Murmuration

НАШИ ДНИ

Набор изменений. Сумасшедшая авантюра. Упражнение на вероятности. Вот на чём они держались. Либерти должен был вскоре загореться. Снаружи были Экстраординарные, копы — где-то неподалеку. Они смогут дать отпор — их хватит, их троих, чтобы сдержать толпу. Но насколько? И как всё закончится? Тэхёну хотелось бы, чтобы смерти прекратились. Всё началось не со Скарабея, нет. Всё началось со льда задолго до. Во льду: холод, холод, холод, бегущий в его легких, замораживающий кровь, останавливающий сердце. Когда он впервые умер. Все трепыхания с того момента были эффектом бабочки. Набором изменений с фильтром, вытягивающим самое невероятное, самое невозможное, выходящим за все пределы, — гвоздем этого шоу, изменяющего мир. Он думал об этом тогда. Тогда, под конец, в узчайших уголках, в которые можно было спрятаться. Он составлял карту всего в своей голове. Молниеподобный путь принятых решений, выбранных ответвлений, встреченных людей. Выборы привели его — их — сюда. — И что теперь? — спросил Чимин. Они сидели в ванной комнате отеля, наблюдая за тем, как наполнялась ванная. Тэхён снова сидел на краю, как делал много лет назад в более мелкой, менее вычурной ванной университетского здания. В этот раз не было льда, но всё в порядке. Экстраординарных-элементалей пруд пруди. Он может заморозить воду или заставить её закипеть за миллисекунды. — Тэ, ты не можешь вырубаться. Ты здесь единственный с планом. Что теперь? Точно… план. — План, — сказал Тэхён сглатывая, — уйти в Недро и вытащить Скарабея. Забить его сознание в реальное тело. Снова сделать его человеком. — А потом? — Чимин остро вдохнул. — А потом мы его убьем. Он сказал это беспристрастно. Не смотря ни на Юнги, ни на Чимина, пока говорил. Он чувствовал их взгляды на себе. Почти что слышал их мысли, раздумывая, были ли года, принесшие с собой эти изменения, настолько тяжёлыми и ужасающими, что не осталось пути назад. Он улыбнулся, уставившись на собственные ноги. — И как мы это сделаем? — спросил дёргано Юнги. — Вытащим его, запихнем его сознание куда-то? — Не мы, — сказал Тэхён, дрожа. — Я. Я дольше всех рыскал по Недру. Я был тем, кто изначально вытянул его из тела. Я быстрее всех смогу поймать его, — сказал Тэхён, подобрав шприц. — Это поможет мне зайти глубже. — Почему ты должен это делать? — надавил Юнги с резкой осторожностью. — Ты постоянно то заныриваешь, то выныриваешь. Ты говорил, что тебе трудно оставаться тут. Тэхён обернулся к нему с улыбкой. — Хён, — сказал он. — Ты не веришь, что я тебе правду говорю? Глаза Юнги зажглись огнём. Он сглотнул яростно, пытаясь сформулировать ответ, на который Тэхёну было с высокой колокольни. Нет, это даже не обида, ему правда было плевать на правду в ответе Юнги. Тэхён знал, что он не давал им никаких поводов доверять ему. Он не давал им ничего, кроме боли, ужаса и смятения, следуя такими извилистыми путями и прося их следовать за ним вслепую. Он Старлинг, Призрак, наблюдатель в тени. Совсем не тот мальчик, которого они знали. Он сказал себе, что у него были причины. Причины, перевешивающие эмоции. Столько сраных причин. Он надеялся, что в один день их будет достаточно. Если этот день вообще придёт. — Чимин. Брови Чимина свелись в кучку. Но он всё равно протянул руку, взял у Тэхёна шприц, взглянул на жидкость внутри, будто в ней скрывалась правда. В каком-то смысле так и было. — Насколько? — Пять минут, — сказал Тэхён. — Затем разбуди меня. Думаю, тебе больше не нужен дефибриллятор. Электричество затрещало на кончиках пальцев Чимина. — Нет. — Хорошо. Погнали. В этот раз было меньше приободрения — меньше всего, потому что время поджимало, и Тэхён уже чувствовал грохот шагов на лестнице Либерти. Чимин тоже это чувствовал. Он тогда помедлил, беспокойство прочерчивало линии на его лице, пальцы дрожа удерживали шприц. — Сделай это сейчас, — тихо сказал Тэхён, — чтобы как можно дольше удерживать дверь. Хён присмотрит за мной в эти нужные нам пять минут. — Ты… Ты уверен? Это сработает? Тэхён сжал руку Чимина. — У меня было довольно много времени всё продумать. Не так ли? Лицо Чимина обрушилось. «Довольно много времени в одиночестве, — наверное, думал он. — Довольно много времени забытый». Чимин быстрее прощает, чем Юнги, быстрее начинает доверять. Может, потому что он лучше обманывает. Теперь он смотрел на Тэхёна мягким взглядом, и Тэхёну было интересно, чувствовал ли тот вину за все прошедшие года. Это Чимин — скорее всего, да. — Мне это не нравится, — пробормотал Юнги. — Мне не нравится, что ты делаешь это. Это не похоже на прошлый раз, мы это не обсуждали, мы не… — Времени нет, — перебил его Тэхён. — Скарабей не обсуждал это, когда делал то же с Чимином. Так ведь? Чимин побелел. Рот Юнги исказился в недовольном выражении, но он ничего не сказал — лишь продолжил наблюдать за Тэхёном также, как наблюдал за ним с тех пор, как они воссоединились: с большой дозой недоверия и капелькой предательства. На Мина трудно смотреть, когда он такой, что-то маленькое и детское внутри Тэхёна хотело свернуться в клубочек и молить прощения. И всё же, когда Чимин ввёл содержимое шприца в вену, Юнги подошёл ближе. Он сощурился, будто пытался заглянуть через внешний лоск отсутствия эмоций на лице Тэхёна, нырнуть глубже. Протянул руку, будто думал сжать плечо Тэхёна или обернуть ладонь о заднюю часть его шеи, как делал раньше. Ради успокоения. Но тогда было не время для спокойствия. Жидкость пела в венах Тэхёна — язычок огня, будто загоревшийся бензин. Как только шприц исчез, он ощутил это — скользящее в нём, словно жидкое пламя, сокращающее мышцы и изгибающее спину. Он вздохнул, ощутил, как сжались легкие, отшатнулся и почти упал в лёд. А затем он правда упал — лёд тысячами ножей вгрызался в кожу, и Чимин дёрнулся вперёд точно также, как сделал, когда они оба удерживали его под водой в первую из множества смертей. Чимин потянулся, помедлив, будто знал, что в этот раз всё отличается. Будто начал сомневаться. — Что-то не так, — сказал Юнги через стук льда, мороженую воду и рёв собственной же крови в ушах Тэхёна. «Да, — подумал Тэхён сквозь яростно нисходящий туман. — Да, не так». Голос Юнги был высоким, натянутым от беспокойства. Его руки потянулись к Киму — не чтобы утопить — вытащить Тэхёна, вытрясти яд из его организма, потребовать ответов. Тэхён сжал пальцы у груди, наркотик пылал внутри него, лёд возвышался вокруг него и над ним. Он подавился. Когда перестал давиться, он закричал. Наркотик был агоническим, плавящим кости. Смутно он раздумывал о том, чувствовали ли то же все жертвы силы Призрака: эту ужасную, глубокую до мозга костей боль. Если так, возможно, даже просто на секунду, он её заслужил. Недро раскрылось в его голове, тёмным распускающимся цветком. Он мог ускользнуть достаточно легко, прямо как и предполагал Юнги. После всех лет именно это было сделать легко. Но прямо сейчас, когда Тэхён сказал им, что ему нужна помощь, чтобы зайти достаточно глубоко, когда он выложил им удовлетворительно звучащий план, которому могли поверить их встревоженные умы… Он солгал. Он солгал, и Юнги почти его раскусил, но уже было слишком поздно. Теперь было слишком поздно, и наркотик в его венах был подобен кислоте, прожигавшей его насквозь. Экстраординарная сила шипела сквозь его кожу, сияя, ускользая и умирая. Чимин прокричал что-то и оттащил Юнги прочь, наверное, защищая его от трещащей воды, от трещин, раскалывающих ванну, от зарослей чернильной темноты, начинавшей взбираться по стенам. Всё являлось болью. Всё являлось шумом. Чимин руками зацепился за запястья Тэхёна, выдергивая того из воды, но его руки только прижгло, тёмные шрамы образовались на тех местах, где он дотрагивался до кожи Тэхёна, пока не был вынужден отпустить. «Что ты наделал, — прокричал он высоким, пронзительным голосом, приглушенным кровью, стучащей в голове Тэхёна. — Что ты наделал?» Иней пополз по стенам ванной. Голова Тэхёна поболталась под водой около минуты, а затем та побежала внутрь, через рот и нос, и отстраненно — смутно — он понял, что не может дышать. Юнги остановился на краю ванной, застыв. Его глаза были похожи на большие круглые синяки. «Он, скорее всего, теперь понял, — подумалось Тэхёну. — Наркотик должен был просто убить». В дверь забарабанили кулаки. Чимин завертелся, обернулся и пол ванной у двери поднялся. Бетон и арматура пробились сквозь кафель, чтобы заблокировать дверь. Что-то вроде телепатических пульсаций исходило от него, словно отдача от лука, натянутого по самый его максимум, и даже через туман, клубящийся в его голове, Тэхён слышал грохот тел, падающих по ту сторону комнаты. Искры в воде смолкли. Он вздохнул, пальцы обернулись вокруг горла. Чимин закричал в полной фрустрации и вытащил его, кожа сгорала до черноты там, где его ладони дотрагивались до Тэхёна. «Что это, — прокричал он. — Что ты делаешь? Если ты просто хотел умереть…» Затылок Тэхёна ударился о стенку ванны. Слова Чимина теряли смысл, растягиваясь в простые разрозненные звуки, улетающие от Тэхёна, словно ленточки воздушных шариков, которые он не мог ухватить. Его голова покачнулась, и он увидел ботинки Юнги, всё ещё покрытые кровью из сарая. Боже… Это было всего несколько часов назад? Мир приостановился. Всё обернулось фиолетовым, ползунки электричества пронзали воду. Это была последняя Экстраординарность, последняя из энергии, пульсом выбившаяся из Тэхёна. Время пошатнулось. Он вдыхал — и не мог выдохнуть. Остатками сознания он… …он надеялся. На чудо. На разрыв в пространстве, на всплеск возможностей, вырывающихся словно набивка из разорванного дивана. На руку, что протянется и устроит перестановки в реальности, сложит мир в нужную форму, как оригами. Он так устал. Его сердце рычало последними искрами дикого огня. Слёзы Чимина падали на его кожу, шипя и испаряясь от контакта. — Я не могу это исправить, — услышал он Чимина и захотел сказать, что он никогда и не должен был исправлять. — Тэхён, что ты наделал? «Исправь это», — подумал Тэхён и в последний раз встретился взглядом с Юнги. А затем на него обрушилась тьма.

Раз.

Пустота забушевала, подожгла себя, выбросила его обратно. Тэхён дёрнулся, пробуждаясь на полу ванной; дверь была заблокирована не камнем и арматурой, а огнём. — …мы всё равно не сможем его убить, — сказал Чимин. Он сидел на краю ванной с пораженным выражением на лице. — Мы не выберемся отсюда, точно не с этими Экстраординарными. Можем заодно выиграть им время. Огонь на стенах, на воде, лизал ярко край футболки Чимина. Нет.

Два.

Либерти сотрясся. Чимин полностью вытянул Тэхёна из ванны и ударил его по щеке. «Что ты наделал, — спросил он. — Что ты…» Потолок начал рушиться. В одну секунду Тэхён в достаточно сознательном состоянии для того, чтобы поднять взгляд, увидел, как он треснул прямо по центру, увидел, как бетон, кирпичи и цемент начали сыпаться на них, ощутил вес тела Чимина, когда его прижало к нему… Нет.

Три.

Стук в дверь. Чимин развернулся, пытаясь удержать агрессоров, но опоздал. Дверь распахнулась и первым вошёл мужчина с грубой улыбкой и стеклом, растущим из кожи. Доля секунды и Тэхён, задыхаясь, попытался увидеть… Чимин загораживал обзор… А затем Чимин упал назад с осколками стекла в груди, кровь дугами по кафелю… Нет.

Четыре.

Мир исказился. Чимин вновь прижимал руки к горящей коже Тэхёна со страдающим выражением лица. Сирены завывали снаружи. Дрожащий всхлип, поцелуй в лоб, голос Чимина: «Тэхён, почему, почему». Кулаки в дверь, и в этот раз Чимин даже не обернулся. В этой реальности он отдался, сдался, понурил голову и позволил двери открыться, и… — Юнги! — прозвенел голос Сокджина. — Ч-Чимин… О, слава Богу… Сердцебиение Тэхёна замедлилось, каждая секунда тянулась словно патока. Он видел, как Квон рявкала что-то Хосоку, и Хосок кивал, а затем его лицо заполнило его взор, пока тот вытаскивал другой шприц. Его руки тряслись, пока он пытался найти вену. — Вот это ночка у нас, хах, — прошептал он, холодной рукой откидывая волосы Тэхёна со лба. — Тебе полегчает через минутку, хорошо? Чимин хмурился в периферии, потирал глаза, словно был во сне. Тэхён вяло повернул голову к Юнги, к месту, где он стоял, руками упершись в стену с тяжело вздымавшейся грудью и такими широкими зрачками, что их было почти не различить. Намджун проскользнул в его поле зрения, когда ушёл Хосок. Взгляд у него был вопрошающий, метался между Юнги и Тэхёном. На это потребовались усилия, но Тэхён кивнул. «Он в безопасности», — подумал он, и Намджун разок дернул головой, понимая. Он в безопасности. Он — это он. Сработало. Юнги обернулся к ним, всё ещё тяжело дыша, плечи его тряслись, когда он взглянул на Намджуна, затем на Тэхёна и обратно. — Что, — спросил он. — Что я блять за хуйню только что делал? Тэхён глубоко вздохнул. Его тело протестовало, сотрясаясь, то слишком горячее, то до обморожения холодное. Он раскрыл рот, пытаясь выдавить слова для ответа, но Намджун его опередил. — Чтобы на это ответить, — сказал он, пыхтя, пока с Сокджином взял Тэхёна за руки, чтобы оторвать его от пола, — нам придётся вернуться далеко в прошлое. Времени нет. Пока давайте отвезём вас кое-куда. Туда, где будет более безопасно. Юнги уставился на него. Тэхён вспомнил неожиданным набатом разговор с давних пор. Всего парой дней после их первой встречи. О том, как сильно Юнги ненавидел Экстраординарность, приравнивал её к яду, говоря об этом с рычанием в голосе и преследующими его призраками прошлого во взгляде. Его сердце сжалось в сочувствии. Сокджин вздохнул, удерживая Тэхёна одной рукой, а другой сжимая плечо Юнги. — Просто доверься нам, Юнги-а, — сказал он. — Хотя бы ненадолго. Юнги ничего не сказал. Но он наблюдал за Тэхёном с капелькой беспокойства, прокручивающейся на повторе с той же болью от предательства, что и раньше. Тэхёну пока не хватало сил говорить. Он не думал, что смог бы подобрать слова, даже если бы была возможность. Чимин дрожа облокотился на Хосока. — Убежище, — прошептал он. — Чонгук пытался отвезти меня туда. До этого. Где… Знаешь, где он? — Он там. Ждёт нас. — Но… — нахмурился Чимин. Намджун подмигнул ему. — Там безопасно, — сказал он, оборачивая одну руку вокруг талии Тэхёна, чтобы удержать его на ногах. — Скоро увидишь.

