(Даже если речь не) о тебе

Роб разложил по мискам, стоявшим у плиты, только что приготовленный вегетарианский чили. Несколько минут назад до него донеслись шаги Майка наверху: тот, видимо, вышел из ванной. Он закрыл кастрюлю крышкой, шагнул к холодильнику, чтобы достать сыр, сметану и зубчик чеснока. Сметану он недолюбливал, но Майку она нравилась, и Роб собирался заправить его порцию изрядным ее количеством, как только тот спустится в кухню. Сделаю ему приятное, подумал Роб, открывая контейнер с мелко натертым сыром. От чили шел пар, и, стоило ему посыпать сыром порцию Майка и бросить щепотку и на свою, тот тут же начал таять. После этого он добавил чеснок, а напоследок открыл сметану. Состроил гримасу, запустив в нее ложку. - Чего это ты так лицо скривил? – удивленно спросил Майк. Он только что зашел на кухню и увидел выражение лица Роба. Бросил взгляд на стол, сделал глубокий вдох. – Пахнет вкусно. Хотя по тебе можно подумать, что наоборот. - Да все дело в сметане, - сказал Роб, выкладывая сверху на сыр столовую ложку сметаны. – Не люблю я ее. – Он поднял взгляд на Майка, улыбнулся ему. От того пахло свежестью, и вид у него был расслабленный. На нем было черное худи и спортивные штаны. – Как все прошло? Майк сел на один из барных стульев, почесал щеку и бороду с таким звуком, что Роб, стоявший в нескольких метрах от него, услышал, как он это делает. - Она еще злится на меня. И я понимаю почему. Но ведь она уже почти год как съехала. Роб покопался в холодильнике и достал пиво, которого, как он догадывался, сейчас хотелось Майку. Его, с одной стороны, не удивил тот факт, что Анна по-прежнему досадует на Майка, но по какой-то причине он надеялся, что она уже успеет смягчиться к данному моменту. Он взял прихватку, чтобы достать хлеб из духовки. - О чем вы говорили? – Хлеб красиво подрумянился, и Роб вытащил его, не глядя на Майка. Сердце заколотилось быстрее, пока он дожидался ответа. - О недвижимости. О деньгах. О детях. – Майк вздохнул, откинулся на стуле, взял пиво и открутил крышку. – Когда я ей в свое время рассказал про Честера, это вышло спонтанно, я этого не планировал. Но она теперь постоянно что-то выдумывает и сама во все это верит. Так себя ведет, будто за мной должок, или типа того. – Он запрокинул голову, пригубил холодное пиво и, прищурившись, посмотрел на Роба, вернее, на его затылок. – Может, она и права. Я и подумать не мог, что все повернется вот так. – Он закрыл глаза и повесил голову. Роб нарезал хлеб, не сводя взгляда с хрустящей корочки. - Ты же вроде говорил, что и раньше подумывал о том, чтобы уйти от нее. – На самом деле он точно знал, что Майк упоминал об этом. Это было в одну из тех ночей в студии, когда он плакал над чашкой чая и рассказывал ему обо всех планах, которые они строили вместе с Честером. Уложив на блюдо кусочки хлеба, Роб обернулся и поставил его на стол между Майком и местом, которое вскоре собирался занять сам. - Я собирался это сделать… когда-нибудь. Если и были сомнения в этом шаге, то у Чеза, а не у меня. – Майк пожал плечами. – Какая теперь разница. Сейчас проблема в другом: что бы я ни сделал, она мной недовольна. Ее обуревают всякие мысли… и, если подумать, она права. Она ведь со мной была еще до того, как мы прославились. Я и правда перед ней в долгу. – Он взял ломоть хлеба и принялся отщипывать от него кусочки. В животе уже урчало от голода. Роб хорошо помнил, как выглядела Анна в 1998 году. Помнил свойственное ей обилие черного: густую подводку, помаду, волосы того же цвета, платье в обтяжку и колье, и все это в сочетании со светлой пудрой. Он никогда не понимал, каким образом Майк, с его любовью к хип-хопу, выбрал именно Анну с ее внешностью гота. Но это было не его дело. - Так что, с разводом ничего никуда не сдвинулось? Майк