Много замыслов в сердце человека, но состоится только определенное Господом.
— Ты должен вспомнить. — Ничего я тебе не должен! Я… Я не могу вспомнить! — взъелся мой непреклонный собеседник, приподнимая свой и без того высокий голос с лёгкой хрипотцой. — Всё… Либо я пропускаю этот момент и иду дальше, либо я вообще прекращаю весь этот идиотский рассказ. Здесь мне пришлось помолчать пару мгновений, чтобы дать ему успокоиться. Любое лишнее слово в такой ситуации могло стать для меня последним. Конечно, я свято надеялся, что он никогда и ни за что вновь не дойдёт до грубой силы, но где-то в глубине души я ужасно этого боялся. Его взгляд выглядел просто отвратительно устрашающим, и мне стало как-то не по себе от всего этого разговора. Тем временем Кеннет протяжно выдохнул и тяжело опустил свои широкие грузные плечи. — Ты сам пообещал мне, что расскажешь всё от начала и до конца без каких-либо белых пятен, — медленно и тихо проговорил я, как можно спокойнее, чтобы не спугнуть его. — Ты же держишь свои обещания. — Не обязан, — снова огрызнулся Кеннет. — Держу, потому что честь дороже. А знаешь, что мне ещё более дорого, чем и без того умершая где-то в канаве эта самая честь? Моя ментальная целостность… Ах, да, она же тоже померла. Почему я должен сейчас тут распинаться и в деталях описывать события, которые… Которые принесли мне боли больше, чем все остальные взятые вместе моменты? Я не оправдал своих собственных слов, я всё ещё слабый и глупый идиот. Я обнял сам себя за плечи. Ладони внезапно похолодели, ожоги странно заболели. Это что там за история-то такая, что он отказывается о ней говорить? Я всё никак не мог успокоиться после рассказа о произошедшем на острове. Есть ли что-то страшнее этого? — Кеннет, ты рассказал мне о произошедшем в Храме, о неудачном побеге из Танепаси, о стычке с Нимбусом, об Эрнесте… А теперь просто замолк, — я покачал головой. — Тебе нужно выговориться, пойми. Нельзя так долго держать всё в себе, даже если это твой Священный обет. Он зажмурился и закрыл лицо руками. Нужно было дать ему немного времени. — Если я и расскажу… То расскажу не всё. Я не помню той ночи. Это лишь обрывок моих воспоминаний…***
Ночь Троелуния народ встретил с распростёртыми объятиями. Над землями Тайфаламити в воздух поднялись сотни маленьких бумажных фонариков, которые вместе со светлячками, кружащими вокруг снежинок, быстро устремились прямо к небу, к воссоединившимся на одну единственную ночь спутниками, что собой олицетворяли короны трёх Мечей — любимых сыновей Создателя, Богов, наблюдавших за всеми магами Вселенной со своего Пантеона. Только в этот день, двенадцатого декабря, они собираются за одним большим столом, чтобы почтить память своего гениального Отца, что впал в долгий анабиоз из-за недостатка сил. Создатель истратил весь свой магический заряд, создав миллионы уникальных существ и измерений по всей Вселенной, даровал нам жизнь и наделил чувствами, чтобы мы сумели увидеть и услышать этот удивительный мир. Сегодня дата была ещё более важной, чем в прошлые года — мало того, что день записывался в календаре как 12.12, так ещё в Деройсити шёл две тысячи двенадцатый год, превращая простую строчку в волшебное 12.12.12. Это был единственный шанс увидеть подобное в этом тысячелетии, и маги вместе с Богами возлагали огромные надежды на эту незабываемую ночь. Мир должен был наконец прийти к согласию с Божественным порядком, а маги пожать руки и вдохнуть полной грудью чистый воздух, в котором больше не будет витать металлический аромат свежей крови. Баланс вернётся в Деройсити, и сила наконец наполнит ослабевшее тело Создателя, чтобы тот смог вернуться к своим детям. Где-то высоко за облаками, на самом Пантеоне, Тысячеглазый Бог Надежды наконец зажёг свою корону, и её удивительный розоватый свет слился с остальными двумя. Восхождение Астратота на небеса Деройсити сопровождалось затяжным моментом молчания, и все маги загадывали желание под именем Сияющей Надежды, надеясь, что Бог заметит их. Но то был самый добрый из всех Мечей, и он покорно приглядывал за каждым живым существом во Вселенной — такова была его расплата за свои всевидящие глаза и безграничное знание о мироздании. Старший из братьев же, Бог Тысячи Ветров, благословлял лишь сильнейших мира сего на долгий и удачный жизненный путь, но эгоистично игнорировал слабаков, нежных и глупых — всю серую массу, нелюбимую Пантеоном. Он говорил, что не все достойны силы, не все достойны жизни, и нельзя так просто хвататься за каждого жалкого мага, каким бы хорошим тот ни был. Бог Тысячелетнего Пламени, средний из Мечей, всегда нашёптывал что-то на ухо всему Деройсити, сидел на плече и вёл вперёд, призывая не отпускать обиды и всегда добиваться своего, очищать жизнь от неприятных тебе личностей, идти до конца и расправляться с неправыми. Божество даровало магам огонь правосудия, из которого позже родились и мисфиты — маги, достойные его мстительной силы. И вместе три Меча написали Божественный порядок, постоянно наполняя его нитями жизней новых магов на местах имён погибших, зачёркнутых рукой Божества. Сотканные из чистой энергии хранители все рождались под Священным обетом, что был дан много тысяч лет их предками, поклявшимися несмотря ни на что сохранять баланс во Вселенной и защищать Деройсити — жемчужину мироздания, венец творений Создателя. В Божественном порядке расписана жизнь каждого живого существа до малейших деталей, и изменить судьбу никто уж точно не мог. Перейти Порядок — нагрубить Пантеону, Мечам, Создателю. Но были те, чьи имена так и не появились в священном писании, или же их симфония жизни так и не была дописана. В основном такие были простыми приземлёнными существами, не магами, на которых не распространялся Священный обет. Это была та самая презираемая Богом Тысячи Ветров серая масса, и ему не было интересно писать их судьбы. «Да умрут они от немощности своей под гнётом черноты небес, да за лишний блеск во тьме порвут друг друга на части, испепелит их огонь твой, о дорогой Брат, — обращался могущественный Бог к младшему. — И смысла нет в их нитях жизни. Да воля моя есть — использовать их ради тетивы лука моего, аль просто разорвать и сплести из них одеяние Отца». Два брата разливали вино по бокалам и высоко приподнимали их, прежде чем опустошить их до последней капли. Только третий, самый младший Меч был печален, недовольно разглядывая свой фужер. «Доколе будем мы так жестоки к подопечным нашим малым? Отец создал их с такой же любовью, что и остальных, да должны же мы быть милосердны к ним, прямо как к сильнейшим магам. Не хотите раз вы руку свою приложить вновь к Божественному порядку, так сделаю это я, Надежда мира сего, оставшаяся после вашего чревоугодия и упования на магию, братья мои! Я допишу строки жизни жалких людей, что недавно стали всё чаще взывать к нашему лику, и дарую им силу мечтать». Остальные Мечи не были довольны поведением брата, но наказывать его за это не стали. Всё же, он мыслил совершенно по-другому и желал хорошего миру — разве не это было самое высшее чувство Божественности? Так и принялся Тысячеглазый Бог Надежды дописывать Божественный порядок, вознося низших существ прямо к магам, даруя им шанс воссиять прямо над Деройсити. В итоге его перо коснулось одного очень интересного молодого человека — эксцентричного, распутного и амбициозного наследника богатого рода, который был готов бросить вызов собственной жизни. Бог настолько удивился этому, что не заметил, как случайно капнул чернилами прямо на бумагу, и чёрные полосы растеклись по всему тексту, что вершил судьбу этой семьи. Оставлять так лист ни за что было нельзя, иначе все эти бедные люди могли просто упасть в забытье, поэтому Бог тут же принялся исправлять ситуацию. «Ах, погибнешь ты, удивительный авантюрист, столь глупою смертью, и жалко будет мне. Родится из слезы моей и духа твоего наследник рода оного, и продолжит путь твой прямо в Бездну, чтобы достигнуть дна её сокровищ ради, но будет тот силён настолько, и заберёт его к себе Братец мой. Не будет счастья в жизни его — будет один с мыслями своими да авантюрами, глупыми амбициями, и вновь провал мой… Что же мне делать?» Бог был так взволнован написанием истории этого рода, боясь за жизни бедных невинных людей, что не заметил, как дрогнула его рука, пока он писал имя ещё одного ребёнка. Он случайно смазал чернила, и дальше текст стал совершенно неразборчивым. Здесь-то Бог и испугался: «Нет возможности исправить ошибку, нет возможности стереть написанное на страницах Божественного порядка… Я сглупил, мне нужно всё исправить… Дитя сойдёт с пути из-за меня, он перечеркнёт имена Богов — я же приведу его к Богам, к Божественному. Я приведу его к себе». Перо опустилось, Бог поставил точку и перелистнул страницу. «Братья не должны узнать… Братья не должны узнать, что кто-то сумел перейти Божественный порядок. Аль Братец Фантазм заинтересуется такой силой?» Руками Мечей были написаны все наши судьбы — моя, твоя, Кеннета, Хранителей