Луна и небо

Предательство — одна из самых тяжелых вещей, которые может пережить человек. В такие моменты боль переполняет, сердце превращается в камень, и кажется, что в нём больше не найдётся места для светлых чувств, но всё познается в сравнении! Лишь глубочайшее отчаяние способно вывести человека из мира, придуманного им самим, развеять грёзы, снять лживые маски, только вот от этой правды не всегда становится легче. И хорошо, когда рядом есть человек, которому можно доверится, человек, заставивший вновь поверить в любовь. Эсмеральде было нелегко спуститься с Голгофы, на которую её привели чувства к бесчестному подлецу, который так гнусно с ней обошелся, пойдя на поводу у животного инстинкта, хотя с другой стороны, чем ещё может руководствоваться мерзавец?! Только вот Пьер по-прежнему был рядом. Однажды цыганка спасла ему жизнь, а теперь он прилагал все усилия, лишь бы её лицо вновь озарила улыбка. И усилия эти оказались не напрасны. Девушка постепенно пришла в себя и увидела в поэте родственную душу, мечтательного романтика, каким она и сама была в глубине души. Она дала ему шанс и сделала это не потому, что хотела отомстить Фебу, ему до неё не было никакого дела, и Эсмеральда прекрасно это понимала. Для неё он остался в прошлом, а она решительно хотела жить настоящим. Их отношения с Пьером развивались бурно и стремительно, взаимное влечение росло, и вскоре на его место пришла сильная привязанность. И всё чего они хотели и о чем мечтали, это найти их любви место, где они смогут скрыться от насущных проблем. — А хочешь мы уедем отсюда? — Уедем…куда? — девушку нисколько не смутило предложение, свобода и решительность были у неё в крови. — Я много слышал о Провансе, говорят, будто бы эта райская земля, раскрашенная ослепительными красками. Люди здесь всегда улыбаются и беды обходят их стороной. — С тобой я готова отправиться хоть на край света, в то время, как без тебя ничто не имеет смысла, мне ничто недорого! — Ты не пожалеешь о своём решении, я клянусь тебе. — сказал поэт, примкнув губами ко лбу цыганки. — Я верю тебе Пьер, верю… — Сколько времени тебе понадобится, чтобы собрать вещи? — Шутишь? Какие вещи? Я хоть сейчас готова отправляться в дорогу, но прошу, дай мне попрощаться с Квазимодо. Он всегда был так добр ко мне, я не могу не сказать ему, что уезжаю. — Разве я могу быть против? Конечно ты права, давай навестим его завтра в полдень. Девушка молча кивнула, прижавшись к груди любимого. На следующее утро Грегуар отправился на центральную площадь, чтобы найти человека, чья дорога лежала бы на Юг Франции и кто бы любезно согласился довезти возлюбленных до городка под названием Авиньон. И такой человек нашелся. Месье Буланже, как раз, держал путь в те края, где в это время начинался сбор винограда. Его родной брат имел в Авиньоне небольшую винодельню и давно приглашал родственника в гости. Поначалу старик хотел взять с поэта деньги, но войдя в положение, согласился довезти не взяв и монеты. Договорившись с месье Буланже, Пьер направился к Нотр-Даму, ведь время уже близилось к полудню. — Должно быть она уже там. — подумал про себя юноша, прибавив шагу, ведь он был из тех людей, кто привык держать обещание. Узнав последние новости, Квазимодо приуныл и опустил голову, сморщенная горечь охватила его безобразное лицо. — Прости меня, Квазимодо, если я в чем-то провинилась перед тобой. Ты стал мне другом, а Париж, увы, так и не стал мне домом! — Красавица обняла звонаря, по щекам обоих пробежали слезы, предшествующие скорой разлуке. Квазимодо дружественно хлопнул по плечу Гренгуара и заглянул в его бездонные глаза, желая прояснить серьёзность намерений поэта. Словно передавая ему в руки самое ценное, что когда-либо было в его жизни. — Я обещаю, что позабочусь о ней. — заверил творец, ни на секунду не сомневаясь в сказанном. Квазимодо молча кивнул, встретившись взглядом с Эсмеральдой. Он понимал, что больше