Лучше слушать от мудрого порицание, чем слушать человеку
песню глупца.
— Валим, валим, валим, валим! Быстрее, увальни, делаем ноги! Ханзо бежал во главе маленького отряда, состоящего из него самого, напуганного Теодора, рассеянного Эдди и ещё какого-то мурна, которого ребята взяли с собой просто на всякий случай. Все четверо со всех ног неслись вперёд по невероятно длинному тёмному коридору, пока сзади за ними гналось что-то огромное, чёрное и липкое, поглощая буквально всё пространство. Кеатлы уже было хотели раскрыть крылья, но пространство было слишком узким, и ребятам пришлось напрягать и без того больные ноги. Тео лучше остальных знал проклятую всеми Богами Южную Тюрьму, куда его снова притащил авантюрный Ханзо, поэтому краец, осмотревшись по сторонам, вдруг схватил всех и ловко нырнул в маленький проход, скрываясь в тени. Парни закрыли друг другу рты и затихли, надеясь, что странное хтоническое существо их здесь не увидит. И, что удивительно, этот план сработал, и загадочная тень быстро прошла мимо. — Эта штука когда-нибудь прекратит туда-сюда кататься по всему коридору?! — недовольно возмущался двухцветный кеатл, выглядывая из-за угла. Никаких следов чудовища уже не было. — Погнали, скорее! У меня ключи есть, сейчас найдём нужное место и быстро свалим… Скорым шагом они пошли через маленький проход, поднялись по какой-то витой лестнице, забравшись на второй этаж здания, и осмотрелись. На стенах виднелись какие-то старые бумажки, объявления, тут и там располагались разные двери, а сразу рядом с выходом стояли два потрёпанных стола. У одного из них была безнадёжно сломана ножка, а другой всё ещё держался, некогда играя роль пункта для регистрации заключённых. Теодор тяжело выдохнул, вспоминая битву, которая произошла здесь несколько месяцев назад, и обратился к Ханзо. Кеатл уже носился туда-сюда, стаскивал со столов какие-то бумажки, что-то читал и смеялся. Эдди же пока пытался зажечь факел, пользуясь всеми доступными ему видами пламени, а мурн испуганно пялился на двери, боясь, что та штука скоро вернётся по их души. Парням нужно было действовать быстрее, иначе живыми они отсюда точно не вернутся — и Тео прекрасно это понимал. Краец уже сто раз пожалел, что вернулся в Уэйзи Матакатифу и познакомился с Ханзо, ведь теперь снова попал в какую-то передрягу. Да уж, не так он представлял своё воссоединение с друзьями. — Эй, нам сюда, — Тео позвал всех парней, указывая на табличку сверху, на которой значилось «Политические заключённые». — Здесь меня и Кейпу держали, пока нас Кеннет не вытащил. Наверное, там и другие восставшие есть. С помощью тяжёлой связки ключей Ханзо отворил металлическую дверь, кое-как её открыл и медленно пошёл вперёд, но тут же споткнулся обо что-то и чуть не упал. На полу лежали огромные каменные обломки потолка и стен, которые однажды разрушили прошлые беглецы, и Теодор снова поёжился от такого зрелища. Подняв лиловые глаза, краец также заметил, что ту самую огромную дыру, через которую парни упали на Звёздный пик, эньеры всё-таки заделали, но между кирпичами всё равно виднелись небольшие отверстия. Почти все двери тоже были починены и поставлены обратно на свои шаткие петли. Все камеры всё ещё были заполнены самыми разными заключёнными, голодными и одинокими, к которым приходили стражи лишь раз в пару недель, чтобы принести мизерные запасы еды. Все эти бедные маги целыми днями лежали в обмороках, спали или уныло смотрели в окна, не обращая внимания на другие звуки, и парни смогли тихо пройти мимо них, рассматривая их имена и портреты. «Сговор с революционерами», «поджёг муниципального учреждения», «заговор», «покушение на убийство господина Алуайта-младшего», «уничтожение государственных символов», «дебош в Центральном Банке Звёздного Предлуния» — такие и другие надписи бросались в глаза ребятам, пока они искали хороших кандидатов. Где-то виднелись и бунтари с другой стороны войны, из Триумвирата, и их маленький отряд точно не хотел брать с собой. — Эй, мистер «Поджёг муниципального учреждения»! — прошептал Ханзо, подзывая к себе какого-то облезлого белого кеатла. Он слабо дёрнул опущенными ушами и повернулся. — Что, анталскую гвардию не любишь? — А тебе какое дело? Ты кто вообще? — отозвался заключённый. — Детали преступления на бумажке написаны, отвали от меня. Теодор снял со стены заключение и внимательно прочитал текст. «Дэ́нис Бордо́, кличка — «Пироман». Пятикратный поджёг различных муниципальных учреждений Анталы, сокрытие личности, представление «алым магом», многократные нападения на гвардейцев и рейнджеров, троекратное участие в бунтах против власти, покушение на жизнь господина Л., публичные выступления за независимость некоторых регионов Анталы и отмену монархии. Пытался баллотироваться на статус в парламент, проиграл. При задержании оказывал сопротивление, угрожал присоединиться к мурнскому Восстанию и уничтожить Анталу своими руками. В Южную Тюрьму доставлен 19.09.2012». — Да у меня преступлений меньше, — хмыкнул Ханзо. — Эй, Дэн! Хотел к мурнскому Восстанию присоединиться? Погнали с нами! Будешь нам Тайфаламити поджигать. — Оно ещё не распалось? Хм, — кеатл тяжело встал и подошёл к двери. Длинными руками, на которых виднелись многочисленные бинты, Дэнис взялся за решётку и выглянул наружу, рассматривая улыбающегося Ханзо. — Я тебя где-то видел. Вы теперь местные бунтари, таскающие отсюда заключённых для своей недоармии? Помнится, тут пару месяцев назад сбежал Лис. Пока они вербовали этого странного кеатла, Эдди и тот самый мурн пошли исследовать другие бумажки, выискивая потенциальных помощников. Юный учёный тут же наткнулся на какого-то огромного чёрно-белого эньера, чьим преступлением было просто «кража рыбы с дворцовой кухни». Эдди про себя хихикнул и, привстав на цыпочки, дотянулся до окошечка, чтобы поговорить с таким опасным преступником. Ханзо тем временем выпустил этого самого «Пиромана», и тот белый кеатл, недовольно поглядывая на загадочных спасителей, пошёл с ними. Далее они выпустили этого горе-вора рыбы, забрали с собой каких-то двух молчаливых мурнов, молодую эньерскую художницу, осуждённую за какие-то «непристойные, незаконные картины», а также парочку других мелких магов. Всего за полчаса Ханзо сумел завербовать в Квинтет армию восьмерых голодных заключённых, которым уже было плевать, какая будет работа, и команда уже хотела возвращаться назад, но Тео их ловко остановил. — Тш-ш, за дверью кто-то ходит, — прошептал краец, который единственный услышал тихие шаги в фойе. — Идём, пока кое-что проверим, нужно переждать. Кеннет говорил мне, что где-то здесь есть интересная вещь… Все дружно повиновались, и отряд из одиннадцати разноцветных магов медленно побрёл вперёд по коридору, глазами ища какую-то дверь, о которой однажды ему рассказывал Хилл-младший. В самом конце пути, где как раз располагалась та самая сломанная стена с кучей трещин, а также ненадёжный каменный потолок, краец нашёл маленькую камеру с чёрной дверью, которая была неожиданно открыта. Когда Теодор зашёл внутрь, вокруг его ног тут же начали бегать какие-то пауки и другие насекомые, от чего маг заметно поёжился и зажался, боясь, что его кто-нибудь цапнет за хвост. Подсветив всё факелом, краец наконец нашёл ту самую загадочную шкатулку, лежащую на столе поодаль, о которой чуть ранее говорил Кеннет, как о «реликвии Нимбуса, того демона; в ней должны лежать два сапфира». Подняв коробочку, Тео аккуратно открыл пыльную вещицу, но… — Чёрт, это не то, что я искал, — из шкатулки маг достал лишь какую-то плоскую круглую штуку чёрного цвета, но никак не два ультрамариновых камня. — Кеннет что-то перепутал? — Да ладно тебе, мы пришли забрать отсюда всё, что нам вообще под руку попадётся, — констатировал Ханзо и отобрал уже пустую шкатулку. — Так, бархат, золото, угу… Отлично, на сорок дэро эта штука потянет, с реставрацией смогу продать за все шестьдесят. Так-с, что у нас тут ещё есть… О, какой-то ножик, серебряный… Тео остался стоять со странной штукой в руках, рассматривая её со всех сторон. Почему-то эта вещица сильно напоминала ему о чём-то, но краец в упор не мог вспомнить, где и когда видел подобные штуки. Возможно, она может пригодиться кому-нибудь из Хиллов, поэтому он решил оставить её себе. Остальные же начали бродить по всему помещению, исследуя странную «сокровищницу», и совершенно отвлеклись от их основной миссии. Все были настолько увлечены своими раскопками, что не услышали лёгких шагов в коридоре, после которых последовало короткое молчание и полная тишина. — Попались, ребятки, — все маги резко обернулись на вход в камеру, посреди которого стояла низкая чёрная фигура со светящимися руками и огромной косой в них. Это было очень неожиданное появление какого-то незнакомца, и ребята подпрыгнули на своих местах. — Это ты, Теодор? Любимчик Алиберта… А где Кейн и Кейпа?***
