Мой волк

— Ты вернулся ко мне… — Стайлз лежал на горячем теле мужчины, не желая двигаться. Его поясница и крестец ощутимо болели, но даже это не заставило его шевельнуть рукой, чтобы призвать магию и исцелиться. — А я дал повод сомневаться в этом? — поднятая бровь выдавала недоумение. — Я не про волка сейчас говорю… — пробухтел парень, всё же поднимая голову, чтобы поставить подбородок на грудь Дерека. Ему было физически необходимо видеть его глаза. — Ты же понимаешь, что мы с ним являемся одним целым? — снова скепсис в голосе, будто Стайлз — ребёнок, который ляпнул глупость. — Дерек, я… Ты был почти у грани… И я был готов уйти за тобой… Вот только не надо пытаться вырвать у меня обещание и всё такое… Я сам буду решать, нужна ли мне жизнь без тебя… Ты не чувствовал эту дыру в душе, так что не смей даже пытаться настоять! — эту тираду мужчина выслушал молча, сдерживая рвущееся наружу негодование, и ему ничего не оставалось, кроме как принять это решение. Упрямства его Стайлзу не занимать. Не услышав возражений, он успокоился. — Как тебе это удалось? Дерек пожал плечами: — Ты меня привёл… Я был готов перекинуться уже в первую ночь. Твой голос вёл меня так чётко, что я точно знал себя… И то, что ты говорил… Это было как маяк… Но было ещё не время… — Тот волк? — догадался Стайлз. Дерек кивнул. — Питер. Это был Питер. Не знаю, как он нашёл меня. Без даракка, видимо, не обошлось… Я не мог быть человеком рядом с ним, пока всё не решится. А потом… — А потом, — снова вспылил парень, сверкнув глазами, — ты как последний идиот побежал меряться, у кого длиннее. Что это было вообще?! Стайлз ожидал, что Дерек снова пожмёт плечами в своей обычной манере, и не был даже уверен, что получит ответ на свой выпад, но оборотень внезапно и совершенно очаровательно покраснел кончиками ушей и скулами и выдал, очевидно смущаясь: — Я защищал тебя как свою пару… Это само так вышло… — Пару?! — пискнул парень, поражаясь, насколько сексуальным выглядел смущённый Дерек, и сокрушаясь своему неумению держать свои эмоции при себе. — Как… Э… — Да, Стайлз… — Ладненько, — он решил дать себе время для обдумывания этого момента позже. — Но ты же потом отрубился… — Да. Это… Пока я слышал твой голос, между мной и альфой был будто щит, сквозь который мне было намного легче игнорировать его зов. А глаза в глаза я его не видел… Это было непростое противостояние для меня: подчиняться альфе в моих генах… Я был выжат досуха. А потом ты меня снова позвал… — Но я молчал, Дерек! — Ты просил взять тебя с собой! — разозлился оборотень, привставая на предплечья, отчего Стайлз поднялся над полом, хотя не сказать, чтобы это доставило Дереку хоть какой-то дискомфорт с его-то силищей. — Ты рвался за мной в никуда! Я чувствовал твоё гребаное смирение и готовность уйти! Твоё отречение!!! — мужчина рычал, вбивая каждое слово в воздух, будто Стайлз мог как-то изменить их смысл в процессе звучания, если Дерек не будет достаточно убедителен. — Было бы неплохо иметь чуть больше веры в меня и просто ещё раз поговорить со мной! Я же говорил, что чувствовал, что в этот раз всё будет по-другому! Вид такого негодующего Дерека, особенно после смущённых ушей, действовал на Стайлза в не совсем адекватном ключе, поэтому он несвойственно своей натуре вместо комментариев просто поцеловал своего волка, затыкая его собственными губами. — Всё ведь вышло так, как ты и сказал… Не злись, Дер… Я всё ещё пытаюсь осознать, что это реально, — он провел кончиками пальцев по рёбрам оборотня, и Дерек опустился на пол, чтобы обнять Стайлза и прижать к себе. — Так что там по-другому прошло? Помимо того, что ты выбрался сам, без помощи Дитона? Дерек уложил голову Стайлза к своему сердцу, прижав тяжёлой лапищей. Парень почувствовал некоторое напряжение, но сердце оборотня билось ровно и сильно. Успокаивающе. — Я думаю, не злись ты так сильно на меня, ты бы и сам это понял. Во время ритуала нельзя ошибиться, нельзя соврать… Ни себе, ни другому… Дитон говорил, что для правильного проведения ритуала сначала должны идти чувства. А потом дела. Поэтому я знал, что в этот раз всё будет иначе. По крайней мере с моей