Ухаживание

Вымпелы машут, флаги развеваются, а воздух полон общего чувства смеха и ожидания. Алиса не знает, чего ожидать от мероприятия Роял Берри, но она знает, что каким-то образом, несмотря на то, что она не имела никаких ожиданий, ей уже наскучило. Всё как-то это мероприятие удручающе формально, несмотря на неофициальный характер самой деятельности. Бездыханные пары суетятся, и Алиса видит, как более чем один сопровождающий закатывает глаза на то, что говорят пары друг другу. Некоторые из придворных наняли профессиональных сопровождающих (что, по-видимому, Алисы, может привести к осложнениям и вероятности вины, но она сохраняет это мнение при себе). Вокруг есть небольшое количество охранников, которые смотрят, как сопровождающие наблюдают за парами, и она предполагает, что это и является частью её беспокойства. По-прежнему, солнце светит, птицы поют, и в воздухе ощущается неоспоримое ощущение чего-то. (Это может быть любовь или просто похоть… Алиса краснеет, вспоминая, как она наткнулась на пару белок, которые, по-видимому, не были так озабочены надлежащим Ухаживанием, как Шляпник. Они были… недовольны её случайным вторжением.) Она и сама это чувствует. После того, как она покинула белок, она была и, честно говоря, до сих пор подвергается нападению со стороны свежих представлений о том, как она и Шляпник, падают в кусты, его рот на её ухе… возможно, одна из его сильных, грубых рук на её животе, или скользит вниз по её голой спине… «Такие бессмысленные мысли», — ругает себя Алиса. В конце концов, этого не будет. Шляпник очень настаивает на правильном ухаживании. И её воображение явно не правильное. Нет, совсем нет. Алиса идет к тому, что кажется главной ягодной стойкой. Два медведя сидят под белым навесом, где они ревниво наблюдают, как различные пары приходят и уходят, опустошая полные корзины с ягодами в большие бочки, установленные для этой цели. (История состоит в том, что эта пара медведей вмешалась во время последнего сбора ягод, поэтому теперь их задача — сортировать и считать то, что им принесли, а не есть ни одной.) Бедные медведи выглядят несчастными; Алиса не может не пожалеть их. Террант ждёт её возле медведей. Укрывшись за удобным кустом, Алиса позволяет себе (несмотря на то, что уже опаздывает) тайную радость просто наблюдать за ним, когда он не догадывается о её присутствии. Рядом с его ногами стоит ведро с простой ручкой из веревки, дерево старое и выцветшее, но верёвка кажется новой. Вытаскивая карманные часы, Шляпник смотрит на них, затем смотрит вверх, чтобы просканировать толпу. Шевеля ногами в её новых туфельках с боковыми пряжками, Алиса выпрямляет своё простое платье в клетку, разглаживает волосы (которые собраны в повседневную причёску) и облизывает губы. Видя его, стоящего там, ожидая её, заставляет её непривычно нервничать, и она рада, что она взяла эти несколько украденных моментов, чтобы наблюдать за ним. Ещё раз она задаётся вопросом, во что именно она себя втянула. Несколько придворных ухмыляются Терранту, когда они проходят мимо, заставляя Алису чувствовать себя ужасно. Она опаздывает (кажется, что она всегда опаздывает!) из-за неожиданного присутствия в её комнатах сопровождающего, который настаивал на том, чтобы помочь ей одеться. (А потом ухаживал за её волосами, а затем застёгивал её обувь, и… ну, Алиса понимает, что-то, что она опаздывает не её вина, ну, может быть чуть-чуть!) Она выходит из-за куста и поднимает свою заимствованную корзину (Мирана была более чем счастлива одолжить её для этой прогулки). Алиса испытывает извращённое удовольствие, видя лица придворных, которые хихикали над Террантом, когда она появляется. Шляпник, в свою очередь, не замечает их вовсе, но он замечает её. Его глаза скользят по её волосам, вниз к корзине, дальше к её туфлям, а затем обратно к её лицу. На его лице появляется улыбка, и, нагнувшись, чтобы взять ведро, он идёт