***
—Чимин, я заберу тебя, — стандартная фраза приносящая покой самому Хосоку. Омега смотрит на младшего, машет ему рукой, когда начинает уезжать. Беспокойство за младшего всё ещё есть, оно никуда не делось. Надо быть начеку, мало ли какие события могут случиться. Пак спокойным шагом идёт в здание своей бесконечной работы, не сдерживая своё зивание. Пусть и спать в руках Хёна хорошо, но все равно не выспался. Голова слегка гудит. Он знатно стрессанул вчера, на душе какой-то неприятный осадок из-за событий. Чимин приступает к своей работе. Сегодня танцевать не хочется, но пропускать шансы нельзя. Красивые тряпки оказываются на чистом теле, и парень выходит к публике. Сегодня новые и старые лица ждут выступления Чимина. Омега делает пометки, что про него узнает всё больше и больше людей, и это не может не радовать. Возможно, что у него появятся поклонники. Хотя какие поклонники в таком месте? Его максимум сожрут, и косточек не оставляя после себя. Музыка проникает в самые глубины души, тело непроизвольно двигается, а эмоции сливаются с песней. Альфа кивает другому Альфе, записывая танец на видео. Боссу будет интересно увидеть способности Омеги во всей красе. Чимин двигается плавно, иногда быстро, иногда резко. Многие движения заставляют дёрнуться в штанах у большей части зала половой орган. Пак редко кидает страстные взгляды. Щеки покраснели, губы влажные от языка и дыхания. Не Омега, а дьявол, когда он так красиво проводит рукой по волосам, по своему телу. Он знает, что заставляет себя желать, но ничего поделать не может. Бесконечно отдаваясь музыке, выступление подходит к концу. Омега кланится и уходит в маленькую комнату, закрывая на ключ дверь. Он неторопливо переодевается, пьет воду и приводит себя в порядок. Танцы — его спасение, отказаться от них никогда не получится. Они позволяют забыться, не падать в пропасть, а возвышаться над ней, показывая средний палец всем своим страхам и боли. Дверь открывается с внутренней стороны, и парень покидает помещение, готовясь начать работу в баре. —Чимин, тебя там ищут какие-то Альфы. Сказали про оплату твоих танцев. Видимо хотят быть твоими спонсорами, — Чиён пожимает плечами, отворачиваясь от Омеги. Дел много, а времени непозволительно мало. Пак кусает губу и думает несколько секунд, следя за действиями напарника. Нет сомнений, что надо идти к черному выходу, но стоит ли? Предчувствие какое-то странное. Пак прислушивался несколько раз к себе и не зря. Вот и сейчас он решает оставаться на месте, продолжая работу. Прошло часа три. В туалет хочется невыносимо, а желающие выпить всё не кончаются, как-будто специально. Чимин терпит до последнего. И лишь когда не выдерживает, тут же оставляет свои обязанности на бедного Чиёна, который и так не успевает протирать все столы. Омега обещает быть быстрым и скрывается в туалете для работников. Вздох облегчения. Он моет руки, немного приводит свою прическу в порядок и выходит. —Ну наконец-то, — слышится слева и удар по затылку вырубает моментально, не давая и попытки сопротивления. Блондин безвольной куклой оказывается на руках мужчины. Телефон остаётся лежать у барной стойки, а обладатель смартфона покидает клуб на чужой машине.***
Хосок отправляет смс о своём скором приезде и едет к клубу. Душа как-то не на месте, но Омега скидывает всё на события вчерашнего дня. Ему скорее хочется обнять младшего и провести с ним хотя бы немного времени. Он и не замечает, что смс так и не прочитано. Выходя из машины, красноволосый идёт на место их постоянных встреч после работы младшего. Но его там не оказывается. Запах Омежки в воздухе и вовсе не чувствуется. Чимин не выходил. Брови тут же нахмурены, а непонимание отсутствия друга накрывает с головой. Он ещё раз проверяет местонахождение телефона Пака, видя того в клубе. Неужели много работы? Ждать у моря погоды Хосок не собирается, он тут же заходит в клуб через обычный вход и, привыкший к запахам и такому количеству людей, направляется к барной стойке достаточно быстро. Замену Чимина Хо узнает сразу же. Миловидный Омега вовсю занимается своей работой. Но только вот не со своего положенного рабочего времени, но пока Хосок