Сказки полной луны

      Гарри стоял на лестнице с гирляндой в руках и сосредоточенно разглядывал отрубленные головы домовых эльфов, служившие в доме на площади Гриммо своеобразным декором. Даже слишком своеобразным. От семейного дома Блэков и так не веяло атмосферой уюта, несмотря на все попытки Сириуса и его друзей привести его в подобающий вид: потемневшие от времени двери, тёмно-зелёные обои, которые местами даже отклеивались, угрюмые портреты чистокровных волшебников, презрительно смотревших практически на любых гостей — всё это в определённой степени угнетало, а уж головы домовиков…       С ними определённо нужно было что-нибудь сделать. Гарри снова в растерянности посмотрел на гирлянду, внутри которой тепло мерцали заколдованные огоньки. Насколько неуважительной по отношению к эльфам была идея как-нибудь нарядить их головы к празднику?..       Откуда-то сверху слышался недовольный скрип мебели: Ремус и Сириус традиционно разгребали бардак, накопившийся за год. После смерти матери Блэка и скорого отъезда его младшего брата вместе с семейным домовиком, в доме стало некому убираться на постоянной основе, а Сириус не особо пылал любовью к «змеиному» дому, чтобы содержать его в исключительной чистоте.       Змеиного декора в комнатах, кстати говоря, было предостаточно, и крёстный не зря отзывался о доме именно так. При взгляде на подсвечники, люстры, некоторые картинные рамы и даже ножки диванов и кресел, выполненные в виде змей, Поттеру-младшему первым делом вспоминалась гостиная Слизерина и те немногие случаи, когда ему удавалось там побывать. В первый раз это произошло, когда они с Роном на втором курсе следили за Малфоем, а второй — когда его перебросило туда вместе с домовиком.       Мысли мальчишки понемногу перетекли к Риддлу, и он подумал, что вот кому, а слизеринскому старосте в этом доме бы точно понравилось. По крайней мере, Поттеру казалось, что Том любил змей…       Но парня тут не было, потому что тот отказался приехать на праздники. Гарри это всё ещё немного расстраивало, хоть он и успел подумать о том, что Риддл не был таким, как, например, Рон или Гермиона, и надеяться, что он так просто сорвётся в гости, было довольно глупо. И, наверное, им стоило поговорить ещё раз перед отъездом, но Поттер уже устал бегать за парнем, не получая практически ничего взамен.       — Знаешь, я как-то попробовал их оживить, — раздался над его ухом расслабленный голос Сириуса. — Хотел, чтобы лестница не выглядела настолько мрачной. Но эти паршивцы, как ожили, сразу начали ругаться и сыпать проклятиями, так что пришлось оставить их так.       Гарри удивлённо повернулся к нему. Погрузившись в мысли, он и не заметил, когда крёстный успел спуститься.       — А снять их нельзя?       — О, я пытался! — махнул рукой Блэк. — Но моя достопочтенная матушка, кажется, вдоволь постаралась над приклеивающими чарами: эти головы можно оторвать разве что со стеной…       Гарри снова посмотрел на домовиков. И, немного подумав, всё-таки повесил на них гирлянду.       — Неплохо, — прокомментировал Сириус. — Может, ещё какие-нибудь игрушки им на уши повесить?.. Шучу-шучу, — спохватился он, вовремя заметив, как крестник переменился в лице. — Сойдёт и так. Поможешь нам разобрать оставшийся мусор?       Поттер-младший, не раздумывая, согласился, и они с Блэком поднялись по лестнице к верхним комнатам. Там их встретил Люпин.       Гарри приветливо ему улыбнулся: он уже давно отказался приравнивать Ремуса к зверю, в которого он обращался. Но сам Люпин выглядел довольно понурым, хоть и пытался всеми силами это скрывать. И Гарри правильно догадался, что он тоже переживает из-за закрытия школы.       — Осталось немного, — сообщил Ремус. — Разберём эти вещи, и уборку можно будет считать законченной.       — Не понимаю, зачем мы вообще разбираем весь этот хлам, — пожаловался Сириус. — Выкинуть всё к чертям, да и дело с концом…       — Сириус.       — Знаю, знаю… — отмахнулся Блэк.       Хламом он называл ту часть семейных реликвий, которые не были приклеены к стенам и от которых он всеми силами старался избавиться.       — Гарри, отнесёшь это на чердак? — вежливо попросил Люпин, протянув ему посеребренные статуэтки, завернутые в пожелтевший от времени гобелен.       Гарри принял протянутый ему куль и согласно кивнул.       — Угу.              Чердак, к удивлению Поттера, из года в год оставался просторным, несмотря на то, что они с Сириусом постоянно что-то туда притаскивали. Разумеется, Блэк время от времени продавал реликвии коллекционерам, но не в том количестве, чтобы это место не зарастало хламом…       Раньше для Гарри это было загадкой, но теперь он сразу подумал о расширяющих чарах, которые использовал на своём кабинете Слизнорт. Должно быть, Блэки наложили на свой чердак что-то подобное, чтобы раз и навсегда решить проблему с нехваткой места.       Он внимательно огляделся, чтобы проверить свою догадку. Чердак и в самом деле выглядел больше, чем мог бы быть. Здесь хранилось не только то, что приносил Блэк, но и действительно старые вещи, которые, по словам Сириуса, принадлежали ещё его прапрапрадеду. Пара комодов-близнецов была набита сервизами и шкатулками, на полу лежали стопками ветхие книги и потрескавшиеся картинные рамы, а чуть поодаль, возле закопченного окна, ютился старинный сундук…       Сундук этот был весьма интересным. Он был тяжелым, выглядел дорого — целиком покрытый искусной резьбой — и не имел замка. Но при этом был заперт намертво. Сириус нашёл его в одну из первых уборок, но так и не смог открыть. Как и Джеймс с Ремусом, которых он попросил о помощи. Маги возились несколько дней, но в итоге решили, что кто-то из Блэков наложил на сундук заклинание вечного приклеивания, и, оставив попытки взлома, отнесли его на чердак.       