9
20 ноября 2019 г. в 13:08
Они проводят последний день лениво, бездельничая в доме и возле бассейна, в то время как никто не торопится собирать вещи. Чонгук обнаруживает, что не может перестать трогать Тэхёна, даже при том, что все остальные рядом, как будто ему нужно постоянное напоминание о том, что Тэхён настоящий. Возможность возвращения Тэхёна в Корею больше не упоминалась, но каждый раз, когда Чонгук думает об этом (что очень даже постоянно), в животе у него разлетаются бабочки.
Сразу после обеда телефон Тэхёна начинает вибрировать от звонка, и он вытаскивает себя из-под бока Чонгука, бормоча что-то насчёт работы. Он бредёт в соседнюю комнату, но не настолько далеко, чтобы его не было слышно, и все вшестером переглядываются друг с другом, прежде чем бросают притворяться, что они притворяются, что не подслушивают.
— Серьёзно? — они слышат, как говорит Тэхён. Голос звучит удивлённо. — Когда? — следует пауза, в течение которой, предположительно, человек на другом конце линии говорит, а потом он продолжает. — Да, нет, я, конечно, да. Я просто — я не ожидал этого. — Ещё пауза. — Хорошо, ага, я буду. Я возвращаюсь в Лос-Анджелес завтра, тогда и поговорим. — Желудок Чонгука сжимается. — Спасибо, Кэв.
Он снова возникает в дверном проёме мгновение спустя, хмурясь, когда видит, как все шестеро таращатся на него. — Полагаю, вы всё слышали? — спрашивает он.
У Намджуна, по крайней мере, хватает совести выглядеть виноватым. Остальные пожимают плечами и кивают.
— Что случилось? — спрашивает Чимин.
Тэхён кидает взгляд на Чонгука, прежде чем снова смотрит на Чимина. — Мне предложили роль в том фильме, о котором я вам говорил.
Чонгуку кажется, что его сердце выпадает из груди.
— Ту, которую ты в самом деле хотел? — напоминает Чимин.
Тэхён кивает, снова стреляя взглядом в Чонгука, который делает всё возможное, чтобы сохранить нейтральное выражение лица. Атмосфера в комнате кажется напряжённой, и Чонгук чувствует на себе более одной пары глаз. — Ага. Думаю, там были ещё задержки в кастинге, поэтому я долго ничего не знал.
— Это замечательно, Тэ, — добродушно говорит Намджун. — Поздравляю.
Остальные тоже подхватывают поздравления, голос Чонгука звучит хрипами в его собственных ушах. Тэхён продолжает смотреть на него, лицо его встревоженное, и Чонгук понятия не имеет, как реагировать.
— Ты будешь соглашаться? — осторожно спрашивает Чимин. Чонгук благодарен, что ему не пришлось об этом спрашивать, но ему всё равно кажется, что его стошнит, пока он ждёт ответ Тэхёна.
— Я не уверен, — отвечает Тэхён, потирая лоб. — Я не планировал это, я — мне надо подумать.
— Ну, в любом случае, ты можешь гордиться, — говорит Намджун, и все согласно кивают.
Тэхён слабо улыбается. — Спасибо, хён.
Остаток дня проходит как в тумане. Атмосфера в доме более подавленная от осознания, что им нужно уезжать на следующий день, но всё, о чём Чонгук может думать, — это Тэхён, и примет ли он предложение. Он чувствует себя эгоистом, потому что он знает, как сильно Тэхён хотел этот фильм, но он также знает, что, если он примет, то нет никаких шансов, что он вернётся в Корею в ближайшее время. Съёмки будут в Америке, а потом неизбежное продвижение и последующие пресс-туры.