об этом не знает. —Где Чимин? — вопрос в лоб. Омега смотрит на нервного Хосока и пожимает плечами, кладя в стакан лёд. —Он пропал куда-то пару часов назад, меня вызывали раньше, а его телефон здесь. Никто не понял куда он ушел. Из клуба он не выходил, — с каждым словом Хосока настигала паника. А телефон Чимина уже был у него в руках. Чон тут же выбегает из клуба и садится в машину. Страх сковал тело. Исчезновение Омеги явно неслучайно. Так без следа он мог пропасть только из-за людей Бога. —Блять! — кричит на весь салон автомобиля, ударяя руками по рулю. Они подрагивают, паника не даёт собраться с мыслями. Он опоздал, он не уследил. Это только его вина. Где искать маленького Омегу — непонятно. Слёзы текут по щекам, а ненависть к себе обволакивает душу. Хосок не уберёг Чимина… Звонок телефона Чона вырывает его из бездны захлестнувших его эмоций. Рука тянется до смартфона и принимает вызов. Взгляд Омеги направлен только в пустоту, он смотрит сквозь, теряясь в страхе. —Чон Хосок, тащи свою задницу ко мне. Не появишься, пристрелю, — раздраженный и злой голос Ким Нуёна возвращает полностью в реальность. Альфа бросает трубку, а Омега бесцветным взглядом смотрит перед собой, пока телефон отправляется на сиденье рядом. Кажется, он знает для чего его вызвали. Всю дорогу мысли были только о Чимине, а предательская вода из глаз напоминала ему, что он Омега, у которой нет власти. Вытащить друга для него теперь непосильная задача. Он и предположить не может где его можно найти. Подвалы клубов закрыты почти для всех. Туда попасть могут только избранные. Чон таковым не является. Как только Хосок заходит в кабинет начальника, его тянет за волосы один из охранников. Голова тут же оказывается прижата к столу старого Альфы. —Влез в базу, Сука?! Думал я не узнаю?! — он лично приставляет к его голове пистолет от злости. Хосок жмуриться и снова открывает глаза, замечая перед собой какую-то подставку из карандашей. —Чего молчишь, тварь?! Знаешь сколько у меня проблем из-за тебя теперь? — Альфа сильнее давит пистолетом на голову. Омега не собирается отвечать, он и так в дерьме. Чимина нет — вот это его главная проблема, а не то, что его спалили. Всё было зря, Пака больше нет рядом. Чон стискивает зубы, когда его знатно прикладывают башкой, будто это поможет его разговорить. —Пусть люди Бога сами с тобой разбираются, мне эти проблемы не нужны, — Альфа убирает пистолет и кивает охране. —Я разочарован в тебе, Чон Хосок, — шипит, не отрывая взгляда от каких-то наполненных болью глаз. Срать он хотел на состояние Омеги. Тот даже не пытается вырваться, что удивительно для всех присутствующих. Нормальный Хосок бы дал отпор, а здесь, видимо, признает ошибки. И ещё как признает, себя в гроб лично кладёт, навсегда отправляя себя в ад. Он родную Омегу не уберёг… Хосока ведут к машине. Про свою тачку можно смело забыть. Вряд-ли он вообще будет жив… Со всех сторон садятся незнакомые ему Альфы. Они явно не охрана «офиса». Улыбка полная боли появляется на устах Омеги, а слёзы текут с новой силой. Чон Хосок никогда так не лажал. На него никто не обращает внимания, оставляя его наедине со своими мыслями. Везут на свою базу, передавая по рации, что скоро будут на месте. Перед глазами только кровавая улыбка Чимина и такие же кровавые слёзы. Во всем виноват только старший… Он его погубил. Младший не сможет пережить то, что его там ждёт. Хосок мысленно к своему виску пистолет подставляет, петлю на шее затягивает.***
Нашатырь приводит в чувства. Чимин кашляет от этого запаха, медленно открывая глаза. Голова гудит, но всё на так плохо, как могло бы быть. —Приходи в себя быстрее, Пак Чимин. Добро пожаловать на другую сторону! — звонкий смех и яркая улыбка Омеги лет тридцати даёт напряжение юному телу. Мужчина достаточно привлекательный, но есть в нём что-то очень отталкивающие. Младший поворачивает голову немного левее, замечая дверь и двоих охранников. Постепенно до него доходит что происходит. Чимин судорожно пытается отползти дальше. Страх резко накрыл его. Теперь и он не знает где находится. —Ч-что вам надо? — дрожащий голосок ласкает уши старшего. —Ммм, вы слышали? — утонченная скула в