Узы Силы. Сын

Лучшим кораблем, который ему смогли предоставить, оказался предназначенный для прорыва блокад, сильно модифицированный звездолет, конфискованный у мятежников во время битвы. Он мог долететь до Корусанта за два часа. По мнению Вейдера, это было слишком долго, но ничего поделать он не мог. Несмотря на всю его власть, законы времени и пространства не изменятся по его прихоти. Во-первых, как он вообще мог покинуть Корусант? Он должен был предвидеть нечто подобное! Стал бы капитан Джарнет, рискуя своей жизнью, сообщать ему об этих встречах, если бы не был уверен, что Люк в большой опасности? Рассчитывая прыжок, он вновь проверил их связь. Она была туманной и неясной, что говорило об одном из двух: Люк либо лежит без сознания, либо спит. Перед глазами тут же встала картина: сын раненый и без сознания, возможно, истекающий кровью… а, может, доживающий последние минуты! Он ударил по панели управления, искренне желая, чтобы корабль летел быстрее. Немного успокоившись, он включил комлинк и начал вводить частоту Императора. Но остановился. Если Император не имеет к этому отношения, то нужно ли сообщать ему, что Люк находится в смертельной опасности? А если это его рук дело, то разговор с ним ничуть не улучшит ситуацию. Он может приказать ему остаться здесь. Удалив частично набранную частоту, он ввел вместо нее номер офиса дворца. Ответившая на вызов девушка выглядела сонной, но стоило ей увидеть, кто звонит, сон, как рукой сняло. — Сэр! — Где Люк? — тут же спросил Вейдер. Девушка заколебалась, казалось, вопрос её озадачил. — Мне не сообщили о каком-либо отклонении от его обычного распорядка дня, сэр. — Я чувствую, что он без сознания, — услышав неподобающую панику в своем голосе, произнес Вейдер. — Я немедленно все выясню, сэр. — Свяжитесь со мной, как только появится новая информация. Прервав связь, он в ожидании откинулся назад. В голове проносились все более ужасные картины, и он задрожал от гнева. Жизнь была к нему неумолимо жестока. Даровать ему сына лишь затем, чтобы снова отнять… Запищал комлинк. Вейдер поспешно активировал устройство. Перед ним возникло изображение лейтенанта Дорани — подружившегося с Люком адъютанта. — Сэр, я только что прибыл в медицинский центр. Дроид сообщил, что Люк проходит лечение. — Что с ним случилось?! — спросил Вейдер. Однако слова лейтенанта его немного успокоили. Образы Люка, умирающего в одиночестве в каком-то переулке нижнего уровня Корусанта, исчезли. Лейтенант заколебался. — Говорите! — Сэр, я знаю лишь, что его принес сюда капитан Джарнет, — ответил лейтенант. — Больше мне ничего неизвестно. Смысл сказанного был очевиден. Как он и подозревал, во всем виноват Император. — Какие травмы он получил? — спросил Вейдер. — Я еще не получил ответ, сэр. Но медицинский дроид сообщил мне, что он был цел. Еще одно маленькое облегчение. Он не мог допустить, чтобы Люк лишился еще одной конечности. — Сэр, рядом со мной Бен. Я только что расспросил его о событиях сегодняшнего утра. Очевидно, Люк подрался с юным сенатором с Квашера, из-за чего директриса отправила его домой. Тогда он видел его в последний раз. За пределами проекционного поля раздался слабый голос, и лейтенант оглянулся. Через мгновение он заговорил вновь: — Бен только что сказал, что Люк придушил сенатора. Простите, сэр, — лейтенант отвернулся и заговорил с кем-то вне поля. — Ты имеешь в виду, задушил физически или с помощью Силы? Вейдер ясно услышал ответ Бена. С помощью Силы. — Дайте мне с ним поговорить, — нетерпеливо произнес Вейдер. — Конечно… ух… он пятится, сэр. — Не говорите ему это! — послышался издалека юный голос. — Разрешите, я поговорю с ним, сэр? — Говори, — стараясь сохранить самообладание, произнес Вейдер. Он даже не пытался наладить с Беном здоровые отношения, так что в этой заминке ему оставалось винить лишь себя. На проекторе высветился имперский логотип — он находился в режиме ожидания. Через минуту на его месте возник Бен, который как всегда нервничал. Вейдер не понимал, что именно, по мнению мальчика, он может с ним сделать, будучи голограммой размером с ладонь, но, судя по выражению его лица, нечто очень страшное. — Бен, мне нужно знать, что именно произошло, — произнес Вейдер. — Рассказывай с самого начала. Когда Люк пришел в школу, с ним все было в порядке? — Хорошо… он