Узы Силы. Сын

Идя вместе с Беном по дворцу, Люк испытал странное облегчение. По крайней мере, пока его отец дома, их тайные встречи с Императором прекратятся. Он до сих пор не мог забыть о так называемом «видении будущего». — Ты хромаешь, — заметил Бен, когда они подошли к штабу охраны, в котором находился офис отца Бена. — Тебе правда не стоило идти со мной. — Я просто тяну время, — объяснил Люк. — Чем позднее ты вернешься домой, тем больше подозрений вызовешь. — Ты прав. Остановившись, он потер лодыжку. Возможно, ему стоит повторить перевязку. — Увидимся завтра, — сказал Бен. — Занятие в Сенате, помнишь? Люк застонал. — Спасибо, что напомнил. — Без проблем. Бен скрылся в штабе охраны, оставив Люка одного в огромном коридоре. Быстро оглядевшись по сторонам, он заковылял к лифтам. Как только его палец коснулся кнопки «вниз», Люк ощутил знакомое присутствие. Быстро оглянувшись, он вновь нажал на кнопку. Отец был где-то здесь. Он в отчаянии озирался по сторонам и, когда двери лифта открылись, почувствовал облегчение. Однако стоило ему шагнуть вперед, облегчение тут же превратилось в удивление. Лифт был уже занят. Одно мгновение он молча смотрел на отца, размышляя, не притвориться ли ему, что он едет наверх. Но нет, отец уже освободил для него место, сделав шаг в сторону. — Здравствуй, сын. — Привет, — коротко отозвался Люк. Войдя в лифт, он перенес весь вес тела на больную лодыжку и едва не сморщился. Пока лифт не начал спуск, в кабине висела тишина. Люк вспомнил, что, когда они с отцом виделись в последний раз, он назвал его убийцей. Оставалось надеяться, что он об этом забыл. — Что ты делал во дворце? — спросил отец. — Бену нужно было что-то забрать из офиса отца, — быстро ответил Люк. — Понятно. Вновь воцарилась тишина. «Давай же, — обращаясь к лифту, подумал Люк. — Эта штука не может ехать быстрее?» Когда двери открылись, Люк первым вышел в транзитный коридор. Он оставил «Кровавый плавник» на улице, рядом с одним из входов в коридор. Он двинулся вперед, но отец легко подстроился под его шаг. — Как ты поживал в мое отсутствие? — Отлично, — быстро ответил Люк. — Хорошо. Не было никаких проблем. — Рад это слышать, — произнес отец. — У меня сейчас встреча в разведывательном управлении. Поговорим с тобой чуть позже. — Я, наверное, уже лягу спать, — тут же отозвался Люк. — Сегодня был трудный день. — В таком случае, я скажу все сейчас, — отец остановился и повернулся к нему лицом. Люк был рад этой остановке. Небольшой отдых должен был подарить ему достаточно сил, чтобы добраться до «Кровавого плавника». — Через три недели Император устраивает для придворных прием в честь гостей с Квашера. Мы с тобой должны присутствовать. — Хочешь сказать, ты не смог отвертеться? — удивленно спросил Люк. — Не было возможности. Люк застонал. — Кто там еще будет? Политики? — Да. — Региональные губернаторы? — Да. — Тилоид? — Конечно. Весь смысл мероприятия в присутствии его семьи. — Ты не можешь сделать так, чтобы мы застряли в лифте? — Это больше по твоей части, — сказал отец. — Как у тебя дела с подопечным? — С кем? О, ты имеешь ввиду Тилоида… э-э… ну, он еще жив. — Тогда продолжай в том же духе. Увидимся завтра. Отец протянул руку, чтобы потрепать его по волосам на прощание. Это было неожиданно, и Люк не успел уклониться. Как только он убрал волосы с его лба, Люк понял, что ему придется кое-что объяснить. — Откуда у тебя эта рана? — резко спросил отец. Люк пробормотал что-то неразборчивое. — Ты ведь не ездил на том спидербайке, не так ли? — Э-э, — Люк подумал, не стоит ли ему признаться, что в этот самый момент обозначенный спидербайк припаркован у входа во дворец, и он собирается поехать на нем домой. Это может отвлечь отца от «Дюнного моря». Хотя, с другой стороны, это было не самое лучшее место для споров. — Меня поцарапал упавший с неба обломок, — наконец, отозвался Люк. Ответить на один вопрос и проигнорировать другой — прекрасный трюк. Кроме того, это правда, и, к счастью, весьма распространенное явление на Корусанте. — Ты продезинфицировал ее? — Да, — сказал Люк. — А ты не опоздаешь на свою встречу? — Обработай ее бактой перед сном. Люку очень хотелось закатить глаза. — Спокойной ночи, сын. — Спокойной. К счастью, отец не стал продолжать «допрос» и ушел.

