***
Аккуратно держа пальцами за край тоненькую палочку теста на беременность, Василина разглядывала две отчётливо проступившие красные полоски и никак не могла сообразить, что же делать дальше. Наконец, выдохнула, сосчитала до десяти и, отыскав телефон, набрала номер. — Мария Валерьевна, доброе утро! Да, это Майская. У вас есть сегодня «окошко»? Во сколько? Нет, ничего не случилось. Просто… у меня, кажется, ребёнок будет. Хочу узнать наверняка. Только срок очень маленький. Задержка несколько дней всего. Тест… положительный. Все три. Спасибо, я приеду. Прервав звонок, Лина отложила смартфон на стиральную машинку и присела на край ванной, сжав ладонями виски. Глянула на себя в зеркало, нервно рассмеялась: — «Кажется»! Хоть креститься начинай, ей-богу, — зажмурилась, тряхнув головой. Никак не могла поверить. — Ладно. Съездим к Маше, и убедимся, да или нет. И на работу не опоздаю даже. Да, Фунтик? — обратилась она к заглянувшему в приоткрытую дверь, коту. Тот тихонечко мявкнул и бесшумно исчез, Василина же ещё пару минут собиралась с мыслями. Сейчас она, пожалуй, даже слегка жалела, что не рассказала Сергею о возможной беременности. То ли сглазить побоялась, то ли что, а в итоге пара дней, оставшихся от их совместного отпуска, превратились в пытку. Лина изо всех сил держала себя в руках, контролируя перепады настроения, плюс — она совершенно уже не могла скрывать что-то от мужа. Особенно сложно стало после того, как женщина впервые углядела заветные полоски. Очень тянуло поделиться радостью с любимым мужчиной, тем более — ждали и хотели оба. Но Василина затаилась, стараясь только, чтобы Сергей по её поведению ни о чём не догадался. А вот сейчас ей чертовски не хватало его поддержки. Лина схватилась было за телефон, но упрямство оказалось сильнее, к тому же — ей хотелось обрадовать не возможностью, а наверняка свершившимся фактом. Поэтому она снова подмигнула своему отражению в зеркале — на сей раз в прихожей — и бросила гаджет в сумочку, поправила тонкий ремешок на плече. В конце концов, уже очень скоро она будет знать точно.***
— Машенька, спасибо вам огромное! — Василина взялась за ручку двери, помедлила на пороге, ещё раз поблагодарив врача. — Да мне-то за что? — рассмеялась девушка, тряхнув кудряшками. — Себе и мужу спасибо говорите, это у вас всё получилось. Надеюсь, доверите вести беременность? — Конечно! — даже удивилась Василина. — А как иначе-то? — Ну, всякое бывает, на самом деле. — Нет уж, Мария Валерьевна, — улыбнулась Лина, — вам от меня так быстро не избавиться. Будете контролировать процесс. — Непременно. Мужу не хотите сообщить? — Не по телефону, хочу обрадовать глаза в глаза, — чуть смутилась Лина, лёгкая виноватость не давала покоя, но сказать Сергею о ребёнке она собиралась вечером, дома. — Ну хорошо, смотрите сами. Рекомендации я вам все выдала, а вообще — слушайте организм. Обычно он знает, чего ему нужно. Через пару недель жду вас на приём. Если будут вопросы, в любое время звоните. — Спасибо, — ещё раз повторила Василина, закрывая за собой дверь кабинета. Спустилась к выходу, сняла бахилы, рассеянно попрощалась с девушкой в регистратуре. Выйдя на крылечко, вдруг остановилась. Прижала ладонь к животу, прислушиваясь к ощущениям. — Три недели… значит, ты с нами и на море съездила, — негромко проговорила женщина и тихонько рассмеялась: — Шустрая! Точно в папу.***
