Охотница на змей

Сакура сначала не поверила своим глазам: откуда у нее эта записка? Неужели Саске потерял? На голову обрушился молоток неловкости: в столь откровенное оказались посвящены третьи лица, и не кто-нибудь, а именно Тсучи Кин — девица, невзлюбившая ее по непонятной причине. Растерявшись на несколько секунд, Сакура собралась: хоть приятного было мало, но ничего криминального, как и с футболкой, не произошло. В конце концов, это была всего лишь любовная записка парню, с которым она официально встречается, а не бог весть что. Но почему Кин так насмешливо улыбается? Во что бы то ни стало нужно было сохранить лицо и в случае надобности поставить ее на место. — Где ты ее нашла? — Случайно увидела рядом со стулом Саске, — бросила в ответ Кин. Улыбка приобрела оттенок ядовитости. — Спасибо, что сохранила, — с достоинством произнесла Сакура, убирая бумажку в карман. — Пожалуйста. И поаккуратнее в следующий раз. Хотя, понимаю, что наверно приятно демонстрировать всем, какая у тебя бурная личная жизнь и с каким красавчиком ты спишь. — Сакура не верила своим ушам. Что за чушь выдумывает про нее эта девчонка? — Да и не просто с красавчиком, — продолжала та. — А с тем, кто отшивал до тебя всех своих многочисленных поклонниц. Чувствуешь себя наверно бриллиантом? — Сакура была и возмущена и удивлена одновременно. Кин же не училась в этом университете? Так откуда она знает про Саске и его поклонниц? И почему ее это так задевает? Вопросов было больше, чем ответов, но в любом случае поведение Кин являлось совершенно неприемлемым. — Ты завидуешь? — спросила Сакура самое очевидное. — Ну уж нет! — отрезала Кин. — Все вы считаете, что вам завидуют и гордитесь… — Что значит все вы? — прервала ее Сакура. — С кем ты меня обобщаешь? — Ты правда хочешь это услышать? — Хочу! — Что еще та про нее выдумает? — С теми, кто выпячивает свою внешность, ставя ее превыше всего остального! — ошарашила ее Кин данным заявлением. — С чего ты это взяла? — Сакура была готова взорваться от негодования. — Ты меня так хорошо знаешь? Почему ты приписываешь мне то, о чем и понятия не имеешь? — Об этом говорит твое поведение! — упрямо ответила Кин. — Все вы начинаете это отрицать, но если разобраться… — Ох… — устало закатила Сакура глаза: ей было ужасно неприятно вести этот нервирующий разговор и доказывать, что она не верблюд. Не хотелось унижаться: пусть как хочет, так и считает. — Я понимаю, что я не букет цветов, чтобы всем нравиться. Если ты что-то про меня выдумала, то это твои проблемы, и я не собираюсь лезть из кожи вон и доказывать обратное. Но я не хочу конфликтов на работе и предлагаю больше не переходить рамки рабочих отношений. Напоминаю, что ты еще на испытательном сроке и Орочимару-сама может не очень-то понравиться, что ты вносишь в коллектив раздор… — Давай, еще иди и стукани ему, — снова поддела ее Кин. — Все, довольно переходить на личности, — сердито буркнула Сакура, желая поскорее поставить точку. — Будем взаимодействовать только по рабочим вопросам. Идёт? — Да пожалуйста, — пожала плечами Кин. — Не провоцируй меня, я и слова не скажу. — Кажется, ты сама себя провоцируешь. Ладно… — Снова закипев, Сакура старалась успокоиться. — Закроем все темы, помимо рабочих. «Если хочешь, можешь написать про меня книгу, а я почитаю и посмеюсь», — хотела она добавить, но промолчала. — Окей, — хмыкнула Кин. — Рабочие, говоришь? Жди в понедельник результатов своей генетики. — Жду с нетерпением, — изображая любезность, произнесла Сакура и открыла дверь туалета, чтобы наконец переодеться. — До встречи. — Пока! — Кин подняла руку и отправилась вперед по коридору. Заперевшись в кабинке и переодевая футболку, Сакура с возмущением обдумывала слова Кин. Ставит внешность превыше всего остального? Почему та так категорично судит и приклеила такой ярлык? «Об этом говорит твое поведение,» — неприятной иглой вонзилась в память ужалившая фраза ее странной коллеги. Какое такое поведение? Сакура фыркнула. Она никогда специально не распределяла по полочкам важность и силу своих качеств, ставя что-то одно на первое место, а считала, что должен быть некий баланс. Она