śøłðıèř
я нуждаюсь в руке ангела, потому что дьявол поцеловал меня. почему ты никогда не скучаешь по мне, не грустишь?
***
– Эм, Тэмин... – Чонин отрывает взгляд от мега-важной переписки в телефоне на вид из окна, когда вдруг краем глаза улавливает, что пейзаж рядом ощутимо меняется. – Мне кажется, ты не туда свернул. Дома становятся всё проще и мельче, деревья – толще и выше, зарастают кустами и травой, дорога сужается, и даже люди куда-то пропадают, а Тэмин – Тэмин только сильнее сжимает руль пальцами, а уголок его губ незаметно, но уверенно тянется вверх. – Нет, я туда свернул. Чонин сводит брови и с лёгким недоверием оглядывается по сторонам, даже назад поворачивается, чтобы получше разглядеть тихую территорию, на которую они удосужились заехать. И только один закономерный вопрос возникает в его голове: где они, блять, находятся? – Ломбард, о котором говорил Лукас, вроде как, в другой стороне, – замечает он с ноткой зарождающегося беспокойства. – Не то, что бы я сомневался в тебе, но... Может, стоило мне повести машину? Он бросает полный сомнения взгляд на Тэмина, когда вдруг видит, что тот, несмотря на стремительно нарастающее напряжение ситуации, лишь улыбается ещё больше, ещё хитрее и увереннее. Чонин не знает, почему, но его внезапно даже бросает в дрожь; особенно тогда, когда Тэмин заявляет: – У меня, Чонин-а, всё под контролем. Решительность, неоднозначность, самоуверенность и ухищрённость скользят в его голосе, и вкупе с этой подозрителной, но твёрдой улыбкой на его лице создаётся какое-то странное ощущение; атмосфера неожиданно меняется, переворачивает душу Чонина вверх дном, и всё, что он может из себя сейчас выдавить себе под нос, это тихое и задумчивое: – Что-то не так... А потом – резкий импульс ударяет ему в голову – он тут же спохватывается и вцепляется прямо в воротник чужой бежевой рубашки, притягивает Тэмина к себе и, заглядывая в глаза, чуть ли не кричит: – Кто ты и что ты сделал с Тэмином?! – Чонин!.. – вскрикивает Тэмин, а машина предсказуемо клонит в бок, так как резкая хватка друга заставляет его дёрнуть рукой. – Я же за рулём, дебил! Отталкивая парня свободной рукой, он вырывается сам; и, быстро собравшись с мыслями, тут же обратно концентрируется на дороге. Чонин откидывается назад себя, а потом ещё и стукается головой о тонированое стекло окна; однако, не чувствует никакой боли, потому что глубочайшее удивление, близкое к шоку, захватывает его всего с головой. – Что за- – Я и есть Тэмин, – перебивает тот, видимо, будучи не в настроении долго церемониться. – И я точно знаю, куда надо ехать, так что, будь добр, не отвлекай меня, ага? – Т-т-ты... – пытается выговорить младший; машина вдруг наезжает на какую-то кочку, и он, в силу непристёгнутого ремня, чуть ли не подпрыгивает до самого потолка. – Ты всё вспомнил?! – Нет, – как ни в чём не бывало, бросает Тэмин, и даже бровью не ведёт; а потом машина начинает постепенно и медленно, но верно сбрасывать скорость. – Ну, вот мы и приехали. Уже через несколько секунд автомобиль и вовсе тормозит в какой-то довольно глухой местности; вокруг не слышится ни звука, помимо, разве что, самого гудения машины и отдалённого щебета птиц. Тэмин уже отстёгивает ремень с совершенно невозмутимым выражением лица, будто так и надо, как вдруг чувствует, как Чонин цепко ухватывает его за руку. – Я не выйду из машины, пока ты мне не объяснишься, – проговаривает он так строго, насколько только это представляется для него возможным; для большего эффекта ещё и прожигает взглядом, а руку сжимает сильнее. Тэмин натыкается на твёрдость в этих его жгучих глазах; потом обречённо вздыхает – выбора-то нет, против Чонина не попрёшь. – Окей-окей, я объясню, Чонин. Цепляться мёртвой хваткой не обязательно, – произносит он с ноткой вынужденности в голосе. – Серьёзно, у меня сейчас рука покраснеет. Только спустя несколько секунд раздумий Чонин всё-таки отпускает его, однако, не отводя пристального, даже в чём-то недоверчивого, взгляда. Ну, это, в принципе, терпимо; да и, к тому же, абсолютно оправдано с его стороны. – В общем, в тот раз, когда ты долбанул меня в больнице, я кое-что вспомнил, – принимается терпеливо объяснять Тэмин, в душе не чая, какой эффект произведут эти его слова. – Если быть точнее, воспоминания, вернувшиеся ко мне, касаются только одного человека. – Тэна? – тут же предполагает Чонин первое, что приходит в голову; довольно спокойная реакция, как ни странно. Тэмин, который надеялся на худшее, глядит на него каким-то нечитаемым взглядом; взглядом, за которым чужие эмоции просто невозможно прочитать. – Нет, – отрезает он. – Они про Бэкхёна. – Про Бэкхёна? – будто не веря, переспрашивает младший, и даже удивлённо, как ребёнок, хлопает глазами. – Да, – подтверждает Тэ кивком головы. – Я не знаю, почему, но я вспомнил всё, что касается Бён Бэкхёна. Все моменты моей жизни, которые так или иначе переплетены с ним. Его слова Чонину кажутся очень странными, и он задумывается на несколько долгих и утомительных секунд, сопоставляя какие-то паззлы в собственной голове. – А что, – интересуется, в конце концов, с осторожностью, – их так много?.. – Да, их довольно много, – простодушно объясняет Тэмин, незаметно пожимая плечами. – Начиная с того времени, как мы с ним были детьми и подростками, вплоть до нашей недавней встречи, когда он притворился