***
На следующий день Юнги развалился на собственном столе, смотря видео с YouTube, где двое зарегистрированных Экстраординарных заставляли разные объекты левитировать. Их пальцы развязывали шнурки на расстоянии. Багет медленно поднялся и кинулся в лицо пекарю. Это тупое дерьмовое дерьмо, за которое парням могли выписать штраф и предупреждение, если бы поймали, но в животе всё равно скручивало. Он смотрел на пыльный, подтекавший потолок хиленького подвала, служившего им офисом. Целая карта сырых пятен, изредка перебиваемых сияющим серебром паутины, была рассыпана перед его глазами. Все балки давно прогнили. Намджун, когда они сюда спустились впервые, принёс пылесос, чтобы убрать пыль, но та, видимо, преодолела все преграды: она щекотала Юнги нос, и от неё всё помещение пропахло плесенью. Окаменевшие и отсыревшие книги с грязными бумагами по делам тоже не особо спасали. В прошлом помещении Юнги было лучше. Он сам был лучше. А сейчас у него на галстуке было пятно, его рубашка была вся измята, но ему лень было даже переступить свой похуизм. Намджун напряжённо проскулил, проскользив взглядом по какому бы то ни было тексту на экране компьютера. Юнги наблюдал за ним с минуту, раздумывая, насколько счастливее был бы Намджун на работе полегче. Может, профессора. Или музыканта. Работа полицейского никого так не изматывала, как его. Во всяком случае, Намджун выглядел напряжённым, все нервные клетки тратил на экран в ожидании чего-то нового и ужасного, что могло растоптать его. — Что? — цокнул Юнги, устав уже от уставших стонов Намджуна. — Ты работаешь или порно смотришь? А то по звукам всё понять не могу. — Я создаю профили по убийствам Призрака. — Но ты же не из Экстраординарных. — Юнги поднял себя в сидячее положение. — Но хорошо создаю профили. — И всё же, чего тогда стонешь? Все жертвы — преступники, Экстраординарные, у всех была куча связей и бабок. Подозреваемый, скорее всего, мститель с силой контроля разума. — Да, но почему он выбирает именно их? Просто совпадение? Или он вершит вендетту? — Не знаю. Кому не плевать. — Корее не плевать, — смерил его взглядом Намджун. — Ты журналы видел? — Они всегда трезвонят о сенсациях. Намджун сжал маленькую плюшевую игрушку Райана в руке, как антистресс, — она пропищала. Юнги вздохнул и смирился с тем, что день должен был пройти под аккомпанемент пищания игрушки и бормотания Намджуна. Он смотрел видео, где девушка меняла цвет кожи от загорелого к зелёному, а затем к чешуе русалки. Парнишка бежал наравне с поездом, смеясь и показывая неприличные жесты на протяжении чуть ли не пары километров. На торговой улице работник-элементаль замораживал воду одним касанием, чтобы сделать колотый лёд для патбинсу. Неважно, сколько он смотрел, его разум всё же не желал мириться с аномальными. Несоответствующими. Экстраординарными. Образ мира размывался в их руках. Они больше, чем кто-либо другой, являлись шестерёнками в механизме, крутившем колесо фортуны. Юнги иногда был чересчур фаталичен: верил, что именно они должны были положить конец этому миру и что скоро должен был наступить день, когда плохие превзойдут хороших, пока не исчезнет абсолютно всё. Намджун, чуть более самонадеянный, думал, что хорошие должны будут перевесить, а Юнги постоянно напоминал ему, что жизнь — не какой-то там ёбаный Хогвартс. Он знал человека, который думал как Намджун, и ему не нравилось вспоминать, что с тем случилось. Его вырвал из мыслей очень неожиданный запах чуррос, и вдруг на него упало что-то большое и очень тёплое. — Юнги-хён! Я скучал по тебе. Ты больше не захаживаешь. Юнги попытался отодрать от себя Чон Хосока, мечтая, что лучше бы это был осьминог, медуза или ещё какое прилипчивое морское создание. Возможно, Хосок — незарегистрированный Экстраординарный с силой по типу Человека-паука, чтобы прилипать к людям. — Я буквально вчера заходил в отдел судмедэкспертизы, Хосок-а. — Ага, расспрашивал о настолько забытом нераскрытом деле, что к нему и внучата с днём рождения поздравить не заходят, — ответил Хосок, закатив глаза и надув губы в перевёрнутый треугольничек. — А не чтобы меня увидеть. — Ты о чём вообще? — пробормотал Юнги. — Спрашивать у тебя такое — моя работа. А твоя — давать мне ясный и чёткий ответ. — Да, но я хотел и о другом с тобой поболтать. Рэп-баттлы. Стол шефа. Моё печенье с предсказанием из трейлера Ю Шинха, в котором было написано «отсоси». — Я тебя ненавижу. — Я принёс вкусный кофе. — Я тебя обожаю. Юнги заёрзал. Хосок, похоже, совсем не собирался шевелиться — счастливый распластался по нему, но зато тыкал в него чуррос, чтобы тот поел, так что всё было не так уж и плохо, думалось Юнги. — Хосок-а, я думал, ты на диете. Ты же типа в команде уличных танцоров? — Вчера было одно дело — мужчина с копьём в мозгах, — пробормотал Хосок на ушко Юнги, тут же сбросив с себя солнечную маску. — Мне пришлось выдавливать его серое вещество через блядское Викингское копьё, чтобы Экстраординарный-телепат мог узнать, как всё произошло. Точно займёт место на вершине моей шкалы отвратительности. Я заслужил немного сахара, хорошо, хён? Юнги вздохнул. Грустный Хосок был куда хуже грустных щеночков, и тому есть настоящие доказательства-видео. Его лицо понуряется, губы сжимаются в тонкую полоску, а брови сразу складываются в грустную