Но Всевышний не в рукотворенных храмах живет.
Быстрым шагом главнокомандующие Квинтет армией шли к деревне Уэйзи Матакатифу с берега Сернистого моря, за собой ведя весь оставшийся народ. От пары тысяч, что вышла на эту битву прошлым днём, осталось совсем немного, какие-то доходяги и инвалиды, потому победой Восстание похвастаться точно не могло. Может, они и прогнали с территорий Триумвират, но это явно было ненадолго — в любой момент армия Древа могла вернуться с новыми силами, и Квинтет должен был думать быстро, жёстко и радикально. Так, как Кеннет никогда не мог действовать, ведь просто не умел, не находил в себе сил взять поводья в руки, обнажить меч и пойти в атаку. «Доволен, Кеннет?» — хмыкнул он про себя, хмуря густые брови. На его лице появились новые морщины, кожа стала темнее и будто блёклее. Теперь он напоминал настоящего утопленника, живого мертвеца, чьё тело гнило изнутри. Такими мёртвые маги не становились после первой своей смерти, и для Кеннета это был случай уникальный — жизни второй у него не было, а силы были подарены Кризалисом, который и смог вновь поднять на ноги это тело. И, судя по изменениям в телосложении, для Божества этот сосуд оказался слишком маленьким, и ему пришлось его заметно увеличить. Кеннет чувствовал себя очень странно. Ноги несколько заплетались, очень сильно болела спина, голова раскалывалась, магия ровным потоком выходила из сломанного протеза. Прямо сейчас его личность буквально рвалась на части руками Кризалиса, который упорно пытался «перешить систему» парня, избавляясь от всего ненужного по его собственной просьбе. Что ж, Меч исполнил как желание Кеннета, так и его обещание — подарил ему жизнь, отдал собственные Божественные силы и научил быть увереннее. Но из-за всех этих изменений юноше хотелось запереться в своём доме на ближайшие суток пять, чтобы проспаться, отмыться и немного отдохнуть от всего произошедшего. Конечно, это было невозможно из-за навалившихся проблем, поэтому Кеннет постарался взять себя в руки и собраться с мыслями. «Голова… Это какая-то пытка, — по дороге юноша хватался за лоб, массировал виски и вытирал глаза, но ничего из этого не помогало. Отвратительная мигрень злила его ещё сильнее. — Меня сейчас стошнит всей этой солью и илом… Агхр». — Кеннет! — сзади послышались голоса Винсента и Ялекса, которые всю дорогу пытались собрать отстававшие отряды. Они отвели их в безопасное место и вернулись к основным рядам, подходя к деревне. — Кеннет, Кеннет, Кеннет! Тот прищурился и недовольно повернулся к ребятам, которые чуть ли не сбили его с ног, налетев на спину. Теперь Хилл-младший был выше даже самого Ялекса, огромного эньера, который раньше мог одной рукой отбросить приятеля на пару метров в сторону. Да уж, Кризалис заметно постарался. — Я не буду сейчас ничего объяснять, мне нехорошо. Сначала разберитесь с армией, ладно? — Кеннет продолжал хмуриться. Кеатлу показалось, будто речевые дефекты Генерала стали ещё хуже, ведь теперь он вовсе не мог выговорить звук «р». — Потом как-нибудь. У меня много… Разных дел. От его слов, речи в целом и выражения лица веяло ужасным холодом, отстранённостью и тупой злостью, от чего парни заметно поёжились. Им не нравился такой грубый тон, а также все эти тайны, которые тот почему-то скрывал. — Эй! Не каждый день видишь, как твой друг вылезает из воды, растягивается до двух метров и достаёт огромный меч из ниоткуда! И перестаёт выговаривать звуки, кстати, — взъелся Винсент, не собираясь всё оставлять на