Ухаживание

— Я не уверена, что понимаю, — признаётся Алиса своему спутнику, человеку, который пригласил её на сегодняшнее мероприятие, человеку, чье приглашение она приняла: сэру Джеффри. Он тепло улыбается, — Здесь многое отличается от того, что принято в Надземье, ведь так? — Очень, — признаётся она, наблюдая, как придворные дамы подвязывают свои юбки вокруг колен лентами, а джентльмены снимают ботинки и чулки и закатывают свои штанины. — Кадриль из лобстера, — терпеливо повторяет сэр Джеффри, — Возможно только после того, как мы очистим медуз. — Но… это не рыбы, — протестует она, вглядываясь в очень широкий деревянный бассейн, который стоит по середине комнаты. На самом деле, то, что она видит в воде, больше похоже… — Разве это не черника? — О, да. Там плавает много восхитительных фруктов, и нам придется выловить их, прежде чем начнутся танцы. — Кадриль из лобстера? — проверяет она. — Да. Видишь ли, мы вылавливаем фрукты, и затем делаем из них желе, которое едят с хлебом. -… О. Сэр Джеффри смеётся над её выражением, — Это будет восхитительно. Вот увидишь. А теперь ты не хотела бы попробовать немного фруктовой рыбалки? Алиса смотрит на дам, которые только что закончили подвязывать свои юбки и смущённо хихикают. Почему бы и нет? По крайней мере, никто не посчитает шокирующим то, что она не носит чулки! Она кивает, — Я спрошу у Леди Филомены, есть ли у неё ещё лента, — оправдывает себя Алиса от сияющего сэра Джеффри. — Алиса! Так приятно видеть тебя на моем маленьком мероприятии! — восклицает Филомена, протягивая руку Алисе и нежно втягивая её в группу дам, — Позволь нам помочь тебе с твоей юбкой! Это прекрасное платье, не правда ли? — спрашивает она другую женщину. Когда юбки Алисы подвязаны, Филомена находит момент наклониться и прошептать, — Алиса! Ты же понимаешь, как делается Ухаживание, да? — женщина заговорщицки подмигивает ей, — Сначала мы не были уверены! Ты выглядела такой очарованной этим шляпником, но теперь мы понимаем! Алиса оглядывается вокруг, когда несколько дам соглашаются с хихиканьем и бормотанием, — Прости, — начинает Алиса, — А чём ты говоришь? Раздаётся громкий всплеск, и Алиса кричит вместе с дамами, когда джентльмены прыгают в бассейн, и волны, которые они создают, плещутся через край. — Она холодная! — протестует Алиса. Филомена кладет руку ей на талию и подталкивает её, — Станет теплее! — обещает она со злой улыбкой, которая побуждает ещё больше хихиканья. Нахмурившись, Алиса подходит к бассейну вместе с другими дамами. Сразу же, каждая из них подходит к джентльмену и начинает указывать, какие фрукты они хотели бы для своего желе. Сэр Джеффри подходит к Алисе в ожидании. Когда она не обращается к нему с просьбой, он спрашивает с дьявольской улыбкой, — Какие фрукты моя леди предпочтет? — О, эм… — Алиса отвлекается от своего ответа, увидев, как несколько мужчин, держа руки за спиной, пытаются использовать свои зубы, чтобы выловить фрукты из воды. Одному парню удаётся укусить стебель и поднять блестящую, почти слишком спелую грушу в ждущие руки дамы. Алиса ощущает румянец на своём лице. Это напоминает ей о кормлении Шляпника черникой во время Сбора ягод, на самом деле… — Может начнём с яблока? — сэр Джеффри прерывает её размышления. Честно говоря, у Алисы нет никаких предпочтений, кроме как оправдаться от этого события. Это не то, что она имела в виду. И ей неудобно наблюдать за таким вопиющим флиртом и…: «Подождите