Truth so loud (you can t ignore) Такая громкая правда (невозможно игнорировать)

Они прибывают на Гавайи в субботу утром, планируя остаться до следующего воскресенья. Это стоило огромного количества кофеина и ежечасных напоминаний на телефонах каждого проверить паспорт Намджуна, но каким-то образом им удалось добраться в целости и сохранности. И теперь они в вэне на пути к дому, который они сняли, с Хосоком и Чимином, истерично хихикающими на заднем сидении из-за серии дедовских шуточек Сокджина про «переспать с гирляндами»*. Намджун тоже слабо улыбается, и даже Юнги, хоть и выглядит, как будто хочет сдохнуть, но, Чонгук уверен, только для показухи. Они сняли домик в одной из наиболее уединённых местностей Мауи**, и когда они приезжают, становится сразу понятно, что фотографии онлайн не до конца передают его лучшие стороны. Он простой, но красивый, с просторной, удобной общей зоной и широкими окнами с видом на океан. Пляж в пределах короткой пешей прогулки, берущей начало с тропинки через цветистый сад за домом, и также в их распоряжении бассейн и красивый внутренний дворик, выложенный камнем. Вкратце, он потрясающий, и Чонгук ждёт не дождётся, когда проведёт здесь целую неделю, расслабляясь и ничего не делая. Тэхён приезжает через несколько часов после остальных, обозначая своё присутствие громким «Я ДОООООМА!», врываясь через входную дверь. Чонгук на кухне делает себе сэндвич, когда это происходит, и не позже чем через тридцать секунд две руки возникают сзади него, закрывая ему глаза. — Угадай, кто? — спрашивает человек, очень похожий на Тэхёна. — Ты буквально только что орал на весь дом, что ты здесь, — прямо говорит Чонгук. Он больше чувствует, чем видит, что Тэхён дуется. — Ну жееее, угадай, — хнычет он. Чонгук вздыхает. — Роберт Дауни-младший. Тэхён слегка пинает его коленом в зад, опуская руки. — Размечтался. — Да, — соглашается Чонгук, поворачиваясь к нему. Тэхён обиженно смотрит на него. — Теперь я никогда не познакомлю тебя с ним лично. Чонгук пожимает плечами. — Без разницы, чувак, он пригласил меня на ужин. — Да, ну, у меня есть его номер. Я сейчас напишу ему, чтобы он отменил приглашение. Чонгук смеётся, качая головой. — Привет, Тэ. Тэхён вовсю улыбается ему. — И тебе привет. Чонгуков желудок делает забавный кувырок, и внезапно Чонгук осознаёт, как близко к нему стоит Тэхён. Поэтому, наверно, вовремя Хосок и Чимин заскакивают в кухню прямо в этот момент. — Тэхёни! — кричит Чимин, бросаясь Тэхёну в объятья. — Кажется, я слышал твой голос. Как твой перелёт? — Легче, чем ваш, я уверен, — отвечает Тэхён, позволяя Хосоку взлохматить себе волосы. — Хотя никто не поделился со мной подушкой, так что я почти не спал. — Ужас, — хмурится Чимин. — Но сейчас, когда ты здесь, мы можем выбрать комнаты! Он зовёт остальных, которые осматривали разные части дома и сад, и они быстро подходят, утягивая Тэхёна в тёплые объятья. Когда обмен приветствиями завершён, Юнги пишет на кусочках бумаги цифры от одного до четырёх, деля пополам цифры от одного до трёх, и кидает их в свою шляпу. В доме четыре спальни, три двухместные и одна одноместная, поэтому те, кто вытянут совпадающие цифры будут соседями по комнате, а тот, кто вытянет одиночную — получит свою собственную комнату. Идёт сумасшедшая борьба за выбор бумажки, и Чонгук понимает, что странным образом нервничает, наполовину надеясь, что в итоге они будут с Тэхёном, и наполовину страшась того же самого. В конце концов, однако, ему не о чем переживать, потому что он вытягивает четвёрку и получает одноместную комнату. — Серьёзно?! — кричит Хосок. — Как так у Чонгука всегда оказывается своя комната? — Ты, хочешь сказать, что не хочешь жить со мной? После всех комнат, которые мы делили- Они вдвоём начинают препираться, пока остальные собирают сумки и идут раскладываться. Хосок и Чимин занимают единственную спальню на первом этаже, все остальные наверху — Намджун и Сокджин, Тэхён и Юнги, и сам Чонгук. Его комната уютная и приятная, лазурно-голубые стены и тематика с ракушками явно напоминает о пляже. Два окна, обрамлённые белыми прозрачными шторами, открывают вид на сад и море. Умиротворяюще, решает Чонгук. — Как выглядит твоя? — спрашивает Тэхён, вваливаясь в его комнату, когда тот как раз заканчивает распаковываться. — Оо, мне нравится. Наша в основном розовая, я думаю, у Шуги-хёна будет нервный тик. Чонгук фыркает, складывая несколько оставшихся футболок в комод. — Помнишь, когда у него были розовые волосы? — С нежностью, — мечтательно отвечает Тэхён. Чонгук закрывает ящик комода и распрямляется, становясь полностью лицом к лицу с Тэхёном, что оказывается ошибкой, потому что Тэхён уже одет в купальную одежду, лёгкая рубаха приоткрывает его грудь. Чонгук сглатывает. — Хочешь поплавать? — спрашивает Тэхён, прислоняясь к дверному косяку. Он выглядит как чёртова модель для Кэлвин Кляйн. — Я уже убедил Чима и Джин-хёна. Чонгук кивает, заставляя себя переключиться. — Конечно, я только переоденусь. В итоге Намджун тоже к ним присоединяется, и они проводят день, дурачась в бассейне, а Юнги (намазанный с ног до головы кремом с SPF 100, хоть он и сидит под зонтом) и Хосок наблюдают с шезлонгов рядом. Чонгук на девяносто пять процентов уверен, что в один момент замечает тэхёнов взгляд на своём прессе, но когда Тэхён понимает, что его заметили, он только легко улыбается ему и быстро отворачивается. — Давайте играть в курицу***!!! — визжит Чимин, когда жар дневного солнца идёт на спад, окрашивая внутренний дворик золотистым светом. — Ставлю на Гука, — немедленно говорит Тэхён, и желудок Чонгука снова переворачивается. — Чимини, выбери своего бойца. Чимин хмурится, глядя туда-сюда между Намджуном и Сокджином, которые оба сразу начинают разминаться. — Я выбираю… Намджуни-хёна! Намджун самодовольно светится ямочками на щеках, пока Сокджин возмущённо вскрикивает. — Прости, хён, у тебя всё равно очень широкие плечи, — утешающе говорит Чимин, похлопывая его по щеке. Сокджин, кажется, немного смягчается после этого. — Будешь нашим судьёй? Короче говоря, это всё вина Пак Чимина, что Чонгук оказывается с тэхёновыми бёдрами по обе стороны от своей головы, пытаясь