***

Солнце уже встало к тому времени, как они прибыли в убежище. Тэхён смаргивал последние эффекты наркотика. Он сказал, что в порядке, Чимину, который, казалось, был в таком же смятении, что и Юнги. Всё с молниеносной скоростью проносилось у него в голове — факты, воспоминания и удачные сложения обстоятельств накладывались друг на друга. В центре головы уместилась боль, продолжительная, гремящая, и он не мог думать за границами нескольких кругов переплетенного предательства. «Ты это спланировал? — хотелось спросить Юнги, но слова не произносились. — Что ещё ты спланировал? Какая часть из того, что случилось, была тщательно спланированной хореографией? Кто знает шаги?» Это определенно был не он. Он положил руку на колено и наблюдал за тем, как свет снаружи менялся на его коже. Моргнул, пятнистый солнечный свет. Моргнул, полоски тьмы. Между каждым моментом и следующей мириадой возможностей того, что будет сейчас, что будет после. «Теперь ты понимаешь?» — услышал он у себя в голове, и у него ушла секунда на то, чтобы осознать, что это не его собственный голос. Намджун смотрел на него с широко раскрытыми глазами и тревожным выражением лица. Юнги вскинул бровь. Понимал что? Понимал, что каждое действие порождало бесконечное, нескончаемое количество будущих временных линий, разветвляющихся из него? Понимал, что он видел всех их, как быстрые ряды телеканалов в голове, множество мелькающих будущих, которые могут воплотиться в жизнь? Это не так мучительно, как может показаться. Он знал, как прекратить это, чему сам и удивился. Он знал и то, как наткнулся на эту силу: файрволов воспоминаний больше не стало, и он помнил всё, как вчера. Всё равно это не помогало. В животе было нехорошо. Он хотел выпрыгнуть из машины и сбежать — сбежать от всего этого: от Экстраординарности, курсирующей по его крови, и колеблющейся груды лжи и секретов, которые эти люди от него скрывали. Он не мог даже взглянуть на Тэхёна. Это глупо, конечно, потому что Юнги хотел спросить. Сколько ещё игр им придётся сыграть? Сколько ещё осталось секретов? И Чимин — он всегда был сложнее, чем казалось с первого взгляда, но Юнги не понимал насколько, и, конечно, был шквал вопросов, множившихся в его голове из-за этого… Масляно-жёлтый свет обращал мох на стенах убежища в ослепляюще зелёный. Чимин вышел из машины раньше всех, шагая к веранде дома и утягивая ошеломленного Чонгука в крепкие объятия. Юнги думалось, что Чимин всё ещё не был полностью уверен в том, что произошло. Пак сдерживал вопросы и просил самого минимума, а у Юнги не было энергии на то, чтобы разъяснить что-то лучше, чем Намджун, треплющийся о основе параллельных реальностей. «Вот, что случилось, — хотелось ему сказать. — Я запаниковал, моя Экстраординарная способность вырвалась из меня ударом, мы перешли в другую временную линию». В этой линии Намджун и другие приехали до того, как весь Стык заявился в Либерти. В новой линии Тэхён выжил после того яда, который принял, чтобы высвободить способность Юнги. В новой временной линии, судя по всему, Чонгук каким-то чудом спасся от Скарабея. У Юнги кружилась голова. Это вовсе необязательно была линия получше: Юнги знал, что Либерти сгорит из-за всех них. Куча стыковых Экстраординарных, контролируемых Скарабеем всё равно умрет, — пустые марионетки, ставшие таковыми из-за влияния Скарабея. Запутанная и пораженная той катастрофой большая часть Стыка уничтожит себя паникующими бунтовщиками всего через несколько часов. Полицейское радио в машине Намджуна выплевывало всё более накаляющиеся послания на протяжение их поездки, и Юнги сжимал кулаки по бокам, зная, что это из-за него. Потому что это он выбрал другой путь — где он, Чимин и Тэхён выживут и покинут Либерти. Стык должен был заплатить свою цену. — Неправда, — сказал ему тогда Намджун. — Это неправда. Стык так или иначе сегодня устроил бы бунт. Скарабей взял слишком много людей, чтобы добраться до вас. — Ты мысли мои читаешь? — А, хён. Прости. Ничего не могу с этим поделать. Юнги зашаркал подошвой по земле, поднимая взгляд к Намджуну. — Ты это делал? — спросил он. — Всё время, что мы были в участке вместе, а я и понятия не имел… Ты всё время читал мои мысли? — Мне нужно было защищать тебя, — пробормотал Намджун. — Хён, это было злом во благо. Я не хотел этого делать. Но у нас был… — План. — Юнги сжал зубы. — Знаю. Намджун вздохнул. — Мы можем зайти внутрь? Чтобы все тут были в курсе, что происходит? Взгляд Юнги метнулся к Тэхёну. У него, Тэхёна, был прекрасный контроль над выражением собственного лица, и, когда он молчал, мысли его прочесть было сложно. Но он наблюдал. Юнги знал Кима. Знал, что тот всегда наблюдает и слушает. С тем как вернулись его воспоминания, минимизировались различия между Тэхёном из университета и Тэхёном-информатором. «Таким он был всегда», — думал Юнги. Всегда наблюдал. Всегда относился внимательно к людям вокруг, к тому, что они говорят и что скрывают. Держал свои секреты при себе. Его всегда было легко понять, потому что в конце концов его вел не злой умысел. Никогда не он. — Хён? — позвал тихо Намджун. — Да, — ответил ему Юнги, хотя взглядом крепко упирался в Тэхёна. — Мы во всём этом вместе, не так ли? Внутри Сокджин и Тэхён скрылись в едва работающей кухне, расплывчато пообещав сделать чай. Они их пустили. Юнги не знал, какую часть заявленного плана знал Сокджин, но, наверняка, немного. Он не хотел знать то, как они вдвоем собирались распутать этот клубок. Оставшиеся направились в подвал. У Юнги живот скрутило оттого, что всего несколько часов назад он был тут с Тэхёном. Оттого, что Тэхён завладел его разумом, заставил пойти в Либерти. «Зло во благо», — всё слышал он голос Намджуна, но не знал, как всё это отпустить. Может, они все и пытались спасти друг друга, но какой ценой? Чимин присел рядом с ним. Выглядел он неуверенно, не особо пересекался с Юнги взглядами. — Как ты это сделал? — спросил он. — Фигня с пропуском возможностей? — Юнги пожал плечами. — Просто. Эх. Способность. — Просто спо… — Чимин рассмеялся. — Это не просто способность. Не на каждом шагу такое встретишь. Как далеко ты можешь заглядывать в будущее, когда пробегаешь так по параллельным вселенным? — Ничего чёткого нет. Просто проблески. Тусклые образы картины в целом. — Но как далеко? — надавил Чимин с заискивающим взглядом. — До того, как этот тайм-лайн прервётся? Юнги ничего не ответил. Чимин прошипел, сжимая кулаки. — Пиздец, — сказал он. — Так и думал. Пиздец. Значит, если это правда и ты видел множество версий будущего, ты всё ещё не знаешь, куда нас это приведёт… — Если я правильно понимаю, куда спешит твой поезд мыслей, я сэкономлю тебе время, — перебил его Юнги. — Скарабея нельзя убить. В любой из версий будущего. Чимин прижал руки к векам, потёр тяжким движением. — И когда у тебя вообще появилась способность? Почему я не знал этого? — спросил он. Затем он неожиданно погрустнел. — А. Я был не собой. Юнги снова пожал плечами. Ему начинало казаться, что никто тут всей правды не знал. Кусочки, обрывки повсюду. Тупики и сломанные воспоминания. Может, Тэхён знал, а может, Намджун. Когда враг может забраться к тебе в голову, где держать секреты? Сокджин вернулся с побелевшим лицом. Полицейская рация Намджуна продолжала плеваться новостями с помехами. «Жестокое восстание, — жужжала она. — Тяжёлый огонь и Экстраординарные нападения». Своим мысленным взором Юнги видел это: множество мертвецов перед Либерти, Скарабей всё ещё в большинстве, Стык на взводе. Ему было интересно, перейдёт ли жестокость в этой временной линии на Ординарную часть города. Принесёт ли это утро больше бесполезной крови, чем ему думалось. Отвлёкшись на радио, он даже не заметил, что Тэхён вошёл в комнату, пока тот не прочистил горло. — Лады, — сказал он и попытался выдавить вымотанную, слабую улыбку. — Теперь, когда все живы и находятся в одной комнате… — Объясняй, — сказал Юнги, что-то огненно-холодное и болезненное скрутилось в груди. — Всё. Никаких больше секретов. Никаких больше недоговорок. Объясняй. Тэхён взглянул на него, будто не знал, с чего начать. Он разок скрутил руки, выглядя очень маленьким, укрываясь в толстовке. А затем его взгляд метнулся к Чимину: — Можешь начать? — попросил он почти что шепотом. — С того, что было раньше. До… До меня и Юнги-хёна, до эксперимента и Института, до всего. Чимин напрягся. Его лодыжки обернулись вокруг ножек металлического стула, на котором он сидел. Его дыхание застряло в груди дрожащим свистом. — Хорошо, — сказал он и криво взглянул на Тэхёна. Будто не знал, хотел ли сказать что-то ужасное или нежное. А затем втянул последний вдох утопающего и начал.

***

2012

***

«Стык — не место для ребёнка». Чимину говорили это тысячу раз. Все в приюте, на улице, все, кого он встречал в поиске ответов. «Иди домой, — говорили они ему или: — иди в школу». Но школа закончилась — наконец-то всё же закончилась, — и Чимин мог спокойно жить, как захочет. Конечно его родители такому не обрадовались. Разочарование стягивало их губы в узкую полоску, трещало по телефону в низких тонах их голосов, словно чистый слой вечной мерзлоты на их отношениях. «Ты мог бы добиться чего угодно, — говорили они. — С твоими оценками, с твоим умом ты мог бы добиться чего угодно. И ты выбрал это». Чимин сказал им, что любит танцы. Сказал им, что ничто не делает его таким живым, как ощущение того, как его ноги скользят по полу несуществующей студии под бит несуществующего ритма. Это просто одна из миллиона других неправд, что он наплел, чтобы они поверили, в надежде, что их ненависть к танцам меньше их от него оттолкнёт. Их ненависть к другому его хобби была куда сильнее. Стык расстилался перед ним. Когда Чимин впервые прошёл по нему свежачком с поезда из Пусана, он не ожидал, что Экстраординарность тут будет на каждом шагу. В Пусане Экстраординарные помалкивали, не показывали свои способности на людях даже в своих изолированных районах. В Стыке, где были и носящие на лодыжке браслеты, законопослушные Экстраординарные, и те, которым было поебать. Он столкнулся с мужчиной, умевшим левитировать, и с женщиной, управлявшей временем. Он наткнулся на мужчину, сгибающего металл, словно глину. Он увидел людей, изгибавших воду, воздух и землю по своему желанию, а ещё кое-что более странное: кровь, стекло, клетки. Никто из них не знал Чон Чонгука и ничего о нём не слышал. Одержимость Чимина узнать, что случилось с Чонгуком, глубоко в нём сидела. Родители заставляли сына ходить к докторам, к скучным старикам с блокнотами, говорившему, что ему надо просто отпустить, что зацикливаться на чём-то столь лиминальном из его детства плохо для его общего развития. Это ничего не значило. Была загадка, в которой участвовал мальчик, возрождавший мертвое, загадочное агентство, забравшее его, и то, как школа Чимина и все взрослые в его жизни просто приняли это, не задавая вопросов. Чонгук был Экстраординарным, но также он был просто маленьким мальчиком. Куда он мог подеваться? Чимин яростно исследовал теневые государственные агентства и исчезающих Экстраординарных. Он читал блоги о теориях заговора про центры для проведения экспериментов на людях и теоретического изучения тех, у кого есть способности. Он нашёл форумы, где родители оплакивали исчезновение Экстраординарных детей, которое полиция решила не расследовать. Имя Чонгука начало отпечатываться в его голове с именами других пропавших детей. Он писал обо всем этом в тетрадках, используя особый старый код. А когда школа завершилась и у него всё ещё не было ответов, он решил приехать сюда. В Стык. Всё, что у него было, — тупики и несколько имён. В Стыке было трудно ориентироваться, а говорить с его обитателями — ещё труднее. Как Ординарный Чимин был тут никем — лицом в толпе, недостойным лишнего внимания. «Возвращайся домой, ребёнок, — говорили они. — Возвращайся туда, откуда пришёл». И однажды: «Не задавай вопросов, на которые не хочешь знать ответа». «О чём ты, — однажды настоял Чимин. — Что ты знаешь?» Экстраординарный помедлил. Он был взрослым мужчиной сорока лет и, как говорили, преступным информатором. «У тебя есть компьютер?» — спросил он. Чимин сказал, что есть. Ссылка, которую дал ему мужчина, вела на страницы зашифрованной информации и разговоров на форумах в архивах. Чимин ничего из этого не понимал, совершенно ничего. Он провёл какое-то время над этой крохотной зацепкой, пытаясь ее расшифровать. Нашёл единый список цифр, который мог быть номером телефона, и позвонил. Гудки шли и шли, но трубку не брали. Инспектор полиции уже заметил его, таскавшего старое фото Чонгука. Чимин смылся до того, как инспектор смог подойти и поговорить с ним, но послание становилось всё понятнее: он не должен быть здесь. «Если под конец месяца ничего не найдется», — твердил он себе еженощно. Под конец месяца ничего не нашлось. Временный договор об аренде в затхлой старой квартире подходил к концу. Он собрал сумки, злясь на себя, что всё в итоге ни к чему не привело. Спустившись по лестнице, всего за несколько минут до того, чтобы вызвать такси и выехать из Стыка, он снова набрал тот номер. Гудки шли и шли. Никто не взял трубку. Чимин в смятении сошёл с бордюра, вытянув руку. А затем кто-то врезался в него. Он задохнулся на секунду, пошатнулся и упал на задницу, дыхание быстро уходило, а в ушах звенело. Живот болел в том месте, куда с силой врезался острый локоть, а ладони пульсировали, поцарапанные гравием. Но на его рубашке была прилеплена маленькая розовая записочка. Адрес. Он огляделся, но кто бы в него ни врезался, уже исчез. Его телефон показал, что адрес принадлежал какому-то кафе. Чимин поднялся на ноги. Закинул сумку на плечо и снова осмотрелся. Он не обнаружил камер или глаз, наблюдавших за ним, но, конечно, это же Стык. Людям здесь ничто из этого не нужно, если они имеют при себе нужную способность. Чимин забил адрес кафе в телефон и принялся идти.

***

Поначалу он не знал, какой подход к Тэмину выбрать, — только сидел и пялился на него украдкой, печатая бессмыслицу на компьютере. Он держал записку в поле зрения, чтобы стафф или посетители видели её, если бы он им понадобился, но в первый день никто не подошёл. На второй день у Тэмина было вопрошающее выражение лица, когда он приносил Чимину кофе утром, но ничего не спросил. На третий день он остановился у диванчика Чимина с полуулыбкой и спросил: — Что ты пытаешься узнать? Так что Чимин рассказал ему о Чонгуке и других пропавших детях, о тупиках и конспирации, о зашифрованном сайте, который дал ему Экстраординарный. Это, наверное, было небезопасно: в ретроспективе Чимин думал, что сглупил, раз вообще рот открыл, но был какой-то независимый интерес на лице Тэмина, говоривший о том, что тот был к такому нейтрален. — Хорошо, — сказал Тэмин, когда Чимин закончил. — Я много для тебя сделать не могу, но могу рассказать, как искать информацию. Итак, ты знаешь, что когда работаешь со всемирной паутиной, ничто, по сути, тупиком быть не может. Всё было не так серьезно. Тэмин просто указал ему на сайты и форумы, которые объясняли Чимину, как на самом деле надо что-то искать. Как копать глубже других, как следовать за веб-хвостами, исчезающими за замаскированными IP-адресами и прокси-серверами. Он нашёл ключи для шифров и программы, взламывающие коды, и яростно начал работать над расшифровкой закодированного веб-сайта. Эта программа оказалась основанной государством и, по слухам, функционирующей неподалеку от полицейского университета. Известна она только как Институт. Чимин прошёл по ссылке на форум, ныне несуществующий и с запрещенным некропостингом, где были кучи заархивированных переписок между докторами и следователями национального агентства полиции. Все они говорили о чём-то, называющемся Грань. Как Чимин понял, Грань — место между жизнью и смертью. Сперва описанное в обрывчатых фрагментах записей, полученных из концлагерей во время Второй Мировой, но с привязками к мифологии множеств различных верований. Достигаемое с помощью психотропных веществ, смертельной травмы или комбинации этих вещей. Как Чимин догадался, Грань, вероятно, является местом, откуда Экстраординарные получают силу. Любой Экстраординарный, не родившийся таковым, получивший силу позже в жизни, получает её после предсмертного опыта. Получает её, испытав Грань. И в Институте, где они якобы удерживают молодых Экстраординарных, чтобы натренировать их в идеальное сильное оружие Штата, они также пытаются создать новых. Больше Экстраординарных. Больше людей, которые получают что-то у Грани. Больше силы в руках у немногих, которых можно натренировать, которым можно промыть мозги, которых можно использовать для служения. Это… было интересно. Чимин гадал, там ли был Чонгук — в Институте, среди людей, которые обсуждали эксперименты и тесты на Экстраординарных так, будто говорили о лабораторных крысах. Ему было интересно, кто сможет помочь, если он захочет осветиться такое: он лишь ребёнок, а это точно дело рук государства и полиции. Не то чтобы он мог кому-то довериться и рассказать. Так что Чимин изучал. Следующие несколько недель, сидя в кафе Тэмина ежедневно, он вкладывал все силы в исследование. Он обнаружил, что отчётов с прошлого было больше, чем он думал. Некоторые были на иностранных языках, но как-то, по необъяснимой удаче, он всегда находил переводы. Только к концу месяца Чимин понял, что многие люди приходили в это кафе за информацией. — Это твоя способность, да? — спросил он у Тэмина и получил полуулыбку в ответ. — Информация. Что-то с интернетом? — Всё проще, чем ты думаешь, — сказал Тэмин. — Я просто нахожу пропажи. Пропавшие данные, пропавших людей, пропавшие отчёты, поэтому я и владею этим местом. Мост между двумя мирами. Чимин не мог не заметить, какие люди сюда приходили: полицейские под небольшим прикрытием, разнюхивавшие про преступников-Экстраординарных; главари банд Экстраординарных, разгуливавших в поиске информации о конкурентах; другие… с куда более интересной мотивацией. Преступные информаторы вальсом врывались внутрь, иногда молодые, около 13 лет, подслушивавшие разговоры с половинкой сендвича и пакетиком сока. Некоторые из них смотрели на Чимина с интересом, гадая, почему Ординарный был как дома в месте, соединявшем миры. Затем в один день молодой человек сел на диванчик напротив Чимина. На нём была полицейская форма, что было интересно, потому что Чимин много информации нарыл о Институте. Улыбка его была странной, знающей, а голос на удивление сладким. — Чимин-ши, вы заглядывали в некоторые интересные места, — сказал он очень мягко. Чимин не сорвался с места. Ему захотелось — он резко отчетливо приметил царапины от ножа на тарелке, посетителей кафе, уткнувшихся в ноутбуки, или книги, или мысли, дикую силу, которую сдерживали некоторые из них, каковая не текла у него самого по венам. Молодой человек напротив на вид был не старше двадцати одного. Его лицо было играючи красивым, ещё более прекрасным из-за старой боли, сквозящей в его чертах. — Я не могу назвать вам своего имени, — сказал он. — Мы используем всякие кодовые имена, и моё — Сокол. «Мы», — заметил Чимин, но ничего не сказал. Он пытался найти хоть какие-то признаки того, что этот парень был Экстраординарным. Иногда это было очевидно — проблески электричества у тех, кто работал с энергетическими полями, след дыма у тех, что с огнём, нервная неусидчивость у телепатов. У Сокола он ничего такого обнаружить не смог. — Глупое имя, как мне кажется, — продолжил парень, — но, конечно, есть риски в использовании наших реальных имен. Почему вы так заинтересованы в Институте, Чимин-ши? — Вы… Вы оттуда? — сглотнул Чимин. Сокол засмеялся. — О нет, я от него очень далёк. Я просто разделяю ваш интерес. Скажи мне вот. Какое Ординарному мальчишке из Пусана дело до экспериментов над Экстраординарными и наукой Грани? — Чимин молчал, напряженно уставившись на искусственные деревянные прожилки стола. Голос Сокола понизился до шёпота. — Я на твоей стороне. Ты хочешь кого-то оттуда вызволить? Вот и я тоже. Но я хочу большего. Я хочу снести всё это место к чертям. Ты можешь спокойно рассказать мне, почему изучаешь Институт. Или, если не доверяешь мне, что было бы глупо с твоей стороны, учитывая то, как мало я тебе поведал, ты можешь приехать и встретиться с некоторыми из нас. Мы зовём себя Стаей. — Стая. — Чимин уставился на него с сомнением в глазах. — Глупо, да? Я тоже так подумал. Птицы, — сказал Сокол с улыбкой и лёгко помотал головой. — Это целая тема. Иронично.

