Няньки

— Ну что, все собрали? — Какаши уже стоял у двери, собранный и готовый отправиться в Коноху. Нужно было заканчивать это задание и их затянувшееся приключение и покинуть, наконец, дом, чья атмосфера весьма непривычно давила на него странной тяжестью, которую будто ощущал только он. Наруто сидел на голом полу, стушевавшись, с мало скрываемой гримасой печали на лице. Больше всего на свете ему хотелось остаться в этом месте еще хотя бы на день, но Хатаке довольно понятливо объяснил ему, что стоит им еще хоть на день припоздниться в возвращении в деревню, и Цунаде с огромным удовольствием впечатает их троих в кирпичную стену резиденции Хокаге, и это еще в лучшем случаи, в худшем же она отстранит их от любых обязанностей шиноби, в отместку заставив отработать утраченное время за драяньем грязных полов в той же ее резиденции. В общем, под натиском весьма убедительных аргументов, опасаясь праведного гнева Пятой, Наруто таки согласился вернуться, правда без видимого энтузиазма. Неджи тоже был не в восторге от всего этого. Что-то внутри подсказывало, что, как только он заступит за порог этой старой лачуги, все снова станет на свои места, только вот не всегда это определение приносит радость и облегчение. В их ситуации все в точности да наоборот. Тяжело даже представить, как вот скоро они вновь разойдутся по своим домам, улягутся в холодную постель и, так привыкшие к теплу друг друга, наверняка, не смогут уснуть. Первое время будет тяжело, будет больно и искушение увидеться где-то в темном переулке, в месте, где их никто не увидит, будет просто разрывать их на кусочки. Но Хьюга не даст этому желанию превозмочь здравый рассудок. Потому что это Неджи. Он всегда так делал, делает и будет делать, черт возьми. Будет умирать, утопая в боли и смертельных агониях, а своим принципам не изменит. Наверное, это именно та черта характера, которую он в себе ненавидел больше всего. Ее просто хотелось уничтожить, стереть из подсознания, забыть навсегда, но он не сможет, пока обременен проклятой меткой и званием члена клана Хьюга. Не сможет подвести и опозорить свой род лишь по причине собственного благополучия. Его жизнь не так ценна, как он считал, в отличие от жизни Хинаты или Хияши. Он давно решил для себя это, не без помощи Наруто, конечно же. Но сейчас, в противоречие всем своим убеждениям, в противовес своим жизненным позициям, он и сам не хотел возвращаться домой… хотя, впрочем, можно ли теперь то место называть домом? Наруто так наглядно показал ему, что дом - это не только четыре стены и потолок, это нежное тепло, витающее в воздухе, когда рядом человек, с которым просто хочется быть. Это яркий рассвет за окном, который вы встречаете вместе, и тусклый, уходящий свет заката, с которым провожаете утопающий в сумерках день. Это слезы, крики, улыбки и смех, яркие блестящие глаза, широко распростертые объятия, в которые хочется окунуться с головой. Это бессмысленные разговоры по ночам, банальные шуточки и молчаливый, но такой успокаивающий, томящий в ожидании ненужных слов, диалог. Это доверие, это ревность, это радость, это грусть - все, что есть на свете, смешивается в прекраснейший танец эмоций там, где есть гармония. И не важно, дорогой и большой ли это дом, или старая, полуразвалившаяся хижина далеко за пределами цивилизации. В сумбурной панической беготне метались мысли в голове у Неджи. Сквозь зыбкую пелену перед глазами и подкативший к горлу ком он смог выговорить короткую просьбу: — Можете оставить нас наедине?! Какаши знал и понимал достаточно, чтобы осознать, что этим двоим сейчас как никогда раньше, нужно привести в порядок мысли и чувства, потому уже через мгновение в доме его и след простыл. Хьюга не знал, с чего начать. В голове ничего не вязалось, а голос хрипло срывался на кашель каждый раз, что он пытался что-то сказать. И если бы не Наруто, с его вечной способностью говорить в слух первое, что придет в голову, он так и остался бы стоять столбом, уткнувшись взглядом в пол, словно школьница, пытавшаяся признаться кому-то в любви. — Ты тоже не хочешь возвращаться? — Не знаю! — пожал плечами Хьюга. — Я запутался. — Ничего, мы что-нибудь придумаем… выкрутимся, не впервой же. — Наруто отчаянно пытался подбодрить скорее самого себя, чем брюнета. — Какой ты балбес. — Неджи, как обычно, обозвал