Охотница на змей

Саске любил планировать, анализировать и раскладывать по полочкам дела, касающиеся не только науки, но и всех остальных аспектов своей жизни. Он наблюдал за другими людьми, проводил параллели со своими убеждениями и делал определённые выводы. Начиная с юного возраста Саске считал, что когда-нибудь у него будет собственная семья. Почему? Да потому, что так принято в обществе. Люди женятся, рожают детей, затем радуются внукам… Семейное счастье — общепризнанная ценность. Это убеждение пребывало с Саске длительное время, как нечто само собой разумеющееся. Все сильнее погружаясь в науку и все больше оглядываясь по сторонам, он замечал, что некоторые люди прекрасно обходятся без семьи, ставя во главу угла совсем иные приоритеты. Самым наглядным и близким примером служил Орочимару, который жил и горел научной работой, а остальное было для него чем-то незначительным и не стоящим драгоценных усилий и времени. Видя огонь в глазах своего учителя и растущий как на дрожжах перечень его научных трудов, Саске задумался: может, и он выберет подобную жизненную стратегию? Определиться с данным вопросом ему помогла ситуация, когда Итачи и Изуми однажды отправились в длительный отпуск. Шли дни, и пустой дом стал неприветливым до такой степени, что Саске приходил туда только ночевать, а все остальное время проводил на кафедре. Брат и невестка были его семьей, в которой он чувствовал себя тепло, комфортно и умиротворенно, однако понимал, что не сможет жить с ними бок о бок всю жизнь. Сейчас он еще студент и в какой-то степени находится под опекой старшего брата, но что потом? У Итачи с Изуми появятся дети, а он совсем повзрослеет и встанет на ноги. Не жить же ему с ними до старости, как бедному родственнику. Настанет момент, когда придётся переезжать, а поскольку возвращаться домой, где встречают пустые стены, Саске категорически не понравилось, то напрашивался только один вывод: нужно будет все-таки задуматься о создании собственной семьи. Чем ближе был выпуск из университета, тем чаще Саске задавался этим вопросом. Зная о своей популярности среди представительниц противоположного пола, он понимал, что в теории поиск девушки не должен представлять для него особенной сложности. Однако он хотел выбрать именно ту, которая будет ему подходить как можно больше, и с которой они будут счастливы. Но где ее взять, и какими качествами она должна обладать? Однажды он завёл об этом разговор со старшим братом. — Итачи, как ты считаешь, в чем залог семейного счастья? — спросил его Саске, когда они сидели вдвоем на кухне и пили чай. — Если я скажу, что в любви, то это будет слишком банально, — усмехнулся Итачи, сделав из кружки глоток. — Факторов на самом деле много. И один из очень важных — вам не должно быть вместе скучно. Мне кажется, мы с Изуми и в восемьдесят лет будем вести жаркие дискуссии, например, о том, прав ли был Кант, когда говорил, что не наши познавательные способности соответствуют миру, а мир должен сообразовываться с нашими способностями, чтобы вообще могло состояться познание. — Хм… — Саске понравился такой ответ. Звучало логично. — Зная тебя и твою одержимость наукой, — продолжил Итачи, — думаю, что тебе подойдет девушка-ученый, которая разделит в этом твой жизненный путь. — Считаешь, что это обязательное условие? — Саске задумался, сопоставляя это с советами, которые слышал ранее. — Отношения не математика. — Итачи улыбнулся. — Не думаю, что тут должны быть какие-то «обязательные условия». Ею может стать и какая-нибудь флейтистка, с которой вы будете встречать вместе рассвет и сочинять композицию о красоте восходящего солнца, или же кто-то еще. — Саске хмыкнул. Его брат мог иногда выражаться красноречиво и поэтично. — Просто «девушка-ученый» — первое, что приходит в голову, глядя на тебя. — Отец не советовал вступать в слишком близкие отношения с людьми из рабочей сферы, — заметил Саске. — Хотя я понимаю, что не надо все воспринимать слишком буквально. — Ты прав, не стоит, — кивнул Итачи. — Можно воспринимать такой совет, как рекомендацию подходить к отношениям разборчиво и думать, к каким последствиям это может привести. У отца, как ты знаешь, был горький опыт, который погубил его бизнес. — А расскажи мне об этом поподробнее, — попросил Саске. — А то я знаю эту историю по каким-то обрывочным полунамекам. — Еще до знакомства с мамой он увлёкся коллегой, и, толком не узнав ее как человека, завёл служебный роман. Позже выяснилось, что она совсем не его поля ягода, и пришлось дать ей