знала цену своему уму и трудоспособности, не скромничая на этот счет, а скорее наоборот: нередко взваливала на себя больше, чем могла потянуть и расстраивалась, если что-то не выходило. Сакура понимала, что явно излишествует в данном вопросе, о чем ей говорили другие люди, а на днях она услышала подобное и от Саске, но в настоящий момент эта ее особенность являлась предметом постепенной работы над собой. Что касалось внешности, то Сакура не видела причин задвигать ее назад, а, наоборот, любила подчеркнуть свою красоту, но никогда этим не пользовалась для достижения каких-то корыстных целей. При выборе же друзей для нее на первом месте стояли такие качества, как доброе сердце, надежность и умение слышать, а уже потом — все остальное. Внешность совершенно определённо роли не играла. Несмотря на то, что Сакура поставила вокруг своего взаимодействия с Кин рабочие рамки, мерзкий ярлык, которым та ее наградила, не выходил из головы, и она решила поговорить об этом с Карин. Дойдя до ее кабинета, Сакура вздрогнула: та сидела за столом вместе с Сасори над какой-то книгой. Что происходит? Она осторожно постучала и, услышав сигнал войти, открыла дверь. — Привет! Я не помешала? — Сакура переводила взгляд с Карин на Сасори: те с невозмутимым видом сидели над какими-то текстами. — Мы как раз закончили. — Он встал. — Карин, буду ждать твоего перевода. — Конечно. Спасибо тебе. — Та с лёгкой добродушной улыбкой кивнула ему. — До встречи! — Сасори направился к двери. — Мы занимались немецким языком, — пояснила Карин, предваряя вопрос Сакуры, когда они остались вдвоем. — Я сейчас осваиваю новые методы, и многие статьи по ним на немецком, который я не знаю. Вчера выяснилось, что Сасори хорошо им владеет, и он предложил мне свою помощь в изучении. Сейчас у меня как раз свободное время, пока идет ПЦР, и мы немного позанимались. — Карин. — Сакура собралась с мыслями. — Очень круто, что ты с таким рвением взялась за свое новое дело и даже готова освоить новые для себя языки, чтобы легче было собирать нужную для тебя информацию. — Она замолчала. Стоит ли снова педалировать тему с подозрениями насчет Сасори? Когда они в прошлый раз обсуждали это с Карин, то та явно дала понять, что не видит ничего такого во взаимодействии с ним и тот прекрасно осведомлён о наличии Суйгецу. Решив не касаться этого вопроса первой, Сакура лишь добавила: — Желаю тебе успехов. Здорово, что есть такая возможность. — Спасибо, Сакура. Ты сама как? У тебя все в порядке? — Карин подозрительно на нее посмотрела. — А что не так? — Не знаю, стоит ли об этом говорить, но выглядишь как-то непривычно… — замялась та. — Круги под глазами, немного помята. Пардон, что так прямо, но мы ведь друзья… — А, ничего! — усмехнулась Сакура. — Так и есть. Я просто ночевала у Саске и совершенно забыла, что надо к восьми на опыты по ядам. Вот впопыхах и собиралась. — Ааа, — с понимаем отозвалась Карин. — Всё. Тогда вопросы отпадают. — Надо будет сходить причесаться. — Сакура решила перевести разговор на волнующую тему. — Слушай. Меня сегодня совершенно убила Кин, и мы фактически повздорили. Пришлось поставить ее на место и сказать, что отныне мы общаемся только по работе. — Что произошло? — с беспокойством осведомилась Карин. — Она в лицо мне заявила, что я выпячиваю свою внешность и ставлю ее превыше всего остального! — выпалила Сакура как на духу. — Я спросила, с чего это она решила, ведь она вообще меня не знает, на что та ответила, что по моему поведению и так далее. Что это вообще было? — Ох, Сакура… — смущённо произнесла Карин. — Я сожалею, что она так с тобой. У нее еще играет подростковый максимализм, и она судит слишком категорично. — Чересчур! И если она считает, что я ставлю на первое место внешность, то что ставит она? Ум? Если да, то ведёт она себя абсолютно не умно. — У нее в голове просто слишком много тараканов на эту тему… — А что за тараканы? — полюбопытствовала Сакура. — Я понимаю, что она поделилась с тобой конфиденциально, но этот разговор останется строго между нами. Обещаю. Может, мне будет проще с ней взаимодействовать? — Эх… — Карин вздохнула. — Ну, у нее еще