профиль является перед Паком. —Его голос шикарный. А как он стонать будет, только представьте! Идеал… — снова улыбка и мечтательный вздох. Взгляд опять направлен на напряжённого котёнка. Чимин начинает понимает, что имел в виду Хосок при рассказах его будущего. Видимо, оно всё же случится. Пак теряет дар речи, судорожно оглядывая комнату. Светлая комната без обоев, без шкафа. Одна кровать и батарея, такая же одинокая люстра. Окна нет… Яркий вопрос крутится перед глазами. —Ч-что вы со мной сделаете…? — слёзы наворачиваются на глаза, а пугливое личико смотрится так мило, что аж звуки умиления скрывать не получается. —Ничего плохого. Будешь иметь стабильное жилье и работу, а самое главное… — он с театрально-завистливым выражением лица, кусая губы, добавляет слово «удовольствие». Чимин боится даже дышать. Он так и смотрит на мужчину, вспоминая все слова Хосока. Все его слова реальны. Почему-то он уверен, что Хёна больше не увидит… Чувство потери начинает добавляться к страху. —Я ещё не смотрел на твое тело вживую, но двигаешься ты шикарно. А какие изгибы! Боже… Ты идеален, — мужчина Омега забирается на кровать. Он, как хищник, ползет к отползающему дальше парню, но ползти больше некуда. Там стена. Чимин смотрит оленьими глазами, заранее боясь будущих действий старшего. Его взгляд веселит. С его лица ни на секунду не сходит улыбка. —Такой невинный… — выдыхает уже на губы Чимина, пока тот пытался максимально отстранить свою голову. Мужчина непозволительно близко смотрит, прожигает, сжигает, не оставляя и пепла. Облизывается от этого жара, что скопился внизу живота совсем невольно. Омега скулить готов, он весь трясется от страха. Дыхание чужака плавит его кожу, а ощущение чужой руки на талии даёт разрешение свободы слезам. Его губ касаются чужие. Мужчина целует несдержанно, со всей страстью, сканируя мастерство Пак Чимина в поцелуях. Тот теряется настолько, что аж скулить начал. Да так жалобно… Мужчина резко отрывается и садится на колени, кидая свои руки в воздух. —Невероятно! — карие глаза устремляются на охрану. —Он даже целоваться не умеет! Девственник во всём! Какой же ты идеальный, малыш. Скулишь так шедеврально. Точно станешь фаворитом у всех наших дорогих Альф! — рука тянется к щеке Пака. Внутри того невероятная буря. Он почти ничего не видит из-за слез. Ему некуда бежать — это он понимает без проблем. Думал, что хуже не будет, но этот поцелуй… Он чувствуется на губах, и был его первым… Ему противно слушать о себе такое. Идеальным его не называли никогда, но именно это пугает ещё больше. Мужчина снова оказывается рядом в миллиметрах. Кажется, что тот его сейчас съест. Его глаза сжирают, весь он раскрывает маленького Омегу, давя на него какой-то несдержанной похотью, известную только взрослой Омегой. —Не трогайте меня, — слишком жалобный голос. Пак пытается оттолкнуть, но страх не даёт управлять руками в полную силу, поэтому его попытки слишком жалкие. Это все вызывает очередной смех. —Ну что ты. Трогать тебя буду не я, — он вдыхает его запах в полную силу и сладко стонет. —Даже запах божественный. Сразу будет дурманить разумы наших клиентов, — прикусанная губа и мечтательный взгляд. Теперь в ненормальности мужчины сомнений нет. —Думаю, не будем тянуть. Сегодня ночью ты лишишься своей невинности! А пока найдем тебе наряды! Ох, как же я люблю наряжать таких, как ты. Ты такая куколка, — пальцы хватаются за щеку Омеги и оттягивают её, двигая из стороны в сторону. Больно и неприятно. Стоит ли говорить о количестве вытекающего страха из Чимина? Кажется, что всё это сон. Но, увы, всё реально. Сегодня Омега потеряет самого себя. Он не замечает, как совсем тихо зовёт Хосока. Безумно хочется к нему в руки, обратно в квартиру, где можно долго обнимать его, делиться всем происходящим в жизни, но он здесь. Неизвестно, что будет с его другом без него. Ищет ли он его? Заметил ли потерю? Хотя, наверняка, заметил. Непонятно вообще сколько времени Пак был в отключке. Скорее всего пару часов, а может и чуть больше. —Кто такой Хосок? — выражение лица и тон голоса меняется мгновенно, а достаточно сильная рука старшего оказывается на горле, сдавливая шею. Ускорившийся