***
— Ну? Что скажешь? — музыка смолкла, двенадцать девчонок замерли, подняв веера́ в финальной картинке, и Вика с беспокойством посмотрела на подругу, ожидая её мнения. — Номер классный, зря ты переживала. И девчонки молодцы. Ульянка только тупит немножко, может её во вторую линию переставить? Может, ей там проще будет? — Вася, прищурившись, наблюдала за светловолосой девчушкой лет десяти. Выйдя из полусонного состояния, Ульяна вызывающе встретила ироничный взгляд. Пряча улыбку, Лина строго продолжила: — Уля, ты пойми — зрителю видно, когда кто-то из вас опаздывает. И ваши слёзы ему неинтересны тоже. Хочешь плакать — делай это дома. Если вы выходите на сцену — вы уже не просто дети, вы — артисты. Должны увлекать тех, кто на вас смотрит. И стараться делать всё качественно, — Лина намеренно строжилась, иначе детский коллектив было не удержать. Приходилось скручивать в себе эмоции и устанавливать довольно жёсткие правила. Лина научилась не реагировать остро на детские слёзы, хотя каждый раз ей хотелось плюнуть на всё, обнять и утешить плаксу. Научилась быть последовательной, хотя и это требовало усилий. Зато и результат был очень неплохим: театральная студия стабильно завоёвывала призовые места на конкурсах, дети занимались с удовольствием и, несмотря на то, что Василина регулярно закручивала гайки, добиваясь от всех участников дисциплины и самоотдачи, не уходили, искренне привязываясь к ней. Были, конечно, и такие, кто обижался, хлопал дверью. Василина старалась относиться к таким вещам спокойно, понимая, что невозможно удержать всех, да и не нужно это делать. Когда в школу пришла Вика, Лина была поражена её энергией и жизнелюбием. Невысокая, стройная и очень подвижная, с огромными, в пол-лица, голубыми глазищами, Вика казалась совсем девчонкой, хотя на самом деле была всего лет на пять моложе Василины. От желающих учиться танцевать отбою не было, и Вике, поначалу бравшей в коллектив абсолютно всех, пришлось через год устраивать отбор, разделив поток на основной состав и подготовительные группы. С Линой они подружились стремительно, и двумя коллективами вот уже три года рулили вместе, создавая классные постановки. Иногда Вике казалось, что Василина чересчур строга́ с детьми, но она также понимала, что именно эта строгость помогает справляться с разновозрастной и разнохарактерной толпой увлечённой детворы. Вот и сейчас, внимательно наблюдая за Ульянкой, Вика уловила перемену в настроении девочки. Буквально только что та засыпа́ла на ходу, с трудом соблюдая рисунок и безнадёжно опаздывая в счёт. Однако стоило Васе сказать про вторую линию, как та встрепенулась, попробовала обидеться и выжать слезу, но Лина и тут её опередила. У маленькой манипуляторши не осталось пространства для манёвра, вариантов было всего два: либо уйти на задний план, либо — пришпорить себя и доказать хореографу, что она может танцевать впереди. Переглянувшись с Василиной, девушка тоже спрятала улыбку, в очередной раз удивившись, каким чутьём та угадывает, что именно сказать ребёнку, чтобы встряхнуть. Повторный прогон танца оказался намного удачнее, и Вика успокоилась: теперь Ульяна точно больше не запутается. Присев рядом с Василиной, мельком наблюдая за танцующими девчонками, Вика вполголоса проговорила: — Как ты всегда знаешь, что сказать? Она теперь изо всех сил будет стараться не попасть на второй план. — Вик, честно? Не всегда. Мне чуть проще, на меня их слёзы не действуют, — устало улыбнулась Вася, — я иногда себя бессердечной стервой чувствую. — Да ну, перестань. Мы же не мамы им, чтобы по первому зову бежать вытирать слёзки и нести на блюдечке всё, что они попросят. — Вика поморщилась, глянув на