Он чувствует, что Тэхён пытается привлечь его внимание, но он делает всё возможное, чтобы избежать его, переживая, что может совершенно сорваться, если ему придётся сейчас об этом говорить. Он, как дурак, снова был полон надежд, думая, что в конце концов у них мог быть шанс после всего, и ему кажется, что он не сможет вынести вида Тэхёна, когда тот легко его отошьёт. Он не знает, как ему поступать, не знает, какой правильный ход действий, ведь поддержать Тэхёна — значит разбить своё собственное сердце. Опять.
В итоге Тэхён припирает его к стенке в его комнате, когда тот идёт наверх принять душ перед обедом. Он пытался проскользнуть незаметно, но всё же не удивляется, когда, роясь в своём чемодане, он поднимает голову и обнаруживает Тэхёна прямо перед своей дверью.
— Мы можем поговорить? — спрашивает он, не оставляя Чонгуку особого выбора, когда заходит в комнату и закрывает за собой дверь.
Чонгук вздыхает, кивая. — В чём дело? — глупо говорит он и ненавидит то, как жёстко звучит его голос.
— Я про роль, — отвечает Тэхён, хотя это ясно для них обоих. Он выглядит очень некомфортно, беспокойно ёрзая и переминаясь с ноги на ногу. Чонгук замечает, что он босой, и ощущает до боли знакомый порыв нежности. — Я её ещё не принял, я хотел сначала поговорить с тобой.
— Ты должен принять, — хрипит Чонгук, хотя слова — словно ножом по сердцу. Лицо Тэхёна вытягивается. — Ты правда её хотел, так ведь?
— В смысле, да, — признаёт Тэхён. — Но я также-
— Не надо, — перебивает его Чонгук, голос его более грубый, чем он рассчитывал. Тэхён резко закрывает рот. — Пожалуйста, не делай всё только хуже.
— Я не хочу оставлять тебя, — всё равно шепчет Тэхён.
— Почему? — спрашивает Чонгук, и что-то горькое сворачивается в груди. Какое у Тэхёна право так говорить, когда всё, что он делает, — это врывается в жизнь Чонгука, а потом бросает его? — Ты уже так делал раньше.
Тэхёновы глаза округляются, его лицо застывает. — Что ты имеешь в виду?
— Это ты всё закончил, — говорит Чонгук и чувствует, как его самоконтроль испаряется. Всё, что он держал в себе эту прошедшую неделю, эти прошедшие годы, внезапно вырывается на поверхность. — Это ты уехал в Лос-Анджелес. А я, очевидно, грёбаный идиот, который продолжает ждать, несмотря на всё это.
— Это ты оттолкнул меня, Чонгук! — кричит Тэхён, его запал быстро разгорается. — Из-за тебя мы едва разговаривали в течение четырёх лет! Я, может, и закончил всё, но ты сделал нас чужими!
— Потому что ты разбил моё чёртово сердце! — в ответ кричит Чонгук, не заботясь о том, что другие могут их услышать. Он слишком зол, слишком раздавлен.
Тэхён таращится на него, его грудь ходит ходуном от эмоций. — Моё сердце тоже было разбито, Чонгук.
— Очень заметно, — рявкает Чонгук, и Тэхён вздрагивает.
— Прекрасно, — говорит Тэхён. — Прекрасно. Тогда я соглашусь на роль. Уверен, тебе всё равно, раз уж я такой ужасный человек.
— На что ты так злишься? — выплёвывает Чонгук. Сейчас он дрожит, сердце его — разорванное кровавое месиво. Он поверить не может, что это снова происходит, не может понять, как всё стало так плохо так быстро. — Ты получаешь то, что ты хочешь!
Тэхён мотает головой, усмехаясь. — Это всё — не то, что я хочу.
— Ну, тогда, я думаю, что мы оба просто облажались, — говорит Чонгук, хватая своё полотенце. Ему надо свалить нахрен подальше от Тэхёна, пока он окончательно не сорвался. — Мы закончили? Мне надо в душ.