Гарри взвалил куль со статуэтками на угол заваленного вещами комода и из любопытства заглянул внутрь: что Сириус решил выкинуть в этот раз?       Интересного оказалось мало. В хлам была списана парочка серебряных змей, которых в доме Блэков было навалом, ваза в виде тролльей ноги с отбитым мизинцем, какая-то почерневшая от времени маска… В комод всё это добро едва ли могло поместиться, поэтому Поттер-младший пристроил туда только змей, маску нахлобучил на чучело совы, стоявшее неподалёку на пыльном пуфике, а «ногу» водрузил на окно.       Все эти вещи чудным образом вписались в местную атмосферу безумной свалки. Даже побитая ваза. Поттеру она совершенно не нравилась, так как напоминала не самые приятные стычки с троллями, но вот прошлый владелец вазы, кажется, был от неё в восторге. Даже положил внутрь какой-то цветок. Вряд ли это был кто-то из Блэков — они, насколько мог судить Гарри, обладали вкусом, хоть и специфическим. Скорее всего, это сделал последний их домовик. Сириус рассказывал, что тот обладал привычкой таскать всякие блестящие штуки и прятать их по разным углам.       Гарри осторожно выудил цветочек из тролльей ноги. Он, вопреки рассказам крёстного, не блестел, но все его пять лепестков были весьма изящно выточены из какого-то тёмного металла. Цветок был почти как настоящий, лишь его ножка, похожая на обычную спицу, немного портила впечатление. И он точно был принесён откуда-то из другого места.       Стоя перед окном, Гарри крутил цветочек в руках и напряжённо пытался вспомнить, где ещё мог видеть такие цветы. Где-то в доме Блэков такие были, но где…       В какой-то момент он бросил взгляд сквозь свои пальцы и удивленно замер. И едва сдержался, чтобы не хлопнуть себя по лбу. Ну конечно! Сундук! На его крышке была вырезана целая картина с девушкой, которую Гарри окрестил нимфой, сидевшей в цветах.       Он наклонился, чтобы лучше увидеть резьбу, и поднёс к ней цветок, найденный в старой вазе. Цветок выглядел так же, как и те, что были на крышке.       «Может быть, где-нибудь одного не хватает? — пронеслась волнующая мысль в голове мальчишки. — И если найти место, куда его надо вставить, сундук откроется?»       Гарри внимательно вгляделся в рисунок — так, как он вглядывался в поле во время матча по квиддичу. Цветы выглядели предательски одинаково, и от попыток найти место для ещё одного начинало лишь двоиться в глазах. Но упрямства Поттеру было не занимать, и он, ведя пальцами по резным узорам, продолжил искать…              — Гарри! — позвал Сириус с третьего этажа, собрав очередную кучу ненужных вещей. — Куда он запропастился?       Люпин только пожал плечами.       — Понятия не имею. Я позову его, если он всё ещё на чердаке.       С этими словами он подхватил оставшийся куль и посмотрел на Сириуса. Блэк согласно кивнул.       — А я посмотрю на кухне.              Поттер слышал, как его зовет крёстный, но лишь немного заторопился. Он успел заметить, что цветочный узор повторялся, и теперь искал уже более конкретное место, и, казалось, вот-вот должен был…       — Вот! — Гарри случайно воскликнул вслух, но ничуть не смутился.       Он нашёл! Недалеко от нимфы как раз не хватало одного пятилистника! Он присмотрелся внимательнее и нашёл ещё одно подтверждение своих мыслей: в центре пустого места была маленькая, едва заметная дырочка.       «Вот оно, — уже спокойнее думал Гарри. — Вот это место. Надо только…»       Он аккуратно приладил ножку цветка к отверстию. Цветок сел, как влитой. Поттер радостно улыбнулся, но затем, не приметив никаких изменений, нахмурился, разогнулся и попробовал приподнять крышку руками. Сундук не поддался.       Но потом в глубине сундука вдруг что-то скрипнуло. А затем щёлкнуло. И, к удивлению Поттера, рисунок на крышке начал двигаться…       Гарри видел что-то подобное в банке «Гринготтс», когда они с Сириусом брали деньги из сейфа Блэков: дверь, покрытая замысловатыми завитушками, вдруг зашевелилась, треща и щёлкая, когда служащий банка провёл по ней шишковатым пальцем. Сундук открывался похожим образом. Цветы медленно поворачивались, цепляя друг друга, как маленькие изящные шестерёнки, а нимфа в центре будто поднялась со своего места и начала танцевать в такт механическому прищёлкиванию.       Это было красиво. Так красиво, что Гарри даже на мгновение забыл о своей первоначальной цели: узнать, что же было внутри загадочного сундука. Но вот движения нимфы замедлились, а цветы почти перестали вращаться. Крышка лениво щёлкнула в самый последний раз и наконец распахнулась…       Поттер мгновенно похолодел. Он почувствовал, что что-то было не так, ещё когда в открывающемся просвете метнулось что-то неясное, но всё равно оказался не готов к тому, что увидел внутри сундука.       Внутри было тело.       Мерзкое чувство. Липкий холодный ужас, заставляющий свернуться в комок всё, что было внутри. Гарри, в последние недели освободившийся от кошмаров, уже почти забыл, каково было испытывать это. А теперь кошмары настигли его наяву.       