Дышать в твоем присутствии

Utsusemi (Naruto) - Takanashi Yasuharu

В доме семьи Сабаку большой праздник. Раса выдает свою красавицу дочь замуж. Весь двор украшен живими цветами - их немного припорошил снег. Гаара притрагивается пальцами к мягким лепесткам ромашек, наклоняется, втягивая аромат и улыбается - пахнут. Настоящие. - Вот ты где, брат, - Канкуро спешит к нему. - Тебя отец ищет. - Уже иду, - он срывает пару лепестков и прячет в карман брюк. Они проходят по коридорам, сворачивают за угол и останавливаются перед дверью кабинета главы семьи. Канкуро стучит два раза и после того, как звучит краткое "войдите", открывает дверь. Пропускает Гаару вперед и закрывает за собой дверь. - Или мне уйти? - Поднимает взгляд на отца. - Все в порядке, - Раса стоит у окна. Его пиджак висит на стуле. Спина, покрытая тканью снежно-белой рубашки, выпрямлена. Он смотрит во двор. - Я хотел у тебя кое-что спросить, Гаара. Гаара поднимает на него взгляд. Он точно знает о чем. - Все по-прежнему? Гаара не отводит глаза, все так же всматриваясь в профиль отца. Ему колет в грудной клетке, жжется под ребрами и давит изнутри, но все по-прежнему. В голове по-прежнему пусто. - Прошу прощения, - тихо, отводит взгляд. - Все в порядке, - говорит Раса после краткой паузы. Оборачивается к ним лицом. - Поторопимся? А то Темари разнесет все тут, узнав, что мы бездельничаем, - щурит глаза, улыбаясь. Набрасывает пиджак на плечи и проходит мимо сыновей, поправляя галстук. - Забей, - Канкуро преграждает путь. - Это не твоя вина. Просто не бери в голову, ладно? - Улыбается. Пытается выглядеть искренне, а потом в его глазах мелькает что-то такое, что колит больно в сердце и улыбка меркнет. - Черт возьми, - ерошит свои каштановые волосы. - Прости меня. Говорить всегда легко. - Ничего, - Гаара отмахивается. - Давай и вправду поторопимся. Канкуро проводит его взглядом, стискивая пальцы в кулак. Ему жаль, потому что недосмотрел, упустил. Потому что он старший брат и за младшими всегда нужно присматривать. - Мне правда жаль. Гаара не слышит. Он идет длинным коридором, цепляясь взглядом за мелкие царапины, редкие картины, которые должны быть родными, важными, существенными. Спускается лестницей вниз, откуда доносятся голоса гостей. Дергает ручку двери, выходит во двор. Так много лиц, а знакомых почти нет. Гаара втягивает носом морозный воздух и почти делает шаг в сторону. Почти отворачивается. Почти проходит мимо. Почти не дышит сигаретным дымом, что Шикамару выдыхает. - Почему ты здесь? - А почему бы мне здесь не быть? - Шикамару затягивается, травит легкие, прогонит дым по венам, отправляя его прямиком к сердцу. - С твоей невестой. - Встречаются взглядами. Гаара хотел бы всем сердцем понять. Разобраться. Но все, что каждый раз получается - не контролировать свое сердце и дрожь в руках. А еще сигаретный дым слишком едкий - забивает легкие до отказа и оседает на кончике языка. Противно. Правда? Ложь. Гаара дышит им и не может надышаться. Им, сигаретным дымом, который выдыхает Шикамару. Гаара отводит глаза первым. Не выдерживает, как всегда. Ха, что значит всегда - последний год, что они пересекаются друг с другом. Последний год, который Гаара вообще помнит. Послений год с того дня, как он очнулся в больнице с парой лишних дыр от пуль и пустотой вместо воспоминаний. Темари бросилась к нему, со слезами в уголках глаз, на ее радостный вопль в палату вломился Канкуро и еще пару ребят, имя и лица которых он не мог вспомнить, сколько не пытался. Он тогда только мельком увидел знакомые глаза, темные волосы и блеск сережки в ухе, но что это молго значит и значило ли вообще Гаара так и не вспомнил. Потеря памяти - врезалось тогда в мозг и осталось в воздухе. Все остальное время, что пришлось оставаться в больнице, знакомых глаз Гаара больше не видел. А потом, уже дома, как-то вечером пришла сияющая Темари, протягивая руку с кольцом на безымянном пальце, позвала кого-то с коридора и засияла еще ярче. Отец лишь довольно кивнул, приглашая Шикамару за стол, а Гаара перестал дышать, когда единственные знакомые глаза встретились с его. Сердце замедлилось, а потом зашлось в несощитаемом ритме. Дрожали руки и в глазах собирались слезы. Он извинился и ушел прочь. Так сильно болело впервые. Рвало изнутри на грубые куски и ломало кости. Гаара по-прежнему ничего не помнил и не понимал, но мог поклясться, что знает вкус теплых губ, которые пахнут сигаретным дымом. - Раньше... знали ли мы друг друга раньше? Шикамару замирает с поднесенной ко рту сигаретой. В его взгляде скользит что-то такое, что отдает Гааре в самое сердце. Жжет. Опускает дымящую сигарету и улыбается. Надломленно. Знакомо. Ощутимо. Можно задыхаться человеком? Если да, то прямо сейчас. - Ты прав, мне, пожалуй, пора, - Шикамару тушит полувыкуренную сигарету, пачкая белый снег, выбрасывает в урну и, проходя мимо, замедлает шаг. - Кстати, весна наступает не только раз в году, - выдыхает. Протягивает руку и зарывается пальцами в волосы цвета красного солнца. Безсовестно. Без разрешения. - И солнце тоже. Гаара теряется. - Хочу весну. Шикамару выдыхает сигаретный дым, смотрит на него этим своим взглядом, от которого мурашки по коже, и улыбается. - И солнца тоже, - Гаара отводит взгляд. Смущается. - Она здесь и солнце тоже, - выдыхает. Подходит близко-близко. - Мои личные, - протягивает руку и зарывается пальцами в волосы цвета красного солнца. - Здесь, со мной. Первые соленые капли теряются в выпавшем снегу. Гаара не может дышать. Места, которых Шикамару прикасается всегда горят. Всегда. - Почему? Почему? Почему ты... - Я хочу все это прекратить. И забыть. И когда я тебя забуду, - слова обжигают глотку. Слезы душат изнутри. - Не дай мне снова вспомнить. Пожалуйста. - Он упирается лбом Шикамару в раненное плечо, винит себя и обещает прекратить. Прекратить терять дорогих ему людей. Шикамару уходит. Теперь весна будет наступать только раз в году.