детективом и отравил меня... – он будто удивляется своим собственным словам. – Вау, а не слишком ли его много в моей жизни? – Стой-стой-стой, – пытаясь (безуспешно) переварить полученную информацию, Чонин мотает головой из стороны в сторону. – Что значит «он притворился детективом»? – То и значит, Чонин, – невозмутимо бросает тот, вновь пожимая плечами, только уже заметней. – Бэкхён – преступник, который большую часть жизни провёл в исправительных колониях. Да у него ни единого шанса стать настоящим детективом, – хмыкает он даже с некоторой гордостью, перемешанной, однако, с сожалением, что уже само по себе является практически не совместимым. – Он притворился им ради того, чтобы организовать нашу встречу. В голове Чонина происходят настоящие тяжёлые мыслительные процессы, какие они есть. Тэмин вспомнил всё про Бэкхёна? Почему именно про него? Такое вообще бывает? Бэкхён притворился детективом? На самом деле он просто мошенник? Но зачем ему это? – Но зачем ему это? – вырывается само. – Он хочет мне отомстить, – произносит Тэмин; так легко и смиренно, что, кажется, он и сам себе бы был не прочь отомстить, за компанию. – Но мы сейчас не об этом. Короче, дело в том, что в тот ломбард я уже ездил, – на губах его рисуется добротная ухмылка. – Я ведь не настолько тугодум, чтобы не обшарить все ломбарды после пропажи своего драгоценного телефона. Ну, и, конечно, в одном из таких мест я узнал, что мой телефон уже забрали. Как сказал владелец, его забрал «парень в деловом костюме с розовыми волосами». – Бэкхён!.. – вырывается у Чонина – опять же – само собой. Тэмин улыбается, довольствуясь чужой догадливостью и сообразительностью. – Именно, – подтверждает он. – Он спиздил мой рабочий телефон, поэтому мы приехали к его дому, чтобы забрать законно принадлежащую мне вещь. – А-а, так вот, в чём дело... – младший многозначительно кивает, переосмысливая этот поток информации. – Стоп, то есть мы... У дома Бэкхёна? Даже не дожидаясь ответа, он сам суетливо вылезает из машины, чтобы убедиться во всём своими собственными глазами. Порыв прохладного ветра тут же ударяет в лицо; Ким видит раскинувшиеся вокруг многочисленные деревья и кусты, стремящиеся вверх, будто место, где они сейчас находятся – маленький кусочек где-то в лесу, окружённый непроницаемым забором из переплетённых ветвей и тёмно-зелёной листвы. Иным словами, здесь некомфортно и вообще крипово; портят впечатление ещё и пасмурные тучи, копящиеся прямо над головой, грозящие вот-вот обрушиться на простых смертных каким-нибудь моросящим дождиком или, в худшем случае, ливнем с грозой. Тэмин тоже выбирается из машины, неосознанно хлопая дверью. Где-то вдалеке слышатся одинокие крики ворон, разлетающихся по сторонам от столь резкого шума, нарушившего покой и тишину этого уголка леса. – Удивлён? – интересуется он, с интригой вздёргивая бровь. – Я даже его адрес раздобыл. Чонин оглядывается по сторонам, делая не менее трёх оборотов вокруг собственной оси; зелёная листва и серое небо перемешиваются и сливаются в единое целое, красивый, но загадочный пейзаж, словно на картине какого-нибудь неизвестного художника. Наконец, он задерживает взгляд на доме, стоящем в немногих метрах – одноэтажном, обычном и непримечательном домике из серого кирпича, выкрашенного в тёмно-бардовый. Так это и есть дом Бэкхёна? – Н-но... – сглатывает нервно Чонин. – Но как...? – Нет ничего, – довольно ухмыляется Тэмин, – чего бы я не мог. – Нет, я не об этом, – однако, бросает тот. – Я имею в виду... Как такой, как Бэкхён, вообще может жить здесь?! Вороны – источники единственного звука в этом глухом месте – кружатся прямо над крышей этого непримечательного домишки, словно предупреждают о чём-то явно не хорошем, поджидающем внутри каждого, кто только посмеет войти.***
Тэн co всех ног несётся по коридору, минуя дверь за дверью, поворот за поворотом. Нужно срочно сообщить Тэёну о том, что он получил сегодня утром странное сообщение. Как вдруг – за очередным поворотом он врезается прямо в, как ни странно, Тэёна. Тот отшатывается назад аж на пару шагов. В глазах его, однако, не читается удивления; скорее, он даже наоборот: нисколько не удивлён. Но однозначно напряжён, что слышно даже в его голосе: – Тэн? – Тэён-хён, тебя-то я и искал! – в порыве эмоций Тэн, не сдерживаясь, хватает его за плечи. – Мне пришло сообщение от Марка! Вот, смотри! Он моментально вынимает телефон из кармана и тычет экраном прямо в чужое лицо. Там виднеется сообщение: ╔ ᴏᴛпᴘᴀвиᴛᴇль: мᴀᴘᴋ [ 10 : 04 ] ‹‹ 𝚂𝚞𝚙𝚎𝚛𝙼 ›› ╝ Тэён в это сообщение внимательно вглядывается, и непонятно даже, о чём он в этот момент думает; потом переводит – всё ещё напряжённый – взгляд на Тэна. – ...