его, что от чего-то даже радовало. — Ты хоть понимаешь, что мы наделали? — А что такого? — Серьезно? Много ты видел однополых пар? — Эм… ну… о, точняк, была одна такая пара. Только они девчонками были… но не суть. Так вот, мы их с извращенным отшельником встретили в… — парень пощелкал пальцами, пытаясь что-то старательно вспомнить. — Точно, в Стране Чая. Они так мило смотрелись. Одна маленькая такая, ниже меня может на голову, а другая — чуть выше, моего роста, наверное. Но такие классные, меня прямо на умиление пробило. Было бы еще лучше, если бы извращенный отшельник не стоял у меня над душой и не дышал похотливо перегаром мне прямо в ухо. А вообще, с ними было весело, и они прямо подходили друг другу. А ты зачем, кстати, спросил? Неджи выслушал историю, а, услышав вполне ожидаемый вопрос, горько вздохнул: — Да потому что, если хочешь знать, такие отношения не приветствуются в традициях многих кланов. Мой клан не исключение. Наруто, я не хочу рушить это все. Мне с тобой правда хорошо, даже слишком. Впервые рядом с кем-то я позволил почувствовать себя слабым. И меня даже устраивает эта позиция со стороны наших отношений, но это неправильно… более того - это просто безнравственно с точки зрения нашего общества… — Подожди, даттебае! — тут же перебил его Узумаки. — Я ни черта не понимаю из того, что ты мне сейчас вешаешь. — Простыми словами: Наруто, мы не можем быть вместе. — Как? — опешил блондин. — Но это не значит, что я хочу обрубить все нити этих уз. Я был бы не прочь их сохранить. В глазах Наруто отразились удивление и надежда, ласковыми бликами играющие в расширившихся зрачках. Услышать такое от Неджи было большим счастьем. Прежде ни один живущий в этом мире человек не мог вызвать в нем подобных чувств, которые бы заставили его сказать нечто подобное. А тут… он почти душу наизнанку вывернул. — Но, Наруто, постарайся держать это в тайне. Я знаю, что ты любитель чесать языком, однако, будь добр, оставь это между нами. — Заметано! Буду молчать, как могила. Налюбовавшись мгновенно появившейся на лице Узумаки улыбкой, Неджи повернулся, норовя покинуть дом и выйти к давно уже заждавшемуся их Какаши, но остановился, словно завороженный чужим вопросом: — На дорожку даже не поцелуешь? Да как же не поцеловать того, кто так об этом просит? С такой мордахой и щенячьими глазками, от которых сердце пропускало удар. Неджи хмыкнул, в пару шагов преодолел расстояние между ними и мягко чмокнул зажмурившегося в предвкушении блондина. — И все? — тут же возмутился Наруто. — Хватит с тебя. — Ну уж нет. Ты от меня так просто не отделаешься. Узумаки быстро поймал Хьюгу, заключив его талию в цепкой хватке своих рук, и настойчиво впился в его губы. Сквозь поцелуй Неджи почувствовал его удовлетворенную улыбку. Вот же паршивец. Хьюге больше ничего не оставалось, кроме как ответить, что он собственно и сделал. Вот это уже был настоящий, страстный, наполненный какой-то горечью и волнением поцелуй, от которого бежали стаи диких мурашек. Неджи никогда к этому не привыкнет. И все равно каждый раз его ноги будут так подкашиваться, стоит только мягким губам Узумаки оказаться на его устах. — Ну и кто тебе позволял? — словно бы возмутился Хьюга, отстраняясь и выравнивая дыхание. — Ну, ты же сам сказал, что тебя устраивает твоя позиция, вот я и пытаюсь это… доминировать. Неджи не смог сдержать смешка. Просто Наруто, говорящий о доминировании со смущенным румянцем на щеках, выглядел до абсурда забавным. Такая картина просто волей-неволей вызывала усмешку. — А ты, оказывается, еще и слушал меня. — Обижаешь, я не единого слова не пропустил. — Да что ты? А кто тут недавно не понимал, что я говорил? — Это все твои заумные термины. — Ну да, как же. Так и расступились тучи в душах обоих и с чистым сердцем, переполненные невидимой радостью и счастьем, они отправились в Коноху, оставив за спиной ставший им родным дом, с которого все началось, но на котором точно все не закончится. * * * Уже пребывая в постели в небольшом имении клана Хьюга, Неджи уставился в потолок и долго смотрел в одну точку, что-то тщательно перебирая у себя в голове. Не нужно быть телепатом, чтобы понять, о чем, а точнее о ком он думал. Все мысли были забиты отсутствием когда-то раздражающего и глупого, а теперь такого родного и нужного субъекта. Без