(Даже если речь не) о тебе

Роб сидел на краю кровати в комнате для гостей, чувствуя, как внутри все сжимается от волнения, и вертел в пальцах презерватив. Еще ни разу, ни в каких своих отношениях, будь то с мужчиной или женщиной, он никогда до такой степени не нервничал по поводу близости. В свете того, что случилось прошлой ночью, это могло бы показаться нелепым, но ведь тогда все произошло по инициативе Майка. Это Майк его поцеловал. Это Майк сказал ему, чего он от него хочет. И это Майк не стал спрашивать у него разрешения, переходя к дальнейшим действиям. Прикрыв глаза, он вспомнил тот тихий выдох, с которым Майк излился ему в руку, и то, как после всего он забрался на него, чтобы поцеловать. Вспомнил, как потом свернулся рядом с Майком и шепотом признался ему в любви. Ему так хотелось снять этот барьер между ними. Последний, физический барьер. Он так давно желал Майка, и теперь, когда момент наконец настал, вдруг поймал себя на том, что тянет время. Он понимал, что Майк, должно быть, уже ждет его там, в другой комнате, весь свежий после душа. Сам он пробыл в ванной дольше, чем обычно, волосы были еще влажными, потому что он сушил их лишь полотенцем, а потом, сам не зная почему, натянул одежду - боксеры, футболку, пижамные брюки. И это несмотря на то, что, поднявшись наверх, они разошлись по разным ванным со вполне недвусмысленными планами. Когда они поднялись по лестнице, держась за руки, он заколебался, не зная, в какую из спален предстоит идти, а думать, что Майк будет ожидать его в своей, не хотелось. Роб предпочел бы увести его в свою комнату: он уже успел вообразить, как будут смотреться его черные волосы на фоне покрывала цвета красного вина. Но Майк перехватил инициативу и пригласил его прийти после душа к нему... когда он будет готов. А я готов? Да. И он тоже. Это самое главное: что готов он. Роб уже успел спросить его об этом, пока они были внизу, и точно знал, чего теперь, после прошлой ночи, хочет Майк. Открыв глаза, он снова посмотрел на презерватив. Ему хотелось оставить его на месте, и все же он решил взять его с собой. Этот вопрос они пока не обсуждали, и ему не улыбалось прерываться и идти за ним в случае, если он им понадобится. Он пересек коридор, подошел к комнате Майка, снял тапочки. На прикроватном столике горела лампа, а Майк, вцепившись пальцами в матрас, сидел на краю кровати в пижаме и неотрывно смотрел в пол. Роб постоял и, стараясь унять бешеное сердцебиение, сделал вдох, надеясь, что этого будет не слышно. Но вышло по-другому: Майк тут же вскинул на него взгляд и улыбнулся ему. Роб увидел, как он на него смотрит, и этого оказалось достаточно, чтобы набраться смелости, пересечь комнату и встать перед ним. - Привет. - Привет. - Майк потянулся к нему, взял его за руки, и презерватив скользнул к нему в ладонь. - Хорошая мысль... - тихо произнес он, бросив на него беглый взгляд, положил рядом с подушкой и снова повернулся к Робу. Поднявшись с места, он протянул руку и с робкой улыбкой коснулся его очков. - Давай я на этот раз их с тебя сниму. Я ведь знаю, ты и без них видишь. - Обеими руками он мягко приподнял дужки, снял очки и, повернувшись, положил на прикроватный столик. - Ты теперь немного расплываешься перед глазами, - заметил Роб, моргнув, а Майк тем временем снова развернулся к нему и приобнял его за шею. Все казалось каким-то нереальным. Очертания лица Майка утратили четкость, а взгляд темных глаз из-за этого словно стал глубже, гипнотизируя его. Это было похоже на ожившую мечту, и Роб не мог отвести глаз. - Ты как будто мне снишься. - А я как будто проснулся. Благодаря тебе, - шепотом сказал Майк, потянул его на себя и припал к губам. Роб почувствовал, как