моську. Юнги знал это лицо: Хосок смотрел так на него на протяжении пиздецовых полутора лет, начав вновь улыбаться, только когда Юнги перестал сходить с ума с дела Старлинг. — Хочешь поговорить об этом? — спросил Юнги. — К этим чуррос есть шоколадный соус? — Был ли у меня когда-либо секс с тентаклями? — сказал Хосок, подавился и затем нахмурился. — Нет, погоди, я не хочу, чтобы ты отвечал на это… о, привет, Намджун. Вот ты ко мне вообще не захаживаешь. — Какого хуя, Хоби, мы в одном доме живём, — сдвинул брови Намджун. — Ты меня сегодня в два ночи разбудил, чтобы рассказать о каких-то красных нейронах. — Оправдания, оправдания, — блаженно пожал плечами Хосок. — Я зашёл рассказать вам о новых деталях по убийствам Призрака. — Услада для моих ушей, — пробормотал Намджун, макнув чуррос — даже чересчур жирно — в шоколадный соус. — Давайте послушаем. — Хорошо. Итак, вы помните, как мы когда-то увидели аномалии в способностях Экстраординарных пару лет назад? Где-то в конце 2015. — Та херня с множественными способностями? — Ага, — забавно кивнул Хосок. — Как тот чувак, которого мы поставили как работника-элементаля воды, начал управлять водой и огнём. Или тот телепортирующийся, у которого ещё и невидимость проявилась, помните? — Магазинный вор Гангнама? — простонал Юнги. — Блять, это было такое дерьмовое дело, у меня до сих пор пятно на… — Фальшивомонетчик, — перебил его Хосок вне себя от восторга, — с телекинезом и дубликацией. И Хамелеон с метаморфозами и ядовитыми зубами. Помните, как до этого о двух способностях не было ни слуху ни духу? — Эти расследования зашли в тупик. — Намджун облокотился на стул, скрестив пальцы на груди. — Наши учёные взяли одного и провели овердохуя анализов, но не нашли ровным счётом ничего. — Да. Ну. Именно таких Призрак и убивает. Вот и связь в его жертвах. Экстраординарные с несколькими способностями. — Мы можем достать список всех Экстраординарных с двумя способностями? — Всё не так просто, — мягко вздохнул Юнги. — Многие из них не зарегистрированы. Они даже в переписи не числятся. — Хосок, ты говорил, множественные способности появились только пару лет назад, — Намджун закрутил ручку в пальцах. — Что тогда случилось? — Два года назад? — Хосок притворился, что задумался. — Джин-хён был блондином, и над ним издевался капитан Ли, говоря, что единственное, что у него есть, — милое личико. Юнги-хён жаловался на мигрени, а ещё у него мышь жила в ящике стола. Намджун случайно поджёг мусорный бак. Трижды. И проходил через фазу скрытого философствования. — Намджун и не вылезал из этой фазы поджогов и скрытых философствований, — фыркнул Юнги. — И… эм… — Хосок замолчал на секунду, глядя то на Юнги, то на Намджуна, чуть надув губы. Юнги знал, что он хотел сказать, он знал ещё с того момента, как Хосок сказал «пару лет назад», но всё же был не готов услышать. — Операция Старлинг. — Оу, — лицо Намджуна посерело. — Разве тебе не звонили вчера из отдела Преступлений Экстраординарных? — произнёс Хосок притихшим голосом. — Они отследили связь в делах убийств Призрака и Операции Старлинг. — Звонил их новичок, — сказал Намджун, метнув взгляд на Юнги, будто не думал, что Юнги смог бы это объяснить. — Мы подумали, это розыгрыш. Юнги прочистил горло. Он сел прямо, крепко стиснул кулаки, мечтая спрятаться куда подальше. Но он должен был узнать. У него были проблемы со сном из-за этого дела больше года. Его кошмары были настолько ужасны, что однажды он всё-таки поддался молившему лицу Хосока и плюхнулся задницей на кресло терапевта. Ему нужно было узнать. Неожиданно в подвале засквозил сквозняк, от холода — мурашки по коже, а взгляд Юнги то и дело падал на ящик стола, в котором, он знал, была голубая папка, толстая и полная пятен от кофе. Над этой папкой Юнги корпел добрые полтора года, пока не сдался и не засунул в ящик подальше. — Какая связь? — спросил он, проигнорировав пронизывавший взгляд Хосока, направленный прямо на него. — Между Старлинг и этим. Какова связь? — Все жертвы были в том здании, — сказал Хосок, с как никогда широко раскрытыми глазами и недвижимыми руками. — Отель Туз. Когда происходила операция. Все жертвы Призрака в ту ночь были в том отеле. — Они были вписаны в список гостей той ночи? — У отеля он до сих пор есть, — кивнул Хосок. — Тогда всё просто, — сказал Намджун. — Нам не нужен список всех Экстраординарных с множественными способностями, только тех, что были в отеле Туз той ночью. — Да, но… Он затих, уставившись на что-то в дверях. Юнги тоже перевёл взгляд туда и едва успел увидеть трясущийся поднос и чашку кофе, пока те не упали на пол вместе с копной медово-каштановых волос, которые, видимо, принадлежали какому-то пареньку с чрезмерным обилием рук и кубиков пресса для такого лица. Лицо было очень своеобразным: сонные тёмные глаза и полные губы; мягкие прядки волос мягко лежали, доходя до чуть более тёмных бровей. На лице был намёк на щёчки, оттенённые и круглые, но в большинстве своём это лицо было создано с большей угловатостью, прямо как тело — над ним немало попотели. Чимин всё же был очень красив. И выглядел немного знакомо. Юнги не мог сказать почему, потому что точно не знал других Пак Чиминов, а это был точно он, судя по голубому жилету Преступлений Экстраординарных, повисшем на плечах. Он смотрел на троих