Несмотря на ранний час, Арбат постепенно оживал. Для него не было выходных — ну, разве что понедельник приводил сюда чуть меньше людей, чем обычно, и если у этой улицы был свой Хранитель — в этот день недели он явно отдыхал чуть больше. А Хранитель такой наверняка был — чем же ещё можно было объяснить неповторимую, совершенно уникальную атмосферу этого места? Во всяком случае, Василина была уверена, что некое мифическое существо, какой-нибудь Уличный фей — озорной мальчишка Арбатик — наводил там порядок по ночам, зажигал фонари, проверял, закрыты ли плотно двери и обязательно посыпал улицу волшебной пыльцой (именно из-за этой пыльцы тот, кто хоть раз побывал на Старом Арбате, стремился вернуться туда снова). А по понедельникам бросал найденную монетку в кофейный автомат у двери в кафе, никем не замеченный, садился на скамейку и, потягивая ароматный напиток из бумажного стаканчика, наблюдал… Наблюдала и Василина, не спеша шагая по плиткам — кирпичикам. Подмечала, как открывались сувенирные лавки, одна за одной, где-то в стороне начала негромкий напев гитара, молоденькая девчонка выставила на скамейку образцы портретов, развернула огромный пенал с карандашами, прислонила складной стульчик. Подмигнула Лине, кивнув ей на рисунки. Улыбнувшись, та качнула головой, тронула пальцем запястье, мол, извините, некогда. Свернув в переулок, ведущий к школе, Василина вдруг замерла: «Теремок» снова манил запахом горячих блинчиков, и её желудок отреагировал голодным спазмом и громким урчанием. Женщина рассмеялась, погладив ладонью живот: — Кто-то такой маленький, а уже командует вовсю. Хорошо, я тебя поняла. Перекусим. Тем более, время позволяет.***
Устроившись на лавочке напротив блинной, Максим изо всех сил старался не заснуть. Сказывалась длительная и бесполезная слежка — занятие муторное и утомительное. Арбат Криволапов не любил: улица казалась ему чересчур оживлённой, а творческие тусовки и концерты — слишком громкими и вычурными, он не понимал и не пытался понять музыкантов, выступающих здесь. Возникала ассоциация с подземным переходом на Профсоюзной, где подвыпивший мужичок мучил древнюю, полуживую гармошку, или какой-то парень в чёрных очках играл на саксофоне. И следом же накрывало раздражение — подобную «самодеятельность» Макс не переносил, разницу в качестве исполнения не улавливал и ворчал на Василину, если та останавливалась послушать саксофониста и бросала ему монетку. Макс поморщился. Воспоминания о Василине накатывали всегда некстати и всегда очень болезненно отдавались в сердце, вызывая противоречивые эмоции. Сейчас, спустя много лет, он всё-таки начал понимать, что в разрыве их виноват сам — зря мать слушал. Та отчего-то сразу невзлюбила невестку, то и дело докладывала Максу о её недостатках. Зудела и зудела. Вот и начал он срываться на жену, злясь, что она никак не может договориться с его матерью. «Ну, кулаками-то ты сам махать начал, мать тут не при делах!» — откуда-то взявшийся ехидный голос ввинтился в сознание, разрушив привычный поиск виноватого. Моментально разболелась голова — Макс зажмурился от острого спазма, а когда он снова открыл глаза, то чуть не выронил жестяную банку с энергетиком: по Арбату шла Василина. В первый момент перехватило дыхание: хороша! Светлая вся, лёгкая — она будто не шла вовсе, то ли плыла, то ли летела, не касаясь асфальта, яркие крылья тонкого палантина трепетали на ветру, солнечные лучи золотом подсветили волосы… А в следующую минуту Макс подскочил: Василина, помедлив чуток, зашла в кафе, и упускать такой случай было нельзя.***
Лина облюбовала маленький столик в уголке у окна, тут же, как по волшебству, перед ней возникла девчонка в форменном фартучке. Смешно наморщив нос, склонила голову набок, улыбнулась всеми своими веснушками, протянула меню: — Здравствуйте, Василина! Что-то давненько вы к нам не заглядывали? Вам как — угоститься или пообедать посерьёзнее? Рекомендую блинчик с тёртой земляникой в любом случае попробовать. Или с вишнёвым вареньем. — Здравствуйте, Даша. Блинчик — это обязательно. Только можно еще сырный крем-суп и облепиховый чай? — улыбнулась в ответ Василина, возвращая папку, даже не заглянув в неё. Даша хитро прищурилась, кивнула, тоже не прикасаясь к блокнотику, обе тихонько рассмеялись, словно заговорщицы. — Пять минут, и всё будет готово, — официантка ушла, ещё раз кивнув. Через стекло Криволапов наблюдал за Василиной. Вот ей принесли заказ, вот она что-то сказала девочке с подносом, помогая ей выставить всё