Iron, Neon Lights, and Weed

На следующий день я сижу на работе, умоляя, чтобы время шло быстрее. Я как обычно обедаю с Патриком и рассказываю ему о Мосте, а он отмечает, что это звучит очень, очень незаконно. — Но в то же время довольно круто, — признаёт он, когда я делюсь с ним идеями нарядов. Он говорит, что мне не стоит надевать ничего розового. Когда я прихожу домой и начинаю суетиться, Джон сидит на диване и играет в видеоигры. Время от времени он смотрит в мою сторону, когда я прыгаю перед зеркалом в полный рост в гостиной. Я думал, что он закатит глаза или просто попытается меня игнорировать, но вместо этого он ведет себя больше как взволнованная мать. — Ты когда-нибудь употреблял наркотики? — спрашивает он меня. Я кружусь, прижимая черную рубашку к голой груди. — М? Нет. Эта рубашка подойдёт? — Ну, ты когда-нибудь общался с людьми, которые принимают наркотики? — Мой сосед по комнате в колледже любил курить травку, — говорю я, поворачиваясь к зеркалу и решая, что эта рубашка не подходит для сегодняшнего вечера. Джон вздыхает. — Тогда послушай, если кто-то попытается тебе что-то дать, говори «нет», хорошо? И не оставляй нигде свой стакан. Большинство людей там будут что-то употреблять, так что будь осторожен. — Да, да, конечно, буду, — киваю я и натягиваю обтягивающую темно-синюю футболку. — В скольких клубах ты был? Я пожимаю плечами. — Ну, типа, я был на домашних вечеринках, студенческих вечеринках, знаешь? — Ты никогда не ходил в клубы. — Ну, нет, разве я не слишком молод? — говорю я ему, решая, что победителем будет этот синий верх. — Иисусе… — слышу я, как Джон бормочет позади меня. Я поворачиваюсь к нему и показываю на свою футболку и узкие черные джинсы. — Так нормально? Джон встает, смотрит на меня и вздыхает: — Я иду с тобой. — Идёшь? Офигенно! — Ага, — слабо бормочет он. Джон слегка мотает головой. — Иначе они сожрут тебя заживо. — Я настолько в этом сексуальный? — подмигиваю я, и Джон пренебрежительно машет рукой, говоря, что идёт переодеваться. — Хорошо, но ты не должен меня затмить! — сообщаю я ему и решаю, что пора делать прическу.

***

Уже готовый идти, я сижу на диване в гостиной, с нетерпением ожидая Джона. Уже 23:15, и я не хочу ничего пропустить. — Джон, давай быстрее! — зову я в сотый раз. Я слышу, как Джон двигается в своей спальне за стеной. Я встаю и начинаю ходить вокруг. Сегодня та самая гребаная ночь, если бы только Джон поторопился. Когда я наконец слышу, как Джон выходит из своей комнаты, я оборачиваюсь. У меня отвисает челюсть, когда я вижу его. Волосы Джона взлохмачены, он выглядит так, как будто у него только что был хороший секс, он нанес подводку для глаз, чего я никогда раньше не видел. И вместо обычной футболки, джинсов и шлепанцев Джон теперь одет в черные брюки в белую полоску, блестящие черные туфли в тон, черный жилет, а под ним белая рубашка с расстегнутыми тремя верхними пуговицами, открывающими полоску его бледной кожи. — Чувак, ты… горячий, — неловко заканчиваю я, глядя на него так, как никогда раньше. Джон ухмыляется. — Не смотри так шокировано, приятель. Я трясу головой, чтобы прийти в себя. — Как бы там ни было, чувак, я всё равно сексуальнее тебя. Мы берем такси до Моста. Я подумал, что мы получим скидку или что-то такое, потому что Джон работает таксистом, но нам ничего не дают. Все 20 минут поездки Джон говорит, что я не должен паниковать, но первая ночь — самая важная ночь, которую я когда-либо проведу в Мосту. — Каждый месяц появляются новые люди. Когда месяц подходит к концу