i can't stand the rain

ņèŵ ĥęŕøèş

«сквозь все страхи, вкус пота и грязи. мы все живём одним днём, они будут кричать наши имена так что мы продолжаем, продолжаем, продолжаем»

***

      Марк всегда весь тихий, старательный, солнечный. Будто ничего не происходит. Он такой прекрасный актёр, в самом деле; особенно хорошо ему удаётся долгое время удерживать улыбку перед Бэкхёном. Последнему он кажется до жути милым и прилежным мальчиком, чём-то даже походящим на какого-нибудь ботаника — хотя Марк, в общем-то, почти таким и считался в своём классе, когда ещё учился в школе — но старший видит отчётливо, видит в глубине его чёрных бездонных зрачков, как на Марка накидываются его собственные демоны.       Весьма иронично выходит, особенно для Бэкхёна.       Марк не отлипает от него ни на секунду; ходит вместе с ним с одного конца участка в другой, интересуется абсолютно всеми его занятиями в любой временной отрезок, предлагает постоянно свою помощь по поводу и без. Это у него привычка такая — внимание выпрашивать — своими милыми глазами и этим добротным-невинным: «может, чем-нибудь помочь?». Бэкхёна, на удивление, совсем не раздражает; однако немного забавно смотрится, когда они идут по коридору: Бэкхёна теперь с одной стороны окружает Чанёль, а с другой — Марк.       Марк пока никому не говорит, но буквально утопает в его красивых глазах, по ощущениям — горит в аду. Бэкхён — он как недостижимая грань. Недоступная высота, умный и сообразительный детектив, которому только дело в руки дай, а он, считай, уже всю картинку в голове сопоставил и определил, кто здесь преступник, кто жертва. Марк просто поражается тому, насколько старший талантлив и беспечен в своей работе, насколько он серьёзен и бесстрастен одновременно. И видя его каждый день, видя его широкую улыбку, видя его прекрасные глаза, Марк всё больше погружается в себя.       Бэкхён драгоценнейший и единственный в своём роде детектив с такими умениями, в чистой приглаженной рубашке, с черным классическим галстуком и в таких же черных лакированных туфлях. А Марк — Марк просто обычный лейтенант полиции, ничем не примечательный, носящий уже надоевшую синюю форму и постоянно улыбающийся.       Бэкхён спрашивает его, как вообще можно постоянно улыбаться. Но у Марка, вообще-то, точно такой же вопрос. А кроме него ещё множество и множество других вопросов; которые он, несомненно, озвучивает целым градом, когда они вдвоём сидят в собственном кабинете Бёна, передавшемуся ему от прошлого, месяц назад уволившегося, детектива.       — А каково это вообще — быть таким популярным, Бэкхён-ши? — на Марка, на диване сидящего, из окна спадают градом солнечные лучи золотые, и он голову вопросительно наклоняет, заглядывая в чужие глаза. — В смысле, ты ведь такой профессионал… Будь я сам детективом, ты бы был моим примером для подражания.       Бэкхён сидит за столом рядом, печатая что-то на компьютере, и, на самом деле, два дела одновременно делает: работать и в то же время болтать с Марком, вообще-то, не так-то легко, как кажется.       — Не знаю, как это объяснить, Марк, — бросает он, даже глаз от монитора не отводя. — Я люблю быть в центре внимания ещё с детства, так что это мне нравится. Тяжеловато, правда, в огромном городе.       — Да уж, я понимаю, — вздыхает Марк и ногами болтает ногами. — Я ведь сам из небольшого городка… Там все друг друга знают, и всем до всех есть дело. Мне было очень трудно привыкнуть к жизни в таком большом городе, где всем друг на друга плевать.       Что-то за окном беспрерывно стрекочет и жужжит, стрелки часов навязчиво тикают, отбивая такт, и Бэкхён вдруг отодвигается от стола, колёсиками стула проезжая по полу, и поднимается. Они с Марком успели подружиться и найти общий язык за эти пару дней пребывания Бэкхёна на новой работе (и он, кстати, достаточно быстро и хорошо освоился, внушив доверие практически всем коллегам и работникам); но всё ещё сохраняют дистанцию. Дистанцию, приемлемую для не особо близких людей, которые, тем не менее, оба симпатизируют друг другу; вот только Бэкхён рискует эту самую дистанцию разорвать в одно жалкое мгновение, когда к Марку почти впритык подходит, а тому остаётся только смерить его непонимающим взглядом.       — Б-Бэкхён-ши?.. — выдавливает он из себя, и в глазах снова мелькает та искра, которую один только Бён и успел уловить из всех, кажется, кто вообще знает Марка.       — Хватит этих «Бэкхён-ши», — улыбается тот; у него взгляд — хищный, целенаправленный, незнакомый. — Зови меня просто хёном. Мы ведь уже не чужие друг другу, верно?       У Марка уголки губ дрогают в попытке сложиться в очередную улыбку; он и впрямь так хорошо умеет притворяться. Притворяться добрым и тихим, скромным и наивным, хотя в глазах у него — демоны.       Бэкхён кладёт ему руку на плечо, сжимая мягкую белую ткань толстовки. Он уже разгадал Марка. Разгадал загадку, которую Тэн так долго даже не мог разглядеть и обдумать; увидеть. А он взял — умнейший детектив, всё-таки — и разгадал, с поличным застал и сопоставил в единую картину кусочки паззла. Только Марк об этом ещё сам не знает.       — Знаешь, Марк… — произносит Бэк, и наклоняется медленно на уровень его уха.       Вся эта картина — медленной тяжёлой сценой в глазах Марка; воздух вокруг холодный и напряжённый, а в глазах его — демоны, демоны, демоны. Но он не отстраняется даже тогда, когда мягкий голос Бэкхёна цепкой вязью закрадывается в ухо.       — Ты единственный, у кого внутри кроется то же самое, — говорит он, — что и у меня.       ˙qɯɔиʚɐнǝН       И он даже не против стать одним из демонов Марка, превратившись в его личный Ад.       Младший ничего не спрашивает, просто потому что — нечего. Но это совсем не означает, что он хоть что-то понял. Ровно наоборот: он не понял ничего.       И времени понять у него, в общем-то, нет; потому что дверь в кабинет неожиданно открывается. На пороге, как ни странно, показывается Тэн. Он с улыбкой приветственной кланяется и сходу бросает:       — Приветик, я тут кое-что забрать пришёл… — и оглядывает кабинет с видом задумчивым. — Не видели где-нибудь серую такую папку?       У Бэкхёна ровно три секунды уходит на раздумья, и он рукой указывает на один из шкафов, стоящих вдоль стены.       — Во втором справа шкафу очень много папок, — сообщает он. — Посмотри там.       — Окей! — Тэн кивает и не без энтузиазма метается к шкафу, открывая его дверцы и кратко взгляд пробегаясь вверху вниз по полкам. — Я быстро. Меня просто Тэён попросил.       Он принимается рыться в этих полках, в сооружённых складах из всевозможных папок, ища именно ту, что так внезапно зачем-то понадобилась Тэёну. Марк наблюдает за ним, хотя мыслями он уже не здесь, а где-то далеко; как вдруг чувствует, что Бэкхён садится на диван совсем рядом с ним.       — Эй, Марк, — зовёт он, и в голосе читается намеренно-добротная интонация. — Раз уж я теперь здесь работаю… Может, посвятишь меня в какое-нибудь интересное дело?       