на столик, и обе рассмеялись. Снова остро кольнуло где-то около сердца: эта женщина могла быть с ним, если бы мать не вмешивалась столь активно в его жизнь. Про свои грехи Макс предпочитал не вспоминать, в очередной раз найдя виноватого в собственных бедах. Выждав у окна, пока Лина уберёт в сторону тарелки и нальет чай из чайника в белоснежную чашку, Криволапов резко дёрнул дверь на себя и направился к ней. Отодвинув стул, присел напротив, через кривую усмешку выдавил: — Привет! — и замер, ожидая реакции. Вздрогнув, Василина подняла голову и тут же устало вздохнула: — Опять ты? Чего тебе надо? — Поговорить. — Как же ты не поймёшь до сих пор? Мне с тобой не о чем разговаривать. — Ошибаешься, — зло прищурился Макс. Он всегда злился, когда чувствовал, что его не воспринимают всерьёз. — На сей раз есть о чём. Ты должна мне помочь. — Я ничего тебе не должна. Пожалуйста, оставь меня в покое, — Василине не хотелось ни ругаться, ни что-то объяснять, настроение было безмятежным и светлым, все мысли сейчас у неё были только о том, как она вечером встретит Сергея дома и расскажет ему о беременности. Но и видеть лишний раз Криволапова не хотелось тоже, и она попросила, довольно мирно: — Перестань меня преследовать, живи уже своей жизнью, пожалуйста. — Своей жизнью, говоришь? Я и жил своей жизнью, пока ты в ней опять не появилась! — моментально завёлся тот. — А, так это я шантажировала твою жену фотографиями, это я приходила к тебе домой, на работу и это я сейчас не даю тебе спокойно пообедать? — Василина всё-таки рассмеялась. — Максим, у тебя очень интересная логика. Этак я скоро стану виновата в том, что у вас воду отключили. Или в том, что на твоей ветке в метро народу много. Ты не там ищешь, не я причина твоих неудач. Не злись. Съешь лучше блинчик, помогает, правда, — Василина поднялась, пытаясь свернуть разговор, оглянулась, ища взглядом официантку, но та была занята и не видела. — А мне это с некоторых пор не по карману, — ехидно возразил Криволапов, вместе со стулом отодвигаясь так, чтобы перегородить Василине проход. — Тебя уволили, или молодая жена много требует? — поинтересовалась Василина, снова присаживаясь за столик. — Да тебе-то какая разница?! — вспылил Макс. — Если ты ещё не поняла — меня ограбили. Украли огромную сумму денег у меня, мамины фамильные ценности и её заначку спёрли. И я хочу, чтобы твой муж нашёл того, кто это сделал. Я тебе даже имя вора скажу — с возможностями ФЭС найти его — плёвое дело. — Макс, слушай… я понимаю твои эмоции, но помочь ничем не могу, — Лина допила чай, достав из сумочки помаду и зеркальце, поправила макияж. Почти доброжелательно глянув на бывшего мужа, пожала плечами. — Не занимается ФЭС кражами, тебе прямая дорога в РОВД по месту жительства. — Да как же вы достали! — несмотря на спокойные интонации Василины, Максим злился всё сильнее. Ещё и из-за того, что она не давала ему повода заорать и что-нибудь тут разбить — эмоции требовали выхода. — Сначала эта тупая выдра-полковник, потом твой муж, теперь ты! Какого хрена вы все говорите, куда мне идти и ни черта не делаете сами?! — голос он всё-таки повысил, и Лина вздрогнула. Захотелось уйти отсюда как можно быстрее. — Не шуми, — поморщившись, попросила она. — Возможно, потому что это правильный вариант? — Вася, а если бы у тебя что-то украли, твой Сергей тоже послал бы тебя в РОВД по месту жительства? — вдруг полюбопытствовал Макс. — Именно туда он бы меня и послал, — улыбнулась женщина. — Возможно, порекомендовал бы, к кому обратиться. Скорее всего, писать заявление поехал бы вместе со мной. Но в ФЭС дело о краже не взяли бы точно, несмотря на родственные связи. Макс, они серьёзные преступления расследуют. — То есть, тринадцать тонн баксов, мамины двести штук деревянными и вся её ювелирка — это несерьёзно? — Серьёзно. Для тебя, — подчеркнула Лина, чуть вытянулась, высматривая девочку, которая принесла ей заказ. — Для ФЭС нет. Максим, закроем