***
Несколько часов спустя – Ни черта себе! – Малдер не выдержал и присвистнул, хотя еще несколько минут назад отчаянно зевал после того, как его безжалостно растолкала Скалли. – Тут же пахнет... – Он шумно втянул воздух и задумался. – С ума сойти, тут ничем не пахнет, Скалли! – Так бывает, – удовлетворенно кивнула она, аккуратно поставив чемодан около двери и с наслаждением растянувшись на огромной кровати, – когда постельное белье и шторы стирают, а ковры пылесосят. – Не терпится посмотреть на ванную, – заметил Малдер тоном маленького мальчика, впервые попавшего в парк с аттракционами. – Проверь болты полотенцесушителя, – посоветовала Скалли, и Малдер, остановившись как вкопанный на полпути к ванной, посмотрел на нее со смесью досады и удивления, словно не веря, что она снова решилась шутить на эту тему. – Непременно, – заверил он перед тем, как исчезнуть в ванной комнате. – Елки-палки! Джакузи! – послышался оттуда полный восторга возглас. Скалли вздохнула и села на постели. Единственной постели, чего Малдер, к ее легкому недоумению и досаде, даже не заметил. Впрочем, причину его энтузиазма можно было понять и извинить. Остаток вечера прошел так же безоблачно, как его начало. Не случилось ни единого, даже самого незначительного происшествия, и не возникло ни единого повода заподозрить, что Малдера все еще преследует злой рок. Машины послушно останавливались на красный свет, ножи и вилки даже не пытались ненароком упасть где-нибудь поблизости от Малдера и воспользоваться случаем впиться в его многострадальную плоть, люди приветливо улыбались, не проявляя спонтанных маниакальных наклонностей, огнестрельное оружие благопристойно оставалось на своем месте в кобуре, даже не думая стрелять по собственной инициативе, насекомые и дикие животные не наводняли Миннесоту, чтобы поохотиться на заезжего агента ФБР, а электронные приборы работали в строгом соответствии со своим назначением. Все было так, как оно было всегда. И даже лучше. Ничто не омрачило даже столь потенциально опасную ситуацию, как их совместный ужин в ресторане, в преддверии которого у них обоих слегка тряслись поджилки. Зато оказалось, что общая настороженность и обеспокоенность имеет и свою положительную сторону: зацикленность на самом насущном вопросе привела к тому, что за ужином между ними не возникло и тени неловкости, которая в любом другом случае непременно сопутствовала бы этому мероприятию, столь похожему на настоящее свидание. Конечно, они выбрали не какой-нибудь шикарный ресторан – хотя бы по той причине, что их внешний вид к этому не располагал. Но во многом и потому, что обоим просто хотелось немного расслабиться и поговорить, не забивая головы поиском правильной вилки и не дожидаясь, пока назойливый официант отойдет от них на безопасное расстояние. Поэтому выбор пал на семейный фермерский ресторанчик с уютной атмосферой, живой музыкой, очень вкусной едой и чудесным вином, которое сразу настроило их на нужный лад и развязало язык. Тема проклятой книги была негласно строго табуирована, но им, как ни странно, вовсе и не хотелось говорить об этом. Они вспоминали забавные случаи из ранних расследований, травили байки из прошлого: она рассказывала Малдеру о проделках, которые устраивала с братьями, а он – о своем детстве и Саманте. Скалли с удивлением поняла, что только после этого разговора темноволосая девочка со старой фотографии наконец ожила в ее воображении, превратившись в нечто большее, чем мрачное напоминание о самом болезненном событии в жизни ее напарника. Чувствуя приятное головокружение от вина, они взяли такси до отеля, но по дороге молчали, с улыбкой глядя из окна на уютные двухэтажные домишки, симпатичные магазинчики из красного кирпича и заснеженные миниатюрные скверы. Под воздействием этой миролюбивой располагающей атмосферы (и алкоголя) мысли Скалли вконец распоясались и унеслись в такие дали, куда она обычно не позволяла им даже заглядывать. Ненароком ей подумалось, что, завершив свою довольно бесславную, но богатую на впечатления карьеру в ФБР, она бы не отказалась поселиться в каком-нибудь домике навроде вот этого, с симпатичной