Покоя и остальных. Для каждого из нас они выбрали уникальный сценарий жизни, и изменить его, к сожалению, просто так нельзя. На то была воля Создателя, написанная в его завещании сыновьям, и они привыкли прислушиваться к Отцу. Несмотря на всю их Божественность и безграничную мудрость, даже Боги могут совершать ошибки, как ты уже могла понять. В любом случае, если это случилось, то даже жизнь самих Мечей уже была написана Создателем. Интересно, а кто написал его жизнь? А кто написал судьбу прародителя Отца?.. Это бесконечная цепь, и вряд ли мы сможем дать однозначный ответ. Было ли вообще что-нибудь во Вселенной до Создателя? Кеннет говорит, что нет, но разные теории всё-таки гуляют в Деройсити… Причём эти легенды такие же громкие, как и церковное песнопение в ночь Троелуния. Как видишь, даже в Тайфаламити, где распространено язычество и вера в Духов Всевышних, этот праздник очень ожидаем и почитаем. Мурны верили, что сейчас наконец закончится эта идиотская война между Древом и Уэйзи Матакатифу, которая длилась уже почти два года. Конечно, в прошлые ночи Троелуния был такой же эффект, но сегодня у всех было гораздо больше надежд, ведь дата была единственная в своём роде. Даже Мечам было ужасно интересно посмотреть на всё происходящее, что говорить о простых жителях. Как уже было сказано ранее, Хранители Покоя и Миротворцы отправили на переговоры со стороной Сапсана одного Кеннета по просьбе Эрнеста. Никто так и не понял, почему Жрец решил оставить брата наедине со своей проблемой, а не пошёл сам, но, видимо, у него всё было давным-давно схвачено. Эрнест всегда был на десять шагов впереди, активно пользуясь своим острым умом и невообразимыми лидерскими качествами, и ребята не стали в нём особо сомневаться. Жрец был уверен, что Кеннет сделает всё правильно. Интересно, разнились ли понятия «правильно» у самого Хилла-старшего и всех остальных? Лидер Хранителей Покоя старался держать невозмутимое лицо и спокойный тон голоса, но с каждой минутой это становилось всё сложнее, а сама ситуация всё противнее. Пряча руки под столом, Кеннет незаметно ото всех сжимал кулаки и бил себя по коленям, вслушиваясь в каждое слово стороны Сапсана. Как и ребята, они тоже несколько изменили свои условия и требования, но цель оставалась та же самая — добиться капитуляции либо Хранителей Покоя, либо Уэйзи Матакатифу. Ни один из этих вариантов не был хорош для Кеннета, поэтому он пытался придумать что-нибудь новое, чтобы провести назойливого Вильяма и противного Санто, которые постоянно его перебивали. Сапсан, как обычно, просто молчал, показывая, какой он на самом деле глупый правитель, не способный даже постоять за себя. Мурн просто скинул всю грязную работу на чужих дипломатов, знавших, как надавить на Хиллов, а сам отсиживался и ждал победы. Кеннета это просто вымораживало: настоящий лидер должен был быть готов сражаться рядом со своим народом, а не сидеть в стороне и смотреть, как все разрывают друг другу глотки. «Да даже Винсент был бы лучше на должности Шамана, чем этот тип непонятно откуда, — вздохнул про себя парень, смотря куда-то в сторону. Вильям тем временем продолжал говорить что-то про безопасность Анталы и восстания на окраине. — Ой, да пошли вы все…» — Если Вы так хотите защитить свою дорогую Анталу, что Вы делаете здесь? — Кеннет закатил глаза, точнее, только один. — Я не могу поверить, что Верховен просто так отдал фиолетовый камень в руки Шамана, зная, что у него самого в королевстве происходят восстания. Парень был целиком и полностью уверен, что Пастор не отдавал камень Вильяму, а кеатл его просто украл. Иначе почему Верховен послал Паскаля и Искра на поиски Хранителей Покоя с камнем? — Знаете, хочу осветить одну ситуацию. Какое-то время Хранители Покоя находились на территории… Верхней деревни кеатлов в Деройсити, там, где хранится обычно фиолетовый камень. Этой деревней управляет Паскаль, эм… Паскаль Лонгфедер, — здесь Кеннет замялся, ведь только сейчас вспомнил, что Хранитель был дядей Винсента. — Затем мы оттуда ушли — камень всё ещё находился в Храме. Спустя месяц или около того за нами вдруг прилетели Паскаль и Искр, сам Спаситель, Генерал всей армии Анталы, спрашивая, не украли ли мы камень. Они также упомянули, что послал их сам Верховен, значит, Пастор не знал, где находится камень. Мы его так и не нашли… Понимаете? Как Верховен мог отдать камень, которым на тот момент не владел?! Здесь сторона Сапсана ужасно взъелась и начала закидывать Кеннета странными аргументами, которые он даже уже не слушал. Он прекрасно понимал, что своё мнение уже не изменит, да и всё сказанное Вильямом было откровенной ложью. Паскаль ни разу даже не говорил о каком-то очень известном дипломате, которому разрешено трогать кристалл. Да даже Винсент, кажется, по статусу был выше, чем его брат. — А реформа налогов в Тайфаламити была незаконной… — вновь и вновь проговаривал Кеннет. — У вас в Кодексе чётко прописаны условия, при которых можно изменять какие-либо экономические составляющие королевства… И пункта «просто так» там нет. Вы, Шаман, даже не прислушались к собственному народу, хотя были обязаны. Уэйзи Матакатифу возникло не из воздуха, а по Вашей вине. Начались обвинения Кейпы, его знакомых, всего мурнского рода в целом. Сидящая рядом Кречет вдруг попала под горячую руку Санто, который внезапно начал обвинять собственного союзника в государственной измене, мол, она кучу раз позволяла Кейпе сбежать, а также какое-то время поддерживала его взгляды. Асо тоже взъелась на наглого эньера, который знать даже не мог обо всём произошедшем три года назад в Танепаси — так началась перепалка между чужим дипломатом и местным офицером армии, что уличали друг друга в сговоре с Лисом и Хранителями Покоя. Вильям же начал что-то доказывать безучастному Сапсану, не принимавшему ровно никакого участия в переговорах, пока всё шло вниз по наклонной. Измученный Кеннет закрыл лицо руками и начал имитировать рыдания. Разговор в итоге свёлся к ссоре стороны Шамана. — Все наши просьбы — это голос народа, простых магов со всех королевств, а не чьи-то глупые «хотелки», — парень продолжал закручивать всю ту же шарманку, постукивая кулаками по столу. — Вы не понесёте убытков, если позволите мурнам иметь право на голос, позволите провести переговоры, выслушаете собственных воинов армии Древа, которые, я думаю, и не хотят сражаться ни за что! Чего Вам даст победа над Уэйзи Матакатифу? Раскола Тайфаламити, новые Восстания и беспорядки… Сапсан ещё две недели назад обещал, что на этих переговорах будут присутствовать все нужные официальные бумаги, в том числе договор о перемирии. Такие документы, заключённые под светом трёх лун, были буквально священны, и переходить их было запрещено при абсолютно любых обстоятельствах. Странно, что на столе перед Кеннетом лежал только жалкий акт о капитуляции, ожидавший его подписи в нижнем правом углу. «Ни за что не напишу здесь свою фамилию, — с желчной улыбкой подумал парень, перебирая в пальцах перо. — Она на могильной плите и то лучше выглядеть будет». — Принц эньерский Кеннет, Вы ещё ужасно молоды и глупы, посему и не понимаете тонких азов политики, — спустя какое-то время заговорил Сапсан, приподнимаясь над своим троном. Мурн пальцем указал на парня, который тут же едва заметно оскалился. — Я всегда работаю лишь на благо народа, своего народа, и всегда слышу его голос. Вы же действуете исключительно в собственных интересах — это Вам нужно исследовать ужасно опасный Обелиск, это Вам нужно объединить королевства для собственной власти, это Вам нужна победа Уэйзи Матакатифу, просто чтобы задавить консервативный, священный разум. Спрашивали ли Вы хоть раз народ, хочет ли он этого? Плохо ли ему жить в нынешних условиях? «И здесь началась очередная перепалка… Меня так взбесило это неуважение ко мне, к Хранителям Покоя и Миротворцам, будто мы эгоисты какие-то, что я тоже начал сильно перегибать палку… В один момент я замолчал и задумался — ведь правда, мы не разговаривали с народом. Кеатлы принимали наши идеи, но то… То были Эли, Токи, Паскаль — да все те, кто просто дружили с нами, а не жители той же Анталы. Эньеры… Жалкое зрелище. Они свято верят Жрице, да вообще любому сильному существу на троне, легко переобуваются, бегают туда-сюда… Знаешь, было в них всё-таки что-то, какое-то желание изменить, да и витавшее в воздухе счастье во время правления Эрнеста говорило об их моральных травмах… При всей моей ненависти к ним, мне хотелось помочь, но я вдруг подумал, нужно ли им это вообще. Работают на Жрицу, прямо как скот, и жизнь им в сладость, если судить по общему настрою… Я начал медленно закипать из-за самого себя, понимаешь? Потом мурны… Я ведь правда общался только с кем-то из Восстания и Нарвалом! Может, это я тупой? Может, именно из-за этих мыслей я и забыл все эти переговоры? В какую-то секунду я действительно отключился от реальности и перестал слушать Сапсана, отвечал какими-то расплывчатыми фразами… Я не был в состоянии постоять за