***
— Серёж, расчёску мою не видел? — В ванной вроде. Вась, где мобильник?! — Майский, прыгая по комнате на одной ноге, натягивал одновременно джинсы и рубашку. Чертыхнулся, выронив удостоверение, быстро стянул волосы в хвост. — Не знаю, его ты выключал!! Под матрасом глянь! — Василина в отчаянных попытках собраться на работу металась по квартире, уворачиваясь от не менее скоростного в сборах мужа. — Серёж, а завтрак? Я мигом! — Да какой завтрак, Вась? — неразборчиво, через зубную щётку за щекой, возмутился Сергей, чуть посторонился, пропуская Лину к умывальнику. — Мне Рогозина башку свернёт за опоздание! — А на труп сама поедет? Сомневаюсь! — фыркнула Василина, поймав в зеркале грозный взгляд. — Давай шустрее! — рыкнул Сергей. — Мне ещё тебя завезти нужно. — Я на метро… — Женщина, не спорь со мной, когда я зол! — Сергей не дал ей договорить, прибавив громкость, скомандовал: — В машине жди! Я сам закрою! — всучив ей в руки сумочку и, накинув плащ на плечи, вытолкал за дверь, едва Лина успела обуться. — На метро она… Ага, щасс! — Не бухти! — с лестницы этажом ниже звонко отозвалась Василина. Ехали молча. Невыспавшийся и резко проснувшийся Майский хмурился, пытаясь настроиться на рабочий день и явно непростой разговор с начальством, однако без утреннего кофе это получалось плохо. Опаздывать Сергей страшно не любил, объяснять причину опоздания тоже. Вчера сам предложил Лине не включать будильник на её смартфоне — мол, хватит одного, всё равно обоим рано вставать. Предложил — сам же из её рук мобильный забрал, чтоб не отвлекалась на всякую ерунду, и у самого же сил не было от неё оторваться, отпустить даже ненадолго, ну, а в итоге — вот это: «Ещё минуточку поспим и встаём» превратилось в пару часов. Опаздывали оба. Но если у Лины с утра занятий не было, то Сергей-то как раз должен был предстать пред грозные очи руководства. — Зря ты меня остановил, так бы ещё мой будильник сработал, — вздохнула Василина, сочувственно поглядывая на Сергея. Тот покосился на жену и только хмыкнул, нервно забарабанил пальцами по рулю, затормозив на очередном светофоре. А те сегодня словно сговорились — переключались на красный, проскочить не удалось ни один. Майский нервничал и злился: хоть и относилась Рогозина несколько снисходительно к своим подчинённым, строжилась чаще всего так, для порядка, но Сергей никогда не наглел. И случайности, вроде сегодняшней, портили настроение. Понимая его нервозность, Василина снова предложила: — Серёж, высади меня у метро, а? Ну что я, сама несколько станций не доеду? — Вась! — от перебора негативных эмоций с утра Сергей повысил голос. — Не зли меня, я и так злой. — Серёж, ну как-то же я добиралась, пока тебя со мной не было? — Ты работала рядом с домом. Я сказал же — отвезу! Нефиг шариться одной. — А, ну да, кругом маньяки, — не сдержала усмешку Василина. — Вот что такого страшного в том, чтобы добраться самой? Ты бы уже на работе был, ну или где-то рядом. — Вася!! Не обсуждается это, поняла? И закрыли тему! — снова рыкнул Майский, заворачивая во двор школы. Замолчав на мгновение, Лина отстегнула ремень безопасности и вдруг звонко расхохоталась и, погладив Сергея по руке, с весёлым изумлением в голосе, спросила: — Серёж? Мы что, ругаемся что ли? — Тот ошарашенно глянул на неё, нахмурился, пытаясь понять, о чём она, и расхохотался тоже: — Ну да. Ворчим, как будто двадцать лет женаты, — притянув Василину к себе, коротко поцеловал в губы, шутливо дёрнул её за косу. — Беги! Вечером, если не успею сам, вызови такси, ладно? — Серёж… — Так! Разговорчики в строю! — Ой, всё! — Лина скорчила смешную рожицу, захлопнув дверцу, помахала на прощание и взлетела на школьное крыльцо. За оставшиеся до занятий полчаса нужно было успеть очень много. В том числе, как-то объяснить директору, почему она сегодня опоздала.***