одновременно успокоить своё бешеное сердце и придумать, куда положить свои руки. Он потом ещё скажет Чимину об этом пару слов. — Блядь, ты тяжёлый, — кряхтит Чонгук, помещая свои руки на почтительном, как ему кажется, уровне на бёдрах Тэхёна, повыше колен. Тэхён шлёпает его по макушке. — Да ладно, у тебя никогда не было с этим проблем, — насмехается он, и Чонгук чуть не давится своей слюной, думая о разных обстоятельствах, при которых он поднимал Тэхёна в прошлом. — Ты невозможный, — ворчит Чонгук. Тэхён слегка тянет его за волосы, и Чонгук сильно прикусывает себе нижнюю губу, чтобы держать свои мысли под контролем. — Да, я же люблю выигрывать, так что мне нужно, чтобы ты сосредоточился на игре. — Игроки! — зовёт Сокджин, хлопая в ладоши и направляя на них пристальный взгляд. — Пора перестать флиртовать и занять позиции. Чонгук чувствует, что кончики его ушей краснеют, бросая на Сокджина взгляд, который наталкивается на вызывающе невинную улыбку. Они стоят друг напротив друга в мелкой части бассейна, вода доходит Чонгуку до пояса, и Тэхён с Чимином тут же начинают словесную дуэль. Чонгук, если честно, не знает, как оно пойдёт — он вполне уверен, что сильнее Намджуна, но он также уверен, что Тэхён не видел тренажёрного зала, с тех пор как они взяли перерыв, тогда как Чимин серьёзно относится к своему режиму тренировок. Он, может быть, и маленький, но далеко не хрупкий. Вот почему достаточно абсурдно, что Тэхён сейчас намекает, что собьёт Чимина одним мизинцем. Чимин фыркает, закатывая глаза. Он выглядит явно ангелоподобно, сидя у Намджуна на плечах, одним локтем балансируя на голове Намджуна, так что может подпереть свой подбородок кулаком, но его бицепсы — не шутка. — Да ладно, когда ты последний раз качался? — Я в прямом смысле не могу вспомнить, ты думаешь, почему я выбрал Гука в качестве партнёра? — говорит Тэхён, и Чонгук вздыхает. — Рад узнать, что это будут командные усилия, — хмыкает Чимин. Плюс в том, что общий идиотизм ситуации помогает ему отвлечься от того факта, что прямо сейчас тэхёнов член буквально вжат в заднюю сторону его шеи. — Я буду задействовать своё обаяние и стратегическое мышление, чтобы отвлечь и запутать своего противника, — надменно объявляет Тэхён. Чонгук слышит, как Юнги хмыкает сбоку от бассейна. — Скажи, Чимин, каково это наконец-то быть таким высоким, чтобы видеть что-то выше детских голов- — Итак! — кричит Сокджин, перебивая его. — Постарайтесь провести честный матч, вы, дикари. Не царапаться и не кусаться, минимум словесных оскорблений, и, ради всего святого, пожалуйста, постарайтесь не разбить свои черепушки о край бассейна. Всем понятно? — Они все нехотя кивают. — Так, по моей команде. Три… Два… Один… КУРИЦА! Они бросаются друг на друга, Тэхён и Чимин испускают воинственные возгласы, по-честному немного угрожающие. Вода плещется вокруг, и Чонгук делает всё возможное, чтобы помочь Тэхёну увернуться от Чимина, в то же время пытаясь держаться крепко ногами на скользком дне бассейна. На периферии он слышит, как Хосок и Юнги активно болеют, оба особенно не встают ни на чью сторону. Чимин жёстко толкает Тэхёна, и тэхёновы ноги сжимаются тисками на теле Чонгука, чтобы удержаться прямо. Чонгук по правде почти забыл об этой его способности висеть коалой на чём угодно и на всём подряд, но в один момент он вспоминает это с поразительной ясностью. Он также с неловкостью осознаёт, как ощущается движение бедренных мышц Тэхёна под его ладонями, с его гладкой и влажной кожей. Чонгуку в самом деле надо взять себя в руки. Особенно потому, что во время этого его нервного потрясения Чимину удаётся сбить Тэхёна, и они оба обрушиваются в воду, тэхёновы ноги всё ещё обвиты вокруг шеи Чонгука. Когда ему наконец удаётся вынырнуть, он немного кашляет, а в глазах вода. — Чёрт, ты в порядке? — обеспокоено спрашивает Тэхён, его лицо в нескольких сантиметрах от лица Чонгука. Его губы выглядят невозможно розовыми, мокрые волосы беспорядочно закинуты со лба назад, и Чонгук с содроганием втягивает воздух, что скорее вызвано близостью к Тэхёну, чем действительной нехваткой кислорода. Намджун хлопает его по спине. — Да, нормально, — кашляет Чонгук. Лицо Тэхёна расслабляется в улыбке, от которой у Чонгука бабочки внутри. — Ну, хорошо. Не утони со мной. — Знаешь, Чонгуки, если ты не готов отыграться, мы с Намджуни-хёном можем принять победу на сегодня, — говорит Чимин с наигранной наивностью. — Мы всегда можем снова- — Чёрт, ну уж нет, — отвечает Чонгук, мотая головой. — Тэ, залезай ко мне на плечи. Тэхён озабоченно хмурится. — Гук, ты уверен- — ПЛЕЧИ! Тэхён разглядывает его широкими глазами. — Ты чёртов боец, — говорит он серьёзно, прежде чем стукнуть кулаком о кулак Чонгука и вскарабкаться обратно к нему на плечи. Из них всегда получалась хорошая команда. В этот раз они с Тэхёном выигрывают, в основном потому что Чонгук (образно говоря) вытаскивает свою голову из тэхёновых ног и действительно сосредотачивается на игре. Он сильнее Намджуна, поэтому всё, что ему нужно — это удерживать Тэхёна в прямом положении, пока Намджун не потеряет контроль над Чимином. Именно это и происходит через несколько минут, и они валятся в воду, пока Тэхён бурно радуется победе. — Реванш! — дико кричит Чимин, как только выныривает, смахивая мокрые волосы со своего лица. — Нет, на сегодня с меня достаточно, что вы почти потопили друг друга, — вмешивается Сокджин. Когда Чонгук, Тэхён и Чимин вместе начинают возражать, он поднимает руки. — Я делаю коктейли, все вон. Их протесты превращаются в ликование, и Тэхён сползает по спине Чонгука, падая в воду рядом. Он поднимает ладонь, и Чонгук хлопает её своей. — Хорошая работа, партнёр. *** Следующий день начинается немного пасмурнее, чем первый, с плотным слоем серых облаков, закрывающих небо. Юнги приводит аргумент, что это на самом деле идеальная погода, чтобы пойти на пляж, но в итоге они отклоняют его в пользу осмотра маленького городка недалеко от их дома. Здесь мало что можно поделать, но они выбрали этот вариант намеренно — не сильно туристическое место, где их с меньшей вероятностью узнают. И даже так, они выходят на улицу в шляпах и повязках на лице в