***
Джэмин возвращается домой далеко за полночь и надеется, что Джено давно уже спит. Но тот сидит на кухне, без намёка на сонливость, хмурый и ледяной. На закрывает глаза, набирает стакан воды и ждёт. Он сам не знает чего, но определенно ждёт. Злости Джено, своих слёз, возможно новой ссоры. — Джэмин, – остатки воды летят в раковину, стакан — в шкаф. — Я не хочу с тобой говорить, — голос почти не дрожит, Джэмин гордится собой. — Джэмин! — парень резко поворачивает голову, Джено прямо перед ним, почти злой. Между ними почти молнии и это плохо. Джэмин запутался, но он абсолютно точно разбит из-за того мальчика. Его нельзя было убивать. Вот так просто, одним нажатием на курок. — Нам нужно поговорить — О чём? О том, что вы убийцы? Он был ребёнком! — голос срывается, кажется, у него начиналась новая истерика, Джено сжимает челюсти и бьёт парня ладонью по щеке. Не сильно, но достаточно, чтобы тот в шоке распахнул глаза, наполненные слезами обиды и горечи… — Очнись же ты наконец! Он бы тебя убил! – Джэмин молчит и не смотрит на Джено. Даже когда тот берёт его за подбородок. Ли тяжело вздыхает. — Извини. Джэмин молчит так громко и больно, что Джено не по себе. Он должен сделать всё возможное, чтобы заглушить терзания парня. И он сделает. — Думаю, тебе всё же лучше уйти из воронов. Я позвоню маме, она найдёт тебе работу в одном из магазинов. Лучше тебе держаться подальше от всего этого, – Джэмин молчит, Джено снова вздыхает и прижимает парня к себе. — Ну чего ты… Джэмин... – парень всхлипывает и прижимается ближе, крепко обнимая Джено. Ему нужна поддержка. Джено надеется, что когда-нибудь ею станет.***
Донхёк слышит звук взрыва, распахивает глаза и первое, что делает — анализирует, пытается понять что происходит. В голове обрывки фраз и дат, миллионы планов и чужих мечт. Это наверняка «иные» Парень старается сложить весь пазл в цельную картину. Но резко прекращает, забывает обо всём на свете, кроме «Марк», что светится в голове неоновым красным. Где Минхён? В груди всё леденеет, когда Донхёк не может докричаться до него. Он пытается ещё раз, но в ответ всё та же давящая тишина. Человек не слышит Донхёка в двух случаях. Либо он далеко (парень отметает этот вариант сразу, они абсолютно точно в одном здании), либо он мёртв. Паника резко накрывает с головой, Донхёк пытается убедить себя, что Марк просто потерял сознание. Получается просто отвратительно и руки начинают дрожать. Парень сжимает кулаки, ногти впиваются в кожу рук, боль не отвлекает. Донхёку откровенно страшно. Страшно потерять Марка, страшно не иметь возможности ему помочь. У него 5 уровень силы, но он заперт в чёртовой клетке и не может помочь. Он кричит, кричит, кричит, надеясь получить ответ, но ответа нет. От этого больно тянет в груди, парень бледнеет и тяжело дышит. Беспомощность. Это самое страшное. Он сидит здесь, пока Марк, может, нуждается в его помощи. И это убивает. Донхёк поднимается на ноги, подходит к стеклу и смотрит прямо в камеру. — Что, чёрт возьми, у вас там происходит? Конечно же, ему никто не ответит. Донхёк хмурится, сжимает губы и садится обратно на стул, закрывает глаза и пытается уловить хоть что-то, малейшую подсказку, что Марк жив. В сон Марка Донхёку удаётся попасть примерно с десятого раза. Парень застывает в темноте и распахнутыми глазами смотрит на Минхёна. Тот, такой же растерянный, стоит в больничной одежде, с огромным пластырем на щеке и забинтованной рукой. Донхёк благодарит всех богов на свете за то, что он жив. Камень с души спадает, дышать становится легче. Донхёк прикрывает рукой рот, всхлипывает и бросается Марку на встречу. Он обнимает Минхёна так крепко, что тот даже вскрикивает, шепчет его имя и вдруг, посмотрев в растерянные глаза, целует. Марк застывает – такого он не ожидал, но отстраниться не смеет. Сквозь поцелуй он чувствует, как дрожат губы Донхёка. Тепло на губах разрывает реальность, ломает её привычный устой. Когда Марк отвечает, то понимает, что будничная жизнь покатилась к чертям. В голове не укладывается ни происходящее, ни то, что Донхёк за него переживал. Они целуются