***

Проснувшись на следующее утро, Люк понял, что отца нет дома. Можно было с уверенностью заключить, что он еще не заметил пропажи «Дюнного моря», ведь в противном случае он бы уже стоял у его кровати. Вероятно, в компании нескольких пыточных дроидов, парящих у него за спиной. В течение всего дня Люк пытался гнать подобные мысли прочь. Но его усилия не увенчались успехом. К концу учебного дня он уже всерьез задумывался над предложением Бена о переезде на ферму. А что было еще хуже, его лодыжка постоянно болела. Если бы он не был обязан присутствовать на уроке в Сенате, он бы сходил к своему врачу. Ему начинало казаться, что доктор подразумевал несколько иной отдых. Или так, или бакта-гель не справлялся со своей задачей. В любом случае, лодыжка болела все сильнее. К сожалению, если он отменит урок, об этом сразу же узнает отец. Бен остался в школе, чтобы обсудить последнее задание с учителем биологии, и Люк был вынужден поехать в Сенат один. Ему казалось, что урок станет намного скучнее без друга и его вопросов, которыми он мог бы отвлечь профессора. Доковыляв до смотровой площадки, Люк опустился в кресло, радуясь небольшой передышке. На обзорных экранах отображался почти пустой сенат, и так как профессора тоже не было, Люк задумался, не перепутал ли он день. Вскоре в комнату вошел алый гвардеец. — Люк Скайуокер. Люк поднял взгляд. — Профессор Графас приносит свои извинения. Он не сможет сегодня прийти. Но его заменит другой человек. Он будет здесь через двадцать минут. — Хорошо, спасибо. Люк встал, решив прогуляться до кафетерия и немного заправиться. После он сможет зайти в ванную и перевязать лодыжку. К этому времени ассистент профессора или тот, кто его заменит, скорее всего, уже будет здесь. Он зашел в лифт, переполненный существами со всех уголков галактики. Половина из них вышла на этаже с кафетерием, и Люк пошел за парой аборигенов, увлеченно споривших о подавлении какого-то мятежа. Когда они прошли через двойные двери кафетерия, Люку в глаза бросилась девушка с каштановыми волосами, сидящая в одиночестве на высоком стуле у окна. Все остальное тут же перестало существовать. Прошло целых десять секунд прежде чем толчок сзади вывел его из транса. Он услышал громкий хрип и щелчок над ухом. Люку не нужно было знать этот язык, чтобы понять, что ему велели уйти с дороги. Он быстро подошел к автомату и купил молочный коктейль. Быстрый осмотр помещения позволили обнаружить свободный стул в двух местах от Леи. Достаточно близко, чтобы завести разговор, но не настолько, чтобы показаться самонадеянным. Стараясь не смотреть на Лею, он обошел кафетерий и сел на стул. Устроившись поудобнее, он вновь поднял на нее взгляд. Лея задумчиво смотрела на панораму города за окном, лениво помешивая горячий напиток. — И снова привет, — пытаясь изобразить небрежную уверенность, сказал Люк. Лея не отреагировала. Либо она его не услышала, либо была слишком погружена в свои мысли. Люк нахмурился и решил передвинуться на одно место ближе. Возможно, он ошибся в выборе дистанции… Неожиданно между ним и Леей вырос некто. Он был одет во все черное, а в руках сжимал бластер. Люк в шоке отшатнулся. Больная лодыжка подломилась под его весом, и он, упав, ударился головой об стул. — Что тут?.. Это был голос Леи. Через секунду она уже стояла над ним. После чего повернулась к телохранителю — по крайней мере, Люк надеялся, что это телохранитель, а не парень. Ведь в противном случае, он труп. — Капитан Джарнс! Что вы здесь делаете?! — Извините, ваше высочество. Приказ вашего отца. — Я вполне способна защитить себя, большое спасибо! Особенно от невинных незнакомцев. Уйдите! — Ваше высочество, я… — УЙДИТЕ! Мужчина бросил на Люка последний взгляд и ушел. Лея проводила его взглядом до двери и повернулась к Люку. Люк быстро поднялся на ноги. — Э-э… прости. Я просто был… здесь. Там, вообще-то, — Люк указал на занятое им ранее место. — А ты