и пароль меняется, большинство из них больше никогда там не появляются. Если ты напортачишь, они скажут мне больше не давать тебе пароль. И я не буду, — сообщает мне Джон, — так что у тебя есть месяц, чтобы туда вписаться. Если ты не впишешься, ты уйдёшь. Или, если облажаешься, ты уйдешь, даже если будешь постоянным клиентом в течение многих лет. — Как можно облажаться? — спрашиваю я, пытаясь узнать как можно больше. — Развязать драку, торговать плохими наркотиками и тому подобное, — объясняет Джон. — Также важно заводить друзей. Это достаточно просто, потому что люди из Моста любят знакомиться с новенькими. Если ты не заводишь друзей, значит, с тобой что-то не так, и ты больше там не появишься. — О, — вздыхаю я, теребя футболку, чувствуя себя на грани нервного срыва. Я не думал, что это так тяжело. Я не думал, что мне придется прилагать усилия, чтобы оставаться на сцене. — Не переживай об этом, приятель, у тебя уже есть друг, — подмигивает Джон. — Я. — Но тебя там не было целую вечность! — Да, но раньше я был… довольно влиятельным. Нас хорошо примут, — уверенно говорит мне Джон. Я совсем не чувствую себя уверенно. — Просто будь крутым, — говорит мне Джон в качестве последнего совета, — им это нравится в людях. Слишком скоро я снова здесь: угол 4-й и Фримонт. Джон заходит в переулок, как будто делал это уже сотни раз — и, наверное, так оно и было. Мы останавливаемся перед черной дверью, и я стою рядом с Джоном, чувствуя, как меня охватывает волнение. Джон поднимает кулак к двери, колеблется, вздыхает, мотает головой и стучит. Я ухмыляюсь, как идиот, когда вижу, как крупный мужчина с пустым взглядом открывает нам дверь. — Привет, Макс, — скучающим тоном приветствует его Джон. — Джон, — кивает Макс. Если Макс и удивлен, увидев Джона, он, конечно же, это скрывает. — Документы, — говорит он мне. Я нервно сую свое удостоверение мужчине, который долго на него смотрит. Он оглядывает меня с ног до головы. Я смотрю на Джона, который стоит со скучающим и равнодушным видом. Я кашляю, поправляю волосы и надеюсь, что кажусь крутым. — Хорошо, Ури, — наконец произносит Макс и возвращает моё удостоверение. — Спасибо, — говорю я, копируя безразличный тон Джона. Внутри я праздную, потому что в прошлый раз я не заходил так далеко. — Пароль? — спрашивает нас Макс. Я пристально смотрю на Джона, потому что он не сказал мне пароль. — Арабский ремешок, — говорит Джон. Макс отходит в сторону, открывает дверь пошире и жестом приглашает нас войти. Я дергаю Джона за рукав и шепчу: «Молодец!», как будто он только что выиграл «Кто хочет стать миллионером». Джон бросает на меня пристальный взгляд, говоря мне взять себя в руки, что я и делаю. Джон заходит первым, и я иду за ним, пытаясь излучать хладнокровие и уверенность в себе. Вышибала кивает нам, когда мы проходим мимо него, и мы киваем в ответ — я чувствую себя чертовски круто. Дверь за нами закрывается, и я замечаю, что единственный свет теперь исходит от голубых неоновых ламп на потолке. — Веди себя хорошо, Ури, — монотонно говорит Макс, но я всё равно слышу, что он говорит серьезно. — Не беспокойся об этом, — говорит ему Джон, и мне хочется обнять Джона за его поддержку. Джон уже движется дальше, и я понимаю, что мы находимся наверху лестничного пролета. Я быстро следую за Джоном, и мы спускаемся по широкой лестнице, окруженной черными стенами. — Что за арабский ремешок? — спрашиваю я Джона, когда Макс оказывается вне пределов слышимости. Джон усмехается. — Это э-э… тебе лучше не знать. Я решаю, что это