Винсент уныло стоял на смотровой башне, исследуя горизонт с помощью маленького полемоскопа, который ему однажды подарил Эдди. Пока что всё было чисто, и только редкий танцующий в воздухе снег слегка загораживал Адъютанту обзор. Солнце близилось к своему зениту, погода была хорошая, а в деревне стояла тишина и покой. Да уж, день выходил унылый, даже если именно сегодня, шестнадцатого января, в Антале должен был пройти небольшой ежегодный фестиваль, посвящённый литературе и театральному искусству. Винсенту бы очень хотелось сейчас оказаться дома, чтобы как в старые времена купить себе кучу разных забавных рассказов и сборников анекдотов, но теперь это было невозможно, и кеатлу приходилось стоять на этой проклятой башне и бесцельно рассматривать территорию в поисках хоть каких-нибудь признаков Кеннета или армии Древа. К сожалению, ни того, ни сего там так и не наблюдалось. — Скука смертная… — по слогам проговорил Лонгфедер, опуская наконец подзорную трубу. Он присел на маленькую табуретку и принялся играться с какой-то деревянной головоломкой, которую купил на Соко ла Кихани себе в подарок на Новый Цикл. — Вот Ялексу сейчас весело, с Нарвалом там, наверное, в настольные игры рубится… Все пятнадцать квадратиков никак не складывались в единое изображение, и раздосадованный, уже начинавший злиться Адъютант упорно продолжал пытаться выиграть этот адский агрегат. Пока он собирал «идиотский пазл для мазохистов», на плечо кеатла вдруг села крупная птица с ярким разноцветным хвостом и, рассмотрев забавную вещицу в руках мага, принялась лапой царапать фишки, чтобы сдвинуть их. Через несколько таких ходов кусочек головоломки наконец-то собрался. — Ого, спасибо, — задумчиво сказал Винсент, даже не обращая внимания на зверя у него на плече. — Оказывается, я просто идиот. Так… Стоп, что?! Он подскочил на ноги, испугавшись птицы, и та резко закричала на него. Огромные крылья местного почтальона впечатались прямо в лицо непутёвого кеатла, и Винни попытался скинуть с себя назойливую зверюгу, но та упорно продолжала хвататься за его уши, волосы и нос. В итоге Винсент всё-таки смог схватить птицу двумя сильными руками, она более-менее успокоилась и уставилась большими чёрными глазами на своего захватчика. Тряхнув головой, Адъютант принялся внимательно рассматривать её, пытаясь разобраться, чей это вообще был питомец, ведь появился он крайне внезапно, так ещё и с головоломкой помог. Взгляд лазурных глаз кеатла упал вдруг на что-то типа ошейника на толстой шее птицы, и Винни ловко приподнял круглый металлический кулон, сзади которого значились короткие инициалы — К. Х. — А-а… Ага, понял. Ну да, чья ещё птица будет головоломки решать, — вздохнул наконец Винсент, снимая с лапки птицы крупную бумажку, перемотанную аккуратной фиолетовой ленточкой. Где-то он уже такую видел, но всё никак не мог понять, где именно. — Ну, твоего хозяина сейчас нет, но я за него. Ялекс же сказал, что меня теперь Кеннет Хилл зовут. Развернув письмо, Винни увидел до боли знакомый почерк. Такой родной и тёплый, но уже странно далёкий, какой он не видел уже очень и очень давно. Читать чужую переписку, конечно, было некультурно, но тут другого выхода просто не было. «Дорогой Кеннет, Надеюсь, это письмо застанет тебя в хорошем настроении. Судьба снова развела нас, но в этот раз я постарался сделать всё быстрее и сразу же написать тебе, хоть и не знаю, как быстро твоя птица доставит тебе это письмо. Кстати, как зовут этого милого красавца? Он прилетел ко мне сегодня утром, теперь сидит и ждёт, когда я отдам ему письмо. Знаешь, я ради тебя каждый день выходил в Деройсити из Запределья, чтобы поймать почту. Наверное, ты ждёшь от меня каких-либо хороших новостей, связанных с Пастором и Вильямом, но… Не всё так радужно, извини меня. Я всеми силами пытался добиться хоть какого-нибудь положительного результата, и уже почти это сделал, но случилась очень странная ситуация: на совет парламента заявился тот самый Лонгфедер. Причём, что самое странное, я не знаю, кто именно пригласил его на совещание, ибо там было не так уж и много народу (считай, я, Пастор, Искр, Индиго, пять делегатов…) — действительно загадочное происшествие. Так или иначе, господин Алуайт не был против нахождения там какого-то «левого» (не в контексте политических взглядов; надеюсь, ты понимаешь, о чём я) политика, поэтому начал заседание прямо с ним. Где-то посередине всего действа он начал говорить что-то про камень, и здесь-то я его и уличил во лжи. То, что произошло дальше, лучше не описывай — просто знай, что Вильям хорошо умеет играть жертву и действовать на нервы. На мои нервы. Этот Лонгфедер испортил абсолютно все наши переговоры, причём не смог никуда никого перетащить. Он просто сорвал обсуждение и поссорил между собой делегатов, которые в итоге не пришли ни к какому единому выводу, затем ещё и меня оскорбил. После совета я сразу побежал за Пастором, чтобы ещё раз объяснить ситуацию, но он был так зол и измучен, что я решил отложить это на потом. Через пару дней я снова решил поговорить с ним, но Пакстон стоял на своём — сейчас его целью является успокоить бунты в Антале, потом уже разборки с Квинтет армией, затем — поиск камня. В этом я его, конечно, не понимаю, ведь всегда поставил бы превыше всего камень нашей расы, но… Он Верховен, не я. Я ещё пару раз встречал Вильяма во дворце. Он просто бродил туда-сюда, с кем-то разговаривал, сбивал в кучу каких-то дипломатов… Не знаю, что он там воротит, но явно что-то нехорошее. В любом случае, что действительно важно, так это факт нахождения фиолетового камня в наших руках. Кстати, я не стал говорить об этом Пастору, чтобы он случайно меня не засудил за кражу кристалла. Ну, или тебя, или Винни — кто, в общем, под руку попадётся. Я знаю, что ты никогда не встречался с господином Алуайтом лично, но просто поверь, что он у нас личность очень ранимая и несколько истеричная. Не хуже Вильяма. Я поверить не могу во всё произошедшее, честно. Все эти годы я воспитывал только Винсента, который после смерти его отца и пропажи матери стал мне как родной сын наряду с моей дочерью, но и продолжал хорошо отзываться и о Вильяме. Я знал о его достижениях, о его хороших рефератах и выступлениях… Но просто не понимаю, как он этого добился с таким сомнительным характером. Он старается подлизаться ко всем, найти выгоду для себя, делает добро, а по сути-то — ни о чём. Я слышал, что моя сестра решила оставить Винсента в интернате как раз по просьбе его младшего брата, который не собирался делиться заботой матери с каким-то оборванцем, но никогда не придавал этому особого внимания, пытаясь думать о хорошем. Сейчас я вспомнил об этом, и мне стало как-то тошно. Если бы у меня была возможность, я бы поговорил с ней, но… У меня нет её контактов, к сожалению. Просто надеюсь, что Винсент больше об этом не думает. Позаботься о нём, ладно, Кеннет? Поверь, он любит тебя больше, чем кого-либо ещё — ты для него самый первый лучший друг. Извини за лирическое отступление от темы, хотелось немного поговорить о житейском. Так или иначе, о чём я… Да, Вильям. В общем, как видишь, пока не удалось никак предоставить этого сорванца трибуналу Анталы, но я продолжу пытаться, у меня ещё есть время. Мариа наконец-то вернулась домой и воссоединилась с дочерью, которая даже сначала мать-то не узнала, да и я в кои-то веки побывал в родных краях Монбурга. Надеюсь, вы все в порядке, и вы дождётесь меня… Просто держитесь, ладно? Я вас всех очень сильно люблю и верю, что скоро это всё закончится. Сердце Анталы всегда было наполнено лишь любовью, а не террором, коррупцией и ненавистью друг к другу. Нынешним политикам действительно стоит почитать несколько книг Райана Лучезарного. Крепко обнимаю и жду ответа». Винсент оцепенел, но даже не знал, от чего именно такое горькое чувство разлилось по всего его телу, которое вдруг стало таким маленьким и хрупким. Крупные золотистые крылья бессильно опустились на деревянный заиндевевший пол, развалившись на нём, как груда грязного мусора, и сам Винни потянулся за ними, присев на ту же самую табуретку, и та недовольно скрипнула под его весом. Одной рукой всё ещё держа письмо, второй кеатл схватился за собственную голову, и громкий вздох вырвался из его рта крупным облаком пара. Маг не понимал, как ему реагировать на всё это и из-за чего начать злиться в первую очередь, ведь вся эта информация сильно его задела. Абсолютно вся, каждое чёртово слово пробрало Винсента до костей, и вдруг вся его жизнь буквально пронеслась мимо глаз. От письма и почерка веяло странным теплом, таким, какое мог