~~6 лет назад~~
На следующий день после вынужденного знакомства с Александром Казьминым Баярунас принципиально не приходит в парк за лечебницей, чувствуя, однако, досаду и раздражение, что этот тип фактически вытеснил его с любимого места. Мало того, что вчера доставал, так и сегодня жизнь портит. Подросток надеется только, что этот Саша не является одним из пациентов, а то встреч в дальнейшем им не избежать. Кажется, что на третий день унылого сидения в палате, стены уже начинают давить всерьез, этот бежевый оттенок краски словно отпечатывается зудящим песком на внутренней стороне век. Дико хочется хоть какого-то разнообразия в обстановке, хотя бы настолько, насколько ему, как пациенту, позволяют оковы местных правил. Хочется выйти погулять, и Яр предполагает, что риск появления Казьмина на улице снизился почти до нуля. — Привет, мелкий, — разрушает все планы Александр, сидящий под тем же деревом, где они встретились в первый раз. Но теперь тот одет более официально, в голубую рубашку, заправленную в черные джинсы. В его руках книга, которую он убирает от лица, едва услышав приближающиеся шаги, и Яр только мельком замечает, что у автора какое-то слишком длинное сложное и явно немецкое имя, чтобы его можно было успеть прочесть мельком, а спрашивать он точно не собирается. — Ты снова здесь, — тяжело вздыхает Ярослав, неуверенно застыв на месте. Он не знает, стоит ли ему развернуться и уйти, или это будет слишком демонстративно, проявлением слабости, над которым Казьмин не упустит поглумиться. — Как и ты, — легкая улыбка касается губ парня, и в этот раз Баярунаса от нее даже не передергивает. Саша склоняет голову к плечу, рассматривая стоящего перед ним мальчишку, нервно дергающего тонкими длинными пальцами молнию на бедре черных джинсов. — Стало любопытно, откуда я знаю твое имя? — Я бы так не сказал, — качает головой Яр. — Но раз уж я здесь, то расскажи. Почему-то смотреть на Казьмина сверху вниз кажется неловким, это будто ни капли не помогает почувствовать себя выше. Саша одним только спокойным уверенным взглядом удерживает преимущество в диалоге. — У меня очень хороший слух, — прикладывает ладонь ко рту, чтобы изобразить заговорщицкий шепот. — Слышал, как какие-то две девчонки тебя обсуждали, стало интересно, кто же этот местный мальчик-отшельник. Объяснение банальное, и Яр кивает, принимая его к сведению. Отлично, про него во всю слухи ходят. Поскорее бы можно было вернуться домой из этой осточертевшей психушки с ее тупым режимом и горами таблеток, от которых вечно клонит в сон. — Почему ты отираешься здесь, достаешь меня, отшельника, а не тусуешься там, где и остальные пациенты? — Так я и не пациент, — отзывается Саша спокойным тоном. Услышав это, Ярослав непроизвольно вопросительно приподнимает бровь, намекая объяснить, каким гребанным образом постороннему парню удается приходить на территорию лечебницы, обнесенную по периметру забором, минуя даже ворота с охранниками, не впускающими и не выпускающими никого, не имеющего на это документального разрешения. — Забор всего два метра, — невинно разводит руками Александр. — Достаточно просто постараться. — Ты мог бы пойти в обычный парк и не нарушать закон, — холодно указывает подросток. Его не особенно волнует, что новый знакомый проникает на территорию лечебницы незаконно — возможно этим можно будет от него избавиться — но просто сам факт странный, что он приходит именно сюда, а не в любое другое место в городе. — Почему именно эта богадельня? — Здесь тихо. — Нет, здесь не может быть тихо, потому что здесь ты, — хмурится Ярослав. — Ты реально проникаешь сюда незаконно? — Нет. Казьмин отвечает неожиданно на заданный риторически вопрос, вызывая массу иных пунктов, требующих объяснения, и парень будто считывает их самостоятельно. — Я, по-твоему, совсем конченный так делать? Правая бровь вопросительно скрывается под каштановыми прядями челки, а потом Александр закатывает глаза с шумным вздохом досады, потому что Ярик на этот вопрос охотно кивает, подчеркивая свое мнение о невменяемости нового знакомого. — Я студент-психолог, устроился сюда для написания научной работы, но пока в основном с бумажками бегаю, так что время свободное есть. Яр тихо хмыкает, раздосадованный фактом, что его надежды на быстрое избавление от этой назойливой