eclipse.

“Ты пришел ко мне, чтобы узнать Наслаждения Жизни и Наслаждения Искусства. Может быть, я избран, чтобы научить тебя тому, что намного прекраснее — смыслу Страдания и красоте его” (— о. уайльд, 'de profundis')

✯✯✯

      «Я тебя люблю».       Тени на стенах зала обнажают чужие души, тонкими полосками мрака ложась на кожу.       «А я тебя ненавижу».       Джексон изо всех сил сдерживает вскрик, чувствуя болезненный удар по животу. Несколько человек, возвышающихся над ним, напоминают зомби, тупо и безоговорочно исполняющих приказ вышестоящего. Удар по ноге, удар по руке, удар в живот, удар по спине... Боль, боль, боль.       С трудом, но он поднимает голову, чтобы взглянуть на Сохи. В её глазах цвета крепкого кофе поселился ад, а демоны вырвались наружу. И Джексон сжимается до маленьких-маленьках размеров, обещая себе, что прямо сейчас встанет и надаёт всем этим демонам хороших, крепких лещей...       – Джексон!       Но он не успевает. Дверь в зал распахивается, и на пороге он, чуть прищурившись, видит Марка. Испуганного и запыхавшегося Марка. Стоп. МАРКА?!       – Джексон! – вновь кричит тот и срывается с места, по направлению, как Джексон видит, прямо к нему.       – Марк, – зовёт он и сам и даже приподнимается на локтях, пока остальные отвлекаются и перестают его бить.       Но Сохи в одну секунду становится прямо перед ним, загораживая Марку путь.       – Оу, так ты всё-таки пришёл? – произносит она с ноткой насмешки. – Забавно. А ведь я уже по правде хотела убить его...       Марк пронзает её презрительным взглядом, после чего резким движением руки отталкивает в сторону. Она обиженно вскрикивает, но тот даже внимания никакого не обращает; только садится на корточки перед Джексоном, обеспокоенно заглядывая ему в глаза.       – Ты в порядке? Ты не ранен? – и тут же принимается сыпать вопросами. – Давай, поднимайся! Давай, вставай, Джексон!       Он встаёт сам и протягивает ему руку, как вдруг чувствует, как кто-то толкает его в бок. Какой-то парень из этих членов Совета; от толчка этого Марк едва ли не падает.       – Не трожьте его! – тут же цедит Джексон и, мигом поднявшись на ноги, сам толкает этого парня, да ещё и со всей силы.       – Замрите!!!       Голос, внезапно раздавшийся со стороны входа, заставляет всех, конечно же, замереть, а потом обернуться. Там стоит не кто иной, как Джебом, глядящий строго и серьёзно, от чего не по себе становится; а рядом с ним – Джинён, держащий в руках телефон.       – Один удар – и мы примем меры, – твёрдо сообщает он.       – Парни?.. – удивляется Джексон, с недоумением глядя на них. Марк, впрочем, удивляется тоже.       Пристально и безотрывно глядя на Сохи (которая этот чужой взгляд отзеркаливает), Джебом не без осторожности, но и с уверенностью выходит в самый центр зала.       – Марк, Джексон, идите сюда, – твёрдо командует он.       – Вы так перепугались, – между тем, смеётся Сохи, – будто бы я правда собралась кого-то убивать.~       Тем не менее, Марк берёт Джексона за руку и они подходят к Джебому с Джинёном – потому что там, рядом с ними, очевидно безопасней, нежели среди этих ебанутых членов Совета.       – Так вот, что должно было случиться, – мимоходом решает пошутить Джексон, наклоняясь к Марку, – чтобы ты начал волноваться.       – Заткнись! – напряжённо шипит тот, даже не улыбнувшись. – Сейчас не до шуток!       Сохи выжидающе глядит на них всех ещё несколько секунд, похоже, не собираясь как-то останавливать. А потом улыбается. Улыбается – и с этой её улыбкой мир сходит с ума.       – Наивные...       Взмах рукой – она достаёт из кармана       пистолет.       Самый настоящий.       И направляет прямо на них, прицеливаясь чётко в Джебома.       – У меня около восьми пуль, – сообщает, не снимая улыбки, и аккуратно кладя палец на курок. – Не волнуйтесь, на всех хватит.       У Джебома внутри что-то вздрагивает. Да откуда у неё вообще, чёрт возьми, взялся пистолет? Откуда? И какого, простите, хуя она вообще целится в них, живых людей? Да ещё и с таким самодовольным видом?!       – Не волнуйтесь! – будто бы совсем не паникуя просит Джинён, кладя руку на плечо Джебому; хотя он и говорит так, по его интонации становится понятно, что сам он боится. – Если в нашей академии произойдёт убийство, директор этого просто так не оставит! Эта тварь нас просто пугает!       – Я? Пугаю? – Сохи округляет глаза. – Да что вы! Наш обожаемый директор, Пак Джинён, совсем не такой, как вы думаете. Он быстро уладит эту ситуацию с убийством, – она игриво подмигивает. – Более того, узнав, кто вы, он даже скажет, что я права.       – Сука, – лишь шипит Джебом. Он даже не двигается ни единой своей мышцей.       – Простите, – осознавая всю серьёзность ситуации, бросает Джексон и как-то виновато опускает голову. – Наверное, вам не стоило приходить...       – Не говори так, – злится-не-злится Марк, стоящий за его спиной. – Ты ни в чём не виноват.       – Эй, парни, – ещё один – новый – голос доносится со стороны входа. – Неужели вы правда боитесь?       Югём.       Ким Югём!       И Бэмбэм вместе с ним; в руках у первого – травматический пистолет (и откуда он у него взялся? Хотя, не спроста ведь он таскает на спине этот набитый огромный рюкзак...), у второго – включённая видеокамера. Чёрт возьми, да.       Сохи тут же поворачивается к ним, быстро реагируя, и прицеливается Югёму в голову. Но тот даже ни капли не пугается, не говоря уже о хоть каком-то напряжении.       – Бэм-а, ты снимаешь? – с улыбкой интересуется он, и, когда тот кивает, довольно хмыкает. – Отличненько. Забавно, что мы все здесь собрались, не правда ли? Надеюсь, на камере всё хорошо будет видно.       – Да всё зашибенно, – убеждает Бэмбэм, заодно зумя лицо Сохи. – Даже идеально, я бы сказал. Наши подписчики оценят.       Сохи снисходительно пфыкает, отводит раздражённый взгляд в сторону, а потом снова возвращает на этих двоих.       – Что они оценят? – спрашивает. – Выстрел в девушку из травмата? Или, может, вы меня убьёте? Они оценят убийство?       Хотя её тон звучит так, будто она насмехается, Бэмбэм опускает камеру, дабы взглянуть ей в глаза с полнейшей и несломленной уверенностью.       – Разве это звучит не круто?       – Что? – хмурится Сохи, в этот раз она, кажется, по-настоящему удивляется. Остальные члены Совета, на минуточку, так и стоят рядом с ней, даже не пытаясь что-либо предпринять.       – Убийство одной из самых значимых фигур нашей академии, – объясняет Бэмбэм; глаза у него горят каким-то огнём, а улыбка разрастается в безумной манере. – Убийство милой, прилежной студентки, общительной и крутой девушки, приветливой и начитанной красавицы... Люди любят такое!       