***
— Так и знал, что ты здесь, — усмехнулся Тим от дверного проёма, и Дэмиен повернул в его сторону голову. — Холодно, — буркнул он. Юноша ютился в одной из многих гостиных особняка, устроившись с ногами на диване перед потрескивающим камином. Несоразмерно огромный плед, которым он укрывался, свитер — очевидно, принадлежащий Тиму — и мягкий оранжевый свет от огня делали обстановку и самого Дэмиена в тысячу раз уютнее. Словно прочитав его мысли, юноша приглашающе приподнял край одеяла. — Сказали бы мне утром, что все улягутся спать так рано, я бы ни за что не поверил, — пробормотал Тим, забираясь к нему в тёплый кокон, — а ведь ещё трех ночи нет. Дэмиен со смешком выдохнул и сплёл их пальцы, откинувшись старшему на плечо, и тот тихонько поцеловал его в макушку и поплотнее поправил одеяло. — Почему не спишь? — тихо спросил он чуть погодя, прерывая монотонный треск камина хриплым полушёпотом. Дэмиен завозился у него на груди. — Ты выглядел очень уставшим, когда все расходились. — Просто отвык от шума и суеты, — пробормотал юноша, — к тому же, тебя своровал отец. Не уверен что мог бы спокойно спать, зная, что вы пытаетесь работать, когда Альфред совершенно однозначно это запретил. Тим тихо засмеялся. — Мы даже не успели попытаться. Бэткомпьютер просто отказался включаться, а потом нас нашел Дик. Дэмиен фыркнул. Он помолчал пару секунд и сжал их переплетенные пальцы. — К тому же, — пробормотал он, — это, всё-таки, Рождество. Тим над его головой с улыбкой выдохнул, и по нежности в этом звуке юноша почувствовал, что подтекст был понят. Старший повернулся так, что Дэмиен оказался прижат к нему плотнее, и свободной рукой обвил за талию. Под одеялом что-то зашуршало и небольшим весом легло юноше на живот, прямо под рукой Тима. — Тим? — Мы не обменялись подарками, — шепнул парень, — я знаю, что ещё успеем, но я все равно успел захватить перед выходом это, так что… Он снова зашуршал, расцепляя их руки и доставая плотный, крафтовый конверт; контраст между изящной подписью на нём и запечатывающей его наклейкой с мемом полностью характеризовал Тима; Дэмиен повернулся к нему. — Я даже не подумал о том, чтобы взять что-то с собой, — пробормотал он. — Все в порядке, — мягко прервал его Тим, — я просто очень хотел, чтобы ты увидел это, если честно, так что… всё нормально, Дэми. Я буду рад, если тебе понравится. Юноша чуть улыбнулся, выпутывая конверт из чужих пальцев и осторожно отклеивая наклейку; внутри толстой стопкой, бережно проложенные тонким картоном, лежали фотографии. Дэмиен вытащил их — и, конечно же, там были они вдвоём с Тимом, с Диком и Джеем, с Касс и Стеф, с отцом и Альфредом — памятные моменты этого года и самое начало того — на одной из первых фотографий они все вместе играли в настольную игру; следующая — Альфред, что-то готовящий, рядом с ним сам Дэмиен; потом они с Тимом, в их квартире на годовщину; сладко спящие Титус и Альфред верхом на старшем — в тот же день, если Дэмиен помнил правильно; около-официальная портретная фотография с отцом, следующая — она же, но не официальная совсем. Влезший в кадр и приставивший им рога Дик, одинаково наигранно-кислые выражения лиц Дэмиена и отца. Он не обращал внимания на прокладывающие фотографии листы, откладывая их в стремлении увидеть следующее фото, пока один из них не выскользнул из его пальцев, и он не зацепился взглядом на надпись на нем — и понял, что это были маленькие, от руки на обороте подписанные почерком Тима карточки. Он перевернул ещё одну, проверяя наличие подписи и там, и старший у него под боком завозился. — Я наткнулся на идею где-то в интернете, — шепнул он, — это что-то вроде купонов на самые разные действия. Я