулканец стоял, заложив руки за спину, и смотрел на него сверху вниз. Кирк понял, что все планы относительно безмятежного ночного сна полетели к чертям – после этого взгляда заснуть он точно не сможет. - Спасибо, - наконец сказал Спок, и Джиму на мгновение показалось, что уголки его губ едва заметно дёрнулись вверх в намёке на проявление его человеческой половины. - Да было бы за что, - великодушно махнул рукой Кирк, безуспешно игнорируя разливающееся по телу тепло от искренней (он в этом не сомневался) благодарности вулканца, и, не желая затягивать прощание, поспешил к выходу. Уже на полпути к кампусу он понял, что мечтательная улыбка, поселившаяся на его лице после этого разговора, до сих пор никуда не делась. От осознания этого факта он замер на месте, а потом, повинуясь внезапному, необоснованному порыву, обернулся и посмотрел на здание Академии. И почему-то не удивился, увидев в окнах второго этажа высокую фигуру в черном. Тщательно следя за выражением своего лица, Кирк пошёл дальше. *** - Джим, ты все свои мотоциклетные причиндалы собрал? Маккой, остановившись в дверях, вопросительно посмотрел на задумчиво разглядывающего собственные руки Кирка. - Джим? - А? – тот наконец оторвался от созерцания своих конечностей и кивнул. – Всё собрал. Ты со мной? - А у меня есть выбор? – мрачно поинтересовался Маккой, запирая дверь. – Как врач и твой лучший друг, я обречён быть тем, кто соскребёт твои мозги с асфальта после столкновения с таким же двинутым придурком на мотоцикле. - Да ладно тебе, Боунз, всё будет хорошо, - отмахнулся Кирк, тщетно пытаясь отогнать преследующее его с самого утра лёгкое беспокойство. Это не было страхом, предчувствием потери или неудачи, напротив – его просто распирало от предвкушения чего-то желанного, чего-то такого, что должно было развернуть его жизнь на сто восемьдесят градусов, чего-то, что он так долго ждал. Не обращая никакого внимания на возмущённые вопли и сыпавшиеся на его голову проклятия от лица восседавшего сзади Маккоя, Джим разогнал мотоцикл до восьмидесяти миль в час. По его мнению, это было просто верхом осторожности: на мотокроссе и сто пятьдесят не были пределом. На этот раз карта, заблаговременно выданная всем участникам гонки и служившая гарантом того, что в самый неподходящий момент копы не сцапают лихачей и не отправят в участок, не подкачала – благополучно обогнув полицейские посты, Кирк прибыл к старту вовремя. Маккой практически сполз с байка и, суеверно перекрестившись, пронзил Джима ненавидящим взглядом. - Чтоб я ещё раз сел с тобой на этот чёртов драндулет!.. – он свирепо выдохнул, махнул рукой и направился к местам для зрителей. Потолкавшись и повздорив с кем-то, доктор пристроился в первом ряду и, не скрывая своего отношения к будущему действу, окинул презрительным взглядом три десятка участвовавших в гонке упакованных по полной программе мотоциклов и их не менее упакованных владельцев. На их фоне Джим в своей простой кожаной куртке, видавших виды джинсах и лёгких кедах смотрелся более чем скромно. Это, однако, не мешало всем вокруг поглядывать на него с уважением – год назад Кирк легко оставил позади всех конкурентов, придя к финишу первым. - Приветствуем участников седьмого ежегодного фестиваля неформальной культуры «OldNewRock»! – грянуло над головами собравшихся. Кирк поморщился – он никогда не любил излишнего официоза, поэтому, пока неведомый ведущий распинался относительно правил и этического кодекса сегодняшнего мероприятия, огляделся с целью оценить противников. Большая часть участников были новичками, но некоторых он помнил ещё с предыдущей гонки. Вот от того типа надо держаться подальше – снесёт и не заметит, вооружён до зубов, хотя, обвесы Джим бы убрал – они не придавали байку необходимой в таких случаях маневренности. И куча аэрографии явно была лишней. Так, ну этих двух безбашенных укурков, которые в прошлом году едва не разнесли в щепы ограждение, он не забудет, даже если захочет. Ого, они байки ещё и модернизировали! Кирк покосился на своего «харлея» – старик не должен был подвести. Ага, а вот это Джинни – единственная девушка в их дружной мужской компании, которая тогда едва ему самому нос не утёрла. Симпатичная, но стервозная, что, впрочем, не помешало Кирку трахнуть её после заезда (кстати, водила она лучше). Завидев Джима, Джинни улыбнулась и помахала ему. Он сам не понимал, как ему удаётся даже после спонтанного одноразового секса сохранять хорошие отношения с девушками. От девушек мысли Кирка плавно перескочили на Спока, и его приподнятое настроение стало медленно, но неуклонно опускаться в минус. Чёрт, и как его угораздило? - Участники! На старт! – тем временем смилостивились, наконец, организаторы. Джим, пытаясь разогнать мрачные мысли и сосредоточиться на предстоящей гонке, оседлал байк и занял своё место у жёлто-белой черты. Его номером был 17/01, и удача, Кирк был уверен в этом, сегодня благоволила ему. Сердце педантично отстукивало секунды до старта. Джим покосился на своих соседей по цеху, заткнул уши наушниками и водрузил на голову шлем – гонка обещала быть жёсткой. Десять, девять, восемь… Ткнув кнопку плеера, Кирк натянул перчатки без пальцев, взялся за руль и, до упора вдавив сцепление, поддал газу. Байк взбрыкнул и затрясся в предвкушении предстоящего отрыва. Семь, шесть, пять… Living easy, living free. Season ticket on a one-way ride, Asking nothing, leave me be Taking everything in my stride . Боковым зрением Джим уловил какое-то суетливое движение на периферии и, скосив глаза влево, успел заметить, как на место ранее стоявшего рядом с ним стритфайтера въезжает какая-то здоровая чёрная махина. Четыре, три… Don't need reason, don't need rhyme, Ain't nothing I would rather do. Going down, party time - My friends are gonna be there too. Кирк напрягся и приготовился. Два, один – и тридцать мотоциклов, взревев моторами и едва не оглушив довольных зрителей, сорвались с места в карьер. I'm on the highway to hell! Несмотря на то, что трасса была не из простых, Джим очень быстро выбился в лидеры. У его байка, по сравнению с остальными, имелся один существенный плюс – он был легче. Это позволяло Кирку с большим успехом маневрировать и удачнее вписываться в резкие повороты, коих дорога подкидывала в избытке. И хоть его периодически подмывало заняться внешним тюнингом, в реале до такого никогда не доходило, – он предпочитал вкладываться во внутренности, справедливо полагая, что для дела это полезнее. Изящно обогнав три потрясающих дегстера и один невыразимо прекрасный турер – Джим даже на такой скорости успел заметить, как недовольно дёрнулся его хозяин, - он рванул вперёд, не оставляя конкурентам ни малейшего шанса. - Удачи, лузеры! – расплывшись в улыбке, крикнул он, даже не рассчитывая быть услышанным. Честно говоря, Кирку это было и не нужно. Ему было вполне достаточно податливо расступающегося перед ним воздуха, чернильной темноты неба над головой и полного и абсолютного ощущения свободы, более недоступного оставшимся далеко позади неудачникам. Хотя, нет. Один всё ж таки догнал его. Услышав совсем рядом характерное утробно-низкое рычание, Кирк быстро обернулся – и, обалдев от очередного дежа вю, уставился на чёрное хромированное чудовище, видимо, обречённое теперь быть его почти каждодневным кошмаром. Джим на секунду забыл даже про скорость, дорогу и собственную жажду победы, с яростью разглядывая стремительно нагонявшего его байкера. Это была в полном смысле слова эпичная встреча. Но сегодня Кирк был не в том настроении, чтобы позволить себе проиграть. Выругавшись, он вновь вперил взгляд в дорогу, вдавил педаль газа и рванул вперёд, наплевав на осторожность и инстинкт самосохранения. Ему не было равных до этого момента, и он не собирался, чёрт возьми, сдавать позиции! Стрелка спидометра стремительно приближалась к опасной отметке, но Джим забыл обо всём, движимый единственный желанием – показать, кто на самом деле король этой дороги. Где-то за спиной он слышал восторженный рёв зрителей, следивших за гонкой по экранам огромных телевизионных панелей, и ориентируясь только на эти звуки, понимал, что проигрывает. Впереди замаячила финишная черта. Остался последний