опоздал, сэр, — сказал Бен. Сглотнув, мальчик продолжил. — Он упомянул, что накануне вечером вы поссорились. Он выглядел так, будто не спал всю ночь, сэр. — Что было потом? — За обедом появился Тилоид, и они с Люком подрались… он ударил Люка, а тот в ответ придушил его с помощью Силы. Директриса отправила его домой и хотела обсудить произошедшее с вами. Люк вышел на посадочную площадку… тогда я видел его в последний раз. А потом позвонил папа и сказал, что Люк серьезно ранен, я тут же бросился сюда и столкнулся со Львом, однако ничего конкретного нам так и не сказали и… подождите, врач Люка выходит! Я передам комлинк ему! Последовала короткая пауза, в течение которой устройство находилось в режиме ожидания. Вейдер представил, как кто-то просит доктора быть осторожным, предупреждая, что у него плохое настроение. Но доктор тоже был отцом — он поймет, что более всего он ценил в такие моменты. И он знал, как тяжело терять ребенка. Появилось лицо доктора. — Здравствуйте, сэр. Люк вне опасности. Еще одно облегчение. — Что с ним? — Не могу сказать наверняка. Но это очень странно. У него имеются внешние и внутренние повреждения, будто его ударило током, но это не похоже ни на один электрический ожог, который я когда-либо видел. — Молнии Силы, — сердито произнес Вейдер. Это объясняло ту боль, что он испытал. — Я обработал поверхностные ожоги бактой. Люк ненадолго пришел в сознание, но я дал ему успокоительное, чтобы он получил необходимый отдых. Я более чем открыт для дальнейших предложений. — Вы все правильно делаете, — сказал Вейдер. — Я прибуду, как только смогу. — Я не оставлю его без присмотра до вашего прихода, — произнес доктор. — Если его состояние как-то изменится, я сообщу вам. Вейдер не смог бы выразить словами, как много это для него значило. — Благодарю вас, доктор, — сказал он наконец.

***

Посреди неясного, красочного сна Люк услышал доносившиеся издалека голоса. Люди разговаривали тихим и серьезным тоном, а это означало, что они обсуждали что-то интересное. — … это не мое дело. — И не мое тоже, но мне все равно интересно. Если бы кто-то другой навредил Люку, то его автоматически можно было бы записать в мертвецы. Я не представляю, как это скажется на их отношениях. — Не думаю, что все так просто. Но и углубляться в причины его преданности Императору я не собираюсь. Люк слегка пошевелился. Он узнал этот голос. Лев… что он здесь делает? И раз уж на то пошло, где именно «здесь»? — Может быть, я и не разбираюсь в политике, но я знаю, как он относится к сыну. — Ну, я бы не удивился, узнав, что юному Люку удалось в одиночку разрушить Империю, — приоткрыв глаза, Люк увидел, что Лев остановился в дверях. — Иногда мне кажется, что он способен изменить галактику. — Я понимаю, о чем вы. Люк попытался сесть и что-то сказать, но оказался слишком слаб. В памяти всплыли воспоминания. Император… Его невнятный стон заставил обоих мужчин подбежать к нему. Доктор поправил торчащую из-под одеяла трубку и мягко произнес: — Спи, Люк. Тебе нужно отдохнуть. Люк издал протестующий звук. Ему совсем не хотелось спать. Ему хотелось убраться отсюда как можно дальше. Доктор вновь обратился ко Льву, в этот раз его голос звучал как будто издалека. — Он уснет через несколько минут. Я присмотрю за ним, если вам нужно отлучиться. — Нет, я останусь здесь, пока не прибудет лорд Вейдер, — сказал Лев. — Отец? — пробормотал Люк. Ответа не последовало. Послышался лишь звук отодвигаемого стула. Люк, чтобы лучше видеть Льва, попытался перевернуться, но ощутив резкую боль в руке, вынужден был отказаться от этой идеи. — Скажите ему… мне жаль, — невнятно пробормотал Люк. — Моя… ошибка. — Ш-ш-ш, — отозвался Лев. — Все в порядке. Твой отец скоро будет здесь. Люк поддался непреодолимому желанию заснуть и вновь погрузился в неясные грезы. До него доносились еще более отдаленные голоса и странные гудящие звуки. Во сне он сбегал и возвращался на Татуин. Там были все его старые друзья. Там были и дядя с тетей, встретившие его с распростертыми объятиями. Даже отец был там. Люк улыбнулся, наслаждаясь ощущением чего-то знакомого. Оно становилось все шире и больше. Больше, чем дядя и тетя… больше, чем Татуин. Он слышал его дыхание и голос. Доктор говорил ему: — Болеутоляющее будет действовать еще час. Если ночью он проснется, то