красной крышей и большим пикапом на подъездной дорожке. Конечно, не в Миннесоте, а определенно в каком-нибудь местечке потеплее. И непременно с Малдером... Который сейчас насвистывал какой-то веселый мотив, а потом плюхнулся рядом с ней на кровать. И, потянувшись, повернулся на бок, теребя пальцами край подушки. Они переглянулись. Улыбнулись. Одновременно произнесли «Ну что ж...» И одновременно потянулись друг к другу. Скалли закрыла глаза, ожидая ощутить его губы на своих, но вдруг почувствовала их ниже – на шее, от чего ей стало невыносимо щекотно. Но уже через долю секунды, когда он слегка прикусил тонкую кожу и прошелся по ней горячим языком, это ощущение смыло волной возбуждения. Скалли распахнула глаза, надеясь все-таки заполучить тот украденный поцелуй, но Малдер, судя по всему, намеренно пропустил этот этап, желая продолжить именно с того места, на котором в прошлый раз их прервал некстати собравшийся обвалиться потолок. Пальцы Малдера уже скользили под рубашкой по ее спине, подбираясь к застежке бюстгальтера, когда он, словно прочитав ее мысли, все же решил вернуться на шаг назад и резко накрыл ее рот своим. Застежка кружевного лифчика щелкнула, и Скалли, застонав, обхватила голову Малдера обеими руками, зарывшись пальцами в его густые, чуть спутанные волосы. Увлекшись поцелуем, она потеряла способность следить за одеждой, и когда они, запыхавшись, оторвались друг от друга, с удивлением обнаружила, что уже обнажена по пояс. – Скалли... – тихий, горячий шепот Малдера прозвучал у самого уха, и это незамысловатое высказывание моментально вымело из ее головы те обрывки негативных мыслей, которые все еще болтались там, причудливо и бессвязно спутавшись друг с другом. Образ злорадно хихикающей Дианы, потрясающей проклятой книгой, рассеивался, словно на ветру, вместе с говорившим голосом Керша демоническим Беллингтоном и еще десятком таких же франкенштейнов, сотканных из всех мысленных «заноз», периодически возникавших в мозгу Скалли. Теперь там остался только туман, сквозь который с опозданием прорвались шуршание одежды и звук расстегивающейся молнии. Последний издавала ширинка Малдера, с которой нетерпеливо боролись пальцы Скалли. Он перекатился на спину, чтобы облегчить ей задачу, и спустя минуту неловкой возни они наконец избавились от остатков одежды. Твердый член Малдера уперся в обнаженный живот Скалли, оставив на покрывшейся мурашками коже влажную дорожку, и вдруг, несмотря на отчаянное желание ощутить его горячую плоть внутри себя, ей захотелось сделать нечто совсем другое. Жест, который сошел бы за извинение с ее стороны. Когда она стремительно опустилась вниз, Малдер издал невнятный протестующий звук, но стоило ее губам сомкнуться вокруг головки его члена, из его горла вырвался лишь протяжный хрип... Вечерняя жизнь Лейквилла потихоньку затихала. Снаружи одна за другой гасли вывески. Прямо под окнами гостиницы мигнул и затух свет фонаря. Бесшумно повалил снег, и большие пуховые снежинки плавно падали на окна, чтобы тут же растаять. Но в одном номере на втором этаже самого дорогого отеля Лейвилла ни темноты, ни снегопада никто не заметил...***
Решение наконец покинуть город было принято обоюдно. Окрыленные и довольные собой и друг другом, они покидали вещи в чемоданы и сели в такси, не побрезговав даже такой непривычной для них услугой, как помощь носильщика. Утренняя погода радовала, но Скалли едва ее замечала, несмотря на то, что внимательно глядела в окно всю дорогу, легонько поглаживая лежавшую у нее на колене руку о чем-то задумавшегося Малдера. Улыбка застыла на ее губах, а воспоминания о вчерашней ночи... Машина внезапно затормозила – так резко, что их обоих подбросило на сиденье. Скалли вскрикнула от неожиданности, а Малдер тут же очнулся и ошалело заозирался по сторонам. – Чертов светофор, – пробормотал водитель – молодой жизнерадостный чернокожий парень. Он повернулся к ним, сверкнув ослепительно-белозубой улыбкой. – Никак к нему не привыкну, месяц назад поставили. Простите, ребят. Скалли нервно хмыкнула в ответ и бросила встревоженный взгляд на Малдера. Но тот казался совершенно спокойным, и