тему. Ещё раз прошу — оставь меня в покое. Я не смогу тебе помочь. Ни в чём. Маме — здоровья крепкого, ну и сам не хворай. Всё. Уходи. — Василина прищурилась, и Максим понял — если он сейчас не уберётся, женщина позовёт на помощь охрану. Только поэтому он встал из-за столика, отступил за колонну. Слишком много времени он потратил на то, чтобы дождаться встречи с бывшей женой — и что теперь? Уходить, не достигнув цели? Максим в спешке оглянулся. Василина, не обращая на него больше никакого внимания, ответила на телефонный звонок. Явно говорила с мужем, потому что глаза её засветились тем особенным светом, по которому можно было безошибочно узнать любящую женщину. Вот она закончила разговор и обернулась, кивком подзывая официантку. Та уже торопилась к ней, держа в руках мобильный терминал оплаты. Криволапов понял, что у него несколько минут на импровизацию. Сама Василина с ним никуда не пойдёт, а ему было до одури важно, чтобы дело о краже взяли в ФЭС. И только личная заинтересованность кого-нибудь из сотрудников способна сдвинуть с мёртвой точки решение их начальницы. В голове молнией мелькнула мысль, которая уже не раз его посещала: если украсть жену майора Майского, это как раз и заставит того работать в нужном Максу направлении. Если честно, Макс всегда посмеивался над американскими боевиками, когда там кого-то похищали, угрожая ненастоящим оружием, а вот сейчас он понял, что его единственный шанс — та самая, не отданная приятелю зажигалка в виде пистолета. Ещё раз оглянувшись, Максим выждал момент, когда девочка, приняв оплату заказа, отойдёт от столика. Василина, убрав банковскую карту в сумочку, встала, накинула палантин на плечи, собираясь уходить. Заглушив остатки сомнений, мужчина достал из кармана зажигалку, весьма недурно выполненную под ПМ и, подойдя к Лине со спины, ткнул ей под рёбра, второй рукой сжал её локоть и негромко произнёс: — Выходишь со мной, мило улыбаясь, и не шумишь. Сделаешь всё, как я скажу — останешься жива. Василина оцепенела, телефон выскользнул из ослабевших пальцев, нырнул на стул, под свисающую со стола скатерть. Поднять его женщина уже не смогла. Испугалась. Настолько, что стало трудно дышать. Накрыло с головой чем-то холодным и липким, забирая волю к сопротивлению. Умом Лина понимала, что если поднимет шум, то, скорее всего, ей помогут, но где гарантия, что Макс не психанёт и не выстрелит? С трудом удерживая неестественную улыбку, женщина кивнула, и Криволапов подтолкнул её к выходу. — Иди! И без глупостей, ты меня поняла? — прошипел он, придерживая дверь. Оглянувшись, демонстративно громко попрощался с персоналом. Крыло Лининого палантина съехало на его руки, и со стороны всё выглядело так, будто двое старых знакомых, встретившись случайно, решили продолжить общение в другом месте. Соскучились, поскольку выходили почти обнявшись. Никто и не понял истинного состояния женщины, неловко покачнувшейся на негнущихся от ужаса ногах.***
— Серёг, не отвлекаю? — выворачивая на Кутузовский, Майский тихо ругнулся. Об умении Тихонова звонить в самый неожиданный момент в ФЭС уже анекдоты сочиняли. — Домой еду, Вань. Ты чего хотел? Говори шустрее, меня Лина ждёт! — Серый, я как раз про Лину… Её телефон сейчас не дома. — Майский резко заторомозил, успев прижаться к обочине. — Давай конкретнее, Вань! — «Теремок», на Арбате. — Тихонов, ты спятил?! Решил сообщить, что моя жена блинчиков зашла поесть после работы? — рыкнул Сергей, снова поворачивая ключ зажигания. — Серёг, её телефон там с часу дня примерно, и до школы не дошёл. И ещё… — Я тебя сам прибью, ей-Богу!! Какого чёрта тянешь? — Телефон Криволапова был там же в это же время. Потом уехал, а телефон Лины остался. И до сих пор там, никуда не перемещался, — скороговоркой выпалил Иван, приготовившись выслушать от Майского поток ненормативной лексики, однако смартфон ответил короткими гудками. Резко рванув машину с места, Сергей попросту сбросил звонок.