НАШИ ДНИ

— Это был ты, — сказал тогда Чимин Сокджину. — Теперь я это понял. Ты Стая. — Что такое Стая? — сощурился Юнги. Сокджин покосился на него. — Просто несколько людей, знаюших о Институте, — сказал он. — Люди, знающие о участии государства и осведомленности полиции. Люди среди обеих этих организаций, недовольные тем, как все было и как тогда использовали Экстраординарных. Сочувствующие люди. — Как тебя во все это занесло? — У Юнги стянуло горло. — Когда Тэхён добровольно подался в Институт, некоторые из них нашли меня. Так я передавал ему информацию о том, что планировала мафия. Так я вообще знал, где он. Конечно. Когда вернулись воспоминания, начали заполняться пробелы: как Сокджин мог приглядывать за Тэхёном, как пытался помочь… — Поэтому ты и пошёл сразу в Преступления Экстраординарных, стоило тебе выпуститься, — сказал Юнги, соединяя пальцы домиком и раздумывая. — Потому что кто-то в системе уже знал о твоей способности и защищал тебя. Посвящал тебя в информацию про Институт. Это те же люди, которые подделали документы Чимина, чтобы тот пробился в полицию? — Ему было безопаснее в полиции, чем вне её, — кивнул Сокджин. — Мы не знали, какая информация была у него в голове за стенами воспоминаний. — И у Стаи не было никаких других намерений, кроме как уничтожить Институт? — Информацию о Грани или том, что вы называете Недром, слишком опасно выпускать, — сказал Намджун. — Стая пытается держать её подальше от людей, которые могут использовать её в своих целях. Как твоя семья, Юнги. Или, конечно, Скарабей. У Юнги скрутило живот. Его голова всё ещё раскалывалась, он не знал от недостатка сна ли или от последствий событий сегодняшней ночи. Реальность размывалась и разделялась, если он заглядывал слишком далеко в будущее. Он всё никак не мог взглянуть на Чимина или Тэхёна, хоть и ощущал их, как и всегда, застряв на их орбите в нестабильном трёхтелом пути. — Типа… Типа что, гильдия супергероев? — сказал он с насмешкой. — Лига прозаичных Экстраординарных, желающих творить добро? Да, звучит так, будто вы просто прекрасно справлялись. — Самое время для подобного, не думаешь? — Намджун слегка улыбнулся. — Кто-то должен работать ради всеобщего блага. Всеобщее благо. Он тоже когда-то в это верил. Верил, что это они и делали целую вечность тому назад в Университете, где всё это и началось. Но если со знаниями о Грани и том, что она могла за собой принести, шли возраст и взрослость, то Юнги был самым наивным среди них троих. Чимин толкал стены и давил на них, пока они не сломались, чтобы дать ему ответы на докучавшие его вопросы. Тэхён знал, потому что Грань открылась ему, когда он и его брат впервые провалились сквозь лёд и чуть не умерли. А Юнги… — Ты знал о Стае? — спросил он, дернув голову к Тэхёну. — Сокджин-хён узнал о ней после того, как я подался в Институт, — быстро сказал Тэхён. Казалось, он со странной решимостью собирался соглашаться с Юнги сколько сможет. — Но он рассказал мне, что были люди в правительстве, в полиции. Хорошие люди, желающие помочь. — Поэтому ты остался, — пробормотал Юнги. Теперь всё по-странному начинало обретать смысл. — У тебя был список имен из Туза, который нужно было исследовать. Но также у тебя были люди, которые могли передавать информацию. Люди, подделавшие твои дела. — Знаешь, — недобро взглянул на него Сокджин. — Они и тебе помогли. — Как? — спросил Юнги. — Держали меня подальше от Преступлений Экстраординарных? Разжаловали меня? — Ты был слишком сильно во всём замешан, — сказал Намджун. — Было ещё не время. — Стой… Ты. — Внимание Юнги перескочило на Намджуна. — Ты пошёл со мной. Это чтобы присматривать за мной? Убедиться, что я не… Не найду ничего важного в деле Старлинг? — Ничего, пока не наступит время, — пробормотал кротко Намджун. — В нужное время ты, вероятно, должен был ступить на этот путь. Вы бы всегда смогли найти друг друга. Просто нужно было дождаться… Подходящего момента. Юнги поморщился. — Вспомни, хён, — сказал Тэхён тихо. — Мы боремся против того, чего нельзя убить. Мы должны пользоваться любой возможностью и элементами неожиданности, какие найдём. — Это означает играть очень длинную партию, — вздохнул Сокджин. «Игра секретов». — А ты? — Юнги обратил внимание на Чимина. — Ты когда-либо ходил на встречу Стаи? — Нет, — сказал Сокджин, тихонько улыбаясь. — Он относился к этому с слишком большим подозрением. Так и не показался. Просто исчез из Стыка на следующий день со своей информацией. Немногим после подал документы в университет полиции. Я сказал Тэхёну пойти найти его. Подружиться. Узнать больше об этих недостижимых знаниях, которые могли составить только они вдвоем вместе из-за того, что один из них уже был инсайдером в Институте, а второй провёл вечность, изучая Грань. Но к тому времени в уравнение прибавилось больше людей. Тэхён повстречал Намджуна, они обсуждали гипотетическое лекарство от Экстраординарности — что-то, на что он всегда надеялся. А затем он повстречал тебя, и ты хотел мир без разделений, что ему так идеально подходило… — …Я не хотел продолжать торговать информацией, — заговорил Тэхён. Его лицо погрустнело на секунду, проблеск эмоций, и всё, словно луч света по сумраку безразличного неба. — Я хотел… Хотел того, что хотели мы. Всегда. Того, что хотели мы, хён. Лекарство от Экстраординарности. Мир без разделений. Взгляните, куда их это завело. — После этого всё стало куда сложнее, — сказал Сокджин, украдкой взглянув на Тэхёна. — Я не… Не знал. Он держал секреты в тайне, прямо как и говорил тебе об этом. Держал вас в тайне. Держал ваши эксперименты в тайне. Мы мониторили тебя в отдельности, конечно же, из-за твоей семьи, только так я и узнал, что ты был связан с моим братом. Но это было неважно. Мне было плевать на всё, только бы уничтожить Гнездо. Это было моей работой, а не вымогать из Тэхёна детали о его личной жизни. — А затем случился Скарабей, — сказал Тэхён. Затем он сел прямо, спешно добавляя:  — Прежде чем ты спросишь, я об этом Джин-хёну ничего не говорил. Но Скарабей как-то быстро обличил, что я был в этом замешан. Обличил, что мне пришлось сбежать из Института. Хён просто хотел дать мне небольшое преимущество. — Послание. О моей семье, — кивнул Юнги. — Что ты с ним сделал? — Об этом позже, — сказал Тэхён, вздыхая. — Но сперва ты должен узнать, что на самом деле случилось в Либерти.

*** 2014 ***

— Тэхён-а, я сделал тебе больно? Фраза на повторе застряла у Тэхёна в голове. Он снова и снова проходился по ней, зажёвывая губу и вышагивая, прижимая руки к груди, чтобы они не кровоточили ещё сильнее. Намджун разлёгся на старом грязном диване, прикрыв глаза и массируя виски. Тэхёну было интересно, как тот справляется с новоприобретенной телепатией. Юнги сидел обрушившись в кресле, подобрав ноги и уставившись взглядом куда-то далеко. Квон была в ванной, прибиралась. Чимин спал. Тэхён не мог сдержать рвущееся изнутри подозрение. Он не хотел озвучивать его, не хотел вбивать лишь больше клиньев между ними, но он думал о том, что сказал Чимин: «Мне снилось, как ты потерялся в Недре; ты больше не просыпался», — а ещё о том, как Чимин не вспомнил его, когда Тэ пытался помочь ему в ванной, и он не мог не подозревать. Всё казалось одним большим заговором. Юнги, только что рассказавший о том, как ему временно стерли воспоминания, — даже он казался нереальным, словно всё, что связано с ним, слишком хлипкое — что-то за что нельзя удержаться, от чего нельзя зависеть, будто его могут забрать в любой момент. «И ведь его правда могут забрать, — подумал яростно Тэхён, переводя взгляд с свернувшейся фигурки Чимина на отстраненного Юнги. — Их обоих могут забрать». Пока враг играется с их разумом, никто из них не будет в безопасности. — Нам надо избавиться от этих тел, — подал голос Намджун. Он вздрогнул. — Поверить не могу, что избавляюсь от т-тел во второй раз. Тэхён кивнул. — Займемся этим, — сказал он, встретившись с Намджуном взглядом. — Ты и я. Мы единственные, к кому Скарабей не может залезть в голову. — Так же, как раньше? — спросил Юнги. Тэхён промычал согласно. Так же, как раньше. Тот склад. Обещание безразличного Баббл Фейса, что приедет забрать их незаметно и навсегда. Переместить тела оказалось не такой логистически кошмарной задачей, как успел представить себе Тэхён. Либерти был пуст, коридоры и ресепшн — безлюдны. Кто бы ни отвечал за прием гостей, тот, скорее всего, где-то дремал. Они смогли сделать это в три захода — он, Намджун и Юнги, — пока Квон опасливо присматривала за Чимином. — Что мне делать, если он проснётся и снова начнёт плавить здание? — спросил Юнги, когда они наконец погрузили тела в машину и Тэхён уселся на водительское сидение. — Выруби его, — остро предложил Тэхён. Намджун ойкнул. — Прости. Прости… Я не знаю. Может, он пока не проснётся. Он, похоже, устал. Мы всё равно скоро вернёмся. — Да, — взгляд Юнги смягчился, пока он смотрел на Тэхёна. — Будь осторожен. Ночь была тёплая. Намджун сидел напряженный, часто дергаясь. Наверное, всё ещё пытался настроить голову на нужную частоту. Тэхён дождался момента, когда они выедут на улицы Стыка, чтобы заговорить. — Хён, — сказал он. — Окажи мне услугу. — Уже понял, — пробормотал Намджун. — Понял, что из-за этого ты и настоял, чтобы именно я пошёл с тобой, а не Юнги. У меня не особо сильные руки, знаешь ли. Тэхён смог слегка улыбнуться. Он не сводил взгляда с дороги. — Чего он хочет? — спросил Намджун, беспокойно сминая край футболки. — Что именно Скарабей хочет здесь найти? — Что-то стабильное, к чему он сможет прицепиться. Тело, которое поможет ему рыться в Недре. Думаю. — Значит… тебя? — Вот это была бы ирония судьбы. — Тэхён пожал плечами. — Я его к этому и принудил в конце концов. Он попытался использовать Юнги-хёна, но сдался, наткнувшись на файрвол. Затем попытался добраться до Чимина… Но ни с одним из них не остался. Мне так кажется. Он упорхнул сразу же после попытки атаковать их. Он мог бы вернуться, но никто из них не был его конечной целью. Получается, если он всё ещё охотится за нами, он определенно гонится за мной, ведь так? — А может не из мести, — голос Намджуна звучал вдумчиво. — Может в тебе есть что-то основополагающее, чего он хочет. Что-то в том, как ты пользуешься Недром. — Чимин может забирать и отдавать способности, как и я. Это и случилось недавно, когда он был… Когда он был в той ванной. — Тэхён помотал головой. — Я думаю, это личное. Расплата за то, что я сделал. Он не был хорошим человеком. — Это да, — вздрогнул Намджун. Если Тэхён выпустит разум всего на секундочку, он, наверное, сможет прихватить полезных способностей. Сила сейчас, думалось ему, была бы очень кстати. Сила и лечение. Его руки на руле не переставали болеть, раны красным сочились сквозь повязки. Но теперь он боялся заглядывать в Недро. Он боялся, что так Скарабей сможет его вычислить, что, возможно… Возможно, он и был причиной того, что его и Чимина нашли в Либерти, — потому что Тэхён нарушил правила из любопытства разок выглянуть. А теперь Чимин был… странным. Экстраординарным, как и Тэхён. А Тэхён — вновь — стал убийцей. Он гадал, как Намджун ещё мог смотреть на него. — Услуга, — прохрипел он через некоторое время. — Мне нужно, чтобы ты сказал мне, кто из них действует по приказам Скарабея. Чимин или Юнги-хён. Периферией он заметил, как Намджун быстро повернул голову в его сторону. — Ты… Что? — Прошло несколько часов. — Тэхён пожал плечами. — Если Скарабей не следил за нами через одного из нас, тогда он бы уже вернулся. Оба их файрвола были повреждены. Это значит, что оба они были под риском, уязвимы к контролю разума хотя бы раз за день. И ты тоже… Но у тебя есть способность, помогающая держать его подальше. Даже если я приму объяснения, что ты заменил файрвол, который я поставил Юнги-хёну, а Чимин теперь Экстраординарный и может сам свой переставить… Допустим. Ты умный, хён. Ты знаешь, что существуют лазейки. Ты знаешь, что все могут лгать. Намджун сглотнул. — Я не знаю, как его обнаружить, — сказал он. — Если в одном теле два сознания… Я не знаю, как их различить. — С этим я тебе помогу, — сказал Тэхён. — Но когда мы вернёмся, ты должен будешь подать мне сигнал. Что-то, чтобы я понял. Где… Где проблема. — А затем? Тэхён прикусил губу. — А затем, — сказал он, приближаясь к складу. — А затем мы её решим.

***

Пока они возвращались, пошёл дождь — лило как из ведра. Тэхён какое-то время дивясь стоял под дождём. Прошло много времени с тех пор, как он просто стоял, подумалось ему, приклеенный к одному месту, позволяя себе промокать насквозь. Прошло много времени с тех пор, как он останавливался в принципе — прошлые несколько месяцев прошли падением домино: один, затем второй, за ним ещё один. У них троих были сложности; ошибки за ошибками возникали, когда они пытались прикрыть то, что наделали. Он не хотел никого в это вовлекать, никогда не желал, — разве что и этот мяч находился не на их поле. Теперь был вовлечён Намджун — соучастник убийства. Сокджин не знал всей картины и как всё связано, но он с полицией, так что он тоже вовлечен. Хосок был где-то там, боролся с Экстраординарной способностью, наверняка, даже не помня, как её получил. Тэхён надеялся, что Джин помогал ему, как и говорил, но просто «помощь» не прокатит. Он создал этого монстра. Он его и остановит. Прошло много времени, — подумалось ему, пока дождь бился о тротуар вокруг него, — с тех пор, как он просто стоял, думал и планировал. Намджун спросил у Тэхёна на пути назад со склада, был ли у него план. Тэхён помотал головой. «Лишь набросок, — сказал он. — Идея. Но мне нужны твои мозги, хён, и мне нужна твоя помощь». Намджун поджал губы. «Конечно, — сказал он. — Всё, что угодно». Так что после он снял комнату в Либерти. Отмазка была проста: в одной комнате они спать не могут. Истинная цель немного отличалась. У них, возможно, появилось преимущество. Если он и Намджун правильно разыграют свои карты. Если не совершат ошибку. Тэхён вошёл внутрь, позволив воде испариться с кожи. В лобби отеля стоял таксофон. Намджун крутился у ресепшена, быстро кивнул Тэхёну, пока тот входил, а затем принялся отвлекать внимание персонала своими вопросами. Окошко небольшое, подумалось Тэхёну, прежде чем их внимание обратится к нему — нужно было действовать быстро. Номер он знал хорошо, использовал его много раз, часто по секрету во времена Института. Он наклонил голову ближе к передатчику, поглядывая по сторонам на случай сторонних слушателей. — Тэхён? — Сокджин ответил со второго гудка. — Привет, хён, — сказал Тэхён быстро. — Мне нужно, чтобы ты оказал нам услугу.

