you be good

Before I die I'd like to do something nice Take my hand and I'll take it for a ride You hit me yesterday because I made you cry So before we die let me do something nice I want to buy you something, but I don't have any money The Drums — «Money»

Следующие дни выдались малоприятными. Рассылал отклики Накахара считай напрасно: ему либо отвечали отказом, потому что Чуя пытался сторговаться в сумме, либо не отвечали вообще. Удалось только взять одну работу по живописи у одногруппника, но там оставалось доделать всего ничего и соответственно цена в несколько (не больше пяти) сотен йен не особо спасала положение. Но это было хоть что-то. Рюноске, заметив метания друга, предложил занять денег, но он отказался: пока все не настолько плохо, чтобы брать взаймы. Накахара поэтому не был в Фукузаве почти неделю. Второй дополнительной причиной, скромным подпунктом шел последний опыт общения с Осаму Дазаем. Чуя чувствовал неоднозначность: к Осаму тянуло и в то же время от него отталкивало. Он был обаятельным чудаком. И, возможно, мудаком, как подозревал Накахара. Последняя кинутая ему фраза вовсе была странной: будто говорила о нем абсолютно все и ничего одновременно. «Вообще-то, всего лишь двадцативосьмилетний специалист без опыта работы. Ах да, с тремя неоконченными высшими.» То есть ему двадцать восемь, он по профессии не работал, при этом претендовал сразу на три? Выходило любопытно и туманно, Накахара даже попытался представить, кем мог бы работать Дазай. Юрист? Скучновато для такого колоритного и скользкого типа. Финансист или бухгалтер? Если только в последнюю очередь. Врач? Проще было представить его работником морга. Список возможных несостоявшихся рабочих сфер Осаму можно было продолжать до бесконечности, и все было не то. Чуя быстро перестал заниматься этой дохлой игрой в угадайку. Будни так и тянулись монотонной вереницей: пары, проект, попытки найти нормальные заказы, сон, пары и по новой. Это немного привело его в себя, но уже порядком надоедало. Из-за совсем сырой и ветренной погоды хотелось спать и болела голова. На сигаретах тоже была экономия: Чуя курил, только когда было совсем невмоготу и нужно было собраться с мыслями. Стоя как-то в курилке, Накахара понял, что на последние деньги какого-то черта травится дурацкими смолами и никотином и сам себе в пустоту произнес: — Надо бросать. Фраза отлетела от штукатуренных стен тихим эхом, Чуя почувствовал, будто сам себе вынес какой-то смертельный приговор. На самом деле, единственным смертельным приговором была его финансовая неустойчивость. Он жутко не хотел хоть как-то связываться с отцом или матерью — от одной только мысли коробило, поэтому вариант попросить у них денег сразу отметался. Накахара, даже поразмышляв, не мог представить, насколько должна быть плохая ситуация, чтобы он решил позвонить родителям. Прошло еще несколько дней в суматохе, и у него начали утекать последние деньги. Типография самая оптимальная по цене и качеству, куда бежало печатать проекты все население института, все равно сжирала приличное количество денег. Последней каплей терпения было, когда вышла погрешность в черном цвете на одном из листов и пришлось перепечатывать. — Пойдем в «Фукузаву», — Накахара уставился на предложившего это Акутагаву как на последнего идиота. — И не смотри так. Я куплю тебе кофе. От 150 йен не обеднею, поверь. — Я не знаю, когда смогу вернуть. — Как сочтемся так сочтемся. Попишешь мне конспекты на следующей колористике, как хочешь, идем уже. — Если конспекты по колористике, то с тебя еще чизкейк. Рюноске неторопливо кивнул в сторону выхода, и Чуя буквально выбежал — мысль о теплом уютном кресле и стаканчике вкусного кофе в руках грела сердце. Кажется, вечер пятницы начинался не так уж и плохо. В кафе был небольшой мандраж, но свободное место вопреки толпе людей было найдено. «Фукузава» был не столько кафе днем, сколько баром по вечерам, поэтому ночью людей было больше, чем утром или днем. Место было уютное: недорогой джин тоник и иногда джаз-вокальные бэнды — все в лучших традициях. Накахара с облегчением