почти до звёзд перед глазами, Марку приходится признаться, что ему нравится. Когда воздух заканчивается, Донхёк лихорадочно зацеловует лицо Минхёна, повторяя, что он чуть с ума не сошёл. Тот вдруг отстраняет парня и смотрит в полные слёз глаза. — Донхёк, что ты делаешь? – Донхёк молчит, смотрит уже почти перепуганно. Иногда всхлипывает, руки трясутся, Марк таким его никогда не видел. — Я думал, ты погиб… — шепчет он с таким ужасом, что Минхёна будто током бьёт. Донхёк срывается на безудержные рыдания, закрывает лицо ладонями, Марку остается только прижать его к себе. — Всё хорошо, — шепчет он. — Я жив, Донхёк. Со мной всё в порядке. Они так стоят долго, Минхён решается отпустить младшего только когда он полностью перестаёт плакать. Они неловко стоят, молчат и почти не смотрят друг на друга. Марк не может выбросить с головы тот поцелуй, Донхёк наверняка знает об этом. На его лице вина и немного страха, Марк, если честно, не знает, что делать. Донхёк опускает голову и тихо говорит: — Прости, что поцеловал тебя, мне не следовало, – Марк смягчается в лице. Ему нужно донести парню, что этот поцелуй — нечто важное. За него не нужно извиняться. — Донхёк, – парень закусывает губу и обнимает себя руками. — Прости, я, наверное, пойду… — Донхёк! Тот смотрит на Минхёна и вдруг снова всхлипывает, Марк притягивает его к себе и целует. Донхёк распахивает глаза и в шоке забывает, как дышать. Потому что целовать Марка — это космос. Тепло расходится по телу, заставляя сердце биться в тысячи раз быстрее. Марк прикусывает губу Донхёка и это отдаётся бабочками в животе. Донхёк чувствует себя нормальным человеком — не монстром, не изгоем, а просто нормальным. Это было поразительно. Минхён отстраняется, улыбается и гладит Донхёка по щеке. — Все нормально, Донхёк. Они садятся на пол и долго говорят: о взрыве, который устроили «иные», о травмах, о поцелуях и любви. О страхе тоже говорят. Минхён аккуратно гладит Донхёка по руке, тот улыбается так ярко и красиво, что лучше ничего быть не может. Счастливый Донхёк. Марку, кажется, теперь большего не нужно. — Ты знаешь, как опасно меня любить? — выдыхает вдруг Донхёк и Марк замолкает. Он знает. Он говорит, что о них никогда не узнают, а сам закрывает глаза и молится, чтобы это действительно было так.***
Минхён приходит в себя резко, от громкого хлопка двери. Он распахивает глаза и глотает, уже было вырвавшиеся, «Донхёк», видя, кто перед ним. У Бэ Джухён была определённо пугающая аура, Марку было некомфортно, он нервничал. Её взгляд будто сканировал тебя, видел на сквозь. Марку есть, что скрывать и ему страшно. Женщина вполне выглядит как человек, который может прочитать всё с твоего лица. Джухён спокойно садится на стул рядом с кроватью парня. — Марк Ли? — парень нервно сглатывает и кивает, она кивает в ответ. — Что произошло в отделе? Этот вопрос сначала ставит в тупик. Откуда же Марку знать, почему здание взорвали? А потом пугает до пустоты в сердце. Потому что она может что-то знать. О нём, о Донхёке, о их связи. Марка бросает в жар, он сжимает простынь и старается сделать голос как можно тверже: — Откуда я могу знать, начальница Бэ. Она смотрит своими холодными глазами прямо в душу. Марк напоминает себе, что он не виновен и взгляд не отводит. — Это сделали «иные»? — Марк пожимает плечами. — Наверное. Кому ещё нужно взрывать отдел, где заперты «иные»? На лице Бэ Джухён ноль эмоций, и от этого ещё труднее сдерживать панику. — И вы не знаете мотивов этого взрыва, — говорит она, на что получает кивок. — Вы были единственным в отделе в ту ночь. Марка это уже конкретно так возмущает. Она хочет надавить на него и получить признание? В чём? В том что он во сне целовал Донхёка? Бред. — Я был дежурным. Если вы в чём-то меня подозреваете, просто посмотрите записи с камер наблюдения, в чём проблема? — почти грубо отвечает Ли. Бэ молчит. — Извините, я устал и хочу отдохнуть. Пожалуйста, покиньте палату, – Джухён кивает и встаёт со стула, перед выходом оборачивается и смотрит на Минхёна так, что ему хочется сходить в душ. Желательно, со святой водой. — До встречи, Марк.