сцену, крикнула: — Вероника, линию держи! Василина невесело усмехнулась: — Ты родителям это сколько уже пытаешься донести? Сплошные претензии то и дело — роль не дали, на задний план задвинули… — заигравший мобильник заставил Лину вздрогнуть от неожиданности. А в следующую секунду её глаза вспыхнули счастливым светом. Вика, понимающе улыбнувшись, отошла к сцене, Лина же, отвечая на звонок, поспешила выйти из зала. — Да, Серёж! Нет, всё хорошо, не волнуйся. У меня репетиция до 18.30, потом домой. Зачем? Я сама доберусь, — сощурив один глаз, Лина убрала трубку от уха, прикрыла ладонью динамик, иначе возмущённый голос Майского, излагающий своё видение ситуации, стал бы слышен на весь коридор. Чуть вздохнув, Василина заговорила снова: — Ладно, как скажешь. Заедешь, так заедешь. Да не спорю я, не шуми, — Лина расхохоталась, — хорошо, дома и отвечу за базар. Целую нежно. Серёж, ну конечно дождусь, — сбросив вызов, Василина вернулась в зал. Танцоры уступили сцену, пора было начинать репетицию сказки к отчётному концерту. Сегодня Вика согласилась ей помочь с хореографией.***
— Нет, Дашуль! Это немного не то, что я тут хочу увидеть! Вот скажи мне, чего ты боишься? — зайдя в зал, Сергей присел на последний ряд, стараясь не привлекать к себе внимание. Он специально приехал чуть раньше — было интересно глянуть на Василину в работе. Сейчас на сцене шёл разбор эпизода, и юные актёры — и те, что были в нём заняты, и те, что пока были в роли зрителей — не замечали никого. — Да не боюсь я ничего! — девчонка в костюме Бабы Яги присела на ступеньки, вздохнула. — Просто я не понимаю, как это играть. — Чудо моё. Смотри! — Василина поднялась на сцену, накинула на плечи пуховый платок, подошла к котлу, стоящему в центре сцены. Сгорбилась, скрючила пальцы, скорчила гримасу. Мельком глянув в сценарий, обратилась к партнёру по эпизоду, изменив голос на надтреснутый, старческий: — Вот из плесени кисель! Чай, не пробовал досель? Дак испей — и враз забудешь про мирскую карусель! Он на вкус не так хорош, но зато сымает дрожь. Будешь к завтрему здоровый, если только не помрёшь!* — дети хохотали над перевоплощением своего любимого режиссёра, улыбнулся и Сергей. Лина же, вернув шаль Даше, села с ней рядом на ступеньки, чуть приобняла: — Ну? Сложно? — Я так в жизни не смогу, — уныло вздохнула девчушка. — У меня не получится. — Даш, пока ты себя ограничиваешь этими словами — так и будет. А ты попробуй выпустить себя на волю? Это не страшно. Нужен только шаг. Всего лишь один. И мне почему-то кажется, что тебе самой понравится. — Дети, затаив дыхание, слушали Василину, та же продолжила, поправляя парик на актрисе: — Ты сможешь. Я в тебя верю. У тебя такая классная роль — тут можно чудить, как захочешь. Ну что? Готова ещё раз попробовать? — Даша решительно кивнула, и Лина, спустившись вниз, села на свободное место в первом ряду. Эпизод шёл дальше, девочка держалась смелее и явно начала получать удовольствие от злодейской роли, и Василина незаметно выдохнула, успокоилась. После минутного перерыва Вика предложила повторить с артистами танцевальную вариацию, дети же, заметив постороннего в зале, начали отвлекаться. Проследив за их взглядами, Василина увидела Сергея. Кивнув ему, жестом обозначила, что закончит через десять минут, вернувшись к репетиции, сделала замечание невнимательным, попутно разобрала все успехи и ошибки своих подопечных и, глянув на часы, отпустила ребят по домам. Пользуясь неразберихой в зале — артисты шумели, переговаривались, убирали реквизит и костюмы в каморку звукооператора, обнимали Лину на прощание — Сергей подошёл к жене, поцеловал в щёку, легонько коснулся ладонью её волос. — Ты