сидела здесь, вот я и подумал, что поздороваюсь. — Ты кажешься знакомым, — вернувшись на свое место, заметила Лея. — Да, мы… э-э… мы встречались на днях. Лея снова взглянула на него. — Люк, верно? — Да. Люк был очень рад, что она вспомнила его имя. — Как продвигается изучение политики? — Отлично. А у тебя как дела? Я имею в виду, в сенате? — Плохо. Империя использует недавние атаки повстанцев как предлог для дальнейшего ограничения свободы слова в сенате. Люк хотел было спросить, как сенат может стать еще менее влиятельным, чем сейчас. Но решил, что Лея не оценит. — Мне жаль, — осторожно сев на стул, сказал Люк. — Хотел бы я чем-нибудь помочь. — Я просто устала от всей этой лжи и постоянных утаиваний, — произнесла Лея. — Как мы можем делать что-то на благо граждан галактики, если не в состоянии сказать им правду? Люк почувствовал укол вины. Неужели Лее обязательно было использовать слово «утаивание»? — Например, — продолжила она. — Я знаю, что повстанцы недавно напали на имперскую военно-космическую базу. Каждый сенатор в этом здании знает об этом. Общественность знает — об этом сообщали на нескольких подпольных каналах голонета. Но признает ли это Империя? Нет. Вместо этого, примерно через полчаса, мы будем вынуждены слушать речь о том в какой мирной, безопасной и стабильной галактике мы живем. — Может быть, Империя просто боится реакции общественности, — нервно ерзая на стуле, предположил Люк. Это было слишком похоже на то, что происходит сейчас в его жизни. — Это не оправдывает ложь, — отозвалась Лея. — Утаивание информации и отрицание вызовут лишь подозрения со стороны общественности. К сожалению, правда — концепция, чуждая всем членам имперской иерархии. — Но ведь и ты иногда лжешь, верно? — спросил Люк. — Я уверен, что тебе иногда приходилось лгать. — Во имя поддержания собственной власти — никогда. — Ты когда-нибудь врала родителям? Лея улыбнулась. — Это не считается. Они не переживают из-за того, о чем не знают. — Но, может быть, здесь такой же принцип, — сказал Люк. — То, о чем общественность не знает, не может ей навредить. — Но общественность не родитель Империи, Люк. Империя обладает властью над обществом, не наоборот. И, несмотря на все их слова, я не уверена, что Империя, скрывая правду, печется о народе. Сказав это и отодвинув в сторону пустую чашку, она встала. — Было приятно поговорить с тобой, Люк. Но мне пора вернуться к своей платформе. Люк улыбнулся и мельком взглянул на настенный хронометр. — О, звезды, — подпрыгнув, произнес он. — Я опоздал уже на десять минут. — Мне жаль, что я тебя задержала, — вместе с ним направившись к дверям, сказала Лея. — Нет, это не твоя вина, — отозвался Люк. — В последнее время я слишком рассеян. Выйдя из кафетерия, они вновь прошли мимо телохранителя Леи, и Люк тут же отошел от нее. — Надеюсь, мы еще встретимся, — сказал он, входя в ближайший лифт. — Если нет, то удачи тебе в твоих занятиях, — произнесла она. Их взгляды ненадолго встретились, и он вновь ощутил странный приступ боли. Он миновал, как только двери лифта закрылись, и отрезали его от принцессы. Через минуту он понял, что так и не нажал кнопку нужного этажа. К тому времени, когда Люк наконец доковылял до смотровой площадки, он был уверен, что опоздал минут на пятнадцать. — Извините, — опускаясь в кресло, сказал он. — Я хотел взять что-нибудь попить и встретил знакомого, ну и… Почувствовав знакомый холод, он замолчал. Переведя взгляд на второе кресло, он увидел того, с кем ожидал встретиться сегодня в последнюю очередь. — Вы! Э-э… Я имел ввиду… ваше величество! Я не ожидал увидеть вас здесь. — Это не имеет значения, — подняв бледную трупную руку, произнес Император. Люк задумался, ради чего, во имя галактики, это все устроили. У него появилось странное чувство, что профессор Графас вполне мог сегодня прийти на их занятие. — Мне нравится иногда заходить в сенат, — сказал Император. — Столько