с видом оленя под фарами машины. Определённо Пак Чимин. Хосок громко, театрально вздохнул. — Пак Чимин, ты что, подслушивал? Глаза Чимина расширились так невинно, что Юнги тут же смог сказать — это было наигранно, ребёнок просто подстроил всё, что даже кофе, на самом деле, не пролился с подноса. Классический трюк новичков: притворись тупым, чтобы старшие меньше над тобой издевались. Юнги теперь взглянул на паренька с большим интересом. — Нет, Хосок-щи, — заговорил теперь Чимин сладким паникующим голосом. — Я бы ни за что. — Тогда почему ты уронил поднос, когда я посмотрел на тебя? — Я запнулся. — И обо что ты запнулся? Чимин оглянулся в поисках приличного ответа. — Об этот телефонный провод, Хосок-щи. — Ты разве не полицейский? — Губы Хосока слегка подёрнулись в уголках. — Телефонные провода будут тебя останавливать в погоне за преступником? Разве такое поведение приемлемо? — Нет, Хосок-щи. — Тц. Я же говорил, зови меня хёном. Да, я сказал это, когда был по локти в трупе, но разве у тебя настолько плохая память? — Нет, Хосок… хён. — Ты поднимешь поднос и назовёшь телефонный провод уродом за то, что из-за него ты запнулся? Чимин поднял поднос и глуповато посмотрел на провод. — Вперёд, — усмехнулся Хосок, сверкнув искорками веселья в глазах. Чимин слегка пнул провод. Юнги притворился, что не слышал, как младший прошептал «ты урод», а вот плечи Хосока уже потряхивало от плохо сдерживаемого смеха. — Да я просто шучу, Чимин-а, — произнёс он, растянув лыбу в широкой ухмылочке. — Что ты делаешь здесь, в пыльной части офиса? Разве у Экстраординарных нет кондиционеров и эргономических кресел? Говнюки. — Они, эм… — Чимин покраснел. — Они послали меня сюда, вниз. Поговорить с Мин Юнги. Он осмотрелся, пока его взгляд не упал на Намджуна, который смотрел на него с застывшим удивлением на лице, острым взглядом и поджатыми губами. Чимин тут же сложился в поклоне. — Сонбэним, простите, пожалуйста, что заставил подумать вас вчера по телефону, что я несерьёзен. Юнги прочистил горло. Чимин поднял голову, понял свою ошибку и пару раз озадаченно моргнул. А затем снова согнулся в поклоне, в этот раз в сторону Юнги. — Хватит, — смущённо пробурчал Юнги. — Новичок или нет, ты всё равно выглядишь как идиот, делая это. — Разве ты идиот, Чимин-щи? — спросил Хосок и прыснул, когда его пихнул Юнги. — Нет, — в этот раз задумавшись подольше, сказал Чимин, слегка облизнул губы и продолжил. — Нет, Хосок-хён, я так не думаю. — Хорошо. И мы так не думали. Ну, садись к нам и рассказывай, о чём ты хотел поговорить с Юнги-хёном. Хосок хлопнул по стулу рядом с собой. Чимин напряжённо кивнул, подобрался поближе и аккуратно сел. Он тут же уместил ладони на коленях и оглянулся с едва заметным отвращением. Юнги тут же ощетинился. Да, подвал был не лучший, но не всем же достаются шикарные офисы, как у Экстраординарных, не у каждой команды хороший бюджет. Кто этот ребёнок, чтобы осуждать? — Твой кактус умирает. Юнги убрал его за экран компьютера. — Он… всё ещё умирает, — моргнул Чимин. — Ты не поможешь ему, спрятав. Его надо поставить под солнце. — Это подвал. Здесь нет солнца. — Кактус можно поставить и в другое место. — Я не буду менять всё в своей жизни ради какого-то кактуса, господи, — отрезал Юнги. Интересно, почему он вообще оправдывался. Он ещё раз огрызнулся. — Ты коп или кактусный доктор? Чимин открыл и закрыл рот, немного смутившись. Затем глубоко вздохнул и начал, очевидно, заранее отрепетированную речь: — Жертвы убийств Призрака все были в отеле Туз во время Операции Старлинг. Операция Старлинг была неавторизованной и спланированной небольшой группой полицейских в отделе Экстраординарных, возглавляемая, эм… Вами. — Он бросил взгляд из-под длиннющих ресниц на Юнги, скорее всего, ожидая, что тот слетит с ручника и начнёт отрицать своё причастие, и когда Юнги ответил только кивком — удивился. Юнги было интересно, что Чимин слышал о всём этом безумии, интересно, думал ли он, что Юнги просто-напросто ослушался приказов два года назад и тем самым заслужил разжалования. — Эм… Итак… Из-за того, что она была не авторизована, её нельзя рассматривать как таковую в протоколе. Это значит, что мы не можем ни оправдать, ни арестовать никого, потому что, как говорит документация, ничего такого в принципе не было. Никто не ходил в тот отель. Было принято решение снова открыть расследование по последствиям Операции. — Каким же? — По сути? Ловушка и смерть полицейского информатора на месте. Со стола Намджуна раздался громкий писк. Юнги посмотрел на него испуганно и увидел, как тот с побелевшим лицом сжал Райана. — Открыть… что? Чимин сглотнул. — Дело об убийстве, — поправил он. — Убийстве информатора полиции в отеле той ночью. Оно не раскрыто, верно? Его так и не раскрыли. Моя команда надавила на шефа Джинсу, чтобы тот снова открыл дело. Вот постановление. Это… Это ваш отряд, сонбэним. Мы надеемся, что возобновлённые усилия над решением этого убийства от отдела нерешённых дел помогут нам и в деле с убийствами Призрака. Я буду помогать вам с этим. Юнги посмотрел на конверт, протягиваемый Чимином. Его пальцы тут же заледенели, а сердце вздыбилось в груди. Они хотели вновь открыть дело. Его дело. То самое дело. Сейчас, когда Юнги окончательно опустил руки, когда он перестал раздражать офисы