дарить только Паскаль, но и этого кеатл больше не чувствовал. Он ощущал лишь колющий холод. — Ви… Вильям… — прошептал он, тяжело дыша, и через пару секунд лицо Винсента ужасно искривилось в гримасе ярости. — Шавка, вот же… Вильям! Паскаль обо всём знал с самого начала, он всё-всё знал, всё знал, всё знал… Он был готов доверить это Кеннету, но не говорил мне! Вильям, сукин сын! И я, как прежде, тоже сукин сын! Распушившись, он встал со своего места и принялся наворачивать круги по смотровой площадке. Когда он случайно запнулся об табуретку, то со всей силы пнул её, что даже птица испугалась такого и закричала на непутёвого кеатла. — Это всё правда… — снова взвыл Винни, оборачиваясь назад, в собственное прошлое. Какое-то время в его сердце всё ещё грелась надежда, что Вильям врал ему по поводу матери, но теперь это подтвердилось. — Почти двадцать четыре года я живу здесь, и до сих пор не отомстил тебе за всё произошедшее, а? Нет… Я не могу так всё оставить! Паскаль верно подметил, что ему тошно — ведь мне тоже. В состоянии аффекта внутри Винсента начало разгораться пламя чистой мести, кровной мести за испорченную жизнь. В его руках теперь была сила отомстить обоим, брату и матери, за всю боль, и были настоящие основания на этот шаг. Уже который раз Вильям ставит и старшего Лонгфедера, и всех остальных Хранителей Покоя в отвратительное положение, но ссора с Паскалем была последней каплей. Для самого Винни он действительно стал настоящим отцом, заменил всю семью, а Вилли даже мельком никогда не заходил к ним в Монбург в гости, даже письма не писал. Он терроризировал и их мать, которая была очень мягкотелой и ведомой персоной, запрещал общаться со всеми остальными и забирал всё её внимание только для себя любимого. «Вильям — свет очей моих, будущее Анталы, гениальное дитя и удивительный специалист. Нигде больше не сыскать такого юриста», — говорила как-то мать. Эти же слова затем повторяли преподаватели Академии, народ из компании, где работал Вильям, и многие другие кеатлы. А что говорили о Винсенте? «Брат Вильяма Лонгферера… Ну, тот самый, сдал почти все экзамены на максимальный балл, один из тысяч таких же студентов. Ему даже медаль не выдали из-за дефицита материалов». — Агхр… Да уж, Паскаль будет очень недоволен, что я прочёл это всё, — он нахмурился. Его дядя действительно не хотел бы, чтобы Винни мстил своей же семье. Это, всё-таки, и его родня тоже. — Не-не-не, нельзя никого трогать, я же не тиран. Я просто… Выскажу этой занозе в заднице всё, что думаю, а потом разыщу блудную мать. Он посмотрел на небо, на падающий снег — такой красивый и нежный, но в то же время ужасно печальный, раздражающий всех вокруг своим присутствием здесь. Хоть сейчас и шла календарная зима, все маги вокруг понимали, что теперь им ни за что не выбраться из этого Судного дня, что пришёл ещё в ноябре. Это всё был тот же самый цикл войн и потерь, цикл боли этого мира, которую никто так и не смог усмирить. Но печаль эта таилась не только в душе Деройсити, но и в сердцах всех его обитателей, и Винсент не был единственным исключением. Прочитав, как Паскаль просит Кеннета позаботиться о друге, кеатл аж поник и размяк. — Он всё ещё думает, что я маленький ребёнок, которого нужно защищать, — сплюнул Винсент, смотря на сидящую рядом птицу Хилла-младшего. Сейчас это было всё, что осталось от прежнего Адъютанта, который пропадал уже больше двух недель. Кеннет был объявлен пропавшим без вести. — Но он… Неужели Кейну реально нужно было напоминать о чужом признании, мол, ответь наконец на доброту? И Винни закрыл лицо руками, пытаясь собраться с мыслями, но ничего так и не получалось. Он слишком устал и потерялся в себе, чтобы теперь думать холодно, поэтому выходила только какая-то несвязная белиберда. Вокруг ходил народ, и, подняв наконец взгляд, кеатл начал рассматривать их, стараясь немного отвлечься. — И они тоже маленькие дети, которых нужно защищать… — тихо проговорил Винсент. Здесь он был совершенно один, поэтому разговаривал сам с собой, и снег быстро уносил его слова в небытие. — Вот, вот Вильям войдёт в историю, как хороший специалист… Паскаль занимает очень высокий статус в Антале, отец был капитаном рейнджеров, мать представляла собой весь богатый род Лонгфедеров, а я кто такой вообще… Так, бледное подобие былых лет, угу. А тут что? Кеннет — звезда наша местная, Кейпа — Генерал Уэйзи Матакатифу… А мы с Ялексом опять какие-то случайные прохожие. Просто прекрасно, просто чудесно. Никто никогда не расскажет нашу историю. Да что тут рассказывать-то… Ялекс вообще только и делает, что тупо молчит — я ни разу не слышал, чтобы он исповедовался по поводу истории своей семьи. Ладно, чёрт, нет, я могу его понять — семья у него так себе, но всё же… О нём ведь никто никогда не расскажет! Птица Кеннета внимательно слушала своего буйного собеседника, и когда тот замолк, она снова крикнула и повернула голову. Действительно, кто же расскажет историю Хранителей Покоя? Может, кто-то из их дальних знакомых? — Да что ты говоришь! Весь мой вклад в историю — тот идиотский день в дневнике, который я написал просто из скуки! Что я ещё сделал? Что сделали эти маги? Да они будут как все остальные жертвы других войн похоронены в общей могиле! — Винсент махнул рукой. Зверь снова ему что-то «сказал». — Всё, отвали, ничего ты не понимаешь. Ты тоже в историю не войдёшь, понял?! Агхр, как всё плохо… В этот же момент вдруг послышался протяжный крик, и следом в крышу башни врезалось что-то очень тяжёлое. Винсент подскочил на месте и выглянул, но тут на него же упал напуганный Ханзо, чьи крылья были измазаны в какой-то чёрной грязи и паутине, а на голове сидел огромный паук. Насекомых Лонгфедер не очень любил, поэтому он тут же оттолкнул от себя непутёвого кеатла и метнулся в другую сторону, пока горе-путешественник пытался отряхнуться. Следом за Ханзо под башню прибежали и другие ребята, и Винсент аж охнул от их количества — такого он точно не ожидал от маленького отряда. Что ж, хоть какая-то приятная новость за этот день. — Принимайте, Адъютант Лонгфедер-с! — Ханзо стряхнул с себя назойливого паука и указал вниз. — «Поджёг муниципальных учреждений», «Кража рыбы с дворцовой кухни», «Незаконное творчество», «Заговор», «Покушение на жизнь политического деятеля», «Контрабанда», «Похищение» и «Шпионаж и государственная измена». Это наши новые друзья! И снова этот бунтарь сбивал Винсента с важных мыслей, поэтому магу пришлось сильно помотать головой, чтобы прийти в себя. Осмотрев освобождённых из Тюрьмы ребят, кеатл смог лишь вздохнуть, понимая, что это реально контрабанда какая-то. Ладно, бесплатная рабочая сила никогда не будет лишней. — А теперь давай подробнее о произошедшем, — хмыкнул Винни. По лестнице поднялся взъерошенный Теодор, и в это же мгновение Ханзо упал с башни, перевалившись через перила. Благо, снизу его поймала уже подбежавшая к ребятам Эи. — А, да ничего страшного, ха-ха! Нас просто чуть не убил этот псих, а так всё супер! Вылазка удалась, и это главное, — хохотнул краец, и Адъютант тут же изменился в лице. — Ну… Ладно, думаю, ты требуешь объяснений. Винни коротко кивнул, и тут Теодора понесло. Он начал рассказывать всё с самого начала: как они пролезли в Южную Тюрьму через сломанный портал в Звёздный пик, как ребята убегали он странного чудовища-тени, как копались в чужих вещах и как их в итоге поймал тот самый Нимбус, о котором их предупреждали буквально все. Всё это краец говорил очень быстро и кратко, будто бы читал аннотацию к приключенческой книге, и Винсент даже немного не успевал за потоком мыслей Тео. Иногда ему приходилось останавливаться, чтобы передохнуть от вечной активной жестикуляции, но потом он снова возвращался к рассказу. — И в итоге мы последовали примеру Кеннета, разломали ту стену и улетели оттуда в поисках портала! Через чёрный ход во дворце мы нашли его, спасибо нашем новым друзьям-эньерам, и убежали! — закончил он наконец, и повисший в итоге на перилах Ханзо издал звук фанфар. — Бр-р, этот чудик вообще не изменился. Тот же самый противный голос и странное тело, и усики ещё… Аж передёрнуло. Только вот, хм, в этот раз он был особенно довольный — всё говорил про какие-то «успех» и «сделку». Без понятия, о чём речь, честно. Поди, опять демон у кого-то душу купил. Адъютант призадумался, пытаясь обработать всю полученную информацию. В принципе, всё было не так страшно, как могло бы, поэтому вопросов было не так много. Просто нужно было быть чуть аккуратнее с Нимбусом. — Что за сделка… Э-э, ладно, потом спросим у кого-нибудь типа Эрнеста, — вздохнул Винни. — Он за вами же не бежал? Ну и отлично, его нам ещё тут не хватало. Насколько я знаю, у Нимбуса плохо как-то с Деройсити, поэтому он