не так важно. Единственный звук — это наши шаги, и я немного сбит с толку, потому что в клубе наверняка было бы шумно. — Эм, Джон… — Подожди, — говорит он мне, и я тут же задерживаю дыхание, когда мы подходим к подножию лестницы. Передо мной гигантская железная двустворчатая дверь. Джон прочищает горло, берётся за ручку и тянет дверь на себя. В уши мгновенно ударяет волна громкой музыки и голосов, меня встречает запах пота, травы и бог знает чего ещё, и я чувствую на своей коже дуновение теплого, влажного воздуха. Джон ободряюще улыбается мне, когда мы входим, и тяжелая дверь закрывается за нами. Я стою у двери, пялясь по сторонам — мы на краю небольшого зала, полного людей. Посередине танцпол, битком набитый людьми, а позади них я вижу пустую сцену, но, как я полагаю, её используют для выступлений групп. По другую сторону зала от сцены находится бар, а вокруг него столики, возле которых стоят люди с напитками. Барную зону и танцпол отделяет небольшая ложа, в которой находится диджей. — Пойдем, я устрою тебе экскурсию, — громко говорит Джон, чтобы заглушить музыку, и я киваю. Джон ведет нас, и мы пробираемся сквозь людей к сцене. Вдоль стены между сценой и главными дверями расположен целый ряд кабинок, к которым ведет двухступенчатый подъем, а в каждой кабинке П-образный диван и стол. Мы проходим мимо них, и я стараюсь не смотреть на людей, занимающих кабинки — девушка сидит на коленях у парня, задрав юбку до задницы и положив ноги по бокам, раскачивается на нем и даже не стесняется. В соседней кабинке я вижу парня, нюхающего бог знает что со стола с довольным выражением лица. И ещё раз, нет никаких попыток быть осторожным. Сами люди не выглядят слишком странно — полагаю, я ожидал увидеть готических красоток и бородатых байкеров с шарфами в черепах. Но некоторые одеты в простые джинсы и футболки, хотя все мужчины и женщины изрядно накрашены. Большинство людей, похоже, немного принарядились, как и Джон. Клуб ещё не заполнен, Джон говорит мне, что больше всего людей здесь около часа ночи, но клуб вмещает около 200 человек. И я замечаю, что все эти люди молоды и красивы, и все они создают особую атмосферу — от двух девушек, вертящих бёдрами на танцполе, до парня, принимающего наркотики у всех на виду — все они создают атмосферу пофигизма. Мы останавливаемся на углу сцены и ряда П-образных кабинок. — Люди зависают здесь, чтобы потрахаться и обдолбаться, — сообщает мне Джон о диванной зоне. Я уже догадался. — Здесь каждую субботу играют группы, — кивает он в сторону сцены. — В пятницу — просто клубная ночь. Джон ведет меня на другую сторону сцены, где я вижу двери в туалеты. Я также впервые замечаю, что над барной зоной есть балкон, где ещё больше людей. Наверно, это отличное место, чтобы наблюдать за группами, которые выступают на сцене. Джон видит, как я смотрю на балкон. — Это VIP-зона, — сообщает он мне. — Поверь, тебе лучше не знать, что там происходит. — Как туда поднимаются? — спрашиваю я, и Джон указывает на винтовую лестницу у барной стойки. У подножия стоит ещё один вышибала. Я киваю, впитывая всю информацию, и мой взгляд снова падает на двух девушек, которые обжимаются на танцполе. Типа, я гей, но всё же… чёрт. — Большинство здесь как минимум би, — сообщает мне Джон и кивает на парня, зажатого между девушкой и парнем, которые оба лапают и целуют счастливчика посередине. Мы идем к бару, и, проходя мимо одного из столиков, какой-то парень хватает Джона за рукав. — Джон, мать твою, Уокер! Все люди за столом издают «ох!» и «ах!», и