закончила? — Лина ткнулась лбом в его плечо, позволяя себе лёгкое проявление слабости. Так поздно они репетировали нечасто, только когда в другое время была занята сцена, и такие репетиции выматывали больше обычного. — Почти. Нужно их проводить, закрыть зал. Это минут пять. Ты не сказал, куда мы едем. — Поужинаем в Афимолл Сити, ты ж не против? Заодно с мамой тебя познакомлю. — Василина поперхнулась воздухом и закашлялась. Отдышавшись, возмущённо проговорила: — Ты чего раньше-то не предупредил? Я б хоть морально подготовилась, — Лина не на шутку разволновалась, одёрнула любимый пушистый свитер. — Я и не одета для знакомства, да и о подарке не подумала. Сергей только рассмеялся: — Лина, поверь мне, спустя три минуты общения с Ириной Васильевной ты и не вспомнишь, что ты одета как-то не так. А насчёт подарка… Мама любит сладкое. Заедем по пути. Не переживай так, расслабься. — Отвлекая их от разговора, к Василине подошла высокая, стройная девочка лет тринадцати, стильная стрижка и яркие ногти обращали на себя внимание. Чуть тронув Васю за руку, спросила, умоляюще заглядывая ей в глаза: — Лина Андревна, можно я буду Бабу Ягу опять играть? — Василина нахмурилась, моментально став серьёзной и строгой: — Серёж, мы же не опаздываем ещё? Подожди чуток, я сейчас, — и снова обернулась к девочке. — Соня, правила одинаковые для всех. Напомнить, какое из них ты нарушила? — На репетицию не пришла, — стушевавшись под жёстким взглядом, пролепетала та. — Всего на одну? — Лина неумолимо вела свою партию, и Сергей даже поёжился, почувствовав себя провинившимся школьником. Эту сторону характера Василины он тоже ещё не видел. С ним она была мягкой и любящей, иногда упрямой, но не такой вот непримиримой. — Нет… — голос девочки стал ещё тише, она опустила голову. Однако Лину эти покаянные движения не обманули: — А на сколько репетиций ты не пришла? — Лина разговаривала абсолютно ровно и спокойно, от этого слова звучали особенно безжалостно. — Сколько тебя не было? Четыре недели или пять? Что ты сказала мне, когда я тебе звонила? Что ты занята в модельном агентстве. Что наши репетиции никак не вписываются в твой график, и у тебя другие приоритеты. Примерно то же самое, забрав у тебя трубку, мне изложила твоя мама, только менее корректно. Сонечка, это твоё и только твоё право выбирать занятие по душе. Я спокойно к этому отношусь. — Девочка молчала, не поднимая глаз, а Василина продолжила, удивляя Сергея жёсткостью высказываний: — Когда вы приходите сюда заниматься, вы знаете, что дверь открыта в обе стороны. Вы знаете мои требования. Вариантов всего два — либо вы их принимаете, либо нет. Я ценю твоё желание вернуться и снова работать с нами, но Дашу снимать с роли ради тебя я не буду. Это нечестно по отношению к ней. Если ты не передумаешь, я найду, где и в чём тебя занять, чтобы ты всё-таки выступила с нами на отчётном концерте. Передумаешь — ну что ж, это будет снова твой выбор. — Лина Андреевна, ну пожалуйста! — голос Сони сорвался на слёзы, но и это не впечатлило Василину. — Сонь, я всё сказала. В тебе сейчас говорит желание добиться своей цели. Попробуй успокоиться и понять, где и в чём ты ведёшь себя неправильно. Решать тебе, где ты и с кем. — Глотая слёзы, девчонка быстро выбежала из зала, Сергей же, помогая Лине отключить аппаратуру, негромко поинтересовался: — А ты не слишком сурова с ней? Ребёнок всё же, — Василина покачала головой: — Это я ещё мягко. Ты бы слышал, какую отповедь мне её маменька устроила. — Так то маменька — не она, — всё же возразил Майский, в душе понимая, что по большому счёту, Лина права. Она же, вздохнув, подтвердила его догадку: — Серёж, если им дать волю, они развинтятся окончательно. Все они должны быть в равных условиях. И заметь — я никого из них не выгоняю, но и умолять остаться не буду. Пусть выбирают сами. — Гордая ты у меня, — улыбнулся Сергей, преодолевая её сопротивление и, всё же притянув Василину к себе, поцеловал в нос. — Ну что? Поехали знакомиться?***