минуту! Почему Филомена игнорирует своего Намеренного, сэра Роберта?» Когда сэр Джеффри наклоняется, чтобы преследовать яблоко, которое он предложил, Алиса принимает к сведению тот факт, что ни один человек, присутствующий, на самом деле, не сопровождается их Намерением. Она наблюдает, как сэр Роберт кладёт сливу в руки хихикающей Леди Каллии. Намеренный леди Каллии, сэр Персиваль, счастливо гоняется за клубникой по велению Леди Офелин… — Каким событием это является? — требует Алиса, автоматически принимая яблоко сэра Джеффри, его стебель зажат между его ровными белыми зубами. Она слишком шокирована их поведением, чтобы по-настоящему возражать. — Каким бы восхитительным ни было Ухаживание, — осторожно отвечает сэр Джеффри, — Нам всем время от времени нужен перерыв. — О… то есть, чтобы лучше оценить своё намеренье? — вслух размышляет она, но он её не слышит. Он уже отвернулся и гоняется за белым персиком. Алиса решает, что её интерпретация, должно быть, была тем, что он имел в виду. Это немного помогает, но она всё ещё чувствует себя странно неудобно. Однако трудно не насладиться праздничной атмосферой, несмотря на острый дискомфорт в животе. Она никогда не видела, чтобы придворные Белой Королевы выглядели такими счастливыми или такими беззаботными. Они плещутся в воде, не обращая внимания на порчу своих платьев и костюмов, крича от смеха. Несколько раз гонка за привлекательным фруктом приводит к тому, что один или оба джентльмена сталкиваются и полностью обливают себя водой. Возможно, решает Алиса, странность, которая, по её мнению, чувствуется в воздухе, исходит от неё самой. Возможно, она чувствует себя… виноватой в том, что учувствует в этом без Шляпника… возможно, она скучает по нему… «День, отдельно друг от друга пойдет нам на пользу», — напоминает она себе, когда сэр Джеффри опускает голову к её юбке, которую она держит руками для того, чтобы он клал фрукты в произвольную корзинку. Она смотрит вверх, в его голубые глаза, когда он поднимает голову. Она смотрит в сторону, желая, чтобы его глаза были совсем другого цвета. Когда последний фрукт был выловлен из воды, джентльмены помогают своим дамам (которые всё ещё несут выловленные плоды), и подходят к длинному столу. Алиса подражает другим дамам, когда они складывают фрукты в большие, оловянные миски. Напротив неё, сэр Джеффри начинает давить фрукты. Они по очереди разминают фрукты, и Алиса смеется, когда особенно сильный удар приводит к разбрызгиванию клубничного сока.  — Прости! — она задыхается между хихиканьями. Сэр Джеффри усмехается и вытирает лицо платком. Когда он это делает, Алиса занимает минуту, чтобы посмотреть, как другие пары делают своё собственное желе и неприятное чувство снова возвращается. Она наблюдает, как руки Леди Филомены исчезают в пюре из фруктов с сэром Маршаллом. Они склоняются друг к другу над оловянной чашей, их руки похоронены до их запястий. — Ну же, Леди Алиса, давайте найдем семена, — приглашает сэр Джеффри, закатывая рукава рубашки и кладя руки на край чаши. — О… это то, что все делают? — догадывается Алиса, наконец заметив, что она и Джеффри, по-видимому, немного отстают; все перешли к поиску семян. — Ну… да, — отвечает он, очень пристально наблюдая за её выражением. — Я вижу. Он улыбается и кивает в сторону чаши, — Дамы вперед, Леди Алиса? Чувствуя себя очень (и необъяснимо) неудобно, Алисе делает вдох и погружает свои руки в коктейль из пюре.

