Охотница на змей

Саске много путешествовал по миру и при перемещениях переживал немало «впервые»: впервые в другой город, впервые в другую страну, впервые на другой континент, впервые в тропический лес. Предстоящая же экспедиция была ознаменована целым рядом «впервые», а присутствие рядом Сакуры придавало поездке особую окраску, делая каждое впечатление во много раз ярче и насыщеннее. Перелет на соседних креслах через Тихий океан был волнительным и захватывающим: все более откровенные разговоры, совместное любование рассветом с высоты одиннадцати тысяч метров и сон бок о бок под мерный шум двигателя самолета. Пробуждение на плече у Сакуры оказалось не менее впечатляющим, однако вызвало чувство неловкости: Саске предпочитал контролировать все свои действия, а произошедшее случилось без его ведома и являлось преждевременным для нынешней ступени развития их отношений. Оказавшись на перуанской земле в Икитосе, Саске с любопытством озирался по сторонам: окружающая реальность являлась совершенно новой, но вместе с тем некоторые ее элементы он уже видел в тропических странах Юго-Восточной Азии. Быстро снующие по городу крытые трехколесные мотороллеры тук-туки, ветхие дома на «курьих ножках», горбатые коровы зебу — все это было знакомо ему по прошлым экспедициям. Реакция Сакуры на происходящее будоражила и подогревала собственное восприятие: неискушенная путешествиями, она смотрела на все широко открытыми глазами, наполненными восторженным изумлением, будто попала на другую планету. Невооруженным взглядом было видно, сколько в этой девушке искреннего и настоящего. Также Саске радовало то, что после лицезрения каждого нового объекта Сакура посматривала на него, будто желая разделить полученное удивление и удовольствие. Во время длительного шествия лодки-коллективо по Амазонке Саске лежал в своем гамаке и, закрыв глаза, отдыхал после многочисленных перелётов, переваривая впечатления. Через некоторое время Таюя придумала игру: воспроизводить в виде мелодии на флейте ассоциации других игроков с этими местами. Уже не первый раз отметив про себя креативность и талант Таюи, Саске все же решил не высовываться: он устал, и ему было неплохо в уединении за бортиками гамака. То и дело до него доносились реплики окружающих и последующие звуки флейты. — Зебу! — услышал он вызвавший улыбку голос Сакуры, и вслед за ним прозвучали очередные ноты. — Эй, Саске! — настойчиво крикнула Таюя после нескольких этапов игры. — Да? — Он нехотя выглянул из гамака. Что ей понадобилось? — Ты там не спишь? — Нет. — Назови какую-нибудь свою ассоциацию! — потребовала она. Саске вздохнул: опять этот командный тон. Перебьется. — Всю конкретику уже и так озвучили. — А ты назови что-нибудь не конкретное, а абстрактное, — продолжала наступление Таюя. В сознании тут же всплыли все эмоции и впечатления, вызванные совместным познанием с Сакурой этой новой для них реальности. Пусть даже не надеется. — Нет. Это слишком личное, — твердо ответил Саске. — Ааа… Не хочешь говорить при всех, — протянула Таюя. — А мне потом скажешь? Я воспроизведу, уж поверь. — Он опешил от такой наглости — на кафедре она была явно поскромнее — однако никак не успел это прокомментировать: раздался голос Орочимару, сообщающий о том, что пришла пора перекусить. Сплав продолжался. Лодка сменила курс и плыла уже не по широченной Амазонке, а по значительно более узкому ее притоку. Вокруг сгустились сумерки, и стрелка часов постепенно подошла к двенадцати, сообщая о наступлении двадцать второго дня рождения Саске. Орочимару собрал всех за большим столом, освещенным фонарями, располагающимися под крышей лодки. Саске не любил масштабные празднования, но сейчас обстановка была совершенно особенной: раскинувшиеся по обе стороны джунгли Амазонии, наполняющие окружающее пространство всевозможными голосами местных обитателей, ночь с перевернутым месяцем, плывущая по неизведанной реке лодка-коллективо и, конечно, человек, нахождение которого рядом делало внутреннюю гармонию еще более полной. Представив, что это только начало, и сколько всего еще ждет его впереди, Саске ощутил, будто душа взмыла вверх, наполненная трепетным предвкушением. После того, как Таюя сыграла на флейте традиционную поздравительную мелодию «Happy Birthday to