себя. Потом я вдруг вспомнил об Эрнесте, который сказал, что мы были просто обязаны отбить фиолетовый и зелёный камни любыми способами. Абсолютно любыми. У меня очень сильно заболела голова и зазвенело в ушах… Нет, я буду стоять до конца. Мы правы, и я это знаю». — Где договор? Где договор со всеми условиями?! — наконец вскрикнул Кеннет, выпавший из реальности на последние десять минут разговора. — Где все нужные мне бумаги, где доказательства Вашей правоты, где вообще хоть что-нибудь? Я принёс Вам всё, чего Вы просили, но где ответ? Чем Вы нам ответили? Оскорблениями, да? Думаете, этого нам достаточно? Думаете, мы просто так капитулируем? Нет-нет-нет… Мы пришли сюда за свободой, за миром и за честью, а Вы… А Вы п-просто мне врёте, открыто и нагло врёте! Вдруг Санто ударил по столу своими огромными кулаками, встал и навис прямо над Кеннетом, который тут же весь сжался. «Я не хотел нарываться на драку с огромым эньером… В принципе на драку…» — Ты что, ещё не понял, к чему всё идёт? Ты такой наивный, как и все остальные, в принципе, — прошипел эньер, и остальные дипломаты аж замолчали. — Я прекрасно знаю Жреца Эрнеста, я прекрасно знаю весь Деройсити. Этот мир не умеет решать проблемы мирным путём, как и Жрец. Ещё две недели назад между слов он явно дал нам понять, что войне быть. Чего ты здесь пытаешься добиться? Чего?! — Ты… Ты… Ты не знаешь его! — вновь закричал Кеннет, тоже встав со своего места. Он был неприлично низок рядом с Санто, поэтому всё равно высоко задирал голову, чтобы банально посмотреть в его глаза. — Это была идея Эрнеста устроить все эти мирные переговоры, и это он обещал нам мир! Я… Я ему верю? «Здесь я осёкся, но повысил интонацию до вопросительной, потому что сам не был уверен, верю ли я ему. К чему я это вообще тогда сказал? Потом я вспомнил, что ещё после первых переговоров Эрнест сказал мне, что не допустит войны ради камней… Нет-нет-нет, ни за что». — Я жил во времена Эрнеста, я знаю его методы правления, прекрасно знаю! — хмыкнул Санто. — Уж лучше на эньерском троне будет эньер, а королевства будут решать свои проблемы самостоятельно, без вмешательства в них каких-то несовершеннолетних подростков. Ты хочешь добиться признания? Вперёд! Выстели себе путь кровью! Мы будем рады покончить с Восстаниями таким путём — путём насилия. — Мастер Санто! — вдруг воскликнул Вильям, окидывая взглядом огромного эньера. — Вы оскорбляете лик Мечей! Негоже в ночь Троелуния предлагать начать войну. Вздохнув, эньер сел на своё место и покачал массивной головой. Кеатл же принялся недовольно поглядывать на всех. «Да ты просто пытаешься казаться всея любимцем Богов, — вздохнул Кеннет. — Будет мне лжец про традиции говорить, ага». Парень лениво притянул к себе акт о капитуляции и ещё раз перечитал текст. Напечатано всё было очень криво, как-то смазано, будто бы чернила печатной машинки потекли прямо во время работы. В принципе, все станки в Деройсити были сделаны просто ужасно, поэтому лучшего Кеннет ожидать и не мог. Хотя, нет, вполне мог — печати не акта о капитуляции, а мирного договора. Пока парень размышлял о предложенных условиях, Вильям принялся обсуждать что-то с Шаманом. — Нет, Вильям, я в целом согласен с господином Санто, — на выдохе протянул Сапсан, постукивая когтями по дереву. — Принц эньерский, Вы обязаны меня услышать. Вы молоды, а я большу́ю часть своей жизни работал бок о бок с Жрецом эньерским и знаю его лучше кого-либо другого, прекрасно понимаю, чего он хочет. Я тоже был там, когда Миротворцы впервые занялись изучением Обелиска, что оказался крайне опасным… Артефактом. Вы должны перестать лезть вперёд более опытных магов и задуматься о себе, ведь, судя по всему, в чужом глазу соринку Вы видите, а в своём бревна не замечаете. Я признаю, что люди могут быть сильными магами, но Вы… Вы пока не на том уровне, чтобы заявлять о своих правах. Кеннет вздохнул всей грудью и опустил голову, смотря на Сапсана исподлобья. Казалось, будто бы его волосы встали дыбом и стали пышнее, будто бы шерсть разозлённого зверя, а глаза стали сверкать красным под светом Сола за окном. «Это я не на том уровне? — подумал Кеннет, чувствуя, как начинает мутнеть его разум. Ощущения были такие же, как в день грозы на побережье по пути к мурнам. — Сапсан снова перешёл на личности…» — Вам здесь ничего не светит, — наконец выдохнул Санто. — Вы и так нарушили Кодекс, забрав у эньеров изъятый красный камень, а теперь пытаетесь разжиться и другими. — А Вы пытаетесь нажиться на жизнях других невинных магов! Да Вы живёте войной! — продолжал Кеннет. Он не планировал сдаваться, ведь все сейчас верили именно в него. — Сапсан, какой Вы хороший и прогрессивный правитель, если застряли где-то между четырнадцатым и пятнадцатым веками? Вы даже в политике не сильны — молчите и отсиживаетесь за спинами каких-то лжецов! Маги тут же начали окружать Кеннета своими шокированными взглядами. Парню стало явно не по себе. — Я плох в политике? — возмутился Шаман. — Да ты… — Я лжец? — тут же охнул и Вильям, вставая со своего стула. Он грозно раскрыл золотистые крылья и взмахнул хвостом. — Я Вам уже сотню раз объяснил ситуацию! У меня есть все доказательства! — Ты тоже хочешь войны! — следом взвыл Санто. — Вы все её хотите! Признай это наконец! — Как же вы все мне надоели, — вдруг выдала Кречет, проводя ладонями по уставшему лицу, которое выражало лишь дикое раздражение. Она демонстративно откинулась на спинку стула и закинула ногу на ногу — ей не хватало только бокала вина и сигары во рту. — Решайте свои вопросы уже поскорее, ладно? Теперь все принялись смотреть на Кречет, которая, судя по всему, была здесь самая умная и пришла на переговоры просто по просьбе Сапсана. Если бы не он, мурн могла бы сейчас где-нибудь развлекаться с друзьями и пускать фонарики, а не слушать чужие ссоры. «Как я тебя понимаю, Кречет, — про себя вздохнул Кеннет. — Я бы тоже хотел запустить хоть один бумажный фонарик с желанием…» Парень вдруг начал задумываться о последних месяцах. Его изначальной целью всегда было построить портал и вернуться домой, тогда каким образом он сейчас оказался здесь, в Танепаси? Ему правда ужасно хотелось сбежать из этого проклятого Деройсити, но было ощущение, будто сами Боги не отпускали Кеннета. «Создатель ненавидит меня… За что мне такая судьба? За что? Что вообще написано около моего имени в Божественном порядке?!» Всё и так было отвратительно плохо, а парня ещё и начинало тошнить. «Держаться… Нужно держаться… Нет… Я не допущу… Только не в Троелуние…» — Вы проиграли, Принц эньерский, — демонстративно плюнул Шаман спустя ещё пару минут разговора, которые Кеннет пропустил мимо своих ушей. — Вы обязаны подписать капитуляцию и покинуть Тайфаламити. На святых землях нет места слабым и глупым. «Слабым и глупым, слабым и глупым… Я слабый и глупый?! Я?! Кеннет, что ты такое?! Ты тварь дрожащая или хоть право имеешь?! — взвыл внутренний голос юноши, и его взгляд начал хаотично бегать по всему залу. В итоге он остановился на Сапсане. — Ни шагу назад! Ни шагу назад! Ни шагу назад!» «Я точно забылся…» «Ответная реакция…» Ещё секунда, и вдруг Кеннет активировал свою магию, от чего его левый глаз ярко засветился голубым и фиолетовым цветами, переливаясь и агрессивно поблёскивая в полумраке зала переговоров. Парень резко поставил ногу на стол и взобрался на него, тяжело дыша и рыча прямо на Сапсана и всех остальных, а позже перебежал и спрыгнул прямо перед мурном. Политики слегка потерялись и просто шарахнулись от разъярённого юноши, а Шаман просто прикрылся руками, не зная, что нужно Принцу. «Очень жаль, что я не вижу твоих наглых глаз!» — про себя прошептал Кеннет и провёл рукой по воздуху, обрисовывая силуэт своего меча. Оружие подчинилось и упало ему прямо в ладонь, и юный маг резко замахнулся прямо на мурна, да так, что его меч начал сиять ярче, чем три луны над Деройсити. Видимо, Кеннет вложил в этот удар весь свой заряд, и Сапсан должен был умереть буквально в одно мгновение. «Что мной тогда руководило?» В последнюю секунду Кречет успела подозвать двух бедных стражей, которые тут же откинули Шамана в сторону и загородили его собой от удара голубого мага. Кеннет не успел сориентироваться и резким движением руки провёл длинным лезвием светящегося меча прямо по шеям двух мурнов, да так сильно, что при столкновении с поверхностью магия создала два небольших, но ощутимых взрыва, и эту ярчайшую вспышку лазурного света можно было увидеть даже с улицы, если посмотреть на панорамные окна Танепаси над головой. Обмякшие от такого разряда магии тела стражей тут же повалились на чистый пол, тут же образовав под собой две огромные лужи крови, вытекавшей из крупных ран. Кажется, своим ударом Кеннет сумел даже проломить и раскрошить шейные позвонки, буквально обезглавив мурнов, поэтому шансов на восстановление у бедных магов теперь практически не было. На их искажённых лицах застыл испуг, а зрачки так и остались суженными от яркого света. Кеннет тяжело выдохнул сквозь зубы, смотря