Deftones - Pink Maggit
По стеклу скатывались крупные дождевые капли, подгоняемые порывистыми ветрами наступившей осени. Светофор загорелся красным, и черный внедорожник остановился перед пешеходной дорожкой. Белые полосы, изрезавшие мокрый асфальт, скрылись за грязно-коричневыми лужами, по которым шлепали простые жители Осаки. Черные зонты, серость каменных зданий с каждой проведенной минутой в тишине нагнетала и так волнующую обстановку. Страх. Теребя подол платья, Наруто ни на миг не отрывала взгляда от своих коленок. Кожаная обивка сиденья неприятно холодила, а успокаивающая музыка, играющая в салоне, нисколько не дарила такого нужного сейчас покоя. Ей было страшно. Рядом сидела Конан, отстраненно наблюдая за кипевшей на улице жизнью. Водитель постукивал пальцами по рулю в такт музыке. А Наруто дрожала. Дрожала, точно осиновый лист, который страшится сорваться с ветки. Внизу его ожидает холодная смерть, но он этого не хочет. Пожелтевший, покрывшийся черными пятнами подступающего конца, он отчаянно цепляется за свою опору, умоляя колючий ветер оставить его в покое. Но тот неумолим в своем желании разрушить еще одну столь прекрасную, но стремительно увядающую жизнь. Ему без разницы, чью судьбу поломать. Но первым делом он всегда мучает слабых. — Нару, не бойся. Вдруг холодные пальчики накрыла теплая ладонь, вырывая блондинку из омута шальных мыслей. Голубые глаза, полные страха, так тонко граничившего с отчаянием, очень медленно поднялись к улыбке, что играла на губах Хаюми. Она всегда нравилась Наруто — никогда не унывающая, всегда готовая помочь, а сейчас, в столь пугающий для ребенка час, не отказавшаяся сопроводить ее до черты, где заканчивается обыденная жизнь и начинается пугающая неизвестность. Но даже ее улыбки сейчас недостаточно, чтобы справиться с тяжестью той ответственности, которую Наруто собирается на себя возложить. Спасти маму может только операция, для которой нужны деньги. Много денег. А их у ее семьи нет, и никогда не было того, что бы могло помочь матери. Отец отдавал всего себя, лишь бы Кушина жила, лишь бы их дети не чувствовали себя обделенными и не такими, как другие. Но он один. А проблем в их семье всегда было больше. И сейчас они достигли той отметки, когда собственных сил уже недостаточно… — Это больно? Дрожащий голос притянул внимание водителя, который на миг заглянул в зеркало заднего вида. В его глазах Конан сразу зацепила снедаемую печаль — грусть за маленького ангела, которого хотят втянуть в их грязный, мрачный мир. Но выбор свой она уже сделала, ему остается только подвезти эту кроху к началу собственного… падения. Машина подъехала к многоэтажному дому, где их сразу встретил охранник, которого Пейн нанял специально для Наруто. «Мне так будет спокойнее, — всегда твердил он, когда в очередной раз предлагал ей охрану. — Пусть он хотя бы присматривает за тобой со стороны». Спорить по этому поводу было бесполезно, как и отчаянно коситься назад. Обратного пути нет. Шаг назад, и мама умрет. — Пойдем, — Конан ласково потрепала блондинку по волосам, улыбаясь своими медовыми глазами. — Пейн тебе всё объяснит. Упоминание единственного человека, который способен помочь ей, вверг Наруто в холодное оцепенение. «Я могу дать тебе всё, если ты согласишься работать на меня». Когда он впервые об этом заговорил, Намикадзе сразу посмеялась и заявила, что преступницей быть не хочет. Вроде сам ее постоянно ограждает от хулиганства и тех связей, которые впоследствии могут привести ее в колонию для малолетних. Но самое странное, не поддающееся пониманию произошло потом, уже после того, как она стала безоговорочно доверять Пейну. Со временем этот человек стал для нее чем-то сравни дяди, а может и отца, которому она могла рассказать обо всем на свете. Его репутация, внешность, характер никогда не отпугивали Наруто, наоборот — всё это делало Пейна… необычным, непохожим на остальных. Более того, жуткий дядька заботился и о братике, поэтому Наруто воспринимала его как своего ангела-хранителя. Пока однажды он не озадачил ее пугающим предложением. В тот день город окрасился в нежно-розовые тона цветущей сакуры. Ее приторно сладкий аромат проникал во все уголки серого города, придавая ему больше живых красок. Наруто до сих пор с отвращением глядит на эти невинно красивые деревья, которые потом начали ассоциироваться у нее с падением. Ее падением. — Повтори, пожалуйста. Мороженое застыло на полпути к вытянутому языку, когда Пейн внезапно нарушил повисшее между ними молчание. Наруто огорошено округлила глаза, в немом шоке смотря то в один глаз собеседника, то в другой. Вздохнув, тот отвел свое солнышко к парковой скамейке и настойчиво заставил присесть. Сам же мужчина опустился перед ней на корточки, перехватывая свободную руку холодными пальцами. — Наруто, моя… сфера деятельности довольно-таки широка. И в нее также входят услуги, которые девушки предоставляют своим телом. Я понимаю, что ты еще мала и многого не понимаешь.