от ворот поворот. Никто не ожидал, что она окажется такой коварной и мстительной. Целые годы она тщательно следила за отцом, собирала все его просчёты, плела интриги, переманивала на свою сторону других людей. В общем, копала ему яму, и в итоге туда столкнула. — Как же его угораздило связаться с такой… — Саске был преисполнен глубокого сожаления. — Неудивительно, что он давал мне такие советы. — Мне тоже давал, — сказал Итачи. — Но я воспринял их как призыв иметь серьёзные дела только с проверенными людьми. Когда я понял, что мне нравится Изуми, то не стал спешить. Мы много общались, и я все лучше узнавал ее как человека. И все больше убеждался, что она — именно та, с кем я хочу быть. Мне очень повезло, Саске. — Я знаю. И я всегда был за тебя очень рад. — Спасибо. Если бы Изуми слышала наш разговор, то обязательно бы погадала тебе на кофейной гуще и еще десятью разными способами, а на любые возражения заявила бы, что это очень действенные методы, и ей еще в школе нагадали парня с длинным черным хвостом. И именно с таким она вот уже несколько лет как счастлива в браке. — Итачи усмехнулся. Саске очередной раз отметил с какой теплотой и любовью в голосе тот говорит о своей жене. — Да уж, бывают такие совпадения. — Ага. Саске, я уверен, что и у тебя все будет хорошо. — Итачи положил ему на плечо свою руку. — Если тебя зацепит кто-нибудь из университета, то не бойся, не избегай, но как следует присмотрись. Постарайся узнать ее как можно лучше, и не бросайся в омут с головой. Вообще, у вас, биологов есть такая потрясающая штука, как экспедиции в дикие места. Мне кажется, это самая лучшая возможность хорошо узнать человека. — Саске кивал. Слова брата звучали убедительно. Он это все обязательно запомнит и будет иметь в виду, когда придет время. — И еще, — добавил Итачи. — Выбирай не только умом, но и сердцем. — Саске вновь утвердительно кивнул. Время шло. Саске продолжал активно заниматься наукой, а тему личной жизни затрагивал разве что в своем воображении, продолжая теоретизировать. Какую внешность будет иметь его будущая жена? Зная свой перфекционизм во всем, Саске полагал, что, скорее всего, какую-нибудь примечательную. После всех этих размышлений у Саске появилось небольшое развлечение, если это можно было так назвать: находясь в общественном транспорте и тому подобных местах, он осторожно поглядывал на окружающих, стараясь найти интересные женские образы. Но дальше этого дело не двигалось. Знакомиться с приглянувшейся в автобусе или метро девушкой он явно не собирался, а в университете таковых пока не наблюдалось. Зато теперь, когда Саске рисовал в голове какие-то картины на тему будущей семейной жизни, то в качестве жены представлял не размытый абстрактный женский образ, а более конкретный — обычно это были те или иные яркие черты, подмеченные им в транспорте или на улицах города. Вот уже несколько дней перед глазами Саске стоял новый и крайне неожиданный для него образ загадочной незнакомки с длинными розовыми волосами и зелёными глазами, держащей в руках неповоротливую багажную сумку. Он встретил ее в тот полный мистических совпадений день, и просто помог открыть дверь на факультет, после чего сразу пошел на кафедру по своим делам. Может, стоило что-нибудь спросить и завести знакомство? Почему он ушел? Из-за подсознательного страха перемен и выхода из привычной зоны комфорта? Так всю жизнь можно наблюдать, подмечать, теоретизировать, а до дела так и не дойти. К тому же, это не случайная девушка из транспорта, а как-то связанная с университетом. Может, она приезжала сюда по каким-то своим делам, и больше он ее вообще никогда не увидит? Из груди вырвался вздох сожаления. Уже закончилось время студенчества и перед глазами маячила аспирантура. Куда тянуть дальше? Очередной раз решив вернуться к этим мыслям позже, Саске перелистнул учебник по философии — сейчас надо было подумать об экзамене. Пролетело еще несколько дней. С успехом были сданы вступительные экзамены, и вот он — аспирант первого года обучения. Теперь предстояло определиться с темой диссертации, над чем Саске последнее время размышлял особенно активно. Другие аспиранты из его научной группы ездили для выполнения своих работ в Южную Америку, но было неизвестно, продлят ли грант на этот год, и сможет ли Саске принять участие в данной экспедиции. Несмотря на неопределённость, он почитывал необходимую литературу и прикидывал, чем именно сможет там заняться, если Орочимару возьмет его с собой. Внимание привлекли две группы: змеи