Тело принадлежало Риддлу.       Окровавленное. Неестественно согнутое, чтобы поместиться в слишком тесный сундук. Его никак не могло быть здесь, и Гарри хорошо понимал это. Но видение было слишком реальным.       Том Риддл был мёртв.       Поттер чуть подрагивающей рукой потянулся за палочкой, но ужас, охвативший его, не давал что-либо предпринять…       — Гарри, мы тебя уже потеряли, — Люпин, пригнувшись, пролез на чердак, — что ты так долго здесь…       Он не договорил. Его вниманию предстал Поттер-младший, в ужасе смотревший на содержимое сундука. Куль с вещами выпал из его рук и со звоном ударился об пол.       — Гарри, отойди! — предупредил Люпин, но, добившись от того лишь запоздалой реакции, сам оттолкнул гриффиндорца в сторону.       На мгновение ему удалось увидеть то, что так сильно шокировало мальчишку, и Люпина тоже обдало холодом. Не так уж часто приходится смотреть в мертвые глаза своего же ученика. А Ремус предпочел бы вообще никогда такого не видеть. Вторя его желаниям, тело слизеринского старосты внезапно развоплотилось и тут же обрело форму полной луны. Люпин схватился за палочку.       — Ридикулус! — лишь на секунду замешкавшись, выкрикнул он.       Луна превратилась в белёсый воздушный шар, который в ту же секунду лопнул и с комичным писком начал носиться по чердаку. Взмахом палочки маг загнал его обратно в сундук и повернулся к Поттеру.       — Гарри?..       Поттер, уже вышедший из оцепенения, сначала только вздохнул, но после набрался сил для ответа:       — Всё в порядке.       Звучало это абсолютно неубедительно. Ремус покачал головой и снова посмотрел на сундук.       — Как ты открыл его?       — Ключ — один из цветков на крышке… я случайно нашёл его… — сбито пояснил Гарри. — Думал, в сундуке найдётся что-нибудь стоящее… но никак не…       — Боггарт, — закончил за него Ремус.       Гарри кивнул.       — Я понял, что это он. Том… — гриффиндорец осёкся, — то есть Риддл просто не мог здесь быть, но… я всё равно испугался.       — Держу пари, я бы на твоём месте испугался ещё сильнее, — успокоил его Люпин и чуть погодя добавил, пристукнув по сундуку пальцами. — Кстати, в нём действительно может быть что-то ценное, но узнаем мы это только тогда, когда куда-нибудь переселим боггарта.       Гарри снова кивнул. Кивать было легче, чем отвечать что-то связное. Чердак погрузился в тревожную тишину.       Глядя на мальчишку, Люпин вздохнул. Он был наслышан о случаях, когда боггарты принимали форму мёртвого человека перед тем, кому «посчастливилось» их найти — страх потерять кого-то из близких был знаком многим. Однако этот страх редко возникал у детей. Для этого должно было произойти что-то по-настоящему страшное — что-то, что заставило бы ребёнка бояться увидеть смерть конкретного человека.       И в данном случае Ремус знал, кто мог подтолкнуть Гарри к этому страху.       Гарри меж тем понемногу пришёл в себя и посмотрел на вещи, брошенные Люпином на входе в чердак. И вспомнил звон, с которым они ударились об пол.       — Там что-то разбилось, — уверенно заключил он.       — Точно, — Люпин кое-как отогнал тяжёлые мысли и улыбнулся. — Значит, теперь это точно хлам. Сириус будет в восторге.       Поттер негромко фыркнул.       — Надо спуститься и рассказать ему про сундук, — тут же предложил Ремус.              Когда они закрывали дверь чердака, Люпин всё же решился вновь коснуться увиденного, хоть и немного в другом ключе.       — Слушай, Гарри, может быть, я сейчас скажу нечто глупое, но… ты не думал позвать Тома в гости на Рождество?       Гарри удивлённо взглянул на него, слегка огорошенный этим вопросом. Это было то, чего он никак не ожидал от Люпина.       — Не пойми меня неправильно, — Ремус сразу пошёл на попятную, — я ни в коем случае не лезу в ваши дела, просто мне показалось, что вы хорошо сдружились в последнее время…       — О, ну… не знаю, — Поттер неуверенно взъерошил волосы, не зная, стоит ли ему вообще говорить об этом, но потом всё же признался. — Вообще-то я приглашал его перед каникулами, но он отказался.       — Я так и подумал, — ответил Ремус. — И, кажется, он и сам этому не рад.       — Что? Откуда ты знаешь?       Гарри, начавший было спускаться, остановился на середине лестницы и резко — даже слишком резко — повернулся к Люпину. Ремус почти улыбнулся, но всё-таки смог сдержаться.       — Ну, я видел его в день отъезда. И выглядел он, мягко говоря, не слишком уж радостно, — охотно пояснил он.       — Наверное, он просто не хочет возвращаться в приют, — предположил Гарри.       Он постарался сказать это как можно ровнее, но внутри него тихо вспыхнул маленький лучик надежды. Ремус выжидающе смотрел на него.       — Думаешь, он согласится, если я предложу ещё раз?       Мужчина кивнул.       — Думаю, тебе стоит написать ему письмо с приглашением.       Надежда разгорелась сильнее, и Гарри уже был готов в очередной раз кивнуть, как вдруг вспомнил один нюанс.       — Я… не знаю, какой у него адрес, — со вздохом ответил он.       Надежда угасла. Разумеется, ради этого можно было обшарить весь Лондон, но не тогда, когда до Рождества оставалось чуть больше дня.       — О, — Люпина это известие тоже несколько озадачило, — это проблема.       Гарри обречённо пожал плечами. Ремус понимающе качнул головой.       — Ну, ладно. Тогда давай хотя бы спустимся вниз.       