Марк поворачивается к нему — они сталкиваются глазами. У младшего что-то, внутри дрогает и обрывается, когда он видит эти его глаза; они не малиновые, они красные. И Бён Бэкхён — это не сладкая клубничная конфета, это…       — Ну, есть одно дело, которым мы сейчас занимаемся…       …Это горькие-горькие лепестки розы с самыми острыми шипами.       — Правда? — лицо Бэкхёна неожиданно становится ещё ближе. — Какое?       — Всё очень запутанно… — произносит Марк, чувствуя, как к горлу подкатывает ком. — Даже сам Ли Тэмин эти заинтересовался… О, т-ты ведь его знаешь?       Тэн вылавливает взглядом нужную серую папку и тянется к ней, но рука его резко замирает в нескольких сантиметрах.       — Ли Тэмин?.. — переспрашивает Бён. –…Да, я его знаю.       — Он очень крутой, правда? — Марк даже несколько воодушевляется. — Так вот, несколько дней назад нам поступил звонок из клуба, SuperM называется, и-       — Марк!       Неожиданно рядом оказывается Тэн, и он обрывает младшего чересчур резко и внезапно; Марк даже передёргивается. Поднимает на Тэна растерянные глаза и натыкается на презрение и настороженность в чужом взгляде; холодном и готовом вот-вот разозлиться.       — Мы договорились никому не разглашать об этом, пока сами не поймём, в чём дело, — цедит Тэн сквозь зубы.       — Похоже, ты чего-то боишься, Тэн-ши, — произносит Бэкхён. Его взгляд — глубокий, пронзающий, улыбающийся и вызывающий непроизвольно мурашки по коже. — Но не стоит волноваться, я бы распутал всё в два счёта. Я и не такое могу. Знаешь такое выражение: «Кто владеет информацией, тот владеет миром»?       Тэн смотрит на него пристально, внимательно, улавливая каждое его телодвижение; под этим его взглядом Бэкхён только чувствует всё больше прилив уверенности. Он поднимается с этого дивана, и они с Тэном оказываются почти на одном уровне; розовая чёлка спадает на его глаза, пряча взгляд в тени.       — Хочу дать тебе совет, — говорит он. — По поводу Ли Тэмина.       У Тэна сердце — почему-то — пропускает сразу несколько ударов, а ноги парализует, и он не может даже шевельнуться. Откуда этот Бэкхён вообще знает Тэмина?       — Какой ещё совет?.. — выдавливает из себя.       Бэк чуть наклоняет голову, глядя исподлобья; пробирающе до самых костей, но в то же время совершенно невинно и безобидно. Как он так умеет?..       — Будь с ним осторожным, — отрезает. — У каждого человека есть как светлая, так и тёмная сторона.       — Откуда ты знаешь Тэмина? — слышится голос любопытный Марка, и он с интересом наивным глядит на старшего снизу вверх. У Тэна на языке вертится тот же самый вопрос.       — Да так, долгая история, — Бён только плечами пожимает, тут же строя безучастное выражение лица. — Как-нибудь в другой раз расскажу.       И вновь на Тэна смотрит — так пронзающие, будто зрением рентгеновским, словно видит его насквозь, знает наизусть, от и до, и ничего от него не спрятать и не укрыть. Опавшие листья засыхающей розы, острые колющие шипы, с виду красивые, но прикоснёшься — пустишь кровь. Именно в этот момент Тэн понимает, как бы отчаянно это не было, как бы глупо не звучало, он понимает —       что не доверяет Бэкхёну.

***

      — Эй, Тэнчик, не хочешь ли ты культурно наебениться в культурной компании?       В трубке раздаётся уже знакомый голос Лукаса. Тэн всего-то лишь вышел проветриться на свежий воздух во время обеденного перерыва, но искренне не понимает, какого чёрта ему посреди белого дня вдруг звонит тот самый Лукас, разговаривает с ним, как с каким-нибудь корешом, и откуда у него вообще, блин, его номер.       — Откуда у тебя мой номер, Лукас? — он тут же озвучивает свой вопрос.       — Ну номер и номер, чё бубнить-то, — в трубке слышится насмешливая ухмылка. — Так что, не хочешь пропустить по стаканчику-другому сегодня вечером?       Тэн видел Лукаса только один раз — тогда, в клубе — но запомнил его довольно хорошо; попробуй такое не запомнить. Несомненно, Лукас довольно странный; но он также весёлый, беззлобный и, впрочем, ебанутый — в самом хорошем смысле этого слова. А Тэн, как известно, тоже.       — Сегодня вечером?.. — спрашивает он. — Ну, я подумаю… — Я давно не отдыхал, а завтра всё равно выходной…       — Я тебя буду ждать, Тэнчик, — произносит Лукас, и тот даже через телефон чувствует его улыбку. — В клубе, сам знаешь, каком. Будет весело, приходи!       Это хуёвая идея, поэтому Тэн, конечно же, соглашается.       И этим же вечером он стоит перед дверями заклятого клуба SuperM, приветствующего его неоновой вывеской. Небо сгущается красно-фиолетовыми красками, и из головы почему-то напрочь вылетают все те странности, связанные с этим местом — загадочные убийства, непонятные разборки, случаи с наркотиками, воровством и прочее. И очень зря.       Когда двое охранников перегораживают Тэну путь, он на несколько секунд теряется и даже не знает, что надо сказать, чтобы его пропустили. К счастью, ситуацию спасает неожиданно выглядывающий из-за приоткрытой двери Лукас; он улыбается Тэну приветственно и дружелюбно, будто они и правда какие-нибудь закадычные друзья, хотя видятся, по сути, второй только раз в жизни.       — Пропустите его, — бросает он охране, — это мой дружбан.       Те, конечно же, слушаются его и покорно расходятся в стороны. У Тэна в груди зарождается странное и непонятное чувство; он, однако, утешается тем, что это всё лишь из-за того, что он давно не бывал на вечеринках в клубах. Совсем заработался.       Лукас открывает дверь пошире, давая Тэну пройти, и улыбается по-прежнему незамысловато, в своей, ему одному присущей, манере. В клубе Тэна тут же встречают миллионы неоновых огней, перекатывающих по полу, стенам, потолку; играет громкая-громкая музыка — ремикс одной из песен BigBang — и люди под неё танцуют, дрыгаются, как в припадке эпилепсии. В общем-то, обычная такая дискотека в клубе, думает Тэн. Хотя первые несколько секунд голова даже кружится; но это быстро проходит, когда он чувствует, как Лукас пихает его в бок.       — Слыш, — зовёт он по-прежнему с этой своей улыбкой. — Ты для меня первый друг-мент. Пошли, выпьем в честь этого?       Он указывает большим пальцем куда-то позади себя, на барную стойку. Тэн кивает в ответ, и они направляются туда. Биты музыки отдают прямо в уши, заставляя сердце биться в такт, переливающийся свет огней режет глаза, а ещё люди со всех сторон толкаются и шастают — но это терпимо и даже, вообще-то, нравится Тэну. По крайней мере, здесь весело и можно оторваться, позабыв о работе.       Лукас останавливается напротив стойки, бросая бармену: «Два шота с «Night Vibe», пожалуйста!», и садится на первый попавшийся свободный стул. Тэн садится рядом; здесь, у бара, освещение идёт от оранжевой люстры наверху, и музыка слышится чуть тише, и в целом — атмосфера довольно приятная. Взрывной, но расслабляющий вечер; и Тэн чувствует, как все его не самые хорошие мысли действительно уходят куда-то в небытие.       — Как дела на работе? — спрашивает Лукас, и, в самом деле, довольно странно спрашивать это у того, кого ты едва знаешь, но.       — Да всё, как обычно, — бросает Тэн, раздумывая над тем, что говорит, совсем немного, в остальном — полагаясь только на сам язык. — А что за «Night Vibe»?       — Мой любимый напиток, — бросает Лукас; в его тёмных зрачках отражается апельсиновый свет люстры. — Он слабоалкогольный, но очень вкусный. Ты заценишь.       Он сегодня в какой-то блестящей кофте, от взгляда на которую глаза болят ещё больше, и рваных по моде джинсах. Тэн, пожалуй, вырядился довольно скромно по сравнению с ним; зато эта чёрная кожанка очень ему идёт. Как, впрочем, и всё чёрное. И с каких пор он вообще задумывается об этом?..       А правда, что здесь произошло убийство? А ты что-нибудь об этом знаешь? И как ты познакомился с Тэмином и Каем? Про какой телефон тогда говорил Тэмин?.. Все вопросы — на кромке сознания, отпадают сами собой, а голова заполняется только неоном и музыкой, словно кто-то намеренно подчиняет себе разум Тэна. Очищает его от лишних мыслей, захватывает цепкими когтями, заставляя разум ускользать, ускользать, ускользать, ускользать, ускользать…       — Ваши два шота, — слышится голос бармена, и он ставит перед ним и Лукасом две стопки с жидкостью необычно красного цвета. Похожего на кровь. Лукас поворачивается к Тэну и улыбается:       — Попробуй.       И Тэн пробует. Отпивает совсем немного — на губах и языке остаётся шипучий спиртной осадок, вкус — странный, Тэн такого ещё никогда не пробовал. А потом он чувствует, как по ощущениям сносит крышу; это действительно вкусно, как Лукас и зарекомендовал. Вкусно, странно, явственно, ярко, сладко, горько, жгуче, мягко, с металлическим привкусом и ноткой чего-то экзотического.       — Необычный вкус, — заключает Тэн, чувствуя на себе пристальный взгляд парня.       — Это кровь.       Лукас бросает это легко и с улыбкой; Тэн переводит на него непонимающий взгляд. Непонимающий, но — не напряжённый, а скорее — опустошённый. И даже слова его переосмыслить не успевает, как Лукас тут же отсмеивается:       — Шучу. Я же не вампир какой-нибудь.       Тэн на это смеётся тоже — скорее, за компанию, нежели от того, что смешно. И фиолетовые-малиновые-красные-синие огни кружатся в водовороте, будто Тэн куда-то проваливается. Падает и утопает, куда-то в глубину, в невесомость, в бездну…       — Говорят, алкоголь очень вреден, потому что он медленно нас убивает, — произносит Лукас куда-то в пустоту. — Но какая разница? Ведь мы все умрём.       Вообще-то, он прав, думает Тэн. И думать больше ни о чём не может. Вообще думать не может. Но тянет сделать ещё один глоток этого необычного на вкус напитка.       — Слыш, мы же теперь братаны, да? — Лукас неожиданно чуть наклоняется к нему, заглядывая в глаза прямо; будоражит. — Ты мне сразу понравился.       — Ну… — Тэн немного мнётся, отпивая глоток. — Наверное, да?       — А «Тэн» — это твоё настоящее имя?       — Нет, — бросает тот, не задумываясь; он чувствует, как раскрепощается под силой алкоголя, и как стремительно становится легче и проще существовать. — Меня зовут Ли Юнцинь. Хотя, вообще-то, есть ещё одно имя, но оно сложное.       — Сложное? — Лукас с любопытством вскидывает бровь. — Да ну?       — Ага, — улыбается тот с некоторой хитростью и вызовом. — Читтапон Личайяпорнкул.       — Читта… Что? — в глазах напротив поселяется сначала удивление, потом осмысление, а потом он сдаётся и смеётся-смеётся-смеётся; и, в общем-то, выглядит он сейчас, как просто какой-нибудь беззаботный подросток, ищущий в жизни веселья. — Меня тоже не Лукас зовут, кстати. Приятно познакомиться, Вон Юкхэй.       Он протягивает Тэну руку, как при знакомстве; тот сначала смотрит на него — всё будто расплывается — потом на руку, и, в конце концов, пожимает её. От руки Лукаса исходит тепло, такое приятное и завораживающее, что даже разгоняет холодную кровь в венах Тэна, и она бежит-бежит-бежит.       — Честно говоря, — начинает он, улыбку чужую отзеркаливая, — мне кажется, что если я буду с тобой общаться, то стану ещё более ебанутым.       — А это плохо? — интересуется Лукас, чуть склоняя голову.       — Неа, — бросает тот. И улыбается беззаботно, ярко, расслабленно.       — Ну и правильно, — по-дружески усмехается Лукас. — Помни, Тэн: жизнь — это весело.       И тут у Тэна в груди поселяется какое-то новое, такое странное и необычное чувство; но — приятное и довольно разумное. Чувство доверия к Лукасу. И он даже теряет ощущение времени и не замечает, как выпивает весь этот напиток, и как текут минуты, и как всё растягивается и расплывается в неразберимом водовороте музыки и неона, и как в голову ему приходит одна-единственная мысль:       И что Тэмину в этом Лукасе не понравилось?..       И всё это, на самом деле, могло бы продолжаться, наверное, ещё долго; если бы только не неожиданно раздающийся из ниоткуда оглушительный звук сигнализации.       Пронзающий и противный, мерзкий, звенящий. У Тэна, несмотря на отсутствие мыслей, всё тело дрожь пробирает и он как током пришибленный рефлекторно вскакивает на ноги. Лукас глядит на него с каким-то интересом, с любопытством нескрываемым; но его сигнализация, похоже, ничем не впечатляет. Люди вокруг начинают паниковать и носиться туда-сюда, кричать, шептаться, суетиться, но всё это длится недолго, потому что через несколько секунд — свет гаснет.       — Что происходит? — кричит Тэн ошарашенно, и, не долго думая, метается к Лукасу, пальцами вцепляясь в его блестящую кофту, крепко-крепко.       Темнота давит на сознание, и Тэн чувствует под ногами — внезапно — невесомость, и ему кажется, что если он отпустит Лукаса, то точно провалится туда безвозвратно. Мозг отказывается воспринимать происходящее, да и всякие мысли разумные ускользают ловко; остаются только — бессмысленные, примитивные, странные и непонятные ощущения, заставляющее зажмурить сильно глаза.       И когда Тэн их открывает, он не видит перед собой никакого клуба. Только — приглушённая темнота с одним-единственным спадающим откуда-то лучом бледного-бледного свечения, словно от Луны; хотя они явно не на улице. Гул в ушах сначала превращается в отвратительный свист, а потом и вовсе стихает, позволяя поглотить себя выедающей тишине.       Тэн, на самом деле, уже потерял бы ощущение самого себя, собственного тела, но исходящее от Лукаса тепло, перекатывающееся в холод, не даёт ему потеряться. И самый главный вопрос поселяется в голове:       — Где мы?!       Он смотрит на Лукаса, но у того взгляд стеклянный, непроницаемый и даже, может, отрешённый. Он смотрит на Тэна сверху вниз холодно, безэмоционально, и это — вымораживает и напрягает до такой степени, что Тэну приходится схватить его за плечи и буквально заставить взглянуть себе в глаза.       — Что происходит, Лукас? — он повышает голос. — Где мы?       — А где мы можем быть, по-твоему? — спрашивает тот, и ни одна мышца на его лице не дрогает.       