стороны. А когда мы… — Когда ты! Ты хотел сказать, когда ты инициировал ритуал! Не пойму, как он вообще сработал, когда ты принудил меня к нему! Дитон говорил, что всё должно быть добровольно! — Так и было, Стайлз! При создании Связи ты принял моего волка. И во время второго ритуала ты его не отринул. — Как я мог ему сопротивляться? С пустым резервом? — парень кипятился, и, хотя речь шла о уже свершившемся, он вернулся в то состояние беспомощности, что ощущал в тот вечер. — Ты мог отвергнуть его. Не словами или жестами. Чувствами. Но ты принял его, — всё так же спокойно продолжал Дерек, удерживая голову Стайлза крепко прижатой к своей груди, ощущая силу, которой светились его глаза, всей кожей. — И во время ритуала нас объединяли не только намерения и несформированные, неосознанные до конца эмоции и ощущения друг к другу. Но и чувства. Стайлз немного помолчал, осознавая сказанное. — Странное дело, Дерек… Голос вроде твой, и я чувствую, как ты говоришь, своим затылком, но я будто слышу Дитона рядом с камином… — Он объяснил мне, почему ритуал вообще сработал в первый раз. Просто мы слишком мало друг друга знали, чтобы думать о взаимности, которая уже тогда между нами была. А к тому моменту, как мы напоролись на засаду, я уже вполне отдавал себе отчёт в том, что чувствую к тебе. — Но ты не мог знать о том, что чувствовал я! И ты все равно решился?! — Мы столько времени были вместе, Стайлз… Мы стали близкими людьми друг другу. Кроме того… Я надеялся. И этого было достаточно! Чтобы переварить это, парню понадобилось намного больше времени. Трудно было осознать то колоссальное доверие, что испытывал к нему Дерек, чтобы решиться на подобное. Оборотень успел задремать, когда Стайлз снова подал голос. — И что теперь? — Теперь, Стайлз, Связь закреплена как должно, — Дерек звучал хрипло от долгого молчания, но умиротворённо. — Значит, ты сможешь оборачиваться без боли, если нам придётся снова пройти через это? — Да. И даже больше. Мы уравняли наши шансы. Ты сможешь чувствовать меня так же, как я всё это время чувствовал тебя… Сможешь понимать меня, даже когда я в волчьей ипостаси. Парень фыркнул: — Будто я раньше не понимал… Дерек улыбнулся: — Тебя ждет сюрприз… В уютной тишине они пролежали до самого рассвета, когда Стайлз понял, что оборотень полон сожаления. — Что тебя беспокоит? — он поднялся, поморщившись от того, что спину неприятно тянуло, и уселся на мужчину верхом. — Ничего, что не беспокоило бы раньше. Тебе придётся привыкнуть к тому, что я постоянно испытываю вину и сожаление. Ненависть к себе. Тоску и скорбь о родных… Прости… Стайлз бережно поцеловал напряжённые губы и взял его лицо в ладони: — Я думаю, если мы разделим их на двоих, этих чувств станет ровно в два раза меньше… — почувствовав обезоруживающую благодарность, он улыбнулся. — А теперь расскажи мне, куда ты от меня сбежал так надолго? — Расскажу. Но сначала мы поедим! Опасения Стайлза оказались напрасными. Волк не сбежал от обиды. Дерек учуял охотников по дороге к охотничьему домику и ушёл за ними. Он хотел проследить, чтобы Стайлз был в безопасности, но услышал, что они разыскивают кого-то важного. Он последовал за парой, чтобы узнать больше, но они встретились с большей группой. Среди которой была и Эллисон. Единственная из Арджентов среди людей других кланов, она одна почувствовала оборотня, но по какой-то причине не подняла шум, а увела его за собой. Оказывается, она узнала Дерека с той засады. Девушка не знала, что её цель — Стайлз. Их тогда снарядили за отщепенцем, ставящим своими дикими выходками мир между видами под угрозу. И узнала парня только после того, как попала в него. Она рассказала, что они ищут человека. Без искры. И человек нужен Джерарду живым. Её дед рвал и метал, когда понял, какую ошибку допустил много лет назад. Он лишил мужчину воспоминаний о жене и сыне, и отпустил, зная, что всегда сможет найти, но не учёл, что его жена наложила на него защиту. Он исчез почти два десятка лет назад, но только сейчас понадобился главе ковена. Она почти уверена, что это отец Стайлза. Такие ошеломительные новости надолго вывели Искру из колеи. Он думал, что