Узы Силы. Сын

Люк не мог заставить себя взглянуть в глаза Лее и Бену после случившегося. Он сел в спидер на место пилота и затемнил стекла. Он чувствовал себя таким… никчемным. Отношения с Армит значили для него очень много. Они помогли ему выкарабкаться из отчаяния, в которое он впал после происшествия с Императором. Его жизнь внезапно стала нормальной. А теперь все кончено. Вот так просто. Ему сложно было злиться на нее. Ведь это он многое вложил в эти отношения за столь короткий срок, но при этом никогда не допускал даже мысли, что Армит, возможно, не испытывает к нему тех же чувств. Когда Бен и Лея наконец вернулись, Люк приготовился все отрицать. Он понимал, что не сможет все объяснить без слез. Одна только мысль об этом была невыносимо неловкой. Лея села в спидер первой, следом за ней — Бен. — Все в порядке? — тут же спросила она. — Мы можем полететь домой, как только ты будешь готов, — просто сказал Бен. Они уже знали. Как будто сама по себе ситуация не была достаточно смущающей, теперь же она еще и превратилась в горячую сплетню этой ночи. — Вы можете остаться, если хотите, — произнес Люк. — Я немного устала, — отозвалась Лея, — к тому же у меня завтра рано утром встреча. — Да, лучше уйти до начала выступлений, — сказал Бен. Люк завел двигатель, безмолвно благодаря Силу за друзей, на которых всегда можно было положиться. Единственным местом, где он сейчас хотел бы оказаться была его кровать, и он не был уверен, что когда-нибудь захочет из нее вылезти. Повисла тишина. Когда они вливались в полосу движения, Люк бросил взгляд в зеркало. И Бен, и Лея смотрели к окно. Звезды, даже им было неловко. — Ты сначала меня подвезешь? — в конце концов спросил Бен. Люк окинул взглядом пейзаж за окном и понял, что пропустил поворот к дому Леи. — Да, — коротко ответил он. Когда они добрались до места, Лея тоже вышла из спидера. Люк же наблюдал за тем, как Лея желает Бену спокойной ночи через окно. Она сказала что-то, заставившее Бена рассмеяться, и Люк, чувствуя себя циником, закатил глаза. Наконец друг ушел. Лея, вернувшись, села на пассажирское сиденье рядом с ним. Люк тут же взлетел. Они были уже на полпути к дому Леи, когда она все же заговорила. — Мне очень жаль, что подобное произошло. Я хотела найти ее и заставить почувствовать боль, но Бен отговорил меня. — Наверно, все только об этом и говорили, — изо всех сил стараясь скрыть гнев, произнес Люк. — Нет. Офелия рассказала Бену во время танца. Больше никто не знает. — Это моя вина, — наконец сказал Люк. — Как я мог быть таким глупцом?! — В чем твоя вина? — Я купился на это. Я даже не задумался, серьезно ли все это. Я просто отчаянно хотел жить нормальной жизнью. — Она давала тебе повод усомниться? — Может, и давала, а я просто не замечал, — вздохнул Люк. — У меня ведь почти нет опыта в отношениях. — Я несколько раз была в отношениях, — произнесла Лея. — Какие-то длились дольше других. Но я ни разу не встречала человека, решившего расстаться с кем-то прямо на балу, на который при этом сам же его и пригласил. Это очень низко. Опустив спидер на посадочную площадку, он повернулся и, встретившись с Леей взглядом, в очередной раз почувствовал возникшую между ними связь. Может ли Лея быть чувствительна к Силе? — Я прекрасно провела время, — наконец сказала она. — Жаль, что так получилось. — Без тебя все было бы в разы хуже, — отозвался Люк. Она наклонилась и поцеловала его в щеку.

