Iron, Neon Lights, and Weed

Я снова в квартире Райана. При дневном свете она выглядит по-другому… так же, как и Райан выглядит по-другому днём. Мы сидим на диване в квадратном углублении гостиной, и меня преследуют воспоминания о том, как я был здесь в последний раз. Квартира в пентхаусе напоминает мне о брошенности и унижении, которые я чувствовал тогда и всё ещё чувствую сейчас. Что касается Райана, то с таким же успехом я мог бы никогда не заходить в это здание. Он никаким образом не показывает, что между нами что-то изменилось. С таким же успехом между нами могло ничего и не быть. Райан передаёт мне апельсиновый сок и усаживается на диван, стоящий под прямым углом к ​​моему. Он кажется не особо смущённым, в основном просто раздраженным. Он слегка прочищает горло. — Так что ты хочешь знать? — Зачем тебе юрист? — спрашиваю я прямо. — Для бизнеса, — пожимает он плечами. — Какого бизнеса? — Нужно было, чтобы мне составили один контракт, вот и всё. Это очень скучное дерьмо, — говорит Райан. Я слегка улыбаюсь. — Я там работаю, читаю документы… поверь, я знаю, что это скучно. Райан слегка смеётся. — Ты в офисе, работаешь с юридическими документами… никогда бы не подумал об этом. Он смотрит на меня и улыбается, искренней улыбкой, я мгновенно чувствую бабочек в животе. Я чувствую себя так, как будто он никогда не делал ничего плохого, как будто он не ранил меня больше, чем кто-либо в жизни. И я знаю, что не должен сидеть и чувствовать себя счастливым от того, что снова нахожусь рядом с ним. Я должен гневаться и злиться… но этого просто не будет. Райан встаёт. — Если это всё, что ты хотел узнать… — Нет, это ещё не всё! — вскакиваю я. — Этот контракт, бизнес контракт, что конкретно…? — У меня свой бизнес, — говорит Райан, снова усаживаясь на диван. — Наркотики? — спрашиваю я. Райан усмехается. — Нет. Настоящий легальный бизнес. — А именно? — Ну, это просто чтобы мне было не так скучно, понимаешь, — неопределенно отвечает он и делает глоток апельсинового сока. — Ясно, — вздыхаю я. Райан явно не собирается мне об этом рассказывать. — А как насчет… прошлого месяца, когда тебя так долго не было в городе. Где ты был? — В Нью-Йорке, — отвечает Райан. — Целых три недели? — скептически спрашиваю я. — Ага. На самом деле я покупаю там компанию, интегрируя её со своей. Это очень непросто, требует много работы, — непринуждённо говорит Райан. Эта деловая сторона Райана для меня совершенно нова, и мне требуется несколько минут, чтобы понять, выдумывает он это или нет. Я решаю, что нет, потому мне кажется, что об этом моменте он не стал бы мне лгать. — Хорошо, значит… так ты и заработал? Райан молчит несколько минут, видимо, что-то обдумывая. — Нет, эти деньги… — он колеблется, — я получил их в наследство. Я смотрю на него с интересом, и Райан слегка закатывает глаза, показывая, что он явно не хочет делиться и делает это против своей воли. — Мой папа был одним из владельцев казино. Он был миллионером. Он умер, я получил деньги. — Но как… Райан вздыхает, упираясь локтями в колени. — У тебя полно вопросов. — А у тебя полно ответов, — говорю я ему. Райан кивает и ставит свой стакан на журнальный столик. — Ты хочешь всю историю целиком? — спрашивает он, не сводя глаз со стакана. — Да, пожалуйста, — честно говорю я ему. Он снова кивает и продолжает смотреть перед собой, пока говорит: — Мне было четырнадцать, когда они погибли. То есть оба моих родителя, — уточняет он и мельком смотрит на меня. — Они отправились отдыхать на Багамы, и их частный самолет разбился, когда они летели обратно. У меня не было братьев и сестер, бабушка и дедушка давно умерли… так что я остался один. Мой дядя получил опекунство, брат отца. Он был грёбаным мудаком. Райан берет стакан и тычет пальцем в плавающие кубики льда. Он говорит так, будто пересказывает старую историю, которая ему неинтересна: — Он хотел получить деньги. Я унаследовал их, но не мог распоряжаться, потому что был несовершеннолетним. И он тоже не мог, потому что они лежали в банке и ждали своего