зависает в других мирах. К слову, ты сказал, что вы нашли какую-то штуку… — А, да, нашли, — Теодор поспешно достал из кармана ту самую чёрную круглую вещь и отдал её кеатлу. — Больше там ничего интересного не было, только металлы всякие, деньги и ещё какой-то хлам. Мне просто показалось, что я уже где-то видел такую штуку, поэтому решил отдать тебе, раз Кейна пока нет. Винсент внимательно рассмотрел вещь, и через пару секунд его глаза расширились. — Это… Это линза! — тихо воскликнул он. — Чёрная линза для Горизонта… Так, это срочно нужно отдать Эрнесту. Кто-нибудь, позовите сюда Эрнеста, это важно! — Линза? А… Те штуки, которые вставляются в Горизонт и делают из света картинки, да? Понял, понял, — покивал краец. — Вообще-то, я искал совершенно не это, но, видимо, линза тоже будет хороша, правда? Хе-хе, в будущем мы и сапфиры оттуда стащим, надеюсь. Какой-то маленький пухлый мурн из Уэйзи Матакатифу быстро умчался в сторону Соко ла Кихани, где буквально рядом располагался дом Жреца и Принцессы. Винсенту было как-то не по себе держать в руках эту вещь, учитывая, какой раздор они уже успели посеять в Деройсити, поэтому он хотел как можно скорее отдать её Эрнесту. В принципе, чёрная линза должна была привести их к потерянному чёрному камню, поэтому Жрец должен был обрадоваться такой находке, особенно в связке с красным камнем Юноны. Винсент немного отвлёкся на разные неприятные мысли, связанные с Хиллами. Помотав головой, он снова обратился к народу. Кейпа сейчас был в походе, Ялекс всё ещё сидел на границе, и кеатлу приходилось самому разбираться с жизнью в деревне. — Итак, вы, э-э… Не знаю ваших имён, но! — Адъютант обратился к сбежавшим из Тюрьмы ребятам. — Присягу вы пока дать не можете, так как Адъютант Хилл не на месте, поэтому пока будете работать без служебного удостоверения, ладно? Офицеры проведут для вас инструктаж и прикрепят к вам кураторов, и вы будете отправлены на север для строительства передовой базы и её защиты. Когда работа будет закончена, вы можете либо, э-э, вернуться сюда, либо остаться там, как захотите. Понятно? Так, как там… Тару, аншин! Уже бывшие заключённые, вокруг которых бегал Ханзо, переглянулись и задумались. В принципе, стройка была лучше Тюрьмы, да и у них не было иного выхода — они сами согласились присоединиться к Уэйзи Матакатифу. Тот самый Дэнис по кличке «Пироман» тут же размялся, хрустнув спиной, и все остальные несколько напуганно от него отошли. Белокурый кеатл, весь покрытый шрамами и ожогами, не внушал особого доверия, но вёл себя вполне спокойно. «Вор рыбы» же, крупный чёрно-белый эньер, осматривался по сторонам и ловил четырьмя руками снежинки — судя по всему, он уже очень давно находился в Южной Тюрьме и не видел снега. Да уж, кто же знал, что в Звёздном Предлунии кража еды карается пожизненным заключением. Из штаба к ним прибежал Ежевика, который тут же принялся что-то задумчиво писать, рисовать и раздавать приказы, окидывая заключённых загадочными взглядами. Винсент никогда не присматривался к секретарю Кейпы, и только сейчас заметил, насколько это был красивый и ухоженный мурн — его тёмно-фиолетовые рога и глаза, прямо-таки цвета той самой ягоды, буквально искрились и переливались перламутром, а одежда была аккуратно выглажена, «причёска» уложена. Судя по всему, Ежевика никогда не принимал участия в военных действиях, поэтому мог позволить себе выглядеть красиво. Но, в противовес такому же чопорному Вильяму, мурн никогда не зазнавался и не вёл себя противно, и впечатления о нём были самые светлые. Ежевика выполнял любые приказы быстро и чётко, периодически разговаривал с солдатами о жизни, поддерживал их и выдавал увеличенное жалование. Даже здесь он быстро справился со своей работой и распределил всех магов по постам, выдал им кураторов и раздал по мешочкам с дэро на первое время. Они все тут же повеселели и заулыбались. Тео спустился к остальным, и Винсент снова остался на башне в одиночестве, хоть и ненадолго. Когда толпа наконец разошлась, к нему аккуратно подлетел Эдди, аж напугав бедного Адъютанта. — Слушай, Вин… Я не хотел это обсуждать прилюдно, поэтому вот, — тихо проговорил бурый кеатл, и второй аж несколько напрягся. — Я бежал в самом конце всего конвоя, поэтому слышал всё, что там бормотал себе Нимбус, и… Он постоянно повторял одно и то же: «Звёздный Трибунал свершился над одним, скоро сгинет и второй; век тирании магов подходит к концу, и снова Драконы займут свой трон; благословения Меча не спасёт тебя, я отомщу тебе за боль, причинённую мне». И так по кругу, вот эти фразы… Мне как-то не по себе, честно. Может, ты знаешь что-нибудь об этом?.. Слушая всё это, Лонгфедер чувствовал, как по его телу снова разливается странный холодок, очень неприятный и противный, а лицо, наоборот, становилось всё горячее и горячее. В принципе, было легко догадаться, о чём, точнее, о ком шла речь в этих фразах, но всё остальное было несколько непонятно. Нимбус явно пытался отомстить Эрнесту, которого так жаждал найти, но никто до сих пор не знал, чем была обусловлена такая агрессия демона. Винсент также держал в голове, что при себе он носил белый камень, в котором содержались души обоих Хиллов. — «Звёздный Трибунал»? Хм… Не, никогда не слышал, — он напряжённо помотал головой и отвёл взгляд в сторону. — И про Драконов ничего не знаю… Если это всё было сказано, типа, единым потоком, то за ответами нужно обращаться либо к Эрнесту, либо к Ялексу — они у нас единственные разбираются в драконологии. Такое понятие действительно было незнакомо кеатлам, хотя они оба окончили Академию с отличием. Судя по всему, оно не входило в программу обучение, значит, имело какой-то абстрактный характер, может, духовный. Винни уже даже был готов заключить, что это была какая-то метафора, но Эдди сделал чёткий акцент на этих двух словах. — Тогда я скажу об этом Эрнесту, когда он придёт, — вздохнул Эдисон. — Мгм, я действительно чувствую себя странно после всей этой Южной Тюрьмы, честно… Нет, в плане, я в порядке, но какие-то ощущения такие… Ну, стра-анные, ты понял меня. — Возможно, это влияние Нимбуса. Он же из Истоков, так что, может, разделяет их способность воздействия на разум, — Винсент пожал плечами. — Не думай об этом, приятель. Давай пока спустимся и пойдём перекусим, я сегодня ещё не ел. А, ха-ха, мне есть, конечно, больше не нужно, но живот продолжает почему-то урчать. Имитирую голод. И ребята действительно пошли вниз, к маленькому ларьку с едой, чтобы купить хоть какое-нибудь подобие еды за одну золотую монетку. По пути Винни вечно замечал, как продолжал гудеть его живот, но только через пару минут понял, что это было вовсе не от голода. Это были тревога и переживания, которые скручивали его внутренности в узелок, заставляя кеатла чувствовать себя голодным и заедать этот стресс. Отвратительное чувство, и ты прекрасно это знаешь. Но чем же питалась эта тревога? За этот день, да даже всего час произошло слишком много нехороших вещей, и Винсент не мог даже определиться, о чём ему думать и беспокоиться. С одной стороны стоял Вильям с его неизменной сладкой улыбкой, с другой виднелся мутный силуэт падающего в безграничную пустоту Кеннета, с третьей — сам Эрнест и загадочные слова Нимбуса, адресованные то ли Хиллам, то ли всей Квинтет армии в целом. В деревне Уэйзи Матакатифу не было ни одного близкого Винни друга, не считая Эдди, который несколько отдалился от Хранителей Покоя, и кеатл не мог даже никому излить душу или обсудить эти проблемы. В последнее время Винсент начал замечать, как Божественный порядок стал давить и на него, ранее издеваясь лишь над его приятелями, и Адъютанту это совсем не нравилось. Он не хотел жить в неведении, не хотел жить в одном мире с предателем, не хотел разговаривать с Хиллом-старшим, скрывавшим за своим ослепительным светом отвратительную тьму прошлых лет. Да, Жрец всегда говорил, что Кеннет является лишь его тенью, отголоском прошлой силы, но… Это звучало крайне унизительно для всех Хранителей Покоя. Сколько ещё магов удостоились звания простой тени? Так или иначе, Винсенту пришлось отвлечься от неприятных размышлений и оплатить тарелку с тремя маленькими моти розоватого оттенка. Он также взял небольшой стакан чая, что сделал и Эдди, и парни отошли в сторону, к высокому столику без стульев. Рядом стояли и другие мурны и кеатлы, обедая и что-то обсуждая, но никто из ребят не мог различить чужих голосов. Наполняя свой желудок едой, Винни всё пытался почувствовать какое-то удовлетворение, но живот продолжало крутить и колоть, прямо как сердце в прошлый раз. «Да уж, вот, что со мной стресс творит, — недовольно вздохнул Адъютант, разглядывая собственный чай. Видимо, та боль тоже была вызвана каким-то