***

Ничего особо не изменилось, когда он вернулся в номер. Юнги, похоже, убедил Квон, что ей нужно пойти домой. Тэхён согласился: чем больше людей будет окружать их троих, тем больше будет тел в близком доступе для использования Скарабеем. Конечно, это могло быть воспринято слишком холодно, расчетливо, так что он сказал ей, что поставит ей файрвол. Сел рядом с ней, спросил, чего она боится больше всего. Создал монстра, чтобы одурачить её разум, чтобы она думала, что воспоминания об этом: Либерти, они четверо и весь сумасшедший день — куда страшнее, чем её худший кошмар. Поставил его ей на разум, чтобы файрвол упал на воспоминания, как только Скарабей попытается ворваться к ней в сознание вновь. — Теперь ты в безопасности, — сказал он, и она улыбнулась. Благодарно. — Кое-кто свяжется с тобой. Кое-кто, кому я доверяю. Ты говорила, что работаешь на государство? Она кивнула. — Спасибо тебе, — сказала она, кланяясь. — Прости… Мне жаль, что я… Юнги вздохнул, подходя ближе, чтобы встать возле Тэхёна. — Это не твоя вина. Тебе не за что извиняться. Пожалуйста, береги себя. Не волнуйся о нас. После того как она ушла, они погрузились в непримиримую тишину. Юнги расхаживал по номеру, обнимая себя осторожно, потерявшись в мыслях. Тэхён сидел, поджав ноги, на стуле, наблюдая за Чимином. Всё зависело от удачи. Если Сокджин сделал то, что он попросил, если Стык ответил так, как он предполагал, если Скарабей… — Тэхён-а, — сказал Юнги. — Я должен тебе кое-что сказать. Тэхён поднял взгляд. Юнги облизнул губы, пробежался рукой по волосам, а затем уселся на край кровати. Кончики его пальцев кровоточили, он непрерывно кусал их, терзая кожу вновь и вновь, ожидая, когда они вернутся. Что-то внутри Тэхёна сжалось болезненно. — Хён? Юнги взглянул на него безучастно. — Ну ты же знаешь, что, когда Скарабей покидает своего… Эм, своего носителя… Он оставляет за собой способность? Конечно. Такого финта Тэхён и ожидал. Он сам хотел спросить это у Юнги, но с Намджуном в номере, хотел попытаться выудить, была ли его способность так же полезна, как телепатия, он был уверен, что Юнги бы начал это отрицать и/или устроил бы большую истерику из-за того, что он теперь был Экстраординарным. Он никогда не хотел такой силы. Всегда её ненавидел. И все же… Теперь он был спокоен. Теперь держался так спокойно, примерно уложив руки на колени и глазами уставившись не на лицо Тэхёна, двигаясь очень мелко и осторожно, и так Тэхён понял, что это опасно. Что бы у него ни было, это опасно. Не было другой причины, по которой Юнги стал бы относиться к своему телу, как к чертовой ядерной боеголовке. — Что там? — Ты сказал Сокджин-хёну слить информацию об Институте прессе, — сказал Юнги очень мягко. — Он это сейчас сделает. Она просочится, и все в Стыке узнают о Гнезде. Это значит, что семьи мафий узнают о том, что правительство пытается создать сильное Экстраординарное оружие. Ты полагаешь, что их недоверие друг к другу и к полиции в итоге заставит их уничтожить Институт. Ты прав. В большинстве вариантов будущего Институт взорвётся, разрушив всю программу. Ты хочешь сделать это сам, скинув все подозрения на мафию. Пока люди во властях будут пытаться подавить распространение информации и собраться с мыслями из-за потери проекта, они не будут так зациклены на поимке тебя. Это даст нам немного времени на то, чтобы сбежать — из Стыка, из Сеула, может, даже из страны. Есть некоторые варианты будущего, где у нас почти получается. Но у Скарабея глаза повсюду. Мы не можем… Тэхён-а, нам не победить. Нам не победить, потому что у него глаза повсюду. Ты… Ты понимаешь, о чём я? Тэхён сглотнул. — Ясновидение, — сказал он. — Ты видишь будущее, хён, или множество вариантов будущего? — Множество вариантов, — сказал Юнги. — Множество временных линий. — Оу. Тэхён уставился в окно. Юнги мог видеть разнообразие будущего, но что насчёт настоящего? Есть ли настоящее, гадал он, где их не было в Либерти? Где он не покидал Институт? Или ещё лучше, временные линии, где они вообще не встретились? Настоящие дни, где им не приходится прятаться? Где никто не пострадал? Если бы они только могли выбирать будущее, изолировать каждую ниточку времени, как шёлковую нить. Тэхён знал когда-то такого человека. В Стыке. Знал кое-кого, кто мог перемещаться между параллельными вселенными. Вряд ли были варианты слишком экстраординарно отличающиеся, как он полагал, если тот человек всё равно выбрал нить в этой. И всё же он считал эту способность опасной. Провидцы встречались нечасто. Они были ценными. — Сколько ты видишь, как чётко… — Есть ли будущее, где мы убиваем Скарабея? Обе их головы обернулись разом к Чимину. Он сидел на кровати, выглядя уставшим, но готовым к делу, потирал мягко глаза. Он на вид ничем не отличался. Инстинктивно Тэхён залез на кровать, подполз к нему, пока их плечи не прижались крепко друг к другу. Чимин улыбнулся ему медленно и колеблясь. Он пальцами нашёл руки Тэхёна, взглянул на бинты, пока Юнги сидел, прижав пальцы к вискам, раздумывая. — Ну? — надавил нетерпеливо Чимин через минуту. — Это не похоже на KBS. — Юнги закатил глаза. — Это не чёткий, линейный сигнал. Есть не так много вариантов: чем больше выборов делаешь по пути, который закончится в определенной точке, тем меньше выборов остаётся. Есть некоторые чёткие события, прямые последствия, как то, что Тэхён попросил Сокджина только что сделать. Другие… сложные. — Но не бывает несложного способа, — пробормотал Чимин. — Которым можно убить Скарабея. — Нет. — Взгляд Юнги метнулся к Тэхёну. — Ты лжёшь, — сказал Чимин, сощурившись. — Тэхён-а, ты не думаешь, что он лжёт? Тэхёна спас от необходимости ответить Намджун. Тот вошёл и встал в середине комнаты, смотря то на одного, то на другого, горлом мелко сглатывая. — Ребят. Ну, персонал ресепшена? Определенно со Скарабеем. Юнги упал на самый близко стоящий к нему стул. — Круто. Тэхён не сводил глаз с Намджуна. — И за кем они идут? — За тобой. — Юнги взглянул на Тэхёна. — Он хочет тебя. Ты же знаешь это, да? — Ага. — Он хочет, чтобы ты умер, — сказал Юнги. — Они придут за тобой и попытаются убить, потому что он хочет, чтобы тебя не стало. Поэтому он пытался использовать Чимина и меня. Чтобы добраться до тебя. Знаешь почему? Тэхён помотал головой. — Нет, — пробормотал он. — Я думал, он хотел меня, потому что я могу заглядывать в Недро. Потому что я могу делать то, что может ему пригодится. Я не знаю, зачем ему убивать меня. — Могу предположить, — серо сказал Чимин. — Если ты неубиваемый, вирулентный ген, который может дублироваться по множеству тел, это сила. Это сила вне нашего понимания. А когда у тебя есть такая сила на кончиках пальцев и ты помешан на том, чтобы уничтожить что-то, это означает только одно. — Чимин мягко сжал руку Тэхёна. — Он боится тебя, Тэхён. — Почему? — Не знаю. Может, ты можешь остановить его. Может, он считает, что только ты и можешь остановить его. — Но ты не можешь, — сказал спокойно Юнги. — Я не вижу ни одной возможной реальности, где это происходит. Он всегда побеждает. — Видишь? — уточнил Намджун, уставившись на него. — В каком это смысле видишь… Когда Чимин заговорил, голос его звучал капризно. — Но ты сам сказал, что там всё не чётко, хён, — сказал он Юнги. — Ты сам это сказал. Может, ты этого пока не видишь, потому что мы слишком далеко от этого момента, но, может, способ существует. То есть, если Скарабей думает, что он есть… — Нет его, — сказал Юнги непреклонно. — Если мы сейчас сбежим отсюда, позволим Ким Сокджину и мафии сравнять Институт с землей, выберемся из страны — он доберётся до нас. Мы останемся здесь, он всё равно доберётся до нас. У него нет тела, ему нельзя навредить, он не может умереть. У него есть тысячи… нет, миллионы тел в распоряжении. Он сраный паразит. Я никогда не хотел способности, не хотел быть Экстраординарным, но теперь у меня так или иначе есть способность, и она говорит мне, Чимин-а, что способа нет. — И что, нам просто сидеть тут? — спросил Чимин дрожащим голосом. — Мы так далеко зашли, мы столько сделали, а теперь нам просто сидеть тут? — Технически вы можете остаться, — сказал Тэхён тихо. — Ему нужен я, я и пойду. — И что? Умрешь? — огрызнулся Юнги. — Нет, спасибо. Ты останешься тут. — Если Чимин прав, и он боится тебя, думает, что ты как-то можешь его остановить, значит ты наша единственная возможности, — сказал Намджун, усаживаясь. — Это значит, что мы должны оставлять тебя в живых, пока не поймем, что он знает. Помните, теперь это больше, чем просто мы. Больше, чем Стык. — Но ты сказал, что способа нет, — сказал Тэхён Юнги. — Ты продолжаешь твердить, что способа нет. Теперь Юнги вообще не смотрел на Тэхёна. Теперь он не встречался с ним взглядом, решив вместо этого пялиться в стену с надломленным выражением лица, удерживая что-то неспокойное и ужасное, но только слегка. — Нет его, — сказал он, крупная дрожь пробила спину, забирая голос. Затаив дыхание, он сказал: — Потому что ты умираешь, Тэхён-а. В каждом из возможных вариантов будущего. Ты умираешь. Тэхён сглотнул. Он не понимал эту игру фортуны, не понимал пересечения линий судьбы, действий и предназначений. Он даже не совсем понимал, кому мог верить. Его собственный разум был его, а у Намджуна — его собственный, но он не мог проникнуть за файрвол Юнги или защищенный Экстраординарностью разум Чимина, чтобы добраться до них. Он не хотел, чтобы они думали, что он не совсем верил, что они в данный момент были самими собой, не хотел вызывать ещё больше недоверия и страха, чем они и так уже к нему питали, но в то же время не понимал, что ему делать. У него не было плана. Если авантюра с Сокджином прокатит, то, по крайней мере, с их хвостов слезет Институт. А что потом? Тэхён не понимал перестановки будущего, но понимал игры. Он распознавал обман. И если у них не было шанса победить в чётких, различимых вариантах будущего… Ладненько. Им просто придётся играть долго и запутанно. Предлагать столько развилок возможных событий, чтобы никакого чёткого конечного результата не появлялось. Продолжать играть столько, сколько смогут, столько, сколько возможно, чтобы они смогли понять, что в Тэхёне пугает Скарабея. А затем воспроизвести это в Чимине, в Юнги, в ком-то ещё. Сделать его легкозаменимым. Сохранять страх, если уж не его причину. У этой игры нет конца. Только много начал. — Итак, — сказал Чимин, сжимая рукой Тэхёнову покрепче, будто это могло удержать Тэхёна в живых чуть дольше. — Что нам делать? Тэхён сделал острый вдох, потянулся за блокнотом на тумбочке и написал сверху «Будущее 1». Затем подтолкнул его к Юнги, посмотрел на то, как тот его взял в руки и сморщил в смятении лицо. — Мы будем делать то, что делают все лица, скрывающиеся от правосудия, когда их загоняют в угол, — сказал он. — Мы проявим фантазию.

***

Они поехали из Либерти в убежище. Оно принадлежало семье Юнги, как тот сказал, но его не использовали так долго, что навряд ли кто-то им ещё пользовался. Это было разваливающееся старое строение, очень скромное, и именно Чимин придумал способ его усилить. — Позвоним Квон, — сказал он, уставившись на стены. — Спросим у неё, не сможет ли она привезти Талон. Намджун-хён, тебе придётся встретиться с ней в Стыке. Лучше бы никто это место не видел. В подвале они прошлись по новым файрволам — больше сложных блокировок воспоминаний. За последние пару часов в Либерти Чимин предположил, что Скарабей мог воспользоваться ими обоими. Они, в конце концов, были единственными, кто знал все параметры эксперимента: Квон знала теорию, а Чимин помогал ей исполнить всё это на себе, — но Скарабей не знал состав раствора Талона. Дьявол прятался в мелочах. «И, — предположил Чимин, — без эксперимента, без второго человека, способного заглянуть в Недро, Скарабею будет нелегко добраться до Тэхёна». — Можешь просто взять их силы, — сказал Чимин. — Воспользуйся ими против них. — Или он может застрелить меня. Из пистолета. — Просто воскресишь себя. Он этого не хочет. Он попытается атаковать твоё тело и разум. Для этого ему нужны мы. Юнги это, конечно же, подтвердил. Так что вот они, в подвале, Юнги чихал из-за плесени, пытаясь подобрать параметры для новых блокировок воспоминаний. — В первый раз и так было достаточно пугающе, — сказал Юнги. — И ты говоришь, это должно быть ещё надежнее? Чимин лежал на диване, натянув тонкое одеяло до подбородка и надув губы в раздумьях. — Мы помнили только ужас из-за того, что забыли, потому что над этим недостаточно поработали. Это промашка. Если такое случится вновь и снова включится блокировка, тогда снять её не должно быть так же просто. — Так что выберите сценарий похуже, — сказал ему Тэхён. — Выбери что-то хуже, чем то, что выбрал раньше. — Я выбрал то, как ты потерялся в Недре в прошлый раз, — голос Чимина был тихим, пока он поглядывал на Тэхёна. — Теперь у меня есть страх похуже. Тэхён вскинул бровь. Юнги вздохнул и откинул голову назад к ножке стула. — Ты боишься навредить ему. — Это не безосновательный страх. Я теперь могу погружаться в Недро. Я не знаю, как… Как забирать и давать силы. Пока не могу, не как Тэхён, но забраться туда могу. И именно этого он и хочет. Кого-то, как я. Юнги поджал губы. — Я не говорю, что это безосновательный страх, — сказал он. Чимин напрягся. Он снова взглянул на Тэхёна с чем-то яростным во взгляде и помотал головой. — Я ни за что этого не сделаю. Я не сделаю ничего плохого вам. Каждому из вас. Никогда. Тэхён сказал себе поверить. Сказал себе удерживать в голове, что, даже если Скарабей может влетать и вылетать из разумов Юнги и Чимина, даже так в эту секунду это всё ещё были они, они говорили с ним. Беспокоились за него. Он кивнул быстро, опустил взгляд на исписанный блокнот перед собой, проморгался пару раз, чтобы очистить взгляд. — Итак, — сказал он. — Более сильные стены. Контрольные вопросы. — Ты до этого не особо радовался чрезвычайным мерам, — сказал Юнги тихо. — И есть довольно большой шанс того, что нам придётся воспользоваться ими вновь. Тэхён кивнул и попытался улыбнуться. Улыбка вышла неестественной. — Я бы предпочёл, чтобы вы ничего не помнили, а не стали его пешками. — Но если мы забудем, и если нам вообще придётся найти друг друга позже — как бы это ни было… Вы знаете план. Встретиться в Либерти. Оставить доступный номер телефона. Знать, что велик шанс, что всё могло стать только хуже. Чимин издал давящийся звук горлом и уставился на украшенный разводами от воды потолок. Тэхён вернулся к разглядыванию своих пометок, мысля кругами. Должен быть способ прижать Скарабея. Если они не могли достать его физически, тогда им придётся схватить его в Недре. Но, конечно, на данный момент он пользовался им больше их всех, что означало, что им придётся его как-то обмануть. Заставить его подумать, что у него есть козырь. Позволить ему выиграть, а затем забрать его победу себе. Тэхён разложил страницы будущего на полу. Должно быть слепое место, лазейка, которую не увидел Юнги. Путь, который нелегко заметить. — Ты сказал, мы не можем убить его, потому что у него нет тела, — размышлял Чимин. — А если мы дадим ему тело? — Что, поймаем его в нём? — Юнги потёр виски. — Я не знаю, в голове всё спуталось, ничто не ясно. Где мы найдём тело? — Там же, где избавляемся от них, — сказал Тэхён пренебрежительным бормотанием. К его удивлению, Чимин разразился диким смехом — коротким, но, что сбивало с толку, полным веселья. И Тэхён, и Юнги уставились на него в изумлении, и Чимин сжался, смеясь только сильнее. — Простите, — сказал он, поджав губы и потерев лицо, чтобы стереть с него истерическую усмешку. В уголках его глаз были слёзы, спустившиеся вниз по лицу, стоило ему моргнуть. — Простите, я не считаю это забавным, просто… Какого хера мы творим? Выбрасываем тела, а затем крадём их обратно? Выписываем полдюжины вариантов будущего, чтобы придумать, как выбраться из всех них? Пытаемся сравнять государственную программу с землей, одновременно борясь с бессмертным вирусом? Он вдохнул длинным, дрожащим охом. Смех остановился, но слёзы нет. Тэхёну хотелось знать, что тот чувствовал. В последовавшей за этим тишине всё, что у него было, — наполовину сформированные идеи и лихорадочные сюжеты, сменяющиеся бесцельно в волны безысходности. — Вы этого не заслуживаете, — сказал он. — Вы оба. Вы этого не заслуживаете. — И что? — Пронзительный взгляд Чимина метнулся к нему. — А ты заслуживаешь? У Юнги было странное, яростное выражение лица, пока он мотал головой от одного к другому. Его лицо было непроницаемым прошлые пару часов, пустым — таким, каким помнил его Тэхён, когда Юнги было, что сказать, но он считал, что никто такого слышать не хочет, а в особенности он сам. Информация — палка о двух концах, и прямо сейчас он удерживал много чего, шаткого и эфемерного настолько, насколько это возможно. Но он не переставал быть тем же человеком, который выломал дверь в Либерти ранее этим днём, тем же человеком, к которому Тэхён приходит за успокоением. Тэхён знал его. Знал, что ярость эта направлена не на них, она направлена внутрь, на него самого, на то, что когтями продирается по горлу. А теперь Юнги моргал яростно, что-то похожее на сдавленный хрип застряло в горле, некая дамба разрушилась внутри. Он наклонился вперёд, и Тэхён придвинулся к нему бездумно. Грудь Юнги вздымалась яростно, он кулаками держался за футболку Тэхёна, его плечи опускались, пока он пытался дышать. Тэхён лишь обернулся вокруг него, сделал себя больше, как то обычно делал Юнги, обнимал его, пока его тело трясло так, словно вот-вот рассыпется на куски. Какое-то время они сидели так, свернувшись вокруг друг друга. Тэхён чувствовал, как позади Юнги шевелился Чимин, руками успокаивающе поглаживая спину Юнги, шепча тихие слова, которые Тэхён не мог различить через неожиданный белый шум в голове. Его собственное горло сжималось в страхе того, что скоро будет, а хватка Юнги на нём была такой сильной, что причиняла боль. Но всё было в порядке, ведь это его Юнги, и его Чимин, и варианты будущего, расписанные на листках блокнота по всей комнате, и намёк на план, формирующийся у него в голове… Всё это было для них. Чтобы они были живы. Чтобы они были в безопасности. Значительная часть Тэхёна просто хотела остаться здесь и никогда не уходить. Он хотел обернуться вокруг Юнги или Чимина и заснуть. Он хотел оттолкнуть мир подальше, игнорируя грызущий страх внутри, остановить повторяющийся голос в голове, твердящий ему, что он умрёт. Он не хотел умирать. Ему от этого было не по себе, правда, и он понимал это, исходя из своего опыта. Он просто хотел, чтобы этот кошмар закончился. Хотел дышать. Привести голову в порядок и уничтожить беспорядок, что они создали. Чтобы затем остаться. Желательно живым и желательно вместе. Всё это казалось невозможным. Невозможным из-за задачи бороться с чем-то настолько непредсказуемым, как Скарабей, и из-за того, что эта борьба может из них сотворить. На его руках уже была кровь. Перед тем, как всё закончится, её станет ещё больше. Юнги действовал на чистом адреналине, все они пробивались сквозь большую дозу страха. Но когда это закончится — если это закончится, — он будет ненавидеть всё, что это с ним сделало. Он будет ненавидеть силу, которую имеет, способность, уже мучившую его. Он скажет Тэхёну, что это не важно, что это не его вина, но правда в том, что вина на нём. Скарабей — монстр, которого он должен уничтожить, и никто другой. Юнги казался тонким в руках Тэхёна, тихим и истощённым, и Тэхён не знал, что делать. Как снова собрать его по кусочкам. Как собрать хоть что-то по кусочкам. Всё, что он знал, — он должен это сделать. Даже если всё, что у него было, — лишь идеи, сменяющиеся бесцельно в волны безысходности. Но какой выбор у них был? Сдаться? Он этого не хотел. Он хотел сказать Юнги, что скоро станет лучше, что всё образуется, что они найдут способ… — Тэ, — промурлыкал Чимин, нежно скользя руками по спине Тэхёна. — Тэхён-а. Тэхёни, ты меня слышишь? — Мгм. Да. — Намджун-хён вернулся. — Хорошо, — прошептал Тэхён. Он хотел просто остаться здесь. Остаться здесь, не высовываться и забыть. Вместо этого он взглянул на верх лестницы, выводящей из подвала, на дверь, закрывшуюся наглухо за Намджуном, и вздохнул. Выпутал свои предательские пальцы из хватки Юнги и двинулся, чтобы встать. — Пойду помогу ему. Останься здесь с хёном. Чимин взъерошил макушку волос изящным движением. — Уверен, что не хочешь, чтобы пошёл я? — Нет. Будет быстрее, если пойду я, — сказал Тэхён уклончиво и встал. — Вернусь через пару минут. Юнги не издал ничего, кроме фырканья, уперевшись головой в колени, позволив Чимину сжать себя в руках и прижаться губами к изгибу шеи. Тэхён оставил их там, остановился на верху лестницы разок, чтобы обернуться. Он крепко зажмурился всего на секунду, словно запечатлевая быстрый снимок. А затем он открыл дверь и вышел навстречу правде.