Слова холодные, голос ещё холоднее, и Чонгук чувствует себя виноватым из-за того, как морщится Тэхён. — Да, я бы сказал, мы, блядь, определённо закончили, — огрызается Тэхён, рванув на себя дверь и пятясь в коридор. Несмотря ни на что, сердце Чонгука разрывается ещё сильнее от смысла этих слов. — Мне так жаль, что зря потратил твоё время.
Он врывается в комнату, которую он делит с Юнги, захлопывая за собой дверь с такой силой, что, кажется, стены дома дрожат. В конце коридора Чонгук видит Чимина, который наблюдает за ними огромными грустными глазами, смотря туда-сюда между Чонгуком и дверью, которая только что захлопнулась за Тэхёном. Он делает шаг вперёд, но Чонгук просто разворачивается на пятке и закрывается в ванной. Наконец-то один, он стоит под душем и рыдает, пока его кожа не становится красной от горячей воды.
***
Чонгук не спускается вниз весь оставшийся вечер. После душа он запирает дверь в свою комнату и лежит на кровати, тупо пялясь в окно, пока предвечерний свет меркнет в сумерках, а потом в темноте. Он игнорирует осторожный стук в дверь, голос Сокджина, который говорит, что ужин готов, Намджуна, который спрашивает, хочет ли он поговорить. Он игнорирует то, как вся его чёртова кровать пахнет Тэхёном, вину, которая заползает под рёбра, когда он думает о том, что он сказал, и насколько обиженным выглядел Тэхён. Всё это не меняет факта, что он снова потерял Тэхёна, и сейчас, вероятно, навсегда. Может быть, он никогда с ним и не был.
Он ненавидит себя за то, что снова оказался в этом положении, что так легко снова запал на Тэхёна, хотя и знал, что с большой вероятностью всё так и закончится. Они ничего не обещали друг другу, и всё равно Чонгук позволил своему глупому грёбаному сердцу сбежать от него, доверяясь одному человеку, который первым делом искромсал его в клочья. Он возвращается к их разговору прошлой ночью и чувствует себя отвратительно от того, как он надеялся, с какой лёгкостью поверил, что Тэхён может вернуться к нему. Всё кажется теперь злой шуткой, вселенная дразнит тем, что он хочет больше всего, прямо перед его носом, только чтобы отобрать именно тогда, когда он начинает думать, что он правда может этого достичь.
Ночь проходит обрывками, Чонгук засыпает и резко просыпается, чувствуя только лишь тошнотворный груз реальности, которая вновь опускается на него. Он неоднократно зажмуривает глаза на несколько секунд, надеясь, что это всё было кошмаром, что Тэхён на самом деле лежит рядом с ним. Каждый раз всё заканчивается одинаково — невыносимое разочарование, когда он наконец открывает глаза на пустую кровать рядом, горячие слёзы стекают по щекам, когда он пытается заставить себя снова уснуть.
Он полностью засыпает, наверно, часов в пять утра, а его будильник окончательно будит его в девять. Он выключает его и лежит в кровати какое-то время, пялясь в потолок опухшими глазами и желая, чтобы весь мир просто исчез нахрен. Но — нет, Чонгуку нужно справляться со своей жизнью, поэтому он соскребает себя с кровати и одевается, заталкивая оставшиеся вещи в чемодан. Потом он пересиливает себя и направляется вниз, чувствуя себя не особенно подготовленным к встрече с остальными, но зная, что всё равно придётся. Какая-то мазохистская часть его хочет увидеть Тэхёна перед отъездом, хотя он знает, что от этого будет больно до чёртиков, хотя он знает, что они наверняка не будут разговаривать друг с другом. Он только хочет увидеться мельком последний раз, прежде чем они распрощаются неизвестно на сколько.
Когда он добирается до кухни, только и видит всех, кроме Тэхёна, копошащихся тут же, делающих кофе и собирающих завтрак из любых продуктов, что остались в холодильнике. Когда он заходит, повисает тишина, и он склоняет голову, зная, что выглядит как развалина после стольких слёз за ночь.