на всё произошедшее. Теперь он с ног до головы был забрызган чужой кровью, особенно его левая рука, которой парень держал меч, сжимая длинную рукоять до дрожи в ладони. Маг стоял прямо в одной из луж крови, слегка наступая кончиками сапог на мокрую шерсть стражей, и смотрел на собственное искажённое лицо в отражении. Политики и Кречет застыли в страхе и не шевелились, даже хвостом не дёргали. Мысли улетучились вместе с актом о капитуляции Хранителей Покоя, который теперь плавал в крови на полу. «Я промахнулся…» Когда парень тряхнул головой, пытаясь прийти в себя, то вдруг почувствовал ужасную слабость и резкую боль в левой ноге, но сразу не понял, из-за чего она началась. Опустив глаза, Кеннет заметил, что один из стражей, маленький бурый мурн с аккуратными янтарными рогами и длинным шрамом на лице, успел пронзить парня своим острым жалом на хвосте и выпустить немного яда, прежде чем упасть замертво. Парню вдруг стало не по себе, и он одним резким движением откинул от себя труп, вынимая жало из собственной плоти. Из раны сразу же хлынула кровь, которая тут же впиталась в плотную ткань чёрного сапога и стекла вниз по ноге. Кеннет, пребывая в неком забвении, осмотрелся по сторонам и встретился взглядами с остальными стоящими в комнате магами. Первым вдруг очнулся Санто, который страшно оскалился и обнажил свой голубой меч, замахиваясь на Принца, но парень успел уклониться и быстро побежать в сторону выходу. Дикая режущая боль в ноге отдавалась импульсами по всему телу, но Кеннет понимал, что сейчас это нужно было просто перетерпеть. Он уже однажды встречался с мурнским ядом, поэтому хотя бы в общих деталях понимал, как с ним работать и обращаться. Огромный эньер гнался за ним, а следом и Вильям, размахивая золотистыми крыльями. Подбежав к двери, Кеннет уже было хотеть открыть её и убежать, но что-то заставило парня обернуться и столкнуться лицом к лицу с кеатлом, которого пропустил вперёд Санто. Юноша тут же заметил, что из-под пиджака внизу виднелся тот самый каплевидный фиолетовый кристалл, привязанный к поясу Вильяма, и тут же решил, что это его шанс. Обратно призвав меч, Кеннет замахнулся на дипломата, но тот ловко увернулся, отклонившись назад. Не желая медлить, парень тут же схватился протезом за талию кеатла и притянул его к себе, чем слегка дезориентировал, и резким движением сорвал камень с пояса дипломата. Благо, что парень делал это стальной рукой, ведь иначе рисковал стать кеатлом на ближайшие пару часов. Получив кристалл, Кеннет спиной навалился на тяжёлую дверь и выбежал из зала собрания, оставляя за собой тёмный кровавый след. По пути парень сунул безделушку себе в карман, чтобы случайно её нигде не обронить. — Идиот! — кинул ему в спину Санто. — Трус! Ты проиграешь! — Асо но Тояко Кречет, собирай армию сейчас же! — Кеннет мельком услышал ещё и голос Сапсана. — Мы атакуем… «Я пролил кровь в ночь Троелуния».***
Ребята кое-как смогли убежать за границу Тайфаламити, где их уже перестали преследовать мурнские солдаты, намеренные перебить всех до единого, даже «человека в костюме эньерского Жреца». На улице всё ещё было светло из-за света трёх лун в тёмном небе, но внезапно начали набегать чёрные тучи, поэтому заметно стемнело и похолодало. Видимо, Боги действительно разозлились на произошедшее, поэтому решили прервать торжество таким грубым жестом. Все маги были отвратительно расстроены и подавлены, ведь в один момент все их надежды рухнули и разбились на мелкие осколки. И ведь неясно, кого винить и чего ждать в ближайшем будущем. Винсент и Эрнест наконец опустили на землю обессилевшего Кеннета и вместе с остальными принялись его осматривать, пока Мэлви и Альтаир охраняли компанию от внезапных нападок мурнов. Ребята тут же заключили, что кровь явно была не человеческая, поэтому сначала облегчённо выдохнули, но затем снова напряглись. — Вот чёрт, что произошло-то? — недовольно выдохнул Винни, пытаясь разбудить парня хлопками по лицу, но тот никак не реагировал. — Ладно, он хотя бы целый… Агхр! Каждый раз, когда мы оставляем его одного в Танепаси, происходит какая-то кровавая баня! Жрец неловко отвёл глаза в сторону, но потом тряхнул головой и продолжил осматривать тело младшего брата. «Ох Звёзды, они видят эту ситуацию совершенно по-другому — рассказать об этом Кеннету будет фатальной ошибкой, как и его странным друзьям». Его взгляд вдруг упал на ногу, которая как-то неестественно лежала на земле и слегка дёргалась. Эрнест с интересом осмотрел странную рану и подозвал остальных. — Э-э… Кажется, я узнаю эту гадость, — проговорил кеатл, и все тоже посмотрели на зеленоватую жидкость на чёрной ткани. — А! Это мурнский яд! Кто-нибудь вообще знает, где территория Уэйзи Матакатифу? Давайте скорее туда! Ялекс активно закивал, ведь тоже помнил, что произошло чуть ранее с этим же мурнским ядом. Не желая перечить уже наученным ребятам, остальная команда тут же поднялась в воздух и отправилась к деревне Восстания. Мэлви, обратившись в дракона, усадил на себя Юнону и Альтаира, чтобы те не отставали от основной массы, а также Кеннета, которого никто нести не мог. Уэйзи Матакатифу находилось не так далеко от Манора Кихани, но теперь, когда прежняя тропинка была прикрыта снегом, дорогу было найти достаточно сложно. Винни и Ялекс единственные из всей команды хоть как-то ориентировались после их похода к Эитоли, поэтому летели впереди, направляя отряд. Сидония, кажется, летать не привыкла, поэтому как-то пошатывалась и неуверенно оглядывалась по сторонам, боясь упасть. Эрнест мельком поглядывал на неё и, заметив её страх, лишь недовольно покачал головой и отвернулся — видимо, ему было неинтересно смотреть на некогда сильных амбициозных магов, которые сейчас опустились так низко, что совершенно растеряли все свои способности. Ему в принципе было как-то не по себе из-за Миротворцев, которых он запомнил совершенно другими, особенно Сапсана. Жрец вообще понять не мог, как этот скромный и трусливый мурн смог занять трон Древа и стать настолько важной фигурой в Деройсити… Здесь явно было что-то не так, и Эрнест планировал разобраться в этом. «И все те часы я пребывал в полнейшем забытии… Я был в своём теле, я чувствовал свою боль, я был всё ещё живой, но не мог пошевелиться и открыть глаза. Я не знаю, от чего именно я впал в забвение — то ли от боли и действия яда, то ли от перенапряжения от того, что я совершил. Осквернил священный праздник, покусился на Верховного Шамана, не смог выстоять переговоры и решить всё мирным путём… Я всегда считал себя пацифистом, я никогда не хотел войны — тогда почему я поступил именно так?» Лететь пришлось долго, но в итоге ребята всё-таки смогли опуститься где-то на подступах к лесу Уэйзи Матакатифу. Никто не знал, сколько сейчас было времени, ведь небо полностью затянулось тучами, и теперь даже никаких фонариков не было видно. Мэлви обратился в эньера, поэтому Винни опять пришлось подхватить Кеннета на руки, потому что парень до сих пор не пришёл в себя. Вокруг было спокойно, поэтому ребята сбились в плотную кучку и пошли через лес. Стражи Кейпы не должны были нападать на ребят, ведь уже знали их в лицо, поэтому никто ни о чём не волновался, пока… Пока на них вдруг не выпрыгнул из кустов какой-то тёмный мурн с высокими янтарными рогами, зелёным шлемом и забавными косичками на ушах, перевязанными такими же нитями, как были у Нарвала на поясе и косичке, только другого цвета. Все резко шарахнулись от него, и лишь Винни с Ялексом довольно улыбнулись. — Судьбина вновь свела нас на чужбине, — стихами проговорил зелёный маг, подходя к парням. — Только теперь уже… В другом составе. Что вас снова привело сюда в Троелуние, такой чудный день нашего мира? Хотите запустить с нами фонарики? — Привет, Тасман, — Винсент натянуто и как-то нервно улыбнулся, окидывая знакомого беглым взглядом. Тот не особо изменился. — Да так… Наш приятель опять пытается умереть, хах, пустяки. Проведёшь нас к лагерю? Мурн поднял глаза и посмотрел на Кеннета. Он буквально недавно видел его в лесу, ищущего остальную команду, но так и не успел нормально с ним поговорить. Печально покачав головой, Тасман поманил ребята за собой, и все покорно последовали за упитанным воином. Тому было немного неловко находиться в подобной компании, но в целом мурну было абсолютно плевать. Дела у Уэйзи Матакатифу сейчас шли лучше, чем обычно, поэтому все немного расслабились. Вскоре Тасман привёл ребят к воротам деревни и пропустил их вперёд. Здесь Винни и Ялекс бывали уже кучу раз, поэтому тут же пошли по нужной тропинке к площади, где находился дом Кейпы и лазарет Фелин. Ребята практически бежали, ведь не знали, сколько ещё продержится Кеннет, поэтому достаточно быстро прискакали на место, где их ожидал… Никто. На площади в принципе было пусто, только один какой-то страж сидел на ступенях главного здания и дремал, опираясь на собственное копьё. Атмосфера становилась тяжелее, поэтому Винсент тут же развернулся и побежал к госпиталю. Парень не был столь грузным, хотя