ему может потребоваться еще одна доза. Я буду находиться здесь и следить за его состоянием. — Он приходил в себя после нашего разговора? — Он просыпался около часа назад. Но вскоре вновь заснул. — Я останусь с ним. — Конечно, сэр. Если вам что-то понадобится, я буду в своем кабинете. Люк чувствовал, что присутствие отца приближается. Ему хотелось открыть глаза, но стоило ли показывать, что он проснулся. Одна мысль о речи: «Твое безрассудство чуть не погубило тебя», была невыносима. Он чувствовал, что отец, поправив одеяло, положил руку ему на грудь. Вторая рука откинула челку с его лица, и Люк ощутил легкое прикосновение обтянутых кожей пальцев к своему лбу. Глубоко внутри разлилось успокаивающее чувство, заполнившее торс и поползшее к конечностям. Тупая боль начала отступать. Его омыла освежающая волна энергии, унесшая боль от ожогов. «Сила», — понял Люк. И снова она текла сквозь него. Но в этот раз она несла не боль и насилие. А наоборот, исцеляла. И он готов был купаться в этом чудесном чувстве вечно. Но вскоре контакт был прерван, и поток энергии исчез. Но если после инцидента с Тилоидом он ощущал лишь пустоту и холод, то теперь им на смену пришли заполненность и спокойствие. — Ты должен спать. Люк открыл глаза и встретил задумчивый взгляд отца. Даже сквозь маску тот чувствовал, что он встревожен… и зол. — Прости, — вновь закрыв глаза, произнес Люк. — Не нужно извиняться, юноша. Это моя вина. Мне не следовало оставлять тебя. — Я должен был тебе сказать… я должен сказать… — Нет, ты должен поспать. Рука отца все еще лежала на его груди, и Люк почувствовал, что связь в Силе между ними вновь усилилась. Но так же он понял, что его хотят усыпить, и потому начал сопротивляться. — Нет, — пытаясь принять сидячее положение, сказал Люк. — Нет, я должен… Я должен тебе кое-что сказать! — Успокойся, сын. Я тебя слушаю. — Он рассказал мне о Силе, — объяснил Люк. Сонливость начала проходить, и чем дольше он говорил, тем сильнее погружался в воспоминания. — Он показал, как использовать гнев. Знаю, я должен был сказать тебе, но я был слишком… сбит с толку. Он сказал, что это будет для тебя сюрпризом. — Он научил тебя душить людей? Люк покачал головой, внезапно устыдившись своих воспоминаний. — Я… это была случайность. Как ты узнал об этом?.. — Гидравлический ключ мог быть случайностью, юноша. Удушение требует постоянной концентрации. — Гидравлический ключ не был случайностью, — потупив взгляд и рассматривая покрывало, отозвался Люк. Если уж говорить, то говорить все. — Что ты имеешь в виду? — Раньше я часто практиковался. По мелочи. Мне просто было интересно, действительно ли я смогу делать нечто подобное. Сейчас я могу делать это, когда захочу, — чтобы продемонстрировать, Люк потянулся к ближайшему медицинскому сканеру. Отец с явным удивлением наблюдал, как сканер, спрыгнув со стола, оказался в протянутой руке Люка. — Знаю, я не должен был… — начал Люк. — Император узнал, что ты можешь это делать? — Да. Он сказал, что мой разум открыт Силе, и что мне пора учиться ею управлять. Он предложил мне стать его учеником, — Люк запнулся — он слишком хорошо помнил, что было потом, и вновь опустился на подушки. — Сын, что было потом? — почти ласково произнес отец. — Я… я отказался. И он рассердился… он никогда раньше так со мной не разговаривал. — Он ударил тебя молнией? — Не сразу, конечно. Только после того, как я назвал его старым сморщенным трупом. Да знаю, знаю… это моя самая большая ошибка. Люк съежился, ожидая выговора. Но его не последовало. — Это не твоя вина, сын. Не переживай из-за этого. — Я был так зол на тебя за то, что ты задушил того офицера, — срывающимся голосом произнес Люк. — И все потому, что я знал. Все думают, что я хороший человек, но я знал… в глубине души знал, что тоже на это способен, и ненавидел это. Я не хочу… отец, я не хочу находиться рядом с ним, — он кашлянул. — Иначе станет только хуже. Он такой злой, что меня от него тошнит. Он ведь и с тобой сделал нечто подобное? — Он больше никогда не навредит тебе, юноша, — положив другую руку ему на плечо, произнес отец. — Обещаю. А теперь тебе нужно отдохнуть. — Но я не хочу… Даже произнося эти слова, он уже понимал, что битва проиграна. Последнее, что он увидел — это освещенный по краям тусклым светом ламп контур отцовского шлема.