его отца убили, но если тот жив… Найти родную кровь оказалось до смешного просто. Нужно было лишь спросить у Дитона. Тот удивился, увидев обоих мужчин у своей двери, но без сомнений помог. Не только с поиском, но и с убежищем. Понадобилось несколько месяцев, чтобы убедиться, что мужчина в безопасности, и обеспечить ему защиту. Стайлз опасался, что оставил свою кровь на месте той засады, и им пришлось вернуться в город, чтобы сжечь дотла то проклятое место. Их метания по стране закончились с Рождеством. И несмотря на то, что Джон не помнил сына, они смогли подружиться. Еще полтора года Стайлз и Дерек провели в небольшом городке, живя спокойной жизнью и почти поверив в то, что их не найдут. А летом перед двадцать четвёртым днем рождения, точной даты которого Искра до сих пор не знал, решив отмечать его шестого сентября, произошло ужасное. Джон работал шерифом уже восьмой год. Его округ был тихим и спокойным, почти как покинутый и забытый им когда-то Роузстоун или Бикон-Хиллз. Правда, к мужской паре в этом консервативном обществе отнеслись бы резко негативно. Дерек помогал в лесничестве, Стайлз в ветклинике, поэтому их дружба не сильно удивляла. Заповедник находился под охраной уже другого департамента, но в конце весны там забили тревогу. Лес и хутора на границе заповедной зоны потрясла волна пожаров. Поджогов со странными следами пепла и редких трав. Множество жертв, паника среди населения, слухи о засечках от стрел и арбалетов на деревьях. Трупы чужаков, разорванные животными, а некоторые с жестокими ранами от звериных клыков и когтей, но с перерезанным горлом или пулей во лбу. Страшный вой по ночам. Специалисты из охраны животного мира предполагали, что кто-то в заповеднике ставит эксперименты, провоцируя хищников при помощи медикаментов на нападения. Дерек ходил с больными глазами и кровоточащей душой. Оба знали, что это Кейт. Очевидно, она действовала без поддержки ковена, иначе магия скрыла бы такие очевидные следы сверхъестественного. Но что ей нужно было здесь? Стайлз умело скрывал их, за это время научившись не оставлять даже остаточного следа своей магии. Поэтому шанс, что она пришла сюда за Дереком, был ничтожен. Они держались подальше от местных стай, которые жили обособленно, но то, как их целенаправленно истребили, сильно задело волка. Стайлз терзался от своего решения остаться с отцом, всё больше закрываясь от Дерека, пока тот не сорвался: — Перестань винить себя за наше общее решение! Ты не виноват в том, что происходит! Ни со мной, ни со стаями! — Ты не хуже меня знаешь, что, если бы я исполнил данное тебе обещание и не стал откладывать поиск этой сумасшедшей суки, они были бы живы! — злобно ответил парень, закусывая губу. — Ты хотел защитить отца. Он единственный твой родной человек… — Не единственный, Дерек! Ты мой родной человек! Ты мой волк! И я ничего не сделал, чтобы принести тебе утешение! Мужчина промолчал. — Ты сможешь их выследить, Дерек? Я хочу выжечь их с лица земли, как плесень… Ты поможешь мне? — Всегда, Стайлз. У них ушло почти две недели, чтобы один за одним найти и убить охотников, что резвились в заповеднике. Нападения прекратились, и лишь одно расстроило мужчин: троим удалось уйти ещё до их решения отомстить. А ещё Кейт среди них уже не было. Это были отъявленные отморозки, для которых кодекс был пустым звуком. Кейт собрала всю шваль их охотничьей братии, но сама ушла за несколько дней до последней атаки. Стоя у горящего здания, где расположились последние остававшиеся в живых охотники, мужчины понимали, что теперь им придется уехать. За день до финальной расправы в кафе к Стайлзу подошёл Джерард. — Надо же, какая удача, что я тебя нашёл. А ведь почти случайность… Возвращайся в ковен, Стайлз. Ты же наш. С твоей силой ты имеешь все шансы стать новым главой… А то, что ты можешь использовать штучки друидов, сделает тебя непобедимым… Твои люди нуждаются в тебе! — Я ушёл из ковена, отец, — Стайлз решил не выдавать пока свои карты. — Мне это неинтересно. Я живу спокойно, моя магия помогает лесу. Я не вернусь. Мужчина притворно вздохнул и встал: — Возможно, ты что-то неверно понял тогда… Никто