Сохи ожидаемо морщится.       – Да вы ненормальные...       – Мы все здесь ненормальные, – с улыбкой бросает Югём, делая несколько осторожных шагов в её сторону; Бэмбэм следует точно за ним, паралелльно снимая всё на камеру. – И ты тоже ненормальная. И это здорово! Выбирай, какие зубы тебе выбить!       – Передние? – не отстаёт и Бэмбэм. – Или с левой стороны? Или с правой?       – Или, может, все? Не пойми неправильно, просто наши подписчики очень хотят увидеть тебя с выбитыми зубами!       – Да, little_house предложила эту идею. А мы уважаем наших подписчиков!       – Так, парни, – слышится вдруг строгий, собранный голос Джебома. – Хватит запугивать её. Поиграли и хватит.       Югём поворачивается на него и всё ещё улыбается, улыбается и улыбается. Бесконечно улыбается.       – Кто сказал, что мы играем?       Рука Сохи начинает – иррационально – дрожать, что видно по слегка трясущемуся пистолету. Бэмбэм просто не может упустить этот момент, и потому зумит, даже не беря толком во внимание, что из дула в любой момент может вылететь пуля и проломить нахрен экран. Ещё бы его подобное волновало, когда тут такие кадры!       – Серьёзно, хватит, – соглашается и Джинён; голос у него на последнем слоге ломается. – Спасибо, конечно, что пришли нас спасти, но давайте всё же обойдёмся без убийств.       – Джексон-хён, ты в порядке? – игнорируя всех и вся, Бэмбэм переводит камеру на Джексона. – О, и Марк-хён. Как хорошо, что с вами всё хорошо. Ой, тавтология.       Он усмехается, и вместе с ним усмехается Югём; а остальным, почему-то, совсем не до смеха. Сохи хмурится, решая, что показывать страх – не самый лучший вариант из возможных сейчас.       – Хах, вы, наверное, уже подумали, что обыграли меня? – спрашивает она. – А вот и нет. У меня ещё есть козырь в рукаве... Просто дайте мне пару минут.       – Хм? – Югём задумчиво чешет висок прямо дулом травмата. – Что за козырь?       Где-то позади распахивается дверь – уже третий, нет, четвёртый раз за вечер – и на пороге показывается...             ...Чхве Ёнджэ?       – Ёнджэ... – он становится в величественную позу и взмахивает своими синими локонами, – пришёл!!!       Недолгое молчание воцаряется после этого его перформанса; выглядит Ёнджэ довольно собранным, настроенным, кажется, на великие подвиги. Югём лихорадочно переводит дуло своего пистолета на него, после чего тут же слышит голос Джексона:       – Югём, не надо!       И моментально следующий за ним голос Марка:       – Югём, не смей!       Югём путается окончательно, и в итоге просто опускает травмат. Бэмбэм продолжает снимать происходящее, даже никак это не комментируя и не показывая беспокойства. Должно быть, он не беспокоится даже в душе; потому что пока ты оператор, беспокоиться у тебя времени нет.       – Ёнджэ, зачем ты пришёл? – кричит ему Джексон.       Ёнджэ глядит на него горделиво, даже уничижительно; и, больше не растягивая времени, деловитым шагом подходит к Сохи. Кажется, ему не хватает только каблуков, которые бы эффектно стучали, отражаясь эхом от стен – тук, тук, тук. Ёнджэ приобнимает девушку – та с хитрой улыбкой взглядом хищным проходится по остальным – и сам оглядывает всех, твёрдо сообщая:       – Не смейте даже прикасаться к ней.       Что за дичь?..       Это и был её козырь?       – Ёнджэ?... – одними губами выдавливает Марк. Больше ему решительно нечего сказать.       Обстановка накаляется до нельзя, давит и обрушивается чем-то тяжёлым, а липкий страх обволакивает кожу и до мурашек пробирает, когда вдруг голос Югёма решает разрушить всю эту жуткую атмосферу.       – Ой, да ебал я к ней как-либо прикасаться, – бросает он. – Чума заразная.       Бэмбэм громко смеётся, тряся камерой; они дают друг другу победоносное «пять». Да, это оказывается совсем не уместным; но им абсолютно плевать.       – Что происходит? – тихо спрашивает Джебом в пустоту, после чего обращается к Джексону. – Твой брат что, на её стороне?       Джексон ничего не отвечает – только стискивает челюсть. Кажется, ответ на вопрос Джебома гораздо сложнее, чем простое «да» или «нет».       – Спасибо, Ёнджэ-я, – с умиротворённой улыбкой выдыхает Сохи. – Ты, как всегда, приходишь вовремя. Спасаешь ситуацию. Я уже чуть было их не застрелила, – она опускает руку с пистолетом и глядит ему в глаза. – Ты спас меня~       – Кстати, об этом, – улыбается тот в ответ. – Ты ведь знаешь, что я ну о-о-очень хороший актёр, верно?       И – ловким движением выбивает пистолет из её рук, хватая их и заламывая за спиной. Сам пистолет откатывается куда-то в сторону, никто и внимания не обращает на него; всё вообще происходит так быстро-быстро, что едва ли кто-либо успевает хоть что-то понять.       – Аай! – вскрикивает Сохи то ли от боли, то ли от внезапности, то ли от всего сразу. – Что ты делаешь?!       – Ёнджэ! – а вот Марк, однако, радуется.       – Югём-ши! Бэмбэм-ши! – зовёт Ёнджэ, крепко держа Сохи за руки. – Вы должны это заснять! Нет, вы просто обязаны это заснять!       Без лишних вопросов Бэмбэм молча направляет объектив камеры на испуганное лицо Сохи.       – О, это так реально! Подписчики подумают, что это очень проффесиональная игра!       – Если только мы им не скажем, что всё взаправду, – подмечает Югём, параллельно убирая свой травмат обратно в рюкзак. Забавно, что члены Совета по-прежнему стоят и ничего не делают; должно быть, они и не начнут ничего делать, если не отдать им приказ.       – Ёнджэ-я! – радуется и Джексон, вскидывая вверх кулаки. – Молодчинка! Ауч...       Резкая боль в животе – очевидно, от избиения – пронзает тело, и он хватается руками за больную зону. Чувствует, как кто-то касается его плеча, и, обернувшись, видит обеспокоенное лицо Марка.       – Тебе нужно в больницу, – не скрывая напряжения сообщает он.       – Да не, всё нормик, – убеждает тот, для убедительности улыбаясь.       – Ничего не нормик, – возражает Марк; как ни странно, но вовсе не злобно и не сердито, а – по-настоящему взволнованно. – Я могу даже вызвать скорую.       – Давайте для начала уйдём отсюда, – предлагает им Джебом, пока ещё остаётся в здравом уме. – А потом уже разберёмся... со всем этим.       – Идея хорошая, – кивает Джинён и первым же разворачивается в сторону выхода. – Погнали.       – Нет! – кричит Сохи громко-громко, заставляя его замереть на месте. – Не дайте им уйти!       