***

      — Мерлин, ну что за дом, — недовольно проворчал Сириус, щёлкнув замком шкатулки, в которую им с Люпином удалось загнать боггарта. — Каждая вторая вещь хотя бы раз в моей жизни пыталась кого-то убить. Никакого гостеприимства!       Люпин устало привалился к одному из комодов, наблюдая за бушующим другом. Гарри уже успел отправиться по каминной сети обратно к родителям, и на чердаке они были сейчас одни.       — К чести этого сундука, он пытался нас напугать, а не убить, за что я ему премного благодарен.       — Напугать? — Сириус громко фыркнул. — Ты лицо Гарри видел? Он как будто с мертвецом встретился!       Ремус вздохнул.       — Ну, это недалеко от истины…       — Серьёзно? — Бродяга удивлённо повернулся к нему. — Никогда бы не подумал, что он может бояться…       — Нет, там в другом дело.       — Вот как…       — Не знаю, стоит ли мне говорить, — под настороженным взглядом друга Ремус снова вздохнул. — Наверное, для Гарри это может быть личным…       — Тогда не говори, — подумав, согласился Бродяга.       Люпин мотнул головой, будто бы отгоняя ненужные мысли, и устало коснулся пальцами переносицы.       — Это я виноват, — сказал он после паузы, которая грозила стать слишком затянутой. — Я не говорил тебе, но противоядие… оно почему-то перестало работать. Не знаю, в чём дело. Но это не так важно, как то, что…       Он прерывался, но Блэк слушал молча и даже не думал перебивать друга. Лишь хмурился, догадываясь, что он может сейчас услышать. Ремус тяжело перевёл дыхание.       — В общем, в одну ночь пострадал студент. И Гарри видел.       Несмотря на то, что он всегда знал, чем была чревата ненавистная другу болезнь, Сириус всё же поменялся в лице. Раньше им всё-таки удавалось отвадить последствия.       — Вот чёрт, — напряжённо выдохнул он. — Но он же не…?       — Нет-нет, — Ремус замотал головой, — хвала Основателям, ни оборотня, ни калеку у меня из него сделать не получилось. Иначе школу бы точно закрыли, а мы бы с тобой разговаривали разве что через решётку тюремной камеры. Но всё же… это везение, я думаю. Всё могло обернуться гораздо хуже. Знаешь, наверное, мне не стоит больше…       — О-о-о, нет, только не заводи эту песню! — прервал его Сириус, услышав начало знакомой фразы. — Ты отличный преподаватель. И ты знаешь это. Да все это знают!       — Но я причиняю вред своим же студентам, — возразил Ремус. — Ты же видишь, к чему это привело. Одного ученика я чуть не убил. Гарри… он очень добр ко мне, но я сомневаюсь, что дело ограничивается лишь боггартом…       — Гарри просто хорошо знает, какой ты на самом деле, — уверенно сказал Сириус. — И я знаю. И проблема вовсе ведь не в тебе, а в том, что это дурацкое противоядие перестало работать!       Люпин тяжело вздохнул.       — Если бы во мне не было проблемы, мне не нужно было бы противоядие.       — Ты не виноват, и ты это прекрасно знаешь, — серьёзно повторил Блэк. — Лучше попробуй выяснить, что не так с этим противоядием.       Они обменялись теми самыми взглядами, которые порой проскальзывают у людей, знающих друг друга уже очень долго. Достаточно долго, чтобы не произносить всего вслух. Убедившись, что Люпин его понял, Бродяга наклонился к злосчастному сундуку.       — С ума сойти, — восхитился он, специально вытащив ключ и вставив его обратно, чтобы понаблюдать за движущимися узорами. — И как Гарри умудрился всё это найти…       — Он бывает очень внимательным, когда того хочет, — подтвердил Ремус.       — Ну, посмотрим…       Блэк руками откинул крышку, не став дожидаться, пока она откроется сама по себе, и громко присвистнул. Люпин подтянулся ближе.       — Ого.       — Кажется, моя почтенная матушка, если конечно это была она, не слишком уж доверяла гоблинам, — удивлённо произнёс Сириус, разглядывая деньги, украшения и бумаги, которые лежали внутри.       — Тут хватит на половину домика в какой-нибудь деревушке, — оценил Ремус.       — Или на целый, если всё это удачно продать, — добавил Блэк, сложив на груди руки. — Половину надо будет отправить Регулусу. А то я и понятия не имею, где его носит с этим дурилой-эльфом. Нашел же себе компаньона!       — Он ладит с Кричером явно лучше тебя.       — О, не спорю! И честно не понимаю, как вообще можно ладить с этим засранцем!       Люпин рассмеялся, вспомнив старые перебранки друга с домашним эльфом. С учётом того, как сильно Сириус не переваривал родовые устои Блэков, и как упрямо их отстаивал домовик, у них не было и шанса поладить друг с другом. В отличие от младшего брата Сириуса. Ремусу он, в общем-то, нравился. Да и Бродяга, хоть и старался этого не показывать, казалось, всё же скучал по нему.       — Кстати, а что за студент тогда пострадал? — выждав какое-то время, спросил Сириус.       — О… шестикурсник, Том Риддл.       Блэк с подозрением прищурился.       — Мне кажется, или я уже слышал его имя?       — Правда? — удивился Люпин.       — Да… — протянул Блэк, задумчиво погладив усы. — Это не тот парень, на которого напали дементоры?       — Было дело.       — Слизеринец?       — Он самый, — подтвердил Ремус. — Ему в этом году чертовски не везёт.       Блэк прищурился ещё больше.       — И это в него превратился боггарт?       Люпин со вздохом кивнул.       — Да. Только в мёртвого.       — Жуть какая, — Сириус даже немного вздрогнул. — И повезло же Гарри всё время быть рядом с ним…       — Не думаю, что дело в везении, — аккуратно вставил Люпин и, дождавшись, пока Блэк вперится в него взглядом, добавил. — И об этом я как раз хотел с тобой поговорить.       — Ты меня пугаешь, — честно заявил Сириус.       — Они раньше не ладили, но в последнее время стали больше общаться. Особенно после того случая с дементорами. И Гарри даже хотел написать Тому приглашение провести у них Рождество…       С каждым словом Люпина глаза Сириуса расширялись всё больше, а брови неумолимо ползли наверх. Но Ремус этого будто не замечал.       — …но он не знает адреса, на который должен писать.       — Какое счастье! — облегчённо вздохнул Бродяга.       — Сириус, — осадил его друг. — Гарри, между прочим, это расстраивает. Да и после сегодняшнего… мне кажется, ему было бы спокойнее, если бы Риддл был где-то рядом.       — Дружить со слизеринцем — всё равно что змею в дом пустить. Ты же сам знаешь, какие из них «товарищи», — отрезал Блэк.       — Лили бы с тобой поспорила.       — О, Лили всегда со мной спорит, но это не значит, что она права, — насупился маг, но долгого взгляда Ремуса всё же не выдержал. — Ну чем я могу помочь? Если бы этому Риддлу нужно было, чтобы Гарри ему писал, он бы дал ему адрес. А так, держу пари, он его ни во что не ставит.       — Он согласился сражаться с ним на дуэли, — возразил Люпин.       — Ну надо же! — деланно восхитился Блэк.       — И, возможно, они просто не думали, что на Рождество всем придётся разъехаться по домам. Том до этого каждый год оставался в школе, — вспомнил Ремус. — И ты, кстати говоря, как раз можешь помочь.       Бродяга скрестил на груди руки и присел на сундук.       — По крайней мере, я не знаю больше ни одного волшебника, который мог бы в самые короткие сроки разыскать в Лондоне нужное место.       Это прозвучало почти что как комплимент, но Сириус всё равно надулся.       — Ну, буду я в канун Рождества, высунув язык, искать какого-то там слизеринца, — проворчал он. — Можно подумать, этот парень сильно расстроится, если проведёт Рождество у себя дома, а не у Поттеров!       — Он сирота, — веско припечатал Люпин.       Сириус мгновенно умолк и удивлённо посмотрел на него. И, столкнувшись с максимально серьёзным взглядом Люпина, вздохнул.       — Ладно-ладно, — всё-таки согласился Блэк, — что не сделаешь ради любимого крестника…       

***

      Рождество приближалось, вот только Риддла это ничуть не радовало. Наблюдая за тем, как помощница миссис Коул наряжала небольшую ёлочку в холле, парень испытывал лишь презрение. В сравнении с Рождеством в Хогвартсе потуги приютских работниц устроить детям хотя бы какой-то «праздник» были попросту жалкими…       Хотя в этом году миссис Коул даже купила своим воспитанникам подарки на остатки пожертвований. Том понятия не имел, делала ли она это раньше — это было его первое Рождество здесь с того времени, как его взяли в Хогвартс, — но по искренней радости приютских детей можно было предположить, что такое бывало не часто.       Риддл скривил губы. Их радость раздражала его не меньше, чем эта дурацкая ёлка. К счастью, детей в приюте осталось не так уж много: часть из них уехала на праздники в семьи. Когда-то глава приюта пыталась и его пристроить в семью, но взрослые быстро отказывались, узнав о том, что приглянувшийся им мальчик «со странностями».       А потом с ними случались… разные вещи.       Позже Риддлу, разумеется, пришлось прекратить из страха быть исключенным из школы, но больше его вмешательство и не понадобилось: большую часть года он проводил вдалеке от приюта, а миссис Коул оставила все попытки отдать проблемного подростка в семью.       Это было единственное, чем Том был сейчас доволен. При всей своей ненависти к приюту, он не собирался менять его на маггловскую семью, в которой всё равно был бы лишним. Да и семья была ему не нужна. Он привык быть один. Всегда был.       И всё же что-то тяготило его наравне с накопившейся злобой. Терзало настолько сильно, что оставаться в приюте дольше Риддл уже не мог.       