Тебе тоже? На это Тэн вопросительно вздёргивает бровь. – Он написал это нам обоим? – спрашивает куда-то в пустоту. – Но зачем?.. – Его сегодня и на рабочем месте нет... – сообщает задумчиво Тэён, анализируя в голове какую-то информацию, как считывающий компьютер. – Может, это какая-то подсказка? – Хочешь сказать, – Тэн быстро подхватывает нить его размышлений, – нам стоит поехать в клуб SuperM? На лице старшего вновь виднеется тень тяжёлых размышлений; кажется, она вообще с него не сходит с самого, наверное, утра. – Я ничего не утверждаю, – в конце концов, выдыхает он, – но, думаю, это сообщение может значить только одно. Марка нужно искать именно там, – он бросает на друга очень и очень серьёзный взгляд. – И, вероятно, не одного. Когда до Тэна вдруг доходит, он опускает голову, задумчивым взглядом скольза и полу, и прикусывает губу. – Точно... – бросает он. – Бэкхён ведь тоже сегодня не пришёл. Когда всё становится очевидно и ясно, как день – однако, явно не их день – Тэён устремляет свой сосредоточенный взгляд куда-то в даль коридора, и, обходя Тэна, решительно командует: – Поехали. Небо сгущается свинцовыми тучами, тяжёлыми и беспросветными; белеет только линия горизонта в самой дали. В воздухе витает предчувствие дождя, перемешанное чудным образом с предчувствием лета, которое вот-вот наступит, обрушится на улицы, выместит этот холодный конец мая, играющий с прохладным ветром и шуршащей листвой переплетённых ветвей. Тэён подходит к полицейской машине, доставая на ходу ключи; когда та бибикает, он, почему-то, останавливается прямо перед ней прежде, чем открыть дверь. Тэн, конечно же, замечает это, и замечает на его лице некоторое сомнение и даже усталость. Это, в самом деле, никуда не годится. – Я поведу, – без всякого вопроса или разрешения заключает он с некоторой даже не присущей ему строгостью. Тэён благодарно кивает, после чего послушно направляется к соседнему сидению. Тэн же садится за руль, собирая всю сосредоточенность и концентрацию, которые у него только есть, в кулак; сейчас не время медлить и, уж тем более, заранее паниковать, хотя и неизвестно, что же их ждёт в том клубе и, что самое главное, зачем Марку понадобилось их туда звать. Ну, одно ясно точно: вряд ли это будет вечеринка. Он жмёт на газ, даже забывая пристегнуть ремень; а может, намеренно этого не делает. Машина трогается, довольно быстро набирает скорость; уже через пару минут здание участка пропадает из зеркала заднего вида, в которое так пристально глядит Тэён. Улица оказывается не так уж многолюдна; она сопровождает их свистом ветра и навязчивым гулом колёс. Тэн не отвлекается от дороги, мысленно радуясь, что всё ещё очень хорошо помнит, как добираться до клуба; иначе бы ещё пришлось возиться с маршрутом или, хуже того, ехать под диктовку Тэёна. Последний, кстати, лишь отрешённо глядит в окно, не отрывая взгляда от улицы. Меланхоличные пейзажи, состоящие из смеси унылых серых и зелёных оттенков, захватывают всё его внимание, и он позволяет ему быть захваченным. Дождя хочется отчаянно; он бы идеально вписался в будни, разбавил бы эти бесконечные солнечные деньки, когда чистое голубое небо простилается над головой, со временем превращаясь в крышу какой-то клетки под суровым названием «город». Думая обо всём этом и, одновременно, не думая ни о чём, в какой-то момент Тэён решает произнести: – Тэн, ты... Тот не ведёт ни единой мышцей, но Тэён всё равно уверен, что он внимательно его слушает; поэтому продолжает уже чуть более смело: – Ты... Больше не слышишь голос? – Нет, – тут же выдаёт тот без раздумий. – Думаю, мне удалось его победить. Светофор горит красным, и машина медленно тормозит перед пешеходным переходом, который, однако, никто не спешит переходить. Тэён проводит рукой по своим мягким волосам, фиолетовый оттенок которых уже почти смылся, и незаметно вздыхает. – Я давно хотел сказать тебе... – бросает он, а потом немного мнётся. – Я... Я не говорил, как мне удалось не поддаться ему? Тэн наконец позволяет себе посмотреть на него; но они не встречаются глазами, так как Тэён безотрывно глядит в окно, серое и непривлекательные. – Нет, – произносит младший. – Ты не говорил. Тэён молчит ещё несколько секунд; молчит вплоть до того, пока не загорается зелёный, и автомобиль не продолжает спокойного ехать дальше; точнее, не очень спокойно. Гонит на скорости, какой только может и какой только можно. – Это всё благодаря тебе. Эти слова, так просто слетевшие с чужих губ, едва ли не заставляют Тэна отвлечься от дороги. – Мне?.. – удивляется он, сводя брови к переносице. – Да, – Тэён простодушно ведёт плечом, однако, всё ещё не поворачиваясь. – Я очень хотел поддаться, я почти поверил, что этот, как его, «бог мира снов» предоставит мне наилучший мир. Но... Тэн уже заезжает в нужный район, мысленно подмечая, как быстро пролетела дорога. Хотя, он гнал на не маленькой скорости, так что ничего удивительного в этом нет. – Но? – подталкивает он резко замолчавшего друга. Тэён опускает взгляд куда-то на собственные ноги. – Но потом я встретил тебя. Он знает, как, наверное, слащаво это звучит, особенно для такого, как он, не привыкшего разговаривать о своих чувствах, но – остановиться уже не может, поэтому говорит и говорит дальше. – Я не знаю, как это объяснить. Ты... Ты словно самое настоящее волшебство. Глядя на тебя, все мои плохие мысли просто исчезали. Ты показал мне, что этот мир вовсе не так плох, и этот мир тоже можно любить, – наконец, он поворачивается к Тэну, заглядывая ему прямо в глаза, и это оказывается даже чересчур неожиданно. – Ты был мне необходим. И, хотя я сам иногда так говорю, но я всё же не понимаю людей, которые заявляют, что ты «не от мира сего», – лёгкая, но настоящая улыбка трогает его губы. – Ты как раз именно от сего мира. Больше, чем кто-либо другой. Буря эмоций, непонятных и настолько перемешанных, что их нельзя даже отличить друг от друга, тут же охватывает Тэна изнутри; но снаружи это выражается лишь в лёгкой полуулыбке на его лице, а ещё