***
Пёс вспомнил, как, будучи Аластором, спал вместе с Эриком, если не хотелось спать в лазарете. А таких ночей было много. Он любил Эрика. Он всегда создавал иллюзию защиты и безопасности. Как иногда Аластор засыпал с книгой на стуле, а просыпался вот так, смотря на потолок в кровати. Аластор обожал посещать с Эриком, Нейт и Демьяном библиотеку. Эрик однажды сказал, что в книгах хранятся драгоценные знания, и Аластор принял фразу близко к сердцу — он видел библиотеку, как один сплошной храм с золотом. Открываешь книгу, терпеливо читаешь — получаешь мешочек с богатством, который потом обмениваешь на шоколад или вкусную сметану из столовой. Пёс понял, как с удивительной ясностью помнил всё, что случилось в тот день. День, когда Эрик однажды крикнул, заходя в комнату после уроков: — Аластор, маленький негодник, дуй ко мне! — А что это? Аластор видел перед собой Эрика, сгорбившегося из-за тяжёлой коробки в руках. Он с шумом поставил её на пол. — Твои мозги, — прочеканил юноша. — Но у меня они уже есть, — удивлённо округлил глаза Аластор. — Если были бы, то ты учился бы у лекаря не покладая рук, а не просиживал штаны в моей комнате! Аластора должны были задеть эти слова, но его больше заинтересовало содержимое коробки. Он спрыгнул с кровати и начал разглядывать её. Коробка доставала ему до груди — настолько огромной она была. Или он просто был очень маленьким. — Нет, ну правда — что это? — не сдавался Аластор. — Это учебники, — терпеливо пояснил Эрик и вытащил на стол небольшую стопку книг. — Я буду учить тебя. А когда не будет меня — будешь сам читать. Я научу. Я не хочу, чтобы ты вырос дураком. Наверное, если бы не Эрик, та частичка, что составляла Аластора, не превратилась бы в Пса. И тогда Эрнагесен превратился бы в сборище тупых подростков. Тот Пёс вышел бы разгильдяем, ленивым бездарем и поощрял бы любое проявление необразованности. Возможно. Аластор вспыхнул идеей учиться. В том возрасте, когда лень ещё очень маленькая, дети невероятно любопытны. Они учатся читать, считать, потому что они хотят постигнуть основы. И если бы у людей всегда было такое желание, как у детей — они все бы вырастали гениями. Нейт и Демьян решили присоединиться к его саморазвитию. Они разбили неделю так, чтобы каждый мог в равной степени обучать Аластора после уроков, а летом штурмовать его по полной программе. Аластор погрузился в мир букв и запаха типографической краски. Они нагружали его, как могли: Эрик вёл фотьянский и русский язык, обучал литературе; Нейт — математику и окружающий мир (Что такое воздух? Как мы дышим? Как внутри нас всё работает?), Демьян взял на себя историю (потому что Эрик был явным сторонником Фениксов, Нейт — Эклипсов, и лишь он один поддерживал нейтралитет). За обедом и завтраком они иногда задавали проверочные вопросы, сочиняли песенки и шутливые рассказы, чтобы Аластор мог всё запомнить. Потом повесили на стене доску с его успеваемостью. Потом Аластор закончил с первой коробкой, и Эрик принёс вторую. Потом третью. А потом четвёртую. Пока наконец не наступил день Икс — день, потянувший за собой череду действий и смертей. Пёс унаследовал привычку Аластора учиться и учиться. Он тоже брал книги, не зная почему, целыми коробками. Когда он не занимался учением, он лазал в интернете для другого саморазвития. «Синонимы к слову власть», «Видео с цирковыми представлениями», «Обзоры на книги и фильмы». А потом, стал искать ответы на такие вопросы, как «Почему, если долго смотреть на звёздное небо, у тебя начинает болеть сердце?» «Что делать, если по ночам начинаешь думать, что ты забыл что-то важное?» Со второй партией коробок в Академии начала жить дочка одной из преподавательниц. Она была ненамного старше Аластора, где-то на полгода, а в таком возрасте почти не задумываешься о разнице в возрасте. По крайней мере, Аластор не задумывался. Её звали Асей. Она была худенькой, как спичка, и низкого роста. Сложно было поверить, что ей было шесть. Ну, максимум четыре года. Аластор догадывался, через какой ад Ася прошла. Постоянно в синяках, худая. Иногда она оставалась ночевать в лазарете, и Аластор, из чувства жалости, засыпал вместе с ней. Она никого к себе не подпускала. И только ему как-то удалось подвести спасительный плот к её сердцу. Он пытался разговорить её, шутил, и в конце концов они начали ходить вместе. Вернее, Ася стала ходить за ним хвостом. Она хотела сделать всё, чтобы стать хозяйкой жизни. Она начинала красть книги, разбивать тарелки в столовой, в пух и прах разносить спальню Эрика, Демьяна и Нейт. Аластор терпел её — в конце концов, все Эклипсы сломлены. Чем они и он лучше неё? Эрик начал таскать книги и для Аси, но для той они не имели такого значения, как для Аластора. Они пылились в лазарете, пока девочка с восхищением наблюдала за тренировкой Эклипсов. Она слушала истории о том, как они убивают друг друга. Как становятся монстрами. В один прекрасный день она сказала: «Я хочу превратиться в Неосознанного и убивать людей!» Аластор тогда… не понял её. Он временами забывал, что она рождена Сосудом. Она в пять лет убила своего брата Феникса. И Аластор узнал это чисто случайно, когда притворился спящим. Эрик думал, что он заснул, и сказал это Нейт. Та промолчала. В голове Аластора это не могло уложиться. Почему она так хотела стать монстром?***
Он захлебывался в агонии. Волки убежали вперёд, а те, кто не успел и замешкался, холодными телами лежали на краю обрыва. Он только и мог, что жалобно заскулить. Парализованный болью, он почти не шевелился. Силы стремительнее покидали его с каждой вытекшей каплей крови. И тогда он сделал то, что умел лучше всего, — спрятался в сугробе, около которого лежал.