***

      Собрание бывших Мародеров было организовано в спешке и лёгкой предпраздничной панике. А для большей секретности — ещё и в квартире Блэка, без посторонних ушей.       — Повтори, что ты собираешься делать? — переспросил Поттер-старший, недоверчиво прищурив глаза.       — Искать проблемы тебе на голову.       — Сириус, — привычно осадил друга Люпин.       — Ну а как ещё можно назвать слизеринца в доме?       — Проблемой, — согласился с ним Джеймс.       — Между прочим, он довольно ответственный, — попытался выгородить старосту Ремус. — И ни разу не попадался за нарушением правил.       Сириус, фыркнув, отклонился назад.       — Но что-то я сомневаюсь, что он ни разу их не нарушал. Иначе почему Гарри вообще с ним общается?       — А я и не говорю, что он не нарушал. Я говорю, что он не попадался.       Джеймс с уважением поджал губы.       — Ну ладно, — произнёс Сириус, — это идёт ему в плюс. Но давайте вернёмся к тому, что мне придётся бегать за ним по всему Лондону.       — По всему Лондону бегать тебе не придётся, — вспомнил Люпин. — Профессор Слизнорт как-то говорил мне, что Том, если я правильно помню, живёт в приюте Вула. Думаю, по названию его будет гораздо проще найти.       Бродяга ненадолго задумался.       — Это всё упрощает. Но тогда мне придётся каждый раз перекидываться из пса в человека, чтобы спросить маршрут.       — Хочешь, пойду с тобой? — тут же предложил Джеймс. — Должен же я знать хоть что-нибудь о приятеле своего сына, который, может быть, проведёт у нас праздники.       Сириус, подумав, кивнул.       — Согласен.       — Если вы наткнётесь на него где-нибудь возле приюта, он вас потом узнает, — предупредил Люпин.       Блэк и Поттер переглянулись.       — Помнишь… после одной из миссий у моей группы осталось немного оборотного зелья… — медленно начал Джеймс.       — Того самого, которое ты отдал мне, чтобы его не нашла Лили?.. — продолжил за него Сириус.       — Именно.              — Вот только я не помню, кто его разводил, — нахмурился Джеймс, когда Сириус принес ему остатки полностью готового зелья.       — А кто мог? — поинтересовался Люпин.       — Я, Джерри, Тонкс… — начал перечислять мракоборец, разглядывая тёмно-фиолетовую с отблеском жижу, — хотя на моё оно не похоже.       — Ой, да какая разница! — отмахнулся Бродяга. — Во всяком случае выглядит ничего, и ты точно им не отравишься.       Джеймс ещё пару мгновений смотрел на зелье, а затем быстро выпил его, по привычке даже уже не морщась. Блэк и Люпин с интересом уставились на него.       Изменения, как и следовало, начались почти сразу. Первым делом с лица Поттера исчезла щетина, волосы поменяли цвет, а подбородок постепенно сделался острее и уже. Вместе с тем у него совершенно точно начала изменяться фигура, да так, что в конце концов его собственная одежда в одних местах стала ему большой, а в других — неприлично узкой. И прежде, чем Сириус залился ехидным смехом, Джеймс снял очки и устало выдохнул:       — Тонкс.       Блэк громко расхохотался. Люпин фыркнул, из вежливости прикрывшись рукой. Поттер, перевоплотившийся в даму бальзаковского возраста, сделал глубокий вдох, отклонившись на кресле.       — Надо найти тебе другую одежду, — улыбаясь, посоветовал Ремус.       — О, с этим я помогу! — воодушевился Сириус, поднявшись со своего места, и мгновенно исчез, ловко пристукнув пятками.       Этажом выше раздался хлопок, а чуть позже — скрип.       — От моей матушки остался целых ворох нарядов! — послышался сверху приглушённый голос Бродяги. — И я всё не решался пустить их на тряпки! И вот наконец-то пришёл их час!       Джеймс недоверчиво посмотрел на Ремуса. Над ними какое-то время скрипели старые половицы, слышались шорохи и невнятные комментарии Блэка. Наконец всё затихло и раздался новый, уже более громкий, хлопок.       — Вот, — Сириус вновь появился внизу, но уже с охапкой мехов и платьев. — Сейчас мы тебя приоденем.       Спустя полчаса, усилиями Блэка, придирчиво подбиравшего достойный наряд, дама бальзаковского возраста оказалась одета в длинное винно-пурпурное платье, такого же цвета берет и облегающее пальто с серебристым меховым воротом. Сириус даже раздобыл где-то для Поттера сапоги на небольшом каблуке, над размером которых им, правда, пришлось слегка поработать.       Но вот дама была одета, и внимательно рассматривала себя в зеркале, а Блэк и Люпин с интересом заглядывали ей через плечо.       — По-моему, очень даже неплохо, — оценил Сириус. — Тебе это всё идёт куда больше, чем моей матушке.       — Бродяга, сделай одолжение, не упоминай свою матушку, — серьёзно попросил Джеймс. — А то я начинаю чувствовать себя неудобно.       — А без этого ты неудобно себя не чувствуешь?       — Я уже десять лет работаю в Аврорате, — пояснил Поттер. — Бывало и хуже.       Он аккуратно поправил меха и берет и приставил к горлу волшебную палочку, наконец изменив свой голос на женский.       — Надо выдвигаться, — мягко произнес он, кивнув в сторону выхода. — Действия зелья хватит максимум на пару часов.       — Слушаюсь, миссис Поттер.       Сириус послушно прошёл вперёд, получив от друга ощутимый толчок в плечо, и перед самой дверью превратился в собаку.       