совсем слегка краснеющий щеках. – Ты никогда так раньше не говорил, – выдавливает он, сделав над собой усилие, – поэтому я даже не знаю, как реагировать... – Может быть, этот мир действительно не такой красочный и интересный, каким все считают его с детства, но твоё присутствие делает его таковым, – Тэён, кажется, даже не обращает на его реакцию никакого внимания, и продолжает со всё только нарастающей уверенностью. – Даже самый твердолобый суицидник бы передумал умирать, находясь рядом с тобой. Ты излучаешь флюиды счастья- – А ты излучаешь флюиды, которые заставляют меня смущаться! – не выдерживает Тэн и вскрикивает, дабы больше ничего из этих слов, таких полезных для его эго, не слышать. Да и Тэёну, в принципе, больше нечего говорить, так как машина уже начинает медленно тормозить, а из окна виднеется и здание клуба с яркой неоновой вывеской «SuperM». Странная деталь, однако, бросается Тэну в глаза, когда он всматривается вдаль. В частности, он видит паркующуюся возле клуба другую машину, очень даже знакомую ему – бежевый хёндай. И только потом осознание медленно доходит до него. – Это же... – неуверенно шепчет он, а потом повышает голос, – ... машина Тэмина? Он как-то наскорось тормозит первым и тут же буквально выскакивает из автомобиля, почти сразу же застывая, однако, на месте. Тэён тоже выходит, громко хлопая дверью; и, судя по его выражению лица, он тоже удивлён; ни сколько не меньше, чем его друг. В нескольких метрах от них, ровно напротив, выходит из машины сначала Чонин; его глаза, волосы и даже одежда блестят, хотя солнца нет, словно он сам – одна большая блестящая звезда. Следом за ним выходит, как ни странно, Лукас; он вылезает с заднего сидения и, скрестив руки на груди, как-то оценивающе проходится взглядом по зданию клуба. И только потом уже выходит Тэмин, покидая водительское место и тоже – кажется, совершенно случайно – громко хлопая дверью, привлекая всё внимание к себе. А может, специально. – Что вы здесь делаете?! – вырывается у Тэна само по себе, да ещё и бесцеремонным требовательным полукриком. – То же, что и вы, – даже не задумываясь, бросает Чонин; и улыбается – лучезарно и уверенно, будто ничто не способно его поколебить. Тэн озадаченно глядит сначала на него, потом на Лукаса позади него, и затем – прямо на Тэмина. Они – о боже – встречаются глазами. И Тэмин – о боже – улыбается. – Хэй, детишки, – зовёт он; что-то смелое и раскованное слышится в его голосе. – Скучали по мне? – Ты сказал это в своей старой манере речи... – размышляет Тэён, с недоверием прищуривая глаза. – К тебе что, вернулась память? Тэмин на это ухмыляется, запрокидывая голову; кажется, именно этого вопроса он и ждал всей душой. – О да, всё благодаря Пак Чанёлю, который ебанул мне по голове, – то ли в шутку, то ли на полном серьёзе сообщает он. – Но потом об этом поговорим. У нас есть дела поважнее, не находите? Взглядом он указывает на здание клуба. Тэён, уже готовый бы взять и пойти туда, тут же собирается с мыслями, даже ладони в кулаки сжимает, но потом какая-то мысль, всё-таки, сбивает его. – Да, нам нужно... – он поднимает, почему-то, на Чонина вопросительный взгляд. – А как вы узнали, куда идти?! – Нас лично пригласил Его Величество Бён Бэкхён, – бросает Чонин, мило улыбаясь; мило – никакое другое слово здесь не подойдёт. – Ну, меня ваще эти двое затащили, – сетует Лукас, указывая пальцем на Чонина и Тэмина. – Насильно. – Бедняга, – саркастично отрезает Тэён. – А нам Марк написал сообщение. Должно быть, они в сговоре. – Да-да, так и есть, – слышится полный уверенности голос Тэмина, и все снова смотрят на него. – Ну, так может не будем стоять, а уже зайдём внутрь? Он замолкает как-то выжидающе; на его слова первым отзывается Тэён, тут же отправляющийся в клуб, затем Чонин, а потом Лукас; и только Тэн остаётся стоять на месте, как вкопанный, потому что никак не может осознать происходящее. Тэмин. Всё. Вспомнил. Тэмин всё вспомнил? Вот прямо всё-всё-всё? Даже... Тот случай?.. – Эй, Юнцинь. Как вдруг его – именно его, мягкий и терпкий, но сохраняющий в себе вселенскую уверенность – голос вырывает Тэна из мыслей. Он поднимает глаза – и тут же ударяется о голубое стекло неба, тонет в синих волнах и разбивается под чужой светлой радужкой. Ничего нельзя поделать с тем, что имеет свойство завораживать и захватывать с головой в свои морские глубины. – Я-я-я иду, – взгляд тут же прячет куда-то под чёлку, и, несмотря на слова, с места даже не сдвигается. Тэмин как-то непонятно хмыкает. Этот чужой чёрный, кошачий взгляд даже сейчас стоит перед глазами; он закрыт, словно за железной дверью, десятками замков, ключи к которым разбросаны в разных концах света, и ограждён электрической проволокой. Тэмин всё ещё не может его разгадать; но, кажется, он уже нашёл один из ключей, который осталось только – применить. – И ещё: так, на заметку, – произносит он, и Тэн просто чувствует, даже не глядя, как растягиваются чужие губы в улыбке, – наш разговор ещё не окончен.~ Не дожидаясь чужого ответа и вообще какой-либо реакции, он следует в клуб за остальными. Это, на самом деле, так нечестно и странно выходит: потому что Тэн не понимает, о каком «их разговоре» речь. Последним до его потери памяти был тот... Который...Я ведь извинился. Я поддался секундному порыву и не подумал, Юнцинь. Я не хочу влезать во всё это...