бросил на него короткий взгляд, оторвавшись от хлеба. - Ну, бумаги уже поданы, если ты об этом. – Он снова взялся за пиво, чтобы сделать еще глоток, и не сводил глаз с Роба, который как раз нес миски с чили к столу. – Наверное, история будет неприятная, и я ее в этом не виню. Ей больно. А если бы я тогда сам сказал ей, что ухожу, и даже не признался, по какой причине, вышло бы вообще отвратительно. Наверное, я надеялся, что, раз она ушла первая, то ей захочется поскорее разделаться со всем этим. С минуту они молчали. Роб расставлял миску, стакан воды, хлеб и одновременно думал о том, каким шоком, должно быть, было для Анны узнать о романе Майка и Честера. Он-то знал об этом годами, но она и понятия не имела. Роб осознал, что сопереживает Анне, и не только потому, что они с ней дружили много лет. Между его чувствами и тем, что испытывала Анна, была большая разница, и она состояла не только в том, что Майк в свое время клялся ей в любви до гроба на глазах у всей семьи и друзей. Разница заключалась в том, что после того, как Честер покончил с собой, Майк предпочел остаться один, чем пытаться спасти свой брак. А потом он взял и выбрал меня. Роб прочистил горло. - А о нас ты ей рассказал? – спросил он, поправляя очки. Они снова съехали, и он опустил взгляд в свою миску с чили. Если несколько минут назад Роб почувствовал, что нервничает, довольно расплывчато поинтересовавшись у Майка, о чем тот говорил с женой, то теперь, после прямого и ясного вопроса, ему казалось, что он оказался на грани настоящей панической атаки. - Я же тебе говорил, что расскажу, - возмущенно ответил Майк. – Я тебе обещал это сделать. Да, конечно, я рассказал. И она не обрадовалась. – Он решил не пересказывать Робу того, что в гневе сказала ему Анна: хорошо хоть у Роба нет детей, а то бы ты и их втянул в этот бардак. После чего спросила, собирается ли он просто взять и поставить группу перед фактом. – Мне кажется, она теперь всю группу ненавидит. Ей кажется, что вы все помогали нам с Честером скрывать наш роман. А еще она думает, что мы с тобой… так, просто трахаемся, ничего серьезного. – Майк взял ложку, смешал сметану с растаявшим сыром и чили. - Она же знает, что я и раньше с мужчинами встречался. – Роб окунул кусок хлеба в чили, попробовал на вкус. Тот оказался отличным. Погода стояла еще не холодная, но на дворе был уже почти День Благодарения, который всегда ассоциировался у него с перцем. Он неизменно ел его в период с ноября по февраль. - Да, она знает. Но ей лишь бы накинуться… – Майк попробовал приготовленное Робом блюдо и одобрительно замычал. – Никогда бы не подумал, что вегетарианский чили – это так вкусно. Они ели, еще немного поговорили об Анне и том, как она приняла новость насчет Роба. Майк выгреб остатки чили из своей миски, посмотрел на Роба и снова взялся за пиво. - Как только дела устаканятся, все будет нормально. Разрешим вопрос опеки над детьми, и тогда они будут приходить довольно часто. Ну, то есть будут, когда мы вернемся из Европы. – Майк нахмурился и встал, чтобы положить себе добавки. – Все это непросто. Мне надо убедить ее, чтобы она пошла мне навстречу. Мы ведь пока не знаем, ни сколько протянется тур, ни что будет с группой. Я же не смогу забирать их к себе регулярно, на каждый второй уик-энд. Настала очередь Роба следить взглядом за Майком, пока тот перемещался по кухне, накладывая себе сыр, чеснок и сметану. - То есть, она не возражает, чтобы дети приходили сюда? - Против тебя лично она ничего не имеет, - отозвался Майк и осклабился. В улыбке было что-то самоуничижительное. – Это меня она ненавидит. И у нее не будет выбора, они по закону могут со мной видеться. С этим все будет в порядке. – Майк покосился на миску Роба. – Еще хочешь? Роб подвинул к нему миску. - Положи. – День