психосоматическим средством, и кеатл смог поставить на этом вопросе жирный крест. — Надо успокоится, что ли… Отдохнуть там, на Соко ла Кихани сходить… Эх, ладно, не получится. Сейчас в каждую секунду какая-то белиберда происходит». — И кто же меня звал? — сзади послышался голос Жреца, и кеатлы легко дёрнулись, поворачиваясь на него. Хилл-старший шёл вместе с Ежевикой, который тут же метнулся куда-то в другую сторону. — Ах, Винсент и Эдисон, не вы ли? — Да мы, мы… Здравствуйте, кстати, — золотистый кеатл дёрнул ухом, будто бы отгоняя от себя переживания. — Скажу сразу по делу — две вещи. У нас парни вернулись из Южной Тюрьмы, где повстречались с Нимбусом. Ну… Тем самым коротышкой в странной одежде. Так вот, во-первых, Теодор притащил оттуда вот это. Он достал из кармана чёрную линзу и передал её Эрнесту, который очень сильно удивился и широко раскрыл глаза. Видимо, он давно её не видел, раз так обрадовался находке. — Ах… Чёрная линза, подлинная, с моей гравировкой. Чудесно, чудесно, огромное вам спасибо, — он улыбнулся, прикладывая вещь к сердцу. — Удивительно, что она оказалась в Южной Тюрьме, ведь сам по себе камень не имеет ровно никакого отношения к Звёздному пику. Он был утерян сразу же после моего заточения во льду, и больше ни один маг не видел его. Многие считали, что расположен он в Истоках, но и та теория не подтвердилась — в Истоках лишь белый. Благо, с этой линзой мы наконец сможем получить хоть какую-нибудь подсказку о нём. — И ещё момент… — тихо проговорил Эдди. Ему всё ещё было несколько страшно разговаривать с Хиллом-старшим, учитывая его устрашающую внешность и статус. — Когда мы убегали от Нимбуса, он твердил одно и то же: «Звёздный Трибунал свершился над одним, скоро сгинет и второй; век тирании магов подходит к концу, и снова Драконы займут свой трон; благословения Меча не спасёт тебя, я отомщу тебе за боль, причинённую мне». Жрец заметно осёкся и замолчал на вдохе. Никто не знал, что сейчас произошло в его голове, но точно что-то нехорошее. Ему понадобилась пара секунд, чтобы вернуться в реальность. — Эрнест? — А? Хм, да, всё в порядке, просто задумался немного. Нимбус… Нимбус всегда был загадочной личностью с мыслями, исходящими не с этой планеты, не с этой Вселенной. Есть маги, а он есть исключение из правил, на то его разум до сих пор не был изучен, — Жрец попытался немного отойти от темы, и Винсент это заметил. — Знаю, что вы догадываетесь о нашей с ним связью, но пока дело это вас не касается, потому я не буду вдаваться в лишние подробности. Так вот… Наверное, вы помните, что Нимбус позиционирует себя как «демон», потому любит заключать разные сделки. Поверьте, у меня есть контакт с этим отродьем, и я прекрасно знаю, что он творит на своей стороне. Нимбус пытается сговориться с Драконами. И здесь до Винсента дошло. — Так вот, что имел в виду Эйшо… — прошептал он с широко открытыми глазами. — Агхр, Нимбус сговорился с Анистас! Понятно теперь, почему Звёздное Предлуние действует так странно в последнее время… — Дело не только в войне, мальчик мой, поверь, — Хилл-старший подошёл чуть ближе и приобнял ребят за плечи, собирая их в небольшой круг, чтобы те услышали его тихий голос. — Самая главная жемчужина Звёздного пика — Обелиск, расположенный там. Поверьте, в каждом мире существует свой собственный, но предлунский исследован больше всего, плюс уже почти открыт. У Нимбуса есть печать, которая не позволяет долго ему находиться в Деройсити, потому он ищет более лёгкие цели. Обелиск — это кладезь информации и Божественного знания, и он хочет открыть его, собрав все камни. Потому он и бегает за мной, хочет украсть мой камень, хочет украсть и остальные. Винни чувствовал, будто в этих словах было что-то не так. Голос Эрнеста звучал несколько иначе. — Тогда нам нужно поторопиться, — констатировал Эдди. — С помощью Анистас Нимбус получит контроль над Звёздным Предлунием, и… Ну, конечно, если он до сих пор этого не сделал. Я впервые его вижу, но уже понимаю, что он из себя представляет. Эрнест загадочно прищурился. — Нужно кое-кого спросить… Он уже было стал отходить от ребят, но вдруг Винсент его остановил, потянув за широкий рукав. Жрец застыл на месте, даже не поворачиваясь на кеатла. — Эрнест… Что такое «Звёздный Трибунал»? — строго спросил он. — Я, эм… Никогда не слышал такого понятия, но оно кажется мне каким-то… Отдалённо знакомым, будто бы я уже где-то его видел. — М-м… — Жрец делал длинные паузы. — Звёздный Трибунал — часть Священного обета магов. В наше время… Обет буквально «вшивается» в новорождённых магов. Раньше же каждый был обязан дать его либо перед ликом своего правителя, либо перед ликом Божества — на то был закон, закон для всех хранителей, их Кодекс. Для всех рождённых магов текст Священного обета был одинаков, для вступивших же в свою роль он был уникален. Я человек, рождённый в Небосклоне — измерении, где Создатель запер людей на веки вечные без возможности исследования энергий, но я выбрался и стал магом, потому дал свой собственный Священный обет. — Так что за Трибунал-то? — Винсент, дорогой, я же тебе сказал: Звёздный Трибунал — часть клятвы, которую приносят все хранители при вступлении на должность. При пересечении Божественного порядка, то есть, судьбы, предписанной тебе пером Божества, маг предстаёт перед Трибуналом, — Эрнест говорил медленно и сухо. — Для каждого это испытание заканчивается разными способами. Кто-то погибает, другой получает благословение, третий убегает, четвёртый оказывается заперт в далёком измерении. Кеатл серьёзно задумался. «Свершился над одним, скоро сгинет и второй… — повторил он про себя, почёсывая подбородок. Волнение лишь нарастало. — Нимбус охотится за Эрнестом, но он здесь, и, судя по всему, перед Трибуналом не представал… Значит, второй…» — Кеннет предстал перед Звёздным Трибуналом?***
«Восемнадцатое января». — Как дела с камнем? — Плохо. На нём всё ещё печать. — Всё ещё? — Да, и она до сих пор отвратительно сильна. Ну-с, здесь и сказать нечего: печать-то ставилась Божеством на Дракона. Это два самых сильных существа во Вселенной, и они ни за что не отдадут своё сокровище таким простым образом. Нам нужно вычислить, где именно находится хранитель печати и как снять её. — Давай спросим Ассо. — Мы ни за что не найдём Ассо. Это исключено. Нам нужно думать иначе. Часы в углу комнаты надоедливо тикали, буквально капали на мозг, и Эрнест уже хотел сорвать их из-за этого назойливого звука. Весь этот день Жрец провёл за изучением собственной чёрной линзы, пытаясь установить контакт с её камнем, но всё было напрасно — некая сильная печать преграждала сигнал, и Горизонт не выдавал никаких изображений. К сожалению, это был тупик исследований, и Эрнесту нужно было искать какие-либо обходные пути. Если он первый не отыщет злосчастный кристалл, то за ним придёт Нимбус, который всеми силами намекает на свою опасность. Если раньше Жрец не предавал ему большого значения, то теперь ситуация, кажется, стала хуже. Да и Звёздное Предлуние молчало — от голубого камня исходил лишь бездушный холод, будто бы все уже давно были мертвы. Сидония сидела на диване поодаль и перебирала собственные пальцы, рассматривала ногти, обручальное кольцо, всякие порезы и шрамы на ладонях. Ей было ужасно одиноко здесь, и она боялась каждого постороннего шороха в этом проклятом доме. Куда бы ни подалась Принцесса, везде её ждал лишь холод и отречение. Их дело снова зашло в тупик. Сидония не преуспевала в своём «специальном поручении», Эрнест не мог разобраться с печатью, Миротворцы разлетелись по всему миру и пропали со всех радаров. Каждый день эньер боялась, что маги раскроют все их тайны и сдадут правительству, но Жрец тактически уворачивался от всех атак — врал, убирал противников и показывал себя с лучшей стороны. Конечно, вся ложь была на благо магов, но сердце Сидонии обливалось кровью из-за этого всего. Она не могла поверить, что из-за всего произошедшего Кеннет предстал перед Звёздным Трибуналом, который вполне мог проиграть и погибнуть. Прошло уже тринадцать дней — нехорошее число. — Всё просто ужасно. Я видела недавно Винсента… — продолжала Сидония свои размышления. — Он так изменился за последний месяц. А Ялекс… Ялекс не пишет нам. — Успокойся, Сидония. Сейчас не время трястись за каждого встречного. Умей, наконец, отпускать, — Эрнест хмыкнул и снова отвернулся. — Нам нужно решить проблему с Нимбусом и камнями. Теперь уже без Кеннета, если только он не соберётся вернуться. Оба снова замолчали. — Я слышала, что Винсент говорил про вендетту, — эньер проигнорировала Эрнеста, продолжив говорить про своих неродных детей. — А я только что написала господину Фержену… Ах, надеюсь, он не тронет Милен. — Это вне нашего