...Влезать во что?!.....В «любовь»
...Н-но... Я правда тебя лю-...Это пройдёт. Подожди пару дней, и это пройдёт. Любви не бывает.
Тэн встряхивает головой, вытряхивая это – всё-всё это – из мыслей. Впрочем, сейчас не время думать о подобном. Оно, время, может, появится как-нибудь потом, и это, несомненно проблемы Тэна из будущего; сейчас же нужно сосредоточиться на том, что поджидает их в клубе. Это – проблемы Тэна настоящего. И он – клуб с непонятным названием SuperM – встречает их пятерых полнейшей темнотой и мертвенной тишиной. Точнее, темнота здесь стоит такая, насколько это только возможно – из окон под потолком пробивается тусклый свет пасмурных небес, который хоть и немного, но всё-таки освещает участок клуба. – И... – Чонин такому раскладу событий начинает возмущаться первым. – Чё за хуйня? – Вы притащили меня сюда ради того, чтобы показать темноту? – отшучивается, в свою очередь, Лукас. Вот только в его интонации Тэн улавливает фальш и неискренность. Очевидно же, что он, на самом деле, всё знает и всё прекрасно понимает. – Возможно, сейчас появится какой-нибудь скример из темноты, – предполагает Тэён с совершенно кирпичным выражением лица. Как вдруг – где-то в глубине темноты раздаётся глухой звук шагов. Вот так внезапно, просто и слишком явно, чтобы свалить на «послышалось». Тэн даже дыхание задерживает и, сам не знает зачем, переводит взгляд на Тэмина; чтобы, наверное, посмотреть на его реакцию. Старший, на минуточку, не выглядит нисколько напуганным; даже наоборот – он, кажется, готов встретиться с чем угодно лицом к лицу, даже если это «что угодно» окажется чем-то, что явно ему не по душе. Наконец, там, куда попадает пасмурный слабый свет, показывается не кто иной, как Бэкхён. Он улыбается – в своей манере, хитро, остроумно, в общем, хитроумно; а в руках у него не что иное, как пистолет. Глок, дуло которого направлено на пришедших парней. Если быть уж совсем точным – оно смотрит именно на Тэмина. – Приветик~ Бэкхён бросает это так невинно и чётко, игриво перебирая буквы и звуки, и даже улыбается – так мило и искренне, но не вызывающе. Одним словом, жутко. – Эээ... – при виде пистолета Чонин – единственный – начинает паниковать. – Ч-ч-что происходит?! – Бён Бэкхён, – твёрдо цедит Тэён в приказном тоне, и сам вынимает свой полицейский пистолет из собственного кармана штанов. – Опусти пистолет. Немедленно. Бэкхён переводит на него взгляд, в котором мелькает твёрдая самоуверенность, а может быть, всего лишь её имитация; в любом случае, он ему бессовестно показывает язык. – Неа, – и злорадски усмехается. – Тогда я вынужден буду применить против тебя меры, – непоколебимо чеканит Тэён. – Да ладно, к-капитан Ли, – едва не дрожащим от страха голосом произносит Чонин где-то позади. – Он же один, что он может сделать?.. Он говорит это тихо и, скорее, для того, чтобы утешить самого себя; и, всё же, Бэкхён прекрасно слышит его слова, а потому не может не усмехнуться; опять же – с нескрываемым злорадством. – Но я не один. Тэён слышит позади себя какой-то подозрительный звук, а ещё замечает, как замирают остальные в страхе и изумлении. Марк. Стоит сзади него с пистолетом, дуло которого смотрит Тэёну прямо в затылок. Вот пидор. – Не смей ничего делать, Ли Тэён, – холодный, строгий голос Марка звучит так, будто это он здесь капитан полиции, а старший – не более, чем попавшийся преступник. Глядя на всё это, Чонин в страхе пятится назад; вплоть до тех пор, пока не упирается прямо в стену. – Да какого хера здесь происходит? Тэмин, хотя и выглядит так, будто ничего совсем не боится, всё равно напрягается, стискивая челюсть. Конечно, не каждый день на него Бэкхён пистолет направляет; хотя и к такому он бы мог, наверное, привыкнуть. Один только Лукас действительно не волнуется, и это отчётливо видно по его спокойному – слишком спокойному для происходящего – выражению лица. В конце концов, Тэн решает взять ситуацию в свои руки; или хотя бы попытаться. – Чего вы хотите? – криком спрашивает он, пронзая Бэкхёна своим пристальным взглядом. И Бэкхён на это ожидаемо улыбается; хитро и заговорщически. – Чего мы хотим? Что ж... Первое: чтобы Лукас рассказал, что здесь творится. И не только здесь, – твёрдо и смело произносит он. – Второе... Рука вытягивается вперёд ещё чуть больше и уверенней, заставляя прицел остановиться в точности на уровне чужого сердца. – Убить Тэмина. Несмотря на очевидную напряжённость ситуации, Тэмин, выдержав паузу в пару секунд, просто-напросто – усмехается. Надменным, презрительным и тихим, тут же подавляемым смешком. Кажется, это немного – совсем немного – вгоняет Бэкхёна, да и не только его, в ступор; и, будто пользуясь этим моментом, Тэён быстро реагирует. Он оборачивается, резким движением выбивая пистолет из рук Марка, а