Ухаживание

Алиса смотрела на Шляпника с полным неверием до тех пор, пока — вскоре после его ухода, — Чешир мягко не возник рядом с ней и тихо не промурлыкал, — Уже поздно… и Королева сказала мне, что она очень хотела бы, чтобы ты пришла сегодня на ужин. Она всё ещё ошеломлена, но прислушивается к Чеширу, следуя за ним обратно в свои комнаты. Лишь только тогда, когда Чешир подплывает к её шкафу и вытаскивает прекрасное синее вечернее платье, кладя его на кровать, она приходит в себя. — Почему это платье? — спрашивает она, и он виновато останавливается. — О… Как я уже говорил, Королева хотела бы, чтобы ты пришла сегодня на ужин. — А… официальный ужин? — подтверждает она, потому что это платье далеко за пределами того, что обычно можно было бы надеть на ужин здесь, во дворце. — Да, именно, — и тогда он упрямо отказывается говорить больше на эту тему. Он исчезает с прощальным комментарием, — Я просто дам горничной знать, что тебе может понадобиться помощь в переодевании в эту смесь излишеств, не так ли? Алиса не ждет, пока кто-нибудь придет ей на помощь. Она закрывается в ванной комнате и начинает освежаться. Её платье испорчено, её волосы — кошмар, и она сомневается, что когда-нибудь вытащит этот ягодный сок из-под ногтей. Она смотрит на свои руки и, в тревожный момент воображает, что это не ягодный сок, а кровь под её ногтями. Кровь или пятна на руках Шляпника… Это зрелище заставляет её чувствовать себя неловко виноватой. Да, деятельность, благодаря которой она приобрела эти пятна, сделала больно Шляпнику (вернее, её участие в этом), но она сама стала жертвой! Она не совсем поняла цель этого мероприятия. О, как же унизительно было, когда Королева отвела её в сторону и объяснила тонкости придворных методов Ухаживания. Внезапно, комментарий Филомены приобрёл ужасный смысл. Для белого двора Ухаживание — это просто средство для достижения цели. Эта цель привлекает того, кого они действительно хотят через ревность и флирт. Алиса содрогается, снова и снова ненавидя себя за то, что сделала это со Шляпником. За то, что заставила его подумать — даже на мгновение — что она предпочла бы компанию кого-то другого, чем его, что она использовала его, чтобы привлечь внимание другого. Если бы он присутствовал на подобном мероприятии с другой женщиной, Алиса была бы в ужасе! Алиса задыхается, выпуская из рук свой гребень, который отскакивает от края раковины и на ковер. «Да», — решает она. Эта эмоция, которую она чувствует, является душевной болью. Она сглатывает, делает глубокий вдох, а затем берёт гребень. Стоя ещё раз, она с уважением относится к своему отражению. Она больше не может избегать правды. Да, она хочет его, но сейчас… — Шл… Террант, — исправляет она себя, строго сообщая своему отражению, — Мой. Я хочу его. Когда это стало чем-то большим, чем просто получение разрешения исследовать его кожу, попробовать его поцелуй, почувствовать его тело против себя? Она не знает. Но она не может отрицать, что это уже стало больше. Это немного пугает, признается она. Она не ожидала, что захочет большего от него. Но если она действительно верит, что они друзья и не более того, ей не стоит беспокоиться о том, как он смотрит на другую женщину. Но это так. Это её очень беспокоит. Стук в дверь её спальни отвлекает её мысли. Со вздохом, Алиса приглашает горничную войти. С удивительно эффективной помощью птицы Додо, Алиса купается, одевается и готовится к ужину. — Вечерний ужин — это особое событие? — спрашивает Алиса. Додо пожимает плечами, — Не знаю, ваша светлость. Алиса сдерживает вздох и ещё одно напоминание о том, что она не леди. — Намеренный будет сопровождать вас на ужин? — Нет, я иду одна сегодня вечером. — Очень хорошо, ваша светлость, — говорит Додо, — Вот и всё. Вы прекрасны и готовы к ужину. — Спасибо, Молта. Прогулка от её комнат до столовой кажется… дольше, чем она помнит. В одиночестве. Она скучает по Шляпни… Терранту. (Проклятие! Она никогда не привыкнет использовать его имя?!) Но, несмотря на желание иметь кого-то рядом с