А мое предложение может показаться очень… необычным. Но пойми: только со мной тебе удастся пробиться в люди. Заставлять я ни в коем случае не собираюсь, однако прошу, подумай над этими словами и реши, чего ты хочешь от жизни. Станешь моей, и я положу у твоих ног весь этот мир. Ты станешь богиней! Богиней Наруто быть никогда не хотела. К тому же такой, что выполняет любую прихоть хозяина. За красивыми обещаниями в действительности находилась нелицеприятная правда — Пейну нужна была шлюха. Нужна была собственность, которой он будет распоряжаться в свое удовольствие. Но кто вообще согласится на подобные условия? Какой человек добровольно продаст свою жизнь ради каких-то денег? Ответ нашелся быстро. Как только состояние матери ухудшилось и потребовалась крупная сумма на операцию и лечение, Наруто горестно для себя поняла, что выбора-то у нее, по сути, нет. Или ее гордость, или жизнь матери. Выбор был очевиден. С опущенной головой Намикадзе прошла вплоть до лифта, мертвой хваткой цепляясь за руку Конан. Но в кабину она зашла одна. Словно это было неким испытанием для ее и так шаткой психики. А может просто последний шанс сбежать. Ее ведь никто не заставляет — решение она приняла сама. Когда улыбчивое лицо Хаюми скрылось за створками, на хрупкие плечи внезапно обрушилась вся тяжесть случившегося. Коленки задрожали, глаза защипало от непрошеных слез, однако Наруто сдержалась. Она не забилась в истерике по своему решению, просто вздохнула и с решительным видом ступила в коридор, где ее уже дожидался Пейн. Одетый в простые джинсы, черную футболку и кроссовки, он улыбнулся своей гостье, будто бы успокаивая перед их будущим, а после довел до квартиры, куда он подтолкнул ее несильно, но явно в нетерпении поскорее оказаться с ней наедине. Оказавшись в прихожей, Наруто исподлобья покосилась на дверь. Пейн повернул замок на два оборота — обратного пути больше нет. — Проходи, — мужчина скинул обувь, затем пытливо посмотрел на свою сжавшуюся в страхе гостью. Сглотнув, Намикадзе сняла черные туфельки, отставляя их к обуви, и со вздохом подошла к хозяину квартиры. Стоит отметить, что в этой обители Пейна Наруто еще ни разу не была. Находилась она в совершенно ином районе, чем тот, где они впервые встретились. Здесь в основном проживали состоятельные либо известные люди, поэтому и оборванцев вроде нее в этой части города практически не встретишь. Хотя, сегодня Наруто вынужденно сменила пацанские одежды на более женственные и красивые. Мужчина с первого взгляда оценил труды Конан, которая сделала из маленькой хулиганки настоящую принцессу. Золотистые вычесанные локоны были заплетены в косу, что величественно лежала на плече, а платье небесно-голубого оттенка свободного кроя идеально повторяло каждый изгиб женского тела. И так красивые глаза чуть подкрасили, а на дрожащие губы нанесли прозрачного блеска… Последнее явно было лишнем, поскольку даже без косметики Наруто была прелестницей — краше создания он еще не видывал. Возвращаясь к квартире, (1) стоит отметить, что она оказалась огромной по всем мыслимым и немыслимым меркам. В сравнении с этим замком Намикадзе была обыкновенной песчинкой, которая могла спокойно затеряться в этих хоромах. Небольшая прихожая сразу выводила гостей в гигантскую гостиную, совмещенную с кухней. В другом конце помещения находилась витая лестница на второй этаж; последнее поразило Наруто до глубины души, так как она еще ни разу не видывала двухуровневые квартиры. Если говорить о внутреннем убранстве, то Пейн оказался приверженцем минимализма. В обстановке превалировали светлые тона, которые лишь изредка разбавляли бежевые или коричневые цвета. Посреди гостиной разместился большой угловой диван, на который мужчина и указал. Сам же он отошел к креслу, где лежала целая кипа разобранных бумаг. — Чувствуй себя как дома, — его мягкий голос прокатился по квартире непривычным эхо, отчего Наруто невольно дернулась. Еще раз осмотрев гостиную, она сразу подумала о том, что одному здесь жить невозможно: слишком одиноко и пусто. — Может чего хочешь? Мужчина уже хотел пройти на кухню, но неуверенный голос застал его на полпути к своей цели: — Пейн, давай без этих расшаркиваний. — Тогда присаживайся, — буднично ответил, поворачиваясь к Наруто лицом. Но как бы он не хотел, поймать ее взгляд так и не удалось. Она словно специально смотрела в пол, на потолок или огромное панорамное окно во всю стену, но только не на него. — Посмотри на меня. Блондинка вздрогнула, когда Пейн возник в шаге от нее. Голова тут же вжалась в опущенные плечи, и глаза зажмурились в страхе даже посмотреть в когда-то родные глаза. Теперь она уже не понимает, как относиться к своему «дядьке». Общаться как раньше не получится. Ненавидеть? Но за что? Она ведь добровольно согласилась на его предложение, Пейн