не понимает, почему ты сбежал… — Я просто хочу свободы. И всего-то… И не понимаю, зачем меня так отчаянно пытаются вернуть! — Ты силён и молод. И ты мой сын. Ты принадлежишь ковену, Стайлз. И я буду надеяться, что когда-нибудь ты передумаешь. Стайлз не поверил ему ни на йоту. Когда Джерард так близко оказался к его отцу, у него не оставалось выбора, как убраться из города. Скорее всего, ритуал подсказал, где искать Джона, а ведьмак решил, что кровь вывела его на самого Искру. Вещи парней были упакованы в машину, им оставалось только закончить всё здесь и вернуться в город за неприметным минивеном. Но Джерард проявил невиданную ранее неосмотрительность и самонадеянность. За несколько минут до того, как Стайлз активировал заклинание, он попробовал самостоятельно его схватить. Если бы не Дерек, возможно, его ход был бы более эффективным, но… Парню ничего не стоило смять его натиск, и последнее, что удалось увидеть почти оглушённому Ардженту — это обрушившийся на его такую своевольную Искру дом. Вряд ли его удастся водить за нос долго, но Джон похоронит своих друзей, найдя в обгоревших развалинах личные вещи Дерека и Стайлза. И будет по ним скучать. А через полгода ему предложат место шерифа на солнечном берегу океана, и он не сможет отказаться от давней мечты погреть косточки на старости лет. После отъезда из их тихой гавани, где мужчины почти поверили в то, что эта спокойная, мирная жизнь для них может стать реальной, Стайлз сильно изменился. За тот год, что они выслеживали оставшихся в живых охотников, мужчина при каждой возможности осваивал всё новые заклинания, совершенствовал свои навыки распределения силы и управления ею, иногда тренируясь до полного истощения резерва. После правильного закрепления их Связи Дерек мог помогать Искре восполнить свой резерв без серьёзных последствий для себя, но его сильно беспокоило то, с каким почти мазохистским удовольствием Стайлз проводит ритуал, буквально впитывая в себя боль от процесса. Однако разговор об этом не складывался. В очередной раз попытавшись прервать разошедшегося на тренировке боевых магических приёмов Стайлза, Дерек нарвался на разговор по душам. Ему пришлось рассказать о том, почему его так терзает чувство вины, не просто события, а каждую эмоцию, каждую болезненную мысль. Оборотень почти ненавидел своего человека за это — тот его практически заставил вывернуть перед ним душу наизнанку. Но по мере рассказа он чувствовал, что чудовищные клещи вины его отпускают, что дышать с каждым словом становится легче, будто вместе со звуком, срывающимся хриплым шёпотом, исцеляется его душа. Стайлз так и не признался, использовал ли магию в тот момент, но глаза волка после той душевыворачивающей ночи стали золотыми. Мужчина простил себя за юношескую наивность и всю ответственность за смерть своих близких возложил на свихнувшуюся охотницу. Незадолго до того, как они вышли с Эллисон на связь, оборотень еще раз попробовал поговорить со Стайлзом о его тяге к боли и наказанию за то, что от его бездействия погибли десятки волков. И снова Дереку пришлось нараспашку открывать душу, объясняя, как он стал волком. И история борьбы с его альфой, с самим собой, когда вместо того, чтобы подчиниться Питеру и быть убитым от его же клыков, он из бета-релиза обратился в своего зверя, была не менее напряжённой, чем рассказ о Пейдж — первой любви совсем юного парня, погибшей от руки его собрата. Он говорил о том, как искал путь обратно из сознания зверя, как жил в одиночестве, с трудом выдавливая слова, но не в силах остановиться. После этого разговора он снова обрёл свою бета-форму, научившись осознанно контролировать степень обращения. И зарёкся пытаться лезть Стайлзу в душу, явно связав его попытки поговорить с этими отвратительными приступами обнажающей откровенности. Тогда впервые за все эти пять с половиной лет он месяц не разговаривал со своим человеком, чувствуя себя беззащитным и использованным, ведь вся помощь, что Искра ему оказывал, только увеличивала его силу и полезность для мести, задуманной Стайлзом. Теперь они её полностью разделяли. За первые полгода они практически не сталкивались