На его плече успокаивающая рука, а потом Намджун суёт кружку с кофе ему в руки, бормоча — Утречка, Гук. Как ты?
— Бывало лучше, — хрипит Чонгук, заставляя себя посмотреть в их выжидающие лица. Он думает, может, они ненавидят его за то, что он сказал Тэхёну. — Где… — обрывает он, внезапно не в состоянии произнести его имя.
— Он вылетел ранним рейсом, — Чимин говорит тихо, грустно, как будто ему больно говорить это вслух. — Он сказал, ему надо возвращаться.
Слова оседают в сознании, и Чонгуку кажется, что он тонет, его последняя частичка надежды испаряется, когда он осознаёт, что Тэхён не просто собирается уйти от него — он уже ушёл. Кажется, это конец, и это потрясает Чонгука до глубины души.
Он падает на ближайший стул, ставя кружку на стол, закрывая лицо руками. Остальные немедленно окружают его, Чимин успокаивающе гладит его по спине, когда его тело содрогается от ужасных рыданий.
— Мне очень жаль, Чонгук-а, — шепчет Чимин, как будто сам вот-вот заплачет. — Что произошло?
Чонгук поднимает голову, прижимая ладони к глазам. — Я даже не знаю, — хрипло говорит он. — Мы говорили про эту роль в фильме, и всё просто — переросло, наверно, в ссору из-за всего того дерьма, о чём мы раньше не говорили. — Он вздыхает, хмурясь, когда убирает с глаз руки. — Господи, твою мать. Это какой-то пиздец.
— Не изводи себя, — ласково говорит Хосок. — Столько всего в прошлом, оно должно было в конце концов всплыть.
— Я реально думал, что у нас есть шанс, после этой недели, — с горечью произносит Чонгук. — Какой же нахрен я жалкий идиот.
— Эй, совсем нет, — успокаивает Чимин, сжимая его плечо. — Я уверен, что вы сможете разобраться.
Чонгук невесело хмыкает. — Правда? Потому что я нигде его тут не вижу.
— Ты мог бы позвонить-
— Он ушёл, Чимин, — вспыхивает он, жёстче, чем рассчитывал. — Он ушёл. Опять. Мне кажется, это говорит само за себя, а тебе?
— Он был заметно огорчён прошлым вечером, — тихо говорит Юнги, вмешиваясь из-за спины Хосока. — Не думаю, что он вообще спал.
Чимин кивает. — Да, видел бы ты его, Гук. Он был никакой.
Чонгук чувствует лёгкое удовлетворение, но этого недостаточно, чтобы разорвать пелену отчаяния, которое охватывает его. Это не меняет факта, что Тэхёна здесь нет.
— Это не имеет значения, — говорит он, качая головой. — Он собирается сниматься в фильме, я собираюсь обратно в Корею. Было глупо думать, что это было больше, чем… чем бы это ни было.
— Ты уверен? — настаивает Чимин, не выглядя убеждённым. — Вы оба казались такими счастливыми всю эту неделю.
Чонгук закрывает глаза, делая глубокий вдох. Он ощущает отсутствие Тэхёна болью во всём своём теле. — Эта неделя не была реальной жизнью.
Чимин выглядит так, будто готов возражать дальше, но Чонгук поднимает руку, дрожа. — Пожалуйста, — беспомощно говорит он. — Я не могу — не заставляй меня говорить об этом снова.
Чимин вздыхает, однако кивает, притягивая его в объятия. Остальные тоже присоединяются, ерошат Чонгуку волосы, бормочут, что они любят его. Если ещё пара слезинок и скатывается Чимину на плечо, никто не замечает этого, и Чонгук глубоко благодарен, что у него семья с такой искренней поддержкой.