она сразу расслабилась. Нервничать больше было не из-за чего: пора уже к этому привыкать. Разве что из-за гололеда и из-за того, что их веселый, но слишком беззаботный таксист слушал на полной громкости хип-хоп вместо того, чтобы следить за светофорами. Водителю на соседней полосе повезло меньше, чем им. По-видимому, страдающий такими же провалами в памяти, что и их таксист, он слишком поздно вдарил по тормозам и получил увесистый удар в задний бампер от следовавшим за ним «Шевроле». Когда они отъехали от светофора, вслед им донеслись отборные ругательства выскочивших из-за руля водителей, что вызвало очередной приступ веселья у «Джамала П.». Остаток пути прошел гладко. Вновь скользя взглядом по однообразным пейзажам за окном, Скалли мысленно попрощалась с Миннесотой. Сколько они провели здесь? Пять дней? Шесть? Неделю? Казалось, что она прожила тут еще одну маленькую жизнь. Но самое главное – теперь ее не пугало то, что ждало их дома. Даже эта морщинистая курица, захватившая их подвал. Скалли не сдержалась и мстительно улыбнулась своим мыслям. Как приятно иногда позволить себе немного ехидства, пусть даже про себя! Особенно приятно теперь, когда она убеждена, что агент Фоули не представляет для нее никакой угрозы. Только в личном плане, разумеется. Во всем остальном по-прежнему нужно быть начеку. Аэропорт Миннеаполиса, как ни странно, оказался в этот ранний утренний час комфортно-пустынным, и им даже удалось урвать у судьбы страстный поцелуй в каком-то закоулке, вдали от посторонних глаз. До посадки оставалось еще полчаса, и они отправились на второй этаж, чтобы выпить кофе перед вылетом. Скалли побаловала себя карамельным латте, оказавшимся вопиюще невкусным. Допить его стало для нее делом принципа. Жаль, мысленно посокрушалась она, что утро после их первой ночи они провели не у нее дома, где была отличная кофеварка, удобная и привычная ванная и главное – отсутствие необходимости куда-либо лететь. Малдер не отказал себе в богатырском завтраке из омлета, сэндвича и куска тыквенного пирога и уплетал все это великолепие с прожорливостью подростка в периоде бурного роста. Скалли оставалось лишь закатывать глаза и с ухмылкой качать головой. И, разнообразия ради, ступней легонько поглаживать под столом его ногу. Создатели мучительно-омерзительного латте, помимо всего прочего, кажется, сэкономили на кофеине, потому что Скалли начало безбожно клонить в сон. – Не выспалась? – подмигнув, спросил Малдер с набитым сэндвичем ртом. Скалли зевнула. – Теперь эти шуточки неизбежны, да? – беззлобно поддела она. – Конечно, Скалли, – с притворной серьезностью ответил он. – Привыкай. Его рука опустилась вниз, под столик, и легла на ее колено, отчего к щекам Скалли сразу прилила краска, а внутри все свело от возбуждения. Она отругала себя за чрезмерную реакцию, но убирать его руку не стала и вместо этого ловким движением сбросила ботинок и скользнула ногой Малдеру под штанину, радуясь, что от его теплой кожи ее отделяет только тонкая капроновая ткань. От этого увлекательного занятия их отвлек грохот посуды и чей-то вскрик за соседним столиком. Они синхронно обернулись и увидели, как импозантный мужчина в дорогом костюме почему-то прыгает на месте, торопливо расстегивая пряжку ремня. Свет на происходящее пролил (в прямом и переносном смысле) валяющийся под столиком в лужице все еще дымящегося кофе стаканчик. Скалли галантно отвернулась, когда мужчина, которому явно не было в данный момент никакого дела до окружающих, с облегчением спустил штаны аж до колен, чтобы остудить ошпаренную ногу. Несмотря на необходимость проявить сочувствие, Скалли не сдержала улыбки. – Бедняга. – Она покачала головой. – Знаешь, странно видеть на этом месте не тебя. Хотя я-то уже достаточно полюбовалась на тебя без штанов. Она ожидала, что Малдер поддержит разговор в том же шутливом ключе, но тот вдруг потерял интерес к недоеденному пирогу и мрачно дожевывал откушенный ранее кусок, уткнувшись взглядом в незадачливого оголенного мужчину. – Шутка засчитана? – игриво поинтересовалась Скалли, но он не ответил. Она нахмурилась. Конечно, не стоит рассчитывать, что