you», настала очередь подарков, которые оказались самыми разными и крайне полезными для экспедиции: новый корнцанг для ловли мелких змей, многофункциональный складной нож, кожаная полевая сумка через плечо и налобный фонарик. Саске был доволен, тронут и приносил дарящим искренние благодарности. — С Днем Рождения, Саске! — в свою очередь протянула ему длинную узкую коробку Таюя. — Мне кажется, тебе пора обновить свой инструмент. — Мурамацу, — прочитал он название, прекрасно понимая, что там, и открыл футляр, где лежала явно дорогая и качественная флейта. С одной стороны, ему было приятно получить такой подарок, но с другой — неудобно, что его дарит заигрывающая с ним девушка. Решив тем не менее проявить вежливость и благодарность, он аккуратно достал флейту и спокойно произнес: — Большое спасибо. Одна из лучших фирм. — Пожалуйста! — Таюя довольно улыбнулась. — Помни, я все еще надеюсь сыграть с тобой. Теперь не отвертишься! Еще раз с Днем Рождения, Саске! Дай-ка…— внезапно приблизившись, она смачно поцеловала его в щеку. Саске замер от неожиданности, но посчитав, что лучшая тактика здесь это холодность, просто молча ей кивнул. От его внимания не укрылись гневные огоньки, мелькнувшие в глазах Сакуры, что совершенно точно свидетельствовало о вспышке ревности. Такая реакция была и приятна, поскольку очередной раз подтверждала явное неравнодушие, и вместе с тем Саске захотелось срочно ее успокоить, дав понять, что других девушек для него не существует. Он это обязательно сделает, но позже. — Ну ничего себе, Таюя! — фыркнув, покачал головой Суйгецу. — А что? — ощетинилась та. — У нас так все друг друга поздравляют — и ничего! — Кажется, у нас осталась одна Сакура, — вставил Орочимару. — Предлагаю ускориться — мы приближаемся к станции. Сакура крепко сжимала в руках подарочный пакет, и по ней было видно, что она чрезвычайно волнуется. Саске смотрел на нее с трепетным любопытством. Что же она подарит? — С Днем Рождения! — быстро произнесла Сакура и протянула ему пакет с неизвестным содержимым. — Спасибо, — ответил Саске, бережно принимая подарок, который в любом случае будет иметь для него особую ценность. В пакете лежала кружка с белой амфисбеной, что вызвало на душе тёплые чувства. — О, это амфисбена! — воскликнул Суйгецу. — Да, это белая амфисбена, — подтвердил Саске и, посмотрев Сакуре в глаза, еще раз с признательностью поблагодарил. — Это небьющееся стекло, будет удобно в поездке, — слегка запинающимся голосом уточнила она, и добавила: — если налить горячее, то кое-чего произойдёт. — Саске был приятно удивлен таким сочетанием практичности и креативности подарка. Сакура явно хорошо постаралась, и ему захотелось поскорее узнать, что именно должно произойти при добавлении горячего. — Кстати, у нас же есть кипяток! — спохватилась Таюя. — Саске, перелей туда свой чай, нам всем интересно посмотреть! — Хорошо. —  Он тут же опрокинул содержимое своей кружки в подарочную и начал внимательно наблюдать за изменениями. Того, что последовало дальше, Саске никак не ожидал увидеть, и сразу же ощутил, как глаза расширяются от изумления: на кружке возникла улыбающаяся Сакура в ярко-зелёном топике и с такого же цвета блестящей остроголовой змеей на шее. Не обращая внимания на посыпавшиеся со всех сторон комментарии окружающих, Саске шокированно смотрел на кружку, охваченный целой лавиной мыслей и чувств. Это и будоражило, и заводило, но вместе с тем не укладывалось в голове: данный поступок был абсолютно не в стиле Сакуры. Неужели она настолько отчаялась ждать от него решительных действий, что предприняла попытку сама? — Стоп! — крикнула Сакура, выведя его из ступора. Даже в тусклом свете фонаря было видно, как она покраснела, однако строгие нотки в ее голосе говорили о том, что в этой ситуации все не так просто. — Здесь должна была быть блестящая остроголовая змея крупным планом! Но вышла нелепая путаница, и я до сих пор не понимаю, по моей вине или по вине сотрудников фирмы. Возможно, файлы назывались одинаково! Это фото из той же серии, когда мы с Ино и Хинатой были в зоопарке… Неважно! В общем… Это ошибка! Не поймите неправильно. Пожалуйста... — Она умоляюще посмотрела на Саске и протянула руку. — Отдайте мне назад эту кружку, и я перезакажу новую, когда мы вернёмся в