вздохнул, когда увидел за барной стойкой Атсуши, тот увидел его. Накаджима был рад видеть Чую, Чуя был рад не видеть Дазая. При одном воспоминании горели уши, и раздражение достигало отметки «хуево-пиздец». — Давно не заходили. Думал, переехали или еще что, Акутагава так загадочно отмалчивался. «Ну да, а что он мог сказать? Простите за беспокойство, просто у этого долбаеба нет денег?» — Кстати, вас зачем-то искал Куникида. — Что? — запоздало вырвалось у Накахары. Первым было удивление, потом — нервозность: он чем-то здесь накосячил? — По какому поводу? — Это ничего такого, у него какой-то деловой вопрос уже почти полторы недели. Зайдите к нему, а то он убегает через полчаса. — Ага. Чуя сделал большой глоток, оставив стаканчик с Акутагавой, прошел в глубь зала. Найдя по памяти ту дверь, откуда обычно выбегал менеджер, он, прочистив горло, постучался. По ту сторону раздалось флегматичное «войдите». Куникида сидел за компьютером и параллельно делал какие-то записи в ежедневнике, Накахара неловко кашлянул, стараясь привлечь к своей скромной персоне внимание. И ему удалось. — Кхм. Чуя Накахара, верно? Доппо Куникида, — он привстал, и через стол Чуе была протянута рука для рукопожатия, — Присаживайтесь. Хотя, постараюсь вас надолго не задержать. Если ближе к делу, у меня к вам предложение, как от заказчика. — глаза Накахары удивленно блеснули, — Да, наверное, неожиданно. Наш бариста сказал, вы студент четвертого курса на графическом дизайне. Я бы хотел, конечно, посмотреть ваше портфолио, но суть выложу сейчас: нам необходимо обновление логотипа и дизайна вывески. Плюс оформление сайта. Четких сроков нет, но хотелось бы в ближайшее время видеть варианты. — Куникида на стикере уверенным движением вывел цифру и пододвинул к Накахаре, — Аванс. Такой же будет вторая выплата, но в зависимости от результата возможна и надбавка. Чуя еле удержался от того, чтобы не присвистнуть. Сумма была не заоблачная, но при хорошем раскладе ему бы хватило на месяц-полтора. Если с надбавкой, то и на два, при хорошей экономии. От резкого прилива адреналина запотели ладони, показался слишком туго затянутым на шее чокер. Накахара привычно было потянул к нему пальцы, но вовремя одернул — жест не особо презентабельный. — Когда выслать портфолио? Могу даже сегодня вечером. — Тогда держите визитку: моя почта и номер телефона. Я здесь с понедельника по пятницу с одиннадцати до семи. Все необходимое в случае, если нас обоих все устроит, вышлю вам. Что ж, не буду больше вас задерживать. Надеюсь на успешное сотрудничество. — Куникида выглядел бы даже дружелюбно, если бы немного улыбнулся. Накахара на пределе своей вежливости попрощался и вышел в зал кофейни: у окна Акутагава хмуро потягивал пиво. Накахара протиснулся к их месту, взял тарелку с чизкейком и самодовольно протянул: — Насчет лекции по колористике — обломись. Подожди пару-тройку дней и верну в йенах. Придя домой, Чуя кинулся к ноутбуку, отрыл папку с подписью «портфолио», удалил парочку не устраивающих его работ и смело отправил на почту с визитки. С чувством выполненного долга налил себе чай и минут двадцать мониторил почту: вдруг Куникида — сова, и его сообщение будет прочитано, а работы оценены за 15 минут? Но, видимо, нет. Выкурив предпоследнюю сигарету, Накахара рухнул на кровать, и за последние почти две недели впервые она казалась ему такой мягкой и уютной. Впервые за последние почти две недели Чуя уснул так легко. Субботнее утро началось после полудня, и первым делом Накахара потянулся к своему макбуку. На почте замаячил ответ от Куникиды: несколько документов в формате пдф и примерное описание того, что менеджер хотел от Чуи; в документах, как оказалось, были старые разработки логотипа и вывески. Ближайшую встречу насчет первых правок он согласовал на вечер понедельника и был намерен не терять ни дня. Прихватив оставшиеся четыреста йен и кинув в рюкзак мак с зарядкой, Чуя бодрым шагом направился в «Фукузаву», в его планах было поработать там хотя бы до семи, пока не наплывет вечерняя толпа любителей недорогого джин тоника. И в этот раз