с детства идет деление всех девушек на «гламурных цыпочек» и «нормальных». — И я попала в первую категорию? — хмыкнула Сакура. — Интересно, по какому принципу она меня туда включила? Розовые волосы? Короткая юбка? Все вместе? — Ты правильно мыслишь. Ей не очень повезло с окружением, и в этом плане я ее понимаю. Вокруг нее крутились девчонки с определённым образом и набором качеств. А она вообще в те времена считала себя панком и презирала все эти атрибуты: косметику, красивые причёски, розовый цвет, мини-юбки — для нее они были как красная тряпка для быка. Они ассоциировались с так называемыми «гламурными цыпочками» — теми, кто плетет интриги, считает внешность главным оружием для достижения своих целей, постоянно думают, как бы привлечь красивого парня и выставить это напоказ и так далее. В общем построила в голове некий неприятный шаблон и загнала под него, особо не разбираясь, вообще всех, у кого видела сочетание определённых элементов. Тут я ее понимаю, потому что сама была предвзята к девчонкам после травли в школе, и лишь последнее время встала на правильные рельсы. — Я поняла, о чем ты говоришь, — кивнула Сакура, анализируя полученную информацию. — Но ты просто избегала общения, а она берет и нападает! — В этом плане у нас несколько разный характер. Кин со своей подругой, которая тоже была панком, еще тогда любили подвергать буллингу «гламурных цыпочек», но не всегда удавалось, потому что их было больше. — Но неужели в жизни ей не встречались люди с внешними элементами, как ты выразилась, «гламурных цыпочек», и при этом с хорошими качествами? — Сакуре на ум приходили все новые вопросы. — Думаю, что местами конечно она стала менее категорична, но все равно тараканов еще полно, — развела руками Карин. — К тому же она училась в универе с физическим уклоном, на кафедре биофизики. Там девяносто процентов — парни. Так что воспоминания о женском коллективе остались в основном со школы, и на это наложился подростковый максимализм! Думаю посоветовать ей своего психолога. — Отличная идея, — проворчала Сакура. — Но каким бы ни было ее прошлое, это не повод так вести себя, и я буду ставить ее на место столько раз, сколько понадобится! — Понимаю! Но, надеюсь, она больше не перейдёт рабочих рамок, как вы и договорились. — Ага. Ощущение, что у нее это уже на уровне агрессивной гомофобии или национализма. Никогда бы не подумала, что подвергнусь дискриминации из-за цвета волос. — Карин на это только вздохнула. — Слушай… — вспомнила еще Сакура. — Кин мне также заявила, что я мол встречаюсь с красавчиком, которого никто не мог добиться, и считаю себя из-за этого бриллиантом. Откуда она вообще про это знает? — Ааа, — протянула Карин. — Ну, тут тоже своя история. Та ее школьная подруга-панк, которую, кстати, зовут Сасаме, поступила потом на наш факультет. Я, оказывается, ее даже знаю, но особо не общалась: мы учились на разных потоках и мало пересекались. — Хм… — Сакура задумалась. — Такую не помню. Наверно она не пошла в аспирантуру? — Пошла, но в другой институт, — пояснила Карин. — Так вот, Сасаме была одной из тех, кто запал на Саске. По словам Кин, сначала та просто молча наблюдала за его успехами в учёбе и науке. Ее восхищало, что Саске посылал всех «гламурных цыпочек», как бы они ни пытались его соблазнить. Кин и Сасаме давно зареклись, что им не нужны парни, которые клюют на «красивую оболочку» и никогда в жизни они не станут перед ними выделываться. Пусть их полюбят такими, какие они есть. — О боже… — пробормотала Сакура, догадываясь, к чему приведёт рассказ. — И Сасаме надеялась, что Саске как раз из тех, кому абсолютно пофиг на внешность, и вот уж она, так отличающаяся от своих однокурсниц, непременно его зацепит. Она пыталась наладить с ним контакт на тему учёбы, но как-то не срасталось, он ее динамил и, когда она прямо ему обо всем сказала, то вежливо послал. Сасаме тогда это сильно подкосило, и они с Кин записали его в гомики, поскольку он продинамил вообще всех. — Сакура не смогла сдержать улыбку: она действительно была горда тем, что оказалась для него единственной. — А потом Кин увидела, что он все-таки