Токио. Саске перевел взгляд на подарок. Паззл сошёлся, и все встало на свои места: это была просто нелепая ошибка. Конечно. Ведь та Сакура, которую он знает, просто не стала бы проворачивать такую операцию. Только вот фотография ему понравилась настолько, что он однозначно не хотел менять ее на что-либо еще, и вдобавок здесь фигурировала остроголовая змея, которая имела для него особое значение. Ее связь с Сакурой выглядела на редкость удивительным совпадением, учитывая его недавнее открытие и описание вида в ее честь. Изуми бы точно увидела здесь какие-то происки судьбы и настроила бы кучу теорий. — Так вот в чем дело… — произнес Саске, не собираясь отдавать назад свою кружку. — Ничего страшного, не волнуйтесь. Это ваш подарок, и я оставлю его себе. Все в порядке. — В конце концов, — вставила Таюя, — можно пить из этой кружки только холодные напитки, тогда это будет просто обычная кружка с амфисбеной. — Саске охватило раздражение: какое ее дело, и куда она опять лезет? — Это моя кружка, и я сам буду решать, какие напитки мне из нее пить, — ответил он, придавая голосу максимальную строгость, после чего сделал глоток чая. В этот момент Орочимару объявил о прибытии на станцию. Искать вид-двойник блестящей остроголовой змеи Саске ринулся на следующий же день в компании Орочимару, пока остальные отдыхали и осваивались. Тот был в курсе описания, выявленных признаков и готовящейся к выходу статьи, но насчет названия еще не знал: Саске не сказал о нем ни одной живой душе. У Орочимару имелся большой опыт работы в местных джунглях, и был шанс с его помощью найти представителей этого вида. Они нашли при помощи карты место, где был зарегистрирован единственный известный случай укуса, и посвятили поискам не один час времени. Саске работал в разных тропиках, но эти являлись для него совершенно новыми и уникальными, а их обитатели поражали воображение: огромные металлически-голубые бабочки морфо, массивные жуки-геркулесы с впечатляющими «рогами» на голове и переднеспинке, крошечные молниеносные колибри, пронзительно орущие яркие попугаи ара, маленькие суетливые обезьяны-игрунки и многие другие представители местного населения — встреча с каждым из них оставляла в душе ярчайшие впечатления. И, конечно, змеи всех цветов и мастей. Замечая ярко-зеленых и ощущая, как замирает от волнения сердце, Саске захватывал их и изучал при помощи лупы брюшную часть в области середины, однако каждый раз его ждало разочарование: все это были блестящие остроголовые змеи, а не желанный Oxybelis sakura. — Саске-кун, — прошипел Орочимару, поймав очередной экземпляр и исследовав его под увеличением. — Посмотри-ка… — Саске мгновенно подлетел к нему и, разглядев нужный признак, был готов ликовать: чешуйки имели форму, как у описанного им вида! — Да, это он… — Саске с трудом верил происходящему. Неужели наконец удалось его найти? — Отлично, — удовлетворенно прошелестел Орочимару. — Возьмем с собой в Токио в живом виде и изучим яд. Саске кивнул: энтузиазм охватывал с головы до ног, и хотелось срочно найти еще. В этот день они поймали две особи помимо этой, что было весьма неплохо, и, кроме того, одну из них заметил Саске, чем был очень горд, и решил обязательно прийти сюда снова за сбором дополнительного материала. Довольные проделанной работой, они вернулись на станцию. Саске любил действовать обстоятельно и иметь чётко выраженный план, поэтому старался тщательно продумать назревающее объяснение с Сакурой. На станции, где постоянно сновали люди, вести столь важные и личные разговоры совершенно не хотелось, и вариант был только один: отправиться вместе подальше ловить змей. День, в который Саске собрался осуществить задуманное, оказался чрезвычайно насыщенным и богатым на события и впечатления. Сначала состоялась многочасовая ознакомительная экскурсия с Орочимару для приехавших сюда впервые. Саске с пытливым интересом исследователя впитывал каждое его слово и не без внутреннего удовольствия подмечал, с каким восторгом и удивлением на все реагирует Сакура. В джунглевой экипировке и с охотничьим азартом в глазах она выглядела чертовски волнующе и вызывала в душе самый настоящий переворот. После экскурсии был ужин. С аппетитом поглощая рис с плантанами и консервированной рыбой, Саске периодически