личности обратились в пыль, так же как и возможный способ избавиться от Казьмина, настучав на него охране. Оказывается, он здесь вполне законно, более того, имеет над пациентами некоторую власть. Но это не отменяет желания хамить бесящему одним только своим существованием типу. — Вариант с тем, что ты конченный казался мне более правдивым. Саша на это только пожимает плечами, поднимает лежащую рядом с его коленом книгу, возвращаясь к чтению, но, как бы между прочим, указывает на пространство рядом с собой. — Места тут достаточно для двоих человек. Я не собираюсь тебе мешать, играй во что хочешь. Только не вешайся при мне, в универе это мне репутацию попортит. Не желая снова казаться слабаком в глазах Александра, Баярунас действительно обходит дерево, чтобы опуститься на землю с другой стороны ствола.***
Саша приходит на это место снова и снова, раз в несколько дней они встречаются под тем же самым кленом. Оказывается, что про то, что он не будет мешать, Казьмин откровенно соврал, потому что играть этот человек мешает очень сильно, а о чтении и речи не может быть — попробуй тут вникнуть в сюжет, когда тебя постоянно дергают ненужными вопросами и комментариями. В какой-то момент Яр осознает, что уже привык, что он добровольно приходит туда с осознанием, что, скорее всего, встретит Сашу, что старший обязательно будет нести чушь, доставать, издеваться, расспрашивать, как прошел день. Баярунасу кажется, что Казьмин, игнорируя разницу в возрасте, которая, как выяснилось, у них шесть лет, относится к нему так, как обычные люди относятся к своим друзьям. Это претит ему, привыкшему к одиночеству, кажется излишним и ненужным, но когда Александр пропадает на неделю, поглощенный работой и студенческими делами, то понимает, что разговоры с ним уже вошли в привычку. Сразу возникает море информации, которой хотелось бы с кем-то поделиться, обсудить, узнать мнение. Но на ум приходит только странный парень под кленом. Тогда Яр впервые ищет страницу Александра Казьмина в ВК, долго смотрит на кнопку «Добавить в друзья», но так ее и не нажимает. После следующей же встречи Саша добавляется к нему сам, первым же рядом сообщений обстебав слишком мрачное наполнение страницы Яра. К середине второго месяца их странного общения Казьмин предлагает выйти погулять в город, потому что с наступлением осени клен, под которым они встречались, начал осыпаться яркими оранжевыми листьями, и просто сидеть часами под деревом было довольно холодно для подростка. Осуществить такой выход официально даже для работающего в больнице Саши никак нельзя без уведомления родителей пациента, но перелезть двухметровый забор оказывается достаточно легко в том месте, куда приводит его старший. Прогулка по столице не в одиночку приносит чувство нормальности, будто они вдвоем — обычные парни, пришедшие на набережную Москвы-реки, чтобы весело провести время. В этот день Яр, кажется, искренне может смеяться впервые за последние полгода, когда они, зайдя погреться в одно маленькое гиковское антикафе, с практически детским азартом оказываются поглощены игрой в иксбокс. Но волшебство заканчивается, когда, возвращаясь обратно в больницу, Ярослав случайно, пробираясь сквозь толпу, задевает пальцами рукав плаща какой-то женщины, и факт того, что за игрой и общением с Сашей он забыл принять вовремя таблетки дает о себе знать. — Ты хотя бы пробовала ту дрянь, которую приготовила? — едва ли не с брезгливостью муж сталкивает еще целую тарелку супа со стола. Она вздрагивает от раздавшегося грохота и растерянно смотрит, как по напольной плитке растекается огромное пятно вокруг разбившейся на несколько больших осколков посуды. — Прекрати, прошу тебя, — ей страшно видеть злость в глазах человека, которого она любит всей душой. Она исправится, в следующий раз приготовит обязательно лучше, но все еще сомневается, что качество ее еды что-то изменит. Что еще она должна сделать, чтобы ее муж был доволен? Как понять из-за чего он будет злиться? Она бы действительно сделала все, чтобы не разочаровывать его. Муж поднимается из-за стола, и по суровому серому взгляду и плотно сжатым губам она понимает, что начнется дальше. — Сонечка дома, не нужно, — отчаянно просит она, вскидывая руки. Но пощечина уже сбивает ее с ног. Она не решается поднять взгляда, не хочет видеть