— Коллеги, у меня всё, — привычная фраза Рогозиной дала понять, что утренняя пятиминутка закончена, можно расходиться по рабочим местам. — А где Майский? — Едет, в пробке застрял, — усмехнулся Круглов, первым встав из-за стола в переговорной. — Да знаем мы эти пробки! — вальяжно откинувшись на спинку офисного стула, иронично заметил Котов. — В дверях спальни не разошлись. — Костя!! — два возмущённых голоса слились в один, Рогозина и Антонова синхронно качнули головами, не одобряя шутку. — А что «Костя»? Не я же в пробке застрял! — буркнул Котов, поднимаясь и задвигая за собой кресло. — Пошляк! — фыркнула Белая, хлопнув Котова блокнотиком по спине. — Идите работать, товарищ капитан! — Товарищ капитан, с вами — хоть на край света! — перехватив Танину ладошку, Костя задержал в руке её тонкие пальцы. — Зачем в такую даль? — прищурилась Татьяна, аккуратно освобождаясь от захвата. — Лаборатория гораздо ближе. — Приглашаешь? — от явной провокации Белая чуть смутилась, но отозвалась моментально, дерзко глянув снизу вверх: — Рекомендую. — Ну хоть не в морг, и на том спасибо. А может, более интересные варианты рассмотрим? Я знаю парочку… — добавив бархата в голос, Котов перегородил проход, взявшись рукой за косяк, наклонился к самому уху девушки. — Слушайте, хватит уже! — возмутилась Рогозина, останавливая взаимный обмен любезностями. — Устроили балаган! Заняться нечем? Отчёты в порядок приведите! — воспользовавшись моментом, Таня шустро нырнула Косте под руку, выскочила в коридор и уже там, обернувшись, показала язык. — Галина Николаевна! — посторонившись, Котов пропустил в переговорную молоденькую лаборантку, по привычке изучив пристальным взглядом с головы до ног и обратно. — К вам там какой-то Криволапов рвётся, говорит, у него срочное дело. — Кто? — искренне изумился Круглов, переглянувшись с Рогозиной. — Погоди, Коль. Костя, отчёт жду! Рвётся, говоришь? Леночка, проводи его ко мне в кабинет. Я подойду сейчас. Не просто же так он про нас вспомнил. — Галь, давай я с ним побеседую? — предложил Петрович, пропуская Рогозину вперёд. — Думаю, я сама справлюсь, — улыбнулась Галина, поправив мужу воротничок рубашки. — Очень любопытно, на самом деле. — Вот и мне любопытно, — усмехнулся в усы Круглов.***
— Здравствуйте, Максим Николаевич. Присаживайтесь. Я вас внимательно слушаю. — Стремительным шагом Рогозина зашла в свой кабинет, пригласила нерешительно переминающегося у двери Криволапова. Заняв своё рабочее место, отодвинула ежедневник и вопросительно взглянула на собеседника. — Галина Николаевна, вы должны мне помочь! — поёрзав на стуле, Макс крутил в руках мобильник. — Интересная постановка вопроса, — как бы вскользь заметила Рогозина. — А поподробнее и без лишнего пафоса? — Мою семью ограбили! Вот здесь список всего, что пропало, а сделал это ухажёр моей матери, Аполлон Ильич Какава. Тут его адрес и телефон. И заявление, вот, пожалуйста, — с этими словами Криволапов достал из внутреннего кармана несколько сложенных вчетверо тетрадных листов, протянул Рогозиной. Та, скрывая усмешку, опустила взгляд на исписанные крупным почерком страницы, бегло их просмотрела. — Всё это любопытно, конечно. Но при чём тут ФЭС? — Эээ… Не понял… а преступление кто раскрывать будет? Это ваша работа, вы за неё зарплату получаете! — моментально разозлился мужчина. — Видите ли, Максим Николаевич… Каждая структура должна заниматься своим делом. Так вот, ФЭС не расследует квартирные кражи. У нас в производстве только тяжкие или особо тяжкие преступления. — В смысле? — опешил