Ирина Васильевна, поглядывая на часы, присела у фонтана в холле Афимолл Сити, вздохнула. Невысокая, сухонькая, с идеально уложенными светло-русыми волосами без малейших признаков седины — спасибо парикмахеру, с неброским, умело нанесённым макияжем, в строгом брючном костюме и яркой блузкой под пиджаком, выглядела она великолепно. Но, несмотря на всю свою энергичность и активность, она чувствовала, что возраст всё-таки сказывается. Сегодня, после завершающей примерки и подгона платья по фигуре для очередной своей клиентки, поняла, что устала. Однако отложив своё желание поваляться остаток дня с книжкой, она всё же поехала на встречу с сыном. Сергей крайне редко знакомил её со своими девушками, последнюю «серьёзную» звали Лизой, и Ирине Васильевне она показалась немного неискренней, но свои соображения та оставила при себе. Сын был влюблён, и ей не хотелось встревать в его отношения. Не получилось с Лизой, и предательство любимой женщины Сергей тогда очень тяжело переживал. Про ещё одну попытку создать семью и вовсе узнала случайно, от Круглова. Майский тогда почернел, замкнулся, надолго ото всех закрылся, даже от матери. Тревожась и теряясь в догадках, Ирина Васильевна тогда впервые в жизни пошла окольными путями и всё же узнала о трагедии.** Сердце изболелось, а сделать что-то или хотя бы просто словами поддерживать сына не могла - держала образ, что ничего не знает. Сергей же в принципе оставил идею найти любимую женщину, словно закрыл для себя это, запечатал за семью замками. А вот сегодня материнская чуйка подсказывала ждать и настраиваться на сюрприз, но каким он будет — приятным или не очень — эта самая чуйка не говорила. В очередной раз глянув на часы, Ирина Васильевна подняла голову, высматривая Сергея в толпе. — Мам, привет! — появившись совершенно с другой стороны, Сергей быстро поцеловал мать в щёку, потянул за руку порядком смущённую жену. — Вот, знакомься, это моя Василина. — Ирина Васильевна, — с любопытством разглядывая девушку, представилась старшая Майская. — Вася. Или Лина — как удобнее, — вежливо, но несколько натянуто ответила Василина. — Ма, ты прости — всё так внезапно закрутилось. О том, что я тебя на регистрацию не позвал, я вообще только после твоего звонка вспомнил. Меня так по кумполу треснуло, что просто караул, — Сергей сразу перешёл к главной новости. Лина же, не сдержав возмущённого восклицания, покачала головой, а мать в изумлении уставилась на сына. Пауза чуть затянулась, стала неуютной. Ирина Васильевна, пытаясь справиться с удивлением, уточнила: — Серёж, ты ничего не перепутал? Для первоапрельских розыгрышей рановато, — и тут только обратила внимание на обручальные кольца на руках у Лины и Сергея. Присмотревшись внимательнее, заметила ласковое сияние в глазах у обоих, от материнского взгляда не ускользнуло и смущение Василины, и почему-то именно это тронуло Ирину Васильевну до глубины души. — Ну что, дамы? Какие будут пожелания? — Сергей почувствовал лёгкое напряжение и всеми силами старался разрядить обстановку. — Может, в «Шоколадницу» заглянем? — не сговариваясь, женщины кивнули. Сергей, пропуская мать вперёд, обнял Василину за плечи, чуть слышно шепнул: — Не трусь! Всё хорошо. Выбрав столик в уютном уголке, Сергей помог устроиться своим любимым женщинам, изучая меню, невольно начал нервничать сам — вкусы матери он знал очень хорошо, чего не мог