ее не принуждал. Бояться? Презирать? Сторониться, как чумного? Кто для нее теперь этот человек? — Нару, я не враг тебе, — пальцы бережно подхватили ее подбородок, и мужчина вынудил Наруто посмотреть в свои такие же добрые и улыбчивые глаза. Но в ответ на эту мягкость поступил ответ, пропитанный обидой и глубоким непониманием: — Друзья так не поступают. На секунду лицо Пейна вытянулось, а после он глухо усмехнулся. — Кто сказал, что мы друзья? — гостья опять отвела глаза в сторону. — Хорошо, видимо ты совсем не в настроении, — переложив ладонь на плечо, он вынудил ее опуститься на диван, после чего сходил за документами, забрал их и вернулся к дрожащему сосредоточию отчаяния. Нужные бумаги положили на женские колени. — Это твой контракт. Условия просты. Никаких подводных камней, так что можешь не вол… Мужчина даже к основной части не успел перейти, как вдруг Наруто забрала предложенную ручку и чиркнула подпись во всех местах, где это требовалось. Затем подписанный контракт вернулся к слегка растерявшемуся хозяину дома, а вместе с ним его удостоили взглядом, преисполненным мольбой быть тем, кого она уважала все эти годы. — Теперь ты поможешь маме? — голос дрогнул, и Пейн тягостно вздохнул, когда в голубых глазах любимого человечка застыли горючие слезы. — Иди ко мне, солнышко. Только не плачь… Позволив подхватить себя под мышками, Наруто покорно перебралась к мужчине на колени и от безысходности обхватила того руками вокруг шеи. — Она умирает… Громкий всхлип возле уха сдавил холодное сердце тугими тисками, принеся Пейну нестерпимую душевную боль. — С ней всё будет хорошо, — широкая ладонь успокаивающе провела по спине, и с губ, которыми он прижался к ее макушке, сорвалось мягкое нашептыванием. — Уже завтра ей сделают операцию, а потом переведут в лучшую клинику города. Если понадобится, я могу отправить ее… Наруто резко отстранилась, испуганно заглядывая в его глаза. — Нет, нет, только не из страны! — Успокойся, — мужчина ласково стер рукавом растекшуюся тушь, а после улыбнулся самой мягкой, самой доброй улыбкой, на которую еще способно его заледеневшее сердце. — Завтра ты с отцом всё обсудишь, и тогда мы уже решим, где Кушина будет проходить лечение. Кивнув, Намикадзе мгновенно испытала прилив смущения, когда осознала, в какой близости от нее находится уже не друг, не отец, а будущий хозяин и любовник, который будет дарить ей эту ласку уже в иной форме. — Спасибо, — робко поблагодарила, невольно опуская взгляд на мужские губы. Неужели он станет ее целовать? А своими руками, пальцами ласкать? И если даже так, то… как она должна реагировать на столь необычные отношения? Опять же презирать, ненавидеть? — Это я должен тебя благодарить за согласие, — мужчина бережно опустил свою гостью обратно на диван, а сам направился в сторону кухни. Наруто подогнула под себя ноги, устремляя к удаляющемуся человеку до боли смущающие мысли. — Для меня это многое значит… Открыв дверцу верхнего ящика, Пейн достал оттуда хрустальный бокал, в который затем накапал несколько капель чего-то прозрачного. Голубые глаза прищурились в тревоге, когда странного вида бутылек отставили в сторону, а его содержимое разбавили водой из графина. Как только полученная смесь была тщательно перемешана, мужчина вернулся обратно, протягивал этот стакан Наруто. — Выпей, — с подозрением она приняла предложенную воду и сразу поднесла ее к носу. Пахло чем-то спиртным, очень похожее на лекарство для сердечников, но более резкое. — Что это? Присев возле нее, Пейн положил руку на спинку дивана и совершенно спокойным тоном ответил: — Притупит боль. — Какую? После такого вопроса, полного удивления, он даже позволил себе посмеяться. Наруто же нахмурилась еще сильнее, уже готовая оставить стакан со подозрительным содержимым. Хоть она и считает Пейна своим другом, но страх перед ним всё же присутствует, особенно сейчас, когда она заперта с ним в одной квартире. Но опять же, к чему все эти опасения, если она добровольно сюда пришла? — Солнышко, — перестав смеяться, мужчина вновь стал серьезным, а в его голос просочились нотки холодной суровости, — на будущее запомни: прежде чем что-то подписывать, прочитай предлагаемые тебе условия. Глаза округлились, и Намикадзе панически схватила подписанный контракт, чтобы все-таки посмотреть, на что она согласилась. Не читая. — Пункт 10.1. Быстро отыскав нужный раздел, Наруто бегло просмотрела одно из условий своего бытия с Пейном. После этого она еще несколько секунд безмолвствовала, не веря тому, что сейчас прочитала. — Ты серьезно? — вскинула на мужчину ошарашенный взгляд. — Прямо сейчас?! — Прости, — но в глазах не промелькнуло ни капли сожаления, что лишний раз подтвердило его совершенно бездушную натуру. — К оговоренному возрасту ты должна будешь обладать определенными… навыками. А без этого никак. Курносый носик поморщился, когда Наруто ощутила внезапный