Макс. Ему даже в голову не приходило, что он обращается не по адресу, отказа он не ожидал, и теперь чувствовал себя прескверно. Сердце ухнуло в пятки, засыпав холодными льдинками с головы до ног, надежда вернуть деньги стала призрачно-недосягаемой. — Да в прямом, Максим Николаевич, — устало вздохнула Рогозина, наконец-то подняв на него пристальный, изучающий взгляд. — Кто-то пострадал? Умер? Похищен, и у вас требуют выкуп? Нет? Ну и отлично. Обратитесь с вашим заявлением в РОВД. Там его примут и возможно, даже найдут вора. — Но вы не можете мне отказать! — ещё на что-то надеясь, выдавил Криволапов. — Отчего же? Я ведь вам только что объяснила — это не наш профиль. Советую не терять времени. Любое преступление лучше раскрывать по горячим следам. — Рогозина подписала пропуск и встала, давая понять, что разговор окончен. — Да вы… Да я… Я вашему начальству жаловаться буду, — Максим поднялся тоже, неуклюже качнувшись, сам понял, насколько нелепо и жалко выглядит сейчас, и разозлился ещё больше. — Не хотите помогать? Тогда будете разгребать жалобы. — Ну что ж, попробуйте. Это ваше право. Не думаю, что у вас что-то получится, но не в моих правилах отговаривать от принятых решений. — Впрочем, — Рогозина прищурилась, мгновение помолчала, затем кивнула Криволапову, — кое-что я могу для вас сделать. Идёмте со мной.***
Утро в ФЭС выдалось на удивление спокойным, не нужно было никуда нестись, сломя голову, и сотрудники, пользуясь затишьем, приводили в порядок документы. Бумажную часть работы люто ненавидели все, но и избежать её не удавалось никому. Костя Котов никак не мог найти себе место, где можно было бы сосредоточиться на отчёте. В переговорную то и дело кто-то заходил, а по большому счёту, операм больше деваться было некуда — ну разве что в буфет или в допросную, но эти варианты Костя отмёл сразу. Тишина лаборатории — вот что ему сейчас было нужно, к тому же — он знал, что Таня Белая там сегодня одна, вряд ли будет против его присутствия. Остановившись на пороге, Котов помедлил мгновение, потом, накинув халат, тихо подошёл ближе. Татьяна, увлечённо изучающая какую-то таблицу, не сразу заметила гостя и вздрогнула, когда Костя, присмотревшись, прочитал с монитора: — «Сравнительные характеристики основных видов стрелкового вооружения Красной Армии и иностранных образцов периода Великой Отечественной войны». — Константин Сергеевич, вас мама в детстве не учила, что подкрадываться к девушке — не лучший способ обратить на себя внимание? — развернувшись на стуле, Татьяна прожигала Котова гневным взглядом снизу вверх. — Извини. Не хотел тебя пугать, — лёгким движением Костя убрал ей за ухо прядь волос, отчего Таня снова вздрогнула. — Тань, тебе это зачем? Ты про оружие всё лучше любого профессора знаешь. — Не хотел он… Ну-ну… Чего ж тогда от двери ничего не сказал? — проигнорировав вопрос, разворчалась Белая. Возвращаясь к своей таблице, Таня решила ни за что не вестись ни на какие провокации склонившегося над ней мужчины. А тот словно испытывал её на прочность: — Танюш, — возле самого уха, в своей любимой манере, вкрадчиво начал Котов, положив ладони ей на плечи. — Мне отчёт закончить нужно, а в переговорной сегодня проходной двор. Можно, я у тебя тут в тишине устроюсь? — Кость, а нельзя вот без этих твоих штучек?! — вспылила Татьяна, резко сбрасывая его руки. Слегка опешив, Котов выпрямился, заговорил нормально: — Танюш, ты чего? Я тебя обидел чем-то? Чего злишься-то? — Ты никогда не задумывался, как собеседник реагирует на твою привычку разговаривать вот так, за спиной, настолько близко? — снова крутнувшись на стуле, вопрошала Таня, не отводя возмущённого взгляда. — Точнее — собеседница. Потому