сказать о вкусах Василины. Понимал, что выяснять это сейчас, под ироничным прищуром маминых глаз будет очень неуютно. К счастью, и его смущение Ирина Васильевна поняла правильно: — Серёжкин, пойди-ка, посмотри, есть ли мои любимые эклеры. Думаю, Лине они тоже понравятся. Официантов тут отродясь не было, так что — сам, а мы подождём тебя. Давай-давай, не спорь со старшими! — заметив, что сын немного не в своей тарелке, мать поспешила выдать ему важное поручение, тем самым выиграв небольшую паузу с Линой наедине. — Ой! — спохватилась Василина, доставая из пакета коробку конфет «Рафаэлло», — Это Вам. Серёжа сказал — они Вам очень нравятся. Вернувшись к столику с двумя подносами в руках, заставленными сладостями и стаканчиками с кофе, Сергей в полном обалдении наблюдал, как мать и жена хохочут до слёз, а на столе перед ними стоят две абсолютно одинаковые упаковки с конфетами. — Сын, ну как ты мог забыть, что с незнакомыми людьми при встрече я делюсь как раз тем, что нравится мне? — Ирина Васильевна, промокнув салфеткой выступившие от смеха слёзы, укоризненно покачала головой. Выдохнув как можно незаметнее, Майский начал переставлять всё на столик, попутно покаявшись: — Мам, ну ладно, чего ты? Ну да, забыл. Я вообще кроме неё ни о чём думать не могу, — наконец-то усевшись рядом с женой, он поспешил взять её за руку, переплести пальцы со своими. Придя в себя от шока, вызванного новостью о женитьбе сына, Ирина Васильевна с возрастающим любопытством наблюдала за этой парочкой, подперев ладонями подбородок. — Ну, рассказывайте, как вас так угораздило? — её интерес был искренним, Василина поймала себя на том, что в этот раз отношения со свекровью будут совсем другими. Улыбнувшись в ответ, Лина пожала плечами, Сергей же, целуя ей руку, повторил: — Говорю же, мам — накрыло внезапно. Понял, что дурак буду, если отпущу её. — Ой! Да неужто моему сыну приходят в голову такие масштабные мысли? — невольно усмехнувшись, Василина отметила, что умение подкалывать — семейная черта Майских. Однако в этих шпильках любви и тепла было гораздо больше, чем желания посмеяться. — Я так понимаю, про внуков вы тоже только после родов скажете? — Лина снова фыркнула и, окончательно осмелев, заговорила: — Ирина Васильевна, Вы лучше спросите, как он мне предложение сделал, — карие глаза полыхнули весёлыми искрами, встретились с такими же бликами зелёных глаз и взорвали между Линой и Сергеем маленькую шаровую молнию. Сделав честное лицо, Майский уставился в потолок, насмешив обеих женщин. Лина же, отвечая на вопросительный взгляд свекрови, пояснила: — А он не спрашивал. Перед фактом поставил — и всё. — И ты вот так сразу согласилась? Силён! А я вот интересуюсь, вы вообще познакомились когда? — Ирина Васильевна, поглядывая то на Сергея, то на внезапно обретённую взрослую дочь, с удовольствием отметила, что таким спокойным, уверенным в себе и счастливым сына не видела очень давно. — В среду, на прошлой неделе. Я к Татьяне Григорьевне заезжал, а она меня на концерт пригласила. Там и увидел. А на следующий день точно знал, что без неё мне хреново будет. Ну и что, надо было ждать, пока умыкнут у меня моё сокровище? Ага, щас! — Майский не отпускал Васину ладошку, поочерёдно целуя её пальцы, Лина же снова засмущалась. — Сын, да ты просто все рекорды побил! — всплеснула руками Ирина Васильевна, снова расхохотавшись. — Жениться на второй день знакомства… Серёжкин, ты авантюрист, ты в курсе? Лина, ну, а ты его почему не послала? — Не смогла. Он был очень убедителен. Слушай, ты может уже отпустишь меня? Я левой рукой есть не умею, — последнюю фразу Лина адресовала мужу, чем снова вызвала смех у свекрови и ещё один фирменный