***

Вейдер не привык долго сидеть на одном месте. Активные действия были ему больше по душе. Сон всегда был одним из его нелюбимых состояний. Но теперь он был с Люком… и ему не хотелось быть нигде, кроме как рядом с ним. Сын мирно спал, его грудь мерно поднималась и опускалась под одеялом. Мониторы то и дело мигали, но ничего особенного не показывали. Время от времени в комнату заходил медицинский дроид, чтобы проверить показания приборов, но дольше чем на минуту он не задерживался. Несколько раз он и сам клевал носом, но тревожные мысли не давали уснуть. Мысли, что, обернись все по-другому, он мог бы сейчас устраивать похороны. От подобных размышлений в нем поднялась волна гнева, грозившая захлестнуть всю комнату, но одного взгляда на спокойное лицо спящего Люка оказалось достаточно, чтобы заставить себя успокоиться. Его месть не будет быстрой. Но когда придет время, она будет грандиозной и изменит галактику навсегда. Они с Люком поведут ее в новую эпоху — эпоху мира и порядка. Двери у него за спиной с шипением открылись, но Вейдер даже не обернулся. Он чувствовал, что это всего лишь дроид. — Лорд Вейдер. Он поднял взгляд и понял, что в комнату вошел не медицинский дроид, а L-160, дроид-регистратор. — В вестибюле один из помощников Императора. Он сказал, что Император просит вашего присутствия. В голове Вейдера пронесся список возможных ответов. Все, начиная с «Император может подождать, когда мне будет удобно» до «Я поговорю с Императором, когда мой сын поправится». Но, если он действительно планирует победить учителя, столь эмоциональные высказывания были недопустимы. — Пусть сообщит Императору, что я сейчас приду. — Да, сэр. — И я хочу, чтобы во время моего отсутствия здесь постоянно дежурил медицинский дроид, — вставая, произнес Вейдер. — Конечно, сэр. Дроид ушел, и Вейдер приблизился к сыну, изучая его лицо. Может быть, стоит оставить записку? Проснувшись и обнаружив, что его нет, сын, вероятно, расстроится. Но Люк спал крепко, а встреча обещала быть короткой. — Я скоро вернусь, сын, — тихо сказал он.

***

Вейдер готов был к гневу и обвинениям. Даже к полному отрицанию того, что инцидент имел место. Но мысль о том, что учитель может просто сделать вид, что нападение на его сына не было чем-то выдающимся, даже не приходила ему в голову. — Лорд Вейдер, — произнес он, когда Вейдер вошел в зал скульптур. Император изучал какой-то гобелен, полностью покрывавший одну из стен. Вейдер замер рядом с ним. — Повелитель. — Ты бросил свою миссию. Вейдер какое-то время молчал, пытаясь совладать с эмоциями. Наконец, почувствовав себя достаточно собранным, он заговорил: — Мой сын — это моя ответственность. Если мальчик совершил ошибку, понести наказание за нее должен был я. А не он. — Успокойся, мой друг. Ему не грозила серьезная опасность. Уверяю тебя. Император двинулся дальше, жестом пригласив Вейдера следовать за ним. — Как ты уже наверняка слышал, я оценивал мальчика, чтобы решить, сможет ли он стать достойным учеником ситха. У него, конечно, есть и сырой потенциал, и умственные способности. Но все это перечеркивают две вещи. Первая, это прискорбная неспособность ни на чем сосредоточиться. Он слишком часто витает в облаках и потому не может долго концентрироваться на чем-то одном. Вейдер не мог это отрицать. — Второе, и куда более серьезное, отсутствие дисциплины. Чувствуя авторитет, он ощетинивается, а получая критику в свой адрес — становится упрямым и грубым. Если бы тебя не ослепил гнев, ты понял бы, что я оказал тебе большую услугу. Я уверен, что с этого момента мальчик станет гораздо более покорным и послушным. Вейдер с трудом осознал, что только что сказал Император. Услуга? — Он всего лишь мальчик. Подросток. В его возрасте я был таким же. — Поверь мне, он в разы хуже. Император повернулся, изучая