***
Когда они расстались, Чонгук грезил Тэхёном месяцами. Сны сами по себе были приятные, в мире фантазий, в котором они с Тэхёном всё ещё были вместе, и всё между ними было хорошо. Кошмар приходил с пробуждением, медленным, тошнотворным ужасом, когда всё снова возвращалось к нему.
Гавайи были как один длинный сон, думает Чонгук. А месяц, который последовал за ним, — дальнейший кошмар.
Он проводит большую часть своего времени либо в тренажёрном зале, либо в студии с Намджуном и Юнги. И то, и другое — как очищение в своём роде. Он намеревается выпустить свой сольный альбом к весне следующего года, и это то самое отвлечение внимания, которое ему необходимо, даже если весь он о Тэхёне. Нет смысла больше отрицать — нравится это или нет, его лучшие песни выходят из этого.
Дела в большей степени возвращаются в норму, за одним важным исключением, что он не разговаривал с Тэхёном с того последнего вечера на Гавайях. Иногда он думает написать ему, чаще всего, когда он выпивший, однако память об их ссоре и следующем утре всегда останавливает его. Боль от того, что его бросили, всё ещё слишком острая. К тому же, учитывая то, на чём они закончили, он сомневается, что Тэхён захочет с ним говорить.
Остальные мемберы избегают разговоров о Тэхёне при нём какое-то время, и Чонгук благодарен за это. В итоге это всплывает однажды вечером, когда они с Чимином идут покушать рамен. Чимин смотрит в свой телефон и улыбается, но когда Чонгук спрашивает его об этом, он выглядит виноватым.
— В чём дело? — настаивает Чонгук.
Чимин хмурится. — Просто — смешное сообщение от Тэ, — говорит он, вздыхая. — Прости.
— Всё нормально, — говорит Чонгук, взмахивая рукой, хотя внутри всё переворачивается. Он знает, что эта ситуация между ним и Тэхёном непростая для всех остальных, особенно для Чимина. — Как, эмм. Как он?
Чимин удивлённо поднимает брови, а Чонгук в смущении таращится в свою тарелку.
— У него всё хорошо, — настороженно отвечает Чимин. — Занят на съёмках, но я думаю, ему нравится.
— Оу, — кивает Чонгук. Он не уверен, чего ещё он ожидал, правда. — Хорошо.
— Знаешь, он тоже спрашивает о тебе, — осторожно говорит Чимин.
Чонгук поднимает взгляд, в груди так знакомо ёкает, но он сразу это подавляет. — Оу.
— Может, вам, парни, стоит в следующий раз спросить друг у друга, — тихонько предлагает Чимин.
— Может, — слабо отвечает Чонгук, только бы унять Чимина. Он скучает по Тэхёну до чёртиков, думает о нём постоянно, но он просто — не может. Рана слишком свежая, и если впустить Тэхёна обратно в свою жизнь, то станет только хуже. Может быть, однажды он разберётся с этим, но сейчас он просто не готов.
В конце концов именно Тэхён нарушает молчание между ними. Это происходит в форме двух коротких текстовых сообщений, присланных одно за другим поздно вечером в день рождения Чонгука. Он чуть не роняет телефон себе на лицо, когда видит имя «Тэ», высвеченное на экране.
с днём рождения чонгуки
я прошу прощения за всё
Чонгук пялится на свой телефон, быстро моргая, пока его сердце болезненно грохочет в груди. Он соврал бы, если бы сказал, что не думал весь день, позвонит ли Тэхён или нет, однако сообщения застают его врасплох, особенно извинение. Оно вскрывает всю сумятицу чувств, которые он изо всех сил старался наглухо запереть подальше.
Проходит целых восемь минут, прежде чем он сдаётся и печатает ответ:
спасибо
я тоже
Его телефон начинает вибрировать со звонком от Тэхёна спустя несколько секунд, и на этот раз Чонгук реально роняет телефон себе на лицо. Ругаясь, он подбирает его, паникуя, пока пытается решить, стоит ли ему отвечать на звонок или нет. Наконец, он винит во всём шампанское, которое он выпил за ужином с мемберами, когда смахивает по экрану, принимая звонок.
