Iron, Neon Lights, and Weed

Мои ключи падают на стол с тихим звоном. После ругани с Райаном я просто покинул клуб. Кто-то похлопал меня по спине и сказал: «Может, тебе достанется следующий!» Я даже не знаю, кто это был, я не смотрел. Зачем мне следующий контракт, если я должен был получить этот? Все были так заняты празднованием победы Психоанализа, что я ушел незамеченным. Как побитая собака. Я медленно иду к своей комнате, чувствуя пустоту. Я до сих пор не могу в это поверить. Райан отдал мой контракт Уильяму. Я замечаю свет из-под двери спальни Джона по другую сторону гостиной. Я останавливаюсь. Я думал, что Джон в клубе, хоть я его там и не видел. Я уже собираюсь подойти и постучать, когда слышу низкий стон, доносящийся из-за двери, только он не похож на Джона. Я слышу скрип кровати и второй стон, и этот стон определенно принадлежит Джону. Интересно, кто там с ним. Возможно, он снова сошёлся с Мясником. Возможно, он нашел кого-то нового. Чёрт, может, это Пит. Может, мне не стоит его беспокоить. Видит Бог, я не хочу, чтобы Джон ненавидел меня больше, чем сейчас. Я иду в свою комнату и включаю музыку. Не достаточно громко, чтобы приглушить звуки, доносящиеся с другой стороны гостиной, но достаточно тихо, чтобы её не услышали. Я переодеваюсь в пижаму и ложусь в кровать. Моя жизнь кажется нереальной. Последние несколько дней всё кажется нереальными, с того момента, как я увидел Райана в офисе, и до этого. Я просто не понимаю. Сначала Райан добр ко мне, а потом обращается как с дерьмом. Он улыбается мне, а затем наносит удар в спину. И я чувствую себя так плохо, и мое сердце разбито, и я просто не знаю, что я сделал, чтобы всё это заслужить. Но я плачу не из-за Райана. Я плачу из-за разочарования, из-за мечты, за которой я гнался. Не было ничего, на что бы я ни пошел, чтобы получить этот контракт с лейблом. И я думал, что этого хватит. Я ошибался. Я засыпаю, а может, и нет. Я зависаю между мирами, иногда теряюсь в более мягком месте, иногда переворачиваюсь на кровати, наполовину осознавая голоса в квартире. А ночь становится всё темнее и темнее, и в конце концов светлеет. Утром я, наконец, засыпаю нормально. Мне снятся сны о Райане, и они меня будят. И когда я просыпаюсь, мой разум наполняется воспоминаниями о Райане. Не знаю, что хуже, воспоминания или сны. Я остаюсь в постели, пялюсь в потолок и чувствую оцепенение. Райан выбрал Уильяма. Мне правда всего лишь казалось, что Райан смотрел на меня на долю секунды дольше, чем на других людей? И что, когда он улыбался мне, это было не только потому, что я его развлекал, а потому, что ему действительно нравилось проводить со мной время? Я не получил контракт. Я выставил себя идиотом ни за что. И Райан во мне не заинтересован. Его интересует Уильям, и я должен был об этом знать. Что мне теперь делать? Вернуться и надеяться, что появится ещё один контракт? Или я должен признать поражение и уйти? Я был так сосредоточен на этом контракте, что забыл обо всем остальном. Должен ли я снова начать отправлять демо-записи лейблам, которые будут меня игнорировать? Я не знаю. Когда я, наконец, вылезаю из постели около полудня, я нахожу Джона за кухонным столом с полупустой бутылкой виски перед ним. Я робко стою у двери, не решаясь войти. Интересно, что случилось с ним прошлой ночью? Могу только сказать, что он выглядит таким же несчастным, как и я. — Ты был прав, — тихо говорю я. — Что? — спрашивает Джон, поднимая глаза и впервые видя меня. Я гляжу на пальцы ног, теребя ткань пижамных штанов, и вздыхаю. — Ты был прав… Райан меня опрокинул. Он отдал контракт Уильяму. — Ох, блять, — вздыхает Джон. По крайней мере, он звучит сочувственно. — Ага… — бормочу я, — так что… прости. Джон смотрит на меня и грустно улыбается. — Ничего страшного. Я слегка улыбаюсь в ответ, и Джон пинает стул напротив себя, отодвигая его на несколько дюймов от стола. Я понимаю намек и прохожу на кухню, присаживаясь. Я рад, что Джон больше на меня не злится. Не думаю, что смог бы справиться с его злостью, потому что сейчас он чертовски мне нужен. Одно только его присутствие уже успокаивает. Джон делает глоток виски и