самотёк. — Кеннет, мы, вообще-то, все ужасно волновались и искали тебя. Выкладывай, сейчас же! — Офицер Лонгфедер, сейчас же развернулся и пошёл разбираться с убытками Квинтет армии, и это приказ! — вдруг шикнул новоиспечённый, как он себя назвал, Генерал Хилл, заставив кеатла дёрнуться. — У нас нет времени! — Кеннет! — Винни зарычал ещё громче. Ему редко приходилось повышать на этого человека голос, да и не особо хотелось после всего произошедшего ранее. Кеатл до сих пор не извинился перед ним. — Прекрати! Просто скажи, что случилось! Парень недовольно выдохнул и тоже зашипел, от чего его мокрые волосы начали как-то странно пушиться, будто бы шерсть разозлённого животного. Его устрашающая внешность и сломанный протез только добавлял антуража всей этой сцене. Ялекс, шедший поодаль, боялся даже пискнуть. — Эрнест рассказал нам про «Звёздный Трибунал», — уже тише продолжил кеатл, и Кеннет резко поёжился. — Просто, чёрт возьми, расскажи наконец! Это правда не смешно, поверь. Вообще не смешно. Теперь жизнь мага целиком и полностью зависела от исполнения этого самого Звёздного Трибунала, поэтому использовать это против него самого было верхом. «Нет-нет-нет, я не могу так со своими друзьями… Нет… Я приму любой исход, но не… Чёрт, нет, нужно работать. Сначала работа, потом разговоры. Но… Это же просто Винни и Ялекс, я должен… Агхр! Чёртово сознание, соберись… Жалкие осколки…» Наконец, поколебавшись, парень взял ребят за спины и повёл в сторону, слегка горбясь, чтобы быть на их уровне. Он просто не мог так оставить волнующихся друзей, которые, видимо, действительно сильно о нём волновались. Даже сам Кризалис говорил, что парни из последних сил каждый день искали его, отправляли отряды и недосыпали, ведь не могли успокоиться. «Так дай же Винни шанс на искупление, как и мне, как и себе», — послышался голос самого Астратота. А вот и первые побочные эффекты слияния с Мечом. Понеслось. — Почему вообще Эрнест решил, что ему можно рассказывать об этом? Пф, ладно, конечно, это же Эрнест… Ему всё можно, — Кеннет тяжело покачал головой, и Хранители Покоя вопросительно подняли брови. — А вот мне нельзя! И я не буду ничего р-распространять, даже чисто между нами, понятно? Агхр, просто… Я… Помните, как он постоянно говорил про какого-то Фантазма? — Фантазм — это имя Меча, разве нет?.. — неловко уточнил Ялекс, и парень коротко кивнул. — Ну… Я почему-то был уверен, что Эрнест как-то связан со всей этой «Божественной комедией». Хе-хе, не знаю, можно ли так отзываться о Богах. Я чувствую себя нехорошо, когда говорю что-либо богохульное. Кеннет прищурил глаз. — Куда же без этого… Мгм, Фантазм — Первый Меч Создателя, Бог Ветров, который имеет право проводить Звёздные Трибуналы над непокорными магами из-за своего… Наверное, возраста, — тихо продолжил он, постоянно оглядываясь по сторонам. Говорил парень быстро, будто куда-то торопился. — Не знаю, слышали вы или нет, но, как оказалось, Кризалис, Третий Меч, что-то напутал там с Божественным порядком, вся моя жизнь пошла под откос, кому-то я что-то там напортил, да я вообще ошибка, и, мол, опасен для Богов, то, сё… Тьфу, заговорился. А Эрнест — сосуд Фантазма, то есть, в какой-то момент Меч подарил ему благословение и свои силы. Вот, почему он постоянно таскался за мной… Потому что Луния хотел меня устранить раз и навсегда, а не Эрнест. Но… Я не могу поверить, что мой родной брат вообще повёлся на это! Это тупо! Как минимум тупо! Он полностью способен контролировать Фантазма, но всё равно взял и сбросил меня в