парень обнимает Джона со словами: «Эй, чувак, я думал, ты сдох!» Джон смеётся и начинает разговаривать с людьми, а я стою позади него, чувствуя себя немного не в своей тарелке. Достаточно скоро этот парень настаивает на том, чтобы сводить Джона повидаться со всеми его старыми друзьями, и Джона не приходится долго уговаривать. Джон поворачивается ко мне и дает мне двадцать долларов. — Возьми нам выпить, хорошо? Я пойду разузнаю как тут всё. Джон подмигивает мне и уходит. Я тупо стою, глядя ему вслед. Я думал, что Джон пойдет со мной, чтобы, я не знаю, помочь? Не для того, чтобы просто бросить меня, как только мы приедем. Я вздыхаю и иду к бару, который пока не слишком занят. Я заказываю нам две кружки пива и подхожу к самому краю бара, чтобы осмотреться и оценить ситуацию. Ну, Джон сказал, что кое-что для меня разузнает, так что, полагаю, мне придется подождать. Я потягиваю пиво и стараюсь выглядеть круто и уверенно. Я пытаюсь набраться смелости, чтобы начать заводить друзей и вписываться в это общество, но большинство людей просто проходят мимо, даже не глядя в мою сторону. Пусть подождут, ведь скоро я раскачаю их и… Есть такие моменты в фильмах, где всё движется в замедленной съемке. И именно это со мной происходит. Я вижу парня, идущего к бару, но не просто какого-то, а самого прекрасного парня, которого я когда-либо видел. У него красивые карамельно-каштановые волосы, он высокий и стройный, с аурой грации и красоты. На нем серая футболка с v-образным вырезом и черные кожаные штаны, а между футболкой и штанами виднеется полоска гладкой кожи. Но самая поразительная особенность — это его макияж и птицы, нарисованные на его щеке. Он выглядит примерно моего возраста и, одним словом… потрясающий. Я смотрю, я просто смотрю, это всё, что я могу делать. Между губами идеальной формы свисает косяк, и он не держит его, когда идет сквозь толпу. Он покачивает бедрами, двигаясь с такой легкостью и видом, словно он хозяин этого клуба и всех в нём. И я продолжаю смотреть на него, когда он подходит к бару и прислоняется к стойке в нескольких футах от меня. Бармен тут же подходит, чтобы его обслужить, и парень зажимает косяк между своими длинными пальцами, отбрасывает волосы с глаз. Он не говорит ни слова, просто поднимает палец, показывая «один» бармену, который кивает. Пока он ждет свою выпивку, он замечает, что я смотрю на него краем глаза. Он наклоняет голову вбок, едва ли на дюйм, чтобы получше меня разглядеть. Моё сердце замирает, когда его карие глаза скользят по мне один раз, всего один раз, и он отворачивает голову назад. Бармен возвращается с напитком в руке. — Мохито, — говорит он, ставя его перед парнем. Я замечаю, что парень не платит за свою выпивку, а бармен явно этого не ожидает, так как он переходит обслуживать кого-то другого. Ангельское создание вот-вот возьмёт свой стакан и уйдет… но я не могу этого допустить. Я быстро приближаюсь к нему и говорю самое худшее, что мог бы сказать: — Ты так часто сюда приходишь? Я мгновенно осознаю свою глупость, но не показываю своего смущения. Он поворачивается и смотрит на меня с немного недоверчивым выражением лица. Он снова осматривает меня с ног до головы, и на его губах появляется игривая ухмылка. Он опирается локтем о стойку, выставляя бедро вперед ровно настолько, чтобы это выглядело непринужденно и в то же время маняще. Он подносит косяк к губам, держа стакан другой рукой. — Да, часто, — отвечает он и глубоко вдыхает дым. Он разговаривает со мной! Да ну нахер, он разговаривает со мной. — Как