встречается с «гламурной цыпочкой», — с сарказмом продолжила Сакура. — И даже с еще более гламурной, чем все предыдущие поклонницы, ведь ни у кого больше нет таких розовых волос. И вообще, любая приличная девушка давно бы перекрасила их в черный или коричневый! И Кин стало обидно за подругу, она стала презирать Саске, что тот выбрал не Сасаме, и начала относиться ко мне еще более предвзято. Примерно так? — Ага… — кивнула Карин. — Но я конечно стараюсь проводить работу над Кин и говорю ей, что ты отличный человек. — Но она не очень-то в это верит, ведь сама убедилась, что у меня нет мозгов: в первый же день я прибежала в стерильную лабораторию без халата, да еще и волосы свои окаянные распустила! Ни дать, ни взять, чтобы покрасоваться! — Сакура продолжала изливаться сарказмом. — Потом у меня не получилась генетика, и ей пришлось переделывать. Ну и наконец она нашла мою любовную записку для Саске, которую он случайно потерял, и решила, что я только рада, ведь это отличный повод всем продемонстрировать, какая у меня страсть с этим красавчиком! Идеально укладываюсь в шаблон «гламурной цыпочки»! — Про записку впервые слышу… — Да вчера дело было, и с утра она мне ее предъявила и объяснила кто я есть, — пояснила Сакура. — Ладно, Карин, спасибо большое, что просвятила меня. Теперь я понимаю, откуда растут ноги. Какой-то треш. Обещаю, что никому не скажу ни слова о нашем разговоре. — Я тебе верю, — с теплотой в голосе ответила Карин. — Хотя даже если Кин поймет, что я не такая гнусная, какой она меня считает, то не факт, что изменит ко мне отношение, — пришла Сакуре в голову очередная идея. — Ведь если сказать гомофобу, что, мол, тот гей — отличный человек, то вряд ли он станет хорошо к нему относиться? — Звучит логично, но, я надеюсь, там не настолько все запущено. Время покажет! Может, со временем она все это перерастёт. — Психолог ей нужен в любом случае! — Надеюсь, тебя не задевает, что я с ней хорошо общаюсь? — Ну, это было бы слишком по-детски, — уклончиво ответила Сакура. — Да и вы в одной комнате сидите. Было бы очень некомфортно иметь натянутые отношения. А ее не смущает, что ты дружишь с «гламурной цыпочкой»? — Нет, — покачала головой Карин. — Она вообще считает меня слишком доброй. — Настолько доброй, что ты терпишь даже «гламурных цыпочек», — усмехнулась Сакура: ко всему этому только и оставалось, что относиться с юмором. — Только не произнеси случайно при ней это словосочетание, — попросила Карин. — Конечно нет, — заверила ее Сакура. — Я вообще ей сказала, что мы не переходим рабочих границ. Она согласилась. — Это мудро и правильно, — улыбнулась Карин. Тут Сакура поймала себя на ощущении какого-то недомогания и приложила руку ко лбу: он был теплее, чем обычно. — Слушай, а у тебя нет градусника? — встревожилась она. Только этого еще не хватало. — Есть в кафедральной аптечке. Тебе нехорошо? — Что-то не очень… — пробормотала Сакура. — Блин. — Давай я за ним схожу, и мы здесь спокойно измерим? — с участием предложила Карин. — Давай. Спасибо тебе! Градусник показал значение в тридцать семь с половиной градусов, что вызвало у Сакуры и Карин беспокойство: что за болезнь она подцепила? Приняв решение сообщить об этом коллегам и идти отдыхать в общежитие, чтобы не расхвораться еще сильнее, Сакура пошла первым делом к Орочимару: услышав о ее плохом самочувствии, тот дал команду немедленно сворачиваться и идти отлеживаться. В коридоре по пути в аспирантскую она столкнулась с Саске. Даже внезапно напавшая хворь не смогла испортить радостного впечатления от встречи с ним: охваченная волнительными воспоминаниями о минувшей, наполненной страстью ночи, Сакура расплылась в счастливой улыбке. Однако вслед за этим не замедлили просочиться и ручейки грусти: сейчас она пойдет болеть в общежитие и плакали многообещающие планы на выходные в доме Учиха. — Сакура, — оживился тот, роняя на нее многозначительный взгляд. — Ну как ты? Успела? — Успела, но вот что-то приболела, — вздохнула Сакура, делая шаг назад. — Лучше не подходи ко мне слишком близко: у меня температура тридцать семь с половиной. — Тут в носу защекотало, и она, прикрывшись