качестве дополнительной предосторожности и разбиваются на более мелкие группы, чтобы избежать повышенного внимания. Чонгук оказывается с Тэхёном и Чимином, блуждая туда-сюда между рядами магазинчиков, разбросанных вдоль главной улицы городка. Как и ожидалось, Тэхён сосредотачивается на рубашках с самыми кричащими принтами и узорами, срывая с вешалки целую охапку, чтобы они померили. — Думаю, я смогу это обыграть, — всерьёз говорит он, появляясь из пыльной примерочной в ярко-бирюзовой рубашке, украшенной мультяшными черепашками. — Это акцентная деталь. Втайне Чонгук восхищается тому факту, что Тэхён действительно её обыграет, как бы нелепо рубашка ни смотрелась. — Акцент на том, что ты шестидесятилетний американский папаша, который частенько играет в бинго и любит барбекю? — спрашивает Чимин, хихикая, и Тэхён кидает в него соломенную шляпу. — Просто ты явно не понимаешь моду, — фыркает Тэхён, любуясь своим отражением в зеркале. — Гук, тебе ведь нравится, правда? Они оба к нему поворачиваются в ожидании. — Она как будто создана для тебя, — говорит Чонгук, и Чимин закатывает глаза, в то время как Тэхён ликует. — Я забыл, какие вы несносные, когда вместе, — ворчит Чимин, перемещаясь к стенду с открытками. Тэхён с прискорбием качает головой. — Такой дурачок. — Он поворачивается к Чонгуку, сверкая озорными глазами. — Хорошо, твоя очередь! И правда, Чонгук должен был предвидеть, что это случится. — Я правда не... — он начинает протестовать, но Тэхён уже бесцеремонно заталкивает его в примерочную, кидая ему в лицо ярко-розовую рубашку с рисунками фламинго. В качестве бонуса, на фламинго надеты солнечные очки. — Абсолютно нет, — говорит он минуту спустя, выходя из-за шторки, и видит своё отражение в зеркале. В добавок к тому, что рубашка сама по себе омерзительно уродливая, она ещё и слишком узкая и вообще выглядит нелепо. Тэхён немедленно взрывается истерическим хохотом. — О, боже мой, — восторженно охает он. — Я тебя ненавижу, — сообщает Чонгук, поворачиваясь в направлении примерочной комнаты. — Стой! — кричит Тэхён, хватая его за руку. — Ты не можешь её снять, подожди, мне надо фото- — Нет, блядь. — Чонгук тянется к пуговицам, торопясь расстегнуть их до того, как Тэхён настроит телефон. Тэхён понимает, что он делает, и начинает заново застёгивать пуговицы, которые Чонгук уже расстегнул. — Ты серьёзно, мать твою- — Просто подожди одну секунду- Ситуация настолько абсурдная, что мозгам Чонгука требуется несколько секунд, чтобы догнать, что он и Тэхён стоят всего в нескольких сантиметрах друг от друга, оба хихикают, пока возятся с пуговицами этой нелепой розовой рубашки. Их пальцы продолжают соприкасаться, и какого хрена голова у Чонгука не соображает, и кончики ушей становятся такими же розовыми, как и рубашка? Разве он не должен вести себя по-взрослому? Разве он не может выдержать, находясь на таком близком расстоянии со своим бывшим, не доходя до нервного срыва? Очевидно, нет, потому что всё, о чём он может думать, — что они вдвоём делают это в другом контексте, и их пальцы дрожат в спешке избавиться от одежды, отчаянно желая ощутить кожу на коже. Господи, Чонгук так проебался. Его пальцы замирают где-то по ходу его паники, и Тэхён, должно быть, замечает, потому что через секунду он поднимает взгляд на Чонгука, и его глаза слегка расширены. — Вот так, — говорит он (кажется, он звучит слегка запыхавшимся?), делая шаг назад. — Это было совсем несложно, правда? Чонгук показывает ему средний палец. За тэхёновым плечом он замечает Чимина, который за ними наблюдает, и его брови уползают куда-то в район линии роста волос. *** Чонгуку требуется много времени, чтобы уснуть той ночью, не в состоянии успокоить свои мысли о Тэхёне, кружащие в его голове. Он не знает, какого чёрта между ними происходит, или он видит здесь слишком много скрытого смысла, или на самом деле что-то больше, чем платоническое, назревает изнутри. Это напоминает ему то, что он чувствовал в новогоднюю ночь, как будто они ходят вокруг да около, играя с огнём, но оба слишком боятся обжечься. В этом-то и проблема, не так ли? Чонгук обжигался раньше и до конца так и не восстановился. Всякая его часть, которая хочет испытать судьбу, сделать шаг и посмотреть, что получится, замолкает, когда он вспоминает, что он уже это проходил, и всё закончилось его растерзанным в кровавое месиво сердцем. Тэхён не хотел его, когда они порвали, не хотел его, когда взяли перерыв — какой смысл думать, что он чувствует что-то другое сейчас? Чонгук, возможно, проецирует свои чувства на поведение Тэхёна. В конце концов он засыпает где-то между часом и двумя ночи, только чтобы внезапно очнуться через, кажется, пять минут от звука голоса, очень близкого к его уху. — Гук. Это Тэхён. Чонгук предполагает, что ему снится сон, и надеется, что он не неприличный. Иначе было бы неловко завтра. Чувствуется резкий толчок в бок, и он мычит, сжимаясь. — Гук, проснись. Чонгук нехотя разлепляет один глаз и обнаруживает, в самом деле, он не спит, и Тэхён реально стоит на коленях у его кровати, выглядя слишком бодрым для — он смотрит на часы на прикроватной тумбочке — пяти тридцати утра. Что за херня. — Что за херня, — ворчит он, глаза у него снова закрываются. Тэхён опять толкает его. — Давай же, я хочу посмотреть рассвет, а Юнги-хён сказал нет. Откровенно говоря, Чонгук удивлён, что Тэхён вообще жив после попытки разбудить Юнги так рано утром. — Сейчас пять тридцать утра, уйди. — Пожалуйста, — Чонгук слышит, что тот дуется, даже не открывая глаза. — Мы на Гавайях, как часто тебе удаётся посмотреть рассвет на Гавайях? Чонгук вздыхает. Это справедливое замечание, даже если формально они уже видели рассвет на Гавайях. — Хорошо, — сопит он и в лобовую сталкивается с полной дозой улыбающегося Тэхёна, когда ему наконец удаётся продрать глаза. Чонгук охренеть какой слабак. Он натягивает спортивные шорты и худи на молнии, влезая ногами в первые попавшиеся шлёпки, пока он шарит по комнате, всё ещё полуживой. Потом он следует за Тэхёном в коридор, вниз по лестнице, двигаясь тихо, чтобы не потревожить остальных. Воздух на улице прохладный и влажный с рассвета, небо начинает слабо освещаться