***

Корреспонденты окружили Институт, словно краска в прядях хлопка. Они прибывали медленно, их большие фургоны наполняли территорию университета. Мужчины в чёрном не давали им проехать и показывали бумажки, от которых их лица белели. Все они в итоге ушли, и по новостям ничего не показывали, но суть оставалась той же: произошла утечка информации. Стык гремел от информации. Это дошло до Тэхёна через Намджуна от Джина. Он открыл каналы коммуникации с некоторыми старыми знакомыми из Стыка и узнал, что преступный мир также бунтовал: каждое преимущество семей исчезло, все оказались в равных условиях, большая их часть была на взводе из-за новостей. Превращенный в оружие Экстраординарный, который может контролировать и следить за каждым их действием? Это было необъяснимо. Неизгладимо. От этого нужно было избавиться со всеми предосторожностями. — Конечно, это идеальная возможность, — сказал Чимин, щурясь в экран ноутбука Намджуна, пока тот показывал им записи с камер наблюдения полицейского грузовичка. Он и несколько других людей в тайне прочесывали Институт уже несколько дней, наблюдая за входами и выходами. — Если поймаем его там, если он заглотил наживку. — Мы его подорвём, — сказал Намджун, переглядываясь с Тэхёном. — Вдали от Стыка, заткнув в накачанное Талоном тело. Это правда сработает, Тэхён-а? Это подавит его способность? — Полагаю, что так. — Тэхён почесал голову. — Хотя пока это только догадки. Мы думали, что Талон лечит Экстраординарность. В итоге мы её создали. — Но с Сокджином же сработало. — Сработало. — Тэхён пожал плечами. — Возможно, оно того стоит. Я про план. Намджун взглянул на него сомневаясь. «Зачем ты это делаешь?» — взглядом. Тэхён проигнорировал его, продолжив пялиться в экран. Зернистое изображение показывало сильную охрану. Сегодня его имя проскальзывало реже, как и описание Стыка, всё меньше оперативников было направлено на его поиски. Большая часть концентрировалась на Институте, чтобы удержать его существование в секрете. — Но разве он купится? — спросил Намджун. — Это же Скарабей. — Не думаю, что ему теперь есть дело до Института. Ему нужно найти Тэхёна, — сказал Чимин. — Это значит, что ему понадобится больше людей для его поисков. Если он полагался в этом на Институт, ему придётся импровизировать. — Как импровизировать? — Захватив их всех, к примеру, — сказал Чимин. — Всех в Гнезде. Всех работников Института. Пока они сфокусированы на закупоривании утечки, они не парятся о Стыке или о нас. Он попытается захватить их хотя бы потому, что у них есть больше всего доступа к информации. Заставить их делать работу за него. Но думаю, ему для такого нужен зрительный контакт, эту маленькую деталь мы получили от Юнги-хёна. Когда Скарабей пытался забраться к нему в голову, он заставил его посмотреть на тебя, Намджун-хён. — Да, заставил. — Голос Намджуна был тихим. — Но ты уверен, что сможешь впихнуть его сознание в это тело? — Принцип работы здесь в том, что есть множество его копий в физическом плане, и только один из них в Недре. — Чимин повернул голову, кивнул Тэхёну. — У нас, наверное, получится схватить его. Вместе. Чимин пытался бороться со своей собственной способностью, пытался понять, как Недро работало у него, — и понял, что это было почти так же, как у Тэхёна. Это было и хорошо, и плохо: хорошо, потому что это было дополнительным козырем, очевидно, против Скарабея; плохо, потому что они так не узнали, почему Скарабей хотел уничтожить Тэхёна. Насколько тот понимал, между их способностями не было большой разницы. Тэхён теперь наблюдал за ним. Чимин отвёл взгляд задумчиво — те же умные глаза и выразительное лицо, в какие Тэхён и влюбился. Он выглядел точно также, даже с новоприобретенной силой, прячущейся под кожей. Он выглядел как Чимин. Тэхёнов Чимин. Ему бы хотелось, чтобы это было правдой — неопровержимой, ненарушимой правдой, — а не просто иллюзией. — Итак, каков план? — Намджун закрыл ноутбук. — Мы едем в Институт. Тэхён становится приманкой. Когда он показывается, вы двое берете его страшненькую спектральную форму и впихиваете его во что-то мёртвое, чтобы он больше не мог проделывать свои трюки? — Звучит примерно так. — Звучит пиздец суицидально. Как Юнги-хён на такое согласился? — Он и не соглашался, — произнёс Чимин с унылой улыбкой. — Но ни одно из этих будущих ничего хорошего не предвещало, а мы не могли просто… ничего не делать. Скарабей выше закона и человеческого понимания. Это единственный способ разобраться с ним. — И умереть в процессе, — сказал Намджун. — Серьёзно, Тэхён-а, ты не думаешь, что это авантюра чистой воды? — Только такое у нас и осталось. — Тэхён пожал плечами. — Ты с нами, хён? Намджун чуть подавился: — Конечно я с… С чего ты вообще это спрашиваешь? Тэхён не ответил, просто прошёлся взглядом по плану вновь. Он был приклеен к стене, шаги выписаны и позиции подчеркнуты. Это и правда была авантюра. Но Намджун не было с ними тремя, когда они выписывали, всё больше разочаровываясь, возможные варианты будущего. Намджун не слышал, как Юнги вновь и вновь повторял, насколько это бесполезно. Как он говорил, что им так или иначе не победить. Они были зажаты между молотом и наковальней, и единственным выходом было ползти наверх. А наверху была авантюра. — Юнги-хёну по возвращении стоит дать больше деталей о том, что происходит в Стыке, — сказал Чимин, падая обратно на диван. — А вернуться он, кстати, должен уже скоро. Помните, однако, наша цель при этом двойная: мы избавляемся от Института и пытаемся избавиться от Скарабея одновременно. — И не умираем. — Голос Намджуна был напряжённым. — Не нравится мне это дело с приманкой. У него есть много тел. Кто знает, сколько из них он на тебя натравит? — Делом в том, что я не думаю, что он это сделает. — Тэхён пожал плечами. — Он хочет держать в секрете своё существование. Какой бы ни была развязка, чего бы извращенного он ни пожелал под конец всего этого — он не хочет, чтобы кто-то об этом знал. И если он хочет держать всё в тайне, он не придёт в Институт с целой армией. Определенно не сейчас, когда за Институтом так следят. В этот момент дверь в убежище открылась, и вошёл Юнги. Снаружи было холодно. Он дрожал в своей тонкой куртке, его волосы были мокрыми и растрёпанными. Он уловил взгляд Тэхёна и кивнул быстро, подбегая к небольшому обогревателю, чтобы согреться. — Снаружи очень шумно, — пробормотал он, пока Чимин и Намджун окружали его в ожидании информации. — Много разговоров об Институте, много волнений. Я встретился с Хосоком — он теперь работает с Сокджином. Чимин сдвинул брови, но сказал только: «Это хорошо». — Квон передаёт привет, а ещё она теперь может копировать лица людей. Так что вот, что нового происходит. — Пугающий дар для психотерапевта. Есть новости о твоей семье? Юнги мрачно взглянул на Тэхёна, морщась и стягивая с себя куртку. — О, они очень хотят отправиться в Институт. Зачистить его, пока кто-нибудь не прихватил себе агентов Гнезда для собственного блага. Я скинул полиции анонимную наводку, что они хотят подорвать это место. Использовал кодовое имя, — он обернулся к Чимину, — «Вороны». — Подходит, — ответил Чимин, небольшая улыбка заиграла на губах. Он уступил место для Тэхёна на диване, перекидывая через него ногу, притягивая его к груди и оборачиваясь вокруг него так, что стал выглядеть больше. — Наблюдающие, следящие за всем птицы. Тихие смотрители. — Отлично. Мы побудем тихими смотрителями ещё денёк, — сказал Тэхён, оборачиваясь, чтобы прижаться губами со скоростью молнии к ключицам Чимина. — А затем начнётся реальное шоу.

***

Рано утром на следующий день Юнги разбудил его, легко потряхнув за плечо. Тэхён, застрявший в беспокойной дрёме, только проворчал и свернулся ещё сильнее, но Юнги прижал до ужаса холодный пальцы прямо к мягкой коже его живота, заставляя парня подпрыгнуть. — Проснись, — прошептал он. — Тэхён-а, проснись. Нам надо украсть тело. Тэхён решил, что это был чёрный юмор, а затем они поехали сквозь мрак Стыка к складу. Получать и терять тела. Скидывать одни и подбирать другие. Мрачная работа жнецов под мрачными обстоятельствами, вызванная мрачной рукой, с помощью которой мир руководил ими. Юнги не говорил особо, только отметил тихо, что этот план такой запутанный, такой сумбурный и зависящий от стольких факторов, что он не мог понять, где тот начинается или как заканчивается. Всё было слепящим столкновением вариантов будущего. «Этот план может результировать в сотни различных исходов, — сказал он. — Большая часть из них ужасна». — Но некоторые нет? — Я не знаю. — Юнги вздохнул. — Ты немного изменил игру. — Ты и я, — поправил его Тэхён. — Они помогли? — Очень перепугались. — Юнги закатил глаза. — Особенно Хосок. Но дело сделано. — Это хорошо, — сказал Тэхён. — Прости. Я знаю, что тебе не нравится иметь способность. Я знаю, что ты никогда её не хотел. — Ты тоже не хотел всего этого. Просто это то, что у нас есть, с чем мы должны теперь работать. Звезды были спокойны на небе. Если бы он прислонился головой к стеклу, они бы закружились странным образом, словно небо дышало. Было тихо какое-то время, пока они оба утопали в словах, которые даже не произносили. Тэхён поёжился в своём сидении, и его тело уже словно было не его: кожа слишком туго обтягивала — его тело было чем-то, что он занимал лишь временно. Отражение его лица в лобовом стекле никак его не трогало, казалось незнакомым, словно что-то отдалённое, холодное и отстранённое. — Если план полетит к чертям, — начал он невыразительно, — я заберу твои воспоминания. Я поставлю блокировку. Я говорю тебе сейчас, так как знаю, что тебе это не нравится. Когда люди… лезут тебе в голову. Юнги вздрогнул. Его лицо было бледным, неоновые блики не делали его лицо менее суровым. — А ты что будешь делать? — Спрячусь, наверное. Придумаю ещё что-то. — В Стыке? — Я делал это раньше. «Стык не растёт на тебе, — подумал Тэхён. — Он врастает в тебя. Проникает корнями в твою кожу и кости, устраивается в твоей крови, как дома». Он сможет там выжить. Он уже знал, каково это. В блистающем аквариумном свете ночи болезненная улыбка Юнги казалась перекошенной. — Есть не так много вариантов будущего, Тэхён-а. Я же уже говорил тебе, ведь так? Большая их часть заканчивается на тебе. На том, как он добирается до тебя. — Значит так и будет. — Тэхён взглянул на свои пальцы, а затем на лицо Юнги прослезившимися глазами. — Не впервой уже, да? — Поэтому ты настаиваешь на блокировании воспоминаний? — спросил Юнги, звуча задушенно. — Чтобы нам не пришлось знать? Ты станешь папкой в Пропавших без вести или хуже — в низу стопки, и даже нормальных воспоминаний о тебе не останется, а мы будем просто… жить дальше? Не зная об этом? — Другие будут знать, — сказал Тэхён беспомощно. — Сокджин будет знать. Намджун будет… — Они не я, Тэхён-а, — отрезал Юнги резко и зло. — Они не я, не Чимин. У них нет тех воспоминаний, что есть у нас, они не знают того, что знаем мы. Тэхён закрыл глаза. Он мог чувствовать, как синапсы передают жизнь, любовь, воспоминания, потерю. Небытие. Чёрную воду. — И поэтому ты и должен будешь забыть, — сказал он бездыханно. — Мы уже обсуждали это. Будет хуже, если он воспользуется тобой, хён. Это худший из вариантов. То, что ты знаешь, может помочь ему, заставить его делать вещи похуже. Я не хочу, чтобы ты жил с этим. Свет Стыка разливался по лицу Юнги, словно блестки. Его ладони на руле были сжаты до побелевших костяшек пальцев. — Ты даже не скажешь Чимину, — сказал он обвинительно. — Ты знаешь, почему я не скажу. У Юнги перехватило дыхание. Он продолжал вести машину. Снаружи всё ещё были тьма, звёздный свет и неон. Физический мир не изменился вместе с разлившейся болью в груди Тэхёну, не растворился в ничто. Им всё ещё нужно было тело. Это всё ещё происходило. Всё до сих пор заканчивалось. — Намджун уверен? — спросил Юнги. Тэхёну нужно было просмотреть информацию от Намджуна получше. Если тот собирался быть тихим наблюдателем в будущем, следящим и надзирающим вороном ради их цели, то ему нужно было где-то всё это записывать. Для дорожки из хлебных крошек. Убедиться, что информация существует, даже если его не станет, чтобы та была в секрете, но под рукой. В конце концов его план заключался в сохранении страха. Если не будет источника, если он пропадёт — должен остаться страх. — Да. Он уверен. — Почему бы нам просто не… Почему бы не защитить его? Больше файрволов, больше блокировок воспоминаний. Хоть что-то! — Намджун говорит, что уже слишком поздно. Скарабей знает, как найти его. Думай об этом, как о следе, о жучке, разве что отслеживают тут твой разум. Он найдет способ войти. Чимин прямо сейчас уязвим. — Тэхён пытался не звучать оборванно, пыталсь не показывать свой ужас, но смысла в этом не было. Его голос дрожал. — Мне не нравится это точно так же, как и тебе, хён. Ненавижу это. Ненавижу то, что не могу доверять тем, кого люблю, и помочь ничем не могу. Но нет никакой возможности. Ты это лучше меня знаешь. Ты можешь это видеть. Юнги коротко пролаял, смеясь, с легкой яростью и безнадёгой во взгляде. Он ничего не сказал. Какое-то время они ехали в тишине. — План Чимина, — сказал Юнги, пока они сворачивали к складам. — Это может оказаться ловушкой. — Может. Юнги не спросил, почему они всё равно это делали. Может, как и Тэхён, он пришёл к какому-то чёртовому заключению. К той же заземляющей неизбежности. Это может оказаться ловушкой, но это единственный план, что у них был. Вне машины они работали в тишине. Тэхён ёжился, пока они шли в заднюю часть склада G. Какое пугающее, безжизненное место — временная могила для резко умерших, убитых мафией, информаторов и хранивших секреты. Он не мог справиться с позором мысли, что чьё-то тело просто приволокли сюда, чтобы его увез человек без лица. Без какого-либо намёка на могильную плиту, чтобы их вообще помнили, и без скорби в их честь на похоронах. И всё же они были здесь уже столько раз. Застряли в этой петле. — Нам нужно избавить тело от глаз, — сказал он, и Юнги напрягся. — Чтобы он не мог перепрыгнуть в кого-то другого. Прости. Я это сделаю. — Блять, — прошептал Юнги. — Чимин прав. В кого мы превратились? Тэхён поджал губы и выбрал тело. «Мы просто выживаем, — хотелось ему сказать. — Просто выживаем». Но на кончиках его пальцев уже трещала сила, и слова не срывались с губ, когда он прижал пальцы к глазам трупа. Юнги отказался смотреть и отвернулся от запаха горящей плоти, но не ушёл. Его рука покоилась на плече Тэхёна, присутствие Юнги поддерживало его. Когда они вернулись в машину с замороженным пакетом с телом, надежно припрятанным, Юнги взял Тэхёна за руку на минуту и прижал его к боку автомобиля. Он обхватил руками лицо Тэхёна, пальцами почти что оставляя синяки на его коже. Тэхён задрожал, что-то совсем громадное распирало грудную клетку, готовое сломать его. Он не мог сломаться. Он не мог сломаться, иначе полетит весь план. Но в его голове был поток статических помех, а в горле было туго, и всё, что он мог, — продолжать спокойно дышать, пока губы Юнги скользили по его виску. — Я не хочу забывать тебя. Тэхён прижался лбом к окну, отвернулся в сторону от Юнги, потому что теперь не мог смотреть на него. Он ни на одного из них не мог посмотреть, пока это не закончится. — Есть во мне что-то, что не даёт покоя Скарабею. Я пойму, что это. Я пойму, что это, и оставлю вам след из хлебных крошек. Вам обоим. Что-то, за чем можно следовать. Что-то, что приведёт вас двоих обратно ко мне. И мы остановим его. Когда-нибудь. Может, много лет спустя, в будущем. Но мы точно его остановим. — Я тебя найду, — прошептал Юнги Тэхёну в щёку. — Даже если не буду помнить, найду. Я знаю, что найду. Тэхён задрожал. Сглотнул и позволил Юнги себя поцеловать, всего лишь раз — быстрый поцелуй, малейшее успокоение. Чуть больше стало бы опасной снисходительностей, чуть больше разорвало бы его напополам, так что он отстранился, сжал руку Юнги и сел на пассажирское сиденье. Времени оставалось не так много. Телефон Юнги затрезвонил. Это, наверное, Чимин или Намджун звонили, чтобы спросить, когда они закончат. Тэхён наблюдал за тем, как тот ответил на звонок, придумал отмазку. «Здесь полиция, — сказал он. — Нам потребуется чуть больше времени». Когда он закончил, его взгляд метнулся к Тэхёну, медленные язычки огня затемняли его. — Итак, — сказал он. — Ты сказал, что хочешь поговорить с моей семьей. Каков настоящий план?