— Привет, — говорит он.
— Привет, — появляется голос Тэхёна, до боли знакомый, как будто забираешься в постель после длинного дня. Чонгуку приходится зажмурить глаза от наплыва эмоций. — С днём рождения.
— Спасибо, — выдавливает Чонгук.
— Надеюсь, это нормально, что я позвонил, — говорит Тэхён. Он кажется уставшим, и Чонгук задумывается, сколько там сейчас времени. — Я просто — не мог не, в твой день рождения.
— Всё нормально, — отвечает Чонгук, хоть это и не так на самом деле.
— Ещё я хотел извиниться за то, что случилось на Гавайях. Как я всё закончил. — Он замолкает, и в какой-то момент всё, что Чонгук может слышать — только стук собственного сердца в ушах. — Я знаю, это было нечестно.
И дело в том, что Чонгук верит, что Тэхёну искренне жаль. Чонгуку тоже охренеть как жаль. Но извинения не починят то, что разрушено между ними, неважно, насколько сильно этого хочет Чонгук.
— Я тоже хочу извиниться, — всё равно говорит он. — За то, как я отреагировал и что сказал. Я сделал только хуже.
— Думаю, мы реально натворили дел, — бормочет Тэхён, с грустью смеясь. — Как думаешь, у нас есть хоть какой-то шанс вернуться обратно?
Обратно к чему, Чонгуку интересно. Если Чонгук что и вынес из этой ситуации, так это то, что он не может всё так же возвращаться к старым привычкам, как бы удобно и заманчиво это ни казалось. Ему надо двигаться дальше.
— Я, — начинает он, пугаясь того, что собирается сказать. — Мне нужно время, Тэ.
В трубке такая долгая тишина, что на секунду Чонгук думает, что Тэхён сбросил звонок. Но потом он слышит неровный вдох, после чего: — Хорошо. Я понимаю.
Одна часть Чонгука разочарована, что Тэхён принимает это так легко, но он не очень-то удивлён. Всегда было понятно, что из них двоих Чонгуку труднее расставаться. Именно Чонгук не может избавиться от чувств, не смог рассматривать Гавайи в том смысле, чем они были — интрижка между бывшими. Именно он всё ещё влюблён в человека, который разбил его сердце шесть лет назад.
Но сейчас Чонгук записывает альбом, а Тэхён снимается в фильме, и между ними океан. Что бы Гавайи ни пробудили в нём, реальность такова, что их жизни сейчас раздельные, и уже были такими какое-то время.
— Я пойду, — говорит Чонгук, задумываясь, когда же это перестанет причинять такую боль. Думая, что с ним не так, почему он не может нахрен смириться с этим. — Спасибо, что позвонил, Тэ.
— Ага, — отвечает Тэхён, его голос грубый. — Конечно. Я, ээ — дай мне знать, когда будешь готов.
— Хорошо. Обязательно.
Чонгук не уверен, что он когда-нибудь будет готов.
Месяцы идут один за другим, альбом начинает оформляться, а Чонгук и Тэхён не разговаривают. Это тяжело, это печально, но это помогает. Это то, что нужно Чонгуку, даже если это не то, чего он хочет.
Он периодически узнаёт новости от Чимина — Тэхён закончил съёмки фильма, Тэхён вернулся на съёмки сериала, пока фильм на стадии окончательного монтажа. У Тэхёна всё нормально, даже если Чимин всегда выглядит чуть менее уверенным, когда говорит об этом.
Чонгук пишет ему сообщение в день его рождения. Это единственное исключение, которое он делает, потому что никогда не пропускал день рождения Тэхёна и не хочет, чтобы тот подумал, что он забыл.