его вес всё равно был ощутим, но кеатл не хотел передавать его кому-либо другому, потому повсюду бегал с ним на руках. Ялекс уже было хотел что-то сказать своему приятелю по поводу парня и мондблума, но осёкся, поняв, что сейчас явно не лучший момент для этого. — Эй! — вдруг откуда-то послышался до боли знакомый голос. — Ребята! Все резко обернулись и увидели не кого иного как Эдди, того самого маленького бурого кеатла-учёного, который раньше путешествовал с Хранителями Покоя, а позже осел здесь, в деревне Кейпы, чтобы помочь Восстанию с бронёй и оружием. Взволнованный маг быстро бежал по переулку, быстро перебирая короткими ногами, и ребята вдруг заметили, что его крыло вновь как-то странно и неестественно было опущено. Неужели кеатл опять его сломал? Все помахали ему руками, включая Тасмана, который, кажется, частенько общался с механиком. — Эдди! Да сегодня день внезапных встреч, Троелуние действительно сближает, — воскликнул Ялекс, потрепав приятеля по голове. — Мы… Парни действительно забыли, сколько у них было друзей и знакомых на территории Уэйзи Матакатифу, поэтому не ожидали здесь увидеть ребят. В принципе, это было даже как-то приятно — в этом была особая магия сегодняшней ночи, хоть и испорченной. — Так, разговоры потом! — хмыкнул Винсент, кивнув на Кеннета. — Эд, ты Фелин не видел? У нас тут опять инцидент с ядом. Кеатл пытался сохранять спокойный голос, чтобы не вгонять всех остальных в панику, хотя хотелось рвать и метать, прямо как в прошлый раз. Сегодня всё было ещё хуже — Священный праздник омрачился чьей-то кровью и, судя по всему, началом крупномасштабной войны, но никто пока ничего утверждать не мог. Мысли о Кеннете внезапно перекрыли осознание ситуации, хотя все остальные пребывали в самом настоящем шоке, потому и молчали. Сильно религиозная Сидония просто бродила за всеми следом, смотря в землю, и о чём-то мрачно размышляла, а за ней и Юнона, напуганная происходящем. Алая Госпожа и так оставила свой народ в Зеркальной долине на произвол судьбы, а теперь… А теперь всё могло быть давно потеряно. — Так я же поэтому и прибежал! — Эдди пытался отдышаться, опираясь на колени. — Я заметил вас ещё в лесу, тут же сюда побежал, никак не мог вас догнать! Короче, Фелин сейчас не здесь. Она вместе с Кейпой и некоторыми воинами пошла в дальнюю деревню, чтобы оценить обстановку. Я не знаю, когда они вернутся. Я точно знаю, что здесь где-то был Нарвал… А у вас-то что случилось? И… Кто это все такие? Он неловко поднял глаза на Эрнеста и Миротворцев, которые с интересом разглядывали его и Тасмана, ведь ещё ни разу не встречались. Эдди весь съёжился под такими устрашающими взглядами, поэтому отвернулся и отошёл, и Жрец пожал плечами. Винсент недовольно выдохнул и покачал головой, думая, что ему делать, ведь сейчас явно не было времени на пустые разговоры и знакомства с новыми участниками компании. В последнее время ребята начали замечать, что в случае отсутствия Кеннета кеатл берёт на себя его обязанности и лидерство над командой, хотя это должен делать Эрнест, который за сегодня почти ничего не говорил. — Нарвал, мурнский яд-с… — вдруг задумчиво проговорил Тасман. — Ва́ку Надаме́ру Джу́тсу… Яд молодых мурнов способен нейтрализовать действие чужого в течение пары часов после травмы… Мне уж лет-то много, не смогу я помочь, а вот Нарвал, восемнадцатилетка, вполне, кабы Фелин на месте нет. Ребята переглянулись. Никто, конечно, не мог верить какому-то старому воину, потому что вводить ещё больше яда в рану звучало в целом очень глупо и опасно. Других мурнов рядом не было, лекаря тоже, Кейпа ушёл, никто из команды о таких свойствах не знал. Один только Эрнест провёл по подбородку и посмотрел куда-то в сторону. — Это действительно может сработать, если делать всё аккуратно и не задеть ещё живые части тела, иначе мы запустим бесконечный цикл заражения ядом, — задумчиво проговорил Жрец, подходя к Винсенту с Кеннетом. Эрнест приложил ладонь в перчатке ко лбу брата, но жара не почувствовал. Видимо, яд ещё не дошёл до нервной системы, слишком уж большое расстояние. Хилл загадочно улыбнулся. — Тебя зовут Эдисон, не так ли, парень? Приведи сюда какого-нибудь мурна. Эдди дёрнулся, но закивал и резко побежал назад. Что странно, пробежать он успел всего пару метров, ведь из-за угла вдруг выскочил тот самый названный Нарвал, который, кажется, услышал, что о нём кто-то громко разговаривал. Все вопросительно подняли брови, не понимая, почему здесь внезапно собралось так много знакомых. «Ага, значит, место встречи — Тайфаламити, и изменить его нельзя», — с какой-то иронией подумал Винни, смотря, как парни возвращаются обратно. Эдди и Нарвал были удивительно похожи, ведь в целом были одного и того же возраста, может, кеатл чуть-чуть старше. Эрнест окинул беглым взглядом парней и снова развернулся к Кеннету. — П-привет, — проговорил мурн, обнимая себя за плечи. У него не было никакой тёплой накидки, поэтому ночью Нарвал сильно замерзал. — Вы так громко разговариваете, я аж прибежал сюда, а то голоса-то… Знакомые, ха-ха. И, э-э… С вами я до сих пор не познакомился, всем здравствуйте. Как вас тут много. Странная, конечно, получилась ситуация, причём крайне спонтанная: сорванное Троелуние привело ребят снова в Уэйзи Матакатифу, где они вновь случайно встретились со своими старыми знакомыми. Если быть честным, то Винсент теперь ждал появления ещё каких-нибудь там Витс, Теодора, Акиты или Нимбуса, которые ну никак не могли пропустить такую революционную сходку Восстания. Проблема была только в том, что Кеннет сейчас медленно умирал прямо на руках у кеатла, и думать о подобном времени попросту не было, равно как и здороваться и знакомиться со всеми. Теперь посреди площади стояли Хранители Покоя, Миротворцы, два мурна и Эдди, вместе думая о способе Тасмана помочь Кейну. — Насколько я знаю, ты наш союзник, не так ли? — медленно проговорил Эрнест, окидывая Нарвала взглядом ультрамариновых глаз. Мурн до сих пор не видел этого загадочного человека вблизи и не знал, кто это вообще такой, но его фигура, особенно рога, особо доверия пока не внушали. — Не окажешь ли ты нам услугу? Нам нужно немного твоего яда, правда, Тасман? Старший мурн кивнул, а маленький воин снова поёжился. Просьба была лёгкая, поэтому жадничать Нарвал не стал, тем более для Кеннета, который буквально недавно спас его из-под обвала. Мурн так и не успел отблагодарить парня и подумал, что сейчас подарить ему антидот будет лучшим решением. — Не нужен яд, — медленно проговорил Нарвал, шарясь по карманам под бронёй. Все сначала напряглись, а потом вдруг увидели, как солдат достал небольшой пузырёк с какой-то фиолетовой вязкой жидкостью. — Ну, конечно, ядом тоже можно, но, думаю, так будет безопаснее, правда? Это… Это мне Кейпа дал пару недель назад. Если говорить кратко, то существует некое особое лекарство «Сагуро но хана», которое изготавливается из юхэми́ро — маленьких розовых цветочков из Тайфаламити или что-то в этом роде… Оно даётся магам с отравлением, вот. А если дать этой жидкости настояться где-то месяца три, то она загустеет и превратится… Вот в эту штуку. Я уже однажды пользовался ей, она просто обволакивает рану и хорошо нейтрализует яд. Только вот… Потом всё равно болеть будет, вроде… Оказалось, маленький страж неплохо разбирался в местной науке, что было, в принципе, логично — он же всё-таки мурн, маг жизни и целительства, который просто был обязан знать это. Тасман, выслушав Нарвала, закивал и признал, что действительно забыл о существовании этого редкого антидота. Винсент же тем временем слегка задумался, ведь название Сагуро но хана звучало странно знакомо… «Точно! Фелин уже однажды давала его Кеннету, и ему стало легче… Должно сработать». Собравшись с мыслями, вся огромная компания пошла к ближайшим лавочкам и расселась на них. Миротворцы отошли в сторону, всё ещё пытаясь успокоиться после произошедшего; Ялекс ушёл за ними, к отцу и матери, ведь понимал, что лекарь из него никакой; Винсент, Эрнест, Тасман и Нарвал принялись разбираться с Кеннетом, пытаясь понять, как лучше нанести антидот на рану; а Эдди тем временем вызвался полететь за Кейпой и Фелин, чтобы сообщить о возвращении Хранителей Покоя. Плюс ко всему прочему, Кейн сам сказал, что утром кто-то должен атаковать Уэйзи Матакатифу, поэтому дело было плохо. Когда Эдди взлетал, ребята и правда заметили, что его крыло было сильно повреждено, поэтому кеатл помогал себе в полёте порталами. Да уж, видимо, многое произошло за время отсутствия Хранителей Покоя в лагере Восстания. Нарвал заключил, что удар был нанесён обычным мурнским жалом на хвосте, поэтому знал, как с этим обращаться. Промазав всю рану антидотом, которого еле-еле хватило на поражённую зону, мурн принялся перематывать чужую ногу прямо поверх длинного чёрного носка каким-то куском ткани, который ему дал Винсент. Когда Нарвал и Тасман уже понемногу заканчивали с этим делом, вдруг поднялся крайне сильный ветер и пошёл снег, обрушиваясь с неба тяжёлыми