прилив отвращения. В первый раз за этот вечер она посмотрела на Пейна так, как и должна была, только переступив порог его квартиры. Но ее преданность этому человеку настолько сильна, что уже в следующее мгновение от презрения не осталось и следа. Она не может его ненавидеть. И тут дело даже не в матери, а в ее личных чувствах, от которых трепыхается наивное сердечко. — Самому не противно? — С чего вдруг? — в наигранном удивлении хмыкнул и развернулся к гостье вполоборота. — Я люблю тебя и не вижу в этом ничего зазорного. Да и совесть я уже давно растерял… Судорожно вздохнув, Наруто отчего-то кивнула. Всё равно иного выбора у нее нет. — Как это будет? — после чего с содроганием опустила глаза на паховую область, где сосредоточилась вся мощь этого человека. — А? — проследив за ее взглядом, Пейн незлобно усмехнулся. — Нет, нет, я не собираюсь с тобой сексом заниматься. Просто хочу, чтобы ты мне доверилась. Выпей и иди ко мне. С заминкой Наруто всё же приняла предложенную смесь, после чего безропотно, но с жутким смущением взобралась на колени Пейна. Ладошки опустились на его плечи, и уже после этого мужчина позволил себе коснуться женского бедра. Тело сжалось в страхе, когда его пальцы повели по бархатистой оголенной коже. То ли от безысходности, то ли от нежелания это видеть, блондинка уткнулась лбом в плечо своего «папочки» и сильно зажмурилась. Неслышно хмыкнув, второй рукой мужчина опутал тонкую талию, а после проник под красивое платьице, становясь всё ближе к детской невинности. В глазах плясали горящие черти, жаждущие сделать этого ангела лишь своим. Но в остальном Пейн оставался абсолютно невозмутим, даже голос его, казалось, охладел: — Ты уже когда-нибудь мастурбировала? Наруто сглотнула сухой ком тревоги и попыталась свести бедра вместе, дабы не подпустить этого человека к запретному. Но как бы ей не хотелось пресечь происходящее, реальность оказалась сильнее ее желаний. А мысль о маме заставила отдаться в полную власть этого человека — и в конце своего пути отрицания она всё же смирилась. Да, смирилась с тем, что собирается сделать Пейн, ибо иного выбора ей никто не дал. — Д-да… Зубы с силой закусили мужскую футболку на плече, когда по ее промежности ощутимо провели двумя пальцами. Ткань трусиков чуть смочилась горячей влагой, и мужчина еле заметно улыбнулся своим же мыслям. Хоть его гостья и противится всему происходящему, тело не обманешь: не так уж он и противен Наруто — а может, на что Пейн очень надеется, еще и желанен. — Во сколько начала? — продолжая спокойно говаривать с дрожащим ангелом, мужчина неспеша поглаживал ее промежность сквозь взмокшую ткань. К плоти он пока не решался прикоснуться, всё ожидая момента, когда подействует наркотик. Наруто должна расслабиться, должна принять его и понять, что в этой связи нет ничего постыдного. Это жизнь, где иногда происходят совершенно невероятные вещи, вроде его чувств к ней. Но их не стоит бояться — он никогда не обидит свое солнышко. — В… в восемь, — приглушенно прохрипела и еле сдержалась от того, чтобы не пискнуть от наслаждения. Постепенно сознание начало обволакивать чем-то теплым, мягким, забирая все сомнения и страхи. Мысли спутались, и прикосновения мужчина стали даже приятными. Трусики пропитались обильной влагой, в которой смачивались его пальцы. — У брата случайно фильм нашла. — И что в нем происходило? Ощутив, что женское тело расслабилось, а бедра больше не стискивают его ноги в стальных тисках, мужчина осторожно подцепил ткань белья. Наруто дернулась, отпуская приглушенное мычание, когда его пальцы чуть дотронулись до набухшего клитора. Дыхание насытилось неправильными желаниями, и в голове на миг вспыхнула мысль, что всё это неправильно. А после она ответила дрожащим, но уже более уверенным голосом: — Я не буду… Но вся ее решимость мгновенно испарилась в ощутимой ласке, с которой Пейн прикоснулся к сгустку ее удовольствия. Позвонки хрустнули, напряженное тело сильнее вжалось в мужскую грудь, и Наруто закатила глаза в немыслимом блаженстве. Около уха самодовольно усмехнулись, начиная размазывать по клитору горячую смазку. — Мужчина… — с придыханием прошептала, тяжелыми вдохами наполняя легкие мужским ароматом. Уткнувшись носом в изгиб его шеи, она неожиданно для себя поняла, что руки Пейна вытворяют с ней очень приятные вещи. Тело каждый раз пробирало горячей дрожью, когда мужчина совершал круговое движение пальцем, затем продвигался чуть глубже, проникая меж скользких от выделений складочек, очень трепетно обводя еще девственный проход. И всё это сопровождалось такой нежностью и заботой, что Наруто, еще когда-то страшащаяся его близости, безропотно обмякла на груди своего «папочки», на задворках помутневшего сознания мечтая о большей ласки. Ведь это так сладко чувствовать умелые пальчики между ног, при этом вспоминая обо всех просмотренных фильмах недетского содержания. — Он