был долгим и перенасыщенным переживаниями. По большей части, Роб провел его в одиночестве. Почти все утро и весь день Майка не было дома, и Роб слишком волновался и из-за этого даже не смог пообедать. Он регулярно постился, но одно дело - сознательно принятое решение, а другое – когда не ешь из-за того, что не можешь удержать в кулаке собственные нервы. - Ну что, теперь она в курсе. Еще одну задачу можно считать выполненной. Он хотел, чтобы это прозвучало беззаботно, но Майк состроил гримасу. - Ага. Такое чувство, что я зарабатываю себе право быть с тобой рядом. – Он наполнил миску Роба и толкнул ее в его сторону. - Я не это имел в виду, и ты это прекрасно знаешь. – Роб хотел было закатить глаза, но удержался. После возвращения домой из тура они много говорили о том, чего хотят друг от друга и как будут развиваться их отношения. Больше всего Робу хотелось, чтобы не нужно было ничего скрывать. Это было единственным, чего он хотел от Майка. То, что Майк решил рассказать обо всем Анне и членам группы, для него было признаком серьезного, зрелого подхода. Ему это было необходимо для того, чтобы перейти с Майком к чему-то большему, чем чисто эмоциональная близость. – Мы ведь оба знаем, что это мне с тобой подфартило, а не тебе со мной. Майк тут же расслабился и, склонившись через стол, взял Роба за руку. - Насмешил, - тихо сказал он. – Я уж точно не подарочек. У меня перепады настроения и мания контроля. А еще мне никогда не понять, как хоть кто-то вообще может спать со мной в одной постели. - Ну, когда ты спишь с открытыми глазами, это и правда выглядит жутко, - поддразнил Роб, сжимая его ладонь. – К счастью, я к этому привык еще в первом туре. – В те времена, когда Linkin Park ездили из города в город в вэне, у них было что-то вроде шутки: кто вытянет короткую спичку, тому и спать в одной комнате с Майком. Они говорили об этом без злого умысла, и каждому из них доводилось делить комнату то с одним, то с другим, но всех ребят и правда немного шокировал тот факт, что глаза у Майка по ночам никогда не закрывались до конца. Майк покачал головой, отстранился, взял себе из холодильника еще одно пиво и снова сел на место. - Вы из-за этого постоянно дрейфили. Трусишки. Роб открыл рот, сделав вид, что возмущен, и ткнул себя в грудь. - Я никогда ничего против твоих жутких глаз не имел! - Это просто потому, что ты был в меня влюблен, - слегка поддел Майк, склонился ближе и притянул Роба в поцелуй с привкусом перца. Когда он отстранился, Роб улыбался вовсю. - Не будь таким самоуверенным, Шинода, - отбил он, глядя на него мягким взглядом. – Я еще не совсем твой. Тебе еще надо рассказать Делсону. И Джо. И Фениксу. И тогда уж наслаждайся. Майк закатил глаза. - Брэдфорд. Вот он, скорее всего, психанет. Джо и Феникса, мне кажется, это вообще смущать не будет. Когда Честер умер, они больше всех меня поддерживали. Были так добры ко мне. - Он замолчал, сам удивившись тому, как легко слова о смерти Честера соскочили с языка. – Завтра поглядим, - наконец сказал он и принялся перемешивать сметану, сыр и чили. Роб протянул руку, сжал его колено. Он знал, почему Майк запнулся, все было ясно без слов. Но он был рядом, и он все понимал. И это было единственным, что имело значение. Весь остаток ужина они болтали о том, какие места хотят посетить в Европе, о подкасте Дэйва Member Guest, а также о выставке фотографий Джо, которую он планировал устроить. Беседа шла в расслабленном, приподнятом настроении, особенно по сравнению с началом разговора, когда они говорили об Анне. Они вместе прибрались, Роб убрал остатки еды, а Майк сполоснул миски, прежде чем засунуть их в посудомоечную машину. К тому моменту, когда Майк вытер стол, Роб уже успел прополоскать бутылки из-под пива и сложить их в ведро. - Ты по-прежнему