крупными хлопьями. Медленно начала подниматься целая метель, какой в Троелуние просто быть не должно, и три спутника вообще скрылись во тьме чёрных туч. В Деройсити резко стемнело, и ребята, перепугавшись, тут же переместились под какой-то тканевый навес, не желая превратиться в сугробы. Винсент утащил за собой Кеннета и прикрыл его крыльями, а Мэлви вновь превратился в дракона, чтобы закрыть всех остальных. Когда все начали пересчитываться, вдруг не нашли лишь одного… Эрнеста. Ялекс, который сейчас просто бездельничал, вызвался выйти на улицу из-под навеса и осмотреться, хотя снаружи было отвратительно темно. Да уж, с полуночи до трёх часов ночи атмосфера сменилась очень сильно. — Жрец? — протяжно позвал эньер, выходя обратно на площадь, где теперь вообще не было ни одного мурна. — Мистер Хилл?.. Вы… Ох? Обернувшись, Ялекс заметил тёмную фигуру Эрнеста, который просто стоял к нему спиной, сложив руки, и смотрел в небо, высоко задрав в голову. Его лицо было повёрнуто ровно туда, где чуть ранее виднелись луны, но теперь там уже ничего не было. Не понимая, что происходит, эньер решил подойти чуть ближе и понаблюдать. Мало ли маг мог что-то замышлять нехорошее — Хранитель Покоя до сих пор не знал планов Хилла-старшего. — Братья… — вдруг услышал Ялекс от Эрнеста, чей голос звучал как-то очень хрипло. — Вы гневаетесь на собственную ошибку… Это вы позволили жалким смертным перейти Божественный порядок… Вот это было очень странно и неясно для голубого мага, который смог только почесать затылок и осмотреться. К кому обращался Эрнест, если здесь не было ни Кеннета, ни ещё каких-либо его родственников? Да и причём здесь вообще Божественный порядок и Мечи, на которых он сейчас пристально смотрел? Конечно, у Эрнеста были и собственные замашки, поэтому Ялекс не мог сейчас его судить, ведь знал, что сам по себе гораздо младше и неопытнее Хилла. Может, он просто скорбит о неудавшемся Троелунии. — Жрец! — вновь позвал эньер, слегка повысив интонацию голоса. — Всё хорошо? Эрнест вдруг резко обернулся и уставился на Ялекса, а позже грубо мотнул головой и быстро подошёл к маленькому приятелю. Выглядел человек вполне себе обычно, хотя эньер сильно напрягся по поводу всего сказанного чуть ранее. — Да, всё хорошо, — медленно проговорил Жрец, проследовав за Ялексом до нового лагеря. — Просто размышляю о произошедшем в тишине и спокойствии. Сколько бы крови не принёс нам снег, но и столько же печали он унёс за собою в сердце безмолвного бурана, всё дальше от наших собственных. Сегодняшняя ночь — очередная глубокая рана на наших душах, но однажды тысячи ветров сотрут и её… — Вы про Танепаси? — эньер попробовал разбавить обстановку. Почесав затылок, он добавил. — Вы же так верили в Кеннета, а он… Жрец резко остановился на месте и строго посмотрел на Ялекса, который тут же шарахнулся в сторону и закрылся руками, не понимая, что происходит. Тем не менее Эрнест ничего страшного не замышлял, лишь покачал рогатой головой и отвёл взгляд куда-то в сторону. Сильный ветер красиво обдувал его плащ и длинную косу, которые покачивались в разные стороны, разметая вокруг себя комья снега. — Мы ещё не знаем, что именно сделал Кеннет, но, думаю, он поступил правильно. Понимаешь, дорогой, не всё идёт так, как ты сам и хочешь. Да, мы все надеялись на прекрасный мирный исход, особенно в такую чудесную ночь священного Троелуния, но не всё в этом мире подчиняется простым правилам, чего-то мы просто не можем контролировать. Наши с тобою и всеми остальными цели требуют определённых радикальных действий и шагов вперёд, которые просто не могут быть сделаны без должного натиска. Да, всё это ужасно омрачает наши сердца и души, и даже mi querida familia, наверное, сейчас ужасно расстроена и подавлена таким исходом событий, да и волнуется за меня с младшим братом, но поделать уже нечего. Поверь, Ялекс, мы ещё попытаемся вырвать победу из когтистых лап изменников Священного обета. Выслушав Эрнеста, эньер точно убедился, что это был самый обыкновенный Хилл-старший с его привычными длинными и красивыми речами, поэтому спокойно выдохнул. Видимо, те странные обрывки фраз, которые он слышал позже, просто были искажены ветром. Расслабившись, Ялекс привёл Жреца обратно к компании, но тот отмахнулся, сказав, что ему нужна ещё буквально мимолётная секунда. Эньер недовольно окинул взглядом тёмную улицу, но всё же кивнул и вновь забрался к ребятам, а Эрнест опять слегка отошёл в сторону. Маг высоко задрал голову к небу, и его ультрамариновые глаза вдруг начали ярко светиться каким-то зеленоватым лазурным светом, и лучи, исходящие от них, буквально пробили собою облака, устремившись прямо к Мечам. Троелуние должно продолжаться даже на залитой кровью земле. — Криза́лис… — вновь прошипел каким-то внеземным голосом Эрнест, которого чуть ранее отвлёк Ялекс от его разговора с Богами. — Явись мне, да встреться ты с ошибкой своею, самоуверенный интриган…***
Карманные часы Винсента показывали примерно пять часов утра, на улице всё ещё было ужасно темно, все ребята давно спали. Юнона свернулась калачиком рядом с Альтаиром, Мэлви укрывал свою маленькую семью от снега, Нарвал с Тасманом пристроились где-то поодаль, а два Хилла и Винни забились в другой угол. Кеатл аккуратно придерживал парня у себя на коленях, пока Эрнест обнял сам себя, замотался в плащ и откинулся в другую сторону. Всё было спокойно, ребята сидели в тепле и безопасности, вся деревня спала, и никто никому не мешал. Теперь оставалось дождаться возвращения Эдди с Кейпой и Фелин, а также пробуждения Кеннета, чтобы разобраться в ситуации. Неужели всё наконец-то слегка успокоилось, и появилась свободная минутка на передышку? Во сне кеатл случайно положил свою костлявую руку прямо на лицо парня-аллергика, который тут же громко чихнул и резко подскочил, быстро выйдя из забвения. Кеннет начал трясти косматой головой, пытаясь вообще понять, что произошло, и этим тут же разбудил Винсента, который даже слегка испугался такого внезапного пробуждения его приятеля. — Где мы? — тихо прохрипел Кеннет, пропустивший последние пару часов жизни. Он сильно жмурился и хмурился, осматривая тёмное «помещение». Все остальные спали и даже ухом не повели на проснувшегося мага. — Что произошло? — Э-э… Это я тебя спросить должен, — Винни широко зевнул и окинул Кеннета беглым замыленным взглядом. — Ты такого шума навёл… Парень резко схватился за голову, которая всё ещё ужасно болела, как и подбитая левая нога. Он вообще не понимал, что произошло за последнее время, поэтому принялся восстанавливать цепочку событий, упорно вспоминая каждое сказанное своё или чужое слово. Кеннету потребовалась пара минут, чтобы прийти к заключению, от которого от затрясся и опустил пустой взгляд в пол. — Боги меня ненавидят… — наконец выдохнул парень, и Винсент вопросительно приподнял одну бровь. — Я… Что я наделал… — А что ты наделал-то? — кеатл потряс головой и протёр глаза; у него никак не получалось проснуться, в отличие от его взволнованного друга. Кеннет повернулся к Винни и тоже мельком посмотрел на него сквозь пелену темноты, а потом вдруг упал всем телом прямо на него, утыкаясь холодным носом в чужую мягкую грудь, не обращая внимания даже на свою аллергию. Кеатл действительно испугался такого жеста от приятеля, поэтому даже сначала раскинул руки и слегка отстранился, но, услышав, как Кеннет тихо заплакал, наконец положил руки на чужую спину. Юноша весь затрясся, то ли от холода, то ли от напряжения, и Винсент почувствовал, как чужие маленькие руки сильно сжали его рубаху сзади. Кеатл поёжился, но не понял, из-за чего именно, но тут же прижал парня поближе к себе, вообще не понимая чужой реакции. — Кейн? — прошептал Винни, не зная, что ему ещё вообще делать — он в принципе не умел успокаивать кого-либо в такие моменты. Сегодняшний день был просто отвратителен, хотя должен был начаться иначе. — Просто скажи, что случилось… Кеннет очень долго не отвечал, лишь вздрагивал и кряхтел в чужую грудь. Парень начинал рыдать ещё сильнее из-за своей аллергии, а из-под глазной повязки, кажется, вновь тонкой струйкой потекла кровь, но он просто не мог успокоиться. Кейн наконец сорвался. «Мне было ужасно страшно и нестерпимо больно. Я не был готов двигаться вперёд». — Я идиот… Я просто идиот… Вы все были правы… — сквозь слёзы, заливавшие в рот, прохрипел парень, ещё сильнее хватаясь за чужую одежду. Кажется, Винсент просто попал под удар, и если бы Кеннет увидел первым кого-нибудь другого, то реакция была бы такая же. — Что я наделал… — Ты не такой уж и идиот, успокойся, — кеатл наконец смог оторвать от себя приятеля и схватить того за горячие щёки. Его правая половина лица была замазана в крови, а левая — в слезах. — Прошу… Просто успокойся. Ты знаешь, что я плох в моральной помощи, да и народ спит. Пожалуйста… Парень снова помолчал, рассматривая лицо приятеля через пелену слёз. — Ты сам говорил, что я тебя бешу, что мне лучше заткнуться и вообще исчезнуть из этого проклятого мира… — медленно