языком ласкал девушку. Необычайная покорность в ее голосе убедила мужчину, что солнышко уже готово переступить ту самую черту. Отодвинув влажную ткань трусиков, Пейн чуть приподнял Наруто со своих коленей, затем расположил ладонь под удобным для него углом. Один палец проник в узкий проход, и блондинка тут же всхлипнула, то ли от новых ощущений, то ли от страха перед тем, что ее ожидает. — Тебе понравилось? — к первой фаланге осторожно прибавилась вторая, с подозрительной легкостью проникая в истекающее влагой лоно. Видимо его девочка не просто смотрела взрослые фильмы, но еще и пыталась перенять на себя роль одной из героинь. — Что ты делала в тот момент? Кого представляла? Тебя Всё тело покрылось липкой испариной, сгорая от тех ощущений, что приносила ей эта близость. Пальцы до белых костяшек впились в спину мужчины, и сдавленный стон, рвущийся с самых глубин, задавил все слова, в которых Пейн не особо нуждался. Но живущий внутри садист не мог упустить шанса слегка помучить любимую девочку. Ведь ее робость, смущение были сравни наркотику, который приводил его в воздушное блаженство. Отказать себе в столь сладостных эмоциях он никак не мог. Да и зачем, когда его гостья уже готова сделать абсолютно всё, лишь бы эти приятные ощущения никогда не заканчивались. — Нару, я тебя привлекаю, как мужчина? Не молчи, я могу этим хоть всю ночь заниматься. Блондинка дернулась, когда мужские пальцы начали оглаживать стеночки влагалища, чуть раздвигая их, а после проталкиваясь глубже, глубже до той преграды, которую он вскоре порвет. — Т-ты необычный… Самодовольная ухмылка пробежала по губам, и мужчина внезапно опустил свое солнышко на диван. Сам он навис над ее обмякшим телом, оперевшись на одну руку и привстав на коленях, дабы воочию видеть, как голубые глаза покрылись пеленой похоти, жажды, желанием ощутить себя той девушкой, которую ублажает мужчина. — В твоих влажных снах я тебя также ласкал? — каждое слово он протянул с особым удовольствием, наблюдая, как Наруто извивается, дрожит от его плавных движений. Пальцы утопали в обильной влаге, которой было так много, что мужчина сам удивлялся, насколько же сильно он возбуждает этого ангела. — Д-да… — на выдохе ответив, блондинка прикрыла глаза и пораженно для Пейна опустила ладошки на свою грудь, начиная несильно сжимать ее. На долю секунды все фрикции прекратились, но уже затем мужчина отмел от себя некие подозрения, списывая всё на действие наркотика и ее чрезмерную впечатлительность. — И о чем ты меня просила? — Глубже… Ай! Вскрикнув больше от неожиданности, Наруто распахнула глаза и тут же поморщилась от покалывающей боли, что возникла во влагалище. Пока она пыталась совладать с новыми для нее ощущениями, мужчина осторожно покинул горячее лоно, затем удовлетворенно отметил кровь на своих пальцах — чего он и добивался. — Вот и всё, — улыбчиво ответил и с особой заботой подхватил свою девочку на руки, направляясь к лестнице на второй этаж. — Пошли, я тебя обмою, а потом покажу, где твоя комната… Пальчики вцепились в футболку на груди, и Наруто замутненным взглядом посмотрела на расслабленное лицо Пейна. Может он и сделал ей больно, но пока это единственный человек, которому она может безоговорочно довериться. Не такой он и плохой. Просто особенный — со своим видением на эту жизнь, которая отныне тесно переплелась с ее собственной. И только время покажет, к чему приведет ее решение спасти маму…Наше время
Blueneck - Pneumothorax
Прежде чем открыть глаза, Наруто всегда молится тем, в кого и не верит вовсе, чтобы реальность была хоть немного похожа на ту, что она всегда рисует в своих мечтах. Но действительность оказывается хуже. Или это просто ее прокляли за грехи, в которых она утопает и по сей день. Отсчет ее падения начался в далеком детстве, когда еще ребенок решил возложить на себя непосильную ношу, ответственность. И все эти годы Наруто падала, падала на самое дно своей жизни, уже не надеясь вернуться обратно — к свету, от которого она отказалась добровольно. Теперь уже поменять ничего нельзя, и она отлично понимает, что жизнь ее поломана окончательно и без какой-либо возможности сделать это существование хоть чуточку краше. Ведь сама судьба, по-видимому, ненавидит ее, раз продолжает издеваться над и так сломленной душой… Но за что? По щекам скатывались бесшумные слезы, которых, казалось, уже не осталось в этой оболочке. Наруто безвольной куклой лежала на кровати и каждой фиброй души вопила, умоляла, чтобы происходящее было всего лишь ее самым ужасным кошмаром. Но, приоткрыв глаза, она вновь испытала безудержной силы отчаяние. Это всё реально. Со стройных ног стаскивали джинсы, пока искрящийся злостью взгляд водил по искаженному болью лицу. Избавляя сестру от последних остатков одежды, Менма хмурился. Молчал, скрипел зубами и лишь усилием воли не позволял себе ударить эту дуру. Плачет. Как же его раздражают