потом хватает и его руки, тут же безжалостно заламывая их за спиной. – Прекратите заниматься фигнёй! – кричит он с нескрываемым возмущением и всё ещё по-твёрдому требовательно. – Ай!.. – закономерно вскрикивает Марк от боли, создаваемой столь сильным заламыванием его рук. – Прости, Марк, – хладнокровно шепчет старший. – Это вынужденная мера, ты сам виноват. – Да ничего, – шепчет тот в ответ. – Можешь заламывать сильнее... Тэён с непониманием сводит брови к переносице. – Что, прости? Тем временем Чонин, который так и стоит, вжавшись в стену и глядя на них, больше не может охуевать молча, а потому охуевает вслух: – На собственного сонбэнима пистолет наставить! – судорожный выдох. – Как так, Марк? Тот в ответ только разочарованно и даже как-то неожиданно хмыкает, будто его и самого ситуация расстраивает. – Да он даже не заряжен... Тэн тоже ловит момент, пока Бэкхён отвлекается на всё это; и, пользуясь им, как настоящий полицейский, атакует старшего резким ударом. Пистолет из его рук выпадает и откатывается по полу куда-то в темноту, а сам Бэкхён кое-как успевает увернуться. – Аа! – параллельно кричит он. – Не прикасайся ко мне! Он отталкивает Тэна со всей силы, что у него только есть, и тот, отшатнувшись назад, чуть ли не падает. Тэмин даже выкрикивает с нескрываемой тревогой: – Тэн! – однако, не сдвигается с места; сам не знает, почему. А ещё ловит на самом себе полный ненависти взгляд Бэкхёна. Такой жгучий и ощутимый, видимый даже в окружающей полутьме; явственный и готовый, несомненно, убить. Растерзать и распотрошить. Как вдруг, к счастью, а может, к сожалению, в самый центр выходит Лукас, заставляя всех обратить на него внимание. – Ты попросил меня рассказать, что творится, – улыбается он, глядя на разозлившегося Бэкхёна. – Что ж, почему бы вам тогда не посмотреть самим? Даже не дожидаясь ответа, он хлопает в ладоши. Окружающее пространство – пустой клуб, погружённый в слабую тень – тут же стремительно расплывается, по кусочкам растворяясь, пока совсем не исчезает. Словно в компьютерной проекции, вместо него рисуется какое-то совсем другое место: на десяток метров вокруг раскидывается непонятное каменное строение. От увиденного Тэн даже задерживает дыхание, и ему кажется, что все остальные тоже пребывают в шоке; если он хотя бы знает и понимает, что происходит, то что можно говорить, например, о Тэмине или Чонине, которые вообще не в курсе? И, конечно, ожидаемо слышится полный паники крик именно последнего: – ЧТО ЗА ХУЕТА ПРОИСХОДИТ?! Тэён озадаченно оглядывается по сторонам, и выглядит довольно спокойным, хотя и напряжённым; Марка он наконец отпускает. Всё внимание захватывает именно пейзаж, созданный вокруг них – круговое каменное строение с голубым чистым небом над головами, и они семеро – в самом его центре. – Это что... – щурится Тэмин, озадаченно оглядываясь по сторонам. – Какой-то Колизей? Здесь дует ветер – хотя и присутствует чувство нереальности происходящего, ощущается он совсем как настоящий – а вместе с ним и пыль, вздымающаяся вверх, как в пустыне. Лукас деловито скрещивает руки на груди и натягивает на лицо загадочную улыбку. – Спокуха, парни, – бросает он. – Это всего лишь Мир снов. Пыль кружится над его головой, заходится в диком танце-водовороте, а небо блестит солнечным лучами. Солнце здесь совсем не такое, как в реальности; его лучи напоминают искусственный свет люминесцентных ламп. – «В-всего лишь»?! – переспрашивает Чонин дрожащим то ли от страха, то ли от непонимания, то ли от всего разом, голосом. – И... – Тэн бросает на Лукаса озадаченный взгляд, – почему именно Колизей? Лукас на это только простодушно пожимает плечами. – Ну, просто я так захотел. Тэён, на удивление, с некоторым даже восхищением поворачивается вокруг своей оси, чуть прикрывая глаза от режущего пылью ветра, после чего справедливо заключает: – А тут ничё так. Глядя на него, Марк тоже подставляет своё лицо ветру; а потом, чуть подумав, решает согласиться: – Реально. – Вы серьёзно?! – поражается им Чонин, всё ещё пребывающий в панике. – Почему вы так спокойны? – Ты тоже успокойся, Чонин-а, – зовёт Лукас, оборачиваясь на него с добродушной улыбкой, которой, кажется, ну просто нельзя не доверять. – Ты бываешь в этом мире каждую ночь. Нечего бояться. В его глазах, кажется, отражаются все эти самые глухие и тёмные ночи мира. Чонин настолько засматривается, что даже не замечает, как совсем рядом с ним оказывается Тэмин. – И правда, не волнуйся. Достань Нини и успокойся, – шепчет он, подкрепляя свою речь сдавленным, в чём-то даже издевательским, смешком. А потом – неожиданно – меняется в лице, становится серьёзным, и поднимает на Лукаса твёрдый, сосредоточенный взгляд. – А я всё ещё требую полного объяснения. – Разве ты и так не всё