ладонью, чихнула. — Будь здорова. Где же ты это так? — нахмурился Саске. — Спасибо… Может, потому что утром вышла с недосушенной головой? — предположила Сакура. — И подстыла… Вот пойду отлеживаться. — Пойдем, я провожу тебя. Заодно подумаем, что купить по дороге в магазине, — быстро взял в руки ситуацию Саске. — Спасибо тебе. — Сакура осталась одухотворена его инициативой. — Кстати… — вспомнила она и перешла на пониженный тон. — Ты вчера потерял мою записку, и ее нашла Кин. — Черт. Значит, все-таки потерял… Утром я про нее вспомнил, но искать не было времени. Надеялся, что она осталась где-то в комнате. Как же так? — Он выглядел напряжённым. — Ладно, со всеми бывает. Забей! — Сакура решила рассказать ему подробности общения с Кин как-нибудь в другой раз. Направляясь по территории университетского городка в сторону общежития они обсуждали дальнейшие планы в свете новой и не самой приятной ситуации. — Сильно только себя не напрягай, — давал наставления Саске. — Больше спи и отдыхай. Может уже за выходные придёшь в себя, Сакура. — Наверно проведу время в кровати в обнимку с ноутбуком, — высказалась она. — Нам ведь к понедельнику уже нужно будет закончить с тем, что есть, и приступить к генетике, если она будет в порядке. — Сомнительная идея, — возразил Саске. — Это может затянуть восстановление. Даже если физически ты будешь отдыхать, умственное напряжение не пойдет на пользу. — Опять из-за меня мы тормозим, — вздохнула она. — Не твоя вина. Успокойся. — Давай я хоть с таблицами потихоньку закончу? — убеждала его Сакура. — Они не требуют слишком большого напряга. Да и валяться просто так сутками в кровати… Можно ведь и умереть со скуки. Понимаю, что я могу что-нибудь посмотреть-почитать, но таблицы, уверена, пойдут мне только на пользу. — Главное, смотри по своему состоянию. Чтобы они были не в тягость, а в радость. И, Сакура, давай я сам добью текст за эти выходные? А ты будешь описывать молекулярные результаты на следующей неделе? — предложил такой вариант Саске. — Давай. — Трезво оценивая ситуацию, она не видела причин упрямиться и согласилась с ним: подобный расклад действительно выглядел оптимально. — Вот и договорились. — В этот момент они подошли к расположенному на территории университетского городка магазину. Сакура снова чихнула. — У тебя есть мед, лимон и сухой имбирь? — спросил Саске. — Есть только лимон. — Чай со всем этим очень хорошо ставит на ноги, — уверенно произнес он. — Надо купить нужные ингредиенты и пить его как можно чаще. — Я обычно покупала свежий корень имбиря и терла его на терке, — вспомнила Сакура. — В сухом лучше раскрываются лечебные свойства. Точно тебе говорю. — После небольшого обсуждения, что еще из продуктов следует взять, Саске отправился в магазин, а Сакура осталась ждать снаружи, чтобы не заражать других людей. Началась длинная и монотонная полоса лечения в общежитии. И пусть прошло не так много времени, каждый час, казалось, тянулся втрое дольше обычного. К вечеру пятницы температура подскочила до тридцати восьми градусов, а к насморку подключилось еще и горло, но, следуя заветам Саске, Сакура постоянно заваривала лимонно-имбирный чай с мёдом, и в субботу ей стало уже легче: он действительно оказался весьма эффектным средством. Питалась она купленными в магазине готовыми наборами еды, разогревая их в микроволновке. Потихоньку продвигались дела со статьей: Сакура лежала с ноутбуком в кровати и по мере сил продолжала формировать таблицы с фотографиями различных внешних признаков. С Саске они созванивались несколько раз в день и периодически обменивались сообщениями на Фейсбуке: он узнавал о ее самочувствии и они отчитывались друг другу о проделанной работе. Улавливая в его голосе заботливые нотки, Сакура всякий раз радостно трепетала и ощущала, как набирается сил. В качестве отдыха Сакура гуляла по просторам интернета, осваивая безграничные возможности Фейсбука. Она добавила в друзья еще ряд знакомых, а также вела переписку с некоторыми из своих подруг. Хината сообщила, что ее новое сотрудничество идет в гору и нужно будет при случае встретиться, о чем они решили более точно