и тихо проговорил Кеннет, шмыгая носом. Винни тут же осознал, что парень всё ещё помнил ту самую ночь, потому потупился. — А ведь вы все мне доверяли, да как так-то… Я просто бесполезен, слаб и глуп… Он процитировал Сапсана, хотя ранее был не согласен с его словами. Что нашло на Кеннета во время переговоров? Винсент тем временем весь сжался и поник. Ещё буквально недавно с Ялексом он размышлял на эту тему, а теперь осознаёт, что Кейн всё ещё помнит те слова и постоянно прокручивает их у себя в и без того тяжёлой голове. Отвратительная горечь подступила к горлу. Сейчас кеатл точно не мог никак себя оправдать, поэтому просто медленно переложил руки на голову парня и легонько её погладил, пытаясь хоть как-нибудь успокоить рыдающего друга. Тот, конечно, уже начал понемногу затихать из-за боли в глазах, но продолжал трястись и до боли сжимать кулак. — Я вас всех подвёл… — вновь прошептал парень, съезжая куда-то вниз. — Я разрушил все ваши надежды, как и свои… Я теперь никогда не вернусь домой, а вы… — Кейн, ты можешь просто нормально объяснить, что произошло? Как обычно ты это делал, — ещё раз попросил его Винни, но Кеннет, кажется, не особо хотел делать этого. — Нам нужно знать… Ты просто выбежал весь в кровище, наорал на всех, сказал скорее бежать в Уэйзи Матакатифу. И вот, мы здесь. Парень не успел ничего ответить, как вдруг дёрнулся, услышав, как рядом шевельнулся Эрнест. Жрец тряхнул головой и лениво приподнялся, разбуженный рыданиями младшего брата. Кеннет тут же повалился куда-то на пол за Винсента, надеясь спрятаться от Эрнеста, который мог сейчас просто отругать его, да и представать перед важной роднёй в таком виде было плохой идеей. Хилл-старший наблюдал за этим прищуренными глазами, потом почесал затылок и обратился к Винни. Тот пожал плечами. — Кеннет, ты наконец пришёл в себя, — заспанным голосом проговорил Жрец и присел чуть ближе к парням. — Теперь нам нужно услышать полную историю. Что планируют Сапсан и его свита? Винсент всё ещё придерживал парня у себя на руках, хотя тот уже лежал на полу. Смущённый, красный и заплаканный Кеннет явно сейчас не хотел разговаривать с братом, но и промолчать теперь он тоже не мог. Снова захотелось разрыдаться, и, заметив, что юноша опять начинает нервничать, Винни тут же прикрыл его собой и вновь легко погладил по голове. — Кеннет? — продолжал звать его Жрец. Конечно, Винни не очень хотелось перечить Эрнесту, но он постарался собрать все свои силы в кулак и медленно сказал: — Извините, он сейчас немного не в себе… Может, поговорим утром? — кеатл криво улыбнулся и глянул на парня. — Просто… Просто кошмар, да. Кеннет приподнял взгляд и печально посмотрел на Винсента, который сейчас так любезно отмазал его от разговора с Жрецом, который, кажется, прекрасно понял его и вновь лёг на своё место, повернувшись к парням спиной; что ж, это было не так уж и страшно, Эрнест был вполне себе понимающим человеком. Юноша, кажется, попытался криво улыбнуться в качестве благодарности, но у него это не получилось, поэтому он тяжело лёг где-то под бок приятеля и свернулся калачиком. Кеатл покачал головой и тоже устроился поудобнее. — Теперь я не усну… — ещё тише прошептал Кеннет. Теперь его голос звучал чуть спокойнее, и это не могло не радовать. Видимо, он смог слегка успокоиться. — Сейчас, ещё хотя бы полчаса… Мне… Мне нужно… — Всё нормально, я понял, — ответил ему Винсент, заправив чужую прядь волос за надорванное ухо. — Мы потом поговорим, успокаивайся, не торопись, окей? Здесь народу много, мы в безопасности. На улице опять метель, кстати. Слегка потупившись, Кейн вдруг тяжело вздохнул и приоткрыл карман на штанине, показывая приятелю фиолетовый камень, который всё это время лежал там. Винни громко охнул, но тут же прикрыл рот рукой, боясь разбудить остальных, а потом опять повернулся к приятелю. — Я бесполезен… Но хоть здесь смог что-то сделать, — он зажмурился, и с его глаза опять стекла еле заметная солёная слеза. — Да что нам даст этот камень, если… Если я начал войну… — Так это правда?.. — уже каким-то мрачным голосом прошептал Винсент. Всё это время он, конечно, продолжал надеяться на лучший исход, но где-то на подсознательном уровне ожидал и такого ответа. — Значит… — Кажется, да. Я… Я позже расскажу, что случилось, но… Но, как я уже сказал, Сапсан приказал готовить армию и атаковать Уэйзи Матакатифу, — объяснил парень. — И я не думаю, что они будут с этим тянуть… Мы в деревне, да? А Кейпа?.. Винсент слегка задумался, обрабатывая полученную информацию. Дело было плохо. Какой вообще идиот действительно пойдёт против Богов и начнёт войну прямо в день Троелуния — праздника мира, спокойствия и семьи? «А, ну да, Кеннет, — кеатл вздохнул. — Хотя я даже от него этого не ожидал... Я просто хотел подарить ему чёртов мондблум и извиниться». — Кейпа должен скоро вернуться, он сейчас в соседней деревне. Мы встретились с Эдди, он приведёт его, — задумчиво проговорил Винни. — Ах, кстати… Тут ещё Нарвал и Тасман, наш знакомый мурн, они тебе ногу перебинтовали. Это кто тебя так? — Страж… Ладно, спасибо… Разговаривать сейчас с ним не было особого смысла, поэтому Винсент просто вздохнул и снова лёг на свои руки за головой с целью попытаться уснуть. Кеннет тоже отвернулся и наконец прикрыл всё ещё слезящиеся глаза, которые теперь вдобавок ко всему ещё и ужасно болели от соли в слезах. Он положил под голову свою левую руку и попытался слегка охладить горячие щёки, но пока не получалось. С одной стороны всё действительно было спокойно, а внутри странного купола даже удивительно тепло и уютно, а с другой… В любом момент могло произойти что-то страшное, что-то способное разрушить все их жизни в одно мгновение, а Кеннет до сих пор никому ничего не рассказал. Он резко почувствовал ужасную сдавливающую лёгкие вину за выражение собственных чувств и слабость, из-за которой парень разрыдался, и разозлился на самого себя. «Какой я ещё лидер, если я банально не могу сдержать своих тупых эмоций?! — прошипел маг про себя, сжимая стальной кулак. — Разрыдался как дитё малое, ну что за бред… Мне же не пять лет, а двадцать, всё-таки… Я теперь… Я теперь веду войну? Чего? Стоп, нет-нет-нет… Я не мог начать войну. Нет, я же начал… Начал войну…» С такими странными мыслями Кеннет всё же смог тяжело задремать, хоть и ненадолго. Ближе к шести утра в деревню вернулся Эдди с Кейпой, Фелин и огромным куском армии Восстания, которые тут же начали шуметь и разбудили ребят, укрывавшихся всё это время где-то на улице. Все тут же вскочили со своих мест, боясь, что это было нападение, но позже увидели Кейпу, который был явно чем-то взволнован. Крупный рыжий мурн тут же подбежал к ребятам и со всеми поздоровался, но только вот не учёл факта, что они все были ужасно уставшие и до сих пор не могли проснуться, поэтому просто глупо проигнорировали его. Оглядевшись, Кейпа заметил, что теперь народа явно было больше, и взгляд его пронзительных голубых глаз тут же остановился на Эрнесте. — Мать моя женщина, да отец мой мужчина! — воскликнул он, пока Жрец снова пытался продрать глаза. На улице всё ещё было темно, но теперь лучи алого восходящего солнца медленно окрашивали горизонт в яркий кровавый цвет. — Неужто это сам Жрец эньерский? Довольный таким приёмом Эрнест медленно подошёл к мурну и пожал ему руку, ведь уже давно был наслышан о достижениях этого гениального лидера Уэйзи Матакатифу. Кейпа гордо улыбнулся и отдал ему честь. — Рад работать с Вами и Хранителями Покоя! — довольно сказал ему зелёный маг, окидывая взглядом остальную команду. — Эй, Кейн, я смотрю, ты привёл нам ещё больше союзников, так ещё и Жреца отыскал, отлично! Очень вовремя, кстати, потому что мы заметили какое-то шевеление со стороны фронта, плюс ещё Эдди передал, что планируется атака. Я уже послал два крупных отряда на осмотр, остальные смотрят за деревней. Как обстановка вообще? Кеннет потянулся по весь рост, тряхнул головой, ударил себя по щеке и встрепенулся, пытаясь проснуться. Он сидел на лавке рядом, ведь его нога продолжала ужасно болеть, а Фелин рядом решила всё-таки поменять повязку. Противоядие действовало отлично, поэтому лекарь даже похвалила Нарвала за такую находку. Вздохнув, парень наконец попытался собраться с мыслями, чтобы рассказать ребятам о произошедшем. «Моё настроение начало меняться за считанные секунды. В тот день я совершенно потерял себя самого и запутался в собственных эмоциях». — Сапсан не принёс ровно никаких документов на переговоры, только один акт о капитуляции Хранителей Покоя и Миротворцев и уходе с земель Тайфаламити. Вильям отказался признавать свою вину в краже фиолетового камня. Санто сказал, что эньеры хотят войны, — кратко объяснил позицию стороны консервативного правительства Кеннет. Все воспоминания были в кучу, поэтому много чего парень уже успел забыть, например, убийство мурнских стражей, хотя он мог скрыть это нарочно. Его голос вновь затрясся. — Они все были настроены очень агрессивно, я не смог… Не смог изменить их мнений. Я