ботропсы и амфисбены — родственники змей с интересной биологией. Пока он не знал, в пользу кого из них сделать свой выбор, и решил посоветоваться со своим научным руководителем. — Саске-кун, — приветливо прошипел Орочимару, когда он пришел к нему в кабинет обсудить перспективы и тему будущей диссертации. — Поздравляю с поступлением! — Спасибо. Хотел бы поговорить с вами о научных планах. — Скоро в аспирантской будет собрание, где мы все вместе обсудим наши перспективы, — сообщил Орочимару и бросил взгляд на дверь, за которой раздался стук. — Войдите. Дверь открылась и Саске почувствовал, как его охватывает изумление: на пороге стояла та самая «девушка мистического дня», как он ее охарактеризовал. Откуда она здесь? Стараясь не показывать удивления, он стоял и серьезно на нее смотрел. — Здравствуйте! — Она поймала взгляд Саске и, пронзая его своими ярко-зелёными глазами, добавила: — Я вас помню. Вы помогли мне с дверью несколько дней назад. — Как будто эти глаза и волосы можно так быстро забыть. Но в ответ он бросил лишь короткое: — Помню. — Конечно, помнишь, Саске-кун. — Саске скосил взгляд на Орочимару. Все-то он понимает. Только почему его улыбка вдруг стала столь хитрой? — Волос такого цвета нет ни у кого на факультете. Кстати, я вас так и не представил. Саске Учиха. — Орочимару сделал жест в его сторону. Саске слегка поклонился. Стоп. Почему это она вдруг так удивилась? Что-то здесь нечисто. — Са-ку-ра… — Орочимару говорил вкрадчиво и медленно, словно следя за его реакцией. — Ха-ру-но. Произнесенные слоги обрушились на Саске градом тяжёлых камней. В голове мгновенно пронеслись события, с которыми ассоциировалось это имя: счастье, вызванное осознанием открытия нового вида, груда работы над описанием и неожиданный крах мечты, которую он столько лелеял. Неужели это она?! Подобные совпадения пугали своей мистичностью, заставляя задуматься о вмешательстве тёмных сил. И именно этот образ приходил последнее время в голову, когда Саске очередной раз размышлял о гипотетической спутнице жизни. Осознание сего факта вызвало внутри еще большую бурю негодования. Нет, немыслимо. Зачем она вообще сюда приехала? Он старался не показывать переполнящих его эмоций, однако почувствовал, как лицо самопроизвольно нахмурилось. — Вы оба мои аспиранты первого года обучения, — словно гром прозвучала новость, ставшая последней каплей в этой череде роковых неожиданностей. Но почему Орочимару молчал? Почему не сообщил раньше, что она планирует сюда поступать? — Вот как… Вы не говорили, что берете ее к себе в аспирантуру. — Саске казалось, что все это было тщательно спланированным спектаклем, и вот теперь его режиссёр с удовольствием наблюдает за результатами своего труда. Орочимару никогда не перестанет удивлять. — Зачем мне было говорить, когда она еще не поступила? Вот теперь Сакура сдала экзамены, и будет входить в нашу научную группу. Я сообщаю тебе. — Возразить на это было нечего. Внезапно в дверь постучали. На пороге стояла Гурен, которая тут же подозвала Орочимару, и он, пообещав скоро вернуться, вышел из кабинета. Саске остался вдвоем с Сакурой Харуно, которой, к его изумлению и негодованию, оказалась та мистическая незнакомка. Внутри все бурлило — хотелось сказать что-нибудь едкое и вместе с тем не опускаться до явной грубости. Пока Саске думал, Сакура Харуно первой взяла слово: — Я знаю вас по статьям. — В ее голосе звучала подчеркнутая приветливость. Она издевается? Еще бы не знала! Наверняка, когда читала его статью, радовалась, что опередила их с Орочимару в описании нового вида. — Я тоже, — бросил Саске, стараясь придать голосу максимальное равнодушие, хотя негодование внутри продолжало клокотать. — А зачем вы приехали к Орочимару? Вы ведь неплохо работали на Хоккайдо и успешно публиковали статьи в местном журнале. И даже с описаниями видов. — Пусть знает где ее место. Она демонстративно вздохнула. Собирается изображать обиженную? — Мне жаль, что случилось такое совпадение. — Саске продолжал удивляться. Ей жаль? Просто смешно. Можно подумать, ей бы понравилось, опубликуй первым описание он. — А насчет местных журналов на японском… — продолжила она. — Тогда я была слишком юна и неопытна. Но теперь у меня появилась возможность приехать сюда, и я надеюсь, что смогу заниматься наукой на другом уровне. — Старается изобразить достоинство и показать, что признает свои ошибки? Ну-ну. Будет видно, как у нее получится заниматься наукой на другом уровне. Тут в кабинет вернулся Орочимару в компании Джуго, Суйгецу