Майк, прильнув к нему, зарылся своими длинными пальцами ему в волосы, и приобнял его за поясницу. В спальне было тихо, он слышал дыхание Майка, стук собственного сердца, мягкий звук, с которым сливались их губы в поцелуе. Он невольно задумался о том, насколько разными путями они оба пришли к этому моменту. Для него все происходящее было кульминацией многих лет ожидания, любования, жажды, молчаливой тоски по своему другу, мечты, о которой он и не думал, что она когда-нибудь сбудется. Для Майка же все это было чем-то вроде пробуждения, первой главы совершенно иной истории, мгновением, которое он только начал проживать. Роб медленно отстранился, чмокнул его в челюсть и принялся целовать ему шею. - Майк... - пробормотал он куда-то в теплую шею, от которой никак не мог оторваться. - Ммм? – Майк запрокинул голову, подставляясь под его поцелуи, и стоял, не раскрывая глаз. Одной рукой он еще сильнее зарылся ему в волосы, другой гладил его по шее. Роб отстранился, вгляделся ему в лицо, чтобы убедиться, что все делает правильно. Прошлой ночью они перешли одну грань, теперь собирались пересечь другую, последнюю, и он понимал, что это будет иметь большое значение. - Хочу тебя. Очень. – Он медленно выдохнул, пытаясь хоть ненадолго совладать с собой. Они уже говорили о Честере, пока были внизу, но ему хотелось окончательно убедиться, что все то, что сейчас происходит, принадлежит только им двоим. - Не буду врать и говорить, что люблю тебя с самого дня нашей встречи. Тогда мои чувства были не такими, как теперь. И я знаю, что ты и сам влюблялся тогда в других людей, и они в тебя тоже. – Майк, не шелохнувшись, медленно раскрыл глаза и посмотрел прямо на него. – Но для меня ты всегда был не просто другом. И я хочу, чтобы мы с тобой построили жизнь на двоих. И у меня такое чувство, что мы уже начали это делать. Как будто все началось еще несколько месяцев назад. Тогда, когда я начал безвылазно жить у тебя, а ты попросил меня поехать с тобой в тур… И я хочу, чтобы ты знал: с тобой я поеду куда угодно. – Он почувствовал, как Майк отпустил его волосы, но не стал отстраняться. - Хочу, чтобы ты был рядом, - прошептал Майк, стоило Робу замолкнуть, и, набрав в грудь воздуха, продолжил: - Я люблю тебя. В какой-то момент я понял, что влюбился, а иначе всего этого просто не случилось бы. Я бы тоже не стал тебе лгать. Год назад я не мог и представить, что когда-нибудь смогу снова полюбить. Но вот, случилось то, что случилось. Это ты вытащил меня из ада. Никто не понимал, что творится у меня в голове… только ты. – Майк поднял руку, мягко отвел ему длинную прядь от лица. – Только ты мне нужен. Робу было достаточно этого признания. Он видел по темным глубоким глазам Майка, что он говорит правду, и понял, что сейчас все действительно случится. Склонившись к нему, он мягко поцеловал его в лоб. - Я тебе говорил тогда, что не хочу, чтоб наш первый раз прошел в туравтобусе. Там мы только и думали бы о том, как бы нас не услышали. Но еще я хотел сказать... что мне не хочется торопиться. Хочу… трогать… тебя… везде. Волнение, которое накрыло его до этого, начало отступать. Он проговаривал последние слова медленно, шепотом, между поцелуями, которые оставлял у Майка на шее, тот, слушая его, затаил дыхание, и он принялся расстегивать одну за другой пуговицы на его пижамной куртке. Отстранившись, перехватил взгляд Майка и улыбнулся. - Повернись. – Майк медленно сделал, как он просил, и Роб почувствовал, как по коже от предвкушения пробежали мурашки. Роб окинул взглядом такие невероятно привычные очертания фигуры Майка, кончиками пальцев провел по шее, по кромке аккуратно постриженных волос, вспомнив о тех временах, когда они были длиннее и чуть