честный взгляд у Сергея. Обстановка за столиком кофейни стремительно теплела, напряжение исчезло, словно его и не было. А эклеры с заварным кремом и вкуснейший капучино с миндальным сиропом и корицей добавляли удовольствия в это лёгкое общение. Василина перестала смущаться и уже сама, шаловливо улыбаясь, обвила руки Сергея своей косой. — Да, дети… крепко вы оба попали, — Ирина Васильевна ласково улыбнулась сыну и невестке. — Не попали, мам. Совпали. Так вышло, — повернувшись к Лине, Сергей поцеловал её, уже совершенно не стесняясь матери. — Ох, Лина, сочувствую я тебе… Это ж надо такое чудо чу́дное в мужья заполучить, — в потоке нежности, разлившейся вокруг их столика, Ирине Васильевне казалось, что она и сама вдруг лет пятнадцать невесть где потеряла, так радостно ей было от того, что сын счастлив. — Ты мне девочку не обижай! — притворно нахмурившись, погрозила она Сергею. Мягко поглаживая шелковистую плеть, обвившую его руки, тот только усмехнулся: — Эту девочку? Да никогда. Мам, а про внуков… Мы-таки устроим тебе парочку, ты не против? — Лина, и ведь заметь — тебя он и не спрашивает, — ироничный комментарий вновь вызвал улыбки, Лина же пожала плечами: — Так у него уже есть моё согласие. Мне вообще с ним удивительно легко, ни с кем так не было. — Легко? Вот с ним?! С этим балбесом обычно сложно! — Мама! — Ну, а что? Это же истинная правда, ты же тот ещё балбес. Лина, если тебе с ним легко… Ну ребята, это точно любовь, ни больше, ни меньше, — хоть и подшучивала Ирина Васильевна над сыном с невесткой, а на самом деле была искренне за них рада.***
POV Сергей Майский Я очень доволен был, что мама нашла общий язык с Василинкой. Ну и если уж совсем честно — успокоился. Прям от сердца отлегло. И вечер получился такой… Тёплый и очень весёлый, хотя поначалу небольшой напряг всё-таки был. Пару часов мы провели в «Шоколаднице», поговорили про всякое, единственное — я не стал ей рассказывать про Васино прошлое. Ни к чему ей лишние волнения. Отвезли потом матушку на Старый Арбат, невзирая на её протесты, что она сама доберётся, попутно зашли к Лине — ей понадобилось нарядное концертное платье, а уже когда возвращались домой, позвонил Петрович. — Серёг, ты дома? Я могу заехать ненадолго? — прикрыв динамик, я неслышно спросил у Василины: — Малыш, Петрович заедет, ты не против, — она отрицательно качнула головой, и я проговорил в трубку: — Заезжай, Коль. Мы минут через пять будем. Мы подъехали, я расплатился с таксистом, Лина же, подойдя к фэсовскому внедорожнику, уже приветствовала Круглова. Поднялись к нам, и Лина, пока Петрович в ванной был и потом на кухню с пакетом ушёл, покупки выкладывать, тихонько поманила меня в комнату: — Серёж, я быстренько приготовлю что-нибудь? Коля голодный, наверно, да и тебя эклерами не проймёшь. Прижимая её к себе, я поцеловал Василину в макушку, приглаживая вечно электризующиеся прядки у её лица, присмотрелся повнимательнее, покачал головой: — Нет, мышка, тебе на сегодня хватит. Вон, глаза красные и вид уставший. Давай ты отдыхать пойдёшь, а мы там сами ужин сообразим. — И вы не обидитесь, что я хозяйка так себе? — господи, девчонка она совсем! Вон как глазки засияли, когда поняла, что ей можно расслабиться. Что ж за монстр был этот её… Криволапов? Будто и не заботился о ней вообще, иначе почему она так реагирует? Я не выдержал, припал к её губам, потом к шее, зашептал ей прямо в ухо: — Ты сейчас пойдёшь в душик, потом залезешь в свою любимую пижамку — и будешь отдыхать. А мы уже сами разберёмся. Большие дяденьки вроде. — Серёг, я там хозяйничать без спроса начал, как бы Вася не расстроилась, — Круглов появился в проёме арки, и я с неохотой отпустил