воду! — Чего?! — ребята охнули. Вся эта сумбурная история звучала просто ужасно. — Ты… Сейчас Кеннет отвернулся и замолчал. Когда он махнул волосами, парни заметили яркие гематомы на его шее. «Нет, это просто невозможно…» — Д-да, проехали это. Мы теперь на одной волне, Винсент, — невесело усмехнулся Хилл-младший, и кеатл смог ответить лишь недовольным взглядом. — Но, в отличие от тебя, меня преследует чёртов огромный призрак-Бог, Кризалис, который решил вернуть меня к жизни, подарив мне собственную. Всё! Я… Больше не хочу ничего говорить. Я дал свой Священный обет. На этих словах он стал быстро уходить прочь, заматываясь в разорванную накидку, и вскоре потерялся где-то в толпе, оставив своих друзей стоять в полнейшем недоумении. Они переглянулись, сглотнули и пожали плечами. У них не было слов. — Ну, маги после смерти частенько впадают в истерию, меняют свой облик и, иногда, характер, — практически по слогам проговорил Винни, поочерёдно моргая. Он действительно не мог поверить во всё происходящее, ведь сама ситуация выглядела просто как какая-то шутка, несмешная и обидная. — Да уж, слава Мечам, что меня эта чертовщина не коснулась. Боги, нам нужно будет поговорить с ним подробнее, я ничего не понял. Бр-р, меня как-то, э-э, дизморалит, что ли… Даже не знаю, какое слово подобрать, честно. — Ну… Дело даже не в том, что он, ну, утонул, я полагаю? Он… Среди нас теперь бродит два Божества, и меня это напрягает, — следом сказал Ялекс, обнимая себя за плечи. Ему явно было некомфортно находиться в такой ситуации. — Я, конечно, знал, что Мечи достаточно близки к народу, но не настолько же… Они действительно часто сливаются с другими, это даже как-то странно… А с Хиллами явно что-то не так. И я снова чувствую, будто оскорбляю решения Пантеона. Боги, мне нужно исповедаться. — Во-во, здесь вообще исторический циклизм во всей своей красе. Ладно, кажется, Кейн нам ничего не скажет, так что давай, может, спросим у кого-нибудь ещё? Произошла какая-то загадочная штука, и я не хочу так просто это оставлять, эй, — кеатл потянул приятеля в деревню. — Нужно быстрее Эрнеста найти, пока его не нашёл этот сумасшедший! Они сейчас друг друга перебьют, если Жрец хоть как-то был замешан в этом! И здесь они подорвались с места, устремившись прямо по следам Кеннета в деревню. Если они не ошибались, и Жрец, и его спутница находились в Уэйзи Матакатифу, если никуда за ночь не убежали, поэтому оставалось просто разыскать их в одном из домов. К сожалению, Кеннет был заметно быстрее, ведь уже вскоре парни заметили, как тот изнутри запер дверь штаба Мэбевеха Мэвекунду, а ключ был только у самого Кейпы, который где-то пропал. Винсент подбежал к двери и начал гневно стучать по ней, но проклятый Хилл-младший не собирался даже отвечать ему, ведь быстро взлетел по ступеням на второй этаж и затих в поисках своей цели. Парень сам говорил, что им в первую очередь нужно было разобраться с армией, а теперь, слегка разозлившись, он открыл буквальную охоту на Жреца, намеренный высказать ему абсолютно все свои мысли. «Теперь ты доволен, Эрнест? — рычал Кеннет, расхаживая по пустому дому. — Наконец, я такой же, как ты. Ну же, обрати на меня своё чёртово внимание! Где ты?! Я знаю, что ты здесь!» — Нет, Кеннет, Эрнеста здесь нет… — из-за угла вдруг показалась печальная Сидония. Она сидела здесь в полном одиночестве, пряталась от чужих глаз в холодной комнате. — Вчера вечером он отправился на Звёздный пик. Не знаю, зачем… Магия камня не работает, мы не можем