завивались за ушами, именно в том месте, которое он сейчас ласкал. Он шагнул ближе, взялся за ворот, осторожно спустил пижаму с плеч, стянул с рук, уронил на пол и принялся спускаться по шее нежными поцелуями. Майк не шевелился, и Роб наслаждался моментом. Он водил ладонями по его рукам, по спине, по стройной талии, маленьким ягодицам, одновременно впивая все это глазами. Годами он смотрел на Майка на сцене и досконально знал, как с этого ракурса выглядит его тело. При одной мысли о том, что теперь он сможет любоваться им под каким угодно углом, сердце чуть не выпрыгивало из груди. Он скользнул ладонями на талию, коснулся кромки штанов и, целуя Майка за ухом, медленно пробрался внутрь. Не говоря ни слова, Майк чуть сдвинулся, будто пытаясь стряхнуть с себя одежду, и тогда Роб опустился на колени, чтобы ему помочь. Наконец штаны были сняты, и Роб, откинув их в сторону, принялся целовать ему бедра сзади. Темные волоски на них были такими тонкими, что их было почти не видно, Роб водил губами по мягкой коже под изгибами ягодиц, пока Майк не захихикал. Улыбнувшись, он встал и попутно сам избавился от штанов. Майк обернулся, чтобы посмотреть на него. На нем теперь не было ничего, кроме темно-голубого белья, и Робу не терпелось уложить его на кровать. Он совсем было собрался предложить ему это сделать, как вдруг Майк схватил его за подол футболки, потянул ее вверх, и считанные секунды спустя Роб тоже оказался в одних боксерах. Уши у него вспыхнули, когда он заметил, как Майк не спеша разглядывает его почти обнаженное тело. Он положил ладони ему на талию, а Майк водил ладонями по его широким плечам, рукам, обхватил бицепсы. - У тебя руки в два раза мощнее моих, - с удовольствием заметил Майк. – Руки барабанщика. – Он спустился взглядом ему по груди, мускулистому животу, и Роб сделал над собой невероятное усилие, чтобы не воспользоваться силой этих самых рук и не повалить его на кровать. Сегодня этому не было места. Такое могло случиться в будущем, когда они проживут вместе достаточно долго, чтобы довериться друг другу в подобных вещах. Но на сей раз Роб понимал, что нужно быть очень осторожным. Каждым поцелуем, каждым прикосновением, каждым движением надо было дать Майку прочувствовать, как сильно он любит его. Дать понять, что он не просто дает выход многолетней страсти, и что это начало чего-то совершенно иного. Он положил руки Майку на бедра, тот не спускал своих с его бицепсов, и они снова слились в поцелуе, на сей раз более жадном. Робу так хотелось не спешить, растянуть их первый раз, но он не знал, в состоянии ли это сделать. Слишком много лет они провели рядом друг с другом, и, хоть никогда не делали ничего подобного раньше, ему казалось, что между ними уже есть ощущение близости. Майк смело ласкал его рот своим языком и, не мешкая, водил длинными пальцами по рукам, не пропуская ни одного изгиба мускулов, ни единой впадинки, и у Роба было такое ощущение, что там, где он дотрагивается до его кожи, вспыхивает пожар. Не спуская рук с его бедер, Роб подтолкнул его к кровати, поцелуй разорвался, и Майк сначала присел на край, а потом прилег на матрас. Роб опустился вслед за ним, и, стоило ему улечься, как тот снова коснулся его волос. Несколько длинных прядей упали на лицо, и Майк, улыбаясь, мягко отвел их и провел рукой ему по бородке. - А я помню тебя, когда ты еще не носил очки, - тихо сказал он, глядя на него так, словно пытается разглядеть за ним двадцатилетнего парнишку. – И бородка у тебя была совсем тощая. - А я помню, как ты волосы в красный цвет красил, - поддел Роб в ответ, притягивая его к себе. – Так по-дурацки смотрелось. - Да уж не более по-дурацки, чем то, как ты смотрелся в свой блондинистый