Где-то вновь слышится свист, но — уже гораздо ближе, пронзительней; Тэн тут же отлипает от парня и хватается за уши, пытаясь закрыть их. Не слышать этот звук, кажется, из самого ада.       — Ч-что ты мне подсунул?.. — проговаривает он, когда звук становится всё ближе и громче, а вокруг — всё холоднее, холоднее и холоднее, и вдруг…       Всё стихает. И Лукаса нигде нет. Его просто нигде нет, и никого нет, кроме Тэна. Где Лукас?!       — Эй… — шепчет Тэн, а потом до него доходит, что надо кричать. — Эй! Лукас! Где ты? К-куда ты ушёл?..       — Скажи, Тэн… — где-то раздаётся совершенно ему не знакомый, низкий и хриплый мужской голос. — Тебе никогда не хотелось кого-нибудь убить?       Этот голос слышится из ниоткуда, и одновременно со всех сторон разом; Тэна от него передёргивает, и он лихорадочно пятится по сторонам в попытках отыскать хоть какой-нибудь источник звука, но вокруг только непроницаемая тьма, мрак, пустота.       — К-кто ты?! — кричит он.       — Ты ведь прекрасно знаешь, за какого идиота тебя держит Тэён, — произносит голос, перебирая хрипло звуки. — Так чего же ты ждёшь, Тэн?       — Кто ты?! — снова кричит он, требовательно и злостно, потому что голос этот отзывается в нём леденящим страхом. — Где ты? Откуда ты знаешь Тэёна?       — Бедный, бедный Тэн… Тебя считают всего лишь глупым и чудным ребёнком в этом мире… В мире, где ты даже не сможешь защитить самого себя.       Неожиданно раздавшийся позади лязгающий звук заставляет его резко затормозить и буквально застыть на месте статуей, замереть от внезапно парализующего его страха.       — Мир вовсе не такой добрый и интересный, как ты думаешь, Тэн. Этот мир жесток и холоден, а люди в нём — самые страшные хищники.       — Ч-что ты несёшь?.. — спрашивает Тэн, сам не знает кого. Кожу пробирает холод, закрадывается под кожаную кофту, в чёрные волосы, леденит, замораживает, заставляет дрожать и бояться, подчиняя не только тело, но и волю.       — Ты слишком наивный для этого мира. Ты не осторожен и доверчив. С таким успехом ты умрёшь в самый неподходящий момент, Тэн.       — Умру?.. — переспрашивает он. Тьма вокруг сгущается, навязчиво наседает, окружает и гипнотизирует, и всё, совершенно всё перестаёт существовать, кроме этого тёмного и холодного пространства и пленяющего голоса. — Ч-что это значит?       — Тебя убьют, Тэн.       Лязгающий звук снова скользит где-то позади, но уже громче, громче и ближе. Страх пронзает самое сердце, замораживает его, останавливает, останавливает поток крови и пульс, и Тэн закрывает уши снова. Зажимает руками крепко-крепко, чтобы ничего не слышать, ничего.       Можешь кричать и плакать, но твои слёзы никого не разжалобят, — теперь голос раздаётся не снаружи, а внутри; в самой голове. Тебе никто не поможет, Тэн. Ты всего лишь жертва.       Где-то в глубине души Тэн понимает, что его нельзя слушать, нельзя поддаваться этому голосу; но разве это возможно? Как бы сильно он ни сжимал уши, он всё равно отчётливо слышит каждое слово, раздающееся в этой темноте.       Такие наивные и беззащитные, как ты, всегда будут жертвами. Жертвами для хищников. Таких, как Тэён.       — Заткнись! — отчаянно кричит Тэн. — Замолчи!..       В этом мире очень много хищников, готовых напасть на тебя в любой момент. А ты их даже не замечаешь. Бедный, наивный Тэн. Люди могут напасть на тебя в любой момент. Люди могут убить тебя в любой момент. Как ты планируешь защищаться?       — Замолчи! — снова просит умоляет Тэн и срывается с места.       Он бежит в темноту, углубляется в её чёрную бездну, но свет — свечение лунное — всё равно преследует его неизбежно, как и голос, как и лязгающий звук. Звук холодного металла, лезвия, острого и смертельного для человека, для такого человека, как Тэн, беззащитного и беспомощного, доверчивого и недальновидного, уверенного в том, что никто не причинит ему вреда, ведь все люди — добрые, а мир — он радужными краски по глянцевой бумаге написан, и жизнь — прекрасна… Разве жизнь не прекрасна?       Они убьют тебя, Тэн. Людям ничего не стоит убить такую букашку, как ты. Думаешь, кто-то тебя защитит, кроме тебя самого? Нет. Каждый, абсолютно каждый человек способен на убийство. Такого, как ты.       И этот лязг — он всё ближе, как бы быстро Тэн не бежал; но даже при этом беге ему кажется, что ноги ватные, передвигать их — всё равно что под водой руками хлопать, и он падает, падает, падает, проваливается в кошмар…       В том мире тебя никто не ждёт, в том мире тебя никто не защитит, в том мире все люди — убийцы. Так куда же ты бежишь? Тот мир опасен, жесток и холоден. Ты слишком слаб для него, Тэн. И он всегда будет таким. И люди всегда будут готовы убить тебя. Всегда будут прятать за спиной нож, чтобы воткнуть его тебе в грудь в момент, когда ты доверишься им всей душой. Всегда, пока ты сам не нападёшь на них. Пока ты не дашь им отпор. Так куда ты бежишь?..       Тэн запинается о собственные руки и падает; приземляется на холодный, стеклянный пол, чувствуя, как сзади к нему приближается сама Смерть.       …От себя не убежишь.       Тэн сжимается и дрожит, чувствуя, как холод мурашками бежит по позвоночнику. Прячется сам не знает от чего или от кого; может, от голоса, может, от приближающегося лязга ножа, а может, от самого себя. Он не понимает, что происходит, не понимает, как здесь оказался, куда делся Лукас и куда делись вообще все, и похоже всё это — на какой-то кошмарный сон, в котором он оказался по-настоящему, вживую. Но почему? Что происходит? Что это за голос? Что он хочет ему сказать?.. Зачем кому-то убивать Тэна?.. Зачем? Почему?..       ¡ņıqʚdǝu ņɐʚиƍʎ — ʁɔņоƍ ǝн 'qҺɐvu ǝн 'ņон ǝн ˙ʁƍǝɔ ɐε wɐɔ ņıqɓжɐʞ оɯҺ ʎwоɯоu ¿ʎwǝҺоu 'qmǝɐнε ˙˙˙qɯǝvɐж ɯǝɓʎƍ ǝн оɯʞин 'qmǝdwʎ ıqɯ иvɔǝ ¡¡¡wıqʚdǝu ņǝƍʎ ¡ʁƍǝɯ ɯoıqƍʎ оƍиv 'ıqɯ qmǝqƍʎ оƍиv ¡ʞоɯɔǝж dиw оɯҺ ʎwоɯоu ɐɓ       — Тэн, братан, очнись!.. Ты там чё, сдох, что ли?       Сквозь прикрытые веки глаза жжёт яркий свет люминесцентных ламп; Тэн отдалённо чувствует обжигающий холод плиточного пола на коже лица. Кто-то усердно дёргает его за плечо и зовёт; по голосу — Лукас. Лукас?! Тэн тут же раскрывает глаза и легко приподнимается на локтях.       Он обнаруживает себя лежащем на полу в пустом клубе; свет включен, а людей нет от слова совсем. На полу рядом с ним виднеется… Кровь? Несколько капель красной жидкости, раслпаставшихся беспорядочно, как звёзды на ночном небе; с первого раза и не заметишь. Лукас сидит рядом на корточках, пытаясь что-то разглядеть в чужих глазах; и, когда Тэн глядит на него, тут же убирает руку и вопросительно вскидывает брови.       — Ты как, бро? Видимо, не надо было этот напиток тебе давать…       Где-то позади Лукаса, со стороны двери, слышится стремительно приближающийся топот и гул. К ним кто-то идёт — Тэн чувствует накатывающую панику. Дверь раскрывается резко, и в клуб входит…       Отряд полиции?!       — Не двигаться, руки вверх! — и, как назло, впереди всех именно Тэён; при полном снаряжении и с пистолетом в руках, направленным вперёд. — Вы имеете право хранить молчани- Тэн?!       