никогда её не увидит, что в душе его отныне поселится звенящая пустота, а бытие потеряет всякий смысл. В одночасье он лишился единственного лучика света в беспроглядной тьме собственной жизни, но было бы глупо винить влюбленных в том, что они любят и потому горбуну ничего не осталось, как смирится и пожелать паре счастья, оставшись один на один с собственным горем. — Нам пора, время поджимает. — поторопил Гренгуар, и взяв за руку возлюбленную, вместе с ней направился к выходу. На пороге Собора им встретился архидьякон Фролло. Он с презрением взглянул на принца парижских улиц и его спутницу, и столько демонического сияния было во взгляде человека, посвятившего свою жизнь служению Богу. Но какое это имело значение сейчас?! Клод, как и Феб и как, каждый, кто покусился на счастье цыганки остался в прошлом, печальной страницей огромной книги под названием жизнь, страницей, которую будут перелистывать, не перечитывая вновь. Прошло несколько недель и поэт со своей музой наконец добрались до места. Прованс щедро распахнул перед влюбленными свои врата. Жизнь в этой тихой провинции текла своим чередом. Отовсюду веяло спокойствием, тем самым, которого им так сильно не хватало в Париже с его сумбурной беготней и переполохом. Синие поля лаванды тонули в апельсиновом закате. Впереди вселяющая надежды их первая звездная ночь в этом чарующем месте, впереди целая жизнь… — Так, осторожней, заходи. Очевидно ты ждала лучшего, чем этот старый, заброшенный дом, но бедному поэту больше нечего тебе предложить. — Перестань, я выросла в цыганском таборе, разве есть на земле место, способное смутить меня отсутствием роскоши? Главное — то, что мы есть друг у друга и это немало, поверь, а всё остальное мы преодолеем вместе. Любовь стоит того, чтобы за неё бороться. — Эсмеральда обвила пластичными руками мужественную шею и невесомо поцеловала Пьера в щеку. Он с силой и одновременной нежностью обхватил тонкую талию цыганки, слегка притянув к себе. Их взгляды встретились, а затем встретились губы. Если бы про их жизнь снимали фильм, то этот момент непременно должен был бы остаться на киноленте. Столько магии стрел Амура было в этом поцелуе. Определенно, это был бы один из лучших поцелуев за всю историю кинематографа. — Здесь довольно много ненужного хлама, но если приложить немного усилий, получится место пригодное для жизни. — подметил Гренгуар, оторвавшись от губ роковой красавицы, и оглядев обстановку вокруг. — Завтра утром я примусь за уборку, ты если желаешь, можешь помочь мне в этом, а сейчас я хочу отдохнуть. Эсмеральда расстелила на бревенчатом полу дешёвое сукно, после чего, двое удобно на нем расположились. Они лежали неподвижно, прижавшись друг к другу и молчали. Молчание для них сейчас было важнее слов… — Звёзды, сегодня они светят ярче, чем раньше, не находишь? — Возможно так и есть, но знай, что для меня и тысяча звезд не сравнится сиянием той, что подобно ангелу, спустилась на землю в мои объятия и осветила своим присутствием мою жизнь. — Он взял её за руку и поцеловал хрупкое запястье. Вскоре после этих слов Эсмеральда уснула, измотанная долгой дорогой, и такое детское очарование застыло на её лице, и столько естественности было в ней, в этой проглядывающей сквозь сон улыбке, в этих ямочках на щеках… Пьер ещё долго не закрывал глаз, смотря на то, как лунный свет запутался в длинных локонах её непокорных волос, на то, как играли его отблески на её необычайно женственном лице и спадали на пышную грудь и изящные плечи. Он смотрел и не мог насмотреться, не мог поверить своему счастью. Он слышал каждый её вздох, каждое биение её сердца. И в этот самый момент он не то, чтобы понял, а скорее осознал, что она — та самая муза, тот неиссякаемый источник его вдохновения, и необъятным наслаждением было просто находится рядом с ней сейчас… И лишь одна мысль крутилась в опьяненном любовью разуме поэта: — Спасибо тебе, Боже, за твоего ангела!