пульс можно почувствовать даже без лишних движений. —Забудь его. Теперь ты даже не Чимин. Ты Минни. Посмеешь хоть раз кого-то позвать, церемониться не буду. Твоя жизнь в моих руках, котенок. Запомни свое новое имя, и забудь старую жизнь, — Чимин начинает краснеть, а воздуха сильно не хватает. Как бы он не пытался ослабить хватку, ничего не получается. Мужчина отпускает Омегу и кивает парням. Пак судорожно хватает ртом воздух, кашляя. Дрожащие руки уже на собственном горле. Теперь ещё больше не по себе. Его могут убить в одну секунду. Альфы подходят к младшему и хватают его за руки, стягивая его на пол, ставя на колени. —Проверим твой ротик, котёнок, — глаза тут же расширяются. Ему не дают двигаться, даже фиксируют голову. Мужчина расстёгивает ширинку своих черных джинс. Штаны стягиваются вниз, освобождая слабо возбуждённый орган из заточения. Трусов у мужчины нет. Ему плевать, что он Омега, получить минет хотел бы каждый, и он не исключение. Сейчас ему надо проверить юнца. Младшему придется ублажать мужчин каждый день, поэтому минет станет для него чем-то обыденным. Чимин пытается двигать головой в знак протеста, умоляюще прося этого не делать. Но старший Омега насильно открывает рот и тут же во всю длину пихает солоноватый орган в глотку. Чимин давится, рвотный рефлекс усиливает слезы, заставляет давиться. Но все срать хотели на Чимина. Не такой уж большой, но внушительный для первого раза, член достигает глотку каждый раз, не давая дышать. Челюсть болит от давления на неё, поэтому приходится подчиниться. Челюсть отпускают и гладят по голове. —Хороший мальчик, вот так, умничка, — хрипит Омега, продолжая ускоряться. Чимин сжимает руки в кулаки со всей дури, пуская свою же кровь по ладоням. Он жмурится, пытается только периодически дышать. Тело всё сковано, напряжение невыносимое. Младший не понимает, как держится. Хотя удерживающих его людей списывать со счетов не стоит. Они оставляют на теле парня синяки своими хватками. Пытка кончается, а горячая и ужасная сперма врезается в горло. —Глотай, — угрожающий голос доносится сверху. Чимин все ещё ни разу не открыл глаза, но уверен в проживающем его взгляде, ибо чувствует его всем своим нутром. Член вытаскивают, в одну секунду закрывая его рот рукой, чтобы ничего не выплюнул. Он с трудом глотает остатки во рту, другая часть давно в пищеводе. Давит очередные рвотные позывы от отвращения. Глаза от напряжения уже сильно болят, а соленая вода из глаз продолжает стекать по лицу. Открывать глаза абсолютно не хочется, лучше так и сидеть, так легче. Кажется, что этот кошмар сейчас закончится, но он глубоко ошибается. —Открыл глаза, пока я тебе их сам не открыл, — снова этот голос покрытий сталью. Чимин достаточно резко открывает их, видя перед собой, в нескольких сантиметрах, чужое достоинство. Красная голова со всем стволом поблескивает от слюны. —Лижи, смотря мне в глаза, — он подходит ближе, и Чимин поднимает полный ненависти взгляд наверх, встречаясь с холодными глазами старшего Омеги. —Со всей страстью облизывай. И не тяни. Альфы не любят ждать, пока шлюха придет в себя, — слова бьют младшего осознанием. «Шлюха». Теперь он будет тем, кем его считали. Он уже как своя мать, раз сперма переваривается в желудке. Руки ни на секунду не разжимаются, пока насильно одну руку не поднимает охранник. Ладонь разжимают, заставляя скулить от боли, тут же кладя на член, чтобы было удобнее. Все для Омеги! —Ну же, облизывай, твой язычок прекрасен, не заставляй меня делать тебе больно, — голос опасно мягкий, по другому это не описать. Старший приставляет к губам головку. Чимин не теряет с ним зрительный контакт, пусть и увести взгляд хочется невыносимо. А тот и только рад, всем своим видом показывая место парня. Так он хотя бы не видит чужой орган. Пак открывает рот и облизывает головку, искренне надеясь не блевануть сейчас. Горло болит, а на лице лишь отвращение. Старший делает свои выводы. Младший осмелел не потому что терять нечего, а потому что уровень безумия сейчас зашкаливает. Чим уверен, что будет рыдать, как маленький, как только его оставят одного, но сейчас лучше сделать то, что от него хотят. Чем