него постель казалась унылой и холодной, и даже мягкое, теплое одеяло не могло его согреть. Рядом не было слышно спокойного посапывания, на груди не ощущалось привычной тяжести обнимающих его рук, а без них уснуть не представлялось возможным. В мире не было иной отрады для его затравленной души, как снова ощутить теплое дыхание на собственной коже и тут же покрыться мурашками, ощущая, как горит тело и трепещет сердце от близости. Он хотел Наруто, без какого-либо пошлого умысла в этой фразе. Он хотел его рядом с собой, прямо на этой кровати. Хотел его объятий, которыми можно было заменить весь мир; горящие поцелуи, а ведь целовались они так мало; прикосновений его вечно теплой, загорелой кожи. Хотелось его бессмысленного трепа, просто чтобы слушать этот бархатистый голос, звенящий, словно колыбельная: под него он бы точно уснул, без задних ног, а руки, крепко прижимающие к себе, охраняли бы этот сон, даже если бы за окном случился конец света. Несмотря ни на что, Наруто бы остался рядом. Он обещал и от своих слов никогда не отказывался. Неджи верил ему, как себе. Хотя, нет, все же он верил ему даже больше, чем себе, потому что собственный здравый рассудок уже подвел его, давая сбой и отказываясь воспринимать реальность такой, какой она была до этого задания. Это конец прежней жизни, прежним взглядам и всему, что было до этого странного чувства, заполняющего сердце каким-то необычайным, необъяснимым теплом. Но пока Неджи оставалось лишь валяться на постели безвольной массой, осознавая все это и слушать невероятно раздражающее тиканье настенных часов, показывающих полпятого утра. Вот и закончилась ночь, а он и не заметил этого, пока за окном не начали кукарекать петухи, вещая о скором рассвете. И лишь когда полупустую из-за отсутствия многих деталей и элементов декора и мебели комнату озарил луч первого солнца, Неджи нехотя поднялся с кровати и поплелся в ванную, чтобы смыть с себя остаток бессонной ночи. Приняв холодный и весьма бодрящий душ, от которого аж от сердца отлегло, Хьюга отправился на кухню, где уже шла к концу утренняя трапеза. В столовой было очень тихо. Слышались только звенящие удары деревянных палочек о твердую миску. Хияши почти не обратил внимания на брюнета, когда тот вошел в помещение и, как ни в чем не бывало, уселся за стол. А Хината весьма удивилась появлению кузена и не сдержала любопытного возгласа: — Неджи-кун, когда ты вернулся? — Вчера вечером. — невозмутимо отвечал он. — Вы уже спали, я не хотел вас тревожить. Хияши бросил внимательный взгляд на племянника, пока тот накладывал в тарелку порцию риса с овощами. Неджи даже не заметил этого пристального взора. Не до него ему было. — Вас так долго не было. — Хината быстро нашла с чего начать разговор. — Мы волновались. Я слышала, с Какаши-сенсеем что-то случилось. С ним все хорошо? — Да! — Ты тоже в порядке? — Да! — А Наруто-кун? Хьюга едва не подавился, услышав последний вопрос. И этот жест не укрылся от пронзительных глаз Хияши. — Он в полном порядке. По крайней мере был до момента, когда мы разошлись по домам. Хината была рада его ответу и уже с воодушевлением продолжила есть свой завтрак, как и Неджи, который лишь закатил глаза, скрывая свое раздражение. Сейчас кузина, сохнущая по Узумаки и готовая упасть в обморок от одного его присутствия, бесила, как никогда раньше. Но Хьюга не отдавал себе отчет в том, что на самом деле внутри него закипал не обычный гнев, а самая настоящая ревность. И еще больше ее разжигал неотрывный взгляд Хияши, который будто насквозь видел своего племянника. — Извините! — Неджи не смог сидеть дальше, ощущая себя, словно бактерия под микроскопом. Поднявшись со стула, он поспешил ретироваться. — Неджи-кун, что-то не так? — обеспокоенный возглас сестры заставил его на секунду замереть. — Нет, я просто не голоден. Уж лучше проведу время за тренировкой. Под сопровождением взгляда Хияши, Хьюга покинул столовую, надеясь поскорее убраться восвояси. * * * Весь день Неджи прошел в суете, начиная с тренировки с Гай-сенсеем, и заканчивая вечерней медитацией в большом зале поместья Хьюга. Все время он мечтал поскорее вернуться в комнату, запереться в ней на сто замков и не выходить, не впускать никого внутрь, никого не видеть и не слышать. День был таким долгим и мучительно тоскливым, что каждая