***

      Том угрюмо шагал по улице, пряча нос в серо-зелёном шарфе, а руки — в карманах поношенного, но всё ещё прилично выглядевшего пальто. В окружении серых домов и заснеженных улиц он чувствовал себя лучше, свободнее, чем в блёклых стенах приюта, но сковывавшая его тяжесть и злость никуда не делась. Но от злости он и не пытался никак избавиться.       В конце концов, он должен был злиться! Имел на это полное право! Зимние каникулы в школе всегда давали ему огромный простор для действий, а в приюте и даже в городе он чувствовал себя так, словно был в тюрьме. А вокруг были всё те же счастливые люди — магглы, а может быть, и волшебники, сновавшие по магазинам и заведениям, как осы или какие-нибудь муравьи.       И он злился, потому что не понимал их со всех этой весёлой предпраздничной спешкой. Где были они — и где он. Между ним и остальным миром была огромная пропасть: не только из сил и возможностей, которые он видел в себе, но также из одиночества. И это абсолютно его устраивало. Он даже и не пытался как-нибудь пересечь её, чтобы по-настоящему столкнуться с чувствами, присущими далёкому ему миру. И он был спокоен, когда в последний раз бродил по улицам Лондона в праздник — также, как и сейчас.       А потом он столкнулся с Поттером. И этот Поттер, желая того или нет, скинул его в эту самую пропасть. Том слишком сильно привык к нему — сильнее, чем к однокурсникам или даже к слизеринцам, с которыми делил спальню. Поттер вызывал в нём противоречивые чувства, учил тому, чему он не хотел учиться. Провоцировал делать то, чего он не сделал бы никогда в своей жизни. И теперь, вновь оказавшись в пустоте своего одиночества, Том понял, что ему это в какой-то степени стало нравиться.       И это означало, что он допустил ошибку. Потому что теперь Поттер уехал домой, заодно испортив Тому все планы на праздники своими глупыми выходками, и, скорее всего, уже весело готовился к Рождеству, как и все эти торопливые магглы. А в дураках остался только лишь Том.       Риддл мёрз и уже не мог сказать точно, от чего у него скрипят зубы — от злости или от холода. И всё равно продолжал упрямо идти вперёд. В конечном счёте декабрьские морозы не могли сравниться с холодом, что он ощущал внутри.       — Простите, вы не подскажете, как найти приют Вула?       Услышав знакомое название, парень остановился, повернулся туда, откуда слышался низкий, но без сомнения женский голос. Его глазам открылось занятное зрелище. Не то чтобы оно было слишком уж необычным, но довольно хрупкую на вид женщину в компании волкодава, спрашивающую в пекарне про детский приют, ему приходилось видеть не часто. Честно говоря — никогда. Вдобавок женщина была одета по моде как минимум прошлого века, что добавляло ей лишней экстравагантности.       Том оглянулся. Прохожие, казалось, были того же мнения, что и он, а потому бросали на даму с волкодавом удивлённые взгляды. Впрочем, это никак не мешало ей выспрашивать информацию о приюте. Да и с пекарем женщине повезло: он оказался знающим и бойко объяснял что-то, показывая, как рассудил Том, в правильном направлении.       «Сумасшедшие места притягивают сумасшедших людей, — кисло подумал Риддл. — И что она там забыла?»       Впрочем, она могла быть очередной «доброй душой», как миссис Коул называла тех, кто давал приюту пожертвования. Во всяком случае её наряд, при всей его неуместности, выглядел очень богато. Но на всё это Риддлу, в общем-то, было плевать.       Парень остановился взглядом на волкодаве, добродушно вилявшему хвостом каждому встречному и ему в том числе. А после, ещё больше нахмурившись, поплёлся к приюту. Не хватало только, чтобы эта странная парочка добралась туда раньше, чем он успеет закрыться в собственной комнате.              Волкодав меж тем, проводив угрюмого юношу внимательным взглядом, принюхался и начал упрямо бодать «хозяйку».       — Тише, Бродяга, — попросил его Поттер, выслушивая от продавца последние указания, но это на пса не подействовало, и тот начал тянуть его за перчатку.       — Какой у вас милый пёс, — похвалил пекарь.       — Ох, да, он большой проказник, — кокетливо согласился с ним Поттер, и, откланявшись, наконец повернулся к псу. — Что такое?       Бродяга весьма однозначно показал носом на спину удалявшегося Риддла. Джеймс сразу приметил на нём слизеринский шарф.       — Понял, — коротко согласился он, и дама с собачкой осторожно направились следом за незнакомым юношей.              — Слушай, а это не тот самый парень, который был с Гарри на Хэллоуине? — спросил у Бродяги Джеймс, когда они тайно проводили слизеринца почти до дверей приюта, и ему наконец удалось увидеть хотя бы профиль его лица.       Сириус потрусил к безлюдному переулку. А затем, убедившись, что они остались одни, быстро превратился в человека.       — Он самый, — подтвердил он. — Запах точно такой же.       — Значит, это и есть Том Риддл… — задумчиво произнёс Поттер-старший.       — И лицо у него было такое, будто он не в приют шёл, а на похороны.       — Запомнил адрес?       Бродяга быстро кивнул. Поттер полез в меховую сумочку.       — Так, дай-ка, я сам напишу! — распорядился Сириус, отбирая у него бумагу и маленький карандаш, а затем очень быстро накарябал на листке адрес.       — Готово.       — Надеюсь, это всё было не зря, — искренне пожелал Джеймс, пытаясь через пальто поправить съехавшее вбок платье.       