тебя зовут? — спрашивает он меня. Он проявляет ко мне интерес! Всё идет отлично, дайте мне два часа, и мы придумаем имена нашим будущим детям. — Брендон, — представляюсь я, — а тебя? Он смотрит на меня с интересом. — Райан. Я решаю, что Райан самое красивое имя на свете. Ладно, и что мне дальше делать? Мы разговариваем, мы знаем имена друг друга, будет круто, если я сейчас просто потащу его домой? Потому что он просто чертовски горяч. — Итак, Райан, не хочешь ли ты, э-э, потанцевать? — спрашиваю я его, делая вид, что всё круто и гладко. — Потанцевать? — повторяет он. — Да, ну знаешь, подвигаться вместе с музыкой, типа как они, — я киваю в сторону людей на танцполе. Он смеётся. Он смеётся над моей дурацкой шуткой, о боже, да, он само совершенство. И у него самый красивый смех, который я когда-либо слышал. Его глаза слегка сверкают, когда он улыбается. — Так ты пришёл, чтобы потанцевать, Брендон? — Ну, — начинаю я, — вообще-то, я музыкант. — Неужели? — Райан поднимает бровь, глядя на меня. — Да, именно поэтому я здесь. Надеюсь обзавестись нужными связями, знаешь, начать карьеру, — бормочу я. — Мой друг пошел об этом узнать, но я без понятия, когда он вернется. Так что пока я не против насладиться танцами. — Хм, — говорит он, делая глоток своего напитка. Это не «да» и не «нет». Я стою, ожидая, что он примет или отклонит мое приглашение, но он не делает ни того, ни другого. Он потягивает свой напиток, глядя на меня, и кажется, что секунды тянутся бесконечно. Наконец он выпрямляется со словами: — Знаешь что, я… Но тут нас прерывают, когда к нему подходит другой парень: — Райан, нам надо поговорить, — настойчиво говорит он. Этот парень довольно сексуален, у него густо подведённые глаза и слегка зачесанные вверх волосы. — О чём? — спрашивает его Райан, и я вижу секунду беспокойства на его лице, прежде чем оно исчезает под завесой непринужденности, хладнокровия, сексуальности и всего, что с ним происходит. Парень быстро кидает взгляд в мою сторону и, видимо, решает, что на меня можно не обращать внимания. — Нам правда надо поговорить, — повторяет он и выглядит довольно расстроенным. — Конечно, Спенс, — улыбается Райан и снова изящно откидывает волосы с глаз в сторону. Парень уже уводит его, и Райан бросает последний изумлённый взгляд в мою сторону, прежде чем исчезнуть. — Как-нибудь в другой раз! — кричу я, но не уверен, что он меня слышит. Твою мать, всё шло так хорошо. Надеюсь, что он постоянный клиент, он явно казался таким. Так что я, наверное, увижу его снова, и, может быть, тогда мы потанцуем, и я отведу его к себе домой, и мы безумно влюбимся и будем жить долго и счастливо. Дело не в том, что я сексуально неудовлетворен, потому что, чтобы быть сексуально неудовлетворенным, нужно иметь какое-то сексуальное прошлое, так ведь? Ну, у меня было с одним парнем ещё в старших классах, он нагнулся над моей кроватью, и я его трахнул. На следующий день он сказал, что не гей, и вернулся к своей девушке. Не особо интересная история. Но, честно говоря, это не моя вина, я был слишком занят музыкой и просто пытался выжить, чтобы иметь время для романтики. Но Мост явно сочетает приятное с полезным, так что кто я такой, чтобы спорить? Особенно когда меня так тянуло к этому парню, Райану, как упрямого ребенка тянет облизнуть качели посреди зимы. И у нас с этим ребёнком одна участь: мы застрянем. Мне до сих пор кажется, что я застрял под изысканным взглядом Райана, и у меня кружится голова. Менее чем за час пребывания в Мосту я уже по уши влюбился.