вздыхает. Он выглядит дерьмово. Его глаза немного покраснели, что заставляет меня думать, что он, наверное, плакал. Но эти мысли абсурдные, потому что я не могу представить Джона плачущим. Джон Уокер не плачет. — Что у тебя случилось? — спрашиваю я. Джон снова вздыхает и смотрит куда-то вдаль. Он тяжело сглатывает. — Я… переспал со Спенсером. — О, — бормочу я, застигнутый врасплох. — Да, — кивает Джон и монотонно говорит, — было… потрясающе. А потом он… ушел. Он сказал: «Я не могу» и ушел. Вот так вот, вот так… а я думал, что мы… блять, я не знаю, что я думал. — Дерьмово, — сочувствую я. — Теперь он не отвечает на мои звонки, — тихо говорит Джон, как будто ему стыдно. — Я высказал Райану всё, что я думаю. О нём, о контракте с лейблом, — говорю я, — и в итоге мы сильно поругались. Очень сильно, и я… я просто думал, что между нами что-то есть. — Это тоже дерьмово, — комментирует Джон. — Дай мне. Я тянусь к бутылке виски, и Джон передает её мне. Я подношу её к губам и делаю глоток, жидкость обжигает горло. Я слегка кашляю, но пью ещё немного. — Я купил ещё водку. Пока не добрался, — говорит Джон, глядя в пространство. — Отлично, — умудряюсь сказать я, продолжая пить виски, почти мгновенно чувствуя тепло внизу живота. — Понимаешь, я… я скучал по Спенсеру, — бормочет Джон, беря со стола пробку от виски и возясь с ней. Я передаю ему бутылку, и он со вздохом подносит её к губам. Мы сидим за кухонным столом, пьем и размышляем о своем несчастье. Вскоре мы допиваем виски, потому что большая часть уже была выпита Джоном, и я иду за водкой (и в процессе падаю на задницу) с тумбы. Мы перебираемся на диван в гостиной и продолжаем пить, и я знаю, что несу полную чушь, но в этот момент это звучит очень умно. — Ну а Уильям, Джон, ебаный Билл. Что в нём такого, а? А? — сердито сплевываю я, когда Джон передает мне бутылку водки. — Ну, он довольно высокий… — Он небоскреб! Он наверху! — указываю я на потолок. — Зачем он Райану, когда у него есть это? — я показываю на себя и тычу пальцем в футболку, чтобы прояснить свою мысль. — Это! У меня же отличная задница! Ты видел мою задницу? — Классная задница, — признает он. — Офигенная задница, о такой заднице только мечтают! Но Райан… выбрал сраный небоскреб. Джон поворачивается ко мне с выражением внезапного осознания. — У них головы в собственных задницах, у Райана и Спенсера. Я тебе говорю! — Ты совершенно прав, чувак. Они нифига не видят. — Чертовски верно, — соглашается Джон. — Они нам не нужны. — Нет! Не нужны! — говорю я, размахивая бутылкой в ​​руке, и вдруг бутылка вырывается из моей руки и со звоном приземляется на пол. Я начинаю громко смеяться. — Я в говно. Джон посмеивается и встает, чтобы поднять бутылку, но я вскакиваю. — Не-е-ет, нет, я сам! — настаиваю я и отталкиваю его от бутылки. Я тянусь к ней, лежащей на полу, и падаю лицом вниз. — Вставай, алкоголик, — смеётся Джон и тянет меня вверх, и я падаю ему на грудь, сжимая бутылку в руке. — Ви-и-идишь? Я же говорил, что сам, — говорю я и машу бутылкой перед его носом, и Джон кивает. — Очень впечатляет, приятель, — ухмыляется Джон, и я энергично киваю, снова чуть не теряя равновесие. — Эй, осторожнее, — бормочет Джон, крепче обнимая меня, не давая упасть. Я прислоняюсь к нему и вздыхаю. — Они все придурки, Джон… — Ты приятно пахнешь, — отвечает Джон и нюхает мои волосы. Я хихикаю ему в шею и вдруг понимаю, что Джон — единственный человек, которому действительно на меня не наплевать; остальные — кучка лжецов. — Эй, Джон? — говорю я устало. — М? Я слегка откидываюсь назад, руки Джона поддерживают меня, и я смотрю на него с довольной улыбкой. — Ты мне нравишься. Мы смотрим друг на друга секунду, две секунды… Я тянусь к его губам как раз в тот момент, когда Джон подается вперед, чтобы встретиться с моими. Наши губы врезаются, зубы лязгают, и у Джона такой же привкус, как у меня, такой же привкус алкоголя на языке. Внезапно я снова могу стоять самостоятельно. Руки Джона повсюду, и бутылка падает на пол, а мои зарываются в его волосы, притягивая ближе и целуя глубже. Мы вместе отшатываемся назад, Джон ведет нас, потому что я ничего перед собой не