это, с позволения сказать, приключение забудется как страшный сон, а страхи Малдера (да и ее собственные) просто растворятся в дымке прошлого. Чертова книга еще аукнется им не раз и не два. Отчаявшись разделаться что с кофе, что с пирогом, она утащила потерявшего аппетит Малдера подальше от навевающей грустные воспоминания кафешки под предлогом того, что ей хочется пройтись, поэтому оставшиеся десять минут до объявления посадки они просто бродили по терминалу. Здание потихоньку наполнялось людьми: нервно поглядывающие на часы бизнесмены с тоненькими портфелями в качестве единственного багажа, несколько шумных семей с детьми и ежеминутно шикающие на них родители, постоянно пересчитывающие чемоданы и сумки, вышколенные длинноногие стюардессы, вышагивающие неторопливо, будто на подиуме. Скалли с легкой завистью наблюдала за парочкой таких, пока они стояли в ожидании лифта, и думала о том, что им, должно быть, тяжелее с непривычки передвигаться по твердой земле, которая никуда не летит и не подскакивает в воздушных ямах, чем по неудобному салону самолета. Двери лифта открылись, и Скалли внезапно ощутила крепкий тычок в спину. Тот самый Человек-без-штанов, теперь уже, к счастью, полностью одетый, расталкивал скопившийся перед лифтом народ, бормоча «простите» и «опаздываю». Он проворно шмыгнул в большой лифт, обойдя всех остальных с ловкостью чемпиона-раннинбека, и Скалли дернула Малдера за рукав. – Сядем в следующий, – шепнула она, и он кивнул. Двери лифта закрылись, он двинулся вниз и вдруг... остановился. Сквозь прозрачные двери Скалли видела, как головы пассажиров сначала суетливо задвигались, а потом скопились около панели управления. Лифт не издавал ни звука – лишь люди внутри гудели, как растревоженный улей, – но потом вдруг скрипнул, вздрогнул, дернулся вверх и ухнул вниз. Слишком резко и слишком быстро. Только через долю секунды наблюдавшие за этим счастливчики, оставшиеся наверху, поняли, что происходит. Какая-то женщина заверещала, ее попутчица заохала и прижала руки к груди, мужчины, включая Малдера, бросились к кнопкам, пытаясь остановить лифт, который неконтролируемо летел вниз. Почему-то Скалли с облегчением подумала, что они всего лишь на втором этаже, а потом осознала, что под ними – еще несколько этажей парковки, не говоря уже о том, что с точки зрения физики и анатомии совершенно без разницы, с какой именно высоты ты расшибешься в лепешку. Полная невозможность повлиять на ситуацию парализовала Скалли больше, чем страх, и она, не обращая внимания на толкотню и крики, как завороженная смотрела на тросы, удерживающие (или уже нет?) летящую в тартарары кабину. Раздался какой-то жуткий визг, лязг, стук, детский плач, мужские крики – настоящая адская какофония. Скалли очнулась, лишь услышав позади чей-то нервный смех. Она несколько раз моргнула и рискнула оглядеться по сторонам. – Слава богу! – воскликнула стоящая рядом с ней пожилая леди в несколько неуместной для нынешней погоды соломенной шляпке. Должно быть, летела в Майами. Малдер взял Скалли под руку и оттащил в сторону. – Остановился? – запоздало поинтересовалась она. – Наверное, система безопасности успела сработать, – рассеянно ответил Малдер таким тоном, словно лифты в аэропортах имели привычку падать каждый день. – Послушай, Скалли... – Слава богу, – повторила она слова старушки и скованно улыбнулась. – Скалли, поехали домой, – вдруг предложил Малдер, и в его голосе проскользнула предательская дрожь. – Мы и едем домой, – заметила она. – Я имею в виду отель. – Что? – нахмурившись, удивленно сказала Скалли. – Это еще почему? Малдер поднял руку к ее лицу – так близко, что она невольно отдернула голову, – и принялся загибать пальцы. – Машина на светофоре, кофе, теперь лифт... – Ты к чему это клонишь? – спросила Скалли, чувствуя подступающую злость. – Сама знаешь, – замогильным голосом ответил Малдер. Она не меньше минуты, не моргая, пристально глядела ему в глаза, надеясь, что видит там не то, что видела. – Ну. Уж. Нет, – процедила Скалли. – Я же чувствую: что-то не так, – с тревогой сказал Малдер. – Это не совпадение. – Малдер, такие вещи происходят