повыше, когда он уже запихал папку в ящик стола. Сейчас, когда его эгоистичная решимость раскрыть дело выпнула его из собственной команды, отправив в холодный, пыльный офис подвала с ещё одним человеком, который переживал всё вместе с ним. И всё потому что Юнги ослушался приказов, чтобы спасти информатора — лучшего, блять, информатора, что у них когда-либо был. Сейчас, когда прошло столько месяцев, и не потому что им было важно убийство. Не потому что им был важен он, кто умер за них, пытаясь раздобыть информацию, которую никто достать не мог. Просто потому что так они наберут более хорошую команду, потому что так они поймают скрывающегося преступника, а медиа всё осветят, потому что так их заметят и они получат медали и благодарности вместо новостей о том, что полиция позволила одному из своих информаторов умереть. Юнги заскрипел зубами, не доверяя себе в разговоре. Рядом с ним кашлянул Намджун. — Это просто глупо, — сказал он напряжённым голосом. — Ебать как глупо. Они говорят нам похоронить дело, потому что это просто информатор, на которого всем плевать, а теперь хотят снова открыть дело? — Я знаю, что это может быть сложно… — ёрзал Чимин на месте. — Сложно? — подпрыгнул Намджун. — Это нечестно! После всего, что год назад сделал Юнги-хён, пытаясь угнаться за этим, после того, как нас пытались остановить на всех фронтах. Никакой поддержки, никаких ордеров, даже судмедэксперты не помогали! Хосока чуть не уволили из-за того, что он сливал нам данные из медицинской экспертизы. Джин-хёну пришлось уничтожить компьютер, чтобы его не уволили за слив данных по технической экспертизе. Все там, сверху, отчаянно пытались оставить это дело нераскрытым. А сейчас снова хотят устроить раскопки? Зачем, чтобы медиа отметили тот факт, что мы делаем хоть что-то, чтобы остановить убийцу-потрошителя, который никак с этим не связан? Мягкая, лупоглазая маска Чимина спадала, обнажая что-то пронзительное. Всего на миг, на пару секунд, когда он сменил личности, но сердце Юнги пропустило удар. Что-то в этом ребёнке казалось очень знакомым. Оно ему напоминало кого-то… что-то. Чимин отрешённо поджал губы и потёр глаза, выдыхая раз, выдыхая два, прежде чем начал говорить вновь. — Это чтобы остановить Призрака. Он убил уже двенадцать людей, или вам на такое плевать, сонбэним? Двенадцать людей. Мне плевать, преступники они, Экстраординарные ли. Этот парень опасен. Мы должны делать всё возможное, чтобы его остановить. Намджун какое-то время ещё пытался протестовать, но тут же сдулся. Юнги видел, что тот хотел бороться с несправедливостью, противостоять силам, управлявшим человеческими жизнями. Юнги сам уже придумал кучу ответов, чтобы задеть Чимина. «Убери этот самодовольный тон, малой, мы видели куда больше дерьма, чем ты». Или: «Если правда ищешь справедливость, то поищи в другом месте». Но несмотря на все его выкидоны и бахвальство, Чимин был прав. Юнги был не настолько упрям, чтобы отрицать. Убийства Призрака были важны, сенсация это или нет, этого парня надо было остановить. Намджун упал в своё кресло. — Это просто несправедливо, — заметил он понурым, мягким голосом. — Нечестно по отношению к хёну, ко мне, к Джин-хёну и Хосоку, к другим, кто изо всех сил пытался раскрыть дело. Нечестно, в первую очередь, по отношению к Тэ… Он прервался и обратил взгляд на Юнги слишком быстро, чтобы тот скрыл дрожь. Чимин тоже это заметил. Его губы вытянулись в небольшую «О», а глаза заблистали любопытством. — Кто такой Тэ? Хосок и Намджун обменялись взглядами, но Юнги устал от этого, устал от того, как все говорили, как будто он хрупкое стекло или типа того, устал от того, как все говорили «информатор», будто человек под этим прозвищем не важен. Он так устал, они снова хотели открыть дело, его сердце просто кровью обливалось. Он слез со своего стола, подошёл к ящику, грубо открыв его под взглядами других присутствующих. Он достал оттуда папку, не в силах успокоить дрожащие пальцы. Просто дотронуться до этого было подобно добровольно засунуть руку в клетку с шипами. Юнги бросил папку на стол, и она приземлилась в облако пыли. Взгляд Чимина вопрошающе заметался с папки на самого парня. — Тэхён, — произнёс Юнги твёрдо, хлопнув рукой по верхушке папки. — Ким Тэхён. Это имя информатора. Ты знал об этом? Чимин замотал головой. Он снова опустил пронзительность ради невинной лупоглазости, смотря на папку с такой невинностью, что у Юнги сердце замутило. Он затоптал это чувство. Здесь не было места сочувствию, только не когда это дело вновь хотели открыть. Ему лучше было ненавидеть Чимина. Чимин олицетворял его старую команду, всё, что он отбросил, всё, во что верил, пока оно не предало его. Ему лучше было бы злиться на Чимина. — Ты даже имени его не знаешь и хочешь работать над этим делом, — холодно произнёс Юнги. — У него была жизнь за пределами этой папки. По крайней мере зови его по имени. Чимин приоткрыл рот, будто хотел что-то сказать, но всего лишь кивнул: — Я понимаю. — Всё о нём есть здесь, — сказал Юнги, пододвинув папку к Чимину. — Прочитай всё, новичок. Мы уже давно не можем найти ни одной улики. Можешь биться лбом о стенку, сколько пожелаешь. Чимин осторожно взял папку. — Мы должны работать над этим, — начал он опасливо. — Вместе. Это есть в постановлении. — И мы будем, — Юнги