период, - хихикнув, отозвался Майк и, взглянув ему в глаза, снова зарылся пальцами ему в волосы. – Это было сто лет назад, - серьезным голосом добавил он, перебирая мягкие пряди. – Мы теперь совсем другие. - Верно. – Их губы снова слились, и Роб почувствовал, как Майк, закинув на него ногу, прижимается к нему. Поцелуи были мягкими, неторопливыми, они продолжали касаться друг друга повсюду, куда могли дотянуться, и Робу казалось, что он одной своей крупной ладонью может накрыть его бедро, прижать к себе, ощутить, как с обеих сторон все сильнее нарастает возбуждение. Они целовались, Роб чувствовал его запах, и в паху заныло от желания: ему хотелось большего, а их по-прежнему разделяли полоски ткани. Майк вжался в него сильнее, как будто пытался перевернуть на спину, но сил на это у него не хватало, и он снова принялся целовать его и ласкать руками. Роб уловил его движение, чуть сдвинулся, сам подтолкнул Майка, чтобы тот лег на спину, и опустился на него, пристроившись между разведенных ног. Оторвавшись от его губ, он перехватил взгляд, потемневший от желания, вжался бедрами, Майк тут же, сдавленно выдохнув, закрыл глаза, и Роб, почувствовав через боксеры его повлажневший стояк, надавил еще раз. Он толкался, запустив обе ладони под подушку и чувствуя, как по всему телу с каждым движением разносятся искры, осыпал поцелуями шею, уши, и от звука сбитого дыхания Майка кровь бросалась ему в голову. Жарко дыша куда-то в мочку уха, дразня ее языком, он продолжал двигаться без остановки, и тут Майк потянулся руками вниз, чтобы прижать его к себе еще сильнее, но фраза, которую он выдал, полностью противоречила тому, что он делал. - Ты меня так доведешь, и я кончу, - выдохнул Майк, откинув голову в сторону. Роб, толкавшийся ему навстречу, тут же остановился и приподнялся на руках, нависая над ним. - Да, это нам не нужно… пока не нужно. – Он поласкал языком его шею, и Майк снова повернулся к нему лицом. – Скажи мне, как тебе хочется, - прошептал он. Уверенности в том, каким именно образом продолжать, у него не было. – Хочешь, я сначала пальцами? Знаю, у тебя давно не было… Майк кивнул, чувствуя, как его начинает отпускать, а запылавшие было щеки понемногу остывают. - Да, было бы хорошо. Там в ящике есть смазка. – Он указал на прикроватный столик. Роб немного поколебался, потом кивнул, вытащил из ящика стола новенький флакон, с которого даже не была снята упаковка. Он не стал озвучивать свои мысли, просто порадовался тому, что Майк понял, что у него на уме, и заранее подготовился к этому шагу. Он откатился на колени, почувствовав, как тесно стало в боксерах от невыносимого желания. Оба молчали, и шуршание целлофана показалось очень громким в исполненной тишины комнате. Он бросил упаковку куда-то рядом с кроватью, с неправдоподобно шумным щелчком открыл крышку, и их взгляды встретились. - Давай, я готов, - прошептал Майк и приподнял бедра, чтобы Роб стянул с него белье. Несмотря на то, что прошлой ночью он ласкал Майка ладонью, и невзирая на бесчисленное количество раз, когда ему доводилось мельком увидеть его полуголое тело в раздевалке, тот факт, что сейчас он созерцал его обнаженным в постели, вызывал совсем иное, новое чувство. Роб приподнял резинку его белья, стараясь не делать резких движений, и стянул, не спуская глаз с Майка. Спереди бедра были такими же бледными и почти совсем гладкими, как и сзади, но в паху темнели аккуратно постриженные, мягкие с виду волоски, и, отведя в сторону колено, он навис над ним, впивая глазами зрелище его обнаженного тела. Заметив, как поблескивает смазка, Роб нагнулся и, обхватив его рукой, нагнулся к паху. Майк рвано вдохнул, протянул руку, взлохматил ему волосы на макушке, и