***

У Терранта есть чувство кошки. Возможно, это связано с его обонянием. Но, скорее всего, это подфункция его чувства слежки. И только в такие времена, когда он не отвлекается на Алису или возможность прикоснуться к Алисе, это чувство работает в полной мере. — Не сейчас, Чешир, — категорически заявляет он. — Если не сейчас, то когда? — отвечает кот, испаряясь с улыбкой, невозмутимо будучи пойманным, — Зачем откладывать дела на завтра, если их можно сделать сегодня. Террант не отрывает глаз от заточки ножниц в руках. Он пришёл сюда сегодня, в свой день без Алисы, чтобы сделать хоть какую-то работу. К сожалению, первые три шляпы, к которым он осмелился обратиться, были совершенно непоправимо испорчены. Каким-то образом. — Они говорят, — бормочет он, — Ты говоришь. И так как ты никогда не сможешь удержаться от того, чтобы сказать то или иное, когда появляешься то, с таким же успехом ты можешь уйти с этим! Брови Чешира сводятся к резкости его тона, — Тогда я буду! Террант смотрит вверх и настолько вежливо, насколько способен, уделяет коту всё своё внимание. — Я просто заглянул, чтобы спросить тебя, почему Алиса участвует в очистке медуз в рамках подготовке к морской кадрили… с кем-то, не её Намеренным? — Я… Она… Что? — Похоже, что в южном саду проходит мероприятие, спонсируемое придворными, — поставляет Чешир, с осторожностью наблюдая за Террантом, когда он толкает стол в спешке, чтобы встать, — И, как ты знаешь, медузы должны быть на первом месте перед тем, как… — Я прекрасно это понимаю! — восклицает Террант, ударяясь бедром об угол стола. Он проклинает свою поспешную неуклюжесть и хромает в сторону двери. — Тебе не нужно так торопиться, — говорит ему Чешир, — Я предупредил Королеву. Я уверен, что у неё всё под контролем. Это всё недоразумение, я уверен, — Террант слышит эхо кошачьего вздоха в коридоре, — Тем не менее, как эти вещи умудрились запутаться в её уме? Я думал, что последствия посещения кадрили, были ей совершенно ясны. — Возможно, так и есть, — Терранта слышит свой вздрагивающий голос. Выражение лица Чешира превращается в странное свистящие и чихающие раздражение. Если бы обстоятельства были менее… огорчительными, Террант возможно, мог бы подразнить его, — Это смешно! — хрипло отвечает кот, — У тебя всё ещё есть ключ на шее, не так ли? Не нарушая шага, Террант тянется к нему, сжимает медный ключ сквозь ткань своей рубашки, — Сердце можно украсть, — напоминает он. — Я очень сомневаюсь, что наш Бравный воин будет доволен, если это произойдёт. — Надеюсь, ты прав, — отвечает он. Да, несмотря на угрозу безумия, нависшего над ним, выслеживающего его шаги… несмотря на это, Террант очень сильно хочет верить, что ключ отдыхающий на его груди всё ещё открывает её сердце ему. Он не хочет представлять Алису, которая сожалеет о том, что дала ему ключ к своему сердцу. Возможно, он должен надеяться, что она передумает, закроет своё сердце к нему, возможно, было бы безопаснее для неё, если она… Достигнув перекрестка коридоров, он поворачивается и почти сталкивается с Тэкери. — Простите, Тэк, — бормочет Террант, ловко обходя зайца. Заяц не отвечает. Он смотрит на Чешира своими шаткими глазами и заявляет, — Ты виноват! Если бы я был их сопровождающим, этого бы не случилось! — О-о, иди размешивай свой супчик, — ворчит Чешир. — Вот, что я тебе скажу! — кричит заяц, прыгая за ними, — Я был хорошим сопровождающим! Хорошим сопровождающим этих двоих! Проклятый кот! — Что ж, простите меня за то, что я прервал повестку дня, которую вы и Королева обсуждали! Этого больше не повторится! Террант делает ещё один поворот и бежит к открытым дверям. За ней он может видеть прекрасный день, солнечный и яркий и наполненный звуками смеха. Смех. Нож, который он не заметил, когда его вонзили в грудь, злобно изгибается. Он крепче сжимает ключ, закрывает глаза, готовится к любой сцене, которая может раскрыться перед ним, запихивает безумие в клетку, закрывает дверь и слушает, как защелка закрылась в темноте его разума. Он делает глубокий вдох, а затем ещё один. Он так же