над их головами. Всё вокруг очень спокойное, мир только начинает просыпаться, и Чонгук понимает, что когда ему всё-таки удаётся поднять свой зад с кровати, то он действительно наслаждается умиротворением раннего утра. Тэхён ведёт его на небольшую лужайку в их саду с качелями, повёрнутыми в сторону пляжа. Заросли кустарников на заднем дворе в основном скрывают их со стороны дома, но открывают с другой стороны, предоставляя ясный вид на океан и розовеющий горизонт. Они залезают на качели, прижимаясь близко друг к другу, потому что в воздухе легкая прохлада, их уголок земли ещё ждёт, когда его обогреет солнце. Чонгук знает, что он должен бы сосредоточиться на оранжевых и золотых красках, что начинают расчерчивать небо, но он не может не бросать украдкой случайных взглядов на Тэхёна. Его лицо чистое, глаза ещё чуть припухшие после сна, но он выглядит таким свежим и красивым, что у Чонгука перехватывает дыхание. Господи, он просто ходячее клише. — Помнишь, мы говорили про то, чтобы жить здесь? — спрашивает Тэхён, голос его звучит низко и хрипло. Чонгук сглатывает. Конечно, чёрт возьми, он помнит. — Ага, — слабо произносит он. Его сердце ноет. Тэхён хмыкает. — Я должен признаться. — Хорошо. — Я не пытался разбудить Юнги, — тихо говорит Тэхён, глядя на Чонгука, а потом опуская глаза на свои колени. — Я просто хотел посмотреть рассвет с тобой. У Чонгука сжимается сердце. — Оу, — глупо говорит он. Тэхён всё ещё смотрит на свои колени, поэтому он продолжает: — Я рад. Тэхён оживляется, поворачиваясь к нему с мягкой улыбкой. Тёплый свет поднимается из-за горизонта, отчего он почти светится, когда наклоняет голову к Чонгуку, как будто обдумывая что-то. — Я должен ещё кое в чём признаться. — Хорошо, — повторяет Чонгук. — Я не спал в Новый год. Чонгук замирает, и в животе у него всё неприятно потряхивает. Ох, блядь. — Я. Прекрасно, Чонгук. Очень красноречиво. Тэхён закусывает губу и выглядит на удивление нервным. — Почему ты не поцеловал меня? — Я испугался, — только и шепчет Чонгук. Его сердце бешено подрывается в груди, но он не может отвести глаз от Тэхёна. — Почему ты не сказал мне, что ты не спал? Тэхён чуть улыбается ему. — Я испугался. Да блядь. Блядско блядская блядь. — Если я снова притворюсь, что сплю, попробуешь ещё раз? — голос у Тэхёна нежный, и Чонгук понимает только, что ему непросто, что прямо сейчас он сильно рискует. Что-то внутри него разгорается, пламя надежды лижет его грудь изнутри. Он кивает. Ему кажется, он сейчас потеряет сознание. Тэхён закрывает глаза, и Чонгук хотел бы, чтобы у него оказалась камера прямо сейчас, но чтобы запечатлеть не рассвет, а выражение его лица, ту откровенность, которую Чонгук, как он понимает, не видел многие годы. Он нихрена не может поверить, что это происходит. Он наклоняется, прижимаясь губами к тэхёнову лбу, сердце заходится, когда он слышит короткий выдох Тэхёна. Потом опускается на его щёку, касаясь ртом точеной косточки прямо под его глазом. А потом, не отрываясь, его губы скользят вниз к уголку рта Тэхёна, целуя осторожно, с неровным дыханием. Не стоит и говорить, что Чонгук удивляется, когда Тэхён поворачивает голову и сталкивается с ним в реальном поцелуе. Он всё так же выбивает из него весь воздух, потому что, если честно, он никогда не думал, что снова почувствует это движение тэхёновых губ на своих. Ему кажется, он проживает сон наяву, потому что это одновременно так знакомо и так нереально — его открывающийся рот, прикосновение его языка и его вкус. Все эти детали, которые Чонгук когда-то знал так близко, что зацепился за них, хотя и пытался их забыть. Поцелуй осторожный, почти изучающий. Раньше они делали это миллион раз, но столько всего изменилось с тех пор, о стольком Чонгук не хочет сейчас думать. Вместо этого он хочет сфокусироваться на тёплой тяжести тэхёновой руки на своём колене, мягкости тэхёновых волос под его пальцами. Он хочет утонуть в тихом звуке, который издаёт Тэхён, когда Чонгук слегка засасывает его нижнюю губу, это то, что его тело помнит, как делать, без помощи сознания. Серьёзно, это нереально. Пальцы Тэхёна скользят под его подбородок, и Чонгук правда думает, что может расплакаться, настолько он сейчас ошеломлён. Его сердце распирает, пульсируя оттого, насколько сильно он хотел этого, насколько сильно он скучал по этому, и его переполняет от осознания, что, по крайней мере, в каком-то смысле Тэхён чувствовал то же самое. Что Тэхён хотел поцеловать его в новогоднюю ночь и хочет поцеловать сейчас, и вообще, чёрт- Слышится шорох откуда-то сзади, следом хруст веток, и, наконец, ругательства. Они резко отстраняются друг от друга как раз вовремя, видя, как Намджун пробирается на лужайку, держась за своё колено и бормоча самому себе. В его волосах застряла ветка, и Чонгук видит, что тоненькая струйка крови сочится на его голени. — Хён, ты в порядке? — спрашивает Тэхён, ещё немного увеличивая расстояние между ним и Чонгуком. Его губы выглядят чуть розовее, чем раньше, и Чонгуку нужно физически ущипнуть себя, чтобы перестать пялиться и переключить внимание на Намджуна. — О, привет, ребята, — говорит Намджун, выпрямляясь. Он показывает на колено, где сейчас заметен неглубокий порез. — Да, я в норме, просто торопился застать рассвет и споткнулся о ветку. Как обычно. — Он покорно пожимает плечами. — Вы тоже смотрели рассвет? — Да, именно это мы и делали, — кивает Тэхён, невинно улыбаясь. Чонгук кашляет и смотрит вниз на свои колени — у него никогда не получалось хорошо врать. — Похоже, я пропустил его, — хмурится Намджун, глядя на океан. Небо всё ещё красивое, но солнце уже полностью над горизонтом, и самые впечатляющие виды уже закончились. — Как оно? Отлично. Изумительно. Лучший рассвет в жизни Чонгука. — Супер, — говорит Тэхён, искоса смотря на Чонгука. — Или, по крайней мере, я так думал. Ты как, Гук? Чонгук кивает, сдерживая улыбку. — Десять из десяти, посоветовал бы друзьям. Тэхён фыркает, закатывая глаза, но всё же выглядит он весьма довольным. Намджун, кажется, слегка озадачен их ответами, хмуря бровь, однако он всё равно кивает. — Клёво. Придётся завтра завести будильник пораньше. Спустя ещё несколько минут