понял? – посмеивается на это Лукас. – Мы в Мире снов. Какое ещё объяснение тебе нужно? Тэмин, весьма недружелюбным взглядом его пронзая, сводит брови к переносице. – Например, как ты объяснишь произошедшее в клубе убийство? Лукас выдерживает с ним недолгий, но довольно тяжёлый зрительный контакт, после чего выжидающе оборачивается на остальных. – Кто-нибудь может ему объяснить? Однако, в чужих глазах он натыкается либо на замешательство, как в случае Чонина, либо на полнейшее равнодушие и увлечённость чем-то другим, как в случае Тэёна и Марка, либо на вообще – что-то непонятное; отрешённость и сдержанность, написанные на лице Бэкхёна. И только Тэн вдруг выходит вперёд. – Я понял, – сообщает он, будто ответственный или, в крайнем случае, самый догадливый ученик на уроке. – Та девушка, которую нашли мёртвой... Была убита в этом мире. – Молодец, – немного помолчав, улыбается Лукас с нескрываемым довольством. – То есть её убили здесь? – переспрашивает Тэмин, пытаясь это как-то осознать. – Зачем? Это ты сделал, Лукас? – Воу, воу, конечно же нет, – невинно улыбается тот, вскидывая руки вверх. – Зачем мне это? Она просто захотела умереть. Сама. – Чего? – Тэмин недоверчиво и с сомнением щурится. – Ты хочешь сказать, – размышляет Тэн, однако, без такого недоверия, как у Тэмина, – что она хотела умереть, и поэтому твой отец убил её? – Именно! – Лукас щёлкает пальцами. – А вы быстро учитесь. – «Твой отец»? – не понимает Тэмин, и потому снова щурится. Вновь дует ветер, который по ощущениям ни тёплый, ни холодный; он приносит с собой поток противной пыли и песка, кружащих в воздухе так, будто их намеренно кто-то подкинул. Лукас улыбается как-то чересчур довольно; в этой его улыбке скрываются все тайны и загадки этого мира, а вместе с ними – всё разгадки и ответы. – Да, мой отец, – кивает он. – Он бог этого мира. Скажем так, в этом мире он может сделать всё, что угодно, – улыбка его чем-то напоминает заговорщическую. – И вы, кстати, тоже. Когда эта информация, слишком труднопереваримая для простого обывателя, доходит и до остальных, первым, почему-то, реагирует именно Марк. – Что угодно? – едва ли не радостно и восторженно вскрикивает он. – Тогда я- – Молча постоишь рядом, – обрывает его Тэён, хватая за плечо и оттаскивая назад. А потом с твёрдостью глядит на Лукаса. – Окей, у меня только один вопрос. Почему ты использовал именно этот клуб? Лукас сначала выдерживает недолгую паузу и обводит глазами голубое небо наверху, а потом как-то даже устало, но всё ещё с улыбкой, вздыхает. – В клуб захаживает много людей, – объясняет он. – А среди пришедших легко можно выбрать кого-то одного и заманить его в этот мир. К слову, все люди, которых вы видели на тусах, – он бросает взгляд на Чонина и Тэмина, – были не более, чем моими выдумками. На некоторое время повисает тишина; кажется, все тщательно обдумывают полученную информацию. Даже на лице Чонина – главного паникёра – стремительно рисуется смирение с возникшей ситуацией. Действительно, ну чего такого страшного в Мире снов? И только неожиданный голос Бэкхёна, холодный и в чём-то даже дерзкий, внезапно нарушает эту благостную тишину: – А ну верни нас обратно, чёртов наркоман! Лукас сразу понимает, что так дружелюбно тот обращается именно к нему; он оборачивается и видит Бэкхёна, стоящего в стороне, подальше от всех. В глазах его полыхает злость, возгорается и вздымается вверх языками пламени кровавого оттенка. Лукас не успевает даже раскрыть рот, чтобы хоть что-то ему ответить – все синхронно замирают, когда вдруг где-то над головами слышится тяжёлый, хриплый голос. – Только пришёл, и уже собираешься уходить, Бён Бэкхён? Тэн узнаёт этот голос сразу. Это и есть тот самый «бог», голос которого он слышал; его просто невозможно не узнать. Взмахивая своими длинными крыльями, чёрная-чёрная ворона, кружась, опускается на землю в нескольких метрах от них всех. – Ворона разговаривает? – удивляется, как ни странно, именно Чонин. – Приятно познакомиться, Ким Чонин, – слышится снова этот голос, исходящий от ворона. – Я – Бог мира снов. – Т-ты знаешь моё имя?! – поражается тот, и идея достать Нини для спокойствия уже не кажется ему такой уж глупой и нелепой. – Я знаю о тебе всё, – чеканит хрипло чёрный ворон. – Ким Чонин, дата рождения: четырнадцатое января тысяча девятьсот девяносто четвёртого года, знак зодиака: козерог, рост: сто восемьдесят два сантиметра, группа крови: втора- – Батя, заткнись, – сухо цедит сквозь зубы Лукас. Глаза у чёрного ворона блестят в лучах солнца; оно здесь, в самом деле, холодное, даже не греет, словно и нужно только для декорации. – Ты прав, дитя моё, – произносит он. – Я ведь здесь не просто так. Я пришёл за одним из вас. Тэн, быстро сообразив, тут же воинственно как-то бросает: – Мы не отдадим