и Карин, в результате чего этот нервирующий разговор был наконец прерван. Орочимару представил им Сакуру Харуно, после чего выделил ей рабочее место в аспирантской, куда они вскоре переместились. Место располагалось рядом с Саске, но он не сильно печалился по этому поводу: их разделял шкаф, и можно было надеяться, что она не будет мозолить ему глаза. Потом прошло долгожданное собрание, где Орочимару объявил, что все они поедут по гранту в Южную Америку, включая и эту девицу! Наверняка очередной раз радуется своей удаче и мысленно потирает руки. После собрания Орочимару отпустил Джуго и Суйгецу, а Саске и ей предложил обсудить темы диссертаций. Вряд ли она имеет представление, чем можно заняться в Южной Америке, и этот вопрос, скорее всего, они с Орочимару будут решать отдельно. Саске приготовился было рассказать, что пытается выбрать между ботропсами и амфисбенами и хочет обсудить перспективы обеих групп, как вдруг эта девица заявила: — Ботропсы. Они плохо изучены, практически никто не смотрел их генетику. Большое поле для научной деятельности! Я хотела бы взять себе эту группу. — Она что, умеет читать мысли?! Выглядело так, будто действительно прочитала и решила оставить его в дураках. Вдруг Саске понял, что сейчас удивлённо на нее смотрит, и сразу же отвёл взгляд, а Орочимару принялся нахваливать ее идею. Осознавая, насколько хорошо, что у него в запасе есть вариант с амфисбенами, Саске высказался о своем интересе по отношению к ним. Орочимару тоже одобрил его мысль, а чуть позже отметил, что он и эта девица друг друга стоят. Стало не по себе. Только что его поставили на один уровень с той, кто не умеет писать на английском и в погоне за быстрым результатом бежит публиковаться в низкорейтинговые журналы, минуя ведущих специалистов по теме своей статьи. От подобного сравнения раздражение только усилилось. В завершение разговора Орочимару каждому дал задание на месяц — подготовить реферат по истории изучения объектов, выбранных для диссертации. Домой Саске пришел в прескверном настроении. Он попытался все спокойно проанализировать, разложить по полочкам и выработать стратегию, которая приведёт его к спокойному состоянию: раздражение, в котором он пребывал не способствовало нормальной работе. Почему его так выводит из равновесия эта девица? Только ли из-за того, что когда-то волей неудачного стечения обстоятельств увела его научное открытие? Если бы Сакурой Харуно оказалась какая-нибудь среднестатистическая непримечательная особа, он злился бы точно так же? Ответ однозначный: нет! Сначала она была запечатлена в его сознании совсем в другом качестве: девушка мистического дня; удивительный, не выходящий из головы образ; сожаление об упущенной возможности. И вот, при встрече сформированной в его голове красивой картины с открывшейся реальностью произошло самое настоящее крушение. Столкнулись две противоположности. Умом Саске всегда понимал, что Сакура Харуно не имела злых намерений и не виновата в том, что разбила его мечту о первом описании нового вида, которое буквально лежало у него в кармане. Но от этого было не легче: она стала причиной разрушения его надежд, а болезненные ассоциации искоренить не так-то просто. С самого начала их разговора в каждой ее фразе чувствовался подвох и какая-то высокомерная жалость. Будто она смотрит сверху вниз и прикидывает, в чем еще его можно уделать. Ситуацию отягощала ее возмутительная красота и воспоминания о первом впечатлении — будто и здесь она одержала победу в том, что плотно поселилась в его мыслях сразу после той памятной встречи. Больше этому не бывать! Пора уже прекратить раздражаться и негодовать, растрачивая на нее свои драгоценные эмоции. Только спокойное и ровное отношение. Когда-то обошла его в описании? Ну, и что с того? Еще придет его час! Хватит из-за этого переживать. Сейчас основная задача — максимально работать и продвигаться вперед. Вызывающая смятение внешность? Ничего, он скоро привыкнет, и что она, что стоящий рядом шкаф будут вызывать примерно одинаковые эмоции. В общении с ней надо соблюдать холодную вежливость, чтобы она не воображала, будто может пошатнуть его непоколебимое состояние. Ну, а для создания пущей холодности он принципиально не будет произносить ее имя — ни в обращении к ней, ни в разговорах с другими людьми. Будет называть ее за глаза «наша новая аспирантка», а в лицо — просто на «вы», без обращения. Пусть знает. Отлично, теперь надо следовать составленном плану, и больше она не одержит над ним никаких побед.