связаться… Кажется, она совершенно не была шокирована появлением Кеннета, так ещё и в таком виде, или же умело скрывала это, чтобы не разозлить его ещё сильнее. Парень же гневно развернулся к ней, чуть ли не пену изо рта пуская, но ничего с эньером делать не стал. Он понимал, что Сидония не была частью Божественного плана. — Звёздный пик?! Гр-р… Нет, я его найду, я его найду… — юноша отчаянно мотал головой и тряс длинными пышными волосами, пытаясь сбросить с себя все водоросли и другой мусор. — Фантазм… Нет, никто больше не поимеет права вытирать об меня ноги, никогда, никогда… Теперь я прозрел… На этих словах он открыл крупное треснувшее окно, распахнул крылья и выпрыгнул из него, снова устремившись на улицу. Здесь его увидели Хранители Покоя, и Винсент рванул за ним, но не успел — Кеннет быстро открыл голубой портал и испарился. «Чёрт его дери! — завыл кеатл, резко затормозив против сильного северного ветра. — Это плохо кончится…» — Оставь их, — из окна высунулась Сидония, подзывая к себе Винни. Тот лишь недовольно фыркнул и опустил плечи. — Нам лучше не вмешиваться в дела вершителей Божественного порядка.***
И всё было просто отвратительно плохо. Каждый взмах его «новых» крыльев, таких красивых, с узорами в виде глаз, отдавался тупой болью по крупному телу, внутри которого начинала закипать злость. Кеннет совершенно не понимал сам себя, не понимал, как себя ощущать, и не понимал, правильно ли он поступал. Его личность перемешивалась, пытаясь найти единый свой оттенок, тело всё ещё формировалось, а магия отказывалась подчиняться, не принимая силы Меча. Прямо сейчас ему нужно было просто лечь и поспать, но нет — теперь в душе Кеннета играла не Надежда, а самая настоящая Месть, которой, кажется, он мог вызвать и Второго Меча. Ему очень сильно хотелось голыми руками придушить Фантазма и сбросить его с самого Звёздного пика за такое отвратительное отношение к смертным, но в то же время прекрасно понимал, что это было невозможно. Вместе с душой Кризалиса, Кеннет получил и несколько его воспоминаний, увидев наконец и Пантеон прошлого: ссоры Мечей, тирания Фантазма, его жестокие методы проведения Трибуналов и многое другое. Почему это вскрывается только сейчас? Почему Эрнест поддерживал это всё, согласный принимать мысли и идеи Первого Меча, даже если тот был послом Создателя? Гонка за силой отравляла его разум ядовитыми амбициями, она съедала его изнутри, и сердце Хилла-старшего медленно гнило. И Кеннету становилось ещё больнее, ведь, если бы не Фантазм, возможно, Жрец стал бы другим… Не обращая никакого внимания на возможную опасность, раздосадованный маг легко приземлился на один из балконов дворца Звёздного Предлуния, к которому он испытывал бесконечное отвращение, и бегло осмотрелся. «Энджел, послушай меня… — и вновь парень услышал голос Кризалиса. Теперь он заменил ему Эрнеста, что было уже лучше. Эти «подкасты» были более дружелюбными. — Не нужно мстить ни брату твоему, ни брату моему. Они всё сделали правильно. Фантазм исполнил долг свой перед Отцом, Эрнест подчинился ему, как сосуд. Энджел, не нужно. Просто успокойся». Но не хотел названный парень оставлять всё так, ему хотелось правосудия. «Я предстал перед Звёздный Трибуналом! Я больше не подсудимый, Кризалис, теперь я и есть судья! — взвыл Кеннет, сдирая с себя надоедливую глазную повязку, которая и так была готова порваться. Его правый глаз сильно кровоточил. — Тысяча глаз… Дали мне прозрение. Спасибо, Кризалис, за правду… Я имею право на свой собственный