Тэн чувствует, как в груди что-то обрывается. Хищник пришёл за жертвой с пистолетом в руках.       — Т-Тэён?       Помимо ещё четырёх полицейских, за Тэёном он видит Марка — у того глаза удивлённые, ошарашенные даже, и он замирает на месте, видя лежащего на полу Тэна и сидящего рядом с ним Лукаса. Ну, а ещё едва заметные капли крови. А ещё с ними Бэкхён; чёрт возьми, а он-то что тут делает?       — Тэн?.. — спрашивает он тоже, сверкая малиновыми своими глазами; в руках у него тоже пистолет, но дуло его смотрит вниз. Бэкхён и Тэн пересекаются взглядами — меньше чем на одну секунду — и в лице старшего что-то меняется; оно становится строгим и быстро принимает серьёзный вид. — Арестуйте их.       — Э, чего? — Лукас поднимается на ноги, глядя враждебно на всех, и делает шаг короткий назад. — Не прикасайтесь ко мне, мусора!       — Нам поступил звонок о том, что здесь происходит что-то странное, — цедит сквозь зубы Бэкхён, медленно поднимая пистолет, направляя дуло на Лукаса. — Убийство? Наркотики? Что ты хотел сделать с Тэном?       — Ничего я с ним не делал! — злится Лукас, но двое полицейских уже хватают его оперативно, заламывая руки. — Э, вы не имеете права! Психи! На каком основании?       Пока он барахтается и безуспешно пытается вырваться, Тэн продолжает лежать на полу и глядеть на Тэёна. Последний, правда, не знает, что и думать; так или иначе, пистолет он прячет в карман, доставая, однако, наручники. Наручники, чтобы надеть их на Тэна, на своего напарника и лейтенанта полиции надеть, прямо на глазах у всех. Вот только он делает всего пару шагов по направлению к другу — как вдруг Тэн, как ошпаренный, срывается с места и пятится назад дико.       — Нет! Не убивай меня!       У него в глазах — бешеный ужас, страх и паника; он спотыкается и падает над себя, но всё ещё продолжает отползать. Он боится Тэёна?..       — Тэн? Ты чего? — спрашивает тот, нахмуривая брови. — Ты что… — он щурится и слегка наклоняется вперёд. — Ты что принял?       Не обращая никакого внимания на происходящий диалог, двое других полицейских оперативно метаются к Тэну и бесцеремонно хватают его за руки, чем вызывают только больший ужас в его глазах.       — Нет! Пожалуйста! Не убивайте меня! — кричит он оглушительно, безуспешно пытаясь вырваться. — Не надо! Не убивайте меня!       И его, и Лукаса офицеры подводят к Бэкхёну и Тэёну. Последний несколько секунд смеряет Тэна нечитаемым взглядом, а потом — потом без лишних раздумий надевает на его руки наручники.       — Ли Юнцинь, Лукас, вы арестованы по подозрению в употреблении наркотиков.

***

      Марк в очередной раз восхищается профессионализмом Бэкхёна, когда наблюдает за тем, как тот проводит допрос Тэна, умудряясь при этом оставаться совершенно сдержанным и рассудительным. Марк наблюдает за ними через стекло, и от происходящего, на самом деле, ему совсем не по себе; в частности, из-за Тэна. Где-то в соседней комнате Тэён проводит допрос Лукаса, но это не так важно, как Тэн. С ужасом глядящий по сторонам и на всех с недоверием смотрящий Тэн.       — Скажи пожалуйста, Юнцинь, — произносит Бэкхён, складывая на столе сцепленные в замок руки, и с пронзающей уверенностью заглядывает парню напротив в глаза. — Что произошло в клубе?       У Тэна руки закованы в наручники, и глядя на них Марк думает только об одном: как же странно видеть его в наручниках. Он глазами бегает по сторонам, взгляд у него — дикий, невольно ищущий пути выхода из тёмной тесной комнаты с приглушённым светом. Тэн даже не может внятно говорить; всё вокруг него кружится сплошным размазанным пятном, и он только дрожащим голосом повторяет одно и то же.       — Не… Не убивайте меня…       — Юнцинь, — зовёт Бэкхён на выдохе. Он опирается на руки, наклоняясь вперёд, пытаясь уловить чужой взгляд; но тот всё равно бегает и не может остановиться. — Тебя никто не собирается убивать. Зачем ты пошёл в клуб?       — В-вы все… — не унимается Тэн; чёрные волосы уже изрядно потрёпаны, отдельные локоны спадают на уровень глаз и пляшут во все стороны. — Хотите меня убить…       Возможно, если бы не наручники на его руках — то он бы точно встал и предпринял попытку побега. Но он, тем не менее, послушно сидит, лишь только по сторонам пятясь и бормоча весь этот свой бессмысленный бред, который либо на влияние психоактивных веществ походит, либо на состояние аффекта. Впрочем, по зрачках Тэна не скажешь, что он употреблял что-либо, да и Бэкхёну приходилось иметь дело с наркоманами — они не так себя ведут. По большей части. Так значит, это просто шок?..       — Успокойся, пожалуйста, Ли Юнцинь, — просит Бён; твёрдо и решительно. — Это Лукас тебя пригласил в клуб, да? Как я понимаю, вы что-то выпили. Ты не помнишь, что?       Взгляд Тэна неожиданно падает прямо на него — задерживается в чужих малиновых зрачках ровно на три секунды. А потом Тэна пробирает страх, дрожь, настороженность, и в голове беспрерывно выплывают те слова, сказанные хриплым голосом: «В том мире тебя никто не ждёт, в том мире тебя никто не защитит, в том мире все люди — убийцы. Так куда же ты бежишь? Тот мир опасен, жесток и холоден. Ты слишком слаб для него, Тэн. И он всегда будет таким. И люди всегда будут готовы убить тебя. Всегда будут прятать за спиной нож, чтобы воткнуть его тебе в грудь в момент, когда ты доверишься им всей душой. Всегда, пока ты сам не нападёшь на них. Пока ты не дашь им отпор».       Убить может каждый. Людям ничего не стоит убить такую букашку, как я. Я идеальная жертва. Никому нельзя доверять. Нельзя быть таким доверчивым, Тэн, нельзя. Ты что, сдохнуть хочешь?       Он резким движением отодвигается на стуле, проезжаясь его деревянными ножками с противным скрипом по полу, и вжимается изо всех сил, как только может, в спинку.       — Вы все хотите меня убить!..       — Чёрт, — Бэкхён судорожно вздыхает, опираясь головой на ладони. — Чёрт возьми, Юнцинь.       Марку не особо нравится видеть Тэна таким параноиком; более того — таким он видит его впервые. Но ещё больше ему не нравится осознавать тот факт, что даже Бэкхён ничего поделать с этим не может. И им — ему, Тэну, Бэкхёну и, в общем-то, остальным — совершенно точно нужна помощь. Помощь какого-нибудь проффесионала, который бы запросто смог разговорить что Тэна, что Лукаса, и составить всю картинку произошедшего. Вот только где такого проффесионала взять?..       Стоп.       — О чём задумался, Марк? — он даже не замечает, как неожиданно открывается дверь, и Бэкхён выходит из камеры для допросов. У него очень усталый вид, но не похоже, что он собирается сдаваться; он придерживает дверь, чтобы следом вышел Тэн. Последний, кстати, весь дрожит, прижимает руки, наручниками скованные, к груди, и глядит на Бэка с недоверием, будто готов в любой момент отразить атаку и убежать. Он, в действительности, похож на загнанного зверька.       — Тэн-хён, — зовёт Марк и протягивает к нему руку, чтобы всего лишь дотронуться до плеча — но Тэн от неё шарахается, как от убийственного ножа.       — Пошли, заберём Лукаса, — бросает Бэкхён, будто давно уже продумал в уме план действий, — отведём их во временную камеру, и решим, что делать дальше.       — Хорошо, — кивает Марк, потом не без беспокойства оборачивается на Тэна. — Идём, Тэн.       — Я отказываюсь что-либо говорить мусорам! — громко и с демонстративным нахальсвтом заявляет Лукас, для большего эффекта закидывая руки за голову, а ноги ставя прямо на стол без всякого на то разрешения.       Тэёна это всё очень и очень бесит; его Лукас, вообще-то, бесит ещё с той первой встречи в клубе. Он ведь походит на самого настоящего психа. Конечно, не удивительно, что он ведёт себя так смело и развязно, не боясь никакой ответственности; но не может толком даже предоставить никаких документов, которые бы хоть что-то сказали о его личности, что, между прочим, не может не напрягать. Тэён терпеливо сглатывает и цедит сквозь зубы:       — Я просил Вас не оскорблять сотрудников полиции. Иначе придётся заплатить штраф.       — Ха! — язвительно усмехается тот, с дерзостью заглядывая в глаза. — Возьми двойную сумму и послушай ещё!       От накатывающей вспышки гнева Тэёна спасает, наверное, одна-единственная открывающаяся дверь, из-за которой выглядывает Бэкхён. У него под ресницами усталость, но — любопытство, как же тут продвигается допрос и есть ли какие-то успехи. Хотя, впрочем, по пассивно-агрессивному выражению лица Тэёна всё и так становится понятно.       — Капитан Ли, — зовёт Бён. — Останавливайте допрос, надо поговорить.       — Чего так резко?.. — спрашивает тот риторически, проводя рукой по волосам. — Я только разогрелся.       — Делай, что говорят, тварина, — бросает Лукас; и снова так смотрит — дерзко, нагло, нахально.       — Тварину ты в зеркале увидишь, — тут же отзывается Тэён.       — Опытом делишься? — смеётся тот.       — Не тебе судить, — отрезает Тэён. — Забыл, что ли, кто ты?       Лукас, наконец, убирает ноги со стола; глядит на парня прямо и смело, бесстрашно даже, с едва проскользнувшим в тёмной радужке глаз интересом.       — Ну и кто я?       Тэён хмыкает без улыбки, но явно принимая чужой вызов.       — Ты — отброс.       — Боже мой, прекращайте, — адекватный и спокойный голос Бэкхёна, наконец, заставляет их остановиться. — Такие шумные, как дети малые…       — Ну нихуя ж себе, тут интеллектуалы есть! — поражается Лукас, переводя свой любопытный взгляд уже на Бэка. — А мне этот розоволосый сразу странным показался… Хотя вы все здесь странные.       — Подъём, арестант, — цедит Тэён, поднимаясь всё-таки на ноги. Лукас неохотно поднимается вслед за ним. Правда, не знает, куда и зачем. Что, собственно, и спрашивает.       — А чё, куда?       — Ты и Тэн немного побудете в камере, — говорит Бэкхён, даже не осознавая, в какой ужас сейчас повергает парня. — Посидите там, пока мы не решим, что с вами де-       — Нет! Не-не-не! Я не хочу в камеру! — принимается Лукас кричать; вот только и Бэкхён, и Тэён его хладнокровно игнорируют. — Не хочу я туда, блять! Не надо в камеру! Чё сразу туда-то? Просто отпустите меня, а? Можно не надо?       — Какой шумный… — вздыхает Бэкхён обречённо.       Когда они выходят в коридор, Тэн тут же шарахается при виде Тэёна. И глядит; пристально и безотрывно. Нет, если бы не наручники и ощущение скованности, пронизывающее его от кончиков волос до кончиков пальцев, он бы точно уже давно сбежал. Марк лишь терпеливо выжидает какого-то решения, которое должен предпринять Бэкхён, как самый умный из здесь находящихся; а Тэён чувствует, как Лукас вцепляется в его руку.       — Ли Тэён Батькович! — произносит он, натягивая улыбку наигранно-дружелюбную; ага, от безысходности решил подлизаться, дабы избежать помещения в камеру. — А ты очень даже ничего выглядишь для своих двадцати трёх.       Он ещё и глазами хлопает кокетливо, чтобы уж наверняка; но это не то самое, что больше всего напрягает Тэёна. А напрягает его именно:       –…Откуда этот пидор мой возраст знает?       Кажется, Лукаса это задевает; настолько, что и план «подлизаться» тут же канает в лету.       — Заткнись. Я, блять, вообще всё знаю, — язвительно цедит он. — Даже знаю, как сбежать из этого гнилого местечка. Вот и сбегу как-нибудь, а вы и дальше с этой хуйнёй ебитесь.       — Ага, — Тэёна, однако, это ни сколько не впечатляет. — На изи тебя повяжем, урод.       — Пиздец, я смотрю, мне больно агрессивный мент попался, — Лукас для демонстративности разминает руку. — Тебе вбъебать?       — Давай, вбъеби, — кивает тот на каждом слове. — Посмотрим, что получишь за покушение на сотрудника полиции.       — Как скажешь, — усмешка. — Хотя я баб обычно не бью.       — Вы можете хоть немного помолчать? — и снова в реальность этих двоих возвращает не что иное, как голос Бэкхёна. — Вы мешаете мне думать.       Тэён обиженно цокает, после чего возвращает взгляд презрительный на Лукаса. Так и длятся их выжигающие ненавистью и взаимной неприязнью гляделки до тех пор, пока Бэкхён, наконец, не заявляет, щёлкая пальцами в воздухе.       — В общем, мы проведём опрос через несколько часов. — Метает взгляд с Лукаса на Тэна, потом с Тэна на Лукаса. — А вы пока посидите за решёткой. Как раз придут релультаты теста на вещества.       — Вот пидорасы, — бурчит расстроенно Лукас; но перечить Бэкхёну, или Тэёну, или вообще кому-либо из здесь собравшихся — пожалуй, бесполезно, а любое сопротивление заранее обречено на провал.       — Марк, отведёшь их? — просит Тэён, хотя просьба его скорее похожа на утверждение, приказ; он переводит взгляд на Бэкхёна. — Нам ещё надо всё обсудить.       Марк кивает с некоторым энтузиазмом, возможно, от того, что ему наконец-то поручили какую-никакую работу. А в мыслях он уже до конца доводит свой план; план, состоящий в том, чтобы позвать на помощь одного очень компетентного и разумного человека.       — Конечно! — бросает он; губы растягиваются в привычной улыбке.       На этих словах Тэён и Бэкхён уходят, бросив напоследок настороженный и одобряющий — соответственно — взгляды. И Марк остаётся наедине с Лукасом и Тэном; одни во всём пустом коридоре. Уверенности он не теряет ни на секунду; демонстративно прочищает горло и тут же ступает вперёд.       — За мной, — командует с претензией на послушание; потом оборачивается персонально к Лукасу. — И даже не думай сбежать. Я, может, и не выгляжу так же опасно, как Тэён, но догнать и пизды дать могу.       Лукас только пфыкает не впечатлённо на его слова. Коридор сопровождает тусклым и бледным светом, выедающим глаза и давящим на сознание; одни только шаги этих троих эхом раздаются вдоль стен. Марк идёт впереди молча, в душе тихо и отчаянно надеясь, что этот Лукас ничего не выкинет; ведь он довольно-таки странный. А ещё ему страшно за Тэна, идущего боязливо позади — страшно, но что он может поделать?..       — Эй, Тэн, — зовёт вдруг Лукас голосом тихим; Тэн его слышит, но не реагирует, продолжая пялиться под ноги. — Тот голос, который ты слышал… — полушёпот, –…это был голос моего отца. Не знаю, что он там тебе наговорил… Но, наверное, ничего хорошего, да?       