тебе Марка! Но чёрный ворон на это только сурово усмехается. – А кто сказал, что мне нужен именно Марк? Очередной порыв ветра с пылью и песком вздымается вверх, создавая красивый, запутанный узор, перемешанный с лучами холодного солнца. – Я пришёл за Бэкхёном. Сам Бэкхён, прежде наблюдавший за происходящим с напряжением и враждебностью, кажется, удивляется гораздо больше, чем это можно было бы сказать по его лицу. Но вслух у него не получается выдавить ничего, даже элементарного вопроса, поэтому он так и продолжает отрешённо молчать. – А, ну тогда забирай, – как ни в чём не бывало, пожимает плечами Тэён. Однако, Марк тут же разозлённо вырывает свою руку и не менее злобно вскрикивает: – Эй, не говори так! – Не беспокойтесь, – хрипит ворон, неожиданно взлетая и, пролетев несколько метров над землёй, вновь приземляется; в этот раз ровно напротив Бэкхёна. – Ваше мнение меня не интересует. Тэну очень хочется просто взять и прогнать отсюда эту чёртову птицу, или, в крайнем случае, бросить в неё что потяжелее; но он, вопреки собственному желанию, даже не может сдвинуться в места. Поэтому остаётся ему только кричать. – Бэкхён! Не слушай его! Что бы он ни сказал, не слушай его! – Не ожидал, – сообщает между делом Лукас, – что ты будешь переживать за Бэкхёна. Тэн не отводит пристального взгляда от розоволосого, и только бросает как-то отрешённо в ответ: – Я тоже от себя такого не ожидал. Даже без лишних усилий этому ворону удаётся захватить всё внимание Бэкхёна, который и без того был растерян, а теперь, кажется, растерялся ещё больше. – Давай, Бэкхён, – настойчиво просит он. – Сделай же то, чего ты так хотел. В этом мире ты можешь всё, что угодно. Ветер закрадывается в его розовые пряди волос, и они навязчиво лезут на самые глаза; Бэкхён поднимает голову и переводит взгляд именно на него. На Тэмина. И Тэмин быстро ловит на себе этот его взгляд – ненависть, злость, обида в одном адском флаконе. Но кто он такой, чтобы его бояться? ..всё что угодно?.. В руке Бэкхёна появляется пистолет. Он достаточно реальный – настолько же реальный, как и этот мир. Бэкхён поднимает его на уровень своих глаз, кратко оглядывая нечитаемым взглядом, а потом – направляет ровно на Тэмина. – Бэкхён! – зовёт Тэн более, чем просто обеспокоенно; однако, сам Тэмин напуганным не выглядит ни на каплю. – Вау, так ты всё-таки умеешь стрелять? – усмехается он; даже в такой ситуации он не скрывает своей улыбки. – Интересно, а где ты этому научился? – Тэмин! – с тревогой шипит Тэн. – Не зли его ещё больше! Тэмин на это только ухмыляется – – Но это ведь так весело. – и в его руке тоже появляется пистолет. – Весело играть в перестрелку, – и поднимает его так, чтобы дуло смотрело прямо Бэкхёну в лоб. – Давай хотя бы здесь поубиваем друг друга. Ты ведь этого хотел, да, Бэк? Какой-то огонь мелькает в глазах Бэкхёна, когда он слышит последнее слово. – Не называй меня так! – кричит он, и уже готовится нажать на курок, как вдруг – Тэмин нажимает первым. Пуля проносится по воздуху мгновенно – Тэн чувствует её прямо перед своими глазами – и безжалостно впивается Бэкхёну в плечо. Громкий звук выстрела заставляет напрячься почти каждого; Бэкхён приглушённо шипит и тут же хватается за плечо, потому что боль – она настоящая. Пронизывающая и жгучая, как если бы этот выстрел произошёл в реальном времени. – Бэкхён-хён! – тут же кричит Марк, и даже успевает сделать пару шагов по направлению к старшему; как вдруг этот ворон неожиданно возникает прямо перед ним. – Не вмешивайся, Минхён, – говорит он; а потом – воспаряет вверх. Он принимается кружиться над ними, вырисовывая круги один за одним, заставляя песок то воздыматься вверх, но опускаться обратно на землю. – Animus quod perdidit optat, Atque in praeterita se totus imagine versat! – слышится его хриплый, сухой голос. – Что?.. – тихо спрашивает Тэн в пустоту, не рассчитывая на ответ; однако тот всё равно поступает не от кого иного, как от Лукаса. – «Душа жаждет того, что утратила, и уносится воображением в прошлое», – хладнокровно сообщает он. Тэмин чувствует резкую боль в голове; настолько резкую, что она даже заставляет его схватиться за волосы, приглушённо вскрикнуть и согнуться пополам. Тэн, конечно же, тут же бросается к нему и хватает за плечи. – Т-Тэмин! – зовёт он обеспокоенно. – Что с тобой? Но Тэмин не может ему ответить; он вообще ничего не может произнести, а всё, что он видит – это стремительно искривляющееся пространство. Пыльный ветер, голубое небо и Колизей – всё перемешивается и темнеет, темнеет, темнеет, ускользает, словно погружая Тэмина куда-то в другое место, в воспоминания или что-то ещё более глубокое. И только потом, в какую-то секунду, где-то в отдалении раздаётся радостный детский голос: – Тэмин? Ты пришёл!— ♪ —