быстрее это кончится, тем лучше. Несмотря на слово себе выдержать, все равно делает всё медленно, потому что борется внутри. Свободу хочет. Хочет домой невыносимо. Внутренняя Омега забилась в угол, заливая вокруг себя всё болью и отвращением. Но ведь это ещё не конец. Только начало того безумия, в котором будет вариться не знающий боли Омега. Чимин глотает сперму второй раз. Это всё будто в тумане. Слушал свой внутренний крик, не разрывая зрительный контакт с чудовищем напротив. Если этот мужчина для него уже самый ужасный на земле, то что будет, когда он встретится с голодными Альфами? —Умница, — поцелуй в макушку и ослабление всех хваток на теле. Отвращение сейчас больше, чем всё остальное. Даже страх куда-то делся. Его поднимают на руки и несут куда-то. Чимин не сопротивляется, смотрит сквозь, абсолютно наплевав на все вокруг. Ему надо это переварить. Омега, живший в заботе старшего Хёна, пусть и в жестоком мире, никогда не думал про возможность такого исхода спокойной жизни. А теперь что? В горле был член. Две порции спермы в пищеварительной системе. А его жизнь больше не будет хорошей. Омегу ставят на пол и раздевают. Что-то в голове щелкает, и он начинает вырываться. Бьёт одного альфу по лицу слабыми руками, пытается как-то защищаться. Крики, не имеющие никаких слов, вырываются из груди, пока слёзы с новой силой текут из глаз. —Ну началось, — старший Омега закатывает глаза. Видел он такое не раз. И тот злой взгляд в комнате тоже. Сначала такие, как Чимин, не верят, заполняют все слезами, после принимают и начинают ненавидеть, затем следует истерика. Ничего нового. —Другого выбора у меня нет. Видел Бог, я хотел лучшего для тебя. Держите его, — мужчина словно разочарован. Шприц, лежащий в кучке таких же шприцов, оказывается в руках мужчины. Сопротивляющегося Омегу держат и позволяют сделать укол в шею. Пак чувствует боль и кричит сильнее, раздражая ушные перепонки всех троих человек. Не проходит и минуты, как безвольное тело раздевают навесу. Темнота накрыла с головой, вырывая все мысли, всю боль, оставляя в тихой темноте.***
Чимин приходит в себя только через несколько часов на той же самой кровати. Вокруг темнота, свет выключен. Пугает… На несколько секунд он думал про свою смерть, про свой конец, но, к сожалению, или к счастью, дышит. Где находится выключатель он не знает, да и не увидит. Комната полностью темная. Омега не видит своих рук, не видит ничего, кроме черноты. Вокруг подозрительно тихо. Сколько времени прошло — для него неизвестно. Ему стало понятно, что одежда на нем сменилась… Он проводит руками вдоль тела, замечая какой-то лифчик и короткую юбку с гольфами. Больше ничего… Трусов нет и подавно. В немного больной голове вспоминается фраза про ночь. Сегодня всё начнётся? Про него же не должны были забыть, хотя лучше бы забыли. Чимин напрягается. Сколько здесь быть — непонятно. Что делать — тоже непонятно. Никакого света в комнате нет. Единственное, он помнит где дверь. Делать нечего. Немного на ватных ногах он слезает с кровати и аккуратно идёт вперёд, где, по его мнению, должна быть дверь, вытянув руки вперёд. Удариться головой ему как-то не хочется. Железная дверь впечатывает в себя руки Омеги, и даже пугает немного. Но всё же можно услышать облегченный вздох. Хотя бы дверь нашел, уже хорошо. Нужно как-то выйти. Здесь слишком стрёмно, чтобы продолжать сидеть в темноте. Хотя бы свет включить… Но выключатель найти не получается, а дверь оказалась закрыта. А что он ожидал? Может и свет вообще включается снаружи. Его просто заперли в темноте… А между тем это начинает давить на мозг. Почему-то становится страшно. Мозг рисует непонятные картины, а тишина превращается в свист в ушах. Он непроизвольно начинает дрожать, даже похоже не замечая этого. Кажется, что какой-нибудь монстр сейчас схватит его, утащит, больше не вернёт, навсегда забрав последний вздох. В такой ситуации он не был никогда. Омега вспоминает Хосока. И от мыслей о нём становится очень больно. Его не найдут. Если бы друг мог, давно бы вытащил его отсюда. Он здесь, наверное, сутки, а может и меньше. Время для него здесь превратилось в ничто. Понять: день или ночь на