с днём рождения
Ответ приходит от Тэхёна часом позже.
спасибо
правда рад что ты написал гук
Чонгук не отвечает, а Тэхён больше не пишет ему.
Альбом выходит весной, и принимается даже лучше, чем Чонгук ожидал. У них всегда были невероятные фанаты, но сейчас он впервые выпускает музыку как сольный артист, не как Чонгук из BTS. Даже его микстейп, будучи, конечно, его собственным, оказался на волне ажиотажа в группе. Это одновременно и обнадёживает, и смущает, что даже без этого люди всё равно хотят слушать его музыку.
Последующие месяцы забиты продвижением и выступлениями, хотя и не на том уровне, что был в BTS. В этот раз он намеренно разрабатывает со своей командой более умеренный, сбалансированный режим, и за эту разницу его тело говорит ему спасибо. И всё же он довольно плотный, чтобы достаточно отвлекать его, и хотя отсутствие Тэхёна отдаёт тупой болью в груди, это не так невыносимо, как было раньше. Вкратце, он учится с этим жить.
Снова быть в центре внимания также означает и то, что ещё больше людей увиваются за ним, чем это было у него многие годы. Он позволяет себе общество некоторых из них, но в большинстве случаев ясно, что они просто пытаются воспользоваться его связями. Он начинает брать с собой Хаын, в некотором роде в качестве буфера, и хотя они случайно по пьяни оказываются вместе в постели, она больше становится просто близким другом.
В июне в его электронном ящике оказывается письмо от Тэхёна. Оно было отправлено всем шестерым, приглашая их на премьеру его фильма в Лос-Анджелесе в конце июля. Чонгук сидит за своим столом и моргает, глядя на него излишне долго, сбитый с толку увиденным именем Тэхёна во входящих впервые за много месяцев. Не то чтобы он не проскальзывал в разговорах с другими мемберами, но Чонгук ничего не слышал от него напрямую с того момента, когда они разговаривали в его день рождения.
Когда он справляется с первоначальным шоком, он немедленно начинает мучиться, поехать или нет. Мельком взглянув на своё расписание, он думает, что технически мог бы это провернуть, хотя, скорее всего, это был бы быстрый перелёт туда-обратно. Но с личной точки зрения он не уверен, что готов. В последнее время дела у него шли хорошо, особенно когда вышел альбом, и он переживает, что личная встреча с Тэхёном отбросит его назад. Вина овладевает им, потому что он знает, насколько важен был этот фильм для Тэхёна, но этот же фильм является значительной составляющей причины, по которой они сейчас не общаются.
В конце концов он решает не ехать. Он выдаёт полу-идиотскую отмазку про то, что не сможет вписать это в свой график по продвижению альбома, и хотя он предполагает, что остальные всё прекрасно понимают, никто не настаивает. Когда Чонгук сообщает ему в письме эту новость, Тэхён, вежливый и понимающий, отвечает, что его будет не хватать, и желает удачи с альбомом. Чонгук задумывается, слушал ли он его и знает ли, что всё это о нём. Беспокоится ли он, что Чонгук не приедет, или, может, он почувствовал облегчение.
Странно наблюдать, как все они летят в Штаты без него. Чонгук видит Чимина, Сокджина и Хосока вечером перед вылетом, и каждый раз, когда об этом заговаривают, он чувствует тянущую печаль и сожаление. Чем больше он думает об этом, тем больше он ставит под вопрос, правильно ли он поступает, но, кажется, уже слишком поздно, чтобы передумать.
— Мы будем скучать по тебе, Чонгук-а, — говорит Сокджин, когда они желают друг другу спокойной ночи. Они все выдают такие грустные улыбки, от которых Чонгуку хочется забиться в нору и умереть.
— Мне жаль, что я не еду, — вздыхает Чонгук. — Передайте Тэ — эмм, наверно, удачи.