готов, как когда-либо будет. Террант следует за звуками веселья. Но на мгновение он боится, что не сможет этого выдержать. Но, если он это выдержит, что подумает Алиса? Она подумает, что ему всё равно на неё, что он не хочет её. Он не может позволить ей думать о такой ужасной лжи. Да, она просила, не видеться сегодня (и ох, как ужасно больно было читать её письмо!), но это другие обстоятельства, требующие вмешательства! Он спешит по мраморным ступенькам в сад, едва замечая, что Чешир и Тэкери отстали от него. Он следует за хихиканьем и достигает края живой изгороди, которая блокирует его взгляд, поворачивает за угол и… Один за другим, хихиканья прекращаются. Пара за парой, широко раскрытые глаза (которые быстро сужаются) поворачиваются в его сторону. Они ухмыляются, насмехаются над ним. Он смотрит мимо несущественных препятствий на двух фигур. Белая Королева обращается к Алисе — Алиса стоит в своём влажном, запятнанном соком платье в дальнем конце поляны. Он наблюдает за тем, как выражение лица Королевы меняется от нежного вопроса к состраданию. Он не может видеть лицо Алисы с этого ракурса, но он может видеть платок в её руке. Белый носовой платок. У Терранта нет белых платков, что означает… — Это частное собрание, — сообщает ему сэр Джеффри, шагая вперед и прерывая его мысли относительно платка, зажатого в пальцах Алисы. Джеффри довольно дерзко завершает, — Я не верю, что вас пригласили, сэр! Террант чувствует, как его брови поднимают. Он заставляет себя отвести взгляд от Алисы, от рук Алисы и зажатого в них платка, от её смятого и влажного платья, от её голых лодыжек, ступней и пальцев ног. Он смотрит в глаза человеку, который пытается украсть её сердце у него и рычит, — Мне всё равно. Выведите меня от сюда… если сможете. Сэр. — Террант, — Чешир мягко делает ему выговор, — Уходи. Я же говорил, что Королева справится с этим. Он бросает взгляд на кота. Он хочет ударить этого кровавого напыщенного денди по его слабой челюсти. Он хочет протолкнуться через поляну, перевернуть их длинный, белый стол. Он хочет выхватить платок из рук Алисы, слизать сок с её пальцев, прижать её к ближайшему дереву и показать ей, кто держит ключ к её сердцу! Он хочет иметь её, пометить её, сделать её своей! — Террант! На этот раз, когда Чешир произносит его имя, он вздрагивает. По ту сторону поляны Алиса пугается, поворачивается и смотрит на него широко раскрытыми глазами. Он отмечает, насколько она бледна, несмотря на летний день и веселую атмосферу. Его взгляд запутывается в её растрепанных волосах. Он хочет… Он заставляет себя отвернуться. Он не может видеть её, говорить с ней, быть рядом с ней сейчас. Кажется, безумие научилось открывать защёлки. Клетка была бесполезна. Совершенно бесполезна. Он слышит хихиканье, ропот и шокированные вздохи за своей спиной. Он игнорирует их. Он возвращается в замок, поворачивает и выходит на ближайший балкон. Он говорит себе, что не пытается наблюдать за происходящим ниже. На самом деле, ему вообще невозможно многое увидеть. Странно, как больное сердце может повлиять на зрение… Он наклоняется над перилами так, чтобы ключ больше не упирался в его грудь. Он всё ещё чувствует тяжесть его на своей шеи. Он сжимает руки, чтобы не тянуться к волосам (которые Алиса сжимала в руках, вовремя Сбор ягод, когда она потерялась, приблизилась к нему, выгнула своё тело против него). Он стискивает зубы, чтобы остановить крик ярости. Он должен контролировать себя. Он должен попробовать. Он не может позволить безумию настигнуть его снова. — Шляпник? Звук его не-имени, он уверен, что воображает. Он игнорирует это. Но шаги, которые очень похожи на шаги Алисы, манят его неразделенное внимание. Террант слушает, как они раздаются по мраморной плитке балкона. Он оглядывается через плечо, и вот она — такая же прекрасная в своём летнем платье с пятнами сока под ногтями, намазанными на её щеку и разбрызганными на её платье, такая же, какой она была в своей тунике и бриджах в то утро на вершине холма. Это было только двенадцать дней назад? Кажется, что так