договориться в ближайшем будущем. Иногда к ней наведывалась Ино. Не подходя слишком близко, чтобы не заразиться, та вставала в дверях, и они вели недолгие разговоры. Ино выглядела значительно бодрее, чем в тот день, когда на нее обрушилась новость насчет Сая: за прошедшее время она успела как следует переварить данную перспективу и продолжала жить дальше. — Кстати, как там твое общение с Кин? Стало лучше? — спросила вдруг Ино во время очередного визита. — Когда она очередной раз до меня докопалась, я поставила ее на место, и сказала, что мы будем общаться только по работе и без малейшего перехода на личности. Намекнула, что она еще на испытательном сроке и Орочимару может не взять ее на постоянку, если она будет плохо влиять на коллектив. — Сакуру так и подмывало обсудить с Ино подробности, но, помня про данное обещание Карин, она не стала углубляться в эту тему. — Кажется, она поняла и присмирела. Все-таки Кин ценит эту работу и совершенно точно не хочет ее потерять. — Понятно. Молодец, все правильно! — одобрила Ино. — Кажется, у тебя здесь впервые такое, когда с кем-то не задались отношения? — Ага… — Ну, ты не расстраивайся сильно. Бывает, что кто-то тебя не любит, не имея объективных причин, а просто «потому что». Не понравилось, какого цвета у тебя глаза — и на! Всякие бывают фрики. Но это тоже опыт, и надо учиться с ними правильно взаимодействовать. — Сакура кивнула и тихо вздохнула: как же Ино была права. — Кстати, а у Карин есть брат? — спросила вдруг та. — Родного нет. Только Наруто — троюродный. А почему ты спрашиваешь? — Подобный вопрос вызвал удивление. — Да видела ее сегодня в магазине с парнем с такими же волосами, как у нее, — пояснила Ино. — Подумала, что кто-то из родственников. — Нет, просто друг-коллега. Сакура озадачилась: Сасори возникал рядом с Карин все чаще, и, несмотря на заверения той, что это ничего не значит, подобный расклад невольно порождал в голове целую кучу всевозможных мыслей. Сакура наблюдала зарождение и развитие отношений своей подруги, видела весь тернистный путь, который той пришлось пройти для преодоления своих травм и страхов, и теперь боялась, как бы она не наделала ошибок. Успокаивало то, что со дня на день ожидался Суйгецу, присутствие которого должно будет поставить все на свои места. К воскресению температура спала до тридцати семи градусов, а горло полностью прошло. Сакура чувствовала мощный прилив жизненных сил и готовилась завершить работу над таблицами. Вечером, когда она уже находилась на финишной прямой, к ней в комнату вошла женщина-комендант с каким-то пакетом. — Ваш заказ, — сообщила та, протягивая его Сакуре. — Но я ничего не заказывала, — удивилась она. Что это значит? Какая-то ошибка? — Принесли на ваше имя. — Хмм… Сакура открыла пакет и заглянула внутрь: там лежала пластиковая коробка с роллами, а рядом — коробочки с имбирём и соевым соусом. Сердце восторженно подскочило: неужели Саске? Сакура поблагодарила женщину и, когда та ушла, набрала его номер. — Саске, мне только что принесли роллы! Ты мне их заказал? — Да, — раздалось на «том конце провода». — Приятного аппетита, Сакура. — Спасибо, — с придыханием ответила она: это был впечатляющий жест. — Как ты себя чувствуешь? — Кажется, практически в норме, — бодро отозвалась Сакура. Исцелял не только имбирный чай, но и цветущее внутри счастье, которое Саске регулярно удобрял своим присутствием в ее жизни. — Завтра полежу последний день, чтобы ко вторнику быть уже точно полностью здоровой. Так что предупреди завтра семинариста по английскому, хорошо? — Обязательно. А я доделал текст, — сообщил Саске. — Сейчас перешлю тебе, а ты посмотришь свежим взглядом и скажешь свое впечатление. — Хорошо! — с энтузиазмом ответила Сакура. — Таблицы тоже фактически готовы. — Отлично. Надеюсь, завтра будет генетика. — Угу. Когда роллы были съедены, текст — проверен, а таблицы — отправлены, Сакура удовлетворенно вздохнула и только решила сделать тайм-аут, как в дверь опять постучали. Визитером снова оказалась комендант, которая на этот раз держала в руках букет красных роз. Сакура сначала не поверила своим глазам: подобное было