встал и сияюще улыбнулся. — Найди мне хоть одну стоящую улику, что я пропустил. Хоть одну вещь, которую я не заметил. Один проулочек, который твоя влиятельная команда сможет открыть. Тогда возвращайся. Пойдет? — Но я… — конвульсивно сглотнул Чимин. — У меня нет времени на тебя и твою команду, — сказал Юнги, проведя рукой над горами папок, собиравшими пыль на его столе. — Меня же сюда разжаловали, помнишь? Мне ещё всё это раскрыть нужно и в онлайн-игрушки порубиться. Возвращайся, как найдешь хоть что-то, Пак Чимин. Чимин сжал пальчики. Юнги заметил, что тот изо всех сил пытался не заговорить, не сказать Юнги, что тот поступал нечестно. Что Чимин просто выполнял свою работу, а Юнги пора было бы перестать вести себя как идиот и помочь ему, как того просили. Но, видимо, Чимин решил, что то, что Юнги старше, перевешивало чашу несправедливости, которую ему всучили. Он успокоился на некоем компромиссе и встал. В тот момент он так был похож на куколку, милую, но бесчувственную, что даже бесил Юнги. Ему никогда не нравилось, какая услужливость ожидалась от младших; никогда не понимал, почему какой-то засранец, проработавший на месте год, не мог сам поднять свою задницу и сделать себе кофе. Он хотел, чтобы Чимин накричал на него. Может, тогда Юнги было бы за что его ненавидеть. Ненависть двигала так же, как и любовь, а это всё ещё ощущалось как кошмар, от которого он никак не мог проснуться. — Не думаю, что я… — протянул Чимин вежливым тоном. — Завались. Не отрывай своей задницы от мягкого сиденья Экстраординарных и не беспокой меня, пока у тебя не найдется хоть что-то, — прорычал Юнги, заставив Чимина подпрыгнуть. — Принято? Теперь исчезни. Чимин не исчез — лишь встал и поклонился. — Скоро вернусь. — Очень сомневаюсь. — Не знаю, как поуважительнее сказать «не недооценивайте меня», сонбэним. Вот так получше. — Хорошо, — усмехнулся Юнги. — Буду ждать с нетерпением. Брови Чимина приподнялись; он закатил глаза, безуспешно пытаясь это скрыть, подобрал папку и выбежал, пока кто-то из них не успел огрызнуться ещё раз. Хосок вздохнул и запихнул в рот ещё один чуррос. Намджун вздохнул и слегка пнул стол. — Он просто делает то, чего от него хочет команда, — пробормотал Хосок с полным ртом еды. — Зачем ты с ним так жестоко-то? — Я не жесток. Я практичен. Нечего ворошить эту банку с червями, если не с чего начать. Если Чимин найдёт что-то, нам же лучше. — Правда? — спросил Намджун, срывая голос. — Нам же лучше? Ты правда думаешь, что сможешь снова в это влезть, хён? После всего, что случилось, всего дерьма, которого мы натерпелись от департамента за Операцию Старлинг и работу над делом… Ты себя доведешь до эмоционального выгорания, хён. Ты почти довёл себя до этого тогда. И теперь собираешься снова заняться этим? — Я всё ещё числюсь в платежной ведомости сеульской полиции. Это значит, не мне выбирать, какое дело мне дадут. — Он сел и снова взялся за телефон. — Просто очередное дело. — Это не так, и ты это знаешь. Юнги обратил взгляд на обои телефона. Там была совершенно безобидная вещь — глупое фото его и Намджуна, мрачно наблюдавших за детьми в столовой, где они, ну уж точно, быть не хотели. Экран потрескался, и динамик в нём не работал, Хосок давно говорил, чтобы он уже купил новый, но Юнги не мог. Из-за этого фото. Из-за того, что оно значило. Тэхён сделал его. За пару дней до того пиздеца, произошедшего в отеле, до того, как Юнги решил ворваться внутрь без приказа, только чтобы спасти его, до того как понял, что уже поздно. Что он подвёл его худшим из возможных способов. Юнги потянулся и похлопал Намджуна по плечу. — Я возьмусь за дело, только если Чимин найдёт зацепки, — сказал он и прервал протесты Намджуна. — Ты видел пацана. Каковы шансы, что это произойдёт?***
— Вернулся из драконьего гнезда, — сказал Сокджин, когда Чимин протиснулся через дверь в офис Преступлений Экстраординарных. Помещение было хорошо освещено, полно жужжания, как и всегда: шокирующе контрастировало с чахлым подвалом, в котором он встречался с Юнги и Хосоком. В воздухе пахло лемонграссом, Чимин глубоко вдохнул. Сокджин смотрел на него через тонкие очки, одной рукой всё ещё очищая набор по сбору доказательств. — Как всё прошло? — Все так, как ты мне говорил, хён, — прохныкал Чимин, слегка потрепав макушку. — Он был тем ещё засранцем. Другой парень, Намджун, вёл себя получше, но тоже накричал на меня немного. Хосок-хён был… пугающе дружелюбным. Даже не знаю, испугал он меня или повеселил. — Погоди секунду, — удивлённо усмехнулся Сокджин. — Намджун накричал? На другое такое же живое существо? — Не знаю, с чего ты так удивлён, — пробормотал Чимин, пробираясь к небольшому столу, на котором уместился самый старый и бесполезный компьютер, и деревянному стулу, единственному в своём роде в этом офисе. Мягкие сиденья, твою задницу. Он отодвинул растение в горшке, чтобы взять термос с кофе, отпил и добавил: — На меня кричат буквально все. — Потому что ты наш новичок, — засмеялся Сокджин. — Вижу, файлы ты раздобыл. — Он сказал прочитать всё, найти зацепку и только тогда возвращаться. — Понял. Чимин бездумно пролистал страницы в папке, замечая протоколы, докладные из банка, транскрипции звонков, фото с места преступления, огромное количество едва читаемых записок на бумагах для доклада полиции. Чимин