много… Ему больно. Он ранен и устал, и он хочет её, но было бы лучше всего… — Ты должна вернуться обратно, — он заставляет себя сказать, поворачиваясь, чтобы посмотреть, как музыканты берут свои инструменты, а джентльмены предлагают свои носовые платки, а затем берут руки своих дам, — Они начинают кадриль из лобстеров, — замечает он. Но Алиса не поворачивается и не уходит. Она избавляется от нерешительности, подходит к нему и встаёт слева от него. И он утешен этим; Алиса часто была слева от него: на балконе и под луной в ночь перед Бравным днем, на полях сражения за несколько минут до боя, во время объявления о их Ухаживании на обеде… Он наблюдает, как она смотрит вниз на сад. — Знаешь, — бормочет она с очень неженственной силой, — Я чертовски ненавижу кадриль. — Да? — слышит он себя, — Нет, нет, конечно же ты ненавидишь. Это из-за переизбытка правил? Алиса улыбается, смеётся и смотрит на него. Он хочет ответить на этот взгляд. Он хочет… очень сильно. Поэтому он прочищает горло, — Тем не менее, это ужасно грубо с твоей стороны, отменить принятие приглашения в такой короткий срок. Растущее счастье на её лице исчезает, и он слышит, как она стискивает зубы, — Приглашение принято под ложным предлогом. Шляпник, я никогда не хотела, чтобы ты думал, что я… я… Он выпрямляется, осмеливаясь наклониться к ней, но в любой момент готовый сделать шаг назад. Безумию нельзя позволить причинить ей боль. — Что ты хочешь, чтобы я думал, Алиса? — шепчет он. Она делает глубокий вдох и медленно выпускает его, — Что у меня нет… интереса к сэру Джеффри. Он смотрит вниз на платок, всё ещё зажатый в её руках, — Ты в этом уверена? Алиса хмурится на него, следует за его взглядом вниз к платку, и вздыхает, — Шляпник… — начинает она, затем останавливается и просто разворачивает ткань. Он смотрит на монограмму Белой Королевы, — Это не его. Позже ему будет стыдно, решает он. Сейчас он чувствует облегчение. — Я также хочу, чтобы ты знал, что я… Террант поднимает взгляд, и его сердце чувствует, как будто оно скручивается, вжимаясь в его грудь. Алиса заметно собирает свою булатность и объявляет, — У меня нет интереса к человеку, который пытается контролировать меня или мой график. Твоё поведение вчера вечером было… — Я знаю, — мягко признается он. Во многих отношениях его поведение прошлой ночью было ужасным. К счастью, Алиса не знает истинной причины этого, — Мне очень жаль, — больше, чем он может сказать. Больше, чем она может себе представить. — Не делай этого больше, — говорит она. Он не может этого гарантировать. Он хочет — о, как он хочет! — но до тех пор, пока безумие способно одолеть его, обещать такое… невозможно. — Что случилось? — спрашивает она и на один вечный, пугающий момент, Террант думает, что она спрашивает о самом предмете его мыслей: его безумии, его желании, его отсутствии контроля над обоими. — Раньше мы были друзьями, — объясняет она, её тон смягчается, плечи не напрягаются. В Подземье всё имеет значение и воздух между ними снова напоминает вкус лета, — Я скучаю по тебе, Шляпник. Я имею в виду по моему другу. Он закрывает глаза, глубоко вздыхает, — И я по тебе, Алиса, — на мгновение он наслаждается её присутствием рядом с ним. Чешир, как ни странно, отсутствует. Они одни. Просто друзья. Момент расцветает между ними, чистый так, как их общие моменты не были с тех пор, как произошёл этот взрывной инцидент с грушей. Друзья. Да, он очень скучает по дружбе Алисы. Ухаживание изменило это. Он никогда не хочет, чтобы этот момент закончился. Он с ней, а она с ним, и, хотя они не касаются друг друга, они довольны. И всё же они не должны стоять здесь рядом, как друзья. Они не друзья в данный момент. Они ухаживают, — Может быть, тебе стоит вернуться обратно. Тебя будет не хватать. — Мне всё равно, — быстро отвечает Алиса, согревая Терранта своим новым презрением к правилам, — И кроме того, я уже сообщила сэру Джеффри, что я не настолько доступна, как я ошибочно указала. Ещё один слой напряжения скользит из его сердца. Алиса неправильно понимает его молчание, — Не