И, как по команде, стоящие всё это время рядом члены Совета как с цепи срываются; бездумно нападают на остальных, хватают за руки и пытаются оттащить назад. Действительно: они работают только по приказу, как выдрессированные собаки.       – Это ещё что за хуйня?! – спрашивает Джебом скорее раздражённо, нежели испуганно, пытаясь отбиться от какого-то парня, бегущего на него.       Между тем, Сохи делает очень резкий рывок и чудом высвобождается из рук Ёнджэ; а потом ещё и разворачивается внезапно, ударяя ногой ему прямо в живот. Парень хватается за рёбра, потому что удар у девушки довольно сильный; и, тем самым, теряет её из-под контроля.       – Эй! – не понимает Югём, напрягшись. – Ты чё творишь?       – Не трогайте меня! – агрессивно кричит Сохи, а потом –             убегает.       Бежит куда-то прямо из зала. Убегает, тварь. И что, они только наткнулись на интересный материал, и должны сразу же с ним распрощаться? Должны вот так вот просто её отпустить! Ха, ну уж нет. Югём, не долго думая, решительно командует:       – За ней!       Они с Бэмбэмом тут же срываются за ней. Сохи выбегает на улицу; прохладный ветер тут же ударяет в лицо. Удивительно, как за такое короткое время успело так аномально быстро потемнеть; или это только кажется, что времени прошло мало?.. Впрочем, сейчас это не важно. Сумерки сгущаются над головой, погружают двор академии в лёгкую дымку и, почему-то, вгоняют в тихий ужас.       Сохи забегает зачем-то в отдельный корпус – бежит, похоже, куда глаза глядят. Бэмбэм замечает, что камера дико трясётся, пока он бежит, и изображение размывается; тем не менее, упускать такие кадры он просто не имеет права. Ещё он замечает, что бегут они с Югёмом не одни; сзади их догоняют также и Ёнджэ, Джексон, Марк, Джебом и Джинён. Что ж, кажется, каждый хочет окончательно разобраться с Хан Сохи и каждому есть, что ей сказать.       Вот только там, в зале, куда она забегает, оказывается невероятно темно; более того, она даже не удосуживается включить свет и бежит, кажется, в библиотеку. Тогда остальные следуют за ней – и там начинается полнейший хаос.       В темноте не видно совсем ничего, а окна там так высоко, что свет из них попадает лишь на самые верхушки книжных стеллажей. Но Бэмбэм всё равно в них, стеллажи эти, то и дело врезается, и, как оказывается, не он один; где-то слышится ворчание Джинёна, который тоже поддевает плечом один из стеллажей, а Марку, кажется, и вовсе пара книг валится прямиком на голову. Джебом говорит что-то о том, что хорошо запомнил расположение стеллажей, но его то и дело кто-то толкает; по суетливости и бесконечным призывам «ловить Сохи» можно сделать вывод, что это Югём. Слышится грохот – что-то большое падает – и сразу после неловкий смех Ёнджэ и его же извинения. Джексон кричит, не знает ли кто-нибудь, где здесь выключатель. Джебом тут же сообщает, что он возле двери, а Бэмбэм, отступая назад и натыкаясь на стену, понимает, что дверь как раз возле него. Он прощупывает стену рукой, пока наконец не натыкается на выключатель; нажимает, и – свет озаряет всю библиотеку.       Лампа здесь, к сожалению, только одна, и не такая яркая, как хотелось бы. Тем не менее, видно всё прекрасно; вот и они все просто прекрасно видят это.       Ничего, в отличие от них, не замечая, Сохи с облегчением выдыхает и проводит рукой по растрепавшимся волосам.       – Господи, что вы все здесь делаете? – спрашивает она на судорожном вздохе. – И... На что вы так уставились?..       Она переводит взгляд согласно траектории их взора. Там, на полу, прямо по центру, что разделяет её с остальными, лежит...       ...Это что, кошка?       – Ааааааааа!!! – мгновенно вопит Сохи почти что оглушительно, пискляво и чересчур испуганно. – Что это?! Уберите! Уберите! Уберите! Аааааааааааааа!       Она лихорадочно шагает назад, спотыкается о собственные ноги, и, упав, продолжает отползать, пока спина её не касается стены. Там она забивается и сжимается в маленький комочек, обхватывает колени руками и всё ещё продолжает, мать её, истошно вопить. Вот только кошка совсем-совсем не двигается, и вскоре Сохи орать перестаёт – остаётся только громкое сбитое дыхание и бешеное сердцебиение.       Джексон оценивающе разглядывает кошку, потом подходит поближе, садится на корточки перед ней, и без всякой брезгливости переворачивает несчастное животное с одного бока на другой.       – Мёртвая.       – Что происходит?! – тут же слышится вопль Сохи, и она чуть ли не со слезами на глазах глядит на всех по очереди. – Что здесь делает труп кошки?! Кто его притащил?       – Мне кажется, – заявляет Бэмбэм, делая шаг вперёд и – наконец-то! – выключая камеру, – что это мы у тебя должны спросить, Хан Сохи.       Она широко распахивает глаза, так, что теперь в них чётко можно разглядеть блеск ужаса. Югём тоже делает шаг вперёд, беспощадно продолжая:       – Вот именно, Хан Сохи. Или мне лучше называть тебя... «Убийца кошек»?       – О, эпично получилось, – замечает Бэмбэм с улыбкой.       – ...О чём они говорят? – тихо спрашивает в пустоту Джебом.       – Сохи убивала кошек, – сохраняя спокойствие в голосе, отзывается Джексон и, наконец, поднимается с корточек.       – Кто убивал кошек? – поражается Джинён (возможно, даже больше, чем самый главный любитель кошек). – Сохи? Зачем? Зачем она убивала кошек?       Джексон твёрдо и с нескрываемым отвращением глядит прямо в глаза девушке.       – Она ебанутая, – заключает он.       – Д-да что вы знаете?! – разозлившись, кричит орёт Сохи. – Да что вы знаете, твари!       – А зачем ты это делала? – спрашивает Югём, с любопытством наклоняя голову набок. – Расскажи нам то, чего мы не знаем.       Все они выжидающе смотрят на неё, взглядами своими пожирая, требуя объяснений. Сохи нервно сглатывает – происходящее ей явно не по душе – и обиженно цокает.       – ...Таковы правила жертвоприношения, – всё-таки проговаривает она, хоть и вынужденно. – Это известно только тем, кто уже долгое время состоит в Совете. Мы все так делаем, не только я. Можете спросить у кого угодно из «элиты».       – Ну и жесть... – тихо проговаривает Марк себе под нос; он приходит в себя первым и, возможно, даже был готов к чему-то подобному.       – Это ужасно, – цедит сквозь зубы Ёнджэ, переводя взгляд на кошку и обратно на Сохи. – Так значит... Ты...       – Нет! Это не я! – та тут же судорожно мотает головой. – Эту кошку я не убивала! Да я вообще такую впервые вижу!       Однако по лицам остальных она видит, что, кажется, почти никто ей не верит.       – Это не я! Честно! – убеждает почти что жалобно; кажется, ещё немного – и реально заплачет. – Клянусь!!!       