часа… поэтому он захотел признать меня невменяемым. Мне было бы отказано в моих законных правах, а он бы получил доступ к деньгам и запер меня где-нибудь. — Как в тот раз, — начинает Райан и улыбается сам себе, — я пришел домой, а он разгромил мою комнату. Сделал вид, будто это сделал я, знаешь? А через неделю после этого я пришел домой, а он, блять, застрелил мою собаку. И в этом тоже обвинил меня, моё так называемое безумие… Я пошел, нанял лучших гребаных адвокатов, каких только смог найти, и подал в суд на этого уёбка, — говорит он с явным гневом и удовлетворением. Он откидывается на спинку дивана и выдыхает. — Он пытался убедить всех, что я сумасшедший и параноик, я пытался убедить всех, что всё наоборот. В итоге, я выиграл. Его лишили опеки и обязали выплатить мне компенсацию… Лучше бы его посадили. Я получил контроль над своей жизнью в шестнадцать, и с тех пор живу сам по себе. Райан смотрит мне в глаза и пожимает плечами. — Теперь ты всё знаешь. — А школа? А Мост? Когда ты этим занялся? А наркотики? — перечисляю я, потому что у меня так много вопросов. — После этого пошел в частную школу для богатых мальчиков, закончил её на год раньше. Там мы и познакомились со Спенсером. Я вернулся в Вегас и нашел Мост. Это было несложно. А торговля наркотиками — это просто шоу, — добавляет он невзначай. Я хмурюсь. — Что значит «шоу»? Райан усмехается. — Ну, я должен как-то объяснить свои деньги. Так что я немного торгую наркотиками, вообще, только для публики клуба. Все думают, что так и берутся деньги. — Что? Это смешно, — восклицаю я. — Почему нельзя просто сказать, что ты их унаследовал? Райан смеётся. — Ага, вывалить наружу свою жалкую историю, вытащить карту миллионера-сироты, с которым плохо обращались. Уж лучше я буду дилером. Я смеюсь и мотаю головой, потому что это кажется абсурдным. И всё же в этом есть смысл. В каком-то смысле я рад слышать, что торговля наркотиками Райана — это просто шоу, потому что это опасный бизнес. В конце концов, я бы не хотел, чтобы Райан пострадал. Хотя я думаю, очевидно, что он более чем способен о себе позаботиться. Я могу только смеяться над всем временем, которое я провел, представляя себе ужасные картины его пыток в боливийских джунглях… Райан снова прочищает горло. — Ну, вот и вся история. А миллионерам нужны юристы, так что, может, ты будешь ещё видеть, как я прихожу. — Тогда тебе лучше угостить меня обедом, потому что я знаю, что ты можешь себе это позволить, — шучу я, и Райан улыбается сам себе, отводя взгляд. Внезапно я забываю обо всем, что произошло между нами. Это была одна плохая ночь. С чего бы мне обижаться на него, если Райан так идеален во всё остальное время? Неужели Райан действительно сделал что-то не так? Чем больше я думаю об этом, тем больше мне кажется, что я снова забегал вперед, ожидая и надеясь на то, что существовало только в моей голове. А что действительно реально — так это пить апельсиновый сок в гостиной Райана, когда он сидит рядом с застенчивой улыбкой. Райан великолепен, умен и сексуален, каким я его знал, но теперь он ещё и богатый и милый. Не то, чтобы меня волнуют деньги, я был бы без ума, даже если бы у него не было ни доллара в кармане. Но милый, я бы не сказал милый до сегодняшнего дня. Райан кажется мягче за пределами Моста. Он улыбается вместо того, чтобы ухмыляться, и смеётся вместо того, чтобы насмехаться. Мне нравится эта сторона Райана. Очень сильно. Лицо Райана становится более серьезным, когда он говорит: — Но держи это при себе, понял? Я киваю ему. — Я серьезно. Не рассказывай даже Джону, — продолжает он, — если я узнаю, что ты кому-нибудь рассказал, ты исчезнешь из Моста. — Да. Конечно… можешь мне доверять, — говорю я ему, и Райан кивает, хотя выглядит немного сомневающимся. — Я, эм, хотел тебя поблагодарить, — говорю я, кое-что вспоминая. — Когда я выступал в клубе в последний раз. Знаешь, ты попросил Тома поставить мое выступление последним, и это действительно много для меня значило. Райан хмурится. — Я ни о чём его не просил. Я