не смотрел на фото с места преступления. Он уже знал, как всё случилось: сигнал бедствия, высланный Тэхёном Юнги, заложники, кровь, — никаких зацепок ни об убийце, ни об информации, которую пытались найти. — Похоже, он воспринимал всё это слишком серьёзно, — произнёс Чимин, останавливаясь, чтобы взглянуть на фото моста. — Я имею в виду Юнги сонбэ. То, что дело заново открывают и всё такое. — Неудивительно, — сказал Сокджин задумчиво, омрачив прекрасное лицо хмуростью. — Это же его дело. Он даже не противился, когда ему угрожали понижением и, в конце концов, понизили. Он просто хотел продолжать работать над этим делом. Юнги думал, что подвёл этого мальчишку. Так-то, так-то, ответственность за закрытие дела лежала целиком на нём. Оно его съедало изнутри. Чимин прикусил губу, протягивая руку за фотографией, выпавшей из папки. — Ты знал его, хён? — спросил он. — Информатора? Улыбка Сокджина опустела. — Ох. Все знали Тэ, — сказал он, тут же поднявшись, тем самым отталкивая стул, и закрыл свой набор. — Мне пора идти. Результаты лабораторий ждут одну из жертв. Увидимся, Чимин-а. Чимин снова повернулся к фотографии. Он не знал парня на ней — не вне контекста дела, — но мог сказать, что снято оно было за секунду до того, как парень рассмеялся. В его глазах искры, мягкий изгиб улыбающегося рта, морщинки от смеха на лице. У носа переносица посажена высоко, а в глазах лёгкая асимметрия: одно веко двойное, второе нет. Его губы естественно надутые, очень выразительные. Чимин неожиданно заметил, что изучает парня. Как-то оно, искреннее, старое фото, изобразило парня не хуже профессиональных снимков. Он был очень красивым, думалось Чимину. Чимин почему-то это и предполагал: что-то в возрасте, в котором он погиб, и сама тайна, окружавшая его, и то, каким скрытным он был, — всё наводило на мысли об этом. На фотографии был красивый, потерянный парнишка со взрывной жизнью. Чимин, однако, ожидал стандартной красоты: твёрдых линий, узкого носа, светлой кожи, опрятной причёски. Ким Тэхён стандартным точно не выглядел — не с его неотразимыми чертами лица, бронзовым загаром и торчащими во все стороны розовыми волосами, завязанными в хвостик. Не с такой широкой, великолепной улыбкой. Он выглядел таким реальным. Таким интересным. В его родинке на кончике носа было что-то знакомое. Что-то очень запоминающееся в его квадратной улыбке. Как этот ребёнок мог быть информатором полиции? Он выглядел таким невинным, сладеньким с привкусом озорства во взгляде, раз на то пошло. Но Чимин скользил взглядом по первым страницам папки и видел повсюду слова «двойной агент» и «не доверять». Ким Тэхён, похоже, сдал полиции информацию от наркокартелей, которые организовывали Экстраординарные, до борделей, выполнявших любые прихоти. У него, похоже, были связи с Хёншиком из рода Зелёных Драконов и мадам Юри, известной в отслеживании Экстраординарных. И всё это в возрасте, когда Чимин страдал в полицейской академии, подрабатывал на заправках, чтобы оплачивать обучение. Этот пацан даже был младше его на пару месяцев. Не такой уж и невинный, как оказалось. — Это, чё, Тэхён? — раздался из-за спины голос Дэхана. — Пиздец. Помню его. Такое лицо не забудешь. Хотя настолько открытым я его не видел. — Вы знали его, сонбэним? — аккуратно спросил Чимин. — Знал ли я его? Его каждый хуевстречный знал. Ребёнок был открытым двойным агентом. Очень умный, очень значимый. Сказал, что торговал собой на шоссе Стыке… Ну, знаешь, на мосте у района Экстраординарных. Не уверен, поверил ли я ему тогда — он был достаточно миленьким, чтобы так зарабатывать, если бы захотел, но я работал со шлюхами. Начинаешь типа различать. Чимин опустил взгляд к папке и нахмурился, подмечая всплывавшие слова: Стык, проституция, возможные связи с мафией Экстраординарных. Дэхан постукивал по столу, привлекая внимание Чимина. — В любом случае, Ким Тэхён сливал копам столько преступников, сколько выдавал информаторов и полицейских той стороне. Мин Юнги вёл по нему папку, которую всегда держал при себе. Мы однажды заставили его пообещать, что он однажды распечатает это со словами «Уничтожить как можно скорее», — Дэхан фыркнул и мотнул головой. — Но до этого не дошло. Ребёночек убился. Юнги сошёл с ума, пытаясь выяснить причину. Остальное уже другая история. — Он был Экстраординарным? — Нет. Сокджин однажды его протестировал. Никаких сил. Просто до безумия умный и знал, как работает система. Пока она ему лицо в клочки не разнесла. — Дэхан снова постукивал по столу, растягивая губы в говноедской улыбочке. — Хэй. Новичок. Сделаешь сонбэ кофе, лады? — Я работаю. — Ах, ну же. Поработаешь позже. Папка никуда не денется, и все и так знают, что Юнги с тобой кооперировать отказался. Не ссы в трусы. Сделай мне кофеёк, помоги Минхо убраться в комнате отдыха и расставь ящички по номерам. Знаешь. Настоящая работа. — Это не… — Если сделаешь, как сказано, мы позволим тебе остаться на ночное дежурство. Разве не удовольствие? На своей шкуре поймешь, как здесь бывает трудно. Пошёл нахуй, подумал Чимин. Ночное дежурство отвратительное, сонное, а заливаться таким количеством кофе ужасно вредно для организма. Чимин оставался раньше на таких, он всё же не вчера в отдел пришёл, и причин Дэхану называть это удовольствием не было. Но Дэхан был прав, что Юнги