эти слезы, а одного только взгляда в просящие глаза вызывают омерзительное отвращение к той, кого он презирает, кого ненавидит всем сердцем, но одновременно и любит. Его сердце болит, когда он видит, во что превратилось маленькое лучистое солнышко. В детстве ее было не остановить от телячьих нежностей, в которых Менма никогда не нуждался… Но каким же он был лжецом, когда в очередной раз пытался отодрать от себя слишком назойливую сестру. Образ ворчуна навечно въелся в его душу, однако это ничуть не мешало ему улыбаться. Улыбаться в своем подсознании, где он мог радоваться пойманному взгляду небесно-голубых глаз, где дрожал от каждой улыбки, что ему дарила Наруто. А ее прикосновения, ее крепкие объятия были подобны наркотику, которыми он потом попытался оградиться от серой и полной разочарования жизни. Принять дозу стало проще, чем решать проблемы. И только сейчас Менма понимает, каким же глупцом он был, отказавшись от любви своей сестренки… Джинсы отлетели к остальной содранной одежде, и парень до боли сжал подбородок сестры, подобравшись к ее прекрасному лицу. — Разве уже забыла наши игры в детстве? Как по ночам ты просила… приласкать тебя. Наруто до боли прикусила нижнюю губу, когда в трусики пробралась горячая ладонь брата. Перед плотно сжатыми глазами загорелись воспоминания из далекого детства. В те годы она была еще глупой, вредной особой, жаждущей познать новые горизонты этой жизни. И Менма, ее любимый старший братик, оказался тем парнем, мужчиной, которого она боготворила просто за то, что он есть. Ведь это брат — а братья должны помогать во всем, даже в тех вещах, что кажутся для общества постыдными и непозволительными. Но брат никогда ей не отказывал, и в тот раз он с ворчанием, с нескончаемым раздражением впервые прикоснулся к сестре. А после ее сладостно тихий голосок он слышал каждый раз, когда одинокими ночами бездумно смотрел в потолок своей палаты. Только эти воспоминания еще согревали его душу, не позволяя окончательно поддаться снедаемой ненависти и ярости на ту, что отдала себя другим. Грубым движением два пальца ворвалось в сухие глубины, куда и проникать-то было противно. Но Менма всё равно протолкнулся во всю длину фаланг, с садистским наслаждением наблюдая за личиком сестры. С возрастом она стала еще прекраснее. Природа дала ей всё необходимое, чтобы радовать мужской глаз. А его это тело обжигает, своим видом оно опаляет саму душу, вынуждая злиться и быть грубым с любимой, ненавистной сестренкой. — Неужели вообще не возбуждаю? — процедив сквозь зубы, парень не жалея сил отвесил девушке пощечину. Но даже так она не открыла глаз, ведь уже привыкла к подобному отношению. Пейн не всегда был бережен со своей игрушкой, и в первые годы Наруто плакала, много плакала, пока не привыкла к ударам, болезненным укусам и потребительскому отношению. И сейчас ей больно лишь от того, что родной брат уподобился тем животным, которых она презирает всем своим сердцем. На короткий миг пришло облегчение, когда из трусиков пропала непозволительно теплая ладонь. Тихо выдохнув, Наруто позволила себе приоткрыть один глаз, дабы понять, насколько же низко любимый братец решил пасть. Замеченный член в его руках окончательно убил внутри надежду: видимо это судьба ее такая — быть игрушкой для всех. Даже для родных. Горящий взгляд черных глаз медленно провел по нагому телу сошедшей с небес богине, подмечая всё самое вкусное, сочное, к чему прикасалось так много людей. Раньше только ему было дозволено трогать маленькое солнышко, ведь она сама его просила. Однако теперь эта красота очернена желаниями и похотью грязных ублюдков, по которых она ложилась добровольно. Шлюха. Внутри забурлила лютая злость, и Менма грубо перевернул сестру, наваливаясь на нее сверху. Одинокая слезинка скатилась по щеке, исчезая в уже мокрой от отчаяния наволочке. Побелевшие от напряжения пальцы врезались в сбитый колючий плед, а после Наруто перестала дышать, испытывая на себе давление запретной близости. Чуть раздвинув ее ноги, парень возбужденной плотью провел по промежности и с упоительной для него медлительностью начал проталкиваться в лоно сестры. Отсутствие смазки привело его в еще большее раздражение, которое он поспешил выплеснуть в грубом толчке. Зубы сомкнулись на оголенном плечике, до кровавых подтеков прикусывая очень нежную и сладковатую на вкус кожу. На этом Менма замер, дабы прислушаться к тем эмоциям, что сейчас испытывает Наруто. Ничего. Абсолютная тишина. Словно она умерла, заснула — пропала из реальности, лишь бы не сгорать в этих обжигающе отвратительных ощущениях. Его твердый член был сравни ядовитому плющу, который хотелось выдрать из себя, чтобы избавиться от этой тошнотворной заполненности. Горло сжималось от слез, криков, просьб оставить ее, но в действительности Наруто молчала, покорно сгорая под телом брата. Он вжимал ее в кровать, и отчего-то