постоянно! – горячо воскликнула она. – Машины попадают в аварии, горячий кофе проливается галлонами, и даже лифты иногда ломаются, да! Никакого проклятья больше нет! Его нет! Все! Финита ля комедия! Скалли заметила, что проходящая мимо пара окинула ее подозрительным взглядом, и, поняв, что кричит на весь терминал, сбавила громкость: – Ты устал, ты взвинчен, ты напуган. Но, как видишь, цел, здоров и невредим. Поэтому мы едем домой. Малдер помотал головой и собрался что-то возразить, но Скалли не намерена была его слушать. Она с угрожающим видом наклонилась прямо к нему, точнее к его груди, и сквозь сжатые зубы сказала: – Я не знаю, чем провинился тот водитель, все эти люди в лифте и тот мужик без штанов и что они писали в проклятых книгах. Мне плевать! Хотя последнему, может быть, стоит поменьше толкаться, – добавила Скалли, равнодушно пожав плечами. – Мы здесь закончили, – провозгласила она, сама не совсем понимая, что и как они закончили, но это звучало весомо. – Хватит, Малдер, мы едем домой. Она, не оглядываясь, но чувствуя, что Малдер уныло плетется за ней, прошагала к соседнему лифту.***
За время посадки они не обмолвились ни единым словом. Скалли озлобленно швырнула на столик контролеру ручную кладь и метнула посадочный талон с такой силой, что тот улетел со стойки. Малдер молчал, а на лице его была написана вселенская скорбь. Когда они наконец оказались в полупустом салоне, Скалли, не стесняясь, громко выдохнула и, закрыв глаза, с наслаждением запрокинула голову, чтобы размять шею. Еще никогда она не испытывала такой радости, усевшись в очередную летающую консервную банку. Эта теснота, этот запах грязных сидений, эти дети, колотящие ногами по спинкам кресел... Красота. Не хватало только болтовни Малдера, хруста семечек и его колена, задевающего ее всякий раз, когда он пытался уместить свои длинные ноги в отведенное для них пространство. Готовая простить ему что угодно, она повернулась. Малдер сидел, сгорбившись и скукожившись, погруженный в свои мрачные размышления. Скалли наклонилась и оставила долгий поцелуй на его гладко выбритой щеке. Он попытался улыбнуться, но вышло не очень. – Все будет хорошо, Малдер, – уверенно сказала она и хотела по-отечески похлопать его ладонью по колену, но ее отвлекла пробегавшая мимо стюардесса. Скалли проводила взглядом спину девушки, устремившейся в сторону кабины пилота. Малдер бросил взгляд на часы, и Скалли последовала его примеру. Они должны были вылететь пять минут назад. Самолет, кряхтя, тронулся с места. Прежняя Скалли непременно вцепилась бы пальцами в подлокотники, заслышав такой звук, но с тех пор она пролетела такое количество миль в таком многообразии летательных аппаратов, что сейчас смутить ее небольшим дребезжанием было решительно невозможно. Она положила голову на напряженное плечо Малдера и закрыла глаза, приготовившись вздремнуть, как только пилот разрешит отстегнуть ремни, но вдруг по салону прошел странный гул. Скалли намеренно предпочла игнорировать его и лишний раз не изматывать нервную систему после недавней встряски. Самолет набирал скорость. Она покрепче вжалась в плечо Малдера, наслаждаясь исходящим от его тела знакомым теплом, как вдруг до нее донеслись обрывки встревоженных возгласов: «Дым... горит... вон там ...под крылом... дым...» – Горим! – вынося печальный итог, заголосил на весь салон мужской бас. Малдер подскочил, а вместе с ним, больно стукнувшись о его плечо, подскочила и Скалли. Они уставились в иллюминатор. Из-под брюха самолета вырывались клубы темного-серого дыма, на глазах превращавшегося в черный. Самолет продолжал ускоряться. – Стойте! – возопила Скалли, пытаясь выбраться со своего места, но безнадежно запуталась в ногах Малдера. Тот опередил ее и бросился в проход. – ФБР! Остановите самолет! – кричал он, размахивая значком. – Сэр, успокойтесь! – Примирительно подняв руки, ему навстречу мужественно двинулась стюардесса, но, заметив, что ее слова не встретили одобрения у пассажиров, вынуждена была наклониться и посмотреть в иллюминатор. – Твою ж... – полностью потеряв самообладание, прошептала она и помчалась к кабине пилота.