воспоминаний. Люк не ответил. Он был слишком занят попытками незаметно отодвинуть свое кресло подальше от места Императора. — Я помню, как твой отец навещал меня здесь, — продолжил он елейным голосом. — Раньше я учил его политике. На следующий день он уже ничего не помнил, но мне нравится думать, что наши встречи помогли ему в конце концов принять верное решение. На обзорном экране появилось изображение Мас Амедды, объявляющего о начале заседания. — Итак, тебе нравятся занятия? — повернувшись к нему, спросил Император. Надвинутый капюшон почти полностью скрывал его лицо. — Я многому научился, — сказал Люк. — Но кое-что мне до сих пор непонятно. — Например? — Зачем нужен сенат, если вы сами принимаете все решения, ваше величество. — Это очень хороший вопрос, Люк. Люк предположил, что упустил тот момент, когда они начали обращаться друг к другу по именам. — Позволь мне рассказать тебе о том, что принято называть демократией. О том, за что повстанцы готовы сражаться и погибать. Возможно, это один из величайших обманов всех времен. Он рассмеялся. Люк не понял, то ли он пропустил шутку, то ли Император только собирался ее озвучить. — Видишь ли, политика — одна из основополагающих проблем существования. Все мы по своей природе иерархичны — нам нужен лидер. Начальник и подчиненный, учитель и ученик… мы наблюдаем подобное повсюду, начиная от самых маленьких насекомых заканчивая самыми развитыми формами жизни. Люк кивнул. — Но мы противимся этому, стремясь к независимости… проще говоря, нам не нравится, когда кто-то указывает нам, что делать. Ты, юный Скайуокер, хороший тому пример. — Это не… я… Император махнул рукой. — Позволь объяснить. Всю свою жизнь ты мечтал об отце. Ты жаждал понимания. Ты жаждал руководства. Его обретение — самое важное событие, произошедшее в твоей жизни на сегодняшний день. Люк молча кивнул. — Но жизнь с ним оказалась не такой, какой ты себе ее представлял. Ты ненавидишь его правила, которые не позволяют тебе летать когда и где угодно. Тебе кажется, что требования вроде: быть дома в определенное время, душат тебя. А что насчет его попыток контролировать каждый твой шаг? Или же страха, охватывающего тебя при мысли, что он узнает о нарушении одного из его важнейших правил? — Хорошо, я понял, — чувствуя себя не слишком уютно, сказал Люк. — Ваше величество, — добавил он. — С другой стороны, если бы он не устанавливал никаких правил, ты бы, почувствовав себя чересчур уверенно, стал бы искать отца в ком-то другом. В более сильном лидере. А вот Люку казалось, что он бы прекрасно ладил с отцом без свода правил. Об уничтожении «Дюнного моря» в таком случае, можно было бы не волноваться. — То же и с галактикой. Людям нужен лидер, но им не нравится, когда ими управляют. Они хотят безопасности, но настаивают на свободе. Что если бы существовала возможность дать им все это сразу. — Компромисс? — предположил Люк. — Лучше. Что если бы существовал способ заставить людей поверить, что они сами устанавливают правила? Что они сами выбирают вектор развития? Что каждая директива, пришедшая свыше, — результат их собственных желаний? Император выдержал паузу. И Люк понял, что хочет услышать продолжение. Это было интереснее сухого описания профессором Графасом сенатских процедур. — Просто вступите в демократию. Возможно, это самая блестящая ложь. Фантазия, которая сразу же рассеивает страх людей относительно того, кто на самом деле ими руководит, но при этом обеспечивает их безопасность. — И кто же руководит ими на самом деле? — спросил Люк. — Он, — Император указал на карман Люка, подняв в воздух небольшую монетку. Она висела перед Люком до тех пор, пока он не схватил ее. — Всемогущий кредит. Деньги. Чисто и просто. Поверь мне, Люк, я проработал в условиях демократии пятьдесят лет. Корпорации влияли на политику сильнее, чем миллиарды голосов. Взяточничество было настолько распространено, что имело свой раздел в