что с мужиками ты так не делаешь! — Тань, так я ж за другую команду играю, я ж нормальный! — кажется, Костя был искренен в своём изумлении. Ему в общении с женщинами очень нравилось слегка провоцировать их, но никто из его собеседниц не резал правду-матку в глаза. Кто-то просто отходил чуть дальше, кто-то делал вид, что ничего не происходит, и вкрадчивый полушёпот возле уха — это так, ерунда, и ни на какие рефлексы не действует. Кто-то начинал ехидничать, а кто-то и поддавался обаянию. И только Татьяна сердилась и фыркала. Костя же продолжал поддразнивать её — реакция девушки его забавляла, хоть он и не понимал, почему Таня реагирует именно так. Внезапно его осенило: ей не всё равно, и она до смерти боится, что он это поймёт. А раз так — самое время переходить в активное наступление. Костя чуть заметно улыбнулся: если он симпатичен Татьяне, у неё нет ни малейшего шанса устоять. Таня же его улыбку истолковала по-своему: — Тебе смешно, а я живая! — почти выкрикнула девушка и, вдруг всхлипнув, резко отвернулась, закрыла лицо ладонями. — Таня! — в лабораторию, надевая халат, зашла Галина Николаевна, из-за её плеча выглядывал Криволапов, пытаясь разглядеть обстановку. — Найди, пожалуйста, РОВД, куда гражданин может обратиться с заявлением о краже. — Адрес скажите, — пряча взгляд, Белая уставилась в монитор. — И халат накиньте, — раздосадованный появлением начальства, буркнул Котов, прищурился, изучая посетителя. — Танечка, гражданин Криволапов живёт на Профсоюзной 34, корпус 1, — усмехнулась Рогозина. — Помнишь, он у нас свидетелем по делу об убийстве Кристины Камардиной проходил? — Минутку, — Татьяна ввела запрос, мельком взглянула на Макса. Значит, вот он какой — бывший муж Василины Майской. Отправив фрагмент карты с адресом и телефонами на печать, Белая протянула руку к принтеру, взяла ещё тёплый лист, украдкой рассматривая Криволапова. — Вот. Возьмите, пожалуйста. — Это всё, чем мы можем вам помочь, — пожала плечами Галина Николаевна и, кивнув своим сотрудникам, вышла, на ходу отвечая на телефонный звонок. Кривая ухмылка исказила лицо Максима, он проводил Рогозину взглядом, потом медленно смял распечатку, кинул бумажный комок на стол Татьяне, пренебрежительно процедил: — Сам разберусь как-нибудь. — Подними! — негромко выдохнул Котов, пока ещё сдерживая внезапно вспыхнувшую ярость. — Чего? Да пошёл ты!! Указывать он мне будет! — Я сказал — подними. Выход там, — на сей раз угрожающие интонации в голосе Кости были настолько очевидны, что Криволапов вздрогнул, схватил скомканный лист и попятился к двери. — Халат!!! — грозный окрик заставил вздрогнуть снова, неуклюже сняв халат, Макс кинул его на вешалку, не сразу попал. Разозлившись, тоже рыкнул: — Уроды! Пожалеете ещё! — Максим вдруг сорвался на фальцет, и Костя с Таней, переглянувшись, расхохотались. Помолчав, Котов поинтересовался: — Это что за тип? — Это, Кость, бывший муж Василины, — вытерев выступившие от смеха слёзы, Татьяна кликнула мышкой, снова открывая свою таблицу, начала отмечать строчки цветом. — Майской, что ли? — уточнил Котов, присаживаясь на кресло сбоку от стола, так, чтобы видеть лицо девушки. — А ты знаешь ещё одну Василину? — Белая не отрывалась от монитора, но Костя готов был поклясться — она ухитряется быстро поглядывать на него из-под ресниц. — Да ладно! Тань, ну что общего может быть у такой женщины с этим клоуном? Я понимаю — Серёга, но это? — искренне недоумевал Котов, решив, что Татьяна его разводит. — Ну знаешь, Костенька, полюбила дебила — и тебя не спросила! Всякое бывает… — Это ты в мой огород камушек? — нахмурился Котов. — Товарищ капитан, у вас мания величия, — фыркнула Белая. Костя, вдруг