Судя по этому крику, по интонации, по дрожащему голосу, по перепуганному не на шутку взгляду –             это и вправду не она.       ...Тогда кто?       Джебом громко и протяжно вздыхает, делая шаг вперёд и вставая рядом с этой мёртвой кошкой.       – Давайте рассуждать логически, – начинает он собранным голосом. – Чисто теоретически, в этой библиотеке никто не бывает, и сегодня днём здесь также никого не было. Кроме того, никому бы не понадобилось просто так притаскивать сюда труп кошки. Значит, она появилась либо незадолго до нас, либо только тогда, когда мы зашли, – он строгим, сконцентрированным взглядом пробегается по остальным. – Никто, кроме нас, не мог принести это сюда. Когда было темно и здесь царил переполох, у того, кто это сделал, был шанс. Соответственно, – в глазах блестит твёрдость, – тот, кто это сделал – один из нас.       Их окутывает тяжёлое и холодное молчание. От слов Джебома становится совсем не по себе, кажется, абсолютно каждому. Книжные стеллажи покоются в тусклом свете лампы, прячут за собой тени, скрывают тайны в своём загадочном мраке; и они, эти восемь студентов, здесь все совершенно одни.       – А... – неуверенно начинает Марк, вновь первым опоминаясь. – Как насчёт того, что эта кошка сама пришла сюда и умерла?       – Это невозможно, – тут же отзывается Джексон. – Дверь в библиотеку всегда закрыта. Кошка бы её не открыла.       Джебом прикладывает руку к подбородку, как какой-нибудь детектив; именно на детектива он сейчас и похож больше всего.       – Может, у кого-нибудь есть варианты? Подозрения? – спрашивает он. – Кто-нибудь вёл себя странно последнее время?       – Югём всегда ведёт себя странно, – первым отзывается Джинён; он пальцем указывает на Югёма. – Я... Я бы не удивился, если бы это сделал он.       – Хён, что за подстава? – тут же конкретно так возмущается младший.       – Кстати, раз уж на то пошло, – Марк тоже переводит на него взгляд, подозрительно сводя брови к переносице. – Ты мог пронести... Эм... Этот труп в своём рюкзаке. Он у тебя огромный.       – Что? – злится Югём, искренне поражаясь недоверчивости хёнов. – Ты издеваешься? Хочешь посмотреть, что у меня в рюкзаке?       Он даже снимает рюкзак, уже готовят открыть его и показать все его внутренности, но Марк лишь хладнокровно отрезает: «Нет, не хочу».       – Пф, – и тогда Югём бросает рюкзак на пол. – А может быть это ты сделал, а, хён?       – Я? – Марк недоумённо показывает на себя пальцем. – Хочешь сказать, я убил кошку?       – Кто тебя знает!       – Нет, это точно не мог быть Марк, – с полной уверенностью заключает Джексон, важно ставя руки на талию. – Он и мухи не обидит.       Бэмбэм глядит на них всех оценивающим взглядом, и ему становится не по себе. Мысль о том, что кто-то, кто убил кошку – один из них, и это явно не Сохи, заставляет его напрячься. Да, все эти парни выглядят довольно убедительно, и, вроде как, они добрые, адекватные... Но. Разве может Бэмбэм им доверять?       – Джебом-хён, – напряжённо зовёт он. – А как думаешь ты? Кто это мог сделать?       Джебом задумчиво хмыкает и отводит в сторону озадаченный взгляд.       – Если говорить о том, кто здесь самый подозрительный... – начинает он. – То, я думаю, что это мог сделать Джексон или его брат. Они единственные, кто состо... ял в Совете, и, быть может, такая информация была им доступна.       – Я ничего не знал, – тут же сообщает Джексон, нахмуривая брови.       – Они правда не знали! – доносится голос Сохи, и все оборачиваются на неё. – Они были у нас всего год. Они не могли такое знать!       От этого всё становится ещё запутаннее. Сохи явно не врёт; но тогда получается, что врёт один из них. Холод, исходящий от стен, пробирает до костей и заставляет время от времени подрагивать.       – Вообще-то... – начинает Бэмбэм слегка неуверенно. – ...Я тоже думаю, что это мог сделать кто-то из них. Например, – он поднимает взгляд на синеволосого, – Ёнджэ.       – П-почему это я?! – с долькой скорее обиды, нежели удивления возмущается тот, скрещивая руки на груди.       – Всё просто: я подозреваю тебя, – Бэм пожимает плечами, – потому что знаю тебя хуже всех.       Ёнджэ на это рассерженно хмурится.       – Тогда я подозреваю тебя, – цедит он. – Я тебя тоже хуже всех знаю.       – Вместо того, чтобы думать, кто это сделал, – предлагает Джебом, пока всё это не перерастает в бессмысленную ссору и не выходит из-под контроля, – давайте подумаем, кто этого сделать точно не мог.       – Это точно не мог быть ты! – моментально отзывается Джинён. – Ты обожаешь котов больше всего на свете. Ты бы их ни за что не убил.       – Что ж, – выдыхает старший. – Это также не мог быть и ты.       – Решили друг друга покрывать? – возмущается, между тем, Ёнджэ.       – Нет-нет, – Джебом спокойно мотает головой. – Просто... не знаю, как объяснить, но у меня с Джинёном невероятно глубокая ментальная связь. Если бы он убил кошку или что-то вроде того, я бы почувствовал это.       Так как это звучит странно, все на несколько секунд теряются. Впрочем, какой бы странной фраза не была, если она прозвучала серьёзным и сдержанным голосом из уст Джебома – то заставляет верить в себя.       – ...Ты серьёзно?.. – тем не менее, с лёгким недоверием спрашивает Марк.       А Югём же, в свою очередь, решает пошутить:       – А что ты чувствуешь, когда Джинён-       – Мотив! – но договорить не успевает, так как Джебом его не слушает и щёлкает пальцами, когда ему в голову вдруг что-то приходит. – Нам нужно узнать мотив.       – Отлично, – первым ориентируется Бэмбэм; он передаёт (пихает) камеру в руки Югёму, становится напротив Джебома, ака его детектив-помощник, и с некоторой не присущей ему совсем строгостью глядит на остальных. – Для начала: какой был мотив у вас сюда придти? Например, я собирался снимать Сохи на камеру до самого конца.       – А я с-сюда просто так побежала! – слышится жалобный голосок Сохи, которая всё так и сидит у стены, как спрятавшаяся в домике. – Я хотела с-спрятаться!       – Ладно-ладно, мы верим, – Джебом потирает переносицу и поднимает взгляд на Югёма. – Следующий.       – Э... – Югём даже теряется на долю секунды, но быстро приходит в себя. – Я вместе с Бэмбэмом шёл. Это же моя камера, как никак.       Старший переводит взгляд на следующего – Марка; тот выглядит, почему-то, самым напряжённым из всех, хотя и старается это – тоже больше всех – скрывать.       – Не буду врать, – говорит он через силу, – я заволновался за Ёнджэ.       – А я заволновался и за Ёнджэ, – тут же вставляет Джексон, – и за Марка-хёна.       – Оу, спасибо? – усмехается сам Ёнджэ; этот смешок звучит немного неуместно, но ему, кажется, плевать. – В своё оправдание могу сказать, что я хотел догнать Сохи и придушить её.       – Вот! – вдруг кричит Югём; не понятно: серьёзно или шутя. – Вот, где кроются задатки убийцы!       – Не спеши с выводами, Югём, – хладнокровно замечает Джебом. – Что касается меня, я волновался за всех вас, идиотов, вот и побежал за вами. Мало ли чего натворите.       – А Джинён-ши? – спрашивает Ёнджэ, указывая пальцем на последнего оставшегося, чей мотив так и не прозвучал.       – Я же говорю, что это не мог быть он, – с ноткой раздражения замечает старший.       – Мы всё равно должны знать причину, по которой он тоже здесь оказался, – возражает Чхве.       Джебом цокает. Джинён же, тем временем, растерянно бегает глазами по полу, будто пытаясь что-то быстро-быстро сообразить, а потом также без промедления озвучить.       – Я... Я... – и, в конце концов, прикрывает ладонями лицо, пряча виноватый взгляд. – Ладно, признаю! Я просто поддался стадному инстинкту! У меня тоже такое бывает, и что теперь?!       Как бы драматично это ни звучало, почему-то все смотрят на него с лёгким недоумением. Кто-то прочищает горло. В конце концов, Джебом сухо комментирует:       – Окей, похоже, мы зашли в тупик.       – Я знаю, кто это сделал!       Сохи энергично вскакивает на ноги, и, когда все оборачивается на неё, повторяет уже гораздо более уверенно и громко:       – Я знаю, кто убил эту кошку!       – Ну и? – Бэмбэм без особого интереса вздёргивает бровь; Сохи сейчас походит на сумасшедшую. – Кто же?       Девушка вскидывает руку, вытягивая указательный палец в его направлении.       – Ты!       У Бэма даже мурашки пробегаются по спине.       – Я?!       – Это сделал ты! – твёрдо и с нескрываемой ненавистью в глазах повторяет Сохи.       – Почему ты так уверена в этом? – спрашивает Джебом, с интересом и в то же время с сомнением наклоняя голову.       Девушка решительно поворачивается на него; все её движения какие-то ломанные и дикие, будто она не в себе. От ярости, от страха, от ужаса.       – А вы ещё не поняли? – спрашивает, надламавая брови. – До ваших тупых головушек ещё не дошло? Какими идиотами надо быть, чтобы не догадаться?!       Все парни озадаченно переглядываются. Джебом щурится, пытаясь в её глазах уловить какой-то ответ.       – ...О чём ты говоришь?       – Та легенда! – Сохи настолько переполняют эмоции, что она переходит на крик. – Вы ещё не поняли? Вы точь в точь повторяете судьбу людей из этой легенды!       – «Повторяем судьбу»? – не понимает Бэмбэм.       – Бэм! – кричит девушка и показывает на него пальцем; потом переводит на Югёма. – Далькём! Иен! Ван! Арс! Джуниор! – она поочередно тычет в соответствующих парней, и, наконец, доходит на Джебома. – И Джейби!       – Ой, опять ты про эту легенду, – Югём с нескрываемым раздражением закатывает глаза. – Сколько можно? Это всего лишь глупая легенда. Да я на все сто процентов уверен, что это фейк.       – А вот и нет! – кричит Сохи; так громко, что Югём даже дёргается. – Это не просто легенда! Эти люди реально существовали! Джейби основал нашу академию, поэтому мы поклоняемся ему!       – Всё это сущий бред, Сохи! – неожиданно заявляет Джексон с полной уверенностью, и делает шаг ближе к ней. – Вы поклоняетесь какой-то каменной статуе, думая, что за это она обеспечит вас хорошими оценками, знаниями и успехом. Это так глупо и примитивно. Напоминает слепую веру в бога, тебе так не кажется?       – Молчи, неверный! – орёт девушка; она напоминает агрессивную злую собаку. – Если бы я не поклонялась Джейби, я бы не была одной из самых лучших студенток академии! Если бы я не приносила ему в жертву кошек, я бы никогда не была такой успешной!       – Но-       – Я никому не позволю сомневаться в реальности Джейби! – даже не дав ему сказать, продолжает она. – Моя вера никогда не будет осквернена! Вам, слепым и глупым, лучше прислушаться к моим словам!       – Хорошо, только, пожалуйста, перестань так орать, – всё ещё сохраняя какое-никакое спокойствие, терпеливо просит её Джебом. – И скажи нам уже, почему ты решила, что эту кошку убил именно Бэмбэм?       На этот вопрос Сохи начинает смеяться; громко, не пытаясь даже быть тише, и так визгливо, заливисто, что вскоре эта библиотека начинает напоминать психиатрическую больницу, в которой она – самая опасная пациентка. Марк, глядя на неё, даже у виска крутит, потому что это реально уже перебор.       – Эх вы, недоумки... – сквозь смех протягивает Сохи; голос её слегка хрипит. – Если бы вы были хоть немного осведомлены, то легко бы догадались... Все эти друзья Джейби... – она запрокидывает голову. – Среди них был предатель.       Там, за окнами, включаются фонари.       – Предатель?.. – напрягшись, переспрашивает Джебом.       – Это был Бэм, – проговаривает Сохи, едва сдерживаясь, и переводит враждебный взгляд на Бэмбэма. – Как, вы думаете, все узнали про то, что у Джейби был возлюбленный? Это Бэм всем рассказал. А знаете, из-за кого произошёл несчастный случай на съёмках фильма? Тоже из-за Бэма!       Бэмбэм чувствует, как страх, смешанный со злостью примерно в равных пропорциях, сковывает его конечности.       Она говорит про другого человека, она говорит про другого человека, она говорит про другого человека, она говорит про другого человека, она говорит про другого человека...       – Но это абсурдно, – заявляет Джебом. – Бэм не рассказывал про нас с Джинёном, это сделал Хёнджин. И мы не снимаем никакой фильм, и никакого несчастного случая у нас не было.       – Я согласен с Джебомом, – замечает Джексон; он, как и сам Джебом, выглядит относительно спокойным и собранным на фоне остальных. – Ты просто подгоняешь желаемое под действительное. С каждой секундой мне всё больше и больше кажется, что это ты притащила этот труп.       – Э-это правда не я!!! – кричит Сохи; не то жалобно, не то агрессивно.       – Но это и не я! – заявляет и Бэмбэм; выходит более громко и отчаянно, чем он хотел.       – Не ври! – вопит девушка. – Кто, если не ты? Кто ещё это мог быть?!       Она глядит на Бэма так, словно смотрит на какого-то врага народа. Под её взглядом он теряет ощущение пространства; в какую-то секунду ему даже кажется, будто эта кошка, лежащая на полу, вот-вот оживёт и, нашипев на них всех, уйдёт по своим делам.       Как вдруг ему в голову приходит oтличная идея.       – Так ты, значит, боишься кошек... – произносит он, не спеша наклоняясь к полу. – Наверное, потому, что убиваешь их, да?       Бэмбэм берёт труп этой кошки в руки. Да, возможно, это не очень хорошая идея; но, тем не менее, он понятия не имеет, как избавиться от Сохи другим способом.       – Что ты делаешь... – одними губами спрашивает она, делая осторожный шаг назад.       – И эту кошку, наверное, убила тоже ты... – проговаривает тот. – Нет, не наверное. Ты её и убила.       Он уже замахивается, чтобы бросить то, что некогда являлось живым существом, прямо в Сохи; вот только в самую последнюю секунду Ёнджэ хватает его руку, да ещё и так крепко, как только возможно.       – Не надо! – испуганно просит он.       Сохи замирает каменной статуей; кажется, страх вытесняют почти всю её злость. Хотя и злость её, на самом деле, тоже была рождена именно из страха.       – Так, давайте все успокоимся, – просит – приказывает – Джебом, после чего становится прямо между Бэмбэмом и Сохи. – Для начала глубоко вдохните. Вы сейчас под властью эмоций.       – К-как ты вообще её в руки взял?.. – морщится Марк, глядя на труп кошки. – Это же...       – Может, если мы прямо сейчас остановимся, уйдём отсюда и навсегда про это забудем, – предполагает Джинён, подходя поближе к Джебому и смотря на него, хотя и обращается ко всем, – то всё будет хорошо?       – Я с тобой согласен, хён, – бросает Югём; однако он, кажется, единственный, кто вообще принимает эту мысль.       – Сохи, ты уверена, – начинает Джексон, переводя на девушку напряжённый взгляд, – что точно не убивала эту кошку?       Та открывает рот, но тут же закрывает его, пребывая в растерянности. Бэмбэм мысленно подмечает, что даже удивлён, что остальные оказались, если так можно сказать, на его стороне. А Сохи наконец находит в себе силы проговорить:       – Н-намекаешь на то, что я сумасшедшая?!       – Ни в коем случае, – отрезает Джексон. – Хотя, вообще-то, есть немного...       – Слушайте! – заявляет Ёнджэ. – Ты ведь снимал всё на камеру, Бэмбэм-ши? Так, может, там заснято всё, что происходило?       – Не, облом, – за него отзывается Югём. – Если не был включен ночной режим, то там нихуя не видно.       – А что, если это всё подстава? – предполагает Джинён.       – Джинён-а, не усугубляй усугублённое, – просит Джебом.       – Вообще-то, в этом есть смысл, – подмечает Марк. – Откуда нам знать, что это не очередной фильм, который снимает Сохи со своими дружками?       – Мы не снимаем никакого фильма! – злится Сохи.       – Как мы можем тебе доверять?       – Я бы тоже не верил сумасшедшей...       – Я не сумасшедшая!       – Давайте вернёмся к разговору о том, кто мог это сделать.       – Да какая нахрен разница? Давайте просто свалим отсюда!       – Точно! Что мы здесь забыли?       – Как вы можете просто взять и уйти, зная, что убийца эту невинной кошки – один из нас?!       Обстановка накаляется, атмосфера становится всё более напряжённой, воздух тяжелеет и леденеет, и голоса, бесконечно перебивающие друг друга и нарастающие всё с большей силой, сотрясают стены. Всё настолько давит и закручивается, что никто даже не замечает, как Югём выхватывает кошку – точнее, то, что от неё осталось – прямо из рук Бэмбэма, после чего швыряет             прямиком в Сохи.       – Югём?! – только и успевает вскрикнуть тот прежде, чем его голос перебивает оглушительный и пронзительный вопль Сохи.       – Аааааа!!! – орёт она, размахивая в воздухе руками, будто пытаясь снять это с себя, хотя труп, вообще-то, уже упал на пол. – Уберите!!! Уберите это от меня!       – Югём, ты что творишь?! – кричит, паникуя, Ёнджэ.       – Сохи, пожалуйста, успокойся, – просит Джебом, делая несколько шагов в сторону Сохи и пытаясь дотронуться до неё рукой.       Вот только она синхронно с ним пятится назад, вопит и всё ещё размахивает руками; волосы цепляются за пальцы и лезут в глаза, рот, нос. В какой-то момент она со всей силы ударяется о книжный стеллаж спиной – тот даже шатается, и, в конце концов, не удерживается. Он падает, да ещё и с таким оглушительным грохотом, что, кажется, даже за километр слышно. Сохи успевает отойти, но несколько книг падают с полок прямо на неё; одна из них, как назло, довольно толстая и тяжёлая, ударяет ей прямо по голове.       А дальше всё происходит слишком быстро: Сохи кричит, хватается за голову, не слушая никого и ничего, толкает Джебома, который пытается её как-то успокоить, и, под зов Ёнджэ и Джексона, со всех ног убегает из этой библиотеки, напоследок ещё и хлопая дверью. Убегает, бежит отсюда, скрываясь за дверьми и, наверное, навсегда покидает эту холодную библиотеку. Как только она уходит, здесь снова воцаряется мертвенное молчание.       За окном темно, да и здесь, внутри, не шибко светло; скорее, тускло, мрачно и не уютно. Холодно, очень холодно. Стеллаж валяется на полу с разбросанными вокруг книгами. Недалеко лежит труп кошки, гармонично вписываясь в столь странную картину.       Бэмбэм протирает глаза, зажмуривает их, пытаясь придти в себя, но получается у него не очень. У остальных, на самом деле, тоже.       – Что... – спрашивает он сам не знает кого. – Только что произошло?..       Джинён подходит ближе к Джебому, пробегаясь по нему оценивающим взглядом снизу вверх.       – Ты в порядке?       – Да, – несколько раз кивает тот с полнейшим спокойствием. – А ты? Вы как? – и смотрит на остальных.       – Всё окей, – отзывается (едва ли спокойно) Марк.       – Сохи убежала... – Джексон констатирует факт.       – Эм... Бэмбэм-ши, – Ёнджэ чуть наклоняется, пытаясь заглянуть младшему в глаза. – Ты как?       – А я да всё нормально я, – сообщает тот, и даже не замечает, как путано выходит. – Я вообще... Эм... Югём?       Югём проходит мимо него. Останавливается перед трупом кошки и наклоняет голову, внимательно разглядывает его. О, и, кажется, он снимает.       – Да-а-а... Было нелегко прикончить её.       Стоп. Он снимает?       СТОП. Что он только что сказал?!       – Югём? – вновь зовёт Бэмбэм, конкретно напрягшись. – Ч-что ты сказал?       Югём сухо усмехается.       – Это я убил её.       Он резко оборачивается. На лице – улыбка; она не похожа на его обычную улыбку, солнечную и яркую, и, скорее, походит на острое и холодное лезвие ножа. В руках – камера, что снимает каждый момент, запечатляет каждую секунду, мгновение, миг.       – Отличное выйдет видео! – радостно заявляет он. – Никакой актёрской игры, только настоящие эмоции. Жаль, что я снимать начал поздновато... Ну, ничего, – выключает камеру. – Осталось только подмонтировать – и шикардос.       