налоговой декларации. Когда я был молодым идеалистичным сенатором — ненамного старше тебя, — я поклялся изменить систему. Я хотел создать новый тип правительства. Мир и безопасность стали бы основой новой структуры, а не жадность и обман. С сенатом, лишенным реальной власти, это стало возможным. — А как же то, что вы говорили до этого, — сказал Люк. — О людях, которым не нравится, когда им указывают, что делать. — Ах, да. Поэтому мы имеем галактику, управляемую твердыми законами, совершенствующимися во имя людей. Но, несмотря на это, у нас все еще есть Повстанцы. Люк еще ни разу не слышал в его голосе такой грусти. Он уже готов был сменить тему, когда Император сделал это за него. — Но мы работаем над решением этой проблемы. Время лечит все раны. Между тем, мы возлагаем надежды на будущее… и на новое поколение. Он улыбнулся Люку, обнажив зубы. — О чем они говорят? — указав на экран, спросил Люк. Он чувствовал себя более чем неловко. — Это не имеет значения. Я думаю, ты уже взял от сената все, что мог, мой юный друг. Пора перейти на следующую ступень. Возможно, ты хотел бы посетить подобный урок в военном штабе? Люк поежился. Самым ярким воспоминанием, связанным с военным штабом, был падающий на колени капитан Яхза. — В спешке нет нужды. Уверен, тебе предстоит много школьной работы. Люк тут же кивнул. — Э-э… это значит, что я могу уйти, сэр? Это было бы весьма кстати. Он сможет наведаться к доктору. — Если у тебя нет вопросов. Люк быстро поднялся… но тут же опустился обратно. Он съежился от боли и, наклонившись, обхватил лодыжку. — Ты ранен, — со смесью беспокойства и удивления заметил Император. — О, нет, ничего страшного, — потирая лодыжку, отозвался Люк. — Просто болит лодыжка. — Я удивлен, что твой отец позволил тебе покинуть комнату. — Он не знает, — сказал Люк. — Правда? Значит ли это, что данная травма стала результатом нарушения одного из его правил? Люк смотрел перед собой и размышлял, не вырыл ли он только что сам себе яму. — Э-э… нет, это не… не совсем так… Император усмехнулся. — Время от времени ты напоминаешь мне его. За этим очень интересно наблюдать. — Вы хотите сказать, что он когда-то вывихнул лодыжку и попытался это скрыть? — взглянув на Императора, спросил Люк. — Я не припомню точно такое же событие, однако в памяти всплывает один случай… твой отец всегда любил летать, но жизнь джедая не предполагает веселья. Тем не менее, однажды, твой отец решил прокатиться на истребителе, принадлежащем одному из старших членов совета, Мейсу Винду. Люк усмехнулся. — Это звучит… знакомо. — На следующее утро мастер Винду заметил, что топлива в его истребителе, по непонятной причине, стало в два раза меньше. Твой отец прибежал ко мне, прося обеспечить ему алиби. — И вы это сделали? — Конечно. Я бы мог когда-нибудь сделать то же самое и для тебя. Я считаю это традицией. — Ну, — произнес Люк, — возможно, мне придется попросить вас об этом, — немного помедлив, он решился. — Я уничтожил один из его кораблей. Он еще не заметил пропажу, но, думаю, это всего лишь вопрос времени. Может быть, мне просто признаться во всем. — Зачем? Это только разозлит его. — Если я промолчу, он рассердится еще сильнее. — Только если он об этом узнает. — Узнает, — сказал Люк. — Он захочет взять его и поймет, что корабль исчез. Я буду первым, на кого падут подозрения! — Ты так молод, мой друг. Ситуации редко бывают настолько простыми. Не беспокойся больше об этом, Люк. Я покажу тебе, как можно подстроить жизнь под себя. Какое-то время Люк молча смотрел на него, недоумевая, о чем, во имя галактики, говорит этот жуткий старик. Отец всегда говорил, что Император могущественен, но неужели он способен менять саму реальность? Это невозможно. Но высказать свои мысли вслух, он не решился. Император, скорее всего, воспримет скептицизм как оскорбление. — Спасибо, ваше величество, — наконец сказал Люк. Он не знал, что еще можно на это сказать.