думай, что я предпочла бы быть там с ним, чем здесь с тобой! О, как он хочет, чтобы её слова смогли исправить раскол между ними. Он этого хочет. Он снова хочет быть её другом… И всё же он её тоже хочет. А второе делает первое невозможным. Но, Террант напоминает о себе, что-то, что он хочет, это не проблема. Проблема в том… — Что ты хочешь, Алиса? — Моего друга, — тут же отвечает она, — Раньше мы были друзьями, пока не началось всё это Ухаживание. — Возможно, поэтому друзья не ухаживают друг за другом, — позволяет он, преклоняясь перед мудростью веков. — Это была чудовищно плохая идея, — признается она, — Кровавая…! Я скучаю по тебе! Его руки болят, чтобы дотянутся до неё, держать её рядом, просто обнять её и утешить её. Чтобы успокоить себя. Он крепче сжимает перила, — Я тоже по себе скучаю, — отвечает он, удивляясь, куда пропал друг Алисы из-за его ревности, вспыльчивости и страха. Он был лучше с ней, как друг, признаётся он. Она была счастливее… безопаснее. Алиса вздыхает, — Я просто… Мне нужно время, подумать об этом… Ухаживании, — шепчет она, — Я… никогда не видела тебя таким раньше. это… тревожит меня. — Мне очень жаль, Алиса, — он моргает в ответ на жгучее ощущение за глазами. Он на мгновение обдумывает её слова и говорит, — Я никогда раньше не видел себя таким. — Я не понимаю, почему это происходит, — признается она, — Королева сказала, что наше Ухаживание идёт так хорошо… Она выглядела довольной, поэтому я подумала… — Что ты подумала? — подсказывает он, когда её голос трепещет и затухает полностью. — Я не знаю, что я подумала. Возможно, я не хотела об этом думать. Я была слишком обеспокоена… — Да? Она качает головой, отводит взгляд, её плечи утяжеляются от поражения или стыда, или… — Скажи мне, Алиса. Пожалуйста? — Скажи мне, почему ты был так счастлив. В библиотеке. Когда ключ появился на столе. — Ах. Ну… — Террант смотрит на неё, принимает её бледное, строгое выражение и знает, что он должен сказать ей правду. Теперь это неизбежно. И если он будет настаивать на том, чтобы избежать этого, она больше не будет доверять ему. Хотя, возможно, было бы лучше, если бы она не доверяла ему… — Это очень редко, когда пара придворных выходит из библиотеки. — Что? — она полностью поворачивается к нему. Он не может заставить себя встретиться с ней взглядом. — Библиотека — это важно, — говорит он, направляя своё внимание на сад, но не концентрируясь на нём, — Если вы чувствуете удачу или вожделение, то в библиотеке вы остаетесь. Но, если вы чувствуете, скажем, любовь, то вы выйдете из библиотеки. — Ключ к твоему сердцу…? Он кивает, — Да. Мы оба чувствовали начало любви в наших сердцах. Это то, что называется ключом. — И вот почему… — Я был счастлив. Да, — он сглатывает и признает окончательную истину, — Я надеялся, что… прежде чем эти четыре недели закончатся… ты могла бы полюбить меня, Алиса, — он не смотрит на неё, когда объясняет, — Это цель Ухаживания: открывать сердца каждый раз, если это возможно. Это может вызвать любовь, но… тем не менее, есть ожидание… — он делает паузу и глотает, но его рот слишком сухой, и ему становится только хуже, — Я не говорил тебе раньше, потому что я хотел, чтобы ты полюбила меня… — Я… Я вижу, — и он думает, что, наконец, она это делает, — Шляпник, я… Он поднимает руку, — Пожалуйста, Алиса, — умоляет он. Больно слышать, как она произносит не его имя здесь, сейчас, после этого признания. Он не может этого вынести. Раз или два ей удалось произнести его имя: в моменты страсти или глубокой заботы он был Террантом для неё, а не Шляпником… Он не может больше напоминать о различии, — Может лучше всего, если мы… Я думаю, что ты права… Увидимся завтра. Во второй половине дня? Она кивает, и он наклоняет свою шляпу к ней. Жест слишком формален; он понимает это в тот момент, когда его пальцы отпускают край, и он смотрит на её шокированное выражение. Его извинения застряли в его горле, и у него больше нет сил. Затем он отворачивается, и как Алиса сделала в саду через мгновение после того, как груша упала из её пальцев, он уходит.