Роб, впервые пробуя своего любимого человека на вкус, прикрыл глаза и услышал, как с его губ сорвалось его имя. Он будто исследовал неизведанную территорию, лаская ее то языком, то губами, отмечая, как Майк реагирует на каждое движение, и уже совсем было вошел во вкус, когда тот вдруг потянул его за волосы и, задыхаясь, попросил остановиться. Роб тут же подчинился, осторожно отстранился и забрался на него сверху, чтобы снова припасть к губам. Жажда стала невыносимой, и, когда Роб оторвался от Майка, чтобы смазать пальцы, тот был уже сплошь разрумянившимся от желания. Он лежал, не открывая глаз, выдохи срывались с полураскрытых губ, и Роб, не спуская взгляда с его лица, проскользнул ему внутрь пальцем, изо всех сил стараясь держать себя в руках и не делать все слишком быстро. Он не стал спешить даже тогда, когда Майк снова задышал тяжело и сбито, а по лицу стало очевидно, что он хочет большего. После второго пальца он начал двигаться сам, и вот тут Роб понял, что больше просто не выдержит. - Майк, - выдохнул он, и то, каким хриплым от желания стал голос, удивило его самого: удивило даже сильнее, чем то, что Майк кивнул, не дожидаясь вопроса, готов ли он. Ему не хотелось вытягивать пальцы, но то, какими глазами смотрел на него Майк, убедило его в том, что пора действовать. Он помог Майку перевернуться на живот, придерживая его за поясницу, посмотрел, как тот подтягивает к себе подушку и обхватывает ее обеими руками, и, сняв боксеры, надорвал пакетик. Управившись с презервативом, он покрыл себя смазкой и тут почувствовал, как сильно дрожат у него руки. Майк лежал ни животе, разведя бедра, подтянув повыше одно колено, и от этого зрелища, от того, как он распростерся перед ним на бледно-розовых простынях, Роб почувствовал, что начинает терять голову. Впервые в жизни он понимал, что понятия не имеет, сумеет ли продержаться хоть сколько-нибудь долго. Нагнувшись, он покрыл поцелуями его плечи, пристроился поближе, и Майк показался ему таким субтильным, таким хрупким... - Если тебе станет больно, останови меня, - прошептал он ему на ухо и, потянувшись рукой вниз, чуть отвел его ногу в сторону, чтобы было удобнее. Слегка толкнувшись вперед, он услышал, как Майк резко вдохнул. Все шло непросто, несмотря на растяжку, внутри было тесно, а Роб был крупным, и он знал об этом, понимал, что нужно делать все бережно. Майк так плотно сжимался вокруг него, что ему было почти больно, и, почувствовав, как он подтягивает колено повыше в попытке раскрыться сильнее, Роб поцеловал его сзади в шею и сказал: - Ты как? Нужно расслабиться. - Знаю. Голос у него был напряженным, и Роб непроизвольно крепче взял его за бедро. - Давай остановимся, - тихо сказал он, и ему было все равно, что это было последним, чего ему сейчас хотелось. - Нет. Продолжай. Майк двинул бедрами, Роб почувствовал, как проникает чуть глубже, и ощущения от этого были крышесносными. Не раскрывая глаз, он то покрывал его поцелуями, то повторял его имя, будто мантру, и они двигались навстречу друг другу, пока он не вошел до конца. Каждый нерв, каждая клетка как будто полыхала огнем, и он упивался тем, как плотно тело Майка обхватывает его, а потом - казалось, целую вечность спустя, - до одурманенного кайфом мозга донесся его голос: двигайся. Роб отпустил бедро и попытался на пробу толкнуться, и Майк испустил приглушенный стон: несмотря на изрядное количество смазки, все шло непросто, пока его тело наконец не расслабилось. Роб обвил его руки своими, нашел ладони, переплел пальцы, начал медленно двигаться у него внутри, вжимаясь в него, и у него было такое чувство, будто от того, как Майк реагирует на его действия, от одного лишь звука его голоса кровь закипает