наблюдения медленно светлеющего неба, они направляются обратно в дом, чтобы помочь Намджуну промыть порез и наложить лейкопластырь. Чонгук недолго фантазирует на тему забраться обратно в кровать и доспать пару часов — или, что более актуально, утащить куда-нибудь Тэхёна, чтобы поговорить и/или сделать что-то большее, чем только что произошло — но потом Тэхён говорит, что он проголодался, и они принимаются готовить завтрак. Вскоре после этого появляется Сокджин, возможно, подталкиваемый каким-то шестым чувством оттого, что Намджун пытается сделать что-то на кухне, и остальные подтягиваются один за другим в скором времени. Если не считать Тэхёна, они все ещё не отошли от смены поясов, что само по себе привело к непривычному режиму сна за прошедшие два дня. Они проводят день на пляже, устраивая крепость из разноцветных зонтиков, пляжных полотенец и складных стульев. За первый час они расходуют два полных тюбика солнцезащитного крема, однако случайные клочки облаков и прохладный бриз сдерживают жару, не говоря о самом океане. Чтобы развлечься, они идут плавать на досках, участвуют в зажигательном матче по пляжному волейболу и строят песочные замки, что естественно, превращается в ожесточённое и азартное соревнование. Чонгук в команде с Тэхёном, чему он смущённо рад, но Тэхён продолжает касаться его руки и одаривать его этими милыми лёгкими улыбками, поэтому Чонгук решает, что всё нормально. Даже если он заново чувствует себя безумно влюблённым пятнадцатилетним мальчишкой. Их замок не побеждает, возможно, потому что они слишком отвлекаются, строя дворик для Ёнтана, и забывают укрепить левую башню (она обрушивается наполовину в ходе оценки Юнги), но Чонгук думает, что у него есть свой шарм. Ведь ни в одном другом замке нет копий изображений Таты и Куки из ракушек в парадном дворе. Это действительно весёлый день, единственный минус — это то, что Чонгук не может ни разу остаться наедине с Тэхёном. Всякий раз, когда они пытаются укрыться, будь то поплавать или вернуться в дом за чем-нибудь, кто-то ещё в итоге увязывается за ними. Чонгук чувствует, что он сейчас сойдёт с ума, все его внутренности — это перемешка нервов и ожидания, и ещё у него столько вопросов. Например, для начала, что это значит, и что ты хочешь, и, самое главное, мы можем это повторить? Он пытается не забегать вперёд, не хочет питать свои надежды, но чёрт. Он сходит с ума. Они готовят ужин дома в этот вечер, располагаясь с пиршеством на большом стеклянном столе во внутреннем дворике. Чимин зажигает свечи, Хосок выкатывает кулер, полный пива, и это полноценный семейный ужин, пока они наблюдают, как медленно темнеет небо. Здесь можно увидеть звёзды, редкие точки бриллиантов над ними, а луна окунает пляж и море в бледное сияние. Это крайне умиротворяет — быть в этом прекрасном месте в окружении шести лучших друзей, и лёгкое опьянение от пива делает Чонгука расслабленным и счастливым. Это очень помогает во всей этой нервной ситуации, связанной с Тэхёном. Сокджин уходит спать первым, за ним Чимин и Хосок, потом Намджун и под конец Юнги. Каждый раз, когда один из них поднимается, Чонгук чувствует нервную дрожь и заставляет себя не смотреть сразу же на Тэхёна. Он просто ждёт, когда они уйдут, и от его подозрения, что Тэхён делает то же самое, он практически излучает нервную энергию. — Ты идёшь, Тэ? — спрашивает Юнги, вставая и вытягивая руки над головой. На нём чёрное худи, которое делает его практически незаметным в темноте и оставляет тень на его лице. Желудок Чонгука сжимается, потом отпускает, когда Тэхён мотает головой. — Останусь ещё немного. Юнги кивает, бросая на Чонгука слишком понимающий взгляд, по мнению Чонгука. — Окей. Спокойной ночи. И вот только они вдвоём, смотрят друг на друга через стол, залитый лунным светом, и историю длинною в жизнь. Чонгук сглатывает. — Хочешь поплавать? — голос Тэхёна низкий и мягкий, и нет, Чонгук на самом деле не хочет плавать, но правда хочет делать что угодно, сказанное этим голосом, и так всегда. Поэтому он кивает, и Тэхён улыбается, вскакивая со стула и направляясь к бассейну. Он освещается по краям несколькими рядами лампочек, отбрасывая водянисто-голубое мерцание на внутренний дворик и самого Тэхёна. Он хитро улыбается Чонгуку через плечо, потом снимает футболку и ныряет вниз головой. Чонгук благодарен, что звук всплеска заглушает неловкий прерывистый вдох воздуха, который втягивает в себя Чонгук. Пока Тэхён делает круг, Чонгук решает сесть на край бассейна, шероховатые камни впиваются в его зад. Его ноги по икры болтаются в воде, пальцы ног едва касаются выступа, служащего сидением. — Прыгай в воду, ты, трусишка, — подначивает Тэхён, подплывая к нему. Его волосы уже мокрые, закинутые со лба, к чему Чонгук всегда немного испытывал слабость. Он встаёт коленями на выступ между ног Чонгука (Чонгук определённо не испытывает нервный тик из-за этого, конечно, нет) и легонько тянет его за щиколотку. Чонгук качает головой, пытаясь сохранять какое-то подобие здравого смысла. Его сердце грохочет так сильно в груди, что ему кажется, что Тэхён может его слышать. — Мне и так нормально. Тэхён дуется, хватая его запястье и увлекая его вперёд. Они так близко, что он может разглядеть капельки воды, падающие с носа Тэхёна. — Давай. Чонгук выворачивается, переплетая свои пальцы с тэхёновыми на своём бедре и наклоняясь сильнее. — Нет, — бормочет он и потом, просто потому, что больше не может сдерживаться физически, целует его. Этот поцелуй отличается от утреннего, более решительный и настойчивый. Тэхён выпрямляется, стоя на коленях, во весь рост, придвигаясь ближе, зарываясь мокрыми пальцами в чонгуковы волосы. Чонгук в ответ прижимает его сильнее, одной ладонью обхватывая шею Тэхёна, другую укладывая ему на ключицу. Его кожа в мурашках, возможно, после бассейна, хотя Чонгук хотел бы думать, что это может быть связано также кое с чем другим. Тэхён всё ещё точно помнит, как его целовать, и Чонгук всё так же реагирует, как влюблённый дурачок, каждое прикосновение тэхёновых губ вызывает дрожь по спине. Чувствуется вкус хлорки и пива, и, чёрт, Чонгук так скучал по тому, как легко сходятся их губы вместе, одновременно