— Обязательно, — уверяет Чимин, потирая его спину. — Увидимся через несколько дней. Мы пришлём сэлфи, чтобы ты не скучал по нам так сильно.
Чонгук проводит большую часть следующего утра в апатии. Вообще-то у него несколько встреч по поводу предстоящих концертов, но этого недостаточно, чтобы перестать думать о премьере и о том, что он не едет. Отчасти он хотел бы, чтобы его график действительно был настолько плотным, как он это преподнёс, просто чтобы отвлечься.
Когда его телефон звонит в начале дня, высвечивая на экране имя «Рэпмон хён», Чонгук глубоко погружён в свой собственный праздник жалости к себе. Он хмурится, когда берёт телефон и смахивает по экрану — насколько он знает, Намджун и остальные улетели утром, и совершенно невозможно, что полёт уже закончился.
— Алло? — с любопытством спрашивает он.
— Гук, привет, — говорит Намджун. — Что делаешь?
Чонгук в замешательстве.
— Разве ты не должен быть на самолёте прямо сейчас?
— У меня были встречи, которые я не мог пропустить утром, так что я вылетаю через несколько часов, — объясняет Намджун. На фоне слышится шорох, и Чонгук предполагает, что тот собирает вещи.
— У тебя паспорт с собой? — спрашивает Чонгук.
Намджун смеётся. — Да, я — подожди, блядь.
Чонгук фыркает.
— Чёрт, ну — я найду его через секунду, я не поэтому звоню, — говорит Намджун. — Я знаю, что ты решил не ехать, и я понимаю, так что не настаиваю и всё такое, но — я просто хотел, чтобы ты знал, что я вылетаю позже. Если вдруг случилось, что ты передумал, или вроде того.
Возвращаясь в то время, когда они жили и работали вместе, Чонгук отмечал то, насколько легко Намджун мог его прочитать. Теперь он осознаёт, что Намджун — просто исключительно провидящий человек, и это одновременно успокаивает и слегка пугает.
— Оу, — тупо говорит Чонгук, потому что не знает, как ещё отвечать.
— Как я и сказал, не настаиваю, — уверяет Намджун. — Только скажи, и я замолчу. Я просто хотел, чтобы ты знал, что у тебя есть запасной вариант.
Чонгук безучастно таращится в экран своего ноутбука, нервно дёргая ногой. Перспектива посетить премьеру более искушающая, чем он мог ожидать, особенно в свете того, как мерзко он чувствовал себя весь день. И всё же он в тревоге — бери выше, в ужасе — от того, что увидит Тэхёна. Прошло больше года, и в последний раз, когда они виделись, они орали друг на друга.
— Не знаю, хён, — нерешительно говорит он. Его мозг и его сердце ведут войну прямо сейчас. — Как думаешь, что я должен делать?
Намджун молчит какое-то мгновение, и Чонгук представляет его с выражением «глубоко в раздумьях». — Я думаю, — говорит он в конце концов. — Я думаю, дело не в том, что ты должен делать, в данном случае. Я думаю, дело в том, чтобы слушать своё сердце, что бы оно тебе ни говорило.
И действительно, только Намджун может дать такой совет, чтобы это не звучало банально. Он помогает, потому что Чонгук уже знает, что говорит ему сердце. Ему только надо было, чтобы кто-то подсказал ему правильное направление.
— Хорошо, — тихо говорит Чонгук. — Хорошо, я поеду.
Он практически слышит ухмылку Намджуна сквозь телефон. — Потрясающе. А теперь шевели своей задницей, потому что нам надо в аэропорт.
Чонгук вскакивает со своего стула, пробираясь в спальню в поисках чемодана. — Ты нашёл свой паспорт? — спрашивает он, вытаскивая вещи из комода.
— Блядь! — кричит Намджун, и Чонгук от души смеётся в этот раз.
— Давай, ищи его, хён. Скоро увидимся.