делал глотки чая из судьбоносной подарочной кружки. С момента прибытия на станцию он пил из нее самые разные напитки и игнорировал ухмылки, возникающие у окружающих при смене изображения амфисбены на портрет Сакуры, однако затем стал разворачивать кружку картинкой к себе: пусть на нее поменьше пялятся, особенно Кабуто. Когда трапеза была завершена и все разошлись, кроме Саске, Сакуры и Таюи, то последняя, стреляя в него пристальным взглядом, неожиданно предложила: — Пойдем со мной на речку играть на флейте? Я планирую написать композицию, даже название уже придумала — «Молочная река». Я хочу сыграть один из фрагментов в две флейты. Заодно протестируешь новую! — Просьба звучала в разумных пределах, и Саске решил не отказываться. — Хорошо, — ответил он. — Отлично! — обрадованно воскликнула Таюя. От внимания Саске не ускользнуло, как напряглась Сакура: ее пальцы нервно вцепились в кружку с чаем, а по побледневшему лицу пробежала тень беспокойства. Нет, он не допустит ее переживаний по этому поводу. — Не хотите с нами? — обратился к ней Саске, с радостью внутри наблюдая, как ее грусть рассеивается, а глаза оживленно вспыхивают. — Да, — с охотой ответила она. Совместное написание композиции с Таюей было интересным, но Саске выполнял чисто техническую функцию и играл то, что она просила сама: сочинение собственных мелодий являлось для него слишком личным. В процессе игры он незаметно посматривал на Сакуру, которая с умиротворением наблюдала за быстрыми и суетливыми колибри, снующими вокруг крупных цветков какого-то кустарника. Вернувшись на станцию, Саске решил сходить на ручей и освежиться: он любил чистоплотность, а сейчас ощущал себя вспотевшим, отчего не покидало неприятное чувство дискомфорта. После мытья он запланировал ночную охоту, на которую собирался позвать Сакуру. Подходя к огороженному месту для совершения водных процедур, Саске услышал приближающиеся сзади звуки флейты. Таюя тоже решила сходить в «душ»? Но что это за мелодия? В ней ощущалась какая-то томительная страсть, призыв и ярость. Вскоре перед ним появился и источник музыки: Таюя шла медленно, продолжая играть, а оказавшись рядом замолкла и, убрав флейту в висящую на плече сумку, закусила нижнюю губу и бросила на него взгляд голодной львицы. Саске устало вздохнул: только не это. — Саске… — томным и чуть хрипящим голосом произнесла она, после чего неожиданно протянула вперед руку и начала медленно проводить пальцем по его щеке. — Что тебе надо? — строго спросил он, делая шаг назад, хотя и так прекрасно обо всем догадывался. — Я чувствую, как эта жаркая и влажная ночь амазонских джунглей, наполненная голосами лесных жителей, закипает от страсти и сводит с ума… Я хочу сделать ее еще более горячей и безумной… — В голосе Таюи звучало неприкрытое возбуждение, а в глазах горел огонь. — Пойдем со мной. Ты не пожалеешь… Я окуну тебя в путешествие, полное таких наслаждений, что сегодня ты познаешь рай, о котором не имеешь даже понятия. — Саске сделал еще шаг назад. Один взгляд Сакуры впечатлял в сотни раз сильнее, чем все эти пламенные речи искусительницы-Таюи. — Нет, — твёрдо ответил он. — Возвращайся на станцию и больше не подходи ко мне с такими предложениями. — Дурак. Ты хоть понимаешь, от чего отказываешься? Ты вкусишь все самые запретные и самые сладкие плоды! — продолжала сочинять поэтично-пафосные фразы Таюя. — Нет. — Саске… — Однозначно нет, — в очередной раз повторил он. — Даже не пытайся уговаривать. — Ты охренел?! — Томность Таюи сменилась на ярость. — Почему отказываешься? Ты что, гомик? — старалась она его уязвить. — Нет, — с раздражением бросил Саске. — А почему отказываюсь — не твое дело. — Ну тогда докажи, раз не гомик! — с вызовом заявила Таюя. — Если я и буду это кому-то доказывать, то точно не тебе! — Он кипел от возмущения таким поведением. Когда же она отстанет? — Ну и иди к черту! — сердито фыркнула та и, резко развернувшись, быстро устремилась назад к домикам. Саске с облегчением вздохнул: наконец-то. Теперь можно было спокойно помыться. Прохладная ручьевая вода с золотистыми рыбками смыла негодование, вызванное наглыми приставаниями Таюи, и вернула на место выбившееся из колеи душевное равновесие, а впереди ждала главная и крайне волнительная цель: объяснение с Сакурой.