понимания, помнишь? Конечно, обладающий камнем маг может легко залезть в чужую голову, разобрать все чужие мысли и вычленить неугодные, но то всё равно будет лишь поверхностным знанием. Мотивация лежит очень глубоко, очень-очень, может, даже не в разуме, а в сердце… Милен действительно заслуживает наказания, но не заслуживает платить собственной жизнью. Кто действительно этого заслуживает — так это оба её сына, Вильям и Винсент, но последний уже поплатился. Он отдал свою жизнь за красный камень, и потому я его уважаю — подумай только, такая самоотверженность!.. Но Вильям… Он очень сильно мешает. Может, мы и украли у него камень, но этого всё ещё недостаточно. Лонгфедер явно что-то скрывает. Вся эта семья пропитана тайнами. — Хочешь убить его? — Ха-ха, Сидония… Я никогда не убиваю собственными руками, не считая лишь той Судной ночи королевской семьи — но и то была твоя прихоть, не так ли? — он улыбнулся, дёрнув клыками, и Принцесса заметно поёжилась. Странный ветерок вдруг затушил камин, и в комнате стало невыносимо холодно. — Мне нет толку в убийстве политика, иначе чем я буду лучше его? Боль, которую Винсент испытал за все эти годы, приведёт его к убийству — пусть он и несёт это бремя, это клеймо, но не я. Знаешь, конкурентов принято устранять любыми способами. — Точно так же говорил и Нимбус… — Нимбус — ошибка, моя ошибка, и я сам с ней разберусь, слышишь? Методы Нимбуса мне чужды. Ему нравится играть с жертвой и её ближними, а не говорить прямо. Лучшая смерть для него — это заточение, бесконечное заточение в полном одиночестве. Эрнест встал и подошёл к окну. Ему явно не нравился этот разговор, поэтому мужчина решил немного отвлечься, понаблюдать за улицей. Так как в помещении было странно морозно, его клыки тоже стали ледяными, обжигая губы холодом, но он уже давно перестал обращать внимания на это. Никто до сих пор так и не спросил Жреца историю возникновения этой особенности, потому что, видимо, все боялись таких «интимных» вопросов, но Эрнесту это даже нравилось. Он не особо хотел рассказывать о своём неприятном опыте общения с голубым камнем. За окном вдруг раздался громкий звук тревожного колокола, который ничего хорошего не сулил. Жрец и Принцесса резко переглянулись, не совсем понимая, что происходит, и, одевшись, выбежали на улицу. Наступали сумерки, и погода несколько испортилась, но ветер всё равно не был слишком сильным и неприятным. Вместе с этими потоками воздуха туда-сюда бегали встревоженные мурны, напуганные звоном колокола, но никто из них не мог сказать ничего дельного. Видимо, нужно было бежать в Уэйзи Матакатифу, иначе они никогда не разберутся в ситуации. Эрнест, конечно, не принимал участия в военных действиях, но проблема была другая: когда кто-то атаковал главную деревню Восстания, здесь никто тревогу не поднимал, а сейчас… «Звёздное Предлуние». Жрец раскрыл свои огромные крылья и быстро взлетел, Сидония быстро погналась за ним, и вместе эта разрушительная парочка отправилась в Уэйзи Матакатифу. Учитывая сильный резонанс звона колоколов, они были слышны даже на такой высоте, где завывал воздух, а уши загибались. Принцесса не решалась обогнать Эрнеста, который выглядел крайне уверенным в себе, поэтому просто пряталась в его тени, под голубым драконьим крылом, которое было неестественной для голубых магов формы и цвета — оно отливало ярко-бирюзовым, почти зелёным, перемешиваясь с нежным голубым. Она прекрасно понимала, чем была вызвана такая особенность, ведь однажды уже видела крылья Жреца до его слияния с Мечом. Связь с Божествами всё ещё была покрыта огромной тайной, являясь чем-то вроде табу среди обычных магов, и Эрнест никогда этого не распространял. Лишь двое в Деройсити видели, как Жрец связывается с Мечом. Может, в этом и было всё дело? Может, потому он и не предстал перед Звёздным Трибуналом? Или… Когда они приземлились около ворот, их тут же чуть не сбили с ног толпы мурнов, которые неслись на восточный фронт, основной, где и проходила граница с Тайфаламити. С юга тоже бежали какие-то воины, толкая друг друга, и всё быстро превратилось в полнейшую неразбериху. — Кейпа… Генерал Мэбевеха Мэвекунду! — Сидония глазами нашла рыжего мага, который стоял чуть поодаль. Мурн обратил на них внимание и махнул рукой. — Что происходит? — К нам подходят воины Звёздного Предлуния в связке с кусками Анталы и Тайфаламити! Они уже успели выстрелить, но мы решили их перехватить, чтобы они ближе к деревне не подошли, — крикнул тот. Судя по его голосу, Кейпа был даже спокоен, ведь предугадывал такой расклад событий. — В итоге они атакуют со стороны Тайфаламити, даже не с юга… Это была самая глупая в мире уловка, и мы на неё повелись. Вы с нами? — Мы оба не сражаемся, к сожалению. Прими мои извинения, Генерал, — вздохнул Эрнест. — Я не держал в руках свой меч уже около двадцати пяти лет, а Сидония вовсе его не видела, не так ли? Но мы будем рядом, если что. И, прошу, Кейпа, будьте осторожнее с эньерами — они, может, прогнили тьмой, но всё ещё являются моими братьями. Благословят вас Мечи. — Да-да, конечно… Будьте аккуратнее! На этих словах он быстро куда-то убежал, и Миротворцы снова остались наедине. Над их головами пролетел Мэлви, но и тот быстро скрылся в облаках, потому и его они поймать не смогли. Судя по масштабам, это будет долгая и опасная битва — прямо как в Троелуние. — Ожидаемо, — заключил Эрнест. — Это должно было случиться ещё восьмого января. Божественный порядок снова оказался перечёркнут. — Всё происходит слишком быстро… Я не успеваю за последней неделей. Эрнест, прошу, пойдём в деревню, нам нужно укрыться здесь где-нибудь рядом… Посмотрим, замешан ли в этом Нимбус… А пока Жрец и Принцесса погрузились в разные размышления и теории, все воины Квинтет армии и Уэйзи Матакатифу неслись на фронт, чтобы сразу же прервать атаку Триумвирата. Какой-то посол уже отправился к мисфитам на север, чтобы те были в курсе событий и были готовы ко всему, но Кейпа очень сильно надеялся, что до них всё действо не дойдёт. Стройка всё ещё шла полным ходом, и нельзя было допустить очередного нападения Звёздного Предлуния на Данлайт. Судя по всему, у Витс уже не было цели подчинить их, она хотела именно полного истребления расы красных магов в качестве мести за собственную мать, и сейчас все бедные мисфиты находились в огромной опасности. Никто не понимал, почему суд магов-хранителей и сами Мечи до сих пор не осудили её за уничтожение первых детей Создателя, но, видимо, это было прописано Божественным порядком. Пути Господни неисповедимы. Когда Квинтет армия прибыла к фронту, то тут же лицом к лицу столкнулась с воинами Триумвирата, которые выглядели… Уставшими? Даже Генералы и различные офицеры не выражали никакой радости и оживлённости, лишь скалились и шипели на всех, даже на своих собственных солдат. Во главе всего действа стояли крайне неожиданные и важные личности — Асо Кречет, Герцог эньерский Аллен и… — Искр?! — тихо воскликнул подбежавший к Кейпе Винсент, указав на стоящего поодаль Спасителя Анталы. — Но… Искр! Чёрный кеатл обратил внимание на некогда Заведующего Храмом и, охнув, помотал головой. Винни не мог сказать, рад ли он всей этой ситуации, ведь Искр умело прятал янтарные глаза и вёл себя сдержанно. — Вы, наверное, уже расслабились, не так ли? — громогласно проговорила Кречет. Это был первый раз, когда Кейпа видел её после того инцидента. Она выглядела несколько потрёпанной. — Извините, мы немного задержались. Готовили план! — Мы ещё раз предлагаем вам возможность капитуляции, — Аллен даже улыбнулся. — Учитывая, как легко мы обвели вас вокруг пальца с помощью нашей приманки, вам даже рядом с нами стоять должно быть стыдно. Все воины Квинтет армии вдруг начали недовольно шептаться, и Кейпа потупился, понимая, что это действительно была их вина. Если бы они сразу решили наступить на Манора Кихани, то этой битвы могло бы и не произойти. К сожалению, время нельзя вернуть назад и всё исправить — все это понимали. — Нельзя стыдиться своих ошибок, за них нужно отвечать! — тут же парировал Генерал. — Ваш народ страдает от этой войны, ваши принципы разрушаются — это и есть крах империи, не так ли? Чем ближе падение королевства, тем бредовее его законы. Квинтет армия, Уэйзи Матакатифу, в атаку! И все воины дружно повиновались, пока армия Древа, несколько испугавшись, растерялась, что сыграло на руку Восстанию. Ребята легко пробили первые ряды и смогли сразу же войти в центр строя, но уже через пару мгновений армия Триумвирата взяла себя в руки и тоже пошла в атаку, надавливая на своих противников. Позади звенели колокола, разливая по всей округе странную мелодию, и теперь все поняли, что Кеннет имел в виду под «танцем со Смертью». У каждого здесь был собственный