с охотниками или парами, сумев достигнуть своей цели — двоих из намеченных жертв они убрали, а третий нарвался сам в каком-то придорожном кафе, за что и поплатился жизнью. Лишнего внимания они сумели не привлечь. Оставалась только Кейт. Поэтому они решили прибегнуть к помощи ее племянницы. Стайлз общался с Эллисон на расстоянии, меняя способы связи — от зачарованных птиц до банального имэйла. Он не доверял девушке, но вполне был готов использовать ее для того, чтобы выйти на ее сумасшедшую тётушку. Элли давала полезную информацию, предупреждала о планах Джерарда, никогда не намекая на встречу и не создавая проблем. Которые и без неё всплывали теперь с завидной регулярностью. Арджент объявил им настоящую войну, распространив по всей стране фото Стайлза с пометкой «особо опасен». Причём не только среди сверхъестественного мира, но и через обычную полицию. Дерек также не смог избежать внимания, однако ему повезло чуть больше — на него было только фото, и учитывая, что Питер, судя по ощущениям оборотня, был не совсем адекватен и вменяем, а больше его опознать было некому, то и успеха эта картинка с видео, снятого у какого-то мотеля, их преследователям не принесла. И всё же теперь и недели не проходило, чтобы они не нарвались на кого-то из ковена или наёмников, не говоря уже об охотниках. Самым большим их козырем было то, что никто из нападавших не знал пределов Стайлза и сущности Дерека. Это не раз спасало им жизни, однако к Кейт они так и не приблизились. Уже заканчивался июнь. Прошел почти год, как они вышли на поиски этой гадины, но пряталась она отменно. Причём ото всех: Алексии надоело терпеть ее выходки, люди были недовольны отсутствием её адекватной реакции на такие неадекватные действия, ковен поддержал сестру главы, а от остальных у нее, видимо, тоже были причины скрываться. Сразу после летнего солнцестояния они напоролись на ведьму. Только волчье чутье спасло Дерека от смерти. Стайлз не почувствовал серьёзной угрозы от кого-то, кто не состоял ни в одном из ковенов, и жестоко поплатился. Самым дорогим. Дерек не мог обернуться, не мог исцелиться, не слышал запахов и почти ничего не видел. Его тело покрывали мелкие порезы, и каждое движение причиняло жуткую боль и провоцировало кровотечение. Ведьма лишилась жизни почти мгновенно, но это ничего не меняло — Дерек был серьёзно проклят. Решив затаиться на несколько месяцев, чтобы у Стайлза было время разработать более продуктивный и жизнеспособный план, а оборотень смог восстановиться, они осели в одном из крупных городов. Эта вынужденная передышка очень благотворно сказалась на обоих. Впервые после окончательного закрепления Связи столкнувшись с настолько серьёзной угрозой для жизни Дерека, Искра паниковал и нервничал. Дитон снова помог, найдя нужное проклятие и подсказав, как его снять, но эта неделя стала для молодого мужчины настоящим адом. Оборотню предстояли ещё долгие недели исцеления, а Стайлз… По прошествии почти месяца он смог, наконец, решиться и открыть своему волку то, что тревожило его и вгоняло в смущение и стыд. Мужчине даже не пришлось задавать вопрос. Они лежали на кровати в квартире, которая стала их временным убежищем. Зрение, слух и обоняние почти полностью вернулись, порезы уже совсем исчезли, но, чтобы обратиться, Дереку нужно было пережить полнолуние. Он старался ничем не выдать того, что чувствует, как его человек тяготится чем-то, но Стайлз сам заговорил. — Ты мой первый и единственный, волче. До ритуала я даже не думал о чём-то таком. Жить, постоянно скрываясь, было трудно, и я до сих пор не понимаю, как мне удалось не нарваться на кого-то серьёзного… Я не представлял себе, каким будет мой первый раз, романтизируя это, но уж точно и помыслить не мог, что свою девственность я отдам волку. Это было так больно и страшно. Мне казалось, что я умру, что ты просто порвёшь меня на куски, растерзаешь шею своими клыками. Было столько крови… Если бы не сила, я не уверен, что пережил бы тот раз. Но потом я почувствовал тебя. Внутри, в душе, твою заботу, и нежность, и неловкость. Почувствовал твои страхи и боль. И то, что происходило с моим телом, стало