замираю как вкопанный. — Что? Но я… я думал, что ты… не просил? — Райан мотает головой, и теперь моя очередь хмуриться. — Ну и кто же, черт возьми, это сделал? На протяжении всего выступления я думал о том, как Райан хотел, чтобы я играл последним, как Райан хотел, чтобы я блистал. Я был воодушевлён, и я думал, что во многом это было благодаря негласной поддержке Райана. А теперь он говорит, что не имеет к этому никакого отношения. — Да это мог быть кто угодно, — пожимает плечами Райан. Несколько минут мы сидим молча. Я более чем сбит с толку, но решаю оставить всё как есть. — Мне очень жаль твоих родителей, — говорю я вместо этого. Райан удивленно смотрит на меня. — Спасибо… никто не говорил мне этого очень давно. Спасибо, — повторяет он немного смущенный, но довольный. Он улыбается. Я улыбаюсь. Райан встает, и я тоже. Он забирает у меня пустой стакан и коротко сжимает мою руку. Затем он поднимается по двум ступенькам вверх из квадрата, переходит на другой конец комнаты и исчезает на кухне. Я стою в гостиной Райана, и по моим венам разливается теплое и мягкое ощущение. Когда Райан возвращается, он спрашивает, чем я занимаюсь остаток дня. — Ничем, — пожимаю я плечами. — Я собирался посмотреть фильм, если ты хочешь ко мне присоединиться, — предлагает Райан. Я сдерживаю улыбку, которая раскалывает мое лицо надвое. — Звучит круто. — Круто, — кивает Райан и идет за DVD. Я улыбаюсь шире.

***

Когда вечером Джон приходит домой, он застаёт меня распростертым на диване с гигантской улыбкой на лице. — Что? — подозрительно спрашивает он меня. — Что значит «что»? — спрашиваю я с большими невинными глазами, продолжая ухмыляться, как идиот. Джон оглядывается по сторонам. — Ты же не купил нам собаку, нет? Брендон, я ведь говорил тебе, никаких собак! Я мотаю головой и продолжаю улыбаться. Джон продолжает подозрительно смотреть на меня. Наконец я сажусь на диван. — У нас с Райаном был… момент. — У вас был момент? — недоверчиво повторяет Джон. — Угу, — киваю я, ухмыляясь. — Он приходил сегодня в офис, мы столкнулись друг с другом. И мы пошли к нему домой, потусовались и испытали момент. Джон хмурится. — Хочешь сказать, что Райан снова тебя трахнул? — Нет! У нас был момент! Ты вообще меня слушаешь? — Да, и мне не нравится то, что я слышу, — говорит Джон. — Я думал, мы уже всё уладили. Какого хрена он вообще делал в юридической фирме? Чёрт, я не должен был говорить Джону. — Ну, если точнее, я столкнулся с ним в вестибюле, у него были какие-то дела в одной из фирм в здании, знаешь… какая-то фигня. — И ты просто взял отгул на остаток дня, чтобы «потусоваться» с ним? — с отвращением говорит Джон. Я прикусываю губу. — Вроде того… Он вздыхает. — Что случилось с тем эпизодом, где Райан разбил твое сердце на тысячу кусочков? Я встаю, и моя улыбка немного увядает. — Слушай, я всё обдумал, и разве это была не моя вина? Я сам к нему прицепился, Райан сделал только то, о чем я его попросил. Так что, технически говоря, я разбил своё собственное сердце. — Брендон, да возьми ты себя в руки! — рявкает Джон. — Райан — мудак, почему ты не можешь понять? — Нет! Тебя там не было, ты не знаешь его так, как я, — настаиваю я. — Да неужели? Я не знаю Райана? Я был со Спенсером три гребаных года, и Райана Росса мне хватало! Я ни разу не видел, чтобы ему было не насрать на кого-то, кроме себя! — кричит Джон. — Может, он изменился! — спорю я. — Люди не меняются. — Вот поэтому Спенсер и не примет тебя обратно! Ты просто объебёшь его ещё раз, и он это знает, — сердито огрызаюсь я, мгновенно осознав серьезность своих слов. Джон замирает. — Брендон, можешь пойти наху… — Я не это имел в виду! — выпаливаю я, зная, что по-крупному перешел черту. — Да, блять, конечно! Иди к Райану! Иди и испытай с ним миллион моментов! А когда он снова тебя трахнет, потому что, Брендон, он это сделает… тогда знаешь что? Я не буду собирать ёбанные осколки! — кричит Джон. — Джон… — умоляюще начинаю я, но Джон просто отворачивается и уходит из квартиры. Дверь громко захлопывается.