повезло не особо сильно: за стойкой помимо Атсуши вертелся Дазай. Накахара вспомнил: «По выходным в «Фукузаве» обычно минимум двое сотрудников, ведь идет расчет на то, что клиентов больше». Было видно, они за все это время сработались, вопреки страхам Атсуши. Осаму заметил его еще раньше, поэтому меньше чем через минуту на лакированной поверхности уже стоял стаканчик. — Давно же ты не заглядывал. — Выйдем на пару слов. — Дазай заинтересованно обошел барную стойку, кинул Атсуши «я на перекур», и они покинули помещение. Осаму вывел их на задний двор. Захламленное место. Впереди огромная зеленая мусорка, слева были стопки картонных коробок, сложенных от балды, и поддонов, справа — два совершенно разных стула, не вписывающихся в общую обстановку. Непонятно было, кто их сюда принес и откуда. В воздухе — запах скисшего молока и чего-то еще. Накахара закурил, неприятно заметив, что он — в пальто, а Дазай — в тонкой рубашке, хотя тому было, кажется, все равно. Он совершенно спокойно стоял на покалывающем кожу холоде. — Если ближе к делу. Ты сказал Куникиде, что я учусь на дизайне? — Да. — И зачем? Он не мог позволить себе хорошего специалиста? За такую-то сумму? — Мог, но я сказал ему, что ты бы отлично справился. И ты наш постоянный клиент, тебе было бы значительно проще работать, чем кому-либо другому. — на этих словах Чуя поморщился и потер переносицу: — И серьезно, Куникида тебя послушал? — «Был бы я на его месте, точно нет». — Еще как. Ждал, пока ты появишься, почти полторы недели. — Дазай затянулся и выпустил струю дыма в белесое небо, — У нас с ним отличные доверительные отношения. — Откуда ты знаешь, что я бы отлично справился? Ты не видел моего портфолио. — Я знал, наверное. Как что-то само собой разумеющееся. Чуя угрюмо затянулся последний раз в тишине: он не собирался говорить «спасибо, Осаму» или что-то вроде этого, но немая благодарность будто повисла в воздухе, и, кажется, Дазай это уловил. — Не за что. К слову. — Накахара обернулся. Он, уже собравшийся уходить, неловко остановился напротив входа: пальцы в перчатке застыли на металлической ручке, дверь была приоткрыта. — Помнишь про долг? — Это срочно? — Мне хотелось бы получить плату прямо сейчас. — Сколько? — Сумма сильно варьируется. Честно, еще не определился. — В любом случае, я еле концы с концами сейчас свожу. Поэтому если м… Дазай преодолел расстояние между ними в пару шагов и, навалившись рукой, с хлопком закрыл дверь. Накахара дернулся скорее не от резкого звука, а от ненормальной близости с едва знакомым человеком. Слышал опять этот запах: смесь табака, кофе, чая и тупого тыквенного латте. Он шел от рукавов рубашки, сухих рук, кожи, темных волос. Ненормально широкие зрачки сверлили его целую секунду. Накахара заметил, что то, что раньше мерещилось ему мимическими морщинами, оказалось обычными кругами под глазами. Ровные черты лица уже не казались идеальными, везде читалась какая-то изможденность и усталость. Будто человек прямо напротив него устал от жизни. Все произошло смазанно и быстро, улавливал, что происходит — на периферии сознания. Сухие губы коснулись его, и Чуя рефлекторно прикрыл глаза. Кудрявая челка и теплое дыхание щекотали лоб и щеки. Он бы соврал, если бы сказал, что ему неприятно. Он бы соврал, если бы сказал, что не запаниковал и боялся сделать хоть один вздох. Он бы соврал, если бы отрицал, что в голове было пусто. Вздрогнул: Дазай пальцами зарылся в волосы под затылком и коротко лизнул нижнюю губу. И больше ничего. Почти целомудренный поцелуй оборвали также внезапно, как и начали. Расслабленное выражение лица напротив сменилось на крайне самодовольное, и Чуя почувствовал, как горят скулы и кончики ушей. — Считай это авансом. — Да ты! — Накахара не нашел слов и, насколько это было возможно, возмущенно оскалившись ткнул пальцем в чужую грудь. — Ты! — Ублюдок? Накахара уставился на него исподлобья и прошипел: — Ублюдку пора работать, кажется. — Конечно, сэр. Дазай манерно открыл злосчастную дверь, и Чуя мигом прошмыгнул: он спешил занять не привычное место, а самое дальнее от барной стойки.