знакомо и волнующе. Он никогда не получал такого удовольствия, целуя кого-то, никогда не кайфовал от нежных изгибов чьего-то рта. Он охренеть как влюблён в Тэхёна, по уши, думает он, но в данный момент он даже не уверен, что его это беспокоит. — Боже, Гук, — тяжело дышит Тэхён, когда они останавливаются, чтобы вдохнуть воздух. Его грудь сильно поднимается и опускается, тёмные глаза сканируют лицо Чонгука, и Чонгук чувствует себя пьяным, что никак не связано с пивом. — Я просто - Я ждал- — Я знаю, — шепчет Чонгук, и всё внутри падает вниз. Я ждал этого целую вечность. Он нетерпеливо притягивает тэхёновы губы к своим. — Я тоже. Я ждал этого с утра, с новогодней ночи, с того момента, когда ты вышел из моей двери шесть лет назад. С последнего раза, и с первого раза, и с момента, когда я встретил тебя. Несколько секунд требуется Чонгуку, пока тэхёновы пальцы тянут завязки его купальных шорт, чтобы проанализировать, что происходит, но когда ему это удаётся, его мозг замыкает. Он издаёт задушенный звук в тэхёнов рот, подаваясь бёдрами вверх, в тепло его прижатой ладони. Он чувствует, как Тэхён улыбается, чёртов наглец, а потом отстраняется, прикасаясь губами к линии челюсти и шее Чонгука, обводя рукой очертания его полувставшего члена. — Тэ, — выдыхает Чонгук, вздрагивая. Его тело — как оголённый провод, каждое ощущение чутко реагирует на Тэхёна и его движения. — Мм, — мурлычет Тэхён, вытаскивая член Чонгука из его шорт и обхватывая его ладонью. Господи, его руки такие офигенно большие, Чонгук почти забыл- — Ох, блядь, — стонет он, жар туго закручивается внизу живота, когда Тэхён дрочит ему до полного стояка. На это уходит немного времени, с Тэхёном так было всегда, и Чонгук не знает, смутиться ему или быть польщённым, что Тэхён до сих пор так хорошо знает его тело. Тэхён погружается ниже на коленях, так, что вода в бассейне слегка плещется о его грудь, но оставляет Чонгуку вид на свои плечи. Он склоняет голову, нависая прямо над членом Чонгука, потом медлит, поднимая на него вопросительный взгляд. Чонгук видит по его горлу, как он нервно сглатывает, и понимает, что Тэхён не дразнит его, а смотрит, проверяя, нормально ли то, что он делает, убеждаясь, что они на одной волне. Ничего не было настолько нормального в его жизни, втайне думает Чонгук, его сердце стучит от благодарности где-то сквозь туман желания. Он пытается не кивать слишком охотно, между тем игнорируя тот факт, что они находятся здесь совершенно открыто, и теоретически любой из мемберов может выйти и застукать их в любой момент. Кажется, риск оправдывает себя, по его мнению. Уголки тэхёновых губ чуть поднимаются вверх, и он опускается, накрывая губами головку чонгукова члена. Он сосёт осторожно, дразня языком головку, и Чонгук уже настолько чувствительный, тело подрагивает, когда он пытается сдержать порыв вонзиться в тэхёнов рот. Не то чтобы Тэхён вообще был против, наверно, но кажется, это грёбаный этикет первого-за-шесть-лет-минета. Чонгук опирается на каменную плитку, запрокидывая голову, слегка теряясь в блаженстве тэхёнова рта. Перед ним шикарное зрелище из звёзд на небе, пока он не осознаёт, что лучше бы ему смотреть на Тэхёна, и переключает внимание вниз, сглатывая стон, когда он видит то, как губы Тэхёна растягиваются вокруг его стояка. Раньше он шутил, что рот Тэхёна создан для того, чтобы сосать член, но внезапно это больше не кажется таким уж смешным. — Чёрт, Тэ, — охает он. Тэхён особенно сильно засасывает, слыша своё имя, его закрытые веки подрагивают, и Чонгук почти умирает. — Я… блядь, как я скучал по твоему рту. — Скучал по твоему члену, — Тэхён ненадолго выпускает, чтобы сказать, но заглатывает обратно, прежде чем Чонгук даже может пискнуть в знак протеста, слегка царапая ногтями по чонгуковым икрам. Чонгук действительно, честно, не может поверить своему грёбаному счастью. Никогда в жизни он бы не подумал, даже не смел надеяться, что эта поездка закончится таким образом — что он будет сидеть на краю бассейна с его членом в глотке мужчины, который одновременно его бывший, а также, скорее всего, любовь всей его жизни. Что ему напомнят, из первых уст, какое это чувство, когда горло Тэхёна сжимается вокруг его члена, то, как его язык сворачивается, приспосабливаясь к его форме. Это ошеломляет, и Чонгук, возможно, грёбаный слабак, что так эмоционально реагирует на минет, но, блядь, никто никогда не позволял ему чувствовать что-то подобное. Большие пальцы Тэхёна впиваются в его бедренные косточки, длинные пальцы ложатся на его талии, прохладные и неровные от воды. Его рот, наоборот, мокрый и тёплый, и Чонгук уже давно потерялся в этих звуках, которые он издаёт, больше похожих на искажённую, отчаянную мешанину. Вместо этого он фокусируется на волосах Тэхёна, которые он гладит, любуясь его открытым лбом и в целом его идеальными чертами. Он кончает в глотку Тэхёна гораздо быстрее, чем может осознать, бормоча быстрое «Тэ, стой», когда напряжение в его теле достигает пика и потом прорывается. Тэхён вбирает всё, как чёртов бог минета, а потом продолжает осыпать поцелуями чонгуковы бёдра, пока Чонгук медленно возвращается в сознание. Когда ему это удаётся, он тут же спрыгивает в бассейн рядом с Тэхёном, обхватывая его лицо и целуя, пока его лёгкие не кричат от нехватки кислорода. — Ты такой — господи, — выдыхает он, оставляя поцелуй за поцелуем на прохладных губах Тэхёна. Его ладони обнимают его лицо, и он с удовольствием обнаруживает, что Тэхён в эйфории и, слегка ошеломлённый, жадно целует его в ответ. Они соскальзывают с выступа, и Чонгук прижимает его к стенке бассейна, их ноги свободно болтаются в воде, переплетаясь. Тэхён скользит руками по его спине, сцепляя их на лопатках, а Чонгук склоняется к его шее, проводя зубами по гладкой, влажной коже. Столько всего можно заново исследовать, столько много любимых частей Тэхёна, что он едва ли может решить, откуда начать. Он чувствует себя каким-то зависимым, всё его тело наэлектризовано и гудит от того, что он снова почувствовал этот вкус. Он молится, чтобы это оказалось больше, чем просто вкус. Тэхён поднимает ноги, обхватывая его талию, и тогда Чонгук наконец