к ней, нетерпеливо убирая карманные часы. — Мне жаль, что я опоздала, — она пытается извиниться, но он отмахивается от её беспокойства. — Не проблема, Алиса. — Но все остальные пары уже здесь, — волнуется Алиса. Она видит, как его улыбка приобретает незнакомый, притяжательный характер, и задаётся вопросом, что именно она сказала, чтобы вызвать эту улыбку. — Я уверяю тебя, Алиса, что ты более чем стоишь того, чтобы ждать тебя, — говорит ей Террант. «Я?» — она хочет спросить его, но не делает. — Тогда пойдём? — говорит она вместо этого. Шляпник галантно предлагает ей руку, — Пойдём? Но ты только что пришла, Алиса! — Алиса берет его руку с улыбкой. — Мои извинения, Шляпник, — говорит она и брезгливо морщит нос, поправляя себя, — Террант. Вместо этого я должна была спросить, можем ли мы начать со сбора ягод? Его глаза мерцают, — Я никогда не скажу тебе, что ты должна сделать, Алиса. Но если ты хочешь знать, да, это именно то, что ты должна была сказать. Тэкери идёт рядом с ними, прижимая венчик и бормоча что-то, что звучит подозрительно, как жалоба на хитрость расчёсок. После этого присутствие зайца настолько абстрактно, что почти игнорируется, поэтому Алиса с радостью, думает о других вещах: как рука Шляпника связана с её, как он, кажется, склоняется к ней, сильное твёрдое тепло его тела согревает её. Она беспокоится о том, что между ними сейчас почти физический вес ожидания, дружба, с которой они жили раньше, почти не существует. Теперь Террант так осторожно играет роль застенчивого потенциального любовника, и она… ну, всё, о чём Алиса может думать, это о его поцелуях и о том, как его кожа ощущается на её языке и как он пахнет (она помнит это, прижимая лицо к тому теплому, скрытому за воротником месту, где встречаются его голова и шея) и…! Это не долго — два или три поворота в лабиринте, прежде чем они потеряют след Тэкери. Алиса решает не упоминать об отсутствии сопровождающего, и Террант, кажется, не замечает, поскольку рассказывает ей о сложностях его последнего создания (сумочка, которая также является шляпой, для удобства транспортировки). В конце самой дальней изгороди их нынешнего пути они останавливаются. Ближайшая пара находится в нескольких метрах от них, достаточно далеко, чтобы они могли иметь подобие уединения, но не настолько, как хотелось бы Алисе. Шляпник опускает её руку, и они дрейфуют по обе стороны огромного куста черники, он настолько высок, что Алиса может видеть только верхушку Терранта над зеленью. Тема о сумочках, подошла к концу, и с Алисой не в состоянии придумать ничего столь отвлекающего, чтобы рассказать ему что-то взамен, они начинаются в основном молчать. Единственные звуки, которые нарушают неподвижность дня, — это погружение ягод в ведро Шляпника, приглушенные голоса пары вниз по ряду и гул рабочих пчел, занятых своей задачей опыления. Пребывание в присутствии Шляпника никогда не было таким трудным для Алисы раньше! Почему она не может думать о забавных вещах, о которых можно поговорить сейчас? Ещё одна ягода раздавливается между её уже запятнанными кончиками пальцев, и она вздыхает от разочарования. Возникает пауза в шелесте листьев на другой стороне кустарника, а затем, — Что-то… не так, Алиса? — спрашивает её Террант. — Я не совсем уверена, что делаю правильно, — признается Алиса, — Всё, что мне, кажется, удается сделать, это собрать сок на руки и … — быстрый взгляд вниз подтверждает её подозрения, — На платье. — Ты никогда раньше не ходила собирать ягоды? — Террант звучит удивлённо. — Не с тех пор, как я была маленькой девочкой, — немного резко отвечает она и мгновенно сожалеет об этом, когда тишина встречает её с другой стороны, — Не мог бы ты сказать мне, как это делать? — вежливо спрашивает она, вместо того, чтобы напрямую извиняться. Еще больше тишины, встречает её, молчание, которое тянется достаточно долго, и Алиса думает, что он не собирается