подумал, что это может быть ещё одной нашей небольшой традицией, если подойдет. Мне нравится создавать их с тобой, — добавил он совсем едва слышно, и Дэмиен повернулся к нему, ощущая, как сладко свернулись в животе тепло и трепет. — Мне тоже, — ответил он, обмякая, и теплая улыбка на чужих губах не заставила себя ждать. Угол для поцелуя был неидеальным — но Дэмиен не думал жаловаться. Им потребовалась ещё пара минут, прежде чем юноша вернулся к карточкам в своей руке. — Я оставил несколько пустых на твой вкус, — усмехнулся Тим, расслабившись. Его ладонь легко скользила по боку Дэмиена вверх и вниз. — Ты знаешь, я не особо фантазийный, так что, — он неловко повел плечами, — там довольно стандартные вещи, но, может, со временем мы придумаем что-то своё. — Я ценю это, — пробормотал Дэмиен, вновь откинувшись на чужое плечо, и перебирая карточки и фотографии. Что бы Тим ни говорил, и по тем и по другим было хорошо видно, что старший отлично его знал: на снимках было не так много самого Дэмиена, как могло бы быть, зная его любимого и его коллекцию фотографий, потому что Дэмиен и не хотел фотографий с самим собой; если он и был там, то с дорогими его сердцу людьми или с животными. К тому же, были фото самого Тима, не смотря на то что он тоже не любил мелькать на фотографиях, в одиночку или вообще, и юноша ценил, что старший для него всё-таки их сделал. Кроме того, купоны, что Тим вручил ему, пестрили не только стандартными предложениями и идеями — он заметил несколько с внеплановыми свиданиями, ужинами и домашней рутиной — но и подходящими конкретно им: перехват патруля на свои плечи, отмазывание перед отцом, освобождение от гала-ужинов, и — совсем много — официальное разрешение на отрывание Тима от работы. Дэмиен обернулся на старшего. Тот безуспешно попытался скрыть ухмылку. — Ну не мог же я не, правильно? — Это буквально лучшее, что ты мог придумать, возлюбленный, — серьезно откликнулся юноша, и лукаво усмехнулся тоже. — Но если ты думаешь, что я буду милосерден по части их использования… — Не растрать их в первый же месяц, — засмеялся Тим, — но я учту это на будущее. — Не положишь в следующий раз? — Придумаю что-нибудь с водяным знаком, чтобы ты не смог их несанкционированно размножить, — старший улыбнулся ярче. — У тебя на лице всё написано.***
Отгремевшее Рождество оставило их праздновать Новый год — но они оба не спали до полуночи не из-за празднества вовсе, а потому что, конечно же, именно тридцать первого всем неспокойным душам одновременно пришло в голову устроить беспорядки на улицах города, ограбить магазины и учинить перестрелку рядом с запруженной гражданскими улицей. — Нет покоя ни праведным, ни грешным. — Где мы в этом списке? Дэмиен устало вздохнул и почти раздражённо передернул плечами. Щепотка просыпавшегося мимо ковша какао на кухонной стойке щекотала ему нервы, но сил убрать её не было. Тим заметил его взгляд и ладонью стряхнул порошок в раковину, и поцеловал юношу в шею. — Сядь, — предложил он тихо, едва оторвав губы от кожи так, что их движение было и щекотно, и приятно одновременно, — я займусь этим. Дэмиен откинул голову на его плечо и потёрся затылком в благодарность, и отодвинулся — и тепло тела Тима, так уютно обвившее его, пропало. Вместо этого он устроился на стуле, взглядом упершись в подоконник. На нём — дань Рождественскому и Новогоднему декору: пряничный домик из кондитерской на углу, подаренные Кассандрой ещё в прошлый год свечи, расцветкой больше напоминавшие леденцы, горсть грецких орехов и брошенная Тимом для атмосферы гирлянда. У домика, он только увидел, не хватало трубы. — Это Титус добрался до печенья или ты? — Я, — засмеялся Тим, помешивая