собой, она избегает придворных. Иногда они приостанавливаются или замедляют свои шаги, возможно, молчаливо предлагая Алисе наверстать упущенное и поболтать, но Алиса всё ещё слишком… смущена вечерним событием, чтобы чувствовать себя комфортно с любым из них. Как будто под их человеческими лицами, они совершенно другое существо. И она совершенно не заботится об их путях. Она думает о Филомене и задается вопросом, будет ли она проклята, сидеть рядом с женщиной за ужином. Взорви всё это, она не хочет заниматься объяснениями своего довольно грубого ухода с мероприятия. — Леди Алиса? «Пожалуйста, пусть этот голос станет плодом моего воображения. Сна». Это не так. Это сэр Джеффри, как она и боялась. Алиса вызывает слабую улыбку. Она знает, что должна извиниться. Она запнулась в своем поспешном объяснении, призналась в неправильном понимании характера его приглашения. — Сэр Джеффри. Я очень сожалею о своей грубости сегодня днем. Я должна была извиниться… С осторожной улыбкой он отмахивается от её слов, — Я полностью понимаю вас, Леди Алиса. И я хотел бы извиниться за это. — Спасибо, — как-то умудряется сказать она. Это звучит плоско и бесчувственно, но сэр Джеффри, похоже, не обращает внимания на её тон. — Могу ли я проводить вас на ужин? — он протягивает руку. Вежливо было бы принять, но предположим, что здесь есть иные значения? Так же, как у кадрили из лобстера? — Спасибо, но нет. Я бы хотела поговорить с Королевой перед началом ужина. Человек опускает руку и кивает, — Тогда я оставлю вас. Доброго вечера, Леди Алиса. Она коротко ругается, и он продолжает свой путь. Когда он поворачивает за угол, она издает вдох. Едва она делает это, очень знакомая фигура проходит мимо неё. Он не говорит, но она узнает этот костюм и шляпу где угодно. Она открывает рот, чтобы позвать его, но его запах сбивает её с толку. Только до тех пор, пока… Террант также не исчезает за углом, и она понимает, что он был довольно… напряженным и… были ли его руки в кулаках? Возможно. — Блуждать по коридорам, когда тебя все ждут? — размышляет Чешир, его глаза и улыбка появляются в воздухе перед ней, — Так ты оттачиваешь искусство опоздания? — О, замолчи, — говорит она ему и снова начинает идти. Она поворачивает за угол и оказывается в обеденном зале, осматривая толпу. Её внимание сразу же приковано к… Терранту. Он сидит на том же месте, которое он занимал в тот роковой завтрак, выглядя одновременно напряженным и мрачным. Его шляпа, предположительно, снова под его стулом. Алиса отводит взгляд, прежде чем он сможет посмотреть вверх от созерцания своего места и находит Королеву. — Алиса! — Белая Королева тепло её приветствует, — Спасибо, что пришла на ужин. Алиса хмурится, — Я всегда ведь прихожу на ужин, Ваше Величество? — Ах, да. Но сегодня ты особенно должна была появиться на ужине! Теперь, если ты займёшь место, мы начнём! Даже если он вежливо сформулирован, трудно отказаться от королевского указа, и потерпев поражение, она садится на указанное место… которое оказывается справа от места… Терранта. Внезапно нервничая, она пытается придумать приветствие. Однако… Террант, похоже, не так уж и заинтересован в приветствии этим вечером. — Почему ты разговаривала с сэром Джеффри? — рычит он. Алиса смотрит вверх и следует за его желтоватым взглядом. Раздраженная снова (разве они уже не имели дело с этим?), Алиса шипит в ответ, — Он говорил со мной. Я отвечала. Она вполне довольна ответом. Он отражает её чувства по этому вопросу и тонкий выговор. — А почему ты делаешь что-то подобное? Алиса выкрикивает, — Это, как правило, то, что делает человек, когда с ним говорят. Это то, что я делаю сейчас. Я с радостью прекращу это и воздержусь, если разговор будет продолжаться в том же духе! Он дергается при этом. Его пальцы немного сгибаются почти в кулак, — Нет, Я… — он закрывает глаза и делает глубокий вдох, — Мне очень жаль, Алиса. Я в порядке. — Точно? — проверяет она, сжимая руку, чтобы не схватить его за рукав пиджака, а затем Алиса переосмысливает. Она не боится (никогда