По молчаливому ответу Тэна — хотя, скорее, по его полному отсутствию — Лукас и так всё понимает. Будет, наверное, не очень хорошо, если из-за этого случая начнутся какие-то проблемы. Ответственность, в любом случае, лежит на Лукасе; с другой стороны, он же не знал, что это может оказать на его новоиспечённого друга такое сильное впечатление? Времени думать, в любом случае, не остаётся; Марк как раз останавливается перед камерой, обычной такой, просторной, решётками железными огороженной. Вынимает из кармана подходящие в любому замку в участке ключи, которые всегда с собой носит, и открывает дверь.       Первым заходит Лукас; от безысходности и осознания собственной беспомощности взгляд у него тяжелеет. Тэн заходит следом за ним только через несколько секунд, специально выдерживая дистанцию; и, оказавшись в камере, тут же метается в самый дальний угол, где садится на пол, обхватывая колени, и, кажется, обособляется от окружающего его мира.       — Кхм. Лукас… -ши, — вдруг произносит Марк, пока поворачивает ключ в замке. — У тебя… Вас же много денег, да?       — Да чё ты мне выкаешь, чел? — отзывается тот, облокачиваясь спиной к холодной стене. — Мы одного возраста. Чё, деньги нужны?       — А… Нет, — Марк мотает головой, путаясь на секунду в своих мыслях, и, в конце концов, забивает на этот замок, так и оставляя день открытой. — То есть… Да. Я тут немного подумал, и, пока Бэкхён там с вами разбирался, кое-кого позвал.       Лукас поднимает на него слегка недовольный, вопросительный взгляд.       — Чё?       — Просто… Учитывая то, что в клубе произошло нечто странное, и, между прочим, уже не в первый раз, — поясняет Марк, потирая переносицу. — Да и эти капли крови на полу… В общем, мало ли всё зайдёт так далеко, что дело дойдёт до суда? Я не люблю рисковать, — вздох, — поэтому попросил адвоката Ли нам помочь.       При упоминании знакомой ему личности Лукас вздёргивает вверх бровь.       — Чё, того?       — Кого?       — Ну, этого.       — Э… В общем, — Марк прочищает горло, становясь сосредоточенным и собранным. — За это придётся заплатить. Думаю, Вам… Тебе не жалко, да? Он скоро приедет, с минуты на минуту.       — Он уже приехал.       Голос Тэмина раздаётся откуда-то со стороны. Марк тут же дёргается и оборачивается; Ли улыбается этой своей уверенной-в-себе-и-во-всём улыбкой. На нём опять кардиган, точно такой же, но не серый, а бежевый; впрочем, это не важно. Важно то, что он уже пришёл и стоит прямо тут, их спаситель.       — Ли Тэмин! — глаза Марка загораются, и он отвешивает несколько поклонов подряд, прежде чем наконец решается взглянуть в чужие голубые глаза. — Я в-ведь не слишком Вас отвлёк? Вы меня помните? Мы виделись один раз… Спасибо за помощь! — снова поклон; это умиляет. — Мне Тэён-хён про вас рассказывал… Ещё раз спасибо!       Тэмин, наконец, подходит поближе, останавливаясь рядом, напротив камеры; один уголок его губ самоиронично тянется вверх.       — Представляю, насколько нелестно он обо мне отзывался, — бросает он. — Ну, не будем терять времени. Перейдём сразу к делу. Где эти два дурачка, которых я должен спасти от кары Божьей?       — Ах, да… — Марк спохватывается так, будто его только что в чём-то упрекнули, и разворачивается к камере. — Вот они… Как я понял, Вы и с Лукасом знакомы?       — Да уж, как же тесен мир… — голос неожиданно подаёт сам Лукас; он Тэмина смеряет недоверчивым и надменным даже взглядом. — Чё припёрся, уебан?       Тэмин делает пару шагов в его сторону и замирает ровно напротив. В плане надменной ухмылки он явно не собирается уступать.       — Тебя спасти припёрся, ублюдок, — произносит он, и улыбка вылезает сама по себе. — Чтоб ты знал, я бы уже заказал билеты на море и отправился бы в отпуск, если бы не этот звонок Марка. Так что считай, что тебя благословил сам Господь.       — Господь? — переспрашивает Лукас с нескрываемой насмешкой. — Я сатанист. Забыл?       — Да хоть сам Дъявол, — бросает тот. — Я здесь для того, чтобы вас двоих, дебилов таких, оправдать. А я в любом случае вас оправдаю, если вы, конечно, заплатите. Я же адвокат Ли. Если ты со мной — значит, ты прав. — И, гордый эффектом, который он производит, добавляет: — но у меня есть одно условие персонально для тебя.       Лукас выдерживает паузу, совсем короткую и напряжную, и, в конце концов, кивает, сделав над собой усилие.       — Ну?       — Говори, где мой телефон, — просит приказывает Тэмин.       — Айщ, сука… Просто дай мне чё-нить, — вздыхает Лукас обречённо, но без возражений. — Я напишу тебе адрес. Сам приедешь и заберёшь, лан?       — Даже так? — наигранно удивляется Ли.       Он вынимает из кармана ручку (зачем он её там носит?) и протягивает Лукасу; а потом протягивает руку тыльной стороной ладони. Выбора нет: Лукас пишет какой-то адрес ему прямо на руке, высовываясь слегка через железные прутья решётки.       — Так, с одной обезьяной разобрались, — не без довольства заключает Тэмин, когда тот уже дописывает. — Переходим к следующей.       — С ним осторожней, — на всякий случай предупреждает Марк, когда старший минует его и без всякого разрешения бесцеремонно ступает в камеру.       Тэн сидит в самом углу, сжавшись маленьким загнанным зверьком. Он смотрит — в никуда, в пустоту, позволяя этой бессмысленной бездне поглотить целиком его чёрные глаза. Тэмин останавливается в нескольких сантиметрах от него; выглядит он уверенно. Кажется, ни одна тень сомнений, ни один даже малейший намёк на неуверенность не проскочит мимо него. Тэн только сильнее прижимает к себе колени, чувствуя на себе чужой пристальный взгляд, который явно не собирается оставить его в покое.       — Ну, привет, — произносит Тэмин на выдохе с некоторой важностью, и садится на корточки, чтобы их лица были на одном уровне. — Я до последнего надеялся, что фраза Марка «у него паранойя» будет про Лукаса, но, увы, это тебе, оказывается, мозги промыли.       — Бля, если честно, то это я виноват, — отзывается где-то позади Лукас интонацией довольно виноватой и совестной. — Но я же не знал, что у него такой серьёзный сдвиг пойдёт.       — С тобой я потом разберусь, — бросает Тэмин, искоса глядя через плечо; потом оборачивается обратно к Тэну. — А вот с тобой-то что делать… Кхм, — прочищает горло и поднимает руку, медленно-медленно протягивая её по направлению к парню. — Тэн, послушай. Я пришёл-       — Нет! — кричит тот, от руки чужой шарахаясь и зажмуривая глаза. — Не трогай! Не убивай меня!..       На пару секунд Тэмин так и замирает, следуя его просьбе. На лице Тэна буквально написан страх, ужас и подозрительность, и от того Тэна, которого он тогда видел в клубе, кажется, не осталось совсем ничего, кроме, разве что, внешности. Но. Тэмин всё же протягивает руку и кладёт её ему прямо на плечо. Тэн вздрагивает.       — Ты серьёзно думаешь, что такой красивый, милый и умный парень, как я, способен на убийство? — спрашивает он; и улыбается.       