напоминающую ранкора статую. — Меня по-прежнему удивляет, лорд Вейдер, что ты можешь держать в страхе всю имперскую армию, но при этом не способен привить подобную дисциплину одному подростку. Он никогда не мог проявить абсолютное послушание, необходимое для ученика ситха. Подозреваю, что его избаловали. — Ему просто не хватает зрелости. — И как ты предлагаешь решить эту проблему? — Император кинул на него многозначительный взгляд. — Держать его за руку, пока он оправляется от ран, полученных по его же глупости? Вейдер затушил вспышку гнева. — Время и тренировки помогут ему с этим справиться. — Тренировки? И кто же их будет проводить? Он совершенно ясно дал понять, что не хочет быть моим учеником, лорд Вейдер. Если ты не предполагаешь, что обладаешь влиянием, которого нет у меня, твое предложение лишено смысла. Нельзя заставить человека принять Темную Сторону. — Я его отец, — сказал Вейдер. — Он охотно сделает это, если я попрошу, — помолчав мгновение, Вейдер продолжил. — Я могу привить ему преданность вам. Он с готовностью примет вас, как своего господина, когда перейдет на Темную Сторону. Это, по-видимому, удовлетворило Императора. — Если ты сможешь это сделать, то я, пожалуй, дам ему еще один шанс, хотя бы ради его выдающегося потенциала. Сколько времени, по-твоему, это займет? — Несколько недель, если я посвящу этому все свое время, — ответил Вейдер. — Я могу отвезти его на Мустафар, когда он закончит обучение. — Очень хорошо, можешь уделить этому время. Но прислушайся к моему предостережению, лорд Вейдер. Твой сын сейчас не представляет опасности, так как его связь с Силой не окрепла. Он мог бы служить Империи в качестве лидера всю жизнь, тогда нужды в обучении бы не было. Однако, если ты решишься на это — решишься обучить его и потерпишь неудачу… а я считаю, что это более чем возможно… он станет слишком опасен, чтобы оставлять его в живых. Оставшиеся джедаев могут найти его и использовать против нас, как мощное оружие. Тогда тебе придется убить его. Если ты согласишься пойти на это, осознавая все риски, и если в случае необходимости ты готов сделать то, что должен, без колебаний, тогда я даю тебе свое разрешение. — Он не подведет вас, повелитель. Я осознаю, что иду на риск, и готов столкнуться с любыми последствиями. Но, когда его обучение завершится, он станет величайшим достоянием Империи — его потенциальная польза для галактики затмит возможности Звезды Смерти. — Ах да, наш особый проект… брат юного Скайуокера в каком-то смысле. Прости отсутствие искреннего энтузиазма с моей стороны, но в успех Звезды Смерти я верю больше. У меня никогда не было повода жаловаться на ее неподчинение. Вейдер сжал кулаки, это замечание показалось ему самым раздражающим из всех, что произнес учитель. Для Императора это было типично. Он хотел, чтобы все его поданные были машинами. Безжизненными инструментами, которые можно использовать для достижения своих целей. Но Люк покажет ему, на что способна грубая сила в сочетании с независимым духом. — Но, если ты докажешь мне, что я был не прав, мой друг, я нисколько не расстроюсь. — Мой сын удивит вас, повелитель. Поколебавшись, он обернулся. — Когда Энакин Скайуокер жил на Татуине, он слышал о хатте, который регулярно избивал своих рабов. Мать Виквай пришла в бешенство, увидев избиение своего ребенка, и следующий же ночью попыталась сбежать. Хатт активировал передатчики, и они оба погибли в результате взрыва. — Хорошее предостережение для остальных рабов. — У хатта не было других рабов. И после того, как он погубил мать с ребенком, рабов у него не осталось, и эта ошибка дорого ему обошлась. В нашем безжалостном мире невозможно выжить, если ты остался один. Вейдер почувствовал перемену в настроении учителя. Он все понял. А ему уже пора было возвращаться к сыну.