отвечать ей. Затем Шляпник издаёт странный вздох. Когда он говорит, его голос тёплый и низкий, самый низкий, который она когда-либо слышала, — Первое, что тебе нужно сделать, это найти хороший куст, — говорит он ей, — Они, как правило, скрываются в глубине. Застенчивые кусты, да? Те, которые смелые и дерзкие, которые стоят у всех наведу, уже собраны. Всё, что осталось на этих нескромные растениях — это маленькие, твердые и горькие плоды. Если тебе не нравится вкус горьких ягод, моя Алиса, лучше подождать немного дольше, пройти немного дальше, а затем собрать плоды. Алиса начинает задаваться вопросом, говорит ли Шляпник о чернике вообще. Страх проникает в её душу, случайная мысль, которая поспешно отбрасывается. Да, Шляпник был терпеливым человеком, но, конечно… прошло много времени с тех пор, как она оставила его стоять на поле битвы… он не такой терпеливый, каким был, не так ли? — Я думаю, что сейчас мы как раз находимся у одного такого куста, — говорит Алиса, вспоминая, как его волосы ощущаются в её руках. Ей ясно одно: она даже близко не может похвастаться такими впечатляющими навыками ожидания, как те, что есть у Терранта. Глупо ли с её стороны думать, что она сможет отвлечь его от его цели? Четыре недели — это значительно меньшее время, чем несколько лет, — Что дальше? — Да… да. Точно, — соглашается Террант, и она снова слышит, как он выдыхает, когда его одежда соприкасается с черничным кустом, — Хорошая ягода… сладкая на вкус, как те ягоды, которые мы хотим иметь… они мягкие на ощупь и правильной формы. Знаешь ли ты, что черника — это плод, который не созреет дальше, если её сорвать с ветвей? Сорвать их пораньше в надежде, что они дозреют — дурацкая задача, — на этот раз она движется, заставляя растение расступаться. — И что дальше? — подсказывает ему Алиса мягким голосом. Даже она может услышать нить нужды, которая начала появляться между ними.

***

«Скажи что-нибудь, парень!» Рот сухой, Террант бесполезно облизывает свои губы и делает ещё один небольшой укрепляющий вдох. Он начинает всерьёз задумываться, сможет ли он когда-нибудь снова нормально поесть — всевозможные вкусовые изыски быстро превращаются в мысли об Алисе, о её пожирании, о том, как она выглядела, когда он положил фрукт ей в рот, ощущение её губ, закрывающихся вокруг его пальцев, когда он не отстранился своевременно… — Срывай её осторожно, только кончиками пальцев. Если будешь давить слишком сильно, она лопнет прямо в твоих руках. Он делает ошибку, глядя вверх, тогда, и он может видеть только самый яркий проблеск её кожи через плотные ветви, а затем его рука тянется, — Давай девочка, — слышит он сам себя. Он знает, что не должен был это говорить; они слишком далеко от других пар, поэтому ему не терпится сделать что-то большее. Но тем не менее он просит её подойти к нему. Тёплая рука, запятнанная сине-фиолетовым соком обхватывает его, — Ты идёшь сюда, — говорит Алиса, хрипло смеясь. Она тянет его вперёд, тянет его через куст. Его одежда, несомненно, испачкана и, возможно, усеяна черничными пятнами, но он не возражает. Смех бурлит в его горле. — Нет! — кричит он, игриво делая шаг назад, пытаясь притянуть её к себе. У черники, по-видимому, есть другие идеи. В своем веселье он забывает следить за своим шагом, и Террант отпускает руку Алисы как раз вовремя, чтобы предотвратить её от падения на землю вместе с ним. Он падает на землю с небольшим криком, у него перехватывает дыхание, и он вздрагивает от боли, когда неудачно расположенный камень, врезается в его спину. — … Шляпник? — зовёт Алиса, и он видит, как её рука слепо нащупывает его среди листьев, — Ты в порядке? Ответить ей оперативно не получается, ибо все, что у него получается — это задушенный хрип. Алиса выходит из черничного куста и склоняется над ним, вызывая небольшую борозду беспокойства между своими светлыми бровями. — Я… в порядке, — наконец говорит