хочешь смотреть тот фильм? – спросил Майк. Впервые с того самого мгновения, когда он спустился в кухню после душа, в голосе его послышались какие-то робкие нотки. Роб посмотрел на Майка, который как раз сложил кухонное полотенце и повесил на край раковины, и увидел, что щеки у него порозовели. Они еще утром говорили о том, что надо бы посмотреть «Зверинец»: Майк узнал, что он снова появился на Netflix. Правда, с этим как-то не вязался румянец у него на щеках. Фильм ведь, в конце концов, был комедией, к тому же старой. - Ага, хотелось бы, - сказал Роб, пристально глядя на Майка. Тот потеребил полотенце за край. Майк кивнул и бросил взгляд в сторону гостиной. Они всегда смотрели кино именно там. Роб сидел на одном диване, а Майк – на другом. По дороге домой от Анны Майк думал об этой их договоренности и обо всех условиях, которые ему ставил Роб. У него тогда мелькнула мысль, что, может быть, разговор с Анной убедит Роба в том, что он всерьез настроен на эти отношения. Он снова поднял руку, поскреб одну щеку, потом другую, и наконец посмотрел на Роба. - Мы с тобой обычно смотрим кино вон там, но я тут подумал… может, посмотрим наверху? В кровати. В кровати. Тут-то Роб понял, почему Майк покраснел и ведет себя как-то нервно. В той комнате, где спал Роб, спальне для гостей с покрывалом винного цвета и двумя подушками, телевизора не было. В комнате с той самой кроватью, на которой Майк вчера уснул рядом с ним, лицом к нему, пусть даже они только разговаривали, не касаясь друг друга. Зато телевизор был в спальне Майка, комнате, куда Роб за все те месяцы, что жил у него дома, ни разу не отважился зайти. Двух простых слов оказалось достаточно, чтобы сердце у него снова заколотилось. В кровати. - Конечно, можно и так, - согласился он, постаравшись произнести эти слова непринужденным тоном. – Только подожди несколько минут, я пойду, почищу зубы и все такое. – Он махнул в сторону лестницы. – Увидимся наверху. И подушку надо взять. - Погоди, ты что, думаешь, тебе мои подушки не понравятся? - Если они не такие, как в комнате для гостей, то едва ли. – Роб улыбнулся ему, щелкнул выключателем, и весь нижний этаж погрузился в темноту. Он услышал, как Майк на ощупь ищет выключатель лампы, висевшей наверху лестницы, и тут их озарил мягкий неяркий свет. Казалось, что в глазах Майка теплятся свечи, и у Роба перехватило дыхание. - Иди, - тихо сказал он. В полумраке почему-то не хотелось говорить громко. Майк лишь кивнул в ответ, повернулся и пошел наверх. Там их пути разделились: Майк ушел в свою комнату, а Роб – в свою, и оба не спеша занялись своими ежевечерними делами. Роб посмотрел в зеркало, сполоснул рот, вытер лицо. Прошлой ночью они уже спали в одной кровати. Сегодня будет то же самое, только и всего. Он несколько раз повторил про себя эту фразу, потом взял подушку и направился в комнату Майка. Мы будем смотреть кино, не более того. Завтра встретимся с ребятами. А сегодня будем смотреть фильм. Вот и все, заруби себе. Когда Роб зашел в комнату Майка, тот еще не вышел из ванной, и он поколебался, осознав, что понятия не имеет, на какой стороне кровати тот спит. Тут он заметил подушки в изголовье. Наволочки были бледно-розовыми. Почему-то Роб не ожидал увидеть в его комнате ничего такого, что напоминало бы о том, что раньше тут жила женщина. Кровать была в белых и серых тонах, и, если бы не белье, Роб бы и не вспомнил об Анне. - Ты спишь справа, - сказал Майк, выходя из ванной, и Роб наконец оторвался взглядом от кровати. – Нет, я хочу сказать, справа - если смотреть отсюда, - пояснил он, когда Роб пошел не в ту сторону. - Я подумал, ты имеешь в виду – справа от тебя. – Роб потряс головой и обошел кровать. – Милое белье, - непринужденно заметил он, положив свою подушку на розовую простыню. - Да, я