вижу. Но я закрываю глаза и вскоре падаю назад, когда мои колени соприкасаются с кроватью Джона. Мы падаем в беспорядок из рук, губ и языков. Джон на мне, и это кажется нереальным и приятным. Мы с Джоном друзья. Мы не целуемся, мы не прикасаемся друг к другу вот так. Мы не трёмся на кровати Джона, тяжело дыша и постанывая. Но сейчас да, и моя кровь кипит от возбуждения. Я перекатываюсь на Джона и начинаю стягивать с него одежду, целуя и покусывая кожу, которая обнажается, когда я снимаю с него рубашку. — Мм-м, это, ох — бормочет Джон, когда я целую его нижнюю часть живота и расстегиваю молнию на джинсах. Джон тянет меня вверх и разворачивает, прижимая и кусая за шею. Я вздыхаю, наслаждаясь теплом его рук и губ на мне. Джон быстро раздевает меня и чуть не падает, когда встает, чтобы снять джинсы. Я хихикаю, когда он спотыкается, и Джон пристально смотрит на меня. — Заткнись, — бормочет он, и я молчу, фактически теряя дар речи, когда Джон забирается на меня, голый, прижимаясь ко мне. Моя эрекция прижимается к его коже, а его эрекция трется об меня. Я тут же издаю стон и откидываю голову назад. Джон атакует мою шею, медленно двигая бедрами, создавая трение. — Джон… просто… да, — говорю я, но это звучит как стон. Джон раздвигает мои ноги коленом. Я открываюсь и готовлюсь ко всему, что задумал Джон. Я мельком задумываюсь о том, не делает ли это меня шлюхой. Джон целует меня, его влажный и горячий язык у меня во рту вызывает мурашки по телу. Он посасывает мою нижнюю губу, и я хнычу. Если это делает меня шлюхой, торопливо заключаю я, то это потому, что мне нравится это гораздо больше, чем, наверное, должно. Джон приподнимается с меня и тянется к тумбочке, доставая бутылек со смазкой. Он смотрит на меня, наливая немного себе на пальцы, его глаза темные и горят. Я начинаю дышать быстрее, чувствуя, как кровь стучит в висках, как вены переполнены адреналином и алкоголем. Джон наклоняется и грубо целует меня. — От тебя трудно оторвать взгляд, когда ты лежишь вот так. Чертовски возбуждает, — шепчет он мне в губы, и я чувствую, как его пальцы обводят мой вход. То, как Джон говорит мне непристойности, звучит невыносимо сексуально. Я сдерживаю стон и просто двигаю бедрами, говоря ему, чтобы он продолжал. Джон проскальзывает языком мне в рот одновременно с проникающим в меня пальцем. Я стону, выгибая спину и прижимаясь к его руке. Тяжелое дыхание Джона опьяняет, его губы опьяняют, его палец, двигающийся внутри меня, чертовски опьяняет. Джон быстро добавляет второй палец. Я знаю, что Джон осторожен и не торопится, потому что он знает, что я делал это только один раз. И в то же время я совсем не волнуюсь, потому что я с Джоном, а это значит, что всё будет хорошо. Джон начинает трахать меня двумя пальцами, и я толкаюсь в ответ. Джон добавляет третий, и я прикусываю губу, но принимаю всё без возражений. Уже не так больно, как в прошлый раз. Может, потому что я пьян, и мои чувства немного притупились, а может, сейчас я больше привык. В всяком случае, Джон не торопится, позволяя мне привыкнуть к его пальцам. Я небрежно целую его, и несколько минут мы просто целуем друг друга, а мои руки блуждают по всему телу Джона, его спине, его заднице, его плечам, везде, куда я могу дотянуться. Джон снова начинает двигать пальцами, растягивая меня, открывая для себя. Другой рукой он начинает поглаживать мой член. — Чёрт, не надо, я… — задыхаюсь я, — я так не… блять, не продержусь. — Тогда достаточно прелюдий, — бормочет он. Джон вынимает из меня пальцы и встаёт между ног. Он приподнимает мои бедра с матраса, и я знаю, что произойдет дальше. Наши взгляды встречаются, и я чувствую, как Джон толкается вперед. Я удивлённо ахаю, и мне жжет, и я чувствую боль, но всё снова не так плохо, как в тот раз. Джон не останавливается, а медленно входит в меня. Я чувствую его член всё глубже и глубже внутри себя и делаю глубокий вдох. Я хочу этого. И когда Джон останавливается, я понимаю, что он весь во мне. Моя задница упирается в его бедра, и он дает мне время привыкнуть, но мне очень нужно, чтобы он начал двигаться. Словно читая мои мысли, Джон задаёт медленный ритм. Сначала