***

Тэхён не хотел туда возвращаться. Под прикрытием ночи Институт выглядел знакомо. Низкие здания, газон. Обернутый проволокой забор, под которым сплошной линией располагалась единственная полоса слепого места на территории. Тэхён пробирался здесь столько раз, что прокладывание пути было уже у него в крови. В ту ночь он не пробирался. В ту ночь он вошёл напрямую. Все камеры обернулись к нему. Он ощутил, как по коже пробежали мурашки от их пристального внимания, увидел, как выпрыгнул охранник с автоматом, выкрикнув: «Хэй!» — прежде чем упасть из-за залпа пуль. Тэхён поморщился, но шагать не перестал. На периферии его зрения второй охранник зловеще молчал, держа всё ещё дымящееся оружие. Его глаза не следили за Тэхёном — он не моргая пялился в газон, будто его сознание покинуло тело, оставив позади сосуд, чтобы кто-то его наполнил. Что наверняка и случилось. Другие отдавались непрерывным мычанием в голове. Чимина и Намджуна он мог найти легко: их присутствие было похоже на далекие огоньки. «Осторожнее, — прошептал Намджун в его голове, — мы сейчас идём длинным путём». Присутствие Чимина мелькнуло неуверенно на секунду. Затем он сказал: «Примани его, Тэхёни, но не делай глупостей». У Тэхёна скрутило живот. Он сегодня перед тем, как разделиться, обнял Чимина особенно крепко. Притянул его близко и обнимал, пока не посчитал, что тот развалится, если Тэ продолжит. Чимин поцеловал его в губы, погладил по волосам. «У нас всё будет хорошо, — сказал он. — У нас всё будет в порядке, Тэхён-а». Теперь его беспокойство чётко передавалось по связи. «Мы здесь, — прошептал он. — Ты не один, мы рядом». Тэхёна пробрала дрожь. Он не мог найти Юнги по этой связи. В каком-то смысле это было хорошо, хоть Тэхён и нервничал только больше из-за безмолвия между ними. В каком-то смысле это означало, что секрет Юнги в тайне и от врага, и от друзей, уязвимых из-за него. Это было зло во благо. Потому что сегодня Тэхёну понадобится туз в рукаве. Он уже почти вошёл внутрь. План был таков: Тэхён будет отвлекать Скарабея столько, сколько сможет; убьёт столько его марионеток, сколько сможет, пока другие будут пробираться в здание. Внутри уже были заложена взрывчатка — услуга от одного из друзей Сокджина, и в определенное время в Преступления Экстраординарных поступит запланированный звонок о том, что это место вскоре взорвётся. Судя по рассказам Юнги, они прибудут через десять-двенадцать минут. Целый отряд копов вне диапозона способности Скарабея — куда больше внимания, чем ему хотелось бы, так что он будет осторожно забирать их тела. Это время, пока Скарабей будет занят подбором своих бойцов, станет их единственным окошком, чтобы они взяли его врасплох. Захватили его сознание в Недре и впихнули его в тело, по которому никто не будет скучать. Подобно тюрьме из плоти, из которой невозможно сбежать. Конечно, Тэхён не знал, насколько этот план придумывал сам Чимин. Это могла быть ловушка, как и сказал Юнги. Они все могли попросту умереть здесь. Когда Намджун сказал ему ранее, что ему показалось, что файрволы у Чимина держались не очень хорошо, что, возможно, Чимин — не один в своей голове, они оба сошлись на том, что им нужно было больше. Больше могущественных союзников. Больше силы. Семья Юнги платила нескольким Экстраординарным. Некоторые из них были телепатами. Они были в режиме боевой готовности, затаились на территории кампуса. Семье Юнги они отплатили некоторой информацией о Гнезде и несколькими отобранными секретами Стыка, откопанными Намджуном. Они, однако, были только частью отвлекающего маневра, как и Тэхён. Настоящее шоу происходило позади. Он прошёл через двери. Один из докторов, работавших здесь, ждал в главном зале, смятение мелькнуло на его лице. — Тэхён?.. — начал говорит он прежде, чем невидимая сила легко подобрала его, словно игрушку, и откинула к стене. Тэхён стоял смирно. Вокруг него раздались сигналы тревоги. Свет в Институте отключился, начали моргать аварийные красные полоски. Сирена громко завыла. Он закрыл глаза, услышал шаги, приближающиеся к нему, и схватил ту Экстраординарную способность, что оттолкнула врача. Сила пульсировала в нём потоком. Он выпустил её, она стремительно сбежала с него по щелчку пальцев. Шаги прекратились. — Чего ты хочешь? — спросил он под воем сирен и мелькающими сверху аварийными огнями. Тишина. Тэхён пошёл мимо блестящих стоек, поставленных только чтобы выдавать дезинформацию, мимо оборудования главной лаборатории, находящегося там только чтобы сбивать незнающих ребят с настоящей цели Института. — Мы вернулись туда, где начинали, — позвал его Тэхён, захлопывая двери в коридоре, когда за ними начали двигаться люди с пустыми глазами и поднимающимися кулаками, чтобы начать барабанить по металлической двери. — Вернулись туда, где всё началось. Так чего ты хочешь? Лёд начал ползти по стенам. Тэхён стоял спокойно, наблюдая, подмечая треск и шипение, пока температура понижалась. Его дыхание замерзало паром перед его глазами. Провода трещали в панелях над ним, искры сыпались сквозь холод. В длинном коридоре что-то врезалось в одну из дверей. «Вот так, — подумал Тэхён. — Нападай». Один из Экстраординарных Гнезда прорвался к ним, металлические когти изгибались прямо из его рук. Тэхён развернулся и побежал вниз по коридору через лаборатории, мимо классных комнат Института. Он запнулся в полутьме, врезался в стол и толкнул его в Экстраординарного. Раздался слабый звук удара и ворчание, но он всё ещё мог слышать Экстраординарного позади, его шаги и одышку, громкие, несмотря на воющие сирены. Лабиринт коридоров сбивал с толку в мелькающем свете и громком шуме. Стены были слишком близко, вызывали клаустрофобию. Сирены искажали звук шагов его преследователя так, что Тэхён почти не заметил, когда его нагнали. Было преимущество в долю секунды: он занырнул в серверную Института, спрытался за столом, когда когтистая рука Экстраординарного промелькнула над головой и врезалась в систему электроснабжения, чётко прорезав металл, и у Тэхёна едва ли было время, чтобы проползти через другую дверь, прежде, чем взрыв сотряс комнату. Это было громко. В ушах зазвенело, глаза тут же ослепило от света. Но он был в другом коридоре, этот с обеих сторон окружали офисы, он закашлялся и с трудом поднялся на ноги. Щебень разрушенной серверной осыпалась вокруг него. Моргающие огни и поношенные провода от оборудования шипели и сверкали перед глазами. Сквозь завалы он увидел ботинки Экстраординарного, следующего за ним. На рукаве Экстраординарного был огонь, пробирающийся по коже, но он не пытался его остановить. Прямо как марионетка. Тэхён развернулся и встретился лицом к лицу со стеной из льда, перекрывающей ему выход. Он замер. Экстраординарный остановился в нескольких метрах от него, проблеск острой стали внушал страх в красных сумерках коридора. Тэхён поднялся на ноги, поскальзываясь на льду. Для смерти ему стоило только запнуться, поскользнуться, упасть. Но он не упал. Вместо этого он вернулся в воспоминания во времена, когда в университете, в их самодельной лаборатории, он когда-то добрался до самого Стыка и оборвал способность ведущего радио. Это он и попытался сделать — защищаться, а не нападать. Никто из этих людей, в конце концов, не заслуживал смерти. Он потянулся и стены будто деформировались вокруг него. Недро развернулось, затемнилось в углах, пол стал рыхлым и податливым под его ногами. Способность Экстраординарного сияла лучом, шаром удобно устроившегося света. В этом альтернативном состоянии — вне своего тела — было так просто потянуться и забрать его. «Просто забери». Недро завыло. В этот день оно было странным, необычно заселенным: присутствие Скарабея было повсюду вокруг Тэхёна. Оно колко задевало его сознание. Он чувствовал его вокруг себя, пытающегося дотянуться, дикого, непокорного и могущественного в этом другом измерении. У Тэхёна пережало горло. Он замер, слушая, вытянул руку, чтобы забрать дар Экстраординарного, и… «Тэхён! Забирай и беги!» Тэхён вернулся в настоящее. Недро отпало, и Экстраординарный замедлился. Когти исчезли за жалкие секунды до горла Тэхёна. Он вздохнул, отошёл запинаясь, глаза мужчины потускнели, закатились, — и неожиданные, громадные раны раскроили спину Экстраординарного. Была кровь. Кровь, повсюду. Он поскользнулся на ней, разворачиваясь, сердце громко стучало, он был сбит с толку, гадал, такова ли ярость Скарабея. Это ли последствия его злости на то, что эта марионетка не смогла сделать то, что должна была. «Тэхён, двигайся, — сказал вновь Чимин в его голове. — Давай! Выруби свет». Выруби свет. Точно. Тэхён сглотнул и снова ступил в Недро. Ощутил там ту же зыбь Скарабея, как и раньше. Услышал, как он спросил: «Так быстро вернулся?» Тэхён не ответил. Чем быстрее он выберется, тем легче будет спрятать самый большой туз от Скарабея. Карта Экстраординарных предстала точками света. Он ощутил любопытство Скарабея, ощутил, как тот раздулся вокруг него физически. Как он проскользил к нему зловонием, липким нефтяным осадком, и дикая паника охватила сердце Тэхёна. Он не мог там находиться. В Недре было небезопасно: Скарабей занимал слишком много места, распространялся слишком сильно — он был повсюду. Он был везде. «Вырубить свет», — подумал он. Если он сможет это сделать… «Что ты делаешь? — спросил его Скарабей. — Что бы то ни было, у тебя не выйдет. Тебе не убить меня». Тэхён с хрипом выдохнул. Он уничтожил способность одного Экстраординарного, затем другого. Перешёл от одного луча света к другому, будто это была лишь микросхема — так же легко, как отключать светодиоды от питания. Он забрал их все, одну за другой. Силы исчезали, словно выключался свет в тонущей электросети. Он не думал, что Скарабей понимал, что он делает, пока он не закончил. Пока все не исчезли, и не осталось больше Экстраординарных, у которых он мог брать силу. Пока все способности, окружающие его, не стали принадлежать телепатам или тем, кто может воспротивиться Скарабею. Тэхён ощутил, как тот запротестовал у него в голове, душащим шквалом, а затем вернул себя в свое тело. Он запнулся из-за такой атаки. Его голова готова была расколоться. Давление было невероятным, словно над головой была метрическая тонна воды, медленно сокрушающая его череп. Это, однако, было не важно: Скарабею так его было не заполучить. Не невозможно собраться с силами и вытолкнуть Скарабея. «Словно экзорцизм, — подумал он. — Мы создали демона». Времени осталось не так много. Застряв в Недре без Экстраординарных поблизости, которых он мог бы использовать, Скарабей обратится к физической силе, Тэхён был в этом уверен. Тот схватит любые тела и любое оружие, какие будут ему доступны. И ему с этим придётся постараться. Словно по команде, аварийные огни отключились. Было секундное спокойствие — пауза, во время которой Тэхён отполз от мёртвого Экстраординарного, бесконтрольные мурашки побежали по спине. В его голове через тонкую связь, которую он удерживал с Недром, Скарабей спросил его: «Знаешь почему? Почему я хочу от тебя избавиться?» Тэхён не получил на это ответа. Свет вернулся в этот момент, яркий и пронзительный. Снаружи зазвучал мегафон, требуя всех внутри незамедлительно эвакуироваться. «Это полиция, — проскрежетал он громко в неожиданной тишине, оставшейся после отключения сирен. — У нас есть информация о том, что в этом здание может быть опасно. Пожалуйста, эвакуируйтесь». Тэхён ощутил волну интереса Скарабея. У полиции есть пушки. У полиции есть оружие и крепкие тела. Крепче, чем у всех Экстраординарных в этом здании, которые были ничем без своих способностей. Он ощутил в Недре легчайшее послабление. Секундное отвлечение. «Сейчас», — подумал он. Он услышал эхо Намджуна и Чимина, когда набросил себя на Скарабея. Вне своего тела и с Недром, окружающим волной, он врезался в его присутствие. Скарабей засмеялся на него дико, продолжая попытки добраться до полицейских. «Это не сработает, Старлинг, — сказал он. — Это вообще не сработает. Я слишком силен для тебя». Лучи света возникли вокруг него — проявление удушающего присутствия Скарабея. Тэхён дождался, пока тот не узнает, что не может достать до полиции. Дождался этого осознания, почти физически расходящегося волнами вокруг него, множество возникающих дверей, растворяющихся, словно галлюцинации. «Почему я не могу достать до них? — прорычал он, и Недро разбилось в осколки стекла. Они все направились на Тэхёна, но упали вокруг, не причиняя вреда, это всё же был не физический мир. — Почему я не могу ни в кого проникнуть?» Тэхён просто ждал. Ждал, прокручивая новую ложь, новые проблеск чего-то блестящего, за чем последовал бы Скарабей. «Ты защитил их телепатами, — рыкнул Скарабей через пару секунд. — Ты защитил полицию сраными телепатами, как умно. Ты всегда был смышленым. Не таким смышленым, как другие — не благодаря книгам, математике или физике. Твой разум работает непредсказуемо, Старлинг. Зачем ты привёл сюда полицию, а? Только если и они не являются отвлекающим маневром…» Тэхён ощутил, как он пошатался по округе, ища чем можно овладеть. Но Намджун был с Чимином и Юнги, удерживая вокруг них защитную сферу. Некоторые другие Экстраординарные, уже лишенные способностей, вываливались из Института к баррикаде полиции, окруженной телепатами из Стыка, то есть защищенной от рыскающего присутствия Скарабея. Громкий смех разлился в Недре, ленты света прошли мимо них. «Ах, маленький птенчик, — сказал Скарабей обволакивающим, масляным шёпотом. — Похоже, одного ты упустил». Тэхён сжал кулаки. «Правда? — спросил он. — Где?» Он ощутил, как Скарабей метнулся к последнему доступному Экстраординарному. Тому, которого Тэхён, казалось бы, упустил. Ловушка. «Хватай его», — подумал он и услышал мрачное эхо этого от Чимина. У Тэхёна никогда не было причин ловить животных в ловушку, у него никогда не хватало смелости на то, чтобы наблюдать, как что-то в ловушке пытается смыться прочь, но теперь ему казалось, что при этом испытываешь примерно такие же ощущения, как сейчас. Он и Чимин, они были челюстями капкана. Совместными усилиями они набросились на Скарабея, вталкивая его в тело, которое подобрали специально для него. Тело, в которое Тэхён спрятал капельку Экстраординарности, забрав её из Недра и поместив в небьющееся сердце. Ловушка для сороки блестящая, но ничего не стоящая. Скарабей зарычал, но ничего сделать не смог. Тэхён представлял, что именно так любое существо, попавшее в ловушку, страдало бы и мучилось. Разве что в физическом месте не происходило никаких мучений. Разве что они продвигались по Недру волной цунами психической энергии. Но это работало. Невероятно, невообразимо, но работало. Тело, которое они выбрали, было мёртвым и слепым. У него в венах был Талон, а не кровь. ID в его кармане определял личность мертвеца — Роланд Пак — возможно, турист, как-то связанный с преступностью Стыка. Кто знал, почему он умер? Может его убила мафия. По правде, это мог быть кто угодно. Могло быть одним из тел, оставленных для работы Баббл Фейса. Теперь это так или иначе будет лишь тюрьмой для вируса. Как только они заперли Скарабея там, путей к отступлению не осталось, но они собирались принять ещё большие меры, чтобы убедиться, что тот никогда не сбежит. В далекой стране была тюрьма для Экстраординарных. Что-то вроде темницы. Она была неизвестна внешнему миру, но кое-кто в полиции о ней знал. Кое-кто в полиции, кто мог помочь. Скарабей боролся с ними. Мир вокруг Тэхёна крутился, словно зоотроп, свет и тени заговорщицки превращались в монстров. Подводное давление снова завизжало в ушах. Было громко, так громко, что Недро сжимало физические тиски вокруг него, пока он не перестал понимать, где находится. Скарабей снова непокорно засмеялся. «Старлинг, — сказал он через визжащий, порывистый потусторонний ветер этой плоскости. — Ты знаешь, почему я хочу от тебя избавиться?» Тэхён сжал кулаки и накинул себя на него. Каждой капелькой энергии, что мог наскоблить. Ему показалось, что Чимин сделал то же, потому что теперь он мог чувствовать его, постоянного и устойчивого, — более спокойное присутствие. Вместе они задавили Скарабея вниз. Вниз в его тюрьму. Раздавался последний крик, пронзительный звенящий рык, пока они это делали, Недро становилось меньше, неуютнее ненадолго, а затем всё закончилось. Всё сразу — тишина. Тэхён вернулся в своё тело, сел обрушившись на пол, головой прислоняясь к стене. Он дышал задыхающимися рывками. Он согнулся пополам, лёгкие молили о кислороде. Он скрутился в позу эмбриона и принялся ждать. В голове было полное спокойствие. Идеальная тишина. Ему было интересно, слышал ли Чимин последние слова, что произнес Скарабей. «Потому что ты создал меня. Я привязан к тебе. Пока я жив, куда пойдешь ты, туда и я». Куда пойдет он… Тэхён перекатился на колени. Его кожу кололо, всё болело. В одну секунду он чувствовал такой жар, будто готов был загореться, а в следующую — такой холод, что дрожью пробирало. Словно разбивался изнутри. После раздались шаги в его сторону; ему показалось, что он слышал крики Юнги. Они вошли к нему в комнату — Юнги, Чимин и Намджун, — живые и не раненные, Чимин лишь слегка задыхался. Тэхён завозился в попытке встать. Давление атаки на Скарабея торпедировало его. Ему хотелось свернуться в клубочек и никогда больше не двигаться. — Мы… Мы поймали его? — спросил он. Чимин бессловесно пялился. Он не пыхтел, не как Тэхён. На него это, похоже, никак не повлияло. Может, это было по-разному для всех, а может, Чимин просто… Может, он просто не был… — Поймали. — Юнги кивнул раз, прикусив губу, с кругами истощения под глазами, и взял Тэхёна за руку. — Тело в безопасности в руках хороших людей из не ужасного отряда Преступлений Экстраординарных. Они отвезут его достаточно далеко и будут присматривать за ним столько, сколько смогут. Ему придётся продирать себе путь через этот отряд, — он глубоко вздохнул, беспокойно возясь с руками. — Блять. Это сработало. Не могу поверить, что это сработало. Ты… Ты в порядке? Тэхён кивнул, вцепившись в руку Юнги. Он думал о том, что сказал Скарабей, о том, что он привязан к нему. Он имел в виду расстояние? Это означало, что если Тэхён мог отсюда едва ли достать Стык, то Скарабей тоже был им ограничен? Это означало, что он и ограничивал Скарабея от всего остального мира, держал его на коротком поводке в Недре? Что он под этим имел в виду? Если бы он убил Тэхёна, если бы его физическое тело больше не существовало, означало бы это, что Скарабей смог бы освободиться? Смог свободно пересекать расстояния, пересекать даже моря, перемещаться к кому угодно? Какая ужасная мысль. Почти что омерзительная — словно неустойчивая нить между Франкенштейном и его монстром, создателем и его созданием. Но с другой стороны, если бы он ушёл… Если бы он вошёл в состояние анабиоза, и одним разумом отправился в Недро… Застрял бы Скарабей с ним там навечно? — Нам нужно идти, — нетерпеливо сказал Юнги. — Нам нужно идти, нужно убираться отсюда как можно скорее. Здесь взрывчатка. Мы, может, и заключили большую часть сознания Скарабея в его тело, но мы не знаем, остались ли незалатанные дыры, остались ли какие-то кусочки его в других, всё ещё разгуливающих марионетках. — Он не может больше создавать… — начал Намджун. — …Но ещё остались несколько копий, — перебил его Юнги. Тон его голоса был нервным — намёк на то, что нужно поторопиться. Взгляд Тэхёна метнулся к нему, он сам гадал, что тот видел. Почему он всё ещё был на нервах. — Это вирус — есть носители. Мы позже их выкурим. Мы можем уничтожить копии, когда источника больше нет. Пойдём. — Стой, — мягко сказал Чимин. — Чимин-а, мы правда не можем… — То, что Скарабей сказал тебе, — сказал Чимин, поджимая губы, смотря на Тэхёна. — О том, что он привязан к тебе. Это правда? — Возможно. — Тэхён пожал плечами. — Если у него нет тела, возможно, по какой-нибудь там логике Недра, он связан с тем, кто его туда запустил. — Да, — нетерпеливо сказал Чимин. — Но что это значит? — Мы можем обсудить это снаружи, — сказал Юнги, звуча взволнованно. — Прошу, давайте просто обсудим это снаружи… — Значит ли это, что он живёт столько, сколько жив ты? Значит ли это, что он может жить, только пока жив ты? Разве это не значит, что для того, чтобы убить его… — Чимин! — вздохнул Юнги. Тэхён издал задушенный смех. «Это не Чимин», — хотелось ему сказать. Через всё ещё головокружащую дымку он встретился взглядом с Юнги. Помотал головой. Увидел, как ужас сделал Юнги кристально белым. В голове Тэхёна снова раздался громкий звон. Недро спиралью входило в него, словно настойчивое течение, вырывало почву из-под ног. Он зажмурился против этого, против этих вопросов. Вопросы были острыми, ими орудовали как ножами, даже если Тэхён знал, что они являются малейшими, самыми незначительными вариациями правды. Даже если он знал, что задавали их так только затем, чтобы продолжить какую-то новую игру. Игра, в которую они играли, была за гранью жизни, тел и смерти. Она была другой плоскости. Ничто не изменится, жив он или нет. Всё, что он правда мог, — сохранять страх. — Нет, — потому он и сказал это, делая шаг прочь от Юнги. — Нет. Но значит ли это, что он навсегда застрянет в Недре, если я решу просто… жить там. Что-то совершенно необъяснимое промелькнуло на лице Чимина. — Ты бы не смог. Тэхён улыбнулся своей самой ужасной, болезненной улыбкой. — Ох. А мне кажется, что смог бы. — Ты недостаточно силен. Твоё тело для такого недостаточно сильно. — Голос Чимина был высоким от сомнений. — Ты никогда ничего такого не пробовал. Странный лабиринт чувств переполнил Тэхёна: звон в ушах, холод пальцев Юнги, вжимавшихся в его кожу, медленный гомон страха, раздававшийся в желудке. Эта боль, словно нож, воткнутый в рёбра. — Убирайся прочь из его головы, — нежно сказал Тэхён. Чимин улыбнулся. Это была не его улыбка. Даже не правдоподобная фальшивка. Она была искусственной. Ужасной. — Ты долго ждал, — сказал Тэхён с осторожно пустым лицом, ни капля суматохи под поверхностью наружу не пробивалась. — Я думал, ты захватишь его и попытаешься нас саботировать чуть ранее. — Я не думал, что ваш безумный план вообще сработает, — сказал Скарабей. — Хороший сюрприз эти телепаты. О них ты Чимину не говорил. Тэхён ощутил, как Юнги позади напрягся, стал жёстким, как солдат, будто его сердце просто остановилось. — Мы решили, что это к лучшему. — Разве это не несправедливо? Бросать его, когда он так сильно любит вас обоих? Намджун стоял по струночке, сознанием полностью сфокусировавшись на Чимине. Лицо Юнги исказилось в панике, он ухватился пальцами за рукав Тэхёна. Тэхён оттолкнул его, не желая подставлять его под перекрестный огонь. Всё мерцало, словно мираж. Он знал, что это произойдёт. Но боли от этого не убавилось. Это было лезвием. Это было гранью. Тэхён сглотнул. — Ты ничего о любви не знаешь, — прошептал он. — Ты всего лишь чудовище. Должно быть, подействовали чрезвычайные меры, как подумал Тэхён. Когда Скарабей ворвался в разум Чимина, чрезвычайные меры стерли все воспоминания о них. Тэхён надеялся, что это так. Надеялся, потому что не хотел, чтобы Чимин это запомнил. Ему хотелось, чтобы у Чимина никаких воспоминаний об этом не осталось, чтобы новых не появилось — ни в жизнь. Странная сила дотронулась до его груди тараном. Она не была физической — та же энергия, какую Тэхён почти что полностью только что выместил на Скарабея. Она всё равно оттолкнула его к стене, перед глазами засверкало полным спектром цвета, а после растворилось в чёрный. Ему показалось, что он слышал крик Юнги, и ощутил боль, танцующую по конечностям. Шокированные мышцы скручивались и изгибались, боль от электричества взвилась по позвоночнику. Его рёбра распыляло, в голове распространялся туман. Он вдохнул, и в горле его была кровь, тяжёлый вкус меди. Его тело попыталось закашлять и вместо этого давилось. Тэхён открыл глаза и посмотрел на Чимина, который смотрел на него сверху вниз. Его лицо было не его, а разум пронзил паразит. — Давай закончим всё здесь, — сказал Чимин, и даже его голос звучал иначе. — Ты проявил титанические усилия, Старлинг. В виске Тэхёна раздалась серия пронзающих звездообразований боли. Затем снова это сраное давление. Он не мог заставить разум пошевелиться, ничего не мог. Оно засело в черепе мёртвым грузом, вводя сомнения в его кровь. — Хорошо, — сказал он, не сводя взгляда с лица Чимина. — Хорошо. Он знал, что их маленький трюк с телом, их изначальный план, был лишь частью. Он знал, что это станет настоящим слоном в посудной лавке, настоящим скрытым поворотом — расщелиной, по краям которой трескались их судьбы. Когда Намджун сказал, что Чимин может быть опасен, когда он сказал, что, возможно, причина Скарабея давать Чимину доступ к Недру заключалась в том, что он мог заиметь кого-то с Экстраординарной силой рядом с Тэхёном, — тогда он и Юнги поняли. Что это было острие лезвия. Натянутый канат. Тонкая линия. Тут всё и разваливалось. «Прощай», — прошептал Скарабей в голове Тэхёна. Скарабей теперь был тусклым. Его присутствие было маленьким. Просто несколько дымчатых прядей. Но Чимин всё ещё был сильным. Чимин всё ещё мог красть силы у Экстраординарных. У полицейских, у кого угодно в пределах Стыка. «Я люблю тебя, — подумал Тэхён, надеясь, что настоящий Чимин ещё мог слышать. Узнавал он Тэхёна или нет. — Я люблю тебя. Это не твоя вина». Рот Чимина растянулся в ужасной улыбке. Он щёлкнул пальцами и блеснула сталь. Тэхён зажмурился в ожидании удара, но ничто не могло подготовить его к настоящей, шокирующей боли. Жестокая, парализующая лавина. Сперва она ударила его в грудь, разорвала его на части. Прорвалась сквозь кости. Оставила сердце напоследок. Во рту оказалась медь, а затем он снова услышал звон, накаливающийся свет в глазах. А затем…

