Arca, in quam...

Магией много кто владеет, но мало кто отваживается ей торговать. Одни не хотят делиться свалившимся на них чародейством — они выиграли у вселенной, родились с искоркой дара, определенной им кем-то свыше, коль Он был там когда-то; эта искорка, самая крохотная, позволяет им свысока глядеть на тех, у кого таланта нет вовсе. Другие видят в продаже дара нечто неприличное, пошлое. Хотя маги никогда не против подзаработать, наводя защитные заклинания, помогая искать пропавших или еще что; многие боевые идут в Инквизицию. Но передавать силу в руки другим… В лавочке в одном из спальных районов Петербурга (гиблое место на окраине Выборгского района) магией торгуют. Не из-под полы, конечно, у них даже есть разрешение от инквизиторов, красивый документ в рамочке. Раньше они были простой лавочкой с пряностями, здесь пахло восточным базаром терпко, крепко, жарко — этот запах сам собой окунал в разгар суетного дня. Он отвлекал от звонкого запаха чистой магии, заключенной в склянки. Спрятанной до поры. После Исхода можно не таиться. Посетителей не становится больше: даже чуточку меньше, потому что одна старушка, годами покупавшая для выпечки сладкие пряности, корицу, ваниль, перестает приходить. Ей магия уже не важна. За прилавком стоит Елена Юрьевна — потомственная ведьма. Ее семья отдает чудную магию на развес очень давно, дольше, чем можно представить. Даже если считать коленами, выходит очень внушительная цифра. — Лунный блик? — спрашивает одна худощавая девчонка с косой. Они с подружкой пришли поглазеть — многие приходят, совершают паломничество, рассматривают прозрачные банки с номерками и таящимися на дне искрами. — Настоящий? Как же вы его поймали? Серебро течет в банке, шелково льется по стенкам. — Да разве это магия, — шепчет вторая, дергая за рукав. — Я видела, Валера колдовал. Гром и молнии! Прямо с пальцев сыплются. А это… Первая девочка смущенно смотрит на строгую Елену Юрьевну, и лицо ее приобретает настороженно-виноватое выражение. Смущенное, стыдливое. Стыдиться за других, у кого нет ни чувства такта, ни совести, — редкое качество, которое Елена Юрьевна уважает. Потому она кивает, украдкой подмигивает, хотя это вовсе не вяжется с ее образом — такая учительница с пучком на затылке и поблескивающими очками. Одна девчонка выбегает из лавки разочарованная, обещая подругу подождать, на ходу уже достает мобильник и заливается смехом, чирикает кому-то голосовое сообщение, отстукивает по экрану пальчиками с взрослым маникюром. Другая, зачарованная, неотрывно глядит на полки, занимающие все стены, бредет мимо них. Рассматривает разноцветное сияние в банках, вьющееся, живое. Она выбирает самую маленькую пробирку с солнечными зайчиками — такими же мелкими, беспокойно носящимися друг за другом. — Марина пришла за приворотным зельем, чтобы этого Лерку приворожить, — по секрету сообщает девочка, трогая пальцем стекло и наблюдая, как к нему никнут ласковые янтарные лучики. — Не обижайтесь, пожалуйста. — Многие приходят, но у нас другое колдовство, — соглашается Елена Юрьевна. — А то… я знаю места, в которых могут приворот навести. Но ничего хорошего из таких дел не выходит. — А ваша магия — она какая? — испуганно спрашивает девочка. — Это чувства людей. Воспоминания. Когда захочешь оказаться на летнем пляже, поднять голову к небу и почувствовать на своем лице лучи солнца — открой эту пробирку и развей искры над головой. Всем иногда необходим проблеск света в самый темный час. Это концентрированное счастье. Память. Благоговейно девочка рассматривает полки. Те, где лесные таинственные искры, где магия большой воды — соленая, ветреная. — Это… похоже на духи, — говорит она. — На то, как подбирают ароматы, только вы так смешиваете колдовство. Удивительно. Магия в ней отзывается. Ей не нужно ничего покупать, но девочка еще об этом не знает, а только догадывается. — У меня нет детей, которым можно передать лавку, — задумчиво говорит Елена Юрьевна. — Ты не будешь против немного поработать здесь, за прилавком? Когда вы входили, я слышала, говорили о работе на осенние каникулы. — Вот так сразу? — пораженно спрашивает девочка. Ей это кажется чем-то вроде сказки, а сказок в настоящей жизни, как известно, не бывает — или они в конце превращаются в тыкву. — Магия не ошибается. Солнечные зайцы пляшут, водят хоровод у нее на ладони.