казалось, что вот-вот, и тело расплавится, превратится в прах, с которым наконец уйдет всё гнетущее отчаяние. Девушка очень надеялась, что так и будет — сейчас она просто умрет, и все эти мучения закончатся. Однако спустя минуту тишины ничего не исчезло: Менма был по-прежнему в ней. Наученное годами тело начало вырабатывать столь желанную смазку, и двигать своей плотью сразу стало проще. Парень грубо вдалбливался в сестру, утробно порыкивая у самого ее уха. Кусаюче влажные поцелуи расползались по хрупкому плечу, а свободные руки хаотично блуждали по талии, то вскользь касаясь упругой груди, то подползая под тело сестренки, чтобы потеребить ее соски. И на всё это Наруто отвечала незыблемой покорностью. Молчанием. Ни стона, ни хрипа — ни единого звука не удалось из нее выбить. Но Менма этого и не хотел. Он просто трахал безвольную куклу, измываясь над ней, насмехаясь и нашептывая на ухо всё то, что копилось внутри долгие годы. Ненавидит. Презирает. Осуждает. Любит… Просунув руку под ее тело, парень отыскал чуть влажный клитор и с особой нежностью принялся доводить сестру до еще большей безысходности. Сейчас он внезапно стал ласков, движения его пульсирующей плотью замедлились, и к искусанной коже прикоснулись легким поцелуем. Контраст между грубостью и нежностью, ненавистью и любовью оказалось труднее принимать, нежели постоянную злость. Такого доброго братика Наруто любила и обожала больше жизни. И мысль, что он делает с ней такие постыдные вещи, навернулась горючими слезами на глаза. Сердце сжалось в нежелании принимать такую жестокую реальность. А потом она неожиданно простонала. В абсолютной тишине эта частичка удовольствия уподобилась колокольному звону — и Менма злобно усмехнулся. Большего ему и не требовалось, чтобы понять, чего так хочет сестра. Любовь и нежность братика — вот ее слабое место. Вот чего так хочет душа ангела, забравшегося в личину шлюхи. Внезапно толчки стали резче. Приподнявшись на коленях, парень вынудил сестру привстать на четвереньки, а после его нежность превратилась в хорошее воспоминание. Пальцы до красных отметин вцепились в тонкую талию, и комнату мгновенно накрыла волна звонких шлепков, перемешавшихся с утробным рычанием. Менма вбивался в хлюпающее влагалище резкими, грубыми толчками, упиваясь своей властью над собственной сестренкой. Привлекательная, отвратительная, одним своим видом она вызывала слишком противоречивые чувства и мысли. Одновременно хотелось ударить ее, унизить, убить, но сразу же возникало желание обнять свое солнышко и попросить прощения. Как только перед глазами замаячили искры подступающего оргазма, Менма перестал сомневаться и просто отдался во власть своего тела. Своих ощущений. С последним толчком, особенно грубым, пульсирующий член вывалился из разработанного влагалища, и по бедру сестренки потекла вязкая белесая жидкость. Убрав со лба взмокшие волосы, парень отпустил Наруто и бессильно присел на край кровати. С прикроватной тумбочки забрали зажигалку с сигаретами. Пока старший брат пытался закурить, девушка сжалась в позу эмбриона, на ощупь отыскала колючий плед и без всяких мыслей прикрыла свою наготу. Хотя… к чему всё это, когда она уже и так пала на самое дно? Чего теперь стыдиться?JDM | CHROMA - Fighting For Survival
— Ты всегда была дурой, — судорожно затянувшись, Менма чуть сгорбился и нервно усмехнулся, продолжая. — Сколько раз я тебя из передряг вытягивал? А ты даже ни разу не сказала спасибо… А когда мама в больницу попала, ты сразу к Пейну побежала. Зачем? Поймав на себе жалостливый взгляд, Наруто отвела глаза к двери и глухо ответила: — Нужны были деньги. А ты обдолбанным в это время был. Разве не помнишь? — и бесцветно усмехнулась, отчего внезапная апатия охватила брюнета с еще большей силой. Отвернувшись, он сделал несколько затяжек, будто бы это могло помочь с ноющей болью в груди. — И за это себя ненавижу, — окурок упал в заполненную пепельницу, и он повернулся к сестре лицом, отмечая полное безразличие в ее чарующе красивых глазах. У отца были такие же, но его уже давно нет в живых. А мать… сколько она еще проживет с почти дохлым сердцем? Год? Два? Менма сомневается, что ей удастся хоть когда-нибудь покинуть стены клиники. А если ее вдруг не станет, от их семьи останется лишь название. И двое детей, которые только и есть друг у друга. — Я когда узнал, что ты сделала, был… был в ярости. Я был зол на тебя, не понимал, зачем. Поэтому начал копать под Пейна. Он бы мог и просто деньги тебе дать, но… знаешь, для чего был тот контракт? Чтобы тебя, дуру, на поводок посадить! О какой любви или семье тут говорить?! Пейн тебя всю жизнь обманывал. Ему нужна была не шлюха, а глупая девчонка, которую в случае опасности можно списать за свои делишки… И тут он ей поведал, рассказал обо всем, что удалось нарыть на Пейна и его приближенных партнеров. Вся правда, не обличенная эмоциями, криками, просьбами