Раз

Тэхён стоял. Его грудь была целой, нетронутой; никакого абстрактного искусства розовых жировых разорванных тканей. Чимин тоже стоял со смятением во взгляде, головой метнувшись от Тэхёна к Юнги. — Ты, — сказал он, сужая взгляд. — У тебя раньше не было этой способности. Юнги ошеломленно подался в сторону. Намджун встал перед ним, будто пытался защитить, но бесполезно. Чимин тут же оттолкнул его в сторону, и его пальцы снова блеснули сталью. — Хён… — крикнул Тэхён. А затем…

Два

Тэхён лежал на земле. Он ещё не был ранен, ещё не кровоточил. Он просто лежал на земле, кости звенели от боли, а Чимин смотрел на него сверху вниз. — Ты устанешь от этого совсем скоро, — фыркнул он. — Что ты сделал? Дал ему быстренько своей ванной терапии, когда Чимин не смотрел? Держал его своим секретным оружием? Что он, так или иначе, вообще делает? Передвигает нас по параллельным вселенным? Перескакивает через множество альтернативных временных линий, чтобы ни одна не была актуальна? Умно придумано — играться со временем. Переписываешь свою судьбу, перемешивая прошлое и настоящее. Очень умно. Тебе всё равно не убить меня, Старлинг. О, взгляни, у меня есть сраная пушка… Тэхён ощутил, будто выливается из своей кожи. Тело было тяжёлым. Его голову крутило по спирали. Дуло пистолета было тёмным. Темнее тёмного. Затем проблеск света, тяжелый звук и…

Три

— Беги, — сказал Намджун, пока Тэхён пытался сориентироваться в пространстве. — Беги. Намджун держал его локоть в тисках. Тэхён закашлялся, будто в его горле было стекло. Он так устал. Он чувствовал себя побито — душой и телом. В его голове промелькнуло «Юнги», он огляделся, поскальзываясь в смятении. Юнги помог ему встать, удерживая руку на спине, пока он не смог двигать снова. — Где мы… Чимин… — слова образовывались на языке в неправильном порядке. — Сперва надо выбраться. Пока мы в одной комнате… Что-то просвистело мимо головы Тэхёна. Он обернулся, забирая звуковую волну у Экстраординарного, позволяя ей пробраться сквозь кожу с силой вихря. Коридор задрожал от её силы. Столы и двери сорвались со стен и отлетели назад. Тэхён увидел, как Чимин укрывается от этого, поднимая руки, чтобы защитить себя от неожиданного потока обломков; видеть безумную ненависть Скарабея в его глазах было ужасно. — Беги, — сказал вновь Намджун, подталкивая Тэхёна вперёд, и неожиданно они протолкнулись сквозь переднюю дверь. Неожиданно они оказались на холоде под звездами. Полицейская баррикада переметнула внимание, увидев их, но Сокджин вышел вперёд. — Стойте, — сказал он. — Стойте, я их знаю. Он шёл к ним, когда Тэхён заметил, что Юнги пошёл в обратном направлении. Назад к Институту. Он подался вперёд, чтобы ухватить, притянуть назад к безопасности, ближе к себе, но Юнги весь задрожал и покрылся потом, зашептал в литании: «Нет, нет, нет, нет, нет». Была секунда, в которую Тэхён безмятежно не понимал. В следующую секунду их обоих отбросило на землю от силы взрыва. Отдалённо Тэхён услышал крик Намджуна. Отдалённо он увидел химический огненный шар, разгорающийся по зданию, обращающий его в руины. Отдалённо он услышал пикающее полицейское радио и громкие голоса. Юнги взглянул на него с диким выражением лица. — Нет, — сказал он. — Нет, мы должны…

Четыре

Они бегут, снова. — Вперёд, вперёд, вперёд, — кричал Намджун, почти что таща Тэхёна за собой. В голове Тэхёна — языки пламени и смятение. Он очнулся, как только они выбежали за дверь. Небо лилось на них дождём, и ряды полицейских поредели, но не исчезли совсем. Тэхён сделал шаг вперёд, когда Юнги перед ним резко развернулся. — Я должен вызволить Чимина, я должен… — Нет, — сказал Намджун и ухватил его за талию. — Нет, нам нужно убираться, нам нужно уходить, он убьет нас… — Он не в себе, — взревел Юнги. — Мы не можем просто… Мы не можем его оставить! Да. Да, да, да… Конечно. Юнги прав. Чимин там. Тэхён должен был забрать его, без сомнений, он должен был вытащить его из здания прежде, чем оно взорвалось. — Я заберу его, — сказал Тэхён. — Я заберу, вы двое уходите. Намджун взглянул на него с сомнением. Не было времени спорить, и Тэхён уже двигался. Юнги запротестовал слабо, отталкиваясь от Намджуна, чтобы освободиться, но Намджун был сильнее. Тэхён вернулся в коридор с искрами на кончиках пальцев. Если он сможет вырубить Чимина, если сможет его утащить… Должен быть способ. Способ был. Юнги был прав, они не могли оставить Чимина. Конечно, не могли. Он оглянулся на выход. Он не увидел там Намджуна и Юнги, так что они, должно быть, уже выбрались. Он пошёл в лабораторию патологоанатома, где была большая часть взрывчатки, и нашёл там Чимина, играющегося с подожженной спичкой. — Эта игра скучная, — сказал Чимин. — И если это тело сгорит — это принесёт только неудобства, хотя у меня всё ещё есть парочка действующих копий. Что скажешь, Старлинг? Любишь фейерверки? У Тэхёна сжалось горло. — Нет, — прошептал он. — Нет. Прошу, не делай этого. — Умно блокировать все воспоминания о тебе. Очень умно. Не могу создать Экстраординарных с половиной всей информации, правда? Но также это делает эту куколку немного бесполезной. Слишком много вещей над которыми придётся поработать, прежде чем она даст хоть какие-то соизмеримые результаты. Может, в следующий раз попробую другую. Худенькую, бледную. Как его зовут? Тэхён отшатнулся. Спичка упала. Следующий вдох его был огнём. На секунду он ощутил его вкус: мазут, химическая зола. Они покрыли заднюю стенку горла, затем ударили в сердце. Он закашлялся — взрывчатка, удушье и зола во рту. Взрыв клубился. Огонь продирался сквозь кожу, распылял его ткани, сжигал его в ничто. Конец игры. Или…