осознаёт, насколько он твёрдый, его эрекция прижимается к его животу сквозь мокрую ткань его шорт. От этого он чувствует толчок возбуждения, его собственный член подёргивается от понимания, что он до сих пор способен вызвать такую реакцию Тэхёна. — О, господи, — выдыхает Тэхён, и Чонгук прижимается ближе, толкаясь бёдрами вперёд, намереваясь сделать Тэхёну так же хорошо, как и ему самому. Тэхён дрожит на нём, сцепляя руки на шее Чонгука и прижимая его крепче. — Ты дрожишь, — замечает Чонгук, бормоча слова в тэхёнов рот. — Вот что происходит, когда ты меня трогаешь, — в ответ мямлит Тэхён, и сердце Чонгука разрастается раза в три в один момент. — А ещё когда тебе холодно, — тихонько подкалывает он, используя руку, которая не сжимает край бассейна, чтобы растереть спину Тэхёна. — Давай уйдём. Пошли в- — Твою комнату, — говорит Тэхён, немного запыхавшись. Чонгуку кажется, что в очередной раз заканчивается весь воздух. — Можно мы пойдём в твою комнату? В его выражении лица тончайший намёк на сомнение, поэтому Чонгук отвечает, целуя его так глубоко, как только он может, надеясь, что каким-то образом выразит всё, что он чувствует в этот момент. Потом он тянет Тэхёна в мелкую часть бассейна, они оба карабкаются по ступенькам и хватают полотенца, которые ранее повесили сушиться. Тэхён выглядит пушистым и очаровательным с полотенцем на плечах, и Чонгук не может удержаться и наклоняется, чтобы снова его поцеловать. Они проскальзывают вверх по лестнице в комнату Чонгука как можно тише, неожиданное движение вспять того, с чего начался их день. Сердце Чонгука грохочет в груди, его мысли галопом проносятся в голове, пока у него действительно есть несколько секунд подумать. Неожиданно он чувствует, что нервничает, желудок скручивает от мысли, что, он смеет предположить, будет дальше. Много времени прошло с тех пор, как он хотел кого-то так сильно, спал с тем, кто настолько сильно ему не безразличен, и сила всего этого ошеломляет. Внутри Чонгук возится с настольной лампой, пока Тэхён сбрасывает с плеч полотенце. Они стоят лицом к лицу, тяжело дыша, посреди всей этой потрясающей синевы с ракушками чонгуковой комнаты. У Тэхёна явно стоит в его шортах, мокрая ткань так прилипает, что не оставляет места для воображения, и Чонгук не может перестать смотреть. — Чонгуки, — просит Тэхён, и Чонгук резко возвращается к действию, притягивая его за талию и стягивая его шорты. Член Тэхёна упруго поднимается, и Чонгук тут же обхватывает его рукой, наслаждаясь сдавленным стоном, который издаёт Тэхён. Кажется, будто ему снова восемнадцать, когда он изучает каждую особенность тэхёнова тела и радуется его реакции. Тот падает лбом Чонгуку на плечо и рвано втягивает воздух. Говорит: — Я хочу, чтобы ты меня трахнул, Гук. — И Чонгук уверен, что, наверно, он спит, его колени почти не держат его. Но слова предельно ясны в тишине комнаты, сказанные решительно и без колебаний. С этим Тэхён тоже справлялся лучше него — просить того, чего он хочет, по крайней мере, в постели. Хотя он всё ещё прячет лицо на плече Чонгука, так что, возможно, он не настолько уверен, как он кажется. — Хорошо, — шепчет Чонгук, в основном потому, что не доверяет себе, чтобы говорить вслух прямо сейчас. Он оставляет поцелуи у Тэхёна на ухе, его виске, линии челюсти и надеется, что не слишком заметно, что его снова потрясывает. Тэхён вопросительно смотрит на него. — У тебя есть- ? И да, по милости божьей, у Чонгука действительно оказывается смазка и несколько презервативов в косметичке, не то чтобы он вообще собирался использовать их в этой поездке. Он старается не думать о том, что они с Тэхёном никогда не использовали презервативы, когда были вместе, и вместо этого торопливо вылавливает их, скидывая с себя шорты и забираясь с Тэхёном на кровать. Вид Тэхёна под ним, должно быть, один из его любимых, то, каким доверчивым и податливым он выглядит, как выгибается навстречу прикосновениям Чонгука. Ему кажется, он видит всю значимость этого момента, отражающуюся в тэхёновых глазах, и на секунду он теряется в них, в том, как долго он хотел, чтобы эти глаза так смотрели на него. Потом Тэхён снова тянется к нему, и Чонгук ещё проводит несколько раз по его члену, прежде чем открыть смазку трясущимися руками. — Только — делай медленно. — Тихо говорит Тэхён, сгибая и раздвигая свои ноги, отчего у Чонгука, кажется, переворачиваются внутренности. — Давно не было. Чонгук немного чувствует себя победителем, хотя ему интересно, как давно, сколько парней было после него. Он делает всё возможное, чтобы отогнать эти мысли. — Конечно, — кивает он, целуя Тэхёна под коленом и сжимая его бедро. — Скажи, если будет слишком. Он не дразнит, просто не спешит и делает это хорошо, давая Тэхёну время привыкнуть, и бормочет ободрительные слова в процессе. Он всегда выглядит так охуенно красиво, принимая чонгуковы пальцы, когда его вход растягивается, приспосабливаясь к нему, тело сгибается, а его рот открывается. С первым пальцем у Чонгука снова полностью стоит, и всё больше похоже, что он спустит прежде, чем окажется внутри него. — Так приятно, Тэ, — удаётся сказать Чонгуку, когда он проталкивает второй палец, упиваясь тем, как розовеют его щёки. Свободной рукой он успокаивающе поглаживает вверх-вниз бедро Тэхёна, попутно выписывая круги. — Ты в порядке? — Д-да, — задыхаясь, отвечает Тэхён, чуть извиваясь, когда Чонгук пробно раздвигает пальцы. — Продолжай. С третьим пальцем Чонгук почти уверен, что видит божество. Тэхён такой невозможно узкий вокруг него, тело трепещет при каждом касании его простаты, член истекает на живот. Он начинает насаживаться на пальцы Чонгука, и когда-то давно Чонгук подразнил бы его за это, вытащил бы, пока Тэхён не начал умолять о его члене. Прямо сейчас он слишком далеко ушёл, чтобы даже подумать об этом. — Тэ, — тяжело дышит он, замедляя темп движений, отчего Тэхён стонет. — Тэ, я собираюсь- ты- ? Тэхён судорожно кивает, зажмуривая глаза. — Да, Гук, чёрт, пожалуйста. Чонгук поспешно раскатывает презерватив и смазывает себя, его дыхание неровное и сдавленное от эмоций. Его член изнывает, его сердце, нахрен, изнывает, и ему необходимо оказаться внутри