Трибунал!» Кажется, Астратот уже успел пожалеть о данной Кеннету силе, но пути назад уже не было. Возможно, это всё было к лучшему. Эрнест определённо был где-то рядом, ведь, благодаря слиянию с Мечом, парень отлично чувствовал остальных двух Богов, если те находились рядом. В большинстве случаев эта способность была абсолютно бесполезна для сосудов, ведь предназначалась просто для общения братьев, но в этот раз Кеннету даже повезло. За приоткрытой дверью слышались шаги стражей, поэтому юноша решил немного изменить своё положение и перелетел на крышу одной из высоких башен, что заканчивалась красивой серебристой звездой. Шпили дворца Звёздного Предлуния были главной его достопримечательностью, но как же Принцу сейчас хотелось их уничтожить. В этом месте погиб Винсент, здесь же было похоронено и детство Кеннета, столько мечт, прекрасных писателей, учёных, солдат… «Ненавижу, ненавижу, ненавижу! — шипел он, хватаясь за острые металлические штыри. Только недавно он размышлял, что до сих пор любит Витс и хранит хорошие воспоминания о ней, но теперь всё перешло в фазу тотального отрицания. Давно же он не был таким злым. — Ничего не хочу! Ничего! Ничего!» Перерождение действительно превратило его в какого-то монстра. Всё пошло по наклонной. — Кеннет! — сверху послышался знакомый голос, такой, который только подливал масла в огонь. Прямо в глаза парню ударил яркий свет крыльев Эрнеста, зависшего прямо над своим братом. — Ты вернулся! Ах, как я рад видеть… — Эрне-е-е-ест! — тут же взвыл юноша, призывая уже свой собственный меч, что стал заметно длиннее. Он резко взмыл в воздух и погнался за старшим, и тот рванул в сторону, не понимая такой агрессии. — Ты… Иди сюда! Да я тебя!.. Жрец эньерский быстро поднялся в тёмное небо, пытаясь оторваться от разъярённого Кеннета, но тот был заметно быстрее и манёвреннее из-за своих лёгких маленьких крыльев. Понимая, что Принц явно был настроен не очень дружелюбно, Эрнест ловко спикировал вниз, за облачный океан Звёздного пика, но и это не помогало: теперь, умерев, Хилл-младший получал отличную способность к ускорению с помощью магии, что получалось, конечно, хуже, чем у фиолетовых магов, но тоже работало. Оба петляли между чёрными скалами, пытаясь не врезаться в них, и их абсолютно не смущало наличие эньеров в округе. — Хватит убегать, трус! — сбито кричал на него Кеннет, пролетая буквально в паре сантиметров. У него полностью пропал инстинкт самосохранения. — Сразись со мной! Эрнест на огромной скорости приземлился и затормозил с помощью своего крупного клеймора. Он уже очень давно не призывал оружие, поэтому через руки прошёлся неприятный разряд, но Жрец этого даже не почувствовал. Вслед за ним на ровную поверхность под облаками спрыгнул и младший, всё ещё угрожающе размахивая крыльями. — Что случилось? — Хилл-старший пытался разговаривать как можно спокойнее, как он делал это обычно. На Кеннета это, как правило, хорошо действовало. — Ты же жив, дорогой, и это прекрасно! Ты не представляешь, как мы всё испугались, когда ты исчез, и… В глазу Кейна мелькнула яркая искра лилового цвета, и Эрнест вдруг охнул, помотав головой. Звёздный камень в его короне угрожающе засветился. — Астратот Кризалис… Это ты?! — Фантазм! Не этого ли ты хотел?! — проговорил Кеннет, но теперь его голос звучал иначе, будто бы мешаясь с Мечом. — Мы оба искупились, я и Энджел. Ты можешь закрывать эту главу Божественного порядка. — Твой новый сосуд… Хочет тронуть мой?! Не позволю наглости сей, братец! Прикажи ему отступить! — Эрