Живые знают, что умрут, а мёртвые ничего не знают, и уже нет им воздаяния,
потому что и память о них предана забвению.
***
Тишина. Мир уснул. За окном пошёл печатный холодный дождик, будто само небо решило наконец выплакаться. Затихли даже пьяные голоса и некогда оглушающий рёв машин. — Ты действительно хочешь услышать это? Я… Знаешь, из меня очень плохой рассказчик, особенно чужих историй, — прозвучал такой лёгкий и томный голос откуда-то рядом, но и в этой безграничной нежности чувствовались тонкие нотки напряжения и какого-то страха. — Я ведь и приврать могу, моя память не бесконечна… Я… Я не был там, я не смог быть рядом с ним в его судный день. — Нет, не можешь, — изящная белая ладонь превратилась в крепкий кулак, будто бы сжав внутри себя всю душу. — Когда дело касается его, ты никогда не врёшь. Последовало короткое молчание. Кажется, местный рассказчик собирался с мыслями, которые буквально разбегались от него во все стороны. Его слушательница заметила на чужом лице какую-то блудную нервную улыбку, будто бы защитный механизм организма парня, проснувшийся от сильного стресса. «Я ведь поклялся ему собственной жизнью больше никому этого не рассказывать, почему же я теперь соглашаюсь… Ах, Боже, я такой идиот, такой идиот, прости меня, прости…» — Ладно, может, ты и права. Дело твоё… Он всегда говорил мне, что нельзя так просто разбрасываться подобными знаниями и вовлекать невинных во всё это, но, думаю, тебе бы он доверился, как и я. Ха, я даже не знаю, с чего начать. Его рассказы всегда были такими сумбурными и спонтанными, будто он сам уже ничего не помнит… Мне нужно начать с малого, с крохотного обрывка, чтобы познакомить тебя с миром вне нашего понимания.***
Скажи мне честно, когда в последний раз ты читала сказку, сколько лет назад ты дотрагивалась до настоящей печатной книги, рассказывали ли тебе когда-нибудь столь долгие истории? Так давно, что и не вспомнишь теперь, что тогда был за год, что была за книга, собственно, да и сюжет не был понятен детскому разуму. Теперь ты выросла, как и мы все — переступили порог тяжёлой взрослой жизни и остались один на один с миром и жестокостью, отбросив назад все фантазии и надежды на существовании света во Вселенной, хоть маленькой капли волшебства и несбывшейся сказочной мечты, и не появлялось даже ни одной мысли о возможном наличии чего-то фантастического здесь, среди нас, среди серой массы, в которую превратились за последние века люди. Теперь этот маленький проблеск света похоронен где-то глубоко во тьме нашей души и нашего непреклонного разума, ставшего таким из-за всей той боли, что испытываем мы каждый день, потерянные и бесхозные дети Создателя без надежды на скорейший рассвет новой звезды над нашими головами. Божественным порядком, священным писанием судеб всех живых существ вроде нас, нам было предначертано остаться на своих местах, в своих клетках, и жить в этом маленьком изолированном от остального света мире, чтобы люди ни за что и никогда не узнали о Вселенной за небесным куполом… Но что же прячут от нас Боги там, за горизонтом? Неужели есть миры и больше того, где мы живём… Нет, нам не дано узнать этих тайн, нам недоступны все эти Далёкие Земли, мы всего лишь люди — провалившийся эксперимент Создателя, который весь Божественный Пантеон решил спрятать далеко-далеко от остальных живых существ, чтобы мы не навели лишней суматохи во Вселенной. Может, дело всё-таки не в ошибке Отца, а в нас самих, в нашем темпераменте и глупости? Мы просто маленькие дети, живущие в золотой клетке, без должных знаний — потому и виним каждого встречного в собственных неудачах. Знаешь, что я тебе скажу? Никогда нельзя винить человека, чьей истории ты не знаешь во всех деталях — может, в ней-то и прячется объяснение всех его действий, а может и ты сам причина всему происходящему. Это так по-людски — смотреть на других, забывая о себе самом. О каком взаимопонимании между человечеством и другими детьми Богов может идти речь, если мы сами себя понять не можем… А сказка пишется рукой её писателя, того самого Создателя, что и вдохнул в жизнь в героев его истории, раскинувшейся на тысячах белых страниц необъятной книги. Писать чужую судьбу бывает невероятно сложно, но и на то были у нашего Отца свои помощники. В рассвет мироздания Вселенной, когда Божественная энергия витала в воздухе и переплеталась миллионами нитей, из этих отблесков родились три Меча Создателя — его блаженные сыновья, кому и было Божьим словом поручено написать судьбу для каждого живого существа во Вселенной, чтобы мы не погрязли во тьме бездны. Но… Что случается, когда автор допускает ошибку? Когда его чернила вдруг грязными пятнами растекаются по всему листу, перечеркивая уже написанный текст? Что если сам Бог внезапно испачкает твоё имя на странице Божественного порядка, той самой предначертанной всем судьбы, которую невозможно перейти? Может, в этом и кроется хоть маленькая частичка, незаметный проблеск той Надежды и Силы, что прячется внутри нашей души, где мы похоронили всю свою любовь… Люди стремятся сами писать свою жизнь, быть независимыми и свободными, но и не каждому это даётся. Если это так, то единственный способ успокоить себя — обвинить во всём Создателя. И да, я действительно хочу рассказать тебе сказку. Длинную, нудную, но такую, какую бы ты сама никогда и нигде не прочитала, не услышала, не увидела — лишь запомнила. Мой разум, мои воспоминания и мои слова давно переплелись между собой, многое стёрлось, забылось, исчезло в бесконечном забвении. События последних лет были отвратительно темны и просто невыносимо тяжелы для нас всех, для всей Вселенной, но я постараюсь рассказать тебе всё, что сам слышал и видел. Я всегда старался слушать его внимательно, поэтому прошу — теперь и ты окажи мне эту небольшую услугу. Я почти на все сто процентов уверен, что ты прекрасно поймёшь и меня, и его самого — такого испуганного и потерянного… Путём сокрытия всего этого от остальных людей он просто хотел выполнить своё предназначение в мире и защитить нас от страшных последствий человеческой глупости, поэтому не суди нас — я тоже был в этом замешан. Я последний его свидетель. Издавна ходит такое доброе поверье, что сказки, точнее, многие их интерпретации — это лёгкие детские рассказы, которые обязательно должны содержать в себе мораль, исключительно яркую, цветную, и учить чему-то своих маленьких читателей и их неокрепшие умы, такие невинные и чистые. Наполненные магией и волшебными персонажами, добрыми принцами и принцессами, эти чудесные книги с первых же страниц своего повествования захватывают дух ребёнка, оставаясь в памяти ещё на долгое время, если же не на всю жизнь. Приходя к родителям, дети просят читать им целые сборники таких рассказов, что будоражат детское воображение, а после прочтения взрослые объясняют, кто же в итоге был плохим, кто хорошим, почему добро всегда побеждает зло и зачем нужно быть великодушным человеком. Это легко и доступно учит молодое поколение не совершать фатальных ошибок, любить ближнего своего, как он всегда цитировал Библию, и проявлять уважение ко всем мнениям вокруг себя. Иногда мир может быть сложен, жесток и неприятен, но, как говорят сказки, добро побеждает любое зло. Абсолютно любое, ведь на то оно и называется добром — это одна из констант мироздания и нашей жизни. И не может быть такого, что граница между белым и чёрным блёкло размывается, проступают десятки оттенков серого — от слегка размешанной какими-то грязными пятнами белизны, всеми любимого добра, до сияющей точки в чёрной капле зла и негодования… Послушай: не все сказки обязаны являться таковыми, не каждый герой, даже самый светлый и благородный, будет преследовать лучшие цели, не каждая книга имеет хороший закрытый конец, такой же логичный, как и всё её повествование. Бывают выдающиеся герои с аморальными мотивами, бывают харизматичные злодеи, как сказал он сам — великолепные мерзавцы, чьё бесконечное обаяние будет стоять выше любых принципов общества, бывает просто та самая серая масса, что пытается вырваться к свету. Мир наполнен разными людьми и взглядами, каждая личность исключительно неповторима и удивительна по-своему, и мы с тобой никогда не сможем понять мотивов каждого. Может, даже наша с тобой жизнь — это сказка? Серая сказка… Я вновь отвлёкся, извини. Видишь, как трясутся мои руки, ха? Ты должна мне поверить, это же не просто какая-то там глухая народная повесть… Отнесись к этому серьёзно, я тебя умоляю. Рассказ, который я хочу тебе поведать, наполнен настоящей магией и путешествиями, принцами и принцессами, добром и злом, словно сказка, которую мы похоронили глубоко в пучине собственных чувств, где-то в дальнем уголке остывшего сердца. Это сказка о Далёких Землях, сказка о волшебстве, сказка об одном маленьком сером человеке, что долгое время был совершенно один, один против всего необъятного мира, один против себя самого. Это не будет что-то захватывающее дух, как это бывало в детстве, всего лишь история юного мага, что никогда не был светлым героем, никогда не совершал подвигов, не выигрывал войны, не спасал других. Человек, окутанный невидимыми цепями, своими мыслями, голосами извне. Он потерялся в мирах Вселенной, в себе, в жизни, и каждый раз, ища путь назад, заходил в тупик. Разве такого меланхоличного парня можно назвать принцем твоего сердца? Он серый, как и… Как и этот, наш с тобой мир — недалеко яблоко от яблони падает. Эта волшебная сказка точно не научит детей милосердию и состраданию, ведь она не предназначена для нашего молодого и невинного поколения, что ещё не готово принять истины мироздания. Эта сказка не покажет людям победу добра, ведь его в ней просто нет, поверь мне. И, конечно, мой рассказ не вынесет никакую мораль, кроме серой, как и её герой. Что же, хватит лгать. Это не сказка — это его реальность. Грязная, противная, агрессивная реальность, которую он сам для себя и создал. Своими руками, своими силами. И я надеюсь, этот рассказ наконец научит тебя и других людей не винить кого-либо без должных на то причин, не доверять одним лишь сладким речам, не плеваться в небеса и не повторять чужих ошибок. Его ошибок. Ведь я уже однажды последовал за ним… Ладно, хватит с меня всех этих высоких слов. Слушай меня внимательно, не отвлекайся. Как я уже сказал чуть ранее, мы с тобою живём в одном маленьком, изолированном и совершенно одиноком мирке, где много тысяч лет назад и зародилась человеческая цивилизация, ставшая одним не самым удачным экспериментом Создателя, который хотел попробовать вдохнуть жизнь в слабое и безнадёжное существо, непригодное для выживания в экстремальных условиях. Вселенная же похожа на единую бесконечную паутину огромного чёрного паука, в которой путаются и другие такие же измерения, населённые уже своими народами — это и создаёт так называемый кластер миров, образованный вокруг утробы Создателя — места его рождения, места, откуда взяла свой исток вся жизнь. И даже если людям кажется, будто наша с тобою земля устроена невероятно сложно, она всё равно не сравниться с миром, где сокрыта вся истина, написанная на страницах Божественного порядка. Как бесконечный сияющий лабиринт, нити мироздания этого измерения расходятся во все стороны, пересекаются, обрываются, спутываются в узлы и играют свою собственную гармоничную мелодию, словно самая настоящая гитара. Не всё во Вселенной идеально, но и не всё потеряно в вечном абсолюте — на то мы и должны сохранять этот хрупкий баланс между блёклым светом и ослепительной тьмой, вспышками в ночи и тенями самого солнечного дня, чтобы не очернить собою лик Создателя и страницы священного писания. Но мы все знаем, что это невозможно, сколько бы мы ни старались, сколько бы крови на нас не было — будь то своя, будь то чужая, — мы никогда не придём к единому согласию, и даже он не смог, хоть и стремился исключительно к миру. Отец давно оставил нас всех наедине друг с другом и впал в долгую спячку длиною в пару тысяч наших с тобой жизней, истратив всю свою магию лишь на создание нас всех. И что-то я совершенно забыл тебе рассказать, где же всё началось, откуда же берёт начало эта длинная и бурная река. Страницы всех научных книг уже давным-давно утеряны где-то во тьме пустоты, но что-то навсегда останется неизменным. На протяжении многих веков люди верили в одно очень странное устройство нашей планеты: диск, поддерживаемый тремя слонами, что в итоге опираются на гигантскую черепаху, несущую Землю вперёд сквозь пучины космоса — того самого купола, которым укрыли нас Боги от остальной Вселенной. Ты никогда не задумывалась, откуда взялась эта странная модель?.. Я тоже не задумывался, честно, пока он не намекнул мне. Когда Создатель взвыл и вырвался из своей утробы, вокруг него воспылали искры восьми цветов, рождённые из его плача, но только три из них сохранили свой свет до сегодняшнего дня. Одна из них была такой резкой и самоотверженной, так и рвалась к небесам, будто бы очнувшийся от долгого сна дикий зверь с горящими зелёными глазами — так и родилась Дикая природа Жизни. Это та самая магия, что даёт нам силы для новых свершений, для роста и развития, движения вперёд, существования, наконец. И даже коснувшись маленького деревца, мы можем ощутить странное родное тепло, ведь каждое дитя Создателя живое и способно испытывать чувства и эмоции, прямо как мы с тобой. Вслед за Диким Зверем из клетки вылетел и мудрый Лиловый Дракон, хранивший в себе все тайны и разум самого Создателя, словно великий Божественный архивариус, поклявшийся собственной жизнью вести Божьих детей к просвещению. Из его же слов был возложен Далёкий путь Разума — фиолетовая магия, дающая нам возможность мыслить, анализировать и продолжать поиски своих истоков. Эта дорога простирается на тысячи и тысячи таких же миров и открывает нам двери, с помощью которых мы и можем перемещаться между измерениями всей Вселенной. Наконец над их головами воссияла ослепительная Голубая Звезда, будто бы взрыв сверхновой, и осветила собою все миры, возвела на небеса несчётное количество созвездий, наполнила детей Создателя силой и эмоциями. Из страха, боли и отчаяния родилась Звёздная энергия Разрушения — голубая магия, наполняющая нас способностью к здравой оценке ситуации, к спасению и к сохранению собственной жизни. Только благодаря свету спутников над нашими головами мы можем ощутить весь спектр негативных эмоций, ведь без них бы не было и страха, из-за которого мы всё ещё не были съедены живьём. Знаешь, многие хотели бы навсегда избавиться от всего тёмного в себе и в окружающих, но только подумай, куда бы тогда покатилась наша жизнь?.. К сожалению, как и сам он поведал мне, нельзя точно сказать, когда зародился наш мир, какой путь прошли все эти три магии, сколько смертей видел Создатель за свою жизнь. Никто не знает, как же в итоге произошло и его собственное рождение, были ли другие начала миров и что стало родителем для всех них. Говорят, что история циклична, и многие учёные этого мира подтверждают данную гипотезу, как и сотни моих знакомых, уверовавших в Создателя и его сыновей. Возможно, пройдут столетия, и Отец вернётся, чтобы помочь нам восстановить наши силы и баланс Вселенной, который мы давно упустили из наших, как оказалось, слабых рук. Он наконец объяснит, кто же мы такие на самом деле, чего мы ищем в этой Вселенной и для чего были созданы — только затем, чтобы потешить Божественный пантеон? Мы так потеряны… Никогда не думала об этом? Что мы одни в этом мире, что у нас нет какого-либо смысла в жизни, что мы все лишь часть огромной машины… Нет, мы не одни, и не только мы ищем свои истоки. Восемь искр рождали из себя всё больше и больше живых существ, уже совершенно независимо от самого Создателя, что тогда занимался лепкой венца своего творения — Драконов, заселивших в итоге всю Вселенную. Магии были настолько сильны и неподатливы в своём поведении, что Отец принял безоговорочное решение: сшить из нитей мироздания для каждой бесконечной силы своих покровителей, способных обуздать её природу и заключить в оковы порядка, и эта фраза стала первой заповедью всего кодекса существования Вселенной. И если бы не эти слова, если бы не Божья воля на создание магов-хранителей, мы бы все давно сгнили на дне ледяного океана, образовавшегося после краха баланса. Три могущественных королевства необычных существ, словно настоящие Боги истоков, охраняют этот тёмный мир от его падения в бездну, от смерти всех его обитателей в пучине тьмы и безнадёги. Без наших покровителей, от которых мы сейчас так далеко спрятаны, тяжёлое небо бы давно упало на землю, и даже ради одного счастливого дня они обязаны работать сутками напролёт, чтобы вся Вселенная жила в гармонии, и ни одна сила не начала подавлять две другие. Мы люди, мы живём в изоляции, нам далеко до их силы — остаётся лишь слепо полагаться на них и верить, что наш мир продолжит существовать, как это было предписано в Божественном порядке. Поклявшись кровью, хранители дали Священный обет преданности своей работе, миру во всем мире, Создателю и своей энергии. Каждый маг был создан по образу и подобию одного из энергетических Драконов, тех самых любимых детей Создателя, чтобы именно эти Венцы и вели хранителей к идеалу. Потому-то все маги совершенно разные, с уникальными законами и устоями, традициями и моралями, но каждый из них, буквально каждый должен следовать одному и тому же пути, не сходя с него — так сказал сам Создатель. Он записал свои слова на древних затерянных в мире Обелисках, даруя эти знания и обычным, не столь обширным мирам, как этот. Священный обет же… Так здесь называют Божественное проклятие, наложенное на хранителей. И он ведь… Сам наложил его на себя, своей же кровью, желая стоять за баланс до конца собственной жизни, где бы он ни был. Даже здесь, среди людей. Конечно, как ты уже могла понять, перемещаться между мирами крайне сложно, особенно для обычных людей вроде нас или не столь сильных магов. Правда, иногда случается так, что баланс вновь нарушается, и открывается новая червоточина, через которую в этот затерянный опасный мир попадают смертные, которых тут же либо убивают, либо забирают под своё крыло сильнейшие из сильнейших. К сожалению, последнее встречается крайне редко, ведь хранители отрицают право на жизнь для столь приземлённых существ, которые не способны мечтать, не способны достать до небес своими голыми руками, не способны расправить огромные крылья и разрезать ими тьму терний — так они цитируют слова одного из Мечей. Но, даже несмотря на всю эту лютую агрессию того мира и его обитателей, он вновь встретился с подкидышем, оказавшимся там обычной случайностью, лишь благодаря очередной Божьей ошибке и бедствию, что настигло Вселенную много лет назад. Напуганный и потерянный, бедный малыш, он был удостоен не самой лучшей судьбы, что и его-то не была. Создатель не закладывал этой трагедии в его предначертанную Божественным пером историю. Не знал ребёнок об этом мире, не знал о традициях, не знал о силе, не знал ничего. Он стал грязным козлом отпущения всех нас, сам не зная, за что должен расплатиться и когда настанет час его суда. Суда над звездой, которого он так покорно ждал перед гильотиной, не смея отойти от лезвия ни на шаг. Он был силён, смел, но так печален. Ещё с самого начала своего отвратительно долгого и сложного пути он понимал, что что-то всегда идёт не так. Будь то закон Мёрфи или простая неудача, преследующая его повсюду, постоянно всё казалось искажённым, неправильным, не тем. Физическая проекция мира в одно мгновение могла изменить свой вид, день смениться ночью, а звёзды — вспыхнуть красным. Всё это вводило в ужас, к горлу подступал неприятный комок, хотелось кричать и бежать куда подальше от всего этого, но не было выхода, что-то крепко держало за руки и ноги, обвивало собой всё тело, затягивая всё глубже в пучину неизвестности. Оно тянуло глубоко в пустоту, заманивая разум дальше новыми загадками и мирами, приключениями и способностями, которые так сладко нашёптывали на ухо, чтобы он остался рядом. Мир единогласно взывал к нему с мольбой помочь ему и распутать его историю, что была омрачена гневом и пролитой кровью войны, но почему мы так хотели этого? Почему мы обращались к нему? Видели ли мы того самого? Почему именно он? Вопрос оставался открыт даже для самого ребёнка, что медленно рос, ломая своим собственным телом эти невидимые цепи, которыми объял его весь мир. Но в один момент, когда три спутника сойдутся в одном месте, тебе наконец может перепасть что-то действительно интересное, однажды тебе может улыбнуться удача, что происходило там крайне редко. Так и случилось: ему в руки попала книга, большой дневник со старыми жёлтыми листами, какими-то записями, золотыми уголками. Так и манит к себе, так и манит открыть себя, как и сам мир, создавший его письмена. С первых страниц текст затянул в себя, парень с головой окунулся в него, внимательно вчитываясь в каждое слово, чтобы найти ответы на все свои вопросы. И шли дни, текста становилось всё меньше, как и подсказок, появлялись пустые страницы — и с каждым днём он понимал, что сейчас настала его очередь заняться этим. Но чем дольше он писал и изучал, тем сильнее понимал, что этот дневник был самой большой ошибкой в его жизни. Или же, это всё был один большой сбой, и сам путник был виноват? Впрочем, именно эта книга неизвестного, но гениального в своём слове автора сподвигла мальчика встретиться лицом к лицу с магией, с её хранителями и особенностями. Именно эта история заставила его обратиться к звёздам этого мира. Это и была её завязка долгой сказки, которую он сам запомнил на всю свою долгую, надеюсь, жизнь. В свои десять-семнадцать лет подросток лишь начинает искать себя, открывая большой мир. Это время взросления и самопознания, когда границы сознания ускоренно расширяются вместе с силой разума. Дети умнеют, становятся разумнее и благороднее, находят новых друзей, заводят отношения, выбирают свой жизненный путь. И, тем не менее сейчас они наиболее слабы. Иногда психическое состояние ухудшается, нервные срывы становятся всё чаще, а людей, способных помочь — всё меньше. Они пытаются искать поддержку в близких людях, родителях и родственниках, которые тоже играют огромную роль в становлении личности подростка. Я к тому, что в этот период исключительно нельзя отрывать ребёнка от всех знакомых. Вы… Да, я знаю, что мы здесь не одни. Вы все помните себя в это время, я уверен. Вспомните эти постоянные проблемы и затяжные апатии, плач в ночи и опущенные руки, травмы физические и моральные… А теперь лишь представьте, что вас в один жалкий миг в вашем полусне отделили от семьи, друзей, знакомых, дома и всего того, что вы знали и любили, помнили и чтили. Вы будто погрузились в огромный бескрайний океан без дна, который сковал вас своей тяжёлой холодной водой и затянул в самую тьму. Вы пытаетесь кричать, звать на помощь, но лёгкие тут же наполняются обжигающей холодом солёной водой, разрывая всё изнутри. Глаза медленно закрываются, вы чувствуете, что уже не выберетесь, не докричитесь до своих родителей, которые, заливаясь слезами, ищут своё пропавшее дитя. И весь мир погружается в беспросветную темноту. Вы тонете, ведь ещё даже не научились плавать. Вы не успели. Конечно, такое случается в мире крайне редко, ведь Божьей рукой каждому была написана лучшая для него судьба, но случаев всё равно немало, как бы печально это ни звучало. И Ке́ннет, как Боги прозвали их нового блаженного сына, был одним из них. Поверь, он не сирота, не ребёнок из нищей семьи, не подкидыш под двери дома — самый обычный мальчик, росший в хороших условиях и родительской заботе, ходивший в школу, имевший хороших друзей и множество родственников. Он уже и сам не помнит, как это произошло: заснув в тёплой кровати дома, на утро он очнулся уже в совсем незнакомом месте. Эти края сами маги прозвали Изумрудной долиной за бескрайние зелёные луга, где всегда светило тёплое солнце и пели птицы. Но это совсем не радовало подростка, который очутился совсем один в Богом забытом месте, совершенно не понимая, что это за страна и куда ему теперь идти. Всегда эта история «телепортации» была загадкой для всех, но путешественник надеялся, что однажды он узнает свою настоящую судьбу и сможет вернуться домой. Даже несмотря на всю красоту этого места, начинал парень совсем один, ведь мир будто бы отрезал его от своего настоящего социума. Будучи довольно слабым и пугливым, Кеннет шугался буквально всего, но позже уже начал привыкать к новому для себя миру. И он шёл и шёл, шёл все дальше и дальше. Встречал новых существ, находил новые вещи, исследовал другие измерения в попытках найти себя самостоятельно. Он просто хотел узнать, что случилось с его бренным телом, оказавшимся далеко от дома, и как ему вернуться назад. Кеннет хотел докричаться до самого Создателя и бросить ему многие слова прямо в лицо, будто перчатку, чтобы вызвать Богов на дуэль с глазу на глаз. Моя сказка должна начаться в минуту, за которой стояли уже долгие девять лет беспрестанных путешествий по удивительному миру, название которого я пока что сокрою, ведь даже сам Кеннет часто его забывал. За это время что-то переменилось в нём, но многие вещи оставались прежними: наш серый герой, как мы его окрестим, оставался всё тем же наивным ребёнком, каким был в самом начале своего пути. С годами в его сердце накапливалось что-то очень неприятное и тяжёлое, но Кеннет просто не знал, что делать с этим чувством. Интересно, что же в итоге на него повлияло? Может, уход из Изумрудной долины, произошедший несколько лет назад? В итоге же он осел в другом тёплом местечке, в Пламенных землях, как его прозвали местные жители за бесконечное лето, палящее солнце и раскалённые оранжевые скалы на горизонте — такие же горячие, как и огонёк, горевший ранее в голубых глазах Кеннета. Пытаясь отвлечься от неприятных мыслей, нагнетавших всё сильнее с каждым новым днём, он занялся изучением космоса, созвездий, а также одной из трёх энергий — голубой. Она, почему-то, была наиболее ему интересна в тот момент. Скорее всего, тогда Кеннет просто пытался совладать с самим собой, своими эмоциями, да и маги-хранители шептали ему на ухо… Да, он всегда был любителем наук, особенно химии, и магия идеально поддавалась ему в своём изучении под самодельным микроскопом, что было его основным хобби на тот момент. Нужно же было как-нибудь скоротать время, пока Кеннет искал путь домой из этого бесконечного колеса сансары. Так и получилось — завязка истории сложна, как и сама эта сказка без надежды на хороший конец. Каким же окажется завершение… Узнаешь чуть позже. Просто подожди.***
Уже который день нашему молодому искателю приключений приходилось вставать с первыми же лучами восходящего над пылающим горизонтом красного солнца. Рутина, нелюбимая им рутина, но ведь так и начинаются все самые великие путешествия в Далёкие Земли. Самодельные округлые часы в углу комнаты, уныло тикая, показывали не самые утешительные цифры — четыре двадцать шесть утра местного времени. За окном ещё стояли сумерки, но где-то далеко уже просвечивало горячее зарево, заливавшее небо приятным алым светом — в восприятие Кеннета красный всегда был цветом исключительно восхищения, любви и надежды. Вставать не хотелось, но приходилось, даже поспав от силы часа два после тяжёлой дневной и ночной работы, как это бывало обычно. Стянув с себя тяжёлое одеяло, парень уныло сел на кровати, продирая свои узкие глаза с постоянно падавшими тяжёлыми веками и густыми чёрными ресницами. В темноте помещения эта хилая и ужасно вялая фигура казалась ещё более ущербной, нежели в солнечном свете, что придавал ей какого-то особого сияющего шарма. Каждодневные работы, забеги, упражнения и тренировки давали мало результата — без должного ухода за собой и нормального питания набрать массу никак не получалось, поэтому Кеннет оставался хилым парнем, надеявшимся только на свою ловкость и смекалку. Отросшие за долгое время кудрявые красноватые волосы колтунами свисали чуть выше плеч и периодически закрывали глаза, поэтому юноше приходилось постоянно собирать их в маленький хвостик. Встав с кровати, легко закинув растрёпанные волосы назад и протерев глаза, парень медленным шагом зашёл в маленькую ванную комнату, оборудованную всё так же своими руками. Он подошёл к криво сделанной раковине, умылся прохладной водой, расчесался. Теперь в зеркале отражался уже более-менее приличный человек, готовый к рутинной работе, хоть и немного не выспавшийся, как это обычно и бывало. Ну, приличный для того, кто уже более девяти лет находится в скитаниях со своим верным оружием, которое обуздал ещё в очень раннем возрасте из-за обстоятельств собственной жизни. Мутные светло-голубые глаза даже несколько оживились после умывания холодной ключевой водой, и парень резко встрепенулся, перебирая худыми загорелыми руками с длинными, пару раз уже сломанными, пальцами. Во всём здании стоял мутный и непонятный запах некой жары, что было достаточно логично для этой местности — этот горячий, обжигающий аромат раскалённого камня и песка ещё на долгое время пронизал выцветающие на солнце оранжевые кирпичные стены, которые когда-то давно парень воздвиг с помощью некоторых своих знакомых, ведь хотел жить комфортно. В летнее время здесь было особенно жарко днём, но отвратительно холодно ночью, как и в любой другой похожей пустыне. Если в полдень хотелось бежать дальше от этих пустынных гор, то к вечеру приходилось натягивать на себя все одеяла в доме, которые путешественник купил в каких-то маленьких деревнях. С учётом этих и других фактов, парню приходилось собирать свои густые волосы в короткий хвостик-кисточку, завязывая их в тугой бантик тонкой красной нитью, той самой, какой уличные гадалки обычно судьбу предсказывают. Он уж и не помнил, откуда у него столь дорогое шелковое изделие, но ему просто не было другого применения в подобном образе жизни, да и гадать Кеннет не умел, только в карты играть и предсказывать, сколько денег должны ему оппоненты. По аккуратной челке и веснушчатому лицу, в некоторых местах покрытому маленькими порезами, стекали еле видимые капельки воды и пота, теряясь на загорелой коже. Парень внимательно рассматривал себя каждый день, будто пытаясь вновь узнать себя самого. Каждое своё утро он начинал так, смотря на собственное отражение, будто бы является героем какой-то автобиографической книги, и сейчас Кеннету нужно описать свою внешность. Конечно, делать юноша этого не хотел — зачем зря время тратить на анализ всех недостатков? — Ну, доброе утро, Кейн, — выдохнул он, легко наматывая на палец кудряшку. Её кончик был темнее остальных волос, видимо, в этом месте он однажды поджёг их. Частые опасные тренировки с магией не проходили даром. — Удивительно, что ты всё продолжаешь просыпаться, парень. Рад тебя видеть, чем займёмся? Его голос звучал как-то не так, как-то слишком женственно для парня, сливаясь с хрипотцой в единую сбитую мелодию. Собственно, вся его внешность буквально кричала, что это не самый жёсткий воин в округе. Всё же, не совсем его это было — Кеннет сам себе навязал этот образ жизни из-за всех окруживших его проблем, какая жалость. Интересно, каким бы он вырос, если бы не всё произошедшее в те годы, которые сейчас медленно забываются в потоке мыслей Вселенной… «Не время для размышлений, — Кейн, как он сам себя назвал, покачал головой и опёрся на раковину. — У меня впереди ещё очень много работы! Так, за что бы мне взяться…» Пожелав себе хорошего дня и удачи в начинаниях, парень уже более весело вышел из ванной и вдохнул полной грудью. Солнце тем временем более или менее встало над горизонтом, сумерки медленно отступали, в комнате заметно посветлело. Недавно найденные картины, которые уже красовались на стенах, начали играть новыми красками, радуя уставший глаз. Есть не хотелось. Несколько ослабший организм уже привык к постоянной голодовке, так что лёгкое желание поесть появлялось только к позднему вечеру, но подавлялось лишь парой маленьких кусочков мяса. Путешественнику нельзя было растрачивать еду куда попало, а мясо каких-то непонятных животных обычно шло на другие вещи. Поэтому, отдалившись от темы завтрака, Кейн подошёл к большому железному стенду в другом углу комнаты, на котором, блестя и сверкая голубыми оттенками, висел его лёгкий нагрудник серо-голубого цвета с серебряной каймой на наплечниках. Он уже весь давно пошёл трещинами и сколами, но ломаться так и не собирался, даже спустя столько лет. Уж сколько Кеннет его носит, кажется, что парень уже родился в этой крайне лёгкой и почти незаметной кольчуге, которую натягивал под нагрудник. Хоть Кейн и не ковал этого всего сам, теперь он ни за что не расстанется со своим снаряжением, которого за долгое время успело буквально срастись с его телом и плотью. Ярче всего на свету блестели наплечники с неким узором крыльев и перьев на них, что было традиционной деталью брони у народа, который и произвёл данные латы. Кеннет аккуратно снял всё со стенда и быстро приоделся, хоть и надеялся не угодить сегодня в какие-либо опасные передряги. Да, броню довольно сложно надевать самостоятельно, но можно и приловчиться, что и сумел уже сделать сам Кейн, научившись за девять лет тренировок. Длинный светлый меч, который, кажется, можно было держать как в одной, так и в двух руках, крепился к кожаной ленте приятного розоватого цвета через плечо на спину, а к плотно намотанному по талии поясу была привязана потрепанная походная сумка. Чёрные длинные перчатки, такие же смольные плотные сапоги, на одной руке карманный компас и, в качестве вишенки на торте и главной отличительной черты его образа, бледно-вишнёвый длинный шарф на шею, который практически полностью закрывал нижнюю часть лица. Он защищал практически от всего — и от песчаных бурь, и от дождя, и от буранов и холода. Ранее, уже довольно давно, это был прекрасный плащ, который из-за повреждений был перешит в такую своеобразную «накидку». Его концы тоже были изодраны и испачканы в крови, но выбрасывать Кейн его не собирался, ведь очень привык к этому старому куску ткани, как и к остальным своим вещам, которых было не столь много. Весь этот наряд был практически непробиваемым, но в то же время довольно лёгким и ловким. В нём можно было спокойно бегать, прыгать и сражаться, чем и занимался обычно молодой путешественник. Кеннет также любил вещи, которые закрывали его лицо, вроде накидок, плащей или шарфов, будто это придавало ему какой-то уверенности в себе и защиты от летящей прямо в нос грязи. В сумке же лежало всё, что нужно было для сегодняшнего долгого дня, который Кеннет распланировал заранее с прошлого вечера. Пара краюшек самостоятельно испеченного хлеба, маленький нож, стеклянная бутылка воды и, конечно же, тот самый походный дневник. Небольшая книжка в мягкой кожаной обложке буквально всегда лежала в сумке по двум причинам: в ней была огромная складная карта местности и неба, а также много полезной информации и заметок. Сегодняшний день обещал быть интересным и наполненным путешествиями, как и многие другие. Жизнь Кейна давно превратилась в какую-то книгу или даже сказку, наполненную магией, но даже такая красочная картина мира могла со временем надоесть и наскучить. Парень уже давно перестал воспринимать всё происходящее как что-то нереальное, он попросту привык к своей судьбе, хоть и с большим трудом. Весь этот удивительный рассказ происходил наяву, прямо перед его глазами, и магия перестала считаться вещью удивительной и новой. Да что говорить — Кеннет раньше бы и не подумал, что однажды натянет на себя настоящую броню. «Я будто бы в какой-то игре или книге… О-о, той самой, которую я читал ещё в восемь лет; там рассказывалось о мирах, порталах, путешествиях во времени…» Мир, в котором на тот момент проводил свои исследования наш вездесущий юный путешественник, очень сильно отдалён от нашего с тобою людского измерения. Как ты уже могла легко понять, во Вселенной мы далеко не одиноки, и миры не ограничиваются лишь на этих двух, постоянно множась и разделяясь на тысячи зеркальных отражений друг друга, иногда взращивая из этих осколков нечто уникальное и по своей природе просто восхитительное. Наш разум — это то, с помощью чего мы пытаемся найти свой настоящий Исток, найти ту самую песню, что исполнил Создатель при сплетении каждого измерения. Путь, по которому мы идём в поисках самих себя, очень далёк и сложен, и только Лиловый Дракон смог обуздать его и пройти до самого конца. Именно поэтому фиолетовая магия в некоторых переводах до сих пор зовётся «портальной» — только она и может зажигать межпространственные двери, с помощью коих люди и маги могут перемещаться между сетью миров Вселенной. Все они делятся на подгруппы, расстоянием между которыми определяется сложность постройки самого портала. Кеннету повезло оказаться именно в первой подгруппе, откуда можно было легко достичь самых разных интересных мест, поэтому с самого детства он тщательно занимался изучением устройства порталов и пытался их строить, чтобы найти мир людей. К сожалению, до сих пор его усилия успехом так и не увенчались, поэтому сегодняшний день должен был стать для Кеннета началом чего-то совершенно нового. Скоро ты поймёшь, к чему я тебе это рассказал. К пяти часам утра рассвело окончательно, так что яркая оранжевая каменистая земля местных столовых гор, которые назывались Пламенными землями, уже начала ярко отсвечивать в глаза. Склоны всё ещё переливались тёплыми оттенками красного, на небе собирались редкие облака, горячий ветер еле касался волос парня. Всё казалось таким родным и домашним, но Кейн каждый день спокойно уходил очень далеко от дома, за самый пылающий горизонт, навстречу новым приключениям. Лёгкими шажками Кеннет вышел из дома на улицу и потянулся во всей свой небольшой рост, встав на носочки, после чего вальяжно осмотрелся, оценивая всю ситуацию. Его небольшой кирпичный дом был окружён высоким забором, где-то на территории рядом виднелся маленький источник воды, что-то вроде грядки с другой стороны, которую парень соорудил сам по советам своего отца-фермера, склад каких-то вещей и просто груда полезного, возможно, мусора. Пройдя чуть дальше, до лица Кеннета справа стали долетали еле видные красноватые частицы некого устройства в виде вытянутой арки, похожего на дверь, путаясь в длинных, таких же красноватых, локонах парня. Он невольно приподнял уголки рта, наблюдая за блестящей конструкцией с искрящимся алым полотном из чистой энергии, которая давно стала для него обыденностью. И всё же, несмотря на много лет кропотливых исследований фиолетовой магии, подобные вещи продолжали завораживать его: и постройка довольно простая, и механизм запуска, но всё же порталы… Порталы — это нечто волшебное, идеальное. Было очень интересно, как они вообще работают по своей природе, хотелось изучать их структуру, но парень просто не мог. Кейн не был приверженцем энергии измерений, что питала все эти межпространственные двери и чертила пути между ними, он не относился к фиолетовой магии, да и вообще очень мало чего понимал в этом, ведь занимался другими интересными вещами. Портал в Огненный Перевал, достаточно низкое измерение, богатое жилами полезных ископаемых и населяемое расой искусных кузнецов, был последним, который он смог зажечь самостоятельно с помощью какого-то древнего устройство, подаренного ему одной знакомой отсюда. Все его остальные попытки снова построить подобные вещи постоянно проваливались. Он не знал, с чем это связано — неправильная конструкция, материал, недостаток сил? Уже довольно долгое время парню приходится биться над этим вопросом, читая подряд все книги о фиолетовой магии, пытаясь зажечь портал, тренируясь — но проблема так и не уходит. И именно по этой причине он уже около трёх месяцев пытается найти их. Таинственных существ, что хранят все сокровенные тайны могущественной фиолетовой магии, наизусть знают притчу об Искусстве полёта Лилового Дракона и несут свой Священный обет. Парень знает, что живут они далеко, в очень труднодоступном месте, и отыскать правильный путь будет очень сложно для одного человека. «Успокоюсь только тогда, когда найду их! — подумал про себя путешественник, подходя к крупной лодке с кучей ремней, высокими бортами и двумя моторами. — Это будет огромный прорыв в моих исследованиях! С помощью порталов я могу перемещаться между мирами, а, значит, смогу найти и дорогу назад…» В таких засушливых местах было очень мало больших и глубоких водоемов, для которых требовался бы такой самодельный катер из досок и лёгкого металла, но всё было гораздо интереснее, чем казалось, как и обычно это случалось с «гениальными» изобретениями юного механика, который так и рвался в путь. Кеннет открыл небольшой отсек сзади и закинул немного сухого материала из угля и какого-то другого зеленоватого порошка — по-видимому, это было что-то вроде топлива. Когда Кейн залил поверх густое масло, рядом загорелась небольшая газовая горелка, к которой парень тут же подвел металлическую трубку с редкой резьбой. Ткань, валявшаяся в самой «лодке», начала медленно раздуваться и подниматься над корпусом, сдерживаясь ремнями. Ну конечно же, «катер» оказался совсем не морской вещью, а воздушной — лёгкий, но прочный дирижабль на одного человека, построенной по древней технологии местных людей, живших тут ещё испокон веков. С этой машиной у путешественника уже была огромная куча проблем, но это было наиболее удобное средство передвижения по миру. Парень даже не помнил, в какой книге нашёл подобную идею и чертёж, но эта штука ему явно нравилась, хоть и летала отвратительно плохо. «Выглядит круто — работает так себе» — это был первый принцип работ Кеннета, а второй — «выглядит просто отвратительно — работает отлично». Как бы странно и непонятно это ни звучало, у молодого мага уже были свои секретные способы путешествий, но пользоваться ими он отнюдь не хотел. Хоть он и был здесь совсем один, и никто бы не раскрыл его тайны, это было чем-то личным даже для самого Кеннета. Его это пугало, и парню было трудно пользоваться собственными навыками. «Да куда уж мне… Сначала вырасту, разберусь с проблемами, а там посмотрим…» Дирижабль медленно и очень уныло поднялся над землёй вместе со своим пилотом и устремился вдаль. Далёкие Земли не ждут, равно как и приключения, так что нельзя было тратить время, стоя у дома. Раскрыв карту, которую чуть не сдуло на ходу, Кейн выбрал своё направление на сегодня. Северная часть листа пустовала без заметок, так что он решил, что север будет его сегодняшней целью. Парень постоянно избегал этого направления, ведь считал, что это было одно из самых опасных мест, но за последние пару дней всё же настроился на это. Единственное, что он знал наверняка от знакомых деревенских фермеров с западных рынков — там находились огромные искажённые горы удивительной красоты. Юноша одно время грезил ими и мечтал посмотреть на это восьмое чудо света, но позже совершенно забыл о нём, занявшись другими интересными делами и исследованиями. А горы, говорят, очень красивые и высокие, их вершины выходят далеко за облака. «Там, должно быть, очень сильный ветер, — думал пилот. — Надеюсь, моторы вывезут». Он вальяжно расселся на своём кресле и вдавил ногой педаль, зная, что ничего страшного случиться не должно было, поэтому Кеннет мог спокойно расслабиться и забыть про штурвал на ближайшее время. Спустя где-то час полёта путешественник добрался до края исследованных им территорий. Дальше карта была абсолютно пуста и не было ясно, что находится впереди. Кейн хотел сделать привал, но топлива пока хватало, так что он решил двигаться дальше, ведь совсем не устал и есть не хотел. Он быстро достал перо собственного производства, которое отдалённо напоминало шариковую ручку — его можно было наполнять и не нужно было постоянно макать в чернила, ведь само изобретение имело небольшой отсек под них внутри стержня. Это была очень полезная штука в путешествиях, которой Кеннет ужасно гордился, почему уже пару раз пытался продать несколько образцов на рынке. Больше, конечно, парень любил чертить карты карандашом или просто куском графита, но сейчас его с собой не было, как жаль. С нажатием на педаль дирижабль со скрипом двинулся вперед. Осматривая местность с помощью подзорной трубы, Кейн наносил на карту формы рельефа, структуры, иногда что-то подписывал, закрашивал. Карты, написанные Кеннетом, были аккуратными и опрятными, а главное — понятными. Хоть почерк у него был не самый красивый, но вот зарисовки ему самому нравились. С кончика пера иногда капали надоедливые чернила, образуя кляксы, но он тут же маскировал их под ближайшее озеро или каньон. Ветер всё пытался выдуть лист пергамента из рук, но мёртвой хватке двух мощных рук путника можно было ещё позавидовать. Пролетая всё дальше на север, Кейн замечал, как часто сменяются здесь области. Недавно он нанёс на карту пустыню, затем тут же раскидистую дельту реки, сейчас перед ним открылась тайга. Иногда ему приходилось облетать верхушки огромных деревьев, которые росли на высоких холмах, так что даже на высоте он чувствовал сладковатый запах смолы. Иногда ему встречались заброшенные здания или что-то вроде тотемов, вокруг которых были разбросаны какие-то случайные вещи, которые Кейн тут же забирал себе. Бумаги для дневника постоянно не хватало, поэтому он собирал всё, что было, включая какие-то рукописи и книжки, оставленные тут магами и людьми. Он никогда здесь не был, и это было самым интересным фактом для Кеннета. Такие красоты находились буквально перед самым носом, а он даже сюда не летал и не ходил. Кейн постоянно отмечает тот факт, что сам себя не понимает, причем очень часто. Часто приходилось всё проговаривать по десять раз и записывать мысли, чтобы потом не запутаться в собственных думах. — Как же они называются, хм… — размышлял вслух парень, расчёсывая собственные длинные волосы. Так ему было легче сконцентрироваться. — Ну почему я каждый раз забываю такую важную информацию из всех книг?! У-у, нужно было внимательнее читать про фиолетовую магию, теперь ведь и не спросишь у местных… Так-так-так, срочно перебрать все догадки! Связаны с Драконом, порталами, оружие — алебарда, хм… Думай, Кейн, думай! Сколько можно забывать всё самое необходимое! У него не было такой большой карты в самом начале. Когда Кеннет только начинал свой путь, он далеко никуда не ходил от дома, не стремился по максимуму исследовать мир. В своём небольшом домике он проводил очень много времени в день, работая с порталами и разными интересными материалами, и отходил далеко очень редко. Это не считая, конечно, другие измерения, которые парень посетил в своём раннем юношестве вместе с наставницей. На тот момент у него не было абсолютно никаких проблем с фиолетовой энергией, Кеннет использовал её везде и всюду, одно время даже пытался обучиться искусству сражения с ней, но всё равно остался верен обычному холодному оружию. Ну, так и не успев полностью прочувствовать эту магию, он её потерял. История знакомства Кейна со всеми тремя цветами очень длинная и таинственная, да и сам он очень мало чего понимает в этом всём, стараясь изучать лишь одну из них. Ему всегда казалось, что он как-то очень тесно связан с голубой энергией, умея искусно с ней обращаться. Другие же его не особо привлекали: фиолетовая вовсе его покинула, а с зелёной парень никогда не имел дела, постоянно забывая об этом. Культуры на грядках росли достаточно хорошо и без посторонней помощи, дерева не требовалось, лечить себя от серьёзных заболеваний тоже. Может, однажды Кеннет встретится со всеми энергиями Вселенной и их хранителями, но пока это были лишь мечты, такие недостижимые и хрупкие, готовые вот-вот рассыпаться под гнётом нарастающего в сердце беспокойства о дальнейшей жизни. В одиночку парень мало что мог сделать, а найти подходящую команду было крайне трудно из-за его банальных неразвитых навыков общения и узкого круга знакомых в этих краях. У парня всегда были сны, где он видел себя величайшим путешественником и исследователем миров вместе со своими верными спутниками, но пока это были тоже лишь надежды. Глупые юношеские мечты, какие были однажды у каждого молодого парня, даже у меня самого. К сожалению, никто не знает, в какой момент его перо начнёт творить настоящую историю и писать свою жизнь — это лишь вопрос времени и удачи. Может, наоборот, неудачи. Пока Кеннет размышлял о смысле жизни и своей судьбе, дирижабль медленно нёс его всё дальше на север. Он не брал с собой часы, так что не знал, сколько уже в пути, но солнце тем временем приближалось к своему зениту. «Ого, я и не заметил, как время пролетело», — подумал парень, прикидывая прошедшие часы. Того и получалось — уже больше пяти или шести. За любимым делом время проходит очень быстро, каждый однажды это замечал, и за эти пять часов он повстречал уже больше четырёх различных зон со своим климатом и растительностью. Да, север определённо был наиболее интересной и разнообразной частью всей карты, и юноша был рад зарисовывать это всё и наслаждаться своей работой. Пару раз он чуть не уронил подзорную трубу, но путешествие пока было спокойным и без казусов. Иногда над ним пролетали стаи огромных хищных птиц, но, к счастью, его они не замечали. Он был абсолютно точно уверен, что за сегодняшний короткий день уж точно не найдет поселение хранителей фиолетовой энергии, но хотя бы расследует территорию, надеясь на какой-нибудь счастливый случай, который занесёт его в правильное место. К ночи можно будет устроить лагерь или сходить в ближайший каньон, поискать полезные для него материалы. Вблизи дома он уже всю землю перекопал, а тут можно найти нетронутые залежи минералов для топлива и других интересных вещей, производство которых всё ещё было в планах и маленького изобретателя. Кейну в любом случае пригодятся любые материалы, будь то обычный камень или листья с некоторых интересных ему деревьев. На войне, как говорится, все средства хороши. На удивление, он не встретил ни один посёлок людей за всё это время, что пробыл в воздухе. Чуть ранее Кеннет специально взял с собой мешочек золотых монет, местной валюты с простым названием дэро́, ведь планировал купить немного еды, но сегодня ему не везло. Только пара заброшенных домов попадалась, но они уже не привлекали парня к себе. Там не встречалось полезных вещей, так что проверять их не было смысла. Как ты уже могла понять, мир, который я упорно пытаюсь описать тебе, был очень похож на нечто вроде «открытой карты», как это сейчас называется в наших играх, а народу в тех краях было мало — именно поэтому путешественники, искатели сокровищ, бандиты, маги и прочие бродяги могли спокойно обкрадывать чужие дома, добывать материалы в природе и заниматься прочей порчей имущества. Наверное, теперь ты понимаешь, почему Кеннет был так удивлён, читая местные людские законы в первый раз. К вечеру ветер заметно усилился. Погода перестала играть на руку, и Кейну пришлось убрать все выступающие и легкие вещи в сумку, чтобы их не сдуло. С почерневшего неба моросила какая-то холодная гадость, успев уже промочить всю одежду и волосы юного путешественника. Явно ощущалось, что тёплые пустынные земли остались позади, и теперь здесь бушевал холодный и дождливый северный климат. Дождь же парень просто ненавидел. По его словам, самая отвратительная погода — именно эта, склизкая и промозглая, какая обычно бывает осенью. Его бесил звук, запах, влажность, бесила невозможность нормально заняться своими делами. Кеннет, конечно, любил понежится в тёплой ванной, но вот плавать в целом не очень любил и не умел. А чем дальше вглубь леса — тем хуже погода. Совсем рядом уже грянула молния, от чего Кейн невольно поёжился и уткнулся в шарф. Хоть на руки и были надеты чёрные перчатки из очень плотного и тёплого материала, они всё равно предательски мёрзли. Он бросил занятие картой, ведь всё равно уже ничего не было видно внизу, а её саму выдувало из рук вместе с пером. С каждой минутой всё холодало и холодало. Резкие перепады температур были чистым злом, но встречались в этом мире очень часто. Устройство здешних краёв было каким-то адом, посему не каждый смог бы тут прожить и год, особенно неприспособленные люди. Теперь понятно, почему Кеннет так опасался севера и не хотел его исследовать, хотя постоянно собирался и настраивался на это путешествие. И несмотря на это всё, что-то беспрестанно и крайне упрямо манило его вперёд, и Кеннет чувствовал, что это всё не было зря, поэтому продолжил бороться, как делал это обычно. «Я должен разыскать ответы! Разве это не моя цель на сегодня?» Буря неумолимо приближалась, обхватывая маленький дирижабль своими сильными когтистыми лапами, будто огромный злой Дракон. Парень уже даже не понимал, в какой местности он находится — вокруг была беспросветная тьма и ливень. Ещё и топливо заканчивалось, а закинуть всё никак не получалось — был риск упасть прямо на острые камни или в гущу колючих деревьев. Когда гром стал греметь совсем уже близко, путник резко дёрнул штурвал на запад, меняя курс. От такого внезапного поворота машина затрещала, один из ремней шара и вовсе оторвался, полностью промокнув. Кейн почувствовал, как он медленно стал снижаться прямо к верхушкам колючих елей, которые могли запросто проткнуть шар, так что всем весом отклонился в сторону, наклоняя за собой всю конструкцию. Он неплохо пилотировал всякие летательные машины, но сейчас парень не смог найти лучшего варианта, чем просто, панически крича, отводить дирижабль всё дальше от деревьев. Ощущение того, что он вот-вот поцелует размокшую грязь всё усиливалось, но он всеми силами пытался смягчить приземление. Проклятые всеми Богами деревья никак не кончались, равно как и их колючие верхушки, и пилот уже просто метался по всему борту, качаясь в воздухе во все стороны. Побегав так пару минут, в конце концов он принял свою судьбу и уселся на месте. Взгляд голубых туманных глаз выражал лишь неизбежность ситуации, которую Кеннет не смог предвидеть то ли по глупости, то ли по своей природной забывчивости, которая, кажется, досталась ему ещё от крайне рассеянной матери. Когда дирижабль прижался к верхушкам деревьев, он было застрял, и всё закончилось, но нет. Новый порыв ветра ударил прямо по тканевому шару, заставив его склониться вниз, прямо на иголки, после чего послышался тихий хлопок, и шар стал быстро сдуваться. Теперь всю тяжесть остальной конструкции ничего не держало сверху, и она повалилась вниз по веткам, чего так боялся непутёвый пилот. Кейн, звонко взвизгнув, уцепился за верхнюю тонкую веточку и повис на ней, держась одной рукой, ведь вторая почему-то соскальзывала. Его летательный аппарат уже лежал внизу с парой порванных ремней, и юноша уже хотел перехватиться за следующую палку, но первая не выдержала, и он грохнулся на нижнюю, которая была чуть больше. Парень повис на ней наперевес, но из-за мокрой поверхности всё-таки скатился прямо вниз. Он шлёпнулся на холодную и мокрую траву пластом на спину. — Вот-те и привал, дружище, получай! — с болью в голосе вздохнул Кейн, садясь на землю и скрипя всеми костями, будто он уже был в преклонном возрасте. — Двадцать лет такого не было, и вот опять. Ну что за напасть, ну что за день… Ещё и дирижабль этот идиотский… Так, нужно будет перестроить его от греха подальше, а лучше пешком ходить, я же не маленький. Вокруг был только непроглядный лес и затягивающая вниз тёмная жижа, состоящая из песка, размытой дождём земли и какой-то гальки. Кеннет встал, отчаянно нацелившись продолжить свой путь, но обнаружил себя застрявшим в трясине. Так как он не любил ненормативную лексику даже «себе под нос», парень с абсолютным спокойствием и улыбкой на лице выдохнул: — Мне конец. Но было ли это действительно концом? Здесь и взяла свой исток эта сказка, здесь же и Кеннет сделал свой первый неосознанный шаг в историю Вселенной, такой неуклюжий и смазанный. Забавно вышло, не правда ли? Ты могла когда-нибудь подумать, что из-за этого глупого дирижабля, из-за тёмного леса и надоедливого дождя он и продолжит идти вперёд, ступая каждый раз увереннее и смелее, чтобы в итоге привести нас всех к свету? Мир ощущал восхождения новой звезды на смольных небесах. — Далёкие Земли… Ждут меня, и я не хочу опаздывать. Маги умирают дважды!