Тэхёна, прежде чем он проснётся и поймёт, что это всё было сном. Он притягивает Тэхёна ближе, пальцами по тёплой коже его бёдер, и выравнивает себя, медленно толкаясь. Ощущение внутри него такое до боли знакомое, что Чонгук чуть не плачет, прижимаясь лицом в его шею в попытке успокоиться. Тэхён вплетает свои пальцы в его волосы, другой рукой поглаживая его спину, и, несмотря на то, что он внутри Тэхёна по самые яйца, это движение позволяет ему странным образом почувствовать себя свободно. — Гук, — часто дышит Тэхён, чуть оттягивая волосы у основания шеи Чонгука. — Посмотри на меня? — Прости, — мямлит Чонгук, отлипая от его шеи и глядя ему в глаза. Тэхён тянется и нежно зачёсывает влажные прядки с его лба. — Я просто- Я люблю тебя, вот что он хочет сказать. — Я правда скучал по тебе, — вместо этого довольствуется он. Тэхён улыбается, утягивая его в поцелуй. — Я тоже по тебе скучал, — шепчет он. Тогда Чонгук начинает двигаться, сначала толкаясь в Тэхёна медленно, чувствуя, как его поцелуи становятся более развязные, когда он набирает темп. Он весь с Чонгуком, лижет его шею, руки скользят вниз, беззастенчиво сжимая его зад. У Чонгука от всего этого кружится голова, от чувства, как Тэхён сжимается вокруг него, его запаха, который заполняет все его рецепторы. Он хочет быть ближе, хочет быть глубже, всегда хочет ещё, ещё, ещё, если дело касается Тэхёна. Он скользит рукой по бедру Тэхёна, поднимая его ногу выше, что заставляет их обоих стонать от нового положения. Чонгук смутно задумывается, не слишком ли они громкие, чтобы их услышали другие, потом понимает, что не особо беспокоится, даже если и слышат. — Господи, Чонгук, — низко стонет Тэхён, впиваясь пальцами в бицепсы Чонгука. Чонгуку ещё надо придумать, как не содрогаться, когда он слышит своё имя, произносимое таким голосом. — Никто, кроме тебя, не знает, как меня трахать, боже- Чонгук не может перестать неровно толкаться после этого, и низкий, почти первородный звук вырывается из его гортани. — Никто не знает твоё тело так, как я, — рычит он, срываясь вперёд с особенной силой. Тэхён шипит. — Не могу поверить, что протянул без этого шесть лет, блядь. Чонгук не очень-то хочет думать об этом прямо сейчас, и он сосредотачивает все свои силы, трахая Тэхёна, напоминая себе, как хорош он может быть, как хорошо им вместе. Потому что, даже если Чонгук и не говорит это вслух, это чувство обоюдное. Никто, кроме Тэхёна, никогда не поражал Чонгука настолько. Он целует Тэхёна по всей его раскрасневшейся и разгорячённой коже груди, вверх по шее и вдоль линии челюсти. Тэхён всё так же пытается поймать его губы для поцелуя, по пути отвлекаясь, открывая рот в каком-то звуке, который неизбежно направляется прямиком к члену Чонгука. Трудно поверить, что он уже кончил один раз за ночь, настолько у него сейчас стоит, его член пульсирует при каждом толчке в горячее тэхёново тело. И всё же, он намерен довести Тэхёна до разрядки первым, особенно потому, что он чувствует, что тот до боли возбуждён, предэякулят скользит по животу Чонгука. Как будто читая его мысли, Тэхён снова выстанывает имя Чонгука, вслепую тянется к своему члену, отчаянно надрачивая. Чонгук мягко отстраняет его руку и чувствует жар возбуждения, когда Тэхён скулит, но не останавливает его, вспоминая эту игру. Но прямо сейчас Чонгук не пытается затягивать, просто хочет сделать это сам, сделать это для Тэхёна. Он быстро обхватывает рукой его стояк, размазывая большим пальцем смазку по сторонам, глотая вздох облегчения, который тот выдыхает ему в рот. — Спасибо, — запинается он, выгибаясь от его прикосновения, и Чонгуку требуется собрать все свои силы, чтобы не кончить прямо сейчас. — Просто — вот так, Гук, я очень близко, о, боже- Он впивается пятками в чонгуковы бёдра, тело напрягается вокруг чонгукова, когда он со стоном кончает. Чонгук чуть замедляется, чтобы он немного переждал, отпуская его член, когда Тэхён скулит от перевозбуждения. Он поднимает расфокусированный взгляд на Чонгука, снова слегка подталкивая его ногой. — Давай, — говорит он сорванным голосом. — Кончи в меня. Чонгук стонет, подаваясь бёдрами вперёд и издавая какой-то неловкий булькающий звук, когда Тэхён намеренно сжимается вокруг него. Он толкается в него ещё несколько раз, чувствуя липкое месиво между ними с каждым движением, потом кончает, снова опуская голову Тэхёну на плечо. В последующие минуты главная мысль в голове у Чонгука о том, что он больше не хочет не трогать Тэхёна. Он так хорошо пахнет и так хорошо ощущается, и вот так раскрыт перед ним, что Чонгук чувствует себя дома. Но его член тоже начинает опадать, и везде сперма, и Тэхён начинает возиться под ним, так что увы, наступает реальность. Шипя и прикасаясь губами к тэхёнову лбу, он выходит, стягивает и перевязывает презерватив, выбрасывая в мусорное ведро рядом с комодом. Будучи в слишком ленивом состоянии, чтобы встать с кровати, он достаёт с пола одно из полотенец, вытирая сперму с их тел, Тэхён морщит нос и смеётся, когда Чонгук в итоге бросает грязное полотенце обратно на пол. — Уверен, владельцы дома оценят это, — фыркает Тэхён, как будто раньше они не делали чего похуже. — Молчи, я слишком устал, чтобы шевелиться, — отвечает Чонгук, щёлкая его по руке. Они лежат бок о бок, и реальность того, что только что произошло, начинает укладываться в полусонном мозгу Чонгука. — Нам правда надо принять душ, — отмечает Тэхён без особого энтузиазма. Хоть он и говорит это, сам придвигается ближе к Чонгуку, закидывая руку ему на талию. Сердце Чонгука одобрительно ударяет — он хочет, чтобы Тэхён здесь и остался. — Мм, — отвечает он, глаза закрываются. Одна часть его мозга в переутомлении пытается понять, что всё это значит для него и Тэхёна, но сон задвигает эти мысли всё дальше и дальше, превращая в шум на заднем плане. — Будешь спать здесь? Тэхён замирает. — Так нормально? Чонгук кивает, хватая Тэхёна за предплечье, лежащее на его животе. — Хочу, чтобы ты спал здесь. Его глаза всё ещё закрыты, но он может поклясться, что чувствует, как Тэхён улыбается. — Окей. Тогда буду здесь. Чонгук с лёгкостью засыпает, зная, что по крайней мере сегодня ночью Тэхён никуда не уйдёт.