какао, — ещё утром. Если посмотришь на него с другой стороны, то оконных ставней там тоже уже нет. Дэмиен фыркнул, даже не собираясь проверять — потому что отсутствие ставней он уже заметил. В обед. Когда полез их сколупнуть. Пришлось вместо этого довольствоваться куском забора. Композиция теперь, когда он рассмотрел её, выглядела почему-то незаконченной, и не в отсутствии трубы даже было дело; возможно его разум просто от усталости предавал его, но что-то щекотало на подкорке, что-то, что он не мог ухватить. Робин помучился этим ещё с минуту, пока, наконец, не сдался и не перевёл взгляд на Тима снова. Парень мурлыкал себе что-то новогоднее под нос, стоя у плиты; футболка сбилась на его плече, съехала, приоткрыв часть застарелого шрама и полузаживший отпечаток зубов. У Дэмиена в голове щёлкнуло. Он поднялся, неловко лодыжкой зацепив стул и громыхнув им, и Тим дёрнулся в его сторону, взволнованно протянув руку, словно пытаясь его подхватить. — Все в порядке, — пробормотал юноша, сжимая его пальцы, — я сейчас. Они были в конце весны в старом поместье Дрейков — Тим все не мог решить что делать с этим домом и стоило ли его, наконец, продать, после стольких лет заброшенности — и разбирали остатки вещей и памятных безделушек, которые лежали в коробках ещё со смерти Джанет. Некоторые, вероятно, даже раньше. Там были новогодние украшения, никому уже ненужные и забытые, и среди них была дорогая сердцу Тима вещь, которую он забыл тогда забрать — и без того было слишком много хлама, с которым предстояло разобраться; но Дэмиен помнил. Всё также завернутый в бумагу Щелкунчик терпеливо лежал в его ящике с пастелью. Он устроил его там после просушки — игрушка была старой, и краска порядочно облупилась к тому моменту, как попала в его руки, так что он его подкрасил и обновил лак — и забыл, потому как ни на пастель, ни на Рождество с Новым годом в целом в последствии у него ещё долго не было времени. Тим уже разлил по кружкам горячее какао и ждал его, судя по звуку, дожёвывая ещё один кусок пряничного домика. На беззвучное ощущение вошедшего Дэмиена, он повернулся в его сторону. — Я забыл тебе вернуть это, — пробормотал младший, подходя ближе; парень заглянул в мятую бумагу в его руках и глаза его удивленно расширились. — Я позволил себе немного поправить изъяны, которые нанесло ему время, — добавил он, перекладывая Щелкунчика в чужую ладонь, — но я ничего не менял. — Ты помнил о нём? — хрипло спросил Тим, держа игрушку, словно большую драгоценность. — Я… я и сам забыл уже. Ты его тогда — ещё весной? — Да, — тихо ответил Дэмиен, скользя ладонью чужим по взъерошенным от душа волосам. — Ты сказал что это семейное, и я подумал, что было бы неправильно оставить его так далеко от тебя. Тим прикрыл глаза и уткнулся юноше в живот, свободной рукой подтащив его ближе к себе, другой все ещё сжимая Щелкунчика. — Спасибо, — пробормотал он чуть помолчав. Его ладонь сжала бедро юноши крепче. — Я даже не… я забыл о нем. Я думал, он остался на чердаке и решил, что нет смысла возвращаться за одной игрушкой. Вау, — он беспомощно, коротко рассмеялся, и потёрся щекой о свитер Дэмиена, и поднял на него взгляд. — Спасибо, хабиби. Юноша ответил ему улыбкой и мягко обвил ладонями лицо, ласково проводя большими пальцами под глазами, едва задевая ресницы. Влаги не было, но он всё равно чувствовал учащенное сердцебиение — и Тим улыбнулся тоже, привставая и обхватывая свободной ладонью его лицо. Поцелуй вышел чуть солоновато-сладким от какао, мягким; Дэмиен довольно прикрыл глаза. На периферии, до того, как сомкнулись его ресницы, он успел заметить как меняется на кухонных электронных часах пятьдесят девять на ноль-ноль.