поднявшись, склонился к ней совсем близко, упёрся руками в стол и спинку стула, по обе стороны от неё, напрочь отрезая любые пути к отступлению. Татьяна замолчала, испуганно хлопая глазами. — Танечка, мы не договорили с тобой. Почему ты на меня так реагируешь, поясни? — вполголоса задал вопрос Котов, вновь переходя на бархатный, завораживающий тембр, а в самой глубине карих глаз разгорался опасный огонь, и отблески его действовали на Таню подобно гипнозу. Околдовывали, будили инстинкты, тянули за собой, в омут. — Котов, ты такой дурак! — вдруг подавшись вперёд, возле самых его губ прошептала Татьяна и, закрыв глаза, сама качнулась навстречу ласковому, тёплому прикосновению. От неожиданности замерли оба, спустя мгновение отстранились, выдохнули. — Танюш… Поехали вечером ко мне? — Костя, чуть улыбаясь, слегка коснулся ладонью её щеки, заправил за ухо прядь волос. — А если я против? — пытаясь скрыть замешательство, Татьяна вновь опустила взгляд. Не ожидала сама от себя, что мимолётный поцелуй её настолько взволнует. — А ты против? — и снова, так искушающе близко губы, прикосновение которых только что разрушило вдребезги привычную картину мира, и снова Таня бессознательно подаётся вперёд, ловя дыхание губами. Выждав краткий миг, Костя снова целует её, но на сей раз уже не сдерживая закипевшую в крови страсть. Ту, которую уже невозможно унять. — Я… Нет… Не знаю… — окончательно растерявшись, отвечала Таня между поцелуями. — Костя… Подожди, пожалуйста! Ты играешь нечестно. Я не могу думать, совсем! — Я не играю, Тань! — подняв девушку с крутящегося стула, Костя прижал её к себе. — Кость… пожалуйста… — чуть отстранившись, Таня попыталась вывернуться из крепких рук, но у неё это не получилось. — Тань, да я устал круги нарезать вокруг да около! Я не знаю уже, как к тебе подойти. Ну хочешь, я по всем правилам ухаживать начну? Цветы, кино, кафе — всё, что захочешь! Только перестань от меня шарахаться и рычать на меня! — взяв за плечи, слегка встряхнул её Котов. — Костя, ты мне нравишься, но твоё предложение… Оно звучит, как одноразовое, — мягко убрав его ладони, Таня шагнула назад. — Не хочу больше быть одной из многих. Устала. От дерьма в моей жизни. От того, что используют. Я ничего не хочу, Костя! Прости, но ты… Ты же бабник, Кость. Тебе спортивный интерес важнее. Объект — Татьяна Белая, цель — уложить в койку. А я живая, Кость! — Ты меня с Майским не перепутала? — возмутился Котов, тоже отступая на шаг. — Очень смешно! — скептически усмехнулась Белая. — Да какие шутки, Тань? Я с ума схожу, когда ты на меня вот так смотришь! — скрыть волнение Костя не смог, глаза, казалось, потемнели ещё больше. — Костя, а как понять, что ты говоришь всерьёз, а не потому, что так нужно сказать, чтоб я поверила и поехала с тобой? Научи меня это понимать? Знаешь, сколько красивых и убедительных слов я слышала? — Ты даже мысли не допускаешь, что всё иначе? Ну… Насильно мил не будешь, — Костя отвёл взгляд, ссутулился, отворачиваясь от Белой — ей даже почудилось, что он стал ниже ростом. В абсолютной тишине Таня словно услышала, как рвётся связывающая их ниточка — оказывается, она была, да только оба к ней настолько привыкли, что даже не замечали. Привыкли к тёплому, спокойному общению, к взаимным шуточкам и иронии, и вот теперь Тане казалось, что если сейчас он уйдёт — то ничего этого между ними больше не будет. Останется только холодная вежливость, и ничего кроме неё. И в этот же самый момент до неё вдруг дошло, что она не хочет, чтобы всё закончилось вот так. Не верит, боится верить — и всё же… — Костя! — Таня бросилась следом, споткнувшись о выехавшее на середину кресло, не удержала равновесие, шлёпнулась на пол. — Не уходи, пожалуйста! Резко обернувшись на грохот, Котов кинулся к Белой, одним движением поднял её и упавшее кресло, усадил, опустился рядом. — Сильно ударилась? Тань? Где болит? Не молчи! А то к Вале пойдём, вместе. Я ж на руках отнесу, если что… — Не надо к Вале, — морщась, Таня потирала ушибленное колено и вдруг расхохоталась. — Котов, ну только ты можешь девушку на свидание в морг пригласить! — Что? — непонимающе глянул на неё Котов. — Тань, хорош прикалываться! Так, всё. Пойдём на ручки. Пусть Валя посмотрит и скажет, что с тобой всё в порядке. — С этими словами Костя подхватил девушку на руки, игнорируя её весьма вялое сопротивление. — Костя! Да я тебе сама говорю — со мной всё в порядке! Поставь меня уже! — сквозь смех и возмущение Таня понимала: она сдаётся. Пропала. И сейчас меньше всего хочет, чтобы Костя её отпустил. Куда угодно — в морг, к нему, к чёрту на рога — неважно, лишь бы с ним. Лишь бы чувствовать тепло его рук. Обняв его за шею, Таня тихонько спросила: — А у тебя дома еда есть? Вечером по-любому голодные будем. Кость, ну отпусти уже. Любопытных глаз немерено. — У тебя жалюзи закрыты, — отмер Костя, сражённый наповал её последней фразой. — Таня… Ты… серьёзно? — вместо ответа Таня легко коснулась губами его губ. Спустя мгновение прошептала: — Если ты серьёзно, то и я тоже. Давай попробуем. Вдруг это наш с тобой шанс?***
Выскочив из лаборатории, Максим оглянулся в поисках урны, не нашёл, тихо выматерившись, затолкал в карман смятую распечатку с картой и адресом. — Козлы! Я вам ещё устрою! — желание хоть каким-то образом отыграться заставило оглянуться вокруг в поиске объекта для разрушения, но коридоры были пусты. Ни скамеек, ни стульев. В бессильной злобе саданув кулаком по стене, Максим поморщился: не помогло — злость не проходила. Вновь достал лист, изрядно пострадавший от его эмоций, расправил, присмотрелся, хмыкнул — адрес РОВД был хорошо ему известен, поскольку паспорт он получал именно там. — А то я без вас не знал, где это! Тоже мне, ФЭС! Одни понты. А толку ноль! — возмущаясь вполголоса, Криволапов направился к выходу. Путь до ресепшен показался бесконечным — изначально свернул не туда, пришлось возвращаться. Тёмные стены раздражали, от люминесцентных ламп, отражающихся в глянцевой плитке пола и во всех стеклянных поверхностях, болели глаза, и кружилась голова. Бросив пропуск на стойку, Макс буркнул: — До свиданья, — сделав ещё несколько шагов по коридору, потянул на себя входную дверь. В этот же самый момент кто-то с другой стороны придал створке нешуточное ускорение. От удара Максим пошатнулся и чуть не упал, а в ФЭС ворвался Майский, на ходу надевая форменную жилетку и невольно сбив Криволапова с ног. — Псих! Смотри, куда прёшь! — заорал тот, поднимаясь. — Какого хрена ты здесь делаешь?! — не остался в долгу Сергей, сверля Макса яростным взглядом. — Не твоё собачье дело! — взвился Максим ещё сильнее. Заметив логотип «ФЭС» на кармане жилетки, презрительно бросил: — Ваша грёбаная контора вконец охамела, оборотни! — Ты мне ещё поговори в таком тоне — на пятнадцать суток упрячу, — отработанным движением Сергей заломил ему руку за спину и, открыв захлопнувшуюся было дверь, вытолкал Криволапова на лестничную площадку. — Пошёл вон, придурок! И скажи спасибо, что легко отделался! — Ещё посмотрим, кто из нас придурок! Ты точно легко не отделаешься, — бормотал Криволапов, спускаясь по ступенькам и заметно прихрамывая. К желанию отыграться на всей ФЭС — жалобами или любыми другими неприятностями — добавилась мечта отомстить и Майскому лично. Как и за что — Максим ещё не мог внятно сформулировать. Но точно знал — он это обязательно придумает.