Они с Бэмбэмом встречаются глазами.       – ...ТЫ УБИЛ ЭТУ КОШКУ?!       – О, не кричи так, Бэми, – с долькой наигранной жалости произносит Югём. – Да, да, я убил эту кошку. И притащил труп сюда. Это сделал я.       В чужих лицах он видит настоящее охуевание. Даже Джебом, до этого сохранявший спокойствие и адекватный рассудок, кажется, не в себе. У него глаза необычно круглые, а в голове, похоже, сплошной кавардак. Джинён и вовсе вслух ахает, прикрывая рот ладонями. Марк, до этого старавшийся не показывать удивление, теперь широко распахивает глаза и открывает рот, похоже, собираясь что-то сказать; вот только слова у него никак не находятся. Ёнджэ выглядит как человек, который вот-вот заплачет и убежит отсюда. На лице Джексона же удивление быстро сменяется на некую напряжность, будто он уже готовится к чему-то ещё более худшему.       Бэмбэм, пожалуй, выглядит наиболее ошарашенным из них всех.       – Зачем?.. – спрашивает он, надламывая брови; на всякий случай делает короткие шажки назад, подальше от Югёма. – Зачем, Югём?       Младший улыбается ему ярко-ярко и вместе с тем жутко.       – Ради моих видео, конечно же!       – Ради видео?! – злится Джексон; впрочем, это было ожидаемо. – Ты издеваешься, Ким Югём? Ты убил кошку ради того, чтобы снять видео? Ты притащил сюда её труп ради того, чтобы снять видео? Ты напугал бедную Сохи ради того, чтобы снять грёбаное видео?       – Давай будем честны, Джексон-хён, – несмотря на чужие слова, Югём сохраняет полнейшую невозмутимость. – И ты, и я, и все мы считаем, что Сохи это заслужила.       – Она-то заслужила, – вмешивается Джебом. – Но мы-то причём?       В его голосе скользит нотка не только страха и злости, но и разочарования.       – Зачем ты нас в это впутал?       Югём – опять – усмехается.       – Так ведь так интересней!       – Я чуть ли не до смерти испугался! – возмущается Ёнджэ.       – Найс, мы теперь просто массовка его видео, – с язвительностью замечает Марк. – И как ты его назовёшь? «Игра: кто убил кошку»?       – Это издевательство, – цедит Джексон сквозь зубы, прожигая Югёма недоверчивым взглядом.       – Это было очень подло, – замечает и Джинён, до кучи. – Разве нельзя было согласовать всё это с нами?       Забавно. Югём коротко хихикает. Забавно, забавно, забавно, забавно, забавно, забавно, забавно.       – Вы так возмущаетесь, потому что я задел вашу гордость?       Бэмбэм разозлённо хмурится.       – Югём!       – Бэми, ты тоже злишься на меня? Ох, что с вами не так? – вздыхает Ким. – Вы не цените мои гениальные идеи!       – Гениальные идеи? – поражается Джебом. – Ты кошку грохнул, блять!       Югём переводит на него свой – неожиданно – невинный взгляд. И что-то – опять же, неожиданно – безумное читается в нём. Радость и гордость, граничащие с каким-то сумасшествием.       – Да, я убил кошку, – с широкой улыбкой произносит он. – Но что такого? Это всего лишь бездомное животное. Это ничто по сравнению с тем, что делала Сохи.       – Ты... – у Джебома дрожит голос.       – Да, я убил кошку! – ещё громче повторяет Югём. – Я сделал это только ради своего видео. Я думаю только об этом. Я думаю только о своих видео. О том, как заснять нечто интересное, захватывающее. Что-то, что соберёт много лайков, просмотров, комментариев. Но я отличаюсь от всех этих псевдоблогеров на Ютубе. Я другой! – воодушевление захватывает его с головой. – Я знаю, на что хотят смотреть люди! Я знаю, чего они хотят, и не боюсь им этого дать! Конечно, я стал сумасшедшим, абсолютно ненормальным, но МНЕ НРАВИТСЯ ЭТО!!!       Секунда – он даже не успевает понять – внезапная боль на щеке. Бэмбэм ударяет его по лицу.       Югём опускает голову, и рыжие локоны с отросшей чёлки падают ему на глаза, закрывая взгляд. Щека моментально становится красной.       – Прекрати говорить, – сквозь злость проговаривает Бэмбэм, – как какой-нибудь псих.       Губы Югёма растягиваются в хитрой улыбке.       – Брось, Бэми.       Он поднимает голову; в глазах, виднеющихся из-под апельсиновых волос, безумием отражается блеск тусклой библиотечной лампы.       – Тебе ведь тоже нравится это, – произносит он. – Разве нет?       Бэмбэм глядит на него снизу вверх, и, он готов поклясться, Югём в эту секунду кажется ему таким красивым, что с этой его красотой может сравниться разве что нечто тонкое и гениальное, обмотанное в золотистый блестящий фантик и поданное, как самый опасный из имеющихся эксперимент. Но он даже не знает и не понимает, почему именно в эту секунду, почему именно в такой обстановке и в таких обстоятельствах думает о том, какой Югём красивый.       – Чужие эмоции, такие настоящие... – продолжает младший с полнейшей уверенностью, вкрадчиво и проницательно. – Эти испуганные глаза... Ужас, жестокость, страдания – это то, что люди хотят видеть. Страх, удивление, радость – то, что они хотят испытывать. И это то, что я могу им дать.       Он берёт Бэмбэма за руку; тот вздрагивает, но не сопротивляется. Хотя он и не согласен с его словами, его пронзительному взгляду противопоставить ничего не может.       – Бэмбэм, я хочу, чтобы именно ты продолжал снимать со мной видео! – произносит Югём; буквы почти воздушно слетают с его языка и тут же тяжелеют в чужом сознании. – Только ты и я можем снять что-то по-настоящему прекрасное!       В его рыжих волосах играет мягкий свет.       – Мы единственные, кто способен на нечто безумное.       – Ну, хватит! – рядом появляется Джексон; он резким движением расцепляет их руки и бросает презрительный взгляд на Югёма. – Это уже слишком! А...       Резкая боль выше желудка пронзает всё тело; Джексон хватается руками за живот и почти сгибается пополам. Бэмбэм, стоящий к нему ближе всех, тут же вцепляется в его плечи.       – Что с тобой? – взволнованно спрашивает он.       – Последствия избиения, – констатирует Джебом, тоже оказываясь рядом. – Как мне кажется.       – Я звоню в скорую, – упрямо сообщает Марк, уже доставая телефон.       – Да нет, не надо, – проговаривает Джексон, выпрямляясь. – Ничего страшного!       Он даже пытается улыбнуться для убедительности, как вдруг всё их внимание отвлекает смех Югёма.       – Ну, посмотрите! – произносит он. – Разве это не наилучшие обстоятельства?       – О чём ты? – спрашивает Бэмбэм, поднимая на него удивлённый взгляд.       – Если бы не пришли мы и не начали снимать, как бы всё это закончилось? – Югём вскидывает брови. – Что бы сделал Марк? Остальные? Спасли бы Джексона? Всё изменилось именно тогда, когда пришли мы.       – Не согласен! – возмущается Ёнджэ. – Думаю, я бы мог помочь Джексону!       – Вот именно, – деловито замечает Джинён. – Ты набиваешь себе слишком высокую цену, Ким Югём.       – Да что вы? – улыбается младший. – Но ведь это именно я прекратил всё. После этого случая Сохи могла бы просто уйти, а на следующий день продолжить заниматься своими тёмными делишками. Она бы снова убивала кошек, управляла Советом и снимала вместе с ним свои второсортные фильмы. – Улыбка становится шире, а взгляд уверенней. – Но только я смог всё исправить. Я напугал её. Я заставил её остановиться. Спорим, Сохи, которую мы увидим завтра, будет совсем не такой, какой мы запомнили её?       Вообще-то, в его словах есть смысл. Бэмбэм опускает голову, пряча задумчивый взгляд. Будет ли завтра всё по-другому? Югём всё изменил?..       – Ну, вот завтра и посмотрим, – сухо замечает Джебом. – Не пизди раньше времени.       – Да нет, вообще-то... – начинает Бэмбэм, поднимая голову. – Вообще-то, Югём прав.       Они сталкиваются глазами. Наконец, та связь, тонкая нить, объединяющая их мысли, снова появляется между ними.       Югём всё изменил. Он всё исправил. Теперь всё должно измениться. Всё должно быть по-другому. Всё благодаря тому, что Югём рискнул. Всё благодаря ему.       Югём действительно прав.       (Может, Бэмбэму стоит принять то его предложение?..)              Над головами висит половинка луны. Даже не верится, что апрельская ночь может быть так свежа и холодна, как сейчас; когда ветерок прохладный гуляет над головами, а аромат травы смешивается с запахами шумного ночного города.       Они смеются, время от времени замолкая, пока идут по размашистому ночному полю, где трава высокая достаёт до живота. Трасса в отдалении тихо-тихо гудит, изредка напоминая о существовании города, и никто даже не возмущается, что они выбрали самый длинный путь, чтобы разойтись по домам.       – Тебе нужно в больницу! – настаивает Марк, придерживая Джексона под одно плечо.       – Марк-хён прав, – соглашается Ёнджэ, держащий его с другой стороны.       – Я же сказал, всё нормально, – замечает Джексон. – Я и не через такое проходил. Но, должен признать, – поворачивается к Марку, – я рад, что ты заботишься обо мне.       – Ещё одно слово, – хмурится тот, – и мы бросим тебя прямо здесь.       – Джексон-хён и вправду сильный, – замечает Югём, идущий за ними. – Но не такой сильный, как я. Я могу даже после удара электрошокером очнуться через пять секунд.       – Твой секрет в том, – кричит ему Джебом, идущий вместе с Джинёном впереди всех, – что ты на голову ебанутый.       – Ебанутым ничего не страшно! – замечает Джинён и мило смеётся.       Его смех подхватывают и остальные. Югём довольно улыбается.       – Наконец-то я услышал ваш смех, – замечает тихо себе под нос.       Бэмбэм идёт позади него, позади всех; на небо даже не смотрит, глядит только под ноги. Там трава прогибается под подошвой; кажется, будто ночью она особенно мягкая и податливая.       Ночное поле, звёзды, ветер... Блеск убывающей луны скользит по тёмно-зелёным, отдающим синевой травинкам, в которых ноги путаются. Ночью поле пахнет звёздами.       – Луна такая красивая... – замечает Югём.       – О, у меня есть парочка стихов про луну, – бросает Ёнджэ как бы между делом.       – Ты пишешь стихи? – удивляется Джебом, даже не оборачиваясь.       – Ну, да, так, немного, – чуть скромно отвечает тот. – Это моё хобби.       – Пфф! – шипит Югём. – Настоящие мужчины таким не занимаются!       – А чем занимаются настоящие мужчины? – с ноткой насмешки интересуется Марк. – Снимают видосики?       – Настоящие мужчины играют в баскет! – в шутку заявляет Джексон; было бы у него больше сил, он бы взмахнул руками и притянул Марка к себе. Хотя, притягивать его не надо: он и так довольно близко.       Джинён поднимает голову, глядя на луну. Её приятный, красивый и вместе с тем пронзающий блеск отражается в его глазах.       – Хорошо, что сегодня не полнолуние... – замечает он тихо-тихо себе под нос; так тихо, что совсем никто и не слышит.       В поле свободно гуляет ветер. Где-то слышится тихое стекотание кузнечивов. Бэм задумывается и утопает в своих мыслях, как вдруг голос Югёма вырывает его из раздумий.       – Эй, Бэмбэм, – зовёт он. – Как думаешь, стоит ли рассказывать им о нашем плане?       Бэм сразу понимает, о чём он говорит.       – Да, – тут же отвечает он. – Да, стоит. Мы ведь теперь все друзья?       От своих собственных слов ему становится тепло где-то в душе; и не важно, что прямо сейчас ночной холод заставляет мечтать о тёплой кроватке и шерстяном одеяле.       – Что у вас там ещё за план, а? – требовательно интересуется Джексон.       Югём улыбается, подставляя лицо апрельскому ветру.       – Мы хотим накопить денег и отравиться на море, – отзывается он. – Может, хотите с нами?       – Я обожаю море! – заявляет Ёнджэ. – Я даже-       – Дай угадаю, – перебивает Джебом, – написал про него несколько стихов?       – Ээ... Нет, – тот грустно вздыхает. – Про море у меня стихов нет.       – Не беда, – подбадривает его Марк. – Вот съездим на море – и появятся.       – Так вы всё-таки согласны? – у Бэмбэма даже дыхание перехватывает.       – Юху-у-у! – протягивает Югём и даже подпрыгивает на ходу. – Мы все вместе поедем на море!       В ночной тишине они оказываются самыми шумными из всех живых и, возможно, не живых душ.       – Ну, всё ещё может измениться, – замечает Джебом. – Хотя, я думаю, всемером можно легко накопи- Джинён?       Он довольно поздно замечает, что с Джинёном что-то не так: тот опускает голову, прикрывая глаза, и слегка пошатывается из стороны в сторону. Одна секунда – и он падает, лишаясь чувств; к счастью, Джебом успевает поймать его в самое последнее мгновение.       – Джинён-а, что с тобой? – слышится где-то над ухом. – Тебе плохо?       Джинён не может разглядеть тёмное пространство перед собой; всё размывается и растягивается. Чужие голоса слышатся словно в отдалении, звуки тают, ещё не успевая долететь до ушей.       – Что с Джинёном-хёном?       – Может, он устал?       – Ему поплохело!       – Нет, ну я всё-таки вызову сегодня скорую!       – Что случилось?       – Джинён!             Джинён!                   Джинён!       ДЖУНИОР, ОЧНИСЬ!

‹‹ тогда джинён-хён вёл себя очень странно, но то, что волновало меня больше всего... море. море... хах. в то время это звучало так наивно и невозможно, что даже представлялось как-то смутно, будто бы нашей поездке на море никогда не суждено было случиться. удивительно, как иногда судьба играет с нами, правда?.. ››

– ღღღ –