абсолютно не в духе Саске и поэтому вызвало особенно бурную смесь восторга и удивления. Поблагодарив коменданта и забрав цветы, Сакура принялась искать, куда бы их поставить: вазы у нее не нашлось и выбор пал на пустую двухлитровую банку, оставшуюся из-под маринованных овощей. Занимаясь устройством роз, она порхала от радости, словно беззаботная бабочка на освещённой солнцем поляне. Когда букет был поставлен в воду, Сакура тут же схватила телефон: хотелось срочно отблагодарить Саске, который сегодня превзошёл сам себя. — Саске! Спасибо тебе! — выпалила она, услышав в трубке его голос. — Понравились? — Очень! Я до сих пор пищу от восторга. — Я рад, — ласково ответил он. — А какие больше всего? — Что значит какие? — не поняла Сакура. — Тут ведь только розы! — Какие розы? — с удивлением спросил Саске. — Я говорю про роллы. — Роллы все были очень вкусные… — Восторг сменился растерянностью. — Ты не присылал букет роз? — Нет. А что, кто-то прислал? — В его голосе звучала озадаченность. — Да… Может, это ошибка? Я вообще не понимаю, кто мог прислать мне цветы. — Возникло неприятное чувство неловкости перед Саске. — Я могла бы подумать на Рока Ли, но с тех пор, как ты его тогда поставил на место, он отстал от меня. — Может, это для твоей соседки? — предположил Саске. — Возможно… Ее сейчас нет в комнате, но я спрошу, как придет. — Сакура задумалась: Сай тоже жил в общежитии и, скорее всего, сам принес бы Ино цветы. — Ладно, наверняка это недоразумение быстро разрешится, — придав голосу уверенности, твёрдо произнесла она. Закончив разговор, Сакура в оцепенении смотрела на букет, пытаясь понять, что именно ее сейчас беспокоит: разочарование, что это был не Саске или же вероятность появления некого тайного поклонника, который наверняка будет досаждать и вносить сумятицу? Поразмыслив, Сакура также заволновалась, что данная ситуация могла поставить Саске в неловкое положение: мол, не будь лузером, дари своей девушке цветы, а то за тебя это уже делают другие. В сознании один за другим всплывали поступки Саске в разные периоды их отношений. Вот она плачет в палатке от избытка чувств, раз за разом перечитывая, как Саске назвал свой первый описанный вид змеи. Вот он несет ее на руках в лабораторию, крепко прижимая к себе, отчего сердце заходится в ритме бешено скачащей лошади. Вот он тоном, не терпящим возражений, называет ее при всех своей девушкой, отчего собравшиеся роняют челюсти, а Сакура чувствует себя на вершине мира. Вот он идет в магазин покупать ей продукты, а она, заболевающая, но ощущающая себя как за каменной стеной, ждет его снаружи. Вот она наслаждается вкусными роллами, заботливо заказанными Саске прямо в комнату ее общежития. Затем на смену знакам внимания пришли различные горячие моменты их уединений: страстные поцелуи в джунглях, первые исследования друг друга в кромешной темноте у Саске в комнате, поочередное втирание масел в раскалённой сауне и последующее продолжение на надувном матрасе, волнующий эпизод за шкафами в кафедральном коридоре и жаркая, полная новых экспериментов ночь с четверга на пятницу. Подобные воспоминания заставили Сакуру очередной раз сгореть и сделать важные выводы: не нужны ей никакие розы! Она счастлива и без них, ведь она любит именно Саске с его индивидуальными особенностями, а не привлекательный для многих образ щедрого на цветы и комплименты парня. Захотелось позвонить Саске и обозначить этот момент, как вдруг ее отвлек раздавшийся щелчок, предупреждающий о неком событии на Фейсбуке. Сакура открыла вкладку и в глаза бросилось уведомление о новой заявке в друзья. Кто бы это мог быть? Нажав мышью на соответствующую иконку, она удивлённо вскинула брови: Якуши Кабуто! Они не общались с тех пор, как распрощались в Хьюстоне, но, несмотря на все произошедшие с ними в экспедиции события, сохранили неплохие приятельские отношения. Причин не добавлять его не было и, приняв запрос, она тут же получила от него сообщение: «Привет, Сакура! Собирался написать тебе на почту, но решил проверить зарегистрировалась ли ты уже тут, и не прогадал. У тебя все в порядке? Хотел обсудить одно щекотливое