знаю, оно розовое… но оно кучу денег стоило, - парировал Майк и откинул покрывало со своей стороны кровати. – Зато спишь, как на облаке. Увидишь. – Он успел переодеться из спортивных штанов и худи в боксеры и свободного покроя футболку. Роб постарался не глазеть на его стройные, ничем не прикрытые ноги, пока тот забирался в постель. Роб снял тапочки и последовал его примеру, стараясь устроиться поудобнее на розовых простынях, несмотря на то, что футболка и пижамные штаны ему немного мешали. В одиночестве он обычно спал в белье, но не было нужды провоцировать Майка… или себя самого. Он подложил подушки себе под голову, чтобы видеть экран, а Майк тем временем переключал каналы на пульте. Стоило Робу устроиться как следует, как Майк придвинул свою подушку поближе и прилег. Он лежал так близко, что их руки соприкасались, и Роб знал: если он сейчас повернет голову, то окажется с ним лицом к лицу. Как бы ему ни хотелось коснуться Майка, он старался не реагировать на него и сосредоточиться на экране телевизора. Ему хотелось дотронуться до его лица, руки, ноги, чего угодно, но он стойко продолжал смотреть фильм, не отводя глаз. Даже в те мгновения, когда они хохотали так сильно, что Майк придвигался еще ближе. Даже тогда, когда он начал легонько поглаживать пальцами руку Роба. Было трудно сосредоточиться: Майк лежал так близко, от него так приятно пахло, и они лежали почти вплотную. Роб был рад хотя бы тому, что фильм он знал наизусть, потому что думать сейчас мог только о Майке, и все его внутренние силы подчистую уходили на то, чтобы держать себя в узде. Позже, когда Майк задремал, крепко прижавшись к нему, Роб подумал, что надо бы повернуться, выключить лампу и, когда фильм закончится, тоже провалиться в сон. Он хотел, чтобы они, как и вчера, просто уснули рядом друг с другом. Хотел легонько поцеловать Майка в щеку и отвернуться. Но все пошло не так. Когда фильм закончился, Майк нажал на кнопку пульта, и экран почернел. Он потянулся к ночному столику, положил его туда, после чего повернулся к Робу. Тот лежал на боку. - Спать будешь? Свет выключить? Роб повернул голову, чтобы что-то ответить, и тут Майк положил ладонь ему на предплечье. Их взгляды встретились. - Да, - прошептал он, но Майк не отнимал руки. С минуту они лежали, уставившись друг на друга, пока Роб не перевел взгляд на его ладонь. – Майк. Отпусти меня. Но Майк его не отпустил. Он немного приподнялся на локте, придвинулся ближе, не спуская взгляда, и чуть усилил хватку. Несколько мгновений Роб лежал, не дыша, и наконец, подумав: да пошло оно все, потянулся к Майку, завел ладонь ему за шею, заставляя нагнуться, и припал к его губам. Роб почувствовал, как Майк отвечает на поцелуй, и услышал тихий стон, с которым тот раскрыл губы ему навстречу. В отличие от тех невесомых, мягких поцелуев, которыми они обменивались в последние дни, и сдобренных алкоголем поцелуев в автобусе, этот был чувственным, он ощущал разницу. Роб чувствовал, как горит Майк, прижимаясь к нему, как мягко он надавливает на его губы своими, как робко касается его языком, как проводит ладонью по руке и кладет ее ему на грудь. На этот раз поцелуи Майка не казались ему отчаянными, они были неспешными и нежными, и Роб, пуская все на самотек, запустил пальцы ему в волосы, притягивая к себе. Этого оказалось достаточно, чтобы Майк осмелел и закинул на него ногу, чтобы прижаться еще ближе, и тогда Роб, перестав сомневаться, поддаваясь, положил обе ладони ему на поясницу и позволил забраться на себя сверху. Он чувствовал, что уже завелся, что у него встает, тут Майк толкнулся ему навстречу бедрами, и он не сумел сдержать стона, сорвавшегося с губ, как не смог остановить и движения рук, которым вжал его в себя еще крепче. Впервые в жизни он обнимал Майка вот так, и