не хотел кооперировать с ним, а Чимину был нужен Юнги для работы над делом. Это Юнги знал Тэхёна лучше всех, это Юнги провёл год, расследуя это. Юнги был, в первую очередь, тем, кто начал Операцию Старлинг, пренебрегая официальными приказами, чтобы попытаться спасти информатора от потенциально опасной ситуации. Ему был нужен Юнги, а Юнги была нужна зацепка. Чимин вздохнул и склонился над папкой. Если Юнги хочет зацепку, он её получит. Чимин об этом позаботится. — Новенький, — прокричал Дэхан. — К работе! — Иду, иду. — В этот раз поменьше сахара, — попросил Сехун. — Но побольше молока. Чимин мотнул головой. — Я вам не бариста, — пробормотал он, но был уверен, что всем плевать. И когда он встал из-за стола, чтобы приготовить этим уебанам подгоревший кофе, маленький чёрный блокнот выпал из папки.***
Было одно неприметное кафе, в которое Чимин частенько заглядывал. Он был в ладах с парнем, который владел им, а ещё ему нравилось, что там редко бывало чересчур много людей. Он мог сидеть в виниловой диванной кабинке в американском стиле, смотреть в окно, часами наблюдая за тем, как редеет ряд машин, меняется освещение и ходят люди на различных этапах зомбифицирования. Он знал все английские песни, вылетавшие из музыкального автомата в углу. Иногда он выдумывал хореографию под более мечтательные джазовые песенки, слабая память мышц ёрзала где-то глубоко внутри от мысли о танцах, о чём-то, чем он увлекался так давно, меньше года в колледже, но бросил из-за пожеланий родителей. Они стали счастливее. У них его фотография в полицейской форме, салютующего камере, висела прямо над холодильником. Чимин был не так уверен в своём счастье. Тэмин унаследовал ресторан от своих родителей. Он превратил его в ретро кафе американского стиля, в котором можно было выпить кофе и съесть бургер. Чимин частенько туда заходил, потому что Тэмин — старый друг, а ещё потому что он столько лет в этом месте занимался университетской домашкой, что его мозг уже на рефлексах Павлова начал ассоциировать это место со сосредоточением и учёбой. И вот, сидя на привычном месте в кафе у Тэмина, Чимин принялся корпеть над блокнотом. Он был полон запутанного почерка — страница, вторая, третья, практически от корки до корки. Сила почерка, скорость, с которой всё было написано, почему-то вызывали ощущение тоски, Чимин нутром это чувствовал. Отчаяние ясно звенело в написанном, хоть Чимин и не мог это прочитать. Он пролистывал страницы и видел разноцветные чернила и рисуночки по всем углам, маленькие картинки и билетики, прикреплённые к страницам скрепками, невозможное количество стикеров-смайликов на пластиковой обратной стороне блокнота. Всё было написано на корейском — по крайней мере, что-то наподобие, — потому что слова сами по себе не имели никакого значения. Ни структура предложения, ни подбор слов совершенно ничего в себе не несли, простая неразбериха. Тэхён с таким же успехом мог бы написать случайные алфавиты. Чимин пялился и рассматривал, пытаясь найти хоть какие-то понятные слова, и безнадёжно вздохнул. Этот ребёнок был до невозможного умным. Это мракобесие было зашифровано. Тогда оставалось только найти код расшифровки. Юнги тоже пытался это сделать, Чимин сразу понял. Даже если бы Сокджин тогда не сказал, что блокнот всегда был тупиковым и Юнги не мог его решить, Чимин осознал бы и сам. Последние страницы были полны попыток Юнги всё расшифровать. Он пробовал перестановку букв в тысячах разных комбинаций. Он пробовал переводить с английского на японский и ещё на пару языков, которые Тэхён знал. Он пытался читать задом наперёд, сверху вниз, из середины листа к краям. Он пытался прочесть в зеркале и проверял на невидимые чернила. Юнги перепробовал дохера всего, и его напряжение заметно в том, как давление на ручку прорывало страницы. Чимин откинулся на сиденье и пялился бездумно. Он снова пролистал папку, пока не заметил, что блокнот отмечен как улика. Он был при Тэхёне, когда тот умер, стало быть, он правда многое для него значит. Он заполнял страницы с заботливо сложным шифром, иногда случайно добавляя рисуночки, координаты или стикеры. Это было что-то, что он хранил глубоко в сердце, что-то секретное, точно стоило поработать над этим. Никто так и не смог его расшифровать. Чимин сделал маленький глоток кофе. Что-то в расшифровке и порядке букв выглядело знакомо. Он вновь нагло глянул на фотографию Тэхёна: загадка в его глазах и яркость улыбки. Что за секреты таились в этом блокноте? Что он вписывал туда, раз на протяжении всего блокнота использовал скрупулёзный шифр, защищая написанное от всех глаз, кроме своих? — Ну помоги мне чутка, чувак, — прошептал Чимин, потирая виски. Тэхён лишь ухмыльнулся ему в ответ невинно, запертый в рамках фотографии. Телевизор у витрины трепал что-то про убийства Призрака даже в такой поздний час. Бесконечное ворчание о том, как бездействует полиция, каким недосягаемым кажется убийца. Изображения тел без глаз, кости и кожа слиплись вокруг разжиженных органов. Никто пока не говорил об их зацепке о списке возможных жертв. Хоть однажды, видимо, новости обошли медиа стороной. Чимин взял салфетку и выписал первое слово в блокноте Тэхёна. Он смотрел на него какое-то время, что-то в ворохе мыслей не давало покоя, но парень всё же сдался и снова посмотрел