его движения очень маленькие, он лишь слегка выходит, а затем снова скользит внутрь. Но темп неуклонно нарастает. Он закидывает мою вторую ногу себе на плечо, и когда он снова толкается, то попадает прямо в мою простату. Я издаю беспорядочные стоны, лихорадочно пытаясь толкнуться в ответ, что угодно, лишь бы он снова задел ту же точку. Джону больше не нужны намеки, моей реакции достаточно, чтобы он начал меня трахать. Я откидываю волосы со вспотевшего лба, чтобы увидеть, как двигается Джон, наблюдать за восхитительными движениями его мышц, за его кожей, покрытой потом, когда его член входит в меня. Я веду себя намного громче, чем когда я трезв, и с моих губ слетают непристойности, пока руки сжимают постель. Сам секс не очень изящный, поскольку Джон несколько раз случайно выскальзывает. Но ощущение того, как он снова входит, почти стоит этого беспорядка. Но я не один стону и ругаюсь. Грудь Джона вздымается и опускается, когда он тяжело дышит и смотрит на меня сверху вниз. — Боже, ты… — бормочет он, грубо вонзаясь в меня, — чертовски узкий… Никогда за миллион лет я бы не подумал, что буду получать такие комплименты от Джона, и меня это чертовски заводит. Джон наклоняется и начинает мне дрочить, и я закрываю глаза, позволяя удовольствию затуманить мой разум. Вскоре я чувствую, как внутри меня нарастает тепло, когда Джон двигает рукой по всей длине всё быстрее и быстрее. — Господи, блять, Господи, я сейчас… — мне удается застонать, прежде чем мой оргазм наступает, и в глазах временно темнеет. Я чувствую, как бедра Джона несколько раз дергаются вперед, и низкий стон вырывается из его горла, когда я чувствую, как Джон опустошается внутри меня. Я открываю глаза, мое сердце бешено колотится, и я смотрю на Джона, который задыхается. Он медленно разжимает мои бёдра. Через минуту Джон осторожно выходит, и я прикусываю губу, потому что всё горит. Продолжая мягко двигаться, Джон снимает мою ногу со своего плеча и кладет её обратно на кровать, и мое тело расслабляется, поскольку я могу лежать более удобно. Я приподнимаюсь, чтобы поцеловать его в губы, и теперь у нас обоих вкус больше похож на пот. Я действительно не знаю, что сказать или сделать, поэтому ложусь обратно и молчу. Джон спускается дальше по кровати и поднимает с пола футболку. Он лениво вытирает с себя мою сперму, а затем набрасывает эту футболку на меня. Меня охватывает внезапная паника, поскольку я убежден, что Джон вот-вот встанет и уйдет… как и Райан. Трахнул меня и бросил. Но я вздыхаю с облегчением, когда Джон жестом велит мне подвинуться, и я ложусь на другую сторону. Джон ложится рядом со мной. Я быстро вытираюсь футболкой Джона и бросаю её на пол. Единственный звук в комнате — это наше неровное дыхание, и я не думаю, что кто-то из нас знает, что сказать. Я постепенно начинаю понимать, что мы только что сделали. В конце концов Джон слегка прочищает горло. — Ну, возможно, это был наш не самый умный поступок… — осторожно начинает он. — Ага, — почти застенчиво бормочу я и смотрю на Джона краем глаза. Джон поворачивает голову набок, мы встречаемся взглядами и… начинаем истерически смеяться. — Пиздец, — смеюсь я, совершенно забывая, что лежу голый на кровати Джона, а его сперма стекает между моими ягодицами. — Неудивительно, что Спенсер меня ненавидит, — смеётся Джон так сильно, что у него наворачиваются слезы. — Я постоянно в итоге с кем-то трахаюсь. — И неудивительно, что Райан меня не хочет, — продолжаю я, — я бездарный влюбленный щенок. Это приводит нас к очередному приступу истерики, и мы, задыхаясь, смеёмся в постели. В конце концов мы успокаиваемся, и мне требуется ещё немного времени, чтобы мои плечи перестали трястись от такого сильного смеха. — Давай спать, — наконец предлагает Джон, и я киваю. Мы ложимся под одеяло, и я сворачиваюсь рядом с Джоном, кладя голову ему на грудь. — Ты не против? — спрашиваю я его, потому что я уверен, что Райан пиздец как не любит обниматься после секса, а я совсем не хочу сейчас чувствовать себя одиноким. — Нет, не против, — сонно бормочет Джон и обнимает меня одной рукой. Я удовлетворенно вздыхаю, и мои тяжелые веки закрываются.