***

      Гарри, временно не задействованный в домашних делах, разбирал вещи у себя в комнате. Не то чтобы ему было обязательно это делать, ведь через неделю он уже должен был ехать обратно в школу, но сейчас это было одним из способов отвлечься от настойчивых мыслей…       К слову, этот способ не помогал совсем. Гарри заметил это не сразу — просто понял в какой-то момент, что снова думает лишь о том, что случилось утром. О боггарте и о Томе Риддле, о котором он переживал больше, чем следовало.       И нет, он был не против того, чтобы беспокоиться о своей семье и друзьях, но в том-то и было дело: Риддла, с учётом всего, что было, другом Гарри всё же назвать не мог. Между ними случилось многое, но в то же время — будто бы ничего. Ничего, что могло растопить слизеринского старосту.       По крайней мере, он думал так, пока Ремус не рассказал ему об обратном. Неужели Риддл в самом деле переживал? Или попросту злился? Но, если так, может, стоило ещё раз позвать его в гости перед отъездом?       Поттер с шумным выдохом откинулся на кровать, взметнув и без того непослушную чёлку. Общаться с Риддлом было до ужаса сложно.       «Всё равно, что есть «Берти Боттс», — подумал мальчик, глядя на потолок с прибитым к нему гриффиндорским флагом. — Никогда не знаешь, попадётся ли тебе конфета с приятным вкусом или снова какая-то дрянь…»       Но иначе было бы не так интересно. Гарри поднялся и снова начал разбирать вещи, но уже не бесцельно. И спустя пару минут выудил из чемодана слегка помятую фотографию Риддла.       — И почему я не додумался позвать его снова… — уже вслух вздохнул он.       В дверь вежливо постучали. Поттер, чуть вздрогнув, спрятал фото в руке.       — Гарри, милый, — мягко позвала Лили, — спускайся, ужин уже на столе.              Поттер-младший спустился вниз, словно в тумане, и ел до необычного тихо, что, разумеется, не укрылось от его матери. Лили осторожно наблюдала за ним какое-то время, но затем всё-таки решилась спросить.       — Гарри, что-то случилось?       Поттер с запозданием оторвал взгляд от своей тарелки и, прожевав, мотнул головой из стороны в сторону.       — Ничего.       И только потом заметил, что в гостиной они с матерью были одни.       — А где папа? — удивлённо нахмурился он.       — Понятия не имею, — вздохнула Лили. — Ещё в обед сказал, что у него очень срочное дело, и с тех пор так и не появлялся.       Гарри удивился ещё сильнее. Занятый мыслями, он и не заметил, когда это произошло.       — Я почти уверена в том, что он слоняется где-то с Сириусом, — миссис Поттер слегка повела бровями. — Но даже если до ночи он не вернётся, завтра они точно все вместе сюда заявятся.       Гарри негромко хмыкнул. Тут его мать была совершенно права: ещё ни одно Рождество они не встречали без компании Люпина и Блэка. В этот момент снаружи громко хлопнула дверь.       — Джеймс! — взволнованно окликнула Лили, когда её муж появился в гостиной. — Где ты был столько времени?       — У меня было очень важное дело, — пояснил Поттер и загадочно улыбнулся, похлопав себя по карману пальто. — А теперь есть очень важная информация.       Под подозрительным взглядом Лили, Джеймс вытащил из кармана листок бумаги, сложенный в несколько раз, и протянул его сыну.       — Для тебя.       Гарри удивлённо посмотрел на него, но взял, а затем медленно развернул листок. От удивления у него даже слегка приоткрылся рот.       — Откуда ты… — Гарри ещё раз перечитал надпись с заветным адресом. — Постой, это почерк Сириуса… Вы вместе?..       Все слова мигом вылетели из его головы, и Поттер-младший смог разве что взглянуть на отца, ошарашенно хлопнув ресницами. Джеймс хитро улыбнулся.       — Так, кто-нибудь из вас двоих объяснит мне, что происходит? — спросила Лили, но уже безо всякой сердитости.       Гарри взволнованно выдохнул и всё же собрался с духом.       — Мам, пап, вы не против, если я позову на каникулы Тома Риддла? — выпалил он на одном дыхании, решив не разбираться, кем они с Риддлом друг другу приходятся.       — Я не против, — с готовностью сказал Джеймс.       Тут настало время удивляться Лили. Она повернулась к мужу и пару раз открыла и снова закрыла рот, так и не произнеся ни звука.       — О, господи… Джеймс! — наконец не то радостно, не то с упрёком выдохнула она. — Нет-нет, конечно же, пусть приезжает, просто… Ох, это же надо готовить постель!       Джеймс громко расхохотался, глядя на жену, готовую взяться за дело уже сейчас. Гарри во все глаза смотрел на родителей, не веря своему счастью.       — Перед тем, как что-то готовить, надо сначала его позвать, — резонно заметил Джеймс, посмотрев на сына.       

***

      Том лежал на кровати и сердито пялился в потолок, не желая признавать то, что он был не прав. Но его уверенность неумолимо таяла. Теперь он почти что допускал мысль, что в сложившейся ситуации виноват был не только Гарри. В конце концов, Гарри даже звал его на каникулы, и всё шло к тому, чтобы он поехал к нему на каникулы…       И он должен был согласиться, потому что слышал и знал прекрасно, что Люциус Малфой так или иначе постарается пошатнуть репутацию школы. Каковы были шансы, что он смог бы спокойно заниматься своими делами на Рождество? А тут так удачно подвернулся Поттер со своим приглашением…       И он, по собственной недальновидности, упустил свой шанс. И судьба была недостаточно благосклонна к нему, чтобы дать второй.       Риддл едва ли не взвыл от безысходности, закрыв руками лицо. Как же он ненавидел подобное чувство! Но в этот момент ход его мыслей нарушил загадочный звук.       Лёгкий стук с другой стороны окна.       Том подскочил, как ошпаренный. Снаружи хлопала крыльями белоснежная птица. Риддл застыл на мгновение, но затем впустил сову в комнату и быстро распечатал принесённое ею письмо.       И, читая его, начал истерично смеяться.