Пять

…шесть. Семь. Восемь. Девять. Взрывы. Убийство. Нож в груди, пуля в глаз. Бег. Намджун выпрыгнул перед ним, его режут вместо Тэхёна. Полиция, врывающаяся в Институт, и огонь, проглатывающий их всех. В двенадцатый раз Тэхён бежал по коридору. Он спотыкался. Он почти что толкал Намджуна и Юнги перед собой, безнадежность пробуждалась внутри него, легкие горели. В этот раз Юнги замер, как только они вышли. — Я не могу, — прошептал он. — Я не могу переключить. — Что? — спросил Тэхён. — Почему? — Не… Не знаю. Чувствую, будто что-то… кто-то меня блокирует. Тэхён ощутил кулак, сжимающий его футболку, оттягивающий его назад. Он подумал, что это Сокджин, потому что по другую сторону Намджун боролся с Юнги. Тот продолжал пытаться переключить временные линии. Найти то, где они все покидают это место живыми. Во рту Тэхёна был вкус золы, и его кожу кололо от фантомной боли множества стёртых ран. Он утопал безнадёжно. Он бы упал, если бы не Сокджин, удерживающий его на ногах. — Прекрати это, — кричал Намджун, и Тэхён никогда не слышал его таким. Будто ему распотрошили живот. — Прекращай. Мы почти схватили Скарабея. Мы эвакуировали большую часть людей, работавших в Институте… Мы не можем спасти всех. Юнги… Тэхён закрыл глаза. Юнги не собирался прекращать. Конечно, не собирался. Тэхён тоже этого не хотел — он хотел побежать обратно в здание. Как он это делал уже дважды. Но Сокджин удерживал его, и у него не получалось сосредоточиться. Он не мог понять, какую способность использовать, каким путём изменить судьбу, чтобы остановить это: этот ужас, это безумие. — Я не могу, — взвыл Юнги, и звук стрелами вонзился в сердце Тэхёна. Ослепляющая белая боль. — Я не могу, он мне не позволит. Намджун тут же незамедлительно спросил кто. Кто его останавливал. Кто отрезал его от его будущих. Тэхён знал. Он знал. Если бы он закрыл глаза, очистил разум всего на секунду, он бы услышал, как Юнги говорит Чимину: «Ты боишься навредить ему». Это главный страх Чимина. То, на чём они построили его файрвол. Навредить Тэхёну или Юнги. Не контролировать себя, делая это. А теперь более шести раз время зацикливалось, утягивалось и обращалось в спираль раковины Наутилуса, где всё, что делал Чимин, — вредил им. Вредил им обоим. — Он не хочет, чтобы ты это делал, — сказал Тэхён, выскальзывая из хватки Сокджина и приближаясь к Юнги. — Он не хочет… Не снова, не в тринадцатый раз. Настоящий Чимин. Юнги взглянул на него поражённо. Тэхён взял его за руки, заставил на себя посмотреть. — Я не знаю, как он это сделал, но он хочет, чтобы ты остановился. — Голос Тэхёна охрип. — Ты должен перестать. Прошу, хён. Это была идея Тэхёна построить лабиринт из возможных, разрушаемых вариантов будущего. Если бы появилось слишком много вариантов, слишком много конфликтующих вселенных, наложенных друг на друга, тогда, возможно, конец каждой из них ничего бы не значил. Возможно, поток времени наложился бы, потерял значение, стал достаточно непредсказуемым и энтропийным, чтобы концы стали непредсказуемыми. Возможно, они все смогли бы выбраться из Института живыми, никто бы не стал рабом Скарабея; по крайней мере, временное решение и счастливый конец. Это было козырем в их арсенале. Набор вторых шансов. Шанс на выживание, маловероятная ситуация. Но в этой последней мучительной версии времени шёл дождь. У полиции всё ещё был сейф с телом Роланда Пака, и Недро всё ещё хранило только обрывки его присутствия. В этой последней мучительной версии времени количество полицейских и Экстраординарных, погибших в Институте, оказавшихся на поле битвы, изменилось совсем немного. В этой последней вселенной Юнги тщетно пытался использовать свою способность, чтобы забрать их в другое место. — Тэхён, — сказал он. — Помоги мне. Ты сильнее его. Ты сможешь его одолеть, ты сможешь помочь мне переключиться… — Это роли не сыграет, — сказал Тэхён. — Всё будет точно также, хён. — Ты этого не знаешь, — холодно обернулся против него Юнги. Тэхён ощутил всхлип, продирающийся по горлу. — Но ты это знаешь. Знаешь. Знаешь, что всё тщетно. Ты знаешь. Выражение лица Юнги было таким болезненным, что ощущался ударом в живот. Он пробежался припадочно пальцами по волосам. — Нет, нет, нет, — сказал он, снова двинувшись вперёд, и Тэхён схватил его так быстро, что они оба упали на землю. Они были там, когда задрожала земля, ударные волны исходили от взрыва, этот огромный огненный шар освещал небо третий раз за ту ночь. Юнги закричал, мечась под Тэхёном, ногтями вгрызаясь в грязь. Тэхён лишь удерживался и всхлипывал. Там, в конце всего, на лезвии бритвы, он не знал, что ещё можно было сделать. Он не мог вытянуть ничего умного, как маг, — «вуаля». У него не было решения. У него были только дождь, грязь и Юнги, чьи руки медленно обернулись вокруг него, обхватывая его, его собственное дыхание было слишком быстрым, неритмичным и диким от паники. Мокрый нос Юнги уткнулся в шею Тэхёна, и он продолжал шептать «нет», словно молитву. Словно заклинание, фокус. Будто если бы он сказал это определенное количество раз, это сработало бы, словно магия, отменило бы это ужасное событие, призвало Чимина назад. Это так не работало. Ничто так не работало. Дождевая вода была к месту, потому что смывала всё прочее. Тэхён сел, подтянул Юнги за собой. Плечи Юнги дёргались, глаза закрылись, пока он пытался сориентироваться во всех возможных будущих, которые мог увидеть. Он всё ещё пытался спасти их. Тэхён знал его достаточно хорошо, чтобы понимать, что он никогда не отступится. Никогда. Столько, сколько сможет — он будет рыскать по будущим, потому что Юнги ненавидел сдаваться. Ненавидел отпускать тех, кого любит. Ненавидел отпускать тех, кого, как он считал, должен оберегать. Он никогда не отступится. Но отступиться надо. Они уже потеряли Чимина. Если они продолжат менять всё по другим будущим, то могут потерять и Скарабея. Они могут потерять всё то, что проделали в попытках избавить мир от него, и в итоге всё равно умрут. Всегда есть судьбы похуже, чем та, которая у них была. Теперь были сирены приближающихся пожарных машин. Воздух был полон дыма и жара. Дождевая вода шипела на их коже, испаряясь при одном только прикосновении. Огонь трещал громко, привлекая дразняще. В его блеске, в создаваемом им дымчатом сверкании Тэхён положил ладони на щеки Юнги. Взял его лицо в свои руки, попытался увидеть сквозь размытость своих собственных глаз, держал его так нежно, как только мог, так, будто он самое ценное и важное для него. Он сделал медленный дрожащий вдох. Лицо Юнги дернулось в озадаченности. — Прости, — сказал Тэхён так громко, как только мог, учитывая, что его сердце раздирало себя на куски. Юнги никогда не прекратит искать лазейки. Никогда не прекратит искажать пространство и время по своему желанию с целью держать их всех в сохранности. Он никогда не остановиться… Только если не будет помнить. Руки Тэхёна тряслись. Губы дрожали. Был странный звук, похоже, застрявший в груди, — свист и скулёж. Его кровь казалась кислотой, словно жидкий огонь под кожей. Но если он прорвёт баррикаду, которую сам поставил, чтобы защитить Юнги, если заставит файрвол опуститься и закрыть воспоминания Юнги за собой навсегда, то сделает он это как можно мягче. Он не хотел делать Юнги больно. Даже на капельку. Он просто должен был это сделать. Должен был жить с этой потерей. С этими потерями. Для блага Юнги. — Прости, — сказал он вновь. Извинение на вкус было как горькая зола. — Ты должен забыть. — Нет, — сказал Юнги, распахнув глаза. — Нет, ты не можешь. Нет. Тэхён никогда не прощался. Не было нужды. Он просто опустил стену, стёр все следы себя, Чимина. Когда дело было сделано, он наклонился спросить. — Кто король птиц, хён? Юнги моргнул ошеломлённо. Прежде чем его рот смог образовать «что», прежде чем он смог образовать «кто ты», Тэхён поднялся на ноги и попятился прочь. Он врезался в Намджуна, двинувшегося к Юнги. Он совсем тускло ощутил руку Сокджина, обернувшуюся вокруг него, его крепкую хватку, удерживающую его на ногах. Тэхён ощущал себя очень далеко от своего тела, парил на нити, где-то далеко над всем этим. Он едва мог видеть — слишком много тумана перед глазами. Должно быть, то была дождевая вода. Дождевая вода в его глазах. Они прошли через собравшихся пожарных, мафиозных телепатов, работников Института и полицию — тихие под дождём, спускавшемся каскадом вокруг них. Тэхён не спрашивал, куда они идут. Сокджин знал, что это не могло быть местом без зубов. Это не могло быть местом, построенном не на крови, костях и шестерней меняющейся силе. Тэхён бы больше нигде не вписался. Не после всего случившегося. Второй взрыв сотряс Институт, звук был таким громким, что стая птиц взлетела с криками к небу. Сокджин сматерился на выдохе, звуча так испуганно, что это даже удивляло. Тэхён не обернулся.

***

Было поздно, когда они приехали в точку назначения. Это было где-то в Стыке. Тэхён провёл большую часть пути молча и пялясь в окно. Странное онемение росло в сердце, пока он не подумал, что взорвётся от него. Сокджин переключал радиостанции, ни на чём не останавливаясь, болтая попусту. Он говорил то, что Сокджин редко говорил, вроде: «Я рядом» или «Ты не один». Тэхён сказал, что верил ему, потому что правда верил, потому что Джин был его братом, они всегда действовали вместе и он был и умным, и предельно честным. Он бы не солгал. «Тебе нужно дышать. Освоиться. Стать кем-то другим. Ты знаешь, что всё ещё не закончилось». В какой-то момент он попросил Сокджина остановить машину, чтобы выползти и выблевать то малое количество жидкости и желчи, что у него было. Он пытался думать о Чимине и Юнги, и всё в нём противилось, паника была такой ужасной и всеобъемлющей, что он почти что сжимался под её весом. Но он не плакал. — Бывало и хуже, — сказал Сокджин в какой-то момент, что было слабым утешением. Он и сам это знал. Он говорил это не чтобы успокоить, подумалось Тэхёну, он лишь утверждал. Как факт. — Ты выживешь. — Куда мы едем? — Тебе нужно знакомое лицо. Тэхён считал, что у него не было так много знакомых. Он удивился, когда Сокджин остановился у старого, сомнительного здания в Стыке. — Это… Это тот, кто помогал тебе? С Преступлениями? — Возможно. В какой-то мере, да. Давай. Я оставлю тебя здесь пока что. Мне нужно вернуться и помочь проконтролировать этот бардак. — Он на минутку обернул руки вокруг Тэхёна. Подержал в объятиях. Сказал: — Ты правда будешь в порядке. Ты… Ты отлично справился с Скарабеем. То, что ты сделал… Это важно. Думаю, ты будешь в порядке. «Ага, ну. Я так не считаю». Тэхён похоронил своё горе. «Я создал это, — хотелось ему сказать. — Весь этот бардак. Не важно, исправил ли я его». — Иди, постучись в ту дверь, — сказал Сокджин, указывая на здание. — Я свяжусь с тобой позже. — Мне нужно время, — пробормотал Тэхён. — Мне нужно немного времени. — Я могу его тебе дать. Тэхён взглянул на него. Не совсем такого ответа он ожидал, учитывая то, что опасность ещё не была целиком позади. Он думал, что понадобится им, возможно, чтобы подобрать ещё кусочки. Но Сокджин давал ему время. Давал ему терпение и гарантию. Это казалось незаслуженной добротой. В Стыке было утро. Когда догорел туман, трупы зданий, сбитых в кучку, были похожи на деревья, возникающие из теней. Перед одним из зданий была девочка, левитирующая на трёхколёсном велосипеде, с широко раскрытыми глазами, уставленными на полицейскую машину Сокджина. Всё для Тэхёна пахло пылью, на вкус было золой. Он чувствовал себя до странного потерянным. Тяжёлым, на побережье какого-то далёкого, высушенного океана. Не к чему, по сути, возвращаться. Его единственные мысли были расплывчатыми и окольными, бесполезная спираль сожалений. — Иди, — вновь сказал Сокджин. — Тебе нужен отдых. Я… Я позабочусь о Юнги. Тэхён кивнул. Его горло было таким сжатым, что ему казалось, что он мог подавиться. — Со мной всё будет хорошо, — пообещал он. — Просто вернись. Просто не… (обернись чем-то ещё, не исчезай, не умирай, не становись марионеткой, вихрем, монстром с любимым лицом) — …не задерживайся, хорошо? Сокджин кивнул. Тэхён дождался, пока машина не уехала, а затем медленно пошёл вниз по улице. На её конце он развернулся и пошёл назад незаметно, скрывая лицо под капюшоном толстовки. Это в конце концов Стык. Он не хотел, чтобы глаза прохожих запомнили лицо человека, вылезшего из полицейской машины. Он постучался в дверь квартиры. Пару минут ответа не было, только он один на холоде в расстраивающем унынии. Затем дверь со скрипом открылась, и на него уставилось знакомое лицо. — Тэхён-хён? — Чонгук моргнул протяжно в смятении. — Входи, входи, ты выглядишь… Ты выглядишь ужасно. Его рука, сжимающая плечо Тэхёна, пока он втягивал его в тепло квартиры, была сильной и знакомой. Дрожь пробила Тэхёна, затем вторая. Чонгук усадил его на старый, порванный диван и пробормотал что-то о чае. — Ты не обязан мне ничего рассказывать, — сказал он. — Ты не обязан что-либо говорить. Я просто… Я принесу тебе чего-то тёплого. Тэхён ничего не сказал. Он дышал. Он не знал, как долго сидел там, не разговаривая. Не знал, как долго Чонгук сидел с ним, ничего не спрашивая, заводя небольшие, отвлекающие рассказы о его жизни в Стыке и о том, что он делал, когда был свободен. Он совсем не вспоминал Институт. Ничего не вспоминал. Это тоже была доброта. Тэхён понял, что не может закрывать глаза. Если закрывал — возвращался туда. Бежал по коридору, преследуемый огнём. Преследуемый монстром, имевшим лицо того, кого он любил. Если он закрывал глаза — вспоминал Недро, разрывающееся на осколки вокруг него, пока Скарабей шептал ту раздирающую мысль: «Я привязан к тебе». Через какое-то время он ощутил беспокойное, иссушающее жжение в груди. Он прижался лицом к поверхности дивана и вцепился ногтями в бёдра. Его внутренности выкипали до чистой поэзии простой гидравлики — никакой боли, никакой безнадёжности. Одну безумную минуту ему хотелось одолжить способность и растерзать эту улицу. Одну безумную минуту ему хотелось слететь с катушек, вздёрнуть тела на телефонных линиях, как птиц, подобравшихся слишком близко к оголённым проводам. Затем эта безумная багровая ярость ушла, и он сдулся до матового серого цвета. Незаметного. Методичного. Он был уверен, что тюрьма из плоти не сможет всегда удерживать Скарабей. Что некоторые его копии, которые им не удастся уничтожить, станут в один день значимой угрозой. Они сдержали эпидемию, но не уничтожили сам патоген. Их монстр — мемический вирус, а вирусы больше всего известны своей способностью адаптироваться. Тем, как они мутируют. И когда он вернётся — когда оно вернётся с силой, — Тэхёну понадобится план получше. План, который не будет зависеть от того, жив он или нет. Что-то, чтобы убить неубиваемое. Он пообещал им обоим след из хлебных крошек. Что-то, что приведёт их к нему, сейчас или спустя 50 лет. Тэхён посчитал, что может начать с этого. — Чонгук, — прокаркал он первое слово, сказанное за много часов. Чонгук поднял взгляд широко раскрытых глаз. — Случаем… Может быть… У тебя не найдется блокнота для меня?

***

В последующие дни ему казалось, будто он потерял измерение. Будто у массы, длины и времени не было определения, не было значения, когда дело касалось его. Он оставался у Чонгука, записывая извилистые записки, продумывая возможности. Сокджин рассказал ему, что сейф перевезли далеко на Ближний Восток, в международную тюрьму усиленного режима, спрятанную где-то на удалённом острове. Юнги вернулся в университет, растерянный пиздец, но не помнящий ни о каких произошедших событиях. Его тренеры и профессора неделю побузили о пропущенных занятиях и несданных проектах, но Юнги был умным. Он догонит. Он выпустится. — Мы переведём его напрямую в Преступления, — пообещал Сокджин. — Будем за ним присматривать. Ким Намджун тоже. — А Институт? — спросил Тэхён, свернувшись на диване в той же позиции, в какой пробыл часы. — Тела?.. — Все сожжены. Учитывая необъяснимые обстоятельства, пришлось записать их в дела Пропавших без вести. Тэхён кивнул и сглотнул. Тени двигались за окном Чонгука — солнце, меняющийся свет. Было почти три часа по полудню. Тэхён мог это определить лишь по их формам. Он наблюдал за стенами уже довольно долго, потерянный в голове. Он позволял весу всего произошедшего пришпиливать его к полу, не давать дышать. Он медленно учился снова чувствовать себя человеком. Но теперь ему казалось, что он мог встать. Теперь он думал о том, что не хочет позволять миру просто проходить мимо. — Что будешь делать? — спросил Сокджин, падая на диван рядом с ним. — Ты не можешь оставаться тут взаперти навечно. У нас есть незавершенные дела. Это так. У них правда были дела. Невозможные дела. — Завершать их, полагаю, — сказал он. Сокджин похлопал его по плечу. — Убежусь, что мы будем готовы. Когда это начнётся вновь. Вечер был дождливый, когда он с Намджуном ехал в дом семьи Юнги. Мужчина, встретивший их, наверняка, был его отцом, предположил Тэхён, но он сильно отличался от Юнги. Не физически — физически были схожести, очевидные глазу. Но Тэхён узнавал оппортунистов, когда видел их, узнавал акул, чующих кровь в воде, когда встречался с ними. Поэтому он приехал туда с деловым предложением. — У тебя странные требования, мальчик, — сказал мужчина с улыбкой. — Сперва хотел телепатов. Теперь хочешь заброшенное убежище, защиту и кучу странного наркотика. Каков на самом деле твой проект? — Это вас не касается, — сказал спокойно Тэхён. — Я могу за это заплатить. — Мне не нужны деньги. — Секретами, — исправился Тэхён. — Как в прошлый раз. Секреты Стыка. Секреты правительства. К примеру, то вложение, что вы только что сделали в дело картеля наркоторговцев-Экстраординарных? Вы не получите из этого никакой выгоды. Посмотрите их цифровые подписи. Они пришли не из заявленного вам места. Брови взмыли. Намджун держался близко к Тэхёну, совсем не пряча свой страх. Тэхёну нужно было напоминать себе, что это не мир Намджуна. Что он был здесь только потому, что не хотел отпускать Тэхёна одного. Ошибочная попытка приглядеть за ним, когда на деле за Тэхёном не надо было приглядывать. — Хорошо, — сказал мужчина после долгой паузы. Выдох Тэхёна громко вырвался из груди. Он улыбнулся, делая шаг вперёд, собирая кусочки себя с давних дней в Стыке. — Хорошо, — сказал он, протягивая руку для рукопожатия. — Можете звать меня Старлинг.