Василинку. Эх, не успел ей сказку нашептать, ну да ладно. Чмокнув жену в нос и придав ей лёгкое ускорение в сторону ванной, ушёл на кухню. Окинув взглядом стол, малость прифигел: — Коль, ты роту солдат кормить собрался? — Да брось ты, Серёг. Мы вон и свадьбу твою толком не отметили. По чуть-чуть? — и он достал небольшую бутылку коньяка. Ох, странный он сегодня был, ей-богу, странный. Я забрал у него бутылку, свинтил пробку, разлил по рюмкам, вопросительно глянул на друга, прищурился. Всё-таки, мы очень давно знакомы, понял я, что у него неприятность какая-то. — Петрович, ты… — но он не дал мне закончить вопрос. — Нашли её, Серёг. — Кого? — я капитально не врубался. — Невесту мою, — и Круглов одним глотком осушил рюмку.*** Машинально проглотив коньяк следом за ним, я не почувствовал ни вкуса, ни градусов, налил ещё, ожидая продолжения рассказа. — Помнишь Захаркина и ту историю, что тебе Галя тогда рассказала? К счастью, остались нормальные отношения с прежними коллегами, пусть и не со всеми, времени много прошло… Специально не искал никто, сам понимаешь, своих дел хватает. В общем, нашли тело в одном из старых коллекторов, взяли ДНК, сравнили — всё совпало. Я как узнал, что это она, решил Захаркина навестить и поговорить с ним. Откровенно так, по душам. Не успел, — Круглов мрачно усмехнулся. — Погиб он, буквально пару месяцев назад. В ДТП разбился, пьяный. Ты извини, что я это всё это на тебя обрушил… Просто больше поделиться не с кем. Гале я такое рассказать не могу, а ты вроде бы в курсе был. Решил заехать, помянуть, — мы выпили ещё по одной, не чокаясь, и тут меня как чёрт под руку толкнул: — Гале? Что-то ты темнишь, дружище. — Ты всё правильно понял. Самое противное — от осознания хреновой тучи потерянных лет тошно становится. Штамп этот в паспорте… Единственный способ оказался её принципы малость подвинуть. — Окончательно обалдев от свалившейся на меня информации, я потянулся за бутылкой. — Погоди, Коль… ты хочешь сказать — вас расписали? Как? Когда? — Султанов лично хлопотал в Министерстве и выше. Разрешили, учитывая заслуги перед Отечеством, — горькая ирония в голосе Круглова не давала мне покоя: — Слушай, ты вроде и не рад как будто? Давай за вас с Галей. Всё хорошо у вас теперь будет, — короткий звук динькнувших друг о друга рюмок слегка сбил напряжение, я же вдруг забеспокоился: — Так, стоп, Петрович! Ты сейчас на бровях домой попрёшься? Хорош! — Дежурит она сегодня. А мне без неё белый свет не мил, особенно сейчас. Ладно, Серёг. Извини. Поеду я. — Чуть покачнувшись, Круглов поднялся со стула, я же посадил его обратно. — Да щас, ага! Кто тебя за руль в таком виде пустит?! — набрав номер, я вызвал такси, а Петрович, на глазах пьянея, пробормотал: — Рад я, Серёга, просто счастлив. Тебе вот только чуток завидую. Ты, в отличие от нас, времени терять не стал. Спасибо, что выслушал. Лину береги, — и, хлопнув меня по плечу, он заторопился уйти. Проводив Петровича, я присел на широкий подоконник в кухне, открыл окно, закурил и задумался, наблюдая, как он садится в такси. Да, неожиданное развитие событий получила давняя история. И с женитьбой на Гале он меня здорово удивил. Чёрт его знает почему, но чувства были смешанные. С одной стороны — за близких друзей я искренне рад был, а с другой — досада брала, что они столько лет потеряли в угоду инструкциям и надуманной гордости. Ветер задувал холодный, и, выбросив сигарету, я поспешил в душ — греться. Вернувшись в спальню, пару минут смотрел на сладко спящую Лину, потом нырнул под одеяло. Прижал её к себе покрепче, укутал потеплее нас обоих, и уже засыпая, подумал, что никому и никогда не позволю отнять у меня моё кареглазое чудо.