минута словно длилась час. И все это нескончаемое время он думал и не мог выбросить из головы мыслей. Они то заглушали его внутренний голос громким переливом разнообразной несусветной чепухи, то затихали, прячась где-то в потаенных уголках его сознания, продолжая нашептывать что-то несуразное. Эти звуки отдавались неприятным жужжанием и гудением в ушах. Было тяжело на чем-либо сосредоточиться. И постоянно ощущалось странное, непередаваемое чувство лишенности чего-то важного, очень дорогого и нужного. Сердце гулко билось в горле, когда он думал о нем и понимал, чего, а точнее кого именно ему так сильно не хватало. Глаза постоянно и неосознанно бегали по сторонам и пытались найти того, кто по привычке, казалось, вьется совсем рядом. Осматривая себя вечером в ванной, Неджи не мог ни заметить, как измученно он выглядит: так, словно его пожевали. А все почему? Да из-за полубессонной ночи, дневных терзаний души и постоянного беспочвенного волнения. Он и сам не знал, что так сильно его гнетет: отсутствие Наруто рядом или постоянное присутствие Узумаки в его голове. И то, и другое отягощало практически одинаково. Но все же больнее было от того, что он даже увидеться с ним не мог. Глупые традиции, глупые правила, глупая мораль. Все это не давало ему возможности даже издалека просто одним глазком посмотреть на человека, к которому волей-неволей тянулась душа. Он еще находился в здравом рассудке, подавляя жажду и желания, все еще понимая, насколько их отношения могут показаться неправильными и безнравственными для окружающих. Только Наруто давно привык не считаться с чужим мнением, а Неджи целиком и полностью от него зависел. Даже такое простое и ничем не подозрительное действие, как взгляд, казалось, может стать основой для слухов и сплетен, которых Хьюга хотел бы всеми силами избежать. Именно это его останавливало, просто заставляло сдавливать все чувства на дне бушующего омута в его душе и сидеть покорно и смирно, не позволяя своим желаниям затмить сознание. В этом, в принципе, и вся суть его клана. Какие бы чувства ни руководили им, он не имел права давать себе слабину, в первую очередь потому, что он мужчина, а уже после из-за его принадлежности к побочной ветви. И он, как всегда, был готов мириться со своей участью. Склонить голову перед судьбой, отдаваясь злому року. И все же что-то не позволяло ему и этого. Какое-то несвойственное, словно навязанное извне, чувство заставляло сердце продолжать трепетать от мысли о Наруто, а душе не давало забыть об их преступной симпатии друг к другу. Может это и неправильно, но душе не прикажешь, кого любить, а кого ненавидеть, о ком печалиться и кем болеть. Сердце выбирает тех, с кем хочется быть, кого хочется беречь и лелеять, целовать и обнимать, любить и дорожить, словно самой большой ценностью на свете. И в глубине, в самых недрах своей души Неджи знал все это и не мог понять, откуда у него всплывали подобные сентиментальные глупости и как вообще нечто подобное могло прийти ему в голову. Все-таки Наруто оказал на него огромное влияние и даже смог пробудить какие-то нехарактерные для него эмоции, которые всегда были чужды для человека, имеющего в своем арсенале лишь несколько выражений лица и всего одну слабую, почти незаметную улыбку. Уже поздно ночью, одиноко лежа в постели, он все так же не мог найти себе и своим мыслям покой, решая для себя сложнейшую в своей жизни головоломку. Сделать последний шаг в эту пропасть или остаться топтаться на месте? Такой сложный вопрос. Неджи не решался ответить на него, не мог выбрать между такими сложными вещами. Любовь или долг? Долг или любовь? Что важнее в жизни? Прежде он никогда не колебался. И если бы пару недель назад у него спросили, что все же для него важнее, то он бы, не колеблясь, ответил, что долг. Но сейчас все было иначе. Выбор стал не просто сложным, а невероятно тяжелым. Что бы он не выбрал, это обязательно скажется в дальнейшем. Но о том, что будет потом, Хьюга думать не хотел. Слушая зов сердца и благоразумный крик собственного разума, Неджи так и провел всю ночь без сна, разрываясь на куски между двумя противоречиями. И лишь под самое утро, когда сонливость заглушила звуки внутренней борьбы, он наконец-то смог уснуть, уставший, опустошенный и с тяжелым камнем на сердце погружаясь в мятежный сон.