не знаю, что на меня нашло, как вообще это произошло, но… Кажется, мы теперь находимся в состоянии крупной войны… Я уверен, что сейчас Вильям уже летит к Пастору, а Санто к Витс, которые тоже быстро начнут атаковать. Когда Фелин закончила, Кеннет аккуратно встал с лавки и поёжился от боли, но не придал этому особого значения — бывали травмы и хуже этого. Миротворцы тут же принялись обсуждать план действий, а Кейпа принялся пересчитывать магов. «Нужно собраться… Давай, парень, ты же уже взрослый, разумный человек, давай… Ты уже и так не сможешь вернуться домой, поэтому сделай хоть что-нибудь полезное для этого мира! Давай, хватит ныть! А-а-а!» — Кейпа, воины Древа, думаю, придут на основной фронт, потому что, как знаю, он находится ближе всех к этой деревне, но я не советую отправлять туда сразу всех стражей, чтобы не получилось, как в прошлый раз. В этой битве мы точно вам поможем, даже не отнекивайся, — вдруг строго заговорил парень, и все аж удивились. Эрнест довольно закивал, а Кейпа подчинился лидеру Хранителей Покоя и побежал распределять войска. — Юнона, Альтаир и Мэлви, вам нужно решить проблему с мисфитами, которые сейчас находятся в огромной опасности. Так… Думаю, вам стоит сейчас взять красный камень и отправиться назад в Зеркальную долину, забрать весь народ и куда-нибудь уйти вместе с ними втайне от эньеров… Ну, залечь на дно где-то около Тайфаламити, мы потом с вами разберёмся. Не поймите меня неправильно, вы просто сейчас самый уязвимый народ. Эдди… Чёрт, нам нужно проверить ситуацию у кеатлов, но возвращаться в деревню очень рисково… — Слушай, у меня есть знакомый с Соко ла Кихани, я могу попросить его раздобыть для нас информацию, — вдруг задумчиво сказал химик, и Кеннет довольно приподнял брови. — Он, конечно, тоже насолил правительству, но информатор из него точно хороший. — Ха́нзо? — спросил стоящий рядом Винсент, услышавший разговор. Эдди коротко кивнул. — Ну… Не то чтобы я ему доверял, но он точно тот ещё трюкач. Можно попробовать. Я ж знаю его ещё с Академии, было неловко встретить его здесь. — Отлично, тогда Эдди идёт за Ханзо и объясняет ему ситуацию, — заключил Кеннет, который вообще не понимал, о ком речь, но решил довериться. Да уж, после вылитых эмоций ночью его разум явно начал работать лучше. Слёзы всё-таки пошли ему на пользу. — Мы с парнями точно остаёмся здесь. Эрнест и Сидония… Эм… Тут он подошёл к оставшимся Миротворцам и смущённо достал из кармана фиолетовый камень, который прятал ото всех на протяжении всей ночи. Жрец довольно ухмыльнулся, забрав у брата артефакт, а Сидония удивлённо ахнула. Кеннет потупился. — А ты полезный малый, молодец, Кеннет. Ты, конечно, делов натворил, но я тебя не виню — иногда всё просто валится из рук, а других вариантов действий нет. Мы разберёмся с этим, — хмыкнул Эрнест, осматривая кристалл. Он был слегка потрёпанный, но в общем целый и невредимый. — В нашем распоряжении уже три камня из восьми, отлично. Наконец-то ты усвоил нашу цель о сборе кристаллов и линз для Горизонта Событий, дорогой. Думаю, мы пока с Сидонией останемся здесь и кое-что обсудим… Эньер покорно кивнула и подошла ещё ближе к Жрецу. Мэлви и мисфиты тем временем обсуждали решение Кеннета и всё-таки пришли к выводу, что им действительно сейчас лучше вернуться к себе и проверить обстановку. Эрнест покорно отдал красный камень обратно Юноне, но с условием, что маги вернутся как можно скорее и Жрец вновь получит себе кристалл. Алая Госпожа охотно согласилась и вновь убежала к своей свите, пока остальные остались разбираться с происходящим. — Наша настоящая цель — привести Деройсити к миру и остановить войну с минимумом потерь, а не камни, — медленно проговорил Кеннет, обращаясь к старшему брату, который тут же слегка нахмурился, недовольный таким ответом. — Это меньшее, что я мог сделать, но… Зато я теперь знаю, где зелёный камень, и… По возможности разберёмся, я думаю. Нам нужен кто-нибудь, кто будет постоянно в Манора Кихани следить за обстановкой в Танепаси… Повисло короткое молчание, ведь все мурны, находящиеся в Уэйзи Матакатифу, боялись даже подойти к границе со столицей Тайфаламити, ведь там их ждала верная смерть. Никто из армии Древа не будет разбираться с «изменниками родины», просто убьёт их на месте, и дело с концом. — Ну… Думаю, я могу помочь, хе-хе… — медленно и неуверенно проговорил Нарвал. — Многие стражи всё ещё думают, что я работаю на Сапсана, я там как свой… — Отлично, — тут же кивнул парень и пожал мурну руку. — Спасибо ещё раз за антидот, ребята рассказали мне об этом. Мне никак не выдавалась возможность… Пообщаться с тобой нормально. — Это услуга за услугу, ничего такого, — хихикнул маг и почесал затылок. Нарвал намекал на спасение во время обвала острова. — Мы все сейчас находимся в одной тарелке, нужно помогать друг другу, всё-таки. Кеннет снова кивнул и отошёл к своим ребятам, ведь все уже разбрелись по своим делам. Винсент и Ялекс стояли в стороне и бурно что-то обсуждали, поэтому даже не сразу обратили внимание на подошедшего друга, которому пришлось их окликнуть. — А, да, — отозвался Винсент. — Мы тут просто, э-э… Обсуждаем произошедшее. Знаешь, я и не думал, что Боги такие обидчивые, раз наслали на Деройсити целую пургу из-за срыва Троелуния. Хотя… Ну, типа, Троелуние очень важный праздник, я уважаю всеобщие чувства, но, раз это всё происходит, то так заложено в Божественном порядке, разве нет? Может, Создатель сам хотел этих разборок, чтобы маги наконец к чему-то да пришли. Сегодня вообще всё очень быстро произошло, я даже не успел ничего понять. В принципе, обычное дело. — Ну, к слову об этом… Я слышал ночью, как Эрнест говорил что-то о Божественном порядке, стоя в одиночестве на площади, — задумчиво выдал Ялекс, и парни посмотрели на него. — Там было что-то вроде «Мечи сами позволили магам перейти Божественный порядок» и бла-бла-бла. — Перейти Божественный порядок невозможно… — прошептал Кеннет, приподнимая глаза к небу. Луны уже давно зашли за пылающий алым огнём горизонт. — Чёрт, Винни, ты прав… Если это произошло, значит Боги этого хотели. Боги нас ненавидят… — Божественность не измеряется лишь земными понятиями «хорошо» и «плохо», — к парням вдруг подошёл Эрнест, и они слегка его испугались. — Божественность выше нашего с вами порядка, выше нашего разума и восприятия этого мира и Вселенной. Боги имеют совершенно другой взгляд на ситуацию, и нужно уметь читать это между строк, чтобы понять Божий замысел. Если Боги считают нужным такой путь — пусть так и будет, мы будем ему следовать, ибо Порядок ведёт нас всех за собой. Мы никто перед Создателем и Мечами. Кеннет потупился и поник, поняв, что его брат прав. Кто они вообще такие, чтобы осуждать Богов, следящих за ними? Маги и так оскорбили их своим поведением, но… Но иногда нужно было просто обвинить кого-то и вылить своё негодование. Ребята продолжили стоять на площади и обсуждать всё вышесказанное и случившиеся за день. Троелуние задалось максимально неудачное, но всё же было в этом что-то особенное, что-то такое, что запомнится им ещё на многие годы. Этот день стал толчком для всего Деройсити к движению вперёд, через тернии к звёздам, чтобы наконец выбраться из этой грязи. Никто из них явно не хотел войны, не хотел насилия и кровопролития, но, как говорил уже не раз сам Кеннет, без насилия не будет и мира. Ребятам просто нужно было принять, что они уже повзрослели, стали мудрее и теперь способны ярко увидеть всю хрупкую, но такую острую, будто стекло, правду, которая может глубоко поранить их души. Нужно было смириться с событиями в Деройсити и двигаться дальше, не сходя с пути к своей настоящей цели, которой все маги так сильно желали. Кеннет понял, что так просто теперь он не покинет этот мир и теперь обязан перед ним за всё произошедшее ранее — даже несмотря на все потери и боль, что ему причинил здешний менталитет и Боги, парень смог обрести и новых друзей, семью и некоторое счастье, перемешанное с высшей эйфорией, которую он испытывал во время захватывающих путешествий и приключений. Теперь Хилл-младший обязан собраться с собой и быть сильным ради всех близких ему людей и магов, а не поддаваться собственным чувствам и желаниям. Троелуние, может, и перестало быть днём мира, но всё ещё остаётся днём любви и семьи. — Внутри нас… Есть что-то особое, что сможет указать нам путь к свету и провести мир к спокойствию… — тихо проговорил Кеннет, взбираясь на какой-то холмик, раскрыв свои яркие магические крылья, чтобы осмотреть всю территорию. Кажется, он уже где-то слышал эти слова. — Мы должны стать путеводными звёздами Деройсити, провести магов сквозь темноту, и у нас больше нет другого выбора… Теперь… Я буду сильным. Я разрушил всеобщие надежды и мечты, так я же их и соберу воедино, прямо как самого себя. Я… Я Путеводная звезда. Как только парень договорил последнюю свою фразу, у него за спиной оглушительно прогремел огромный энергетический взрыв, воссиявший над головами всех магов ослепительной вспышкой.