в папку. «Запрос на обследование дешифровщиками был отклонен из-за неясного доказательства важности улики». Чимин мотнул головой. Неясного? Зашифрованный дневник, очевидно, был важен жертве и напрямую с ним связан. Но прямо под этой строчкой была записка Юнги, сделанная карандашом: «Сокджин снял ДНК, чтобы доказать, что блокнот его. Всё равно недостаточно, они просто хотят зарыть дело». Чимин не тупой: он знал, что такое случается. Убийство двойного агента-информатора полиции в новостях вряд ли придётся им по вкусу. Чем больше людей знало, тем больше полиции пришлось бы проверять и перепроверять таких, как Тэхён, прежде чем принять их помощь, в первую очередь. Пусть лучше покоится с миром. Но Юнги не позволял делу так легко сгинуть. Позволить ему сгинуть. И когда Юнги, наконец, подумал, что освободился от этого, всё возобновилось: эта смерть была как-то связана с серийным убийцей, и она же — единственный способ легально обыскать отель и возможных жертв Призрака. Старшим по званию нужно было что-то крышесносящее, что-то достаточно подходящее, чтобы получить ордер на обыск отеля Туз. Только так они смогли бы заполучить список гостей, а этот список — единственная возможность поймать Призрака. Чимину и Юнги придётся найти это что-то крышесносное. Он провёл пальцем по фотографии Тэхёна. Почему шифр выглядел знакомо? Он точно его когда-то уже видел. Может, где-то в школе? Он взял ручку. Тэхён был одного с ним возраста, значит, они были в одних и тех же классах в то время. Они проходили через одинаковые периоды, вникали в одну поп-культуру, наслаждались одинаковыми песнями и мультфильмами. Чимин вспомнил что-то слабое и мутное, связанное с кодированием… клубничная вкусняшка… что-то про «расшифруй это выиграй то-то»… Все дети делали это, это было очень круто. Тэхён бы тоже этим занимался, если бы был в школе в то время. Чимин снова потёр виски. Он знал это. Он видел это, точно видел. Если вернется в 2006, когда ему было 11, а Тэхёну, наверное, ещё 10, то найдёт ответ. 2006. Детская площадка. Бег. Плавящий жар неестественно тёплого лета окрашивал его бёдра в тёмно-коричневый. В этот год он поссорился со своим лучшим другом, потому что Ёнджэ назвал его толстым. В этот год они с семьёй поехали в Ачасан. Ещё раз к пляжу. Астма брата ухудшилась, его оставили в больнице. Чимин был в восторге от идеи остаться на ночь в притихшем стерильном месте, лежать ночью, не спать и смотреть, как в вены брата вливают жидкости. 2006. Тот странный пацан, с которым общался Чимин, потому что у него больше никого не было. Странный паренёк без обеда. Чимин попросил маму, и та сделала ему вторую порцию, поэтому мальчики сидели вдвоём на обеденном перерыве, страдали над кодом, надеялись на велики. Он и этот пацан играли с расстановкой букв, использовали подсказки, распечатанные на обороте… — Кола. Клубничная кола, — выдохнул он. Новое поступление, розовый шипучий напиток. На каждой этикетке бутылки был закодированный набор символов. Подсказки, как решить код. И если ты решил, как сделал Чимин и, очевидно, Тэхён, тогда смог расшифровать сообщение и выиграть что-то. Большое что-то: велики, ролики, компьютеры. Все ребята горели этим. Чимин нервно закусил губу. Каковы шансы? Не настолько уж призрачные, думалось ему. Тэхён был одного с ним возраста, он точно занимался бы той же хуйней. Это логично, даже если и немного пугало. Как будто его вела вперёд невидимая рука. Чимин выписал слово и вертикально расставил алфавит, затем развернул, перевернул, как в зеркале, так что «га» стало «на», но «но» и «та» остались такими же. Переставившись, первое слово сложилось в «дождь». Он проделал то же и со вторым словом. «Дождь сегодня». Его сердце забилось гулко. В автомате Тэмина играли Элла Фитцджеральд и Арета Франклин. Не совсем во вкусе Чимина, но он слышал их уже, так что знал наизусть и тихонько подпевал, чтобы успокоить мысли. Он работал около часа, придирчиво выбирая слова, переставляя их и гадая, как же Тэхён стал так хорош в шифре, что мог просто так писать без мозговых штурмов. Когда он закончил, он прочитал получившиеся предложения: «Дождь сегодня. Пошёл на пост рассказать о Вон Кёне. Его ликёр — подделка, а он хочет его ящиками заграницу сплавливать. Юнги-хён, как всегда, короток, но, думаю, он ко мне уже располагается». И рядом был приклеен жёлтый улыбающийся стикер. Чимин рвано вздохнул, провёл пальцем по наклейке. Он представил, как чужая рука также двигалась по бумаге, как чужой палец также клеил стикер. Представил живого, дышащего человека, записывающего всё это, встряхивая ручку, чтобы чернила не застревали, рисующего цветочек и человечка с сердечком вместо лица на краю страницы, задумавшись. Тёплая рука. Вдумчивый разум. И всего этого больше нет. — Пиздец. Чимин сделал ещё один глоток кофе, чувствуя себя как в приступе лихорадки; дрожь пробирала до костей, а взгляд прикован к исписанной салфетке перед ним. Когда ждать больше не было сил, он дрожащими руками взял телефон. Юнги взял сразу после первого гудка, грубым, скрипящим голосом хрипя: — Алё? — Это Пак Чимин, — сказал он. Юнги ответил тишиной. Чимин очень аккуратно сложил салфетку, положил её меж страниц блокнота и закрыл его. Он медленно выдохнул, смочил губы. А затем произнёс, чётко и осторожно. — Я нашёл зацепку.