одуматься, оказалась неприятнее, чем Наруто всегда казалось. Несколько лет назад, когда Пейн только начинал проворачивать свои махинации с бизнесом, он и Мадара крупно подставились. Были глупыми, неопытными, но в конечном счете им кое-как удалось отмазаться от тюрьмы, подкупив нужных людей. После этого вдвоем они провернули не одно успешное дело в самых разных отраслях и сфера. Но то, неудачное, со временем пустило нехорошие для них корни, которые нужно было срочно обрубить, чтобы ничто не могло связать их с той ошибкой. Решение нашлось быстро — подделать документы, перевести все стрелки на липовое подставное лицо. Практика в их деле самая обычная и не требующая особых затрат, если соизмерять с последствиями неудачи. Вот только вставал вопрос: какого человека можно подставить, чтобы это дело больше не беспокоило ни Пейна, ни Мадару? Кого отдать в жертву собственному эгоистическому желанию остаться на свободе? Того, чья жизнь ничего не стоит. Обездоленные, беззащитные. Незаметные для этого общества. Родители Менмы и Наруто оказались идеальными кандидатами для того, чтобы оградиться от ошибок прошлого. К тому же девочка теперь находится у них на поводке, а ее брат простой наркоман, которого можно закрыть в клинике, пригрозив смертью всех, кто ему так дорог. — Но… но Пейн помогает маме? И тут Менма опять не смог сдержать ироничного смешка. А сестра у него оказалась не такой уж и сообразительной. — А сколько еще проживет мать? Сколько прожил отец после того, как Пейн забрал тебя? А, Наруто? — подскочив к сестре, он схватил ее за предплечья и отчаянно затряс, умоляя услышать его, снять красивую пелену и увидеть, что все эти годы для Пейна, Мадары она была простым козлом отпущения, которого в случае чего не жалко и под нож отдать. Кто поверит сироте? Кто станет слушать… шлюху? Общество же с отвращением будет смотреть на женщину, которая торгует своим телом, а не на убийцу, садиста, что погубил немало человеческих судеб! Людям проще увидеть грязь в том, что лежит на поверхности, а не углубляться в суть всей проблемы. Наруто никогда не скрывала своего истинного лица. Шлюха есть шлюхой. А Пейн, Мадара и все остальные стремились укрыться за множеством масок, лишь бы никто не увидел их руки, погрязшие в крови. Ведь так проще. Проще увидеть зло в маленькой невинной девочке, чем запрокинуть голову и посмотреть на отвесную скалу… Судорожно выдохнув, Менма положил руку на затылок сестры и со вздохом прижался губами к ее лбу. — Ты никому, кроме меня, не нужна. Запомни это, — почти беззвучно прошептав, он резко отстранился от источника своих неконтролируемых эмоций. — А теперь можешь валить. Громкий хлопок дверью заставил девушку вздрогнуть. Побледневшая, пораженная услышанным, она на чистых инстинктах оделась в свои разбросанные вещи, забрала телефон и на ватных ногах последовала за братом. Оказавшись в коридоре неизвестного ей дома, Наруто бездумно поплелась в направлении включившегося телевизора. Услышанное привело ее в глубочайшее замешательство, остро граничащее с полным неверием. В слова Менмы она… отказывается верить. Пейн не мог поступить с ее семьей настолько жестоко и бессердечно. Нет, всё сказанное — очередной бред торчка, которому и доверять-то больше нельзя. Только не после того, что он сделал и как себя вел. К тому же Пейн собирается забрать маму вместе с ними. Они будут жить одной семьей, поэтому какой ему смысл подставлять Кушину. В этом нет никакой логики. А отец… в жизни всякое возможно, и смерть на дороге не редкое явление, так что нет, она не собирается поддаваться панике раньше времени. Вначале найдет Конан или самого Пейна и уже тогда попытается выведать у них, сколько правды в словах брата. — Нару, иди-ка сюда, — промелькнувшая в голосе брата тревога вынудила девушка пройти на кухню. Переступив порог, она сразу посмотрела на спину брата, сидящего за столом. Перед ним располагался работающий ноутбук, на экране которого транслировались какие-то срочные новости. Наруто подошла поближе и, нахмурившись, глянула на кадры чудовищного пожара. Трехэтажное здание было полностью охвачено пламенем. В небо вздымались клубы черного дыма, плотной пеленой закрывая ясное голубое небо. Журналистка о чем-то говорила, пока за ее спиной бегали пожарные и спасшиеся сотрудники клиники, где и произошел пожар. Сердце затянулось несколькими узлами тревоги, и дышать внезапно стало нечем. Коленки подкосились, но Наруто всё же смогла подойти чуть ближе, дабы посмотреть на название клиники. Картинка перед остекленевшими глазами пошла мелкой рябью, когда она увидела то самое окно, в которое постоянно смотрела, когда бежала на встречу со смыслом своей жизни. Раньше его освещали согревающие лучи солнца. Но теперь из него вырывались едкие клубы дума, закрывая собой осыпающуюся надежду. — Это же клиника где… Наруто посмотрела на брата и отчаянно проскулила: — Мама…