дворе невозможно. Сам он достаточно бодрый. Это и понятно, его вырубили два раза. Хочешь или нет, но выспишься. Дверь неожиданно скрипит и Омега, вскрикнув, падает назад, когда она открывается, потеряв опору. На пол упасть не дали, тут же ловят, заключая в кольцо из рук. Они не дарят тепло, только добавляют страха. —Котенок, ты встал. Какая Умница, — его целуют в висок. От поцелуя противно. А от этого голоса внутри всё встаёт. Снова он. Даже имени его не знает, но дико ненавидит этого Омегу, до жути боясь. —Твой клиент тебя ждёт, только вот надо добавить пару маленьких деталей, — горячее дыхание у шеи, и тело дрожит сильнее. Он ничего не говорит, но его выражение лица позволяет читать Чимина, как открытую книгу. Его резко поворачивают лицом и жмут к стене. Голова слегка ударяется об бетонную стену. Омега жмурится от лёгкой боли. Здесь свет очень тусклый, но всё прекрасно видно. Взгляд Пака упирается в старшего, который кладет себе на язык какую-то таблетку. Младший внимательно следит за исчезающей таблеткой, боясь дёргаться. Охраны здесь не видно, но это не означает её отсутствие. Мужчина сокращает между ними расстояние и впивается в его губы. Второй раз его целует этот мужчина. Второй раз Чимин очень напряжён, пока в его рот проталкивают таблетку. Талию сжимают, подвигаются ещё ближе, убирая между ними всё расстояние, и толкают таблетку в глотку, заставляя проглотить. Поцелуй крадёт весь кислород, младший не дышит совсем, у него опыта вообще нет никакого. Старший отлипает от пухлых и идеальных губ, кладя новую таблетку на язык, после снова припадая к губам. Чимин сделал только один глоток воздуха до этого, даже сказать ничего не успел, а его снова целуют, снова толкают таблетку. —Что.что это? — пугливый голосок вызывает усмешку. Младший судорожно вытирает губы от чужой слюны. Поцелуи для него раньше казались приятными, а реальность теперь заставила ненавидеть их всей душой, противиться чужой слюне, навсегда теряя трепет от одной мысли о поцелуе. —Помогут войти во вкус и не быть беременным, — он мягко и довольно улыбается, а у Чимина кровь в теле замирает. —Н. На. Наркотики? — оленьи глаза и дрожащие губы вызывают очередное умиление. Этот Омега невероятный. Чистый, как лист. Хочется запачкать его, сделать настоящей блядью. Парень будет иметь огромную власть, как только научится пользоваться своим телом и красотой. —Нет, глупый. Возбудитель. Наркотики мы Омегам не даём, приказ главного. А то сдыхаете, как мухи, от таких бесконечных доз, — чужая рука хватает руку Чимы и куда-то ведёт. Пак даже не поспевает за ним. Промежность чувствует прохладу. Юбка маленькая, все продувает. Это очень неприятно. —Не кусаться, поддаваться, соглашаться на всё. Посмеешь навредить клиенту, я тебя лично придушу. Последний штрих, — он останавливается, достает из кармана брюк ошейник и надевает на парня. Чимин ведёт себя, как маленький. Даже во время надевания металлического ошейника, смотрит так невинно, каждое движение немного нелепое, а сладкие губы не могут ничего выдать. Мысли роем летают в голове, но ни одна мысль не озвучена. —Чтобы не метили. Меченая Омега никому не нужна. Попытаются снять ошейник, только тогда и кричи, хотя наши клиенты всегда понимают, что так делать не надо, но мало ли, — он пожимает плечами, ведя Чимина дальше. Все это время он смотрел под ноги, чтобы не упасть. Ноги его почти не слушаются, он знатно отстаёт, а внутри сидит огромный комок страха. Разглядывать что-то вокруг он просто не может. Осознание всего приходит только тогда, когда оказывается в комнате, а дверь закрывается. Комната в темных тонах. Черные обои, красная кровать. Он в курсе, что это за комната… Прекрасно это понимает. Не сразу замечает Альфу у стола. Но когда замечает нервно вздыхает. Он стоит спиной, а у Чимина уже страх проходится холодным потом по телу. Мужчина поворачивается к нему, и первым, что он видит, является вибратором. Такой небольшой и по форме, как сосиска, с мягкими резиновыми шипами по всей длине. Чимин взглатывает. Наконец он поднимает глаза выше. К лицу мужчины. Тот уже вовсю бегает по телу Омеге голодными глазами, только сам Пак этого не чувствует, он