чёткий план действий, но в такой суматохе нельзя было здраво оценивать ситуацию и следить за событиями, поэтому некоторые терялись и подставляли себя под удар. Взлетевший Винсент хотел сразу же найти Искра, из-за появления которого расстроился ещё сильнее, но подоспевшие кеатлы из Триумвирата быстро его сбросили вниз, в самое сердце буйной толпы, и Адъютант не смог отыскать Спасителя. В принципе, ему сейчас нужно было вести вперёд Квинтет армию, а не отвечать за собственные огорчения, но желание поговорить со своим старым наставником было сильнее. В спешке отдав какие-то смазанные приказы, Винни рванул вперёд, сквозь все ряды, но даже так он не мог взглядом зацепиться за знакомую чёрную шерсть. И пока он носился туда-сюда, многие мурны успевали атаковать его, но, даже в растерянности, Лонгфедер успевал отбиваться от назойливых воинов армии Древа с помощью своей алебарды, которая была явно больше их копий и луков. Ситуация Троелуния повторялась, ведь Винсент быстро растерял всех своих друзей и остался один на один с проблемой, но это не мешало ему действовать быстро и слаженно. В пылу битвы исчезали даже самые неприятные мысли, но они продолжали молча давить на сердце и душу. Больше всего Квинтет армию смущал некий «план», который для них подготовила армия Древа, и все солдаты старались постоянно оглядываться по сторонам, чтобы не пропустить ничего страшного. В первый час всё шло вполне себе обычно — обе стороны наступали друг на друга, пытаясь сдвинуть фронт; батальоны держались вместе, как и остальные мелкие отряды; кеатлы и некоторые эньеры сражались в воздухе, обстреливали врагов, хватали мурнов и скидывали их с большой высоты на холодную землю. Снег, может, и был достаточно мягким, но от такого падения явно не спасал. Сейчас был как раз тот момент, когда все уповали на дар Богов и священную фразу «маги умирают дважды», надеясь на второй шанс, но некоторым всё равно ужасно не везло. «Почему все эти битвы оказались в Божественном порядке? Почему Боги даровали нам вторую жизнь — значит, они понимали, что мы будем убивать друг друга? Почему Мечи хотят этой войны?» — это вопросы всё ещё оставались актуальны для всех маленьких воинов, что сейчас своими действиями писали новую историю Деройсити. Но, даже когда история будет написана, войдут ли эти маги в её повествование? Никто не знал. Вскоре Винсент столкнулся с Ялексом, который быстро влился в битву и уже вёл за собой целый отряд. Хранители Покоя перекинулись парой слов и пожелали друг другу удачи, но эньер заметил, как странно выглядел его приятель. Он явно был чем-то обеспокоен, раз так быстро убежал в сторону, не успев даже дослушать Ялекса. Кеатл продолжал свои бесцельные поиски, обиженный действиями Искра, ведь теперь точно понимал, что тот играл на стороне Триумвирата. Вся армия Анталы вела себя ужасно агрессивно в отношении Квинтет армии, подчиняясь лишь Спасителю. «А ведь именно Искр позвал Паскаля в Запределье… Он хотел переманить его на свою сторону?!» Квинтет армия сдавала позиции, проигрывая в численности. У консерваторов было гораздо больше поддержки, примерно вдвое-втрое больше воинов, и потому те пользовались своим преимуществом, пытаясь загнать Восстание в кольцо. Северные батальоны резко начали поворачивать на юг, отталкивая туда же и Квинтет армию, и воины не понимали, зачем им это нужно было, если Уэйзи Матакатифу находилось в совсем другой стороне. Наверное, таким образом они хотели сжать отряды Восстания в одной точке, окружить их и быстро разбить, и всем бедным магам Квинтета нужно было как можно скорее бежать. — Старайтесь не отступать на юг, сражаться на берегу будет очень неудобно! — воскликнул Кейпа, стараясь направить своих воинов в контратаку. — Разбить правый фланг, живо! Наступление было настолько сильным и плотным, что многие мурны просто падали под чужим давлением и погибали под ногами жестокой толпы. Кеатлам везло чуть больше, ведь они могли летать и закрываться крыльями от чужих атак, но в воздухе по ним тут же стреляли зелёные маги, сбивали голубые, атаковали другие фиолетовые. Периодически Винсент замечал бегающего среди остальных Альтаира, который действительно помогал Квинтет армии, и видеть алое пламя было крайне необычно, даже другие воины несколько пугались. Последний раз, когда Хранители Покоя видели «боевую» магию мисфита в действии, был лишь в Огненном Перевале, поэтому теперь это выглядело лишь интереснее и красивее. Конечно, в условиях зимы она работала не очень хорошо, но Альтаир был слишком силён. — К Сернистому морю! — Винсент наконец услышал голос Искра. — На юг! Ужасное чувство разочарования. Армия Древа действительно хотела просто утопить их в ледяной ядовитой воде, так просто и подло уничтожить Восстание, заставить их сдаться без боя. «Почему Антала… Почему?! Почему Антала меня разочаровывает?!» — взвыл Адъютант и тут же рванул в сторону звука. Перед ним действительно мелькнула чёрная шерсть, но тут же исчезла. Битва обещала быть долгой, ведь обе стороны были очень хорошо подготовлены. Квинтет армия нашла себе новых союзников, Триумвират придумал новый план, никто не собирался сдаваться, наступая друг на друга. Интересно, на сколько часов затянется всё это действо, учитывая, что магический заряд был не резиновый? — Искр! — снова взревел Винсент. — И-и-искр! Широко раскрыв крылья, он резко взлетел и, пролетая через порталы, ускорился, входя в то самое загадочное состояние «кометы», которым могли пользоваться только мёртвые маги. Их тело буквально рассеивалось, высвобождая истинную форму внутренней энергии, и в таком положении они легко развивали огромную скорость. К сожалению, это тратило слишком много сил, поэтому Винсент смог пробить только несколько укреплений, откинув многих воинов в разные стороны, и таким образом он всё-таки привлёк внимание Спасителя, чуть не влетев в него. — Винни, прекрати меня преследовать, — в спешке хмыкнул Искр, отталкивая от себя златокрылого кеатла. На него тут же налетел другой воин Квинтет армии, но крупный Генерал армии Анталы легко его отбросил на пару метров назад. На поле боя сейчас столкнулись четверо самых сильных, в физическом плане, магов. — Я не хочу сражаться с тобой. — А, ага, то есть, со мной не хочешь, а с моими друзьями — пожалуйста?! Искр, я не… Искр! — рычал Винсент. — Агхр, с кем я разговариваю… Ты же Спаситель Анталы, конечно! В вечном подчинении Верховена! Да Пастор — просто бесхребетный идиот, ведомый Звёздным Предлунием, против которого некогда воевал! И ты против них воевал… Как ты согласился объединиться с ними?! Адъютант попробовал подойти чуть ближе, но здесь Искр снова ударил его в живот, заставив упасть на землю. У Винни и так болело всё тело, включая сердце и желудок, и его чуть не стошнило, несмотря на то, что он являлся мёртвым магом. — Защита Анталы — моя главная миссия здесь. Если Верховен считает, что для спасения нашего народа нужно работать со Звёздным Предлунием, значит, я исполню этот приказ. Если бы мы поддерживали вас, Квинтет армию, то уже бы давно были уничтожены эньерами, — хмыкнул Спаситель. — Вы начали эту войну, вы заставляете народ страдать, разве не так? Поверь, Винни, я никогда не поддерживал действия Жрицы эньерской, но сейчас это единственный шанс для Анталы на выживание. — То есть… Ха-ха-ха, да вы трусы! — он истерично засмеялся и указал пальцем на Искра. — А вы никогда не думали, что эти сволочи в итоге на вас нападут, когда вы им поможете разбить Квинтет армию?! — Прекрати, Винни! Здесь находится Герцог эньерский Аллен, если он услышит, то сразу же прихлопнет и тебя, и меня! Не разводи лишних ссор из ничего и просто делай, что должен! — кеатл обнажил свою алебарду и наставил её на Винсента. — Иначе мне придётся тебя заткнуть. Мои уроки не прошли даром, не так ли? Здесь и Адъютант снова призвал своё оружие и замахнулся на Искра, но тот легко парировал его быструю атаку, снова отбрасывая оппонента в сторону. К счастью, Винни сумел устоять на ногах, затормозив по мокрой земле с помощью когтей на ногах, и вновь пустился в атаку, громко рыча и хмурясь. У Спасителя было явное преимущество в силе, размере и наличии второй жизни, но Винсенту было абсолютно плевать — на этот раз он действительно его разозлил, особенно учитывая всё написанное в письме Паскаля. Если бы Кеннет сейчас был здесь, то кеатл никогда бы не прочёл этого, поэтому, как ни странно, эта пропажа сыграла ему на руку. Искр вдруг громко свистнул и что-то сказал, но Винни ничего не понял, поэтому решил проигнорировать и продолжил атаковать своего уже врага, который некогда был его верным наставником в военном деле. Спаситель умело тренировал всех нанятых в Верхнюю деревню магов, распределял рейнджеров, помогал в