не была) его. Она кладет руку на его руку и проводит большим пальцем по плетению. Он немного пугается, и наконец смотрит на неё. Его улыбка трепетная. Рядом с ними появляется слуга и доставляет поднос с напитками. У них ещё есть момент, прежде чем Королева объявит о своей благодарности за праздник. Она наблюдает, как Террант проводит краткий осмотр зала. Затем он наклоняется немного ближе к ней, движение, которое посылает ей аппетитный запах и говорит, — Я буду стараться больше, Алиса. Я обещал тебе достойное Ухаживание и до сих пор всё было… Я сожалею об этом. Ты заслуживаешь… лучшего. От меня. — От меня тоже. Я не буду пытаться… уговаривать тебя нарушать обещание. Мне жаль, что я… При этом брови Терранта поднялись вверх, а затем опустились при мысли. Алиса хотела бы закончить свои извинения. Она хотела бы спросить его о мысли, которая только что пришла в его голову, но Королева выбрала этот момент, чтобы встать и выступить. — Добрый вечер, дамы и господа! Спасибо всем, что пришли! — Королева практически поет, — Многие из вас, без сомнения, подозревают, что сегодняшний ужин — это особый случай… и вы правы! После долгого размышления, я определила, какая милость лучше всего подходит для мисс Алисы Кингсли и мистера Терранта Хайтоппа, — Королева поднимает руку, чтобы предотвратить гул шепота, который дрожит на кончике языка каждого придворного, — И я дам им это… после ужина. Мы все с нетерпением подождем этого и насладимся щедростью Подземья. Королева кивает и, изящно жестикулирует, — Мы благодарим тебя, Подземье, за пищу, которую ты даешь. В тот момент, когда Королева оседает в кресло и приятно улыбается в направлении Алисы и Терранта, начинается болтовня. — Боже, — шипит Алиса достаточно громко, чтобы Террант услышал, — Она не могла подождать конца ужина? — со вздохом, Алиса поднимает руку к своим вискам и потирает их, она ожидает головную боль в рекордно короткие сроки. — Довольно раздражает, не правда ли? — соглашается он низким шепотом. — Или нет… — Алиса смотрит на своего соседа — сэра Патрика, и слава Богу, — он что-то обсуждает со своим соседом, сэром Оливером, и решает, что шум мог бы сыграть в их интересах, — Я скорее думаю, что мы могли бы свободно говорить на любую тему, которая нам нравится, и никто не сможет нас услышать, — предлагает она. Глаза Терранта содрогаются. Она не видит в них никаких следов желтого раздражения, — Да, да, — соглашается он, находя её образ мыслей и присоединяясь к ней, — Но они увидят нас и то, что мы разговариваем… — Надо быть дружелюбными? — заканчивает она, — Мы же друзья, не так ли? Независимо от того, какие вещи… события могут произойти? — Да, — соглашается он. — И когда я когда-нибудь заботилась о том, что думают другие люди, чтобы помешать мне поговорить с кем-то, кого я считаю другом? — Насколько я помню… никогда, Алиса, — он довольно светится в этот момент, и Алиса чувствует, как её собственная улыбка растягивает её щеки. Она кивает, — Тогда ты обещал поступить правильно со мной и я… спасибо тебе за это. Действительно. Я постараюсь поступить правильно с тобой. Было несправедливо с моей стороны… искушать тебя, нарушать правила… — Алиса, — говорит он, наклоняясь ближе, — Должен признаться… — его голос значительно понижается, пока он не становится ничем иным, как шепотом тепла и близости, — Мне очень нравилось, когда ты нарушила правила. — Да? — ей удается выдохнуть. — Да. Но я не должен был этого делать. И я больше не буду! — предупреждает он её тоном человека, который принял решение. — Я буду вести себя хорошо, — обещает она, — Это будет как же, как Погоня за ежом. Изо дня в день. — А между этим? — спрашивает он с поднятой бровью. Она вздыхает, — И между мероприятиями. И когда я почувствую желание… кхм, я напомню себе, что две недели — это не так уж и долго. Соусник с грохотом падает на стол, чуть не опрокинувшись и разбрызгивает своё содержимое по орхидеям в центре стола. Цветы возбуждаются из-за этого промаха, который привлекает несколько взглядов, но делает невозможным, чтобы Алиса и Террант были подслушаны. — Алиса, — ругает он её, его губы дергаются, а галстук-бабочка становится ярче и полнее, чем она может его помнить, — Пожалуйста. Не говори это в присутствии столовых приборов! — Прошу прощения, — отвечает она, наблюдая, как он тянется к своему стакану с водой, — Этот вид самоконтроля является довольно новым для меня. Он давится душистой водой, и она наблюдает, как его пальцы сжимаются вокруг стакана, — Я ценю твои… усилия, — умудряется сказать он, выглядя довольно… напряжённым. — Было бы легче, если бы ты не пах так восхитительно, — ворчит она, надеясь отвлечь его внимание от любой темной мысли. Он моргает и забывает о том факте, что почти половина посетителей наблюдает за ними открыто, а другая половина посылает периодические косые взгляды (все, кроме Королевы, конечно, которая кажется довольно очарована свои рисовым пудингом), — Я… Ты думаешь я… — Неотразимо, — подтверждает она очень тихо, хотя и с яркой улыбкой, — Так что я буду благодарна тебе за то, что ты сведёшь свой аромат к минимуму. — Я постараюсь, — обещает он, затем поднимая свой бокал к ней. Они соприкасаются кристаллическими ободками своих бокалов и заключают новое соглашение. Ужин продолжается, и это не является тем огромным делом, которого Алиса боялась, не с Террантом, делящимся с ней случайными комментариями. Они обсуждают темперамент пищи, склонность придворных вставлять палки в колёса и вероятность того, что блюдо убежит с ложкой. Это прекрасно. Так что, конечно, это не длится долго. Алиса откидывается на спинку стула со вздохом удовлетворения. Действительно, десерт был восхитительным. Почти таким же замечательным, как… Она слегка встряхивается, и воспоминания о губах Терранта, голодно наклонившихся над её губами, растворяются. И тогда звук хрустального звона раздаётся по залу, — Прошу вашего внимания, пожалуйста! Члены белого двора и наши почетные гости, — Королева демонстративно улыбается в сторону Алисы и Терранта. Алиса с самого начала понимает, что она почти забыла цель изысканного ужина. Она смотрит на Терранта, который смотрит на неё, и оба взгляда содержат равные порции беспокойства, — Прошу пройти в Позолоченный зал. Королева жестом указывает нескольким лягушкам-лакеям, сопроводить всех к месту назначения. Алиса находит это странным и делится с Террантом, — Зачем нужен проводник? — бормочет она вслух, когда он помогает ей с её стулом, а затем делает паузу, чтобы забрать свою шляпу. — Ты случайно не знаешь, где находится вышеупомянутая комната? — шепчет он. Алиса качает головой. Она замечает едва сдержанное волнение в воздухе и очевидное любопытство на каждом лице, — Никто из них не знает? — Позолоченный зал, — тихо сообщает им Королева, когда она подплывает ближе, — Предназначен только для особых случаев. Алиса чувствует, как её брови поднимаются, — Вам действительно не нужно этого делать ради нас, Ваше Величество… — Глупости, дорогая Алиса, — с радостью отвечает Королева, — Я буду делать столько, сколько захочу. Знаешь, я ведь снова Королева, — она наклоняет голову в их направлении. — Спасибо вам обоим. И теперь, надеюсь, у меня есть возможность отплатить вам за услугу. Алиса наблюдает, как Королева уплывет прочь. Недолго думая, она протягивает руку и хватает за запястье Терранта, — Это… неправильно с моей стороны не чувствовать себя утешенной этим? Она смотрит в сторону и встречается его собственное выражение беспокойства, — Если это неправильно, тогда мы оба с тобой не утешительны этим, — отвечает он, нежно убирая свою руку из её рук, а затем предлагая ей локоть. — Извини, — шепчет она, положив руку должным образом. — Я никогда не потребую от тебя извинений за то, что ты обратилась ко мне, Алиса, — сообщает он ей, — Хотя, возможно, иногда это может быть не самый мудрый курс действий. Хорошо сформулированный, весьма неэффективный… нестабильный метод…. — Шляпник, — бормочет она, — Я буду иметь это в виду. — Кхм, — кто-то хрипит слева и немного… ну… внизу. Они оба поворачиваются и смотрят на