рывок, Кирк, давай же! Он резко подался вперёд, словно этим пытался придать железному коню дополнительную скорость. Асфальт горел у него под ногами, над головой проносились звёзды, и на какое-то мгновение Джим почувствовал, будто отрывается от земли и с бешеной скоростью взмывает в воздух. До финиша оставалось несколько десятков метров, когда он почувствовал рядом навязчивое чужое присутствие. Повернув голову, он изумлённо уставился на своего оппонента, всё-таки догнавшего его. Чёрт возьми! Нос к носу они пересекли финиш и, резко затормозив, остановились друг напротив друга. Кирк тяжело дышал, распалённый неслыханной наглостью и безусловным мастерством своего противника. Он слез с мотоцикла и, стянув с головы шлем, направился прямиком к нему. Тот невероятным, по-кошачьи грациозным движением спрыгнул с байка, снял шлем… … и пронизывающий ночной ветер мгновенно растрепал длинные чёрные волосы. - Вынужден признать, что ваш стиль вождения, несмотря на поразительную экспрессивность, весьма эффективен, кадет Кирк. - Проф-фессор Спок? – Джим, застыв на месте, медленно оглядел вулканца с головы до ног, чувствуя, как от этого вида у него начинает потихоньку съезжать крыша. Чёрные штаны, чёрный же плащ, лёгкая футболка – в таком виде Споку можно было сниматься в рекламе любой фигни, и после того, как проморолик пустили бы в сеть, эта никому не нужная хреновина побила бы все рекорды спроса. Кирк и сам бы купил… Ему всегда казалось, что подчёркивать свои неформальные увлечения внешней атрибутикой – бессмысленная трата сил и времени. Но сейчас, ошарашенно оглядывая облачённого в кожу Спока, Джим был готов изменить своё мнение и немедленно, невзирая на поздний час, обзавестись чем-то подобным. А ещё лучше – сорвать всё это безобразие с вулканца и показать ему наконец, что бывает с теми, кто доводит Джима Кирка до точки кипения! - Вы меня приятно удивили, кадет, - намеренно игнорируя ошарашенное лицо Джима, невозмутимо выдал Спок. - Вы меня тоже… профессор, - выдавил тот, тщетно пытаясь подобрать с пола безнадёжно потерянную челюсть и обреченно осознавая, что теперь максимум, который светил ему на ближайшие несколько ночей вместо сна – постоянная нагрузка на правую руку. Он знал, что взгляд этих глубоких, мерцающих в темноте глаз будет преследовать его, не давая ни спать, ни пить, ни есть… … и, видимо, заниматься сексом с девушками – тоже. Кирк с ужасом понял, что сама мысль затащить в постель кого-либо, кроме Спока, вызывает у него отвращение. Хотя, зачем далеко ходить – можно прямо на байке… О-о-о-о-о! - Вы хотите что-то сказать, кадет? – вулканец стоял напротив него, и это само по себе совершенно лишало Джима даже того жалкого подобия силы воли, которое у него осталось. Он тряхнул головой, пытаясь вернуть себе хотя бы намёк на выдержку и проклиная тот день, когда Спок впервые появился на пороге Академии. Результаты его не впечатлили, но стоять и дальше разинув рот было уже просто неприлично. - Эм, и давно вы ездите, профессор? – отчаянно пытаясь разрядить непростую обстановку в собственной голове, спросил Кирк. - Немногим больше двух лет. Если быть точным, то два года, четыре месяца и двадцать восемь дней, - незамедлительно ответил Спок. Как будто заранее ответ репетировал, ублюдок! - Хах, ну, у меня стаж побольше, - самодовольно заявил Кирк. Левая бровь Спока взметнулась вверх. - Очаровательно, - заявил он, пристально разглядывая неумолимо краснеющего Джима, надеявшегося только на то, что его полыхающие щёки в темноте будут не очень заметны. Тем временем остальные участники заезда начали потихоньку собираться вокруг них. Кто-то одобрительно хлопал Джима по плечу, многие уважительно поглядывали на Спока, периодически закатывая глаза при виде острых ушей, кто-то просто стоял рядом и с молчаливой завистью разглядывал победителей. Завидев спешащего к ним Маккоя, Кирк помахал ему, подзывая ближе. Спок нахмурился и вновь забрался на мотоцикл. - Доброй ночи, мистер Кирк, - холодно попрощался он, надел шлем и был таков. Джим выдохнул. Гонки на мотоциклах уже никогда не будут для него прежними.