голова у него пошла кругом от желания настолько мощного, что ему казалось, будто он сейчас в нем захлебнется. - Дотронься до меня, - прошептал Майк, когда их поцелуй разорвался. Роб бросил на него взгляд из-под ресниц, скользнул рукой между ними и положил ее ему на боксеры. Майк прикрыл глаза, распахнул рот, и Роб почувствовал, как всем телом отзывается на это зрелище, как все внутри закручивается в узлы, как в паху запульсировало от желания. - Ты такой красивый… - прошептал он, любуясь раскрасневшимся лицом Майка, по которому разливалось удовольствие, темными ресницами прикрытых глаз, закушенной нижней губой. Майк продолжал раскачиваться в его объятиях, и под ладонью, которой он двигал вверх-вниз, стараясь подарить ему как можно больше удовольствия, стало влажно и липко. Обхватывать его ладонью, чувствовать под пальцами всю его длину и увесистость, впервые ласкать Майка своей рукой казалось чем-то на грани реальности, живым воплощением давней-давней фантазии. Майк толкался бедрами в одном ритме с его ладонью, пока не излился со сдавленным выдохом, дрожа, нависая над ним, и Робу казалось, что момент его разрядки намертво впечатался ему в память, и теперь можно будет вспоминать об этом всякий раз, когда захочется. Ладонь была вся в теплом семени, это окончательно сорвало ему крышу, и ему так захотелось перевернуть его на живот и войти… …вот только у Майка были другие планы на этот счет. Открыв глаза после своей первой близости с Робом, он смущенно улыбнулся, подал ему полотенце, чтобы вытереться, чмокнул в губы и скрылся в ванной. Роб остался лежать на кровати с оглушительно колотящимся сердцем, невыносимым стояком и мыслями о том, какой, интересно, у Майка вкус, но руку он уже успел вытереть, так и не набравшись смелости поднести к губам. И тут он обнаружил, что Майк уже вернулся. Он тут же устроился между его ног и проворно стянул и штаны, и белье. Роб хотел воспротивиться, но не успел, настолько живо он взял его в рот. Мысль о том, чтобы воспротивиться, как пришла, так и ушла. На самом деле, ему вовсе не хотелось сопротивляться. Не хотелось останавливаться, не хотелось думать ни о чем, кроме прикосновений губ и того, как Майк надавливает своим горячим языком, водя по коже, облизывая ствол, посасывая головку, пока он лежал, запустив пальцы ему в волосы. Он чувствовал, как Майк проводит своими теплыми ладонями ему по бедрам, по животу, как покалывает ему кожу своей бородкой, и ему до такой степени казалось, что все это похоже на сон, что он даже не пытался сдержаться. Перед тем, как излиться Майку в рот, он успел лишь выдохнуть его имя, и ему так отчаянно хотелось, чтобы волны удовольствия качали его подольше… но они начали утихать. Роб лежал, не открывая глаз, одну руку уронив на кровать, другой поглаживая Майка по щеке. Тот сначала отстранился, проглотив, потом забрался на него и склонился, снова припав к губам. Он чувствовал, как Майк прижимается к нему в чистых боксерах, ощущал привкус спермы на языке, тепло его припухших губ. Майк не слезал с него, пока он не успокоился, и только тогда осторожно откатился в сторону, чтобы дать ему тоже сходить в ванную. Бросив взгляд в зеркало, Роб взглянул на свои пылающие щеки, широко раскрытые ясные глаза за линзами очков, которые он, не ожидавший такого поворота, так и не снял. Ополоснув руки и лицо, он снова натянул белье и решил, что штаны надевать не стоит. Больше не имело смысла строить барьеры. Когда он вернулся в спальню, Майк лежал, свернувшись на боку, и Роб, выключив свет, забрался в кровать рядом с ним. На сей раз он смог прочувствовать мягкость постельного белья и с удовольствием устроился поудобнее. Пригнувшись к Майку, он нежно поцеловал его в щеку и тихонько озвучил то, чем было переполнено сердце: - Люблю тебя. Очень сильно.