то, какую ненависть могут выражать те светлые глаза, в которые она когда-то влюбилась. Муж за волосы заставляет ее поднять голову. — Ярик, тише-тише, дыши, — Казьмин осторожно обнимает его, прижимая к груди и скрывая Ярослава от взглядов толпы. — Это все ненастоящее. Вернись ко мне. Баярунас отчаянно путается в реальностях, пытаясь вынырнуть в ту, откуда зовет его Саша, но все еще сложнее понять из-за размывающей сознание дымки. Ему до невыносимого непонятно и тяжело осознать, где он сам, а где жена с ужасом смотрит в некогда любимые глаза, пока муж до боли тянет ее за волосы. Но все же в какой-то момент он осознает, где находится, что он в безопасности, что ударили не его, и что пальцы Саши, мягко перебирающие его пряди, не причиняют боли, а старший только хочет успокоить его. — Как ты? — Казьмин спрашивает обеспокоенно, отстраняясь немного, чтобы иметь возможность посмотреть подростку в лицо. Яр только головой мотает, чтобы показать категоричное «не сейчас». Он знает, что Саша идет за ним, когда младший быстро сворачивает с основной улицы в какой-то проулок, скрываясь от людских глаз и отчаянно принимаясь искать по карманам ветровки блистер таблеток. Руки трясутся бешено, ощущения после видения, будто его об стену хорошенько приложили, и горячая кровь, которая неожиданно теплой вязкой дорожкой начинает течь по губам, будто бы служит тому подтверждением. Носовые кровотечения давно стали чем-то обыденным, и Яр только равнодушно стирает красное тыльной стороной ладони. Ему не стоило забываться, он не может так ошибаться, не имеет права. Он не может быть нормальным человеком, не с его проклятьем. И еще Саша… Саша-Саша-Саша-Саша… Он видел, он все видел. Теперь будет считать его припадочным. Что в принципе так и есть, и Александр об этом вполне мог подозревать, учитывая место их знакомства, но вряд ли он мог ожидать увидеть, как Ярослава прямо посреди оживленной улицы начнет глючить настолько, что Казьмину придется удерживать его в своих объятиях, чтобы мечущийся мальчишка не навредил себе и прохожим. Наверняка, после этого он разорвет общение. От мысли об этом внутри почему-то становится неожиданно больно. Сашины ладони бережно накрывают подрагивающие пальцы младшего, не позволяя выламывать из пластинки лекарства, и Яр какое-то время недоуменно смотрит на их соединенные руки, прежде чем осмелиться поднять взгляд вверх. — Тебе они не нужны, — твердо, но печально говорит Александр. — Ты должен научиться контролировать это и без таблеток. Он всегда хмурился, когда Яр принимал при нем что-то, узнавал всегда, спрашивал, что это за таблетки, постоянно твердил, что не стоит их принимать, если не хочешь потерять себя. Очень странные слова для того, кто много лет изучает психологию, но Казьмин в принципе странный. —Ты не понимаешь, Саш, — мотает головой Баярунас. — Это была не обычная паническая атака. — Расскажешь мне? — ищущи старший всматривается в потерянные синие глаза. Признаться в том, что медиум? Яру эта идея кажется до абсурда неудачной — он точно знает, он пробовал признаваться в этом и ранее, и ни разу это не привело ни к чему хорошему. Ему не верили, от него отгораживались, считая невменяемым. Даже родители предпочитали думать, что приступы их сына спровоцированы психической болезнью, а не каким-то проснувшимся в нем паранормальным даром. Яр отрицательно мотает головой. Если Саша не оставил его сразу после приступа, то это не значит, что он не делает это из обычной гуманности — лишь для того, чтобы не оставлять сумасшедшего подростка одного в городе. Отведет до забора лечебницы, и они попрощаются навсегда. Нет смысла что-то рассказывать, прорезать шрамы на своей душе еще глубже, чем они есть сейчас. — Я должен знать, — решительно заявляет Казьмин. Ему приходится сгибать ноги в коленях, чтобы иметь возможность на одном уровне смотреть в глаза Ярославу, отчаянно прячущему лицо за волосами. В конце концов, он сам бережно убирает эту мешающую черную челку. — Расскажи мне о себе, — снова просит он. — Я хочу помочь. Так искренне, будто бы действительно обещая, что не бросит одного задыхаться в кровавой темноте болезненных видений, спасет потерянного одинокого мальчишку от него самого, а не нанесет лишь еще больше ран. И, поддавшись этому заботливому зеленому взгляду, Яр нерешительно кивает.