лягушку-лакея, ожидающего, чтобы провести их из комнаты, — Если вы оба последуете за мной? — О! Прошу прощения, — отвечает Террант и, поклонившись лакею, следует за ним. Алиса соответствует его шагу, который, как она подозревает, он сознательно сокращает, когда они идут вместе, и старается не слишком много думать о королевской милости, которую они с Террантом (несправедливо) выиграли. Оглядываясь назад, это событие казалось ужасно взвешенным в её пользу и в пользу Терранта. Возможно, когда-нибудь она спросит об этом Королеву. Она задается вопросом, получит ли она прямой ответ. Помощь лакея-лягушки оказывается совершенно ненужной, поскольку они просто следуют за возбужденной толпой и восхищенными хихиканьями, — Я сомневаюсь, что мы заблудились бы, — говорит она. Террант хихикает, и Алиса уделяет ему свое пристальное внимание, — Да, да! Но мы имеем репутацию… своенравных. Алиса чувствует, как румянец нагревает ее щеки при напоминании, — Ах. Да. Они входят в указанную комнату, и Алиса пытается не чувствовать беспокойство, когда они идут между двумя рядами придворных (лягушки, должно быть, поставили их таким образом — Алиса сильно сомневается, что они могли бы встать так самостоятельно) к помосту, рядом с которым стоит Королева. Белая Королева протягивает руку и манит их ближе, а затем поднимается по трём ступеням на помост. С ещё одним трепетом рук, она приглашает их к белому, мраморному пьедесталу, пока Алиса не встанет с одной стороны, а Террант с другой. Это заставляет её выпустить его руку, и она удивляется тому, как… ей неудобно, когда она не может поддерживать какую-то связь — неважно, насколько поверхностную — с его теплом и твёрдостью. Её пальцы скручиваются, и она говорит себе сопротивляться любым другим свидетельствам внезапной и подавляющей неуверенности и застенчивости. Она пытается игнорировать тот факт, что десятки глаз смотрят на неё, что она стоит на постаменте… Её рот сухой, она облизывает губы и смотрит на Терранта. Ему кажется так же неудобно, как и ей. Алиса мысленно отмечает, что, если её когда-нибудь приглашат на другую Погоню за ежом, она, безусловно, будет проведёт день в постели с мигренью. (Она сомневается, что головная боль будет даже произведением вымысла. Все, что ей нужно сделать, это вспомнить этот момент и… вуаля! Настоящая головная боль.) Она бросает свой взгляд на пустой пьедестал и надеется, что Тэкери собирается выскочить из-за гобелена и разместить миску с пирожками на этом самом месте. Возможно, для неё, чтобы бросить их в толпу, в стиле мартовского зайца. — Ах! — замечает Королева, очевидно, очень довольная позициями Алисы и Терранта друг напротив друга. Она переводит взгляд с одного на другого и говорит мягким тоном, пронизывающим совершенно безмолвную комнату, — Теперь, Алиса, Террант… Алиса не может удержаться, глядя на этот тихий, но командующий материнский тон. Террант также следует её примеру; его взгляд обращен к бледному лицу Королевы и нежной улыбке. — Милость, которую я даю вам, — это то, что я считаю, вам обоим нужно прежде всего. Прежде чем я предложу это, я попрошу вас сделать одну вещь друг для друга… — она делает шаг назад, поднимает руки к голове и очень сознательно снимает с головы бело-золотую корону с аквамариновыми камнями. Алиса смотрит, как она кладет её на пьедестал. — Корона Подземья — это больше, чем просто металл и драгоценные камни, — начинает Королева, — Как известно каждому из вас, — она поднимает взгляд и обращается к зрителям, — Каждый лорд и каждая леди, находящиеся здесь, когда-то клали свою руку на корону вместе с моей и, при этом они видели моё сердце, точно так же, как я видела их. Это то, как именно всегда выбирался белый двор, и я знаю, что каждый человек здесь драгоценен и уникален и предан миру и благополучию всего Подземья. Королева делает паузу и направляет своё внимание сначала на Терранта, а затем на Алису, — Мои друзья, Лидер революции и Бравный воин, я приглашаю вас узнать друг друга. Возложите руки на корону и загляните в сердца друг друга.