***

Вейдер знал, что вечер стоило бы провести, медитируя в тихой кислородной камере. Однако вместо этого он бросал в стену тренировочных дроидов и думал о сыне. Он должен был решить, как подойти к обучению мальчика. Мальчика, в некотором смысле еще ребенка, что было хорошо видно по его поведению. Энакин Скайуокер в свое время был учителем, однако прежняя методика не помогла бы ему подготовить Люка к выживанию в галактике, управляемой ситхами. Дарт Вейдер же имел опыт обучения инквизиторов, но столь жестокие методы, призванные сломить бывших джедаев и превратить их в покорных слуг, не подходили для его сына. Люку нужно учиться управлять, а не служить. Необходим более взвешенный подход. Было заманчиво при обучении Люка сосредоточиться на сражениях на световых мечах, поскольку большого сопротивления с его стороны эта идея вызвать не должна. Сыну, как и отцу, нравилось действовать, и овладение этим искусством быстро бы укрепило его связь с Силой. Однако он также должен был быть уверен, что не пренебрегает ментальной дисциплиной, необходимой для истинного единения с Силой. Другими словами, всем тем, что его прошлое «я» в возрасте Люка считало скучным. Но, возможно, он чересчур торопил события. После инцидента в библиотеке Люк всячески избегал его. В такие моменты Вейдер понимал, почему воспитанием детей обычно занимаются два человека. Представлять, что предприняла бы в данной ситуации Падме, было слишком больно, поэтому он постарался отогнать подобные мысли. Когда он наконец выключил меч и вернулся наверх, за окном был уже поздний вечер. Трипио сказал, что выпускной закончится в полночь, поэтому почувствовать поблизости присутствие сына Вейдер не ожидал. Проследовав в указанном направлении, он добрался до балкона, находящегося напротив спальни сына на противоположном конце коридора. Понурый вид Люка, наполовину привалившегося к перилам, заставил его немедленно потянуться к их связи в поисках какой-либо дополнительной информации. Люк слегка вздрогнул — видимо, был слишком погружен в свои мысли и не заметил его присутствия — и тут же попытался закрыться и скрыть свои чувства. — Ты рано вернулся, — заметил Вейдер. — Что случилось? — Ничего, — судя по тону, Люк едва сдерживал рвущийся наружу гнев. — Я хочу побыть один. Вейдер развернулся, чтобы уйти, но, сделав лишь несколько шагов, замер. Эмоциональную боль сына чувствовал даже он, а это значит, что сына она, вероятно, поглотила с головой. Искушение дистанцироваться от проблемы было велико, однако, как и всегда, родительские обязанности были выше подобных желаний. Когда он вернулся, Люк, нахмурившись, отвернулся. — Ты все еще здесь. Возможно, отказаться от жесткой программы обучения, предназначенной для инквизиторов, было ошибкой. Она могла бы научить сына уважению. — Да. Я останусь здесь, пока ты не объяснишь свои чувства. Если хочешь, чтобы я оставил тебя в покое, советую сделать это как можно быстрее. Люк вздохнул. — Я слишком устал, чтобы сегодня спорить с тобой. — Тогда не спорь. Люк упорно молчал. — Возможно, мне стоит попробовать угадать, — подойдя ближе, произнес Вейдер. — Твое настойчивое желание отказаться от собственной судьбы и жить так называемой «нормальной жизнью» себя не оправдало? Люк наконец повернулся и впился в него взглядом. — Меня на выпускном бросила девушка. Да, можешь порадоваться, ты был прав. Услышав это, Вейдер ощутил вспышку гнева. Перед глазами замелькали картины, как он выслеживает эту девушку и преподает ей урок. Как вообще кто-то смеет думать, что может относиться к его сыну с таким неуважением. Он должен был положить этому конец, как только увидел те цветы. Люк, округлив глаза, поспешно поднял руки. — Успокойся. Отчасти это моя вина. На самом деле, это почти полностью моя вина. — Я больше никому не позволю подобным образом преследовать тебя без тщательной предварительной проверки и моего одобрения, — произнес Вейдер, заставив Люка закатить глаза. — Не волнуйся, в ближайшее время желающих не найдется. Возможно, их больше вообще никогда не будет. — Это к лучшему, — сказал Вейдер. — Отношения опасны, они приводят к боли и страданиям. — Значит, ты сожалеешь об отношениях с моей матерью? Вейдер молча смотрел на город. — Я сожалею лишь о собственной слабости, — тихо произнес он. Люк собирался спросить что-то еще, поэтому Вейдер поспешно сменил тему. — Есть более важные дела, которые необходимо обсудить. Я планировал завтра отправиться с тобой на Мустафар, но был схвачен высокопоставленный перебежчик, и я хотел бы присутствовать на первом допросе. Люк снова помрачнел. — Мустафар? Серьезно? — Да. Это идеальное место для твоих тренировок. — Когда я на это соглашался? Сейчас летние каникулы. Неужели мне нельзя отдохнуть хотя бы месяц? Многие мои одноклассники планируют сделать годовой перерыв. — Я знаю, что ты подразумеваешь под летними каникулами на Корусанте. — Хорошо! Если нам обязательно нужно куда-то улететь, не могли бы мы отправиться куда-нибудь, где есть деревья и трава? Может, даже пляж? Вроде того места, куда Бен с отцом ходят в поход. Вейдер взглянул на него. — Поход. — Знаешь, это что-то из того, чем могли бы заняться обычные отец и сын, чтобы отпразновать окончание старшей школы и сдачу экзаменов, которой, кстати, не способствовала потерянная из-за травмы, нанесенной твоим деспотичным боссом, неделя. Несколько циклов дыхания Вейдер молчал, вспоминая некогда данные ему доктором Люка советы. «Никогда не действуйте из чувства вины.» Наконец он произнес: — Можешь завтра поспать. Это все, что тебе необходимо для отдыха. После, в одиннадцать, ты встретишься с полковником Юлареном. Он проведет тебе экскурсию по СИБ и расскажет о некоторых сферах ее деятельности. Люк проворчал что-то себе под нос, но все же кивнул. Сын уже встречался с Юлареном, и этот человек был к нему добр, поэтому иной реакции Вейдер и не ожидал. Сын подавил зевок и развернулся, чтобы вернуться в комнату. Вейдер протянул руку, чтобы задержать его. — Я понимаю, что тебе нелегко. — Разумеется, — пробормотал Люк. На мгновение опустив взгляд, он посмотрел на отца. — Кстати, спасибо, что не забыл о свадебном подарке. Наверно, иногда я забываю тебя ценить, — он пожал плечами. — Спокойной. Вейдер, чувствуя, что их связь возвращается в состояние покоя, проводил его взглядом. Иногда, в редкие моменты оптимизма, он чувствовал, что оказался как никогда близок к овладению непостижимым искусством воспитания детей.