дело». Сакура оказалась чрезвычайно заинтригована. Что он имеет в виду? Мысли насчет цветов временно вылетели из головы. Она надеялась, что на этот раз обойдётся без очередного «супервыгодного» предложения и быстро написала ответ: «Привет, Кабуто! Все в порядке, целый завал научной работы. Надеюсь, у тебя тоже все хорошо. Что за дело?» Через некоторое время пришло неожиданное и взволновавшее ее послание: «Я помню, что вы с Саске собрали в Перу интересных черно-красных змей рода Anilius и собирались их описывать. Как сейчас с этим дела? Мне на рецензию пришла статья Какузу Маркеса и Хидана Юги с описанием кого-то очень похожего. Я не имею права пользоваться своим положением и задерживать их статью, чтобы вы успели быстро подать свою, но счел своим дружеским долгом вас предупредить, чтобы вы ускорились. У меня есть к ним ряд существенных замечаний, на устранение которых понадобится некоторое время, после чего мне ее пришлют на повторное рецензирование. А, кроме того, есть еще второй неизвестный мне рецензент, и сколько он продержит их статью у себя, я не знаю. В общем, до выхода их статьи еще есть некоторое время, поэтому если вы планируете в ближайшем будущем выпустить свою статью с описанием, то рекомендую сильно ускориться. И, прошу, не сообщай никому, кроме своего соавтора, что я об этом сказал». Сакура раз за разом перечитывала данный текст, переваривая каждую строчку и благодаря в душе Кабуто за предоставленную информацию. Новость о том, что их статья уже проходит процедуру рецензирования, в то время, как у них с Саске еще не готова генетика, несколько выбила почву из-под ног, но, собравшись с мыслями, Сакура напечатала ответное сообщение: «Большое спасибо, Кабуто, что поставил в курс дела! У нас статья на финальном этапе, и я надеюсь, что на следующей неделе мы тоже ее подадим. Всего один вопрос: делали ли они молекулярку?» «Нет, у них только морфология. Удачи вам! Если понадобится какая-нибудь помощь — дай знать!» — прочитав ответ Кабуто, Сакура написала: «Спасибо» и тут же позвонила Саске, озучив ему вслух детали переписки. — Как благородно было со стороны Кабуто рассказать об этом нам, — задумчиво ответил Саске. — Да, — согласилась Сакура. — Я думаю больше не будем задавать ему вопросов по этой статье? Хотя… Можно отправить ему фото наших змей и попросить сравнить с теми. Вдруг, он скажет, что они все же хоть немного, но разные, и мы не будем так спешить? — Думаю, это излишне, — возразил Саске. — Ну, скажет он, что чуть-чуть отличаются, а вдруг это внутривидовая изменчивость, и вид все равно один? К тому же, это не очень честно: мы и так узнали то, чего не должны были узнавать. Думаю, после того, как выйдут обе статьи, мы попросим Какузу прислать нам на ДНК-анализ фрагмент их змеи, который сравним по генетике с нашими. Возьмем их в соавторы и выпустим общую статью, где уже точно будет показано один это вид или два. Если один, то название опоздавших сведем в синонимы. — Ты прав. — Доводы Саске звучали, как всегда, очень убедительно. — Надеюсь, название Anilius orochimaru не окажется в синонимах… — Я тоже. Сакура, — мягко произнес он. — Не будем психовать раньше времени, а быстро и качественно доделаем финальный этап. Завтра я позвоню тебе сразу, как получу у Кин результаты. — Угу. — При воспоминании о той Сакура ощутила неприятный холодок: правда ли с ними все будет хорошо? Решив действительно пока не волноваться раньше времени, она перевела разговор на то, о чем собиралась сказать еще до получения письма от Кабуто. — Саске! — М? — Мне… Если ты вдруг подумал, что я теперь хочу от тебя цветов, то знай, что я совершенно не волнуюсь на этот счет! — быстро произнесла Сакура. — У нас с тобой так много всего другого, что цветы совершенно не обязательны. Просто продолжай делать то, что считаешь нужным и знай, что каких-то таких ожиданий у меня нет. Каждый твой поступок от чистого сердца для меня на вес золота, а больше ничего и не надо. — Выпалив залпом эту искреннюю речь, она переводила дыхание. — Я знаю, Сакура, — с теплой уверенностью ответил Саске. — Спасибо тебе. Сакура широко улыбнулась: теперь она была спокойна.