Террант, — Просто… упал. — Я вижу, — бормочет Алиса, — Ты должен быть осторожнее, Террант. Его имя на её устах, когда она склоняется над ним таким образом, (и с такой очевидной осторожностью!) заставляет всё его тело приятно сжаться. С того места где он лежит на земле, он может очень хорошо видеть верхнюю часть её груди сквозь платье, и он не может отвести взгляд. Её кожа там такая кремовая, такая гладкая и нежная. Он задумывается, как она будет ощущаться на вкус, когда у него будет возможность… — Террант, ты меня слышишь? — Ммм? Что это было, Алиса? Он возвращается к реальности, чтобы увидеть, как Алиса улыбается ему очень смущающей улыбкой, и он быстро придумывает несколько вещей, чтобы сказать, чтобы попытаться выдвинуть убедительный аргумент, что он не смотрел туда, куда по её мнению он смотрел, но Алиса удивляет его, не призывая его к распущенности и не используя возможности дразнить его. Вместо этого она наклоняется и целует его. К счастью, его руки уже хватают пучки травы, чтобы удержать себя от того, чтобы затащить её на себя. Её губы тёплые и гладкие против его и её дыхание мягко скользит по его щеке. И как он хочет открыть рот, чтобы снова попробовать её…! Она пробует его. Его губы открываются при ощущении её языка, мягко прикасающегося к ним. Небольшой звук ускользает из его горла, прежде чем он приказывает себе остановиться! — Это намного лучше, — кивает она, отстраняясь от него. Облизывая губы, она сообщает ему, — Теперь ты можешь научить меня правильно собирать ягоды, — сидя на корточках, она помогает ему сесть, и говорит тоном, слишком далёким для душевного спокойствия Терранта, — Как ты предлагаешь сорвать ягоду с куста? Осторожно взять её пальцами? Террант смотрит, как она робко берёт ягоду кончиками пальцев. Он отталкивает в сторону самое приятное покалывание, когда она пытается сорвать ягоды с их веток. — Нет, не совсем так, — говорит он, его акцент предаёт его. Осторожно, чтобы не встретиться с её глазами (чтобы она не могла видеть тепло его взгляда, отражающегося в его глазах, несомненно, цвет его глаз поменялся), Террант движется так, что он находится на коленях рядом с ней. Даже когда он говорит себе, что это ужасная идея, его руки обвивают её; его подбородок лежит на её плече. Предательская рука скользит по её руке, пока она не обхватывает её. Он может чувствовать её дыхание, говорит себе, что его действия носят чисто образовательный характер, ничего больше! — Возьми ягоду с ветки пальцами, — бормочет он в её ухо, когда его рука под её рукой ведет её, — Да, именно так. Алиса смотрит на него из-под ресниц, застенчивое движение, с которым Террант незнаком. Она немного дрожит в его объятьях, но прежде чем он сможет узнать о её благополучии, или извиниться за его настойчивость, она поворачивается. Они всё ещё стоят на коленях, и действие заставляет их груди плотно прижаться друг к другу. Он может чувствовать мягкое давление её груди через платье, и его разум очень бесполезно напоминает ему об отсутствии предпочтения у Алисы корсетов. — Закрой глаза, — шепчет она, — И открой рот. Он делает, проклинает себя, даже когда повинуется. Мягкая ткань её платья прижимается к его руке, когда она приближается к нему; это либо платье, либо женщина, носящая его, Террант не уверен, но если он коснется её голых рук в этот момент, он будет потерян. — Вот, — говорит Алиса, её пальцы нежно прощупывают его нижнюю губу, — Как это на вкус? — спрашивает она его. Террант начинает открывать глаза, кусая фрукт; она наказывает его, положив свои тёплые руки поверх его дрожащих. — Держи глаза закрытыми, Шляпник. Всплеск вкуса наполняет его язык, когда он кусает ягоду, и Террант задумывается, был ли фрукт таким сладким, из-за того, что был подан ему из руки Алисы. Маленький стон убегает от его губ. Его руки дрожат, отчаянно хватаясь за ткань. — Да… — говорит Алиса, и Террант имеет достаточно времени, чтобы задуматься: «Да, что?» — когда он чувствует, мягкое давление на свои губы. Послушно он снова открывает рот, и в него вдавливается ещё одна маленькая ягода. Палец Алисы задерживается на его нижней губе, прежде чем она, наконец, убирает его. Затем она смещается; она толкает его с колен и мягко возвращается на землю. Глубокий вдох, вздох, а затем её губы снова на его губах. Многие аргументы проносятся в голове Терранта, которые он должен использовать против чувственного натиска Алисы. Он должен напомнить ей, что этот род деятельности не является правильным поведением Ухаживания. Вместо этого, то, что он говорит, когда возвращает её внимание внезапно неистовыми, грязными поцелуями, является: — Да, Алиса… но… Другие пары! У него есть ключ к её сердцу, да? Возможно, этого достаточно. Его тело, похоже, так и думает. Особенно, когда Алиса прикасается к нему… Если бы в этой ситуации она была немного менее Алисой, он мог бы отказать ей. — На случай, если ты не заметил, — говорит Алиса, извиваясь, пока не сядет верхом на его живот, её юбки и его рубашка едва существенный барьер между ними, — Другие пары отсутствуют. — Тэкери? — брюки Терранта напряглись, его контроль быстро ухудшался. Он не уверен, просит ли он помощи мартовского зайца или подтверждения его отсутствия. — Не было с нами с тех пор, как мы вошли в сад, — твёрдо говорит Алиса, — Только ты и я, Шляпник. Только он и она? Опасное состояние, конечно. Особенно когда он вспоминает, как мужчины придворные смотрели на неё, когда она подошла к нему, эти странные дураки, думали, что он не замечает, когда они смотрели на его Намерение! Он уже боролся с желанием взять её, отметить её, сделать её явно и навсегда своей — знание об отсутствии их сопровождающего не помогло его самоконтролю. Не в последнюю очередь. Террант чувствует внезапную необходимость перевернуть их. Он делает это, посылая корзину Алисы кувыркаться, и периферийно он видит, что черника разбрасывается по земле. Над Алисой, он пробыл недолго, она снова переворачивает их, и вскоре они катятся в ягодах, сражаясь страстью среди кустарников. Маленькие пятна влаги, как приливы крови от неожиданной раны, как большие, жирные капли дождя от летнего грозового облака, ощущаются на его спине. Теперь его рубашка непоправимо испачкана, но ему всё равно, когда он, наконец, получает преимущество в их миниатюрной борьбе. Он парит над ней, прижимая её бёдра к земле, когда она издает нуждающиеся звуки. Он не видел её целый день, не целовал её должным образом неделю, и как… как?! — он прожил без её вкуса на своем языке так долго? Руки липкие от сока, сжимают его рубашку сзади, без сомнения, оставляя следы от рук на его плечах и спине. Полоса страсти уже отмечает его линию челюсти, там где она схватила его лицо, чтобы поцеловать его во время одного из их переворачиваний, и соответствующий отпечаток охватывает сторону её лица, от брови до челюсти. — Террант… — она задыхается, выгибая спину, словно приближая себя к нему. Его ответ на звук его имени, выдыхаемого её легкими, заключается в том, чтобы прорычать ей в ответ и поднять одну из её ног, чтобы он мог полностью прижать свою растущую твёрдость к её женственности, о которой он не может перестать думать. Он толкает против неё один раз, и Алиса стонет совершенно нескромно, ещё больше нагревая его кровь. Террант знает, что он говорит много довольно невероятных вещей на диковинном, но, к счастью, Алиса всё ещё недостаточно знакома с языком, чтобы знать, что такое, он говорит против её распущенных волос. У неё вкус черники, страсти и Алисы, и его обещания забыты, когда одна из его рук поднимает её юбку до колен, и он поднимает её ещё дальше, чтобы увидеть, коснуться её там, где она болит и ждёт его, чтобы… Он снова рычит её имя, думая о голодных взглядах лордов, и ключе на веревочке на шее. Губы Терранта находят её шею, где он начинает сосать её кожу. Алиса его. Его!