неважно, — Дерек слушал, затаив дыхание, боясь спугнуть это откровение. — Твой волк прекрасен, я не раз тебе это говорил. И когда всё закончилось, магия сама исцелила меня, и вся та боль просто забылась. А потом я ушёл, и в сердце осталась только полынь… Когда мы попали в засаду, я не боялся боли, не боялся повторения ритуала из-за его сути. Я боялся, что ты погибнешь. Но ты прав, я не смог бы оттолкнуть твоего волка, я люблю его так же, как и тебя. И весь этот год… — Стайлз тяжело вздохнул и приподнялся на предплечье, чтобы посмотреть в глаза оборотню, — я получал удовольствие. Я выжимал резерв досуха, тренируясь, взращивая свою мощь, но также это было поводом для ритуала. Не из-за силы. Дерек, я… — парень заалел щеками, пряча взгляд, но потом упрямо вернул его в родные зелёные глаза: — Я хотел твоего волка. Я хочу твоего волка. Он поднялся с кровати, нелепо размахивая руками, пытаясь заварить себе чай. Он продолжал болтать, чтобы хоть как-то заставить свои руки не промахиваться мимо предметов: — Вот такой я извращенец, Дерек, теперь ты можешь меня презирать. Ты говорил, что это будет мерзко и противно, но мне понравилось. Я отвратителен, я знаю, прости меня, что я так нагло пользовался тобой, но я ничего не могу с собой поделать. Я ни за что не променял бы наши моменты близости, мне безумно хорошо с тобой, Дерек, ты знаешь это, я не смог бы тебе солгать, но иногда мне нужен он… — Стайлз развернул кружку с чаем, и горячая жидкость полилась на ковёр. — Посмотри на меня, — от хриплого из-за долгого молчания голоса у мужчины всё внутри свернулось в тугой узел. Он вздрогнул, когда Дерек повторил уже более приказным тоном. — Посмотри на меня, Стайлз! Глаза оборотня светились золотом, а звук рокотал в горле, будто мужчине трудно сдерживать обращение. — Ты не можешь стать мне отвратителен, Стайлз! Ты часть меня, лучшая часть. Добрая, самоотверженная, искренняя и чертовски смертоносная часть моей души. Потому что мы одно целое, — воцарилось молчание. Оборотень не был уверен, что эти слова действительно дошли до его человека. Он вздохнул. — И давно ты хочешь волка? — Всё это время… — прошептал сконфуженный мужчина, опустив глаза на мокрое пятно на ковре. — Но в ту ночь ты сказал, что это можно только другому Дереку… — Потому что это неправильно! Потому что это ненормально! И ты не можешь меня в этом поддерживать! Это бред! Это клиника, ты понимаешь?! — Искра почти впал в истерику, его магия яркими всполохами кружила вокруг, заставляя оборотня щуриться. — Мне плевать, Стайлз, — тихо проговорил Дерек, улучив секунду тишины в его воплях. — Что правильно, а что нет между нами, только нам решать. Просто подойди ко мне, возьми меня за руку и почувствуй, что я испытываю от понимания, что моя пара хочет моего волка. А потом уже бейся головой о стену, если тебе так угодно. Но если Мойра снова вызовет полицию, я не стану прятать тебя в ванной, пока ты отводишь офицерам взгляд. Мы в конце концов имеем право на громкий секс… Дерек улыбнулся и сам протянул руку, чтобы Стайлз ухватился за неё, как за спасательный круг. Восторг. Торжество. Уверенность. Какая-то невероятная покорность и доверие. Удовлетворённость и спокойствие. То, что испытывал оборотень от признания Искры, выбивало из колеи. Потому что это было ощущением того, что всё правильно. Что так и должно быть. — Стайлз… — мужчина затянул его на себя, удобнее укладываясь на простынях, и продолжил шёпот. — Когда ты говорил о том, чтобы я не боялся, когда мы занимаемся любовью, ты ведь что-то другое имел в виду? Ты хочешь только волка или и меня… Искра прыснул со смеху: — Ты задаёшь вопросы, будто подросток, нуждающийся в похвале. Ты же не можешь не чувствовать запах моего возбуждения каждый раз, когда ты в релизе… Ты знаешь, чего я хочу… За эти месяцы я столько раз представлял себе твои глаза и когти… — Боже, Стайлз, ты сводишь меня с ума… Я ещё никогда так не ждал полнолуние… — Это не мешает нам сегодня немного сойти с ума вместе… Мойра тогда всё же вызвала копов. Которые потоптались у дверей и ушли, бросив соседке, что завидовать лучше молча. Что и навело Стайлза на идею, как выманить Кейт.