Улыбается. Очень мило и ярко. Как будто от его улыбки исходит свет. Улыбается. Как солнце. Словно его губы стали батареей, которая отдаёт тепло. А за ней скрываются мысли оптимистичные и твёрдая вера в себя. Он улыбается. Улыбается-улыбается-улыбается.       И никакой враждебности.       — Д-да? — тем не менее, всё же выдавливает из себя Тэн голосом дрожащим; потом кажется, именно в эту секунду в сознание возвращается способность к критическому мышлению.       — Я не собираюсь тебя убивать, — произносит Тэмин; затем протягивает вторую руку и крепко вцепляется в тэновы плечи. — За остальных не ручаюсь, но я точно не собираюсь. Мне ты можешь доверять. Нет, мне ты должен доверять, — хватка становится сильнее. — Ты мне доверяешь, Тэн?       И не этот его добродушный и мягкий тон голоса, не цепкая хватка на плечах, и даже не эта солнечная улыбка внушают Тэну доверие; а — взгляд. Небесная синева голубых глаз, летний небосвод, и в нём — целая Вселенная.       — Не знаю… — выдавливает Тэн, растерянно опуская взгляд в пол; что ж, это лучше, чем твёрдое «нет».       — Я не причиню тебе вреда, — продолжает Тэмин всё так же уверенно. — Просто поверь мне. Я тебе помогу. Окей?       Я тебе помогу?       От Тэмина исходит не холод, а теплота, свет, и, кажется, что-то ещё, что Тэн не смог бы точно назвать или описать. Что-то такое, из-за чего ему хочется, возможно, доверять. Только ему. Все люди вокруг – потенциальные убийцы, но Тэмин к ним не относится. Тэн нервно сглатывает, примиряется с этой мыслью, принимает её, и, в конце концов, произносит:       — Х-хорошо…       — Отличненько, — Тэмин кивает победителем, добившемся своего; не то, чтобы у него был опыт в утешении параноиков — всё как-то само получается. Он ненавязчиво хлопает Тэну ладонями по плечам и чуть наклоняет голову, улавливая чужой взгляд. — Как ты? Не поранился? Травм никаких нет?       — Д-да всё нормально… — проговаривает Тэн, стараясь выровнять голос и не дать ему дрогнуть, что, в общем-то, даётся с большим трудом. — Я же не фарфоровый…       А жаль. Ранения дали бы хоть что-то.       – Так, ладно, – быстро сообразив, Тэмин поднимается на ноги. – Вставай. Поговорим наедине, и ты мне всё расскажешь, – он слегка косится за плечо. – А то, боюсь, у Лукаса спрашивать бесполезно.       – Правильно боишься, – тут же подмечает тот с выражением лица довольно непонятным.       Тэн слегка медлит, но всё-таки поднимается вслед за Тэмином. Окружающее пространство кажется чересчур холодным, но уже не таким враждебным; да и какое-то смутное подозрение, мысль о том, что им воспользовались, чтобы просто внушить какую-то идею, подкрадывается к кромке сознания. Сомнения. Сомнения в собственной нормальности.       Или всё-таки в нормальности этого мира?       Тэмин без всякого предупреждения хватает его за плечо, руку заводя куда-то за чужую шею, и подталкивает Тэна вперёд, иначе знает: тот не сдвинется с места. Они выходят из камеры; Лукас тоскливо глядит вслед, а Марк, когда они проходят мимо, вдруг опоминается:       – Стоп, а так вообще можно?..       – Друг мой, истины нет, – вместо Тэмина, однако, отвечает Лукас, глядя загадочно из-за железных прутьев. – Всё дозволено.       Тэмин всё ещё придерживает Тэна за плечо, не решаясь отпустить, и даже чувствует, кажется, как тот слегка – совсем слегка – дрожит. Он решает не придавать этому значения и не углубляться; но всё равно немного не по себе от мысли, что же могло так напугать этого парня. Кажется, Тэён говорил Тэмину, что Тэн впечатлительный... Но не настолько же? Да что вообще творится в том клубе?!       Когда они идут по не особо ярко освещённому коридору, и Тэмин выискивает взглядом дверь, похожую на вход в какую-нибудь комнату для допросов, он ловит себя не мысли, что теперь ему ещё больше хочется узнать о том, что же, чёрт возьми, происходит. Происходит в том клубе, происходит в его жизни, что не так с этим Лукасом, почему вообще какие-то странности вроде этого всего так внезапно появились в его жизни?       Он погружается в свои мысли настолько сильно, что даже не замечает идущих по коридору им навстречу двоих парней. Тэёна и какого-то розововолосого.       – Ли Тэмин?! – тут же поражается Тэён сходу, завидев их нескольких метрах, и тормозит.       Увидев его, Тэн тут же инстинктивно вцепляется в Тэмина; впивается пальцами в его бежевый кардиган и отшатывается назад. Он делает это слишком резко и внезапно, заставляя Тэмина даже вздрогнуть от неожиданности; тот, однако, быстро приходит в себя, и, остановившись тоже – прямо напротив Тэёна – деловито прочищает горло.       – Здрасьте, – говорит он и кланяется головой. – Спешу сообщить, что с этого момента я адвокат Ли Юнциня.       – К-как ты...? – у Тэёна на языке вертится масса вопросов; например: откуда здесь взялся Тэмин? кто его просил стать адвокатом Тэна? кто вообще его позвал? неужто, Марк?..       А Тэн глядит на него пристально, и всё этого взгляда оторвать не может – напуганного, напряжённого, сосредоточенного. Тэмин это замечает; по крайней мере, по вцепившимся в его одежду пальцам. И из-за всего этого даже не придаёт никакого значения незнакомому парню с розовыми волосами, так в открытую пялющемуся на него с какой-то странной улыбкой.       – О, Ли Тэмин, – вдруг произносит он; тут уж хочешь не хочешь – а внимание обратишь. – Я так рад Вас видеть. Не думал, правда, что при нашей первой встрече мы окажемся по разные стороны баррикад.       Тэмин пятится по сторонам, не понимая сначала, действительно ли именно ему это адресовано. Однако, другого Ли Тэмина тут нет, так что – да, ему; вот только непонятно, почему этот парень глядит на него так, да ещё и говорит с такой интонацией, будто они уже знакомы.       – Ты кто? – и спросить он решает напрямую.       – М? – тот вздёргивает вопросительно брови. – А разве мои черты лица не кажутся Вам знакомыми?       – А должны?..       – Ахах, я Бён Бэкхён, – он отсмеивается как-то то ли наигранно, то ли саркастично; и протягивает руку приветственно. Странно. Очень странно. – Я здесь новый детектив. Местный Шерлок Холмс, если так можно сказать.       – А... Ага, – Тэмин мнётся, но всё-таки пожимает ему руку, хотя и слегка неуверенно. – Приятно познакомиться. Вот только нам надо спешить, – и, не дожидаясь ответа, ступает вперёд, аккуратно обходя этих двоих и таща за собой Тэна. – Идём, Юнцинь, не будем терять время.       Прежде, чем они уходят, Тэён успевает уловить последний брошенный взгляд Тэна; он его не понимает. Тэён вообще сейчас, если честно, ничего не понимает; и едва ли уверен, что хоть кто-то понял. Хотя...       Бэкхён глядит им вслед. Он смотрит именно на Тэмина. Смотрит вплоть до того, пока они не скрываются за коридорным поворотом. На лице у Бэкхёна всё ещё непонятная, не читаемая ухмылка; а в глазах пляшут они. Его демоны. Демоны, которые начали охоту.       Жертву не пришлось долго искать – крыса сама прибежала в мышеловку.

— ♚ –