патрулях и оборонял деревню… Лонгфедер иногда вспоминал, как неприятно он отзывался об Искре ранее, разговаривая с Кеннетом, и теперь понял, что всё это было не догадками, а правдой. Спаситель действительно просто слепо действовал приказам Верховена, чтобы сохранить свой статус и подчинить себе всю армию, и ни за что не отходил от плана. Даже теперь, сражаясь против своего же ученика, Искр пытался сбросить его с небольшого обрыва, ближе к берегу Сернистого моря, чтобы утопить, хоть никогда раньше кеатл такими тактиками не пользовался. «Ненавижу чиновников!» — прохрипел Винсент, руками хватаясь за землю, тормозя. Он уже хотел снова замахнуться на Искра, чтобы подсечь его и уронить, что было идеально спланированным ходом, но тут его сбил совершенно другой кеатл, и все трое, сбившись в комок, всё-таки упали с этого обрыва. Удар был не такой сильный, ведь приземлились они в снег, и Винни быстро встал с земли, отряхиваясь. Вокруг бегали другие воины, которые старались держать строй, чтобы не отходить ещё ближе к берегу, но измученного волнением мага интересовал лишь один — наглец, который сбил его с ног. Обернувшись, он сначала увидел Искра, который тоже уже встал и чистил свою фиолетовую форму, а также другого золотистого кеатла, который в упор пытался поправить свою причёску. Кажется, его появление буквально пронзило сердце Винсента острой стрелой, и он скривился. — Я, может, и не воин, но ни за что не допущу покушения на моего Генерала! — воскликнул не кто иной, как Вильям, ненавистный брат Лонгфедер. — Предатель ты родины, дорогой Винсент, что бросил свою страну на растерзание! Это вы начали войну, вы! — Ты здесь откуда взялся?! — взревел Винни, размахивая своих хвостом так, что тот был готов оторваться. — Ха-ха-ха, вспомнишь дерьмо, и вот оно! — Мастер Вильям! — за ними тут же прибежал какой-то мурн, судя по одежде, не военный. — Мастер Вильям, покиньте поле боя! Дипломаты не должны сражаться! Лонгфедер-младший, как его стал называть Винни после всей этой пляски с Хиллами, несколько замялся и отошёл назад. Он действительно был абсолютно беспомощен здесь, даже если мог держать в руках оружие — его боевой стиль был просто безуспешными попытками убежать от врага и позвать на помощь кого-либо опытного. Искр узнал в Вильяме брата Винни, ведь однажды видел его на военных сборах, где тот успешно увернулся от поступления в армию Анталы, пока старший получил удостоверение и покорно отслужил целых два года. — Что ты наделал? Что ты наделал?! — Винсент указал пальцем на брата. — Я только встретил тебя спустя столько лет, а уже слышу всякие пакости о тебе! Зачем ты сорвал переговоры?! Зачем ты наврал Пастору о фиолетовом камне?! Зачем ты вообще это всё делаешь в тайне от правительства?! Я всё знаю, я всё знаю, абсолютно всё… Отвечай! Я сейчас серьёзен! — Хм? Ты о чём? Я лучший дипломат Анталы, почётный посол Верховена, один из бывших тайных советников, как я могу кому-либо врать? Это просто не соответствует моему статусу и имиджу, а я, Вильям, никогда не допущу такой грязи в моих словах, — он несколько замешкался, но тут же вернулся в своё обычное состояние. — Я действую исключительно по приказу. — Да никакого приказа не было, идиот. Иди на себя в зеркало посмотри, у тебя на лбу написано, что ты лжёшь. Ты просто взял и стащил фиолетовый камень из каких-то странных побуждений и сидел радовался! Что, хотел власть в Тайфаламити захватить и отомстить Пастору после того, как он снял тебя со статуса тайного советника?! Вильям охнул, как и стоявший рядом Искр. Он совершенно ничего не знал о Вильяме и просто думал, что это какой-то очередной дипломат Верховена. Часть с ссорой Спаситель пропустил, ведь ему пришлось выйти на пост и покинуть зал совета. Ситуация медленно накалялась. — Я… Хм, простой солдат не имеет никакого права так обращаться с высокостоящим дипломатом. Убийство политического деятеля, не относящегося к армии, карается законом! Поэтому выбирай слова, господин Лонгфедер, и следи за языком, — Вильям поправил свой пиджак. Судя по его словам, он не признавал в Винсенте своего брата. — Знаю, что мы встретились не так давно и многое не обсудили, но это не меняет дела. Ты ложно обвиняешь меня в измене, хотя сам являешься самым настоящим преступником. На своих правах я могу спокойно забрать тебя и привести к Верховному Судье Тайфаламити, Мастеру Иволге. А затем и в Анталу. — Слушай, ну, чувствуется, что ты вдохновлялся Эрнестом, потому что тоже легко так уворачиваешься от темы разговора. Короче, мы сейчас не обо мне говорим, а о тебе — твоей лжи, конкретно. Зачем ты украл фиолетовый камень? — Вильям? Я не нахожусь ни на чьей стороне, но должен слышать правду, — вдруг сказал молчавший Искр. Тот снова потупился. Ему было трудно вести переговоры в таких экстремальных условиях, пока вокруг ребят разворачивалась ожесточённая битва. Они прятались под обрывом, поэтому остальные воины пока обходили странную компанию в виду двух близнецов, Спасителя Анталы и какого-то мурна. Пока творилась вся эта суматоха, среди деревьев поодаль мелькнула загадочная высокая тень, остановившись где-то около беседующих магов. Никто не заметил этого незнакомца, но тот, кажется, и не боялся даже быть увиденным — стоя прямо напротив, он просто наблюдал за всем происходящим из сумрака и молчал. — Я… — Вильяму было опасно врать, ведь теперь камень принадлежал Квинтет армии, да и все они его прекрасно видели. Здесь только Хилла-младшего не было для полноты картины. — Не «крал» фиолетовый камень. Ещё раз повторяю: он был доверен мне Верховеном Пастором для осуществление дипломатической миссии в Тайфаламити… — Но Пастор никогда и никому не доверял камень, так как он является главным источником силы всех порталов в Верхней деревне! Даже я, даже Паскаль не мог трогать его! — продолжал рычать Винсент. — А ты никогда даже в Деройсити-то не был, какой тебе камень?! Молоко на губах не обсохло, коротышка! — «Коротышка»? Я коротышка?! — Да! Ты, ты… Да как ты вообще смеешь здесь сейчас стоять и говорить мне это всё?! Втирать мне, какой ты весь белый и пушистый, пока так обращаешься с Паскалем, со мной, с матерью, со всей Анталой?! Вильям резко подошёл ближе к Винни и озлобленно зашипел. Никто ещё никогда не видел его таким — растрёпанным, встревоженным и агрессивным. Лонгфедер-младший всегда старался вести себя крайне сдержанно и красиво. — Это ты никогда ничего не понимал, Винсент. Ты вырос на помойке, был воспитан такими же оборванцами, а твоя медаль в Академии — всего лишь поблажка за твою связь с Паскалем. И он же взял тебя на пост Заведующего, и он же попросил Искра тебя тренировать… Да ты из грязи вылез только благодаря труду других, пока сам ничего не добился, не сделал ничего для истории Деройсити! — вдруг сказал Вильям, и его брат опешил, широко открыв лазурные глаза. — И только я продолжил нести в себе всё достоинство и память семьи Лонгфедеров! Я! Я добился всего собственным трудом, сам, без чьей-либо помощи! Я войду в историю Деройсити, как автор прекрасных работ, а ты?! Как грязный бунтарь?! Даже не дослушав Вильяма, Винсент вдруг повалил его на землю одним сильным ударом в грудь, ведь тот был ужасно лёгким и хрупким. Все ахнули и поспешили разнять братьев, но Адъютант громко зашипел, размахивая алебардой, так что все вновь отбежали назад. Наступив дипломату прямо на шею, Винни вынул из-за пояса тот самый кортик. Вильям заметно задрожал. — Я отмою кровь моего лучшего друга с этого лезвия твоей! — громко завыл кеатл, прицеливаясь кортиком прямо в голову своего брата. — Может, я и не войду в историю, но ты точно войдёшь в неё как самый отвратительный маг во всей Вселенной! Чёрное звёздное небо задрожало от последнего истошного крика, что вырвался изо рта Вильяма, когда Винсент ударил ему прямо в правый глаз и тяжёлым нажимом проломил лезвием его череп. Приложив все свои усилия, Адъютант ещё и провернул кортик, чтобы лишить Лонгфедера-младшего и возможности возродиться, но теперь тот уже не дёргался и не кричал. — Мы и правда встретились всего пару месяцев назад и не успели многое обсудить, но, думаю, это не нужно было. Всё и так было ясно. Прощай, Вилли! — он стёр с глаз шальные слёзы, вызванные скорее напряжением. — Прощай, брат… Брат ли вообще. Стоящая за деревьями тень, кажется, улыбнулась. Это оказалось быстрее и проще, чем ожидалось — даже самого Винсента прикончить было гораздо сложнее. Видимо, у братьев Лонгфедеров действительно не было никакой духовной связи, никакого развития, никакого будущего. «Потому и люблю я этих амбициозных молодых магов — они слишком предсказуемы, слишком ведомы своими чувствами и сердцем. Что же, дорогая, теперь ты можешь писать и второе письмо нашему уважаемому другу».