видит всё глазами. Перед ним мужчина в костюме. Старый. Ему на вид лет шестьдесят. Ужасно. Воздух здесь пропитан возбуждённом мужчиной. Запах коньяка неприятно щекочет нос. Ноги предательски подкашиваются, и младший чуть не падает. —Минни, не бойся меня, папочка не сделает больно, всё-таки это твой первый раз, — голос ещё ужаснее, чем ожидалось. Какой-то писклявый, совсем не для этого мужчины. Сам Альфа начинает медленно подходить, а Пак прижимается к двери и боится. Мужчина врёт. Он сделает больно, но парню это знать необязательно. Большие бабки ушли на этого Омегу. Девственники всегда очень дорогие. Чимин этих денег явно стоит. —Ангел мой, иди ко мне, — вибратор летит на кровать, а мужчина тянет руки к бархатному телу. До Омеги только сейчас дошел смысл чужих слов. Разум как-то знатно помутнел. Его назвали новым именем, но это сейчас неважно. Важно то, что его сейчас будут ебать. Пак пугливо прижимает к себе руки, показывает свой протест, а слова не вырываются из рта, застревая между зубов. Возбуждение. Чимин чувствует свое возбуждение. Чёртовы таблетки. Мужчина вдыхает усиленный запах и облизывается. Омега пахнет сладко. Да так, что трудно понять какие нотки преобладают. Сахар здесь точно есть. Потихоньку по внутренней стороне бедра течет смазка. Глаза застилает пелена возбуждения. Только один вопрос. Неужели он отдаст сейчас себя лично в руки этому мужчине. Слёзы текут из глаз, и Альфа рычит. —Я ещё ничего не сделал, а ты уже плачешь. Глупый, — расстояние сокращается, и руки блуждают по аппетитному телу. Он не худой и не толстый. Всё настолько в меру, от чего член дёргается и дёргается. Кожа идеально гладкая, мягкая. Идеальный малыш. Слишком новый и чистый. Четвертый поцелуй Омеги забирает этого Альфа. Он второй, кто его целует. И это снова ужасно, до рвотного рефлекса, когда его язык внутри рта. Сейчас бы кусаться, да вот только тело реагирует. Ему это в новинку и ему хорошо, а самому Паку нет. Чимину противно до бесконечности. Возбуждение становится слишком сильным, сознание отключается. Он оказывается на кровати, его ноги тут же раздвигают и начинают растягивать тем самым вибратором. Чимин стонет, уже ничего не понимая. Отдается ощущениям полностью, без остатка. Похоже таблетка была не просто для возбуждения, ибо почему он не может больше ни о чём думать? Почему так отдаётся? Почему стонет под мужчиной и от боли и от наслаждения? Разве сам себя не будет ненавидеть? Будет, естественно будет, как только сознание встанет на место, но до этого ещё далеко. Прекрасная кожа Чимина покрывается засосами, следами от рук. Альфа не жалеет юное тело, трахает на всю, вгоняя свой старый член в давно растянутую дырочку. Пак ничего не видит, и это, наверное, его единственное спасение. Хорошо, что Чимин почти не видел того, как его рот трахают органом. Альфа кончает внутрь, засыпает рядом, обняв Омегу, а сам Пак смотрит в потолок бесцветным взглядом. Эффект таблетки начал пропадать. Туман вокруг начал рассеиваться. Спустя каких-то пару минут дверь открывается и заходит охрана. Чимин смотрит на них и видит в руках полотенце. Одежды на нём нет вообще. Пак позволяет себя забрать из рук старика и укутать в полотенце. Омегу несут отсюда в ванну, а старого мужчину оставляют одного. Время пребывания Омеги около него закончилось. Почему нет никаких эмоций? А их и не будет ещё час. Сознание будет медленно возвращаться к нему. Да, теперь он начал понимать, что происходит, но в голове пустота. Ванна выполнена в светлых тонах. Она достаточно просторная, а по середине стоит сама ванна. Рядом туалет. Ну, и на этом всё. Омегу кладут в старую ванну и уходят. В голове все ещё ничего нет. В помещение заходит какой-то Омега. Он его не видел ни разу, но это и не важно. Ему абсолютно всё равно. Если прислушаться к внутренним ощущениям, там ничего нет. Реально ничего. Словно не было никакой жизни до, не было секса сейчас, не было ничего. Его моют достаточно быстро, помогают вылезти и накидывают другое полотенце. Чужие руки так и остались проигнорированы. —Ты начнёшь что-то чувствовать через минут тридцать. Постарайся не убивать себя, ладно? — Омега безразлично смотрит в глаза Чимина, зовёт охрану, и та отводит его в личную временную комнату. В ней светло. Он сел на кровать, не убирая полотенце. Его оставили одного с этой пустотой. Чимин стеклянно смотрит в стену, пытаясь уловить хоть что-то внутри. Но ничего не происходит. Он прикрывает глаза и слушает тишину, отсчитывая время до внутренней мясорубки.***