в венах. Двигаться стало легче, казалось, что их тела приноравливаются друг к другу, и что в мире не осталось ничего, кроме них двоих. Все было новым, непривычным, каждое шепотом произнесенное слово, каждый стон, каждое движение, каждая ласка, каждая пробегавшая дрожь, и все это намертво впечатывалось Робу в память, и с каждым разом ему хотелось сделать все еще лучше… а потом еще лучше. И еще. Его вело, ему хотелось избавиться от напряжения, обжигавшего тело, от жажды, которая заставляла толкаться бедрами, вжиматься грудью в потную спину Майка, зарываться лицом во влажные волосы. Он цеплялся за его ладони, распухшими губами целовал шею, изо всех сил пытаясь протянуть подольше, но тут, казалось, чаша весов перевесила, и сдерживаться он больше не мог. В ту секунду, когда оргазм обрушился на него, ему казалось, что не осталось на свете ничего, кроме Майка, его голоса, его тела, и, прижавшись к его щеке, он излился, толкнувшись напоследок так глубоко, как только мог. Сердце гремело, как молот, руки дрожали, он пытался восстановить дыхание, поняв, что блаженство длилось куда дольше, чем он ожидал. - Майк, Майк… - Он с трудом сглотнул, пытаясь одновременно укротить бешено колотившееся сердце и не слишком наваливаться на Майка. – Боже мой, Майк… – Он понимал, что дело еще не закончено, и, несмотря на то, что они давно знают друг друга, он еще не успел изучить тело любимого настолько, чтобы дать ему кончить от одного только проникновения, но оставить его без удовольствия не собирался. – Не шевелись, - прошептал он, потянулся рукой вниз и осторожно вышел. Майк напрягся, и он успокаивающе добавил: – Я сейчас, сейчас. - Поспешно разобравшись с презервативом, он ласково погладил Майка по ноге, подталкивая его, чтобы он перевернулся. Майк осторожно лег на спину, весь в жару и в поту, чувствуя, что на грани, и их взгляды встретились. Даже без очков Роб видел невыносимое желание на его лице и не стал задавать лишних вопросов. Он снова нагнулся над Майком, проскользнул пальцами внутрь и снова взял его в рот. На этот раз он уже сам не удержался от стона, ощутив на языке вкус его смазки, и принялся доводить до конца начатое ранее дело. С тех пор, как они в тот вечер начали ласкать друг друга, он уже несколько раз подталкивал Майка к самой грани, и ему не потребовалось много времени, чтобы и теперь подвести его к тому же состоянию. У него почти не осталось сил, но думал он только о том, чтобы наконец довести Майка до разрядки, и, когда тот выкрикнул его имя, сердце снова затрепыхалось в груди. Казалось, что все произошло слишком быстро: теплое семя выплеснулось в рот, он без колебаний проглотил все до капли, вытянул пальцы и принялся покрывать поцелуями внутреннюю сторону бедер, ощущая, как они подрагивают под его губами. Какое-то время он отдыхал, прижавшись лицом к его бедру, потом подтянулся повыше и, осознав, что сил не осталось совсем, повалился на подушки. Все прошло хорошо, и опыт подсказывал, что постепенно они изучат друг друга лучше - всякий раз, когда будут заниматься любовью. Время шло, он слышал, как дыхание Майка, лежавшего рядом с ним, постепенно успокаивается, и начал было отключаться. Через несколько минут он почувствовал его ладонь у себя на груди. Это выдернуло его обратно в реальность, и он распахнул глаза. Майк был прекрасен, по его раскрасневшемуся лицу растекалось умиротворение, и Роб осознавал: это он довел его до такого состояния. Он приоткрыл было рот, чтобы что-то сказать, но Майк покачал головой, давая понять, что в словах нет нужды. Он поцеловал Роба в губы и прошептал: - Люблю тебя. – Встав с кровати, он направился в ванную, и Роб посмотрел ему вслед, зная: Майк непременно к нему вернется.