Омегу бьют по лицу кулаком. —Очень плохой Омега, очень плохой, — Альфа скачет около Чон Хосока, оставляя удары на его подвешенном теле. -Нельзя в базу залезать. Нельзя. — всё повторяет одно и тоже, вдалбливая это в голову истекающему кровью парню. С носа и губ давно капает. Хосок держится, зачем — непонятно. Он переносит каждый удар по печени, по животу, по лёгким, по лицу. —Верните мне Чимина… — только и просит он. На все вопросы только это и отвечает. Лицо друга в голове держит, его прозрачным теплом себя обволакивает, хочет всё вернуть назад. Он не плачет, слезы кончились уже давно. Все удивлены, что тот всё ещё дышит. У него явно сломано ребро, может и несколько. Хосок выплёвывает только свою бесконечную боль себе под ноги вместе с кровью. —Шлюхе место именно там, — снова удары. Хосок снова и снова просит. Бесит изрядно, заставляет сильнее бить. По мнению Хо там даже бить уже нечего, но почему-то не отключается. Мысль о Чимине держит его в реальности… —Заебал! — не выдерживает Альфа и бьёт его в затылок. Нервы уже с этим сильным Омегой кончились. —Не жилец он, в мусор его, — мужчина вытирает руки и с отвращением смотрит на покидающего помещение Чона. Даже во время темноты он ощущает рядом Чимина. Слышит его плач, его крик о помощи. Теперь это каждый раз его преследовать будет во сне и наяву. Он виноват. Всегда будет себя винить. Бессознательное тело везут к большому мусорному бочку. Маленький склад находится на территории. Хорошо было бы кинуть тело в кислоту, но, увы, у них замена всего содержимого. Кислоты нет, орудий пыток тоже. Приходится выкручиваться кулаками и мусорками. В любом случае, как только Хосок зачислится в базе мертвецом, он оттуда пропадёт, будто его и не было. Никто не раскроет убийство парня. Никто ничего не докажет. Хосок оказывается среди мусора в темном переулке.***
Сокджин сегодня в больнице отца, потому что тот забыл с собой все нужные ему таблетки. Омегу бесит, когда тот их забывает. Не сильно он любит все эти больницы. Он идёт к кабинету отца и проходит в него, когда слышит «войдите». —Вот. Больше не забывай! — он с силой ставит их на древесный стол и смотрит на уставшего отца. Ему бы больше отдыхать, а он работает. —Спасибо, Сокджини, — мужчина встаёт и коротко обнимает сына, попутно кидая взгляд на новую футболку. —Купил давно или недавно? — он указывает на вещь и садится обратно. Ким слегка улыбается. Футболка того Омеги ему дико нравится. Она очень удобная, и он носит её очень часто, просто отец не замечал. —Недавно… — лёгкий вздох и такие же лёгкие покачивания вперёд назад на ногах. —Хорошо. Едь домой на такси, — Альфа кладет в руки сына пару купюр и продолжает работу. —Окей. Не забывай кушать, пап, — он машет ему рукой и выходит из кабинета. Настроение нормально. Футболка придаёт каких-то неизвестных сил. Даже хочется напевать что-то под нос, правда он не знает что. Задерживаться в этом месте как-то не хочется. Ноги несут его к выходу из здания. Прохладный ветер врезается в Омегу, и он, слабо улыбнувшись, направляется на остановку, где будет ловить такси. —Дорогу! — кричит кто-то около больницы, заставляя почему-то Сокджина взглянуть в ту сторону. Какого-то парня привезли в больницу. Его везут на каталке в здание больницы. Красная макушка упирается в глаза. —Не может быть… — звучит под нос, а ноги уже несут к больнице, чтобы проверить. Нет, это точно не Хосок. Такой парень не должен попадать в больницу на скорой. Он смог догнать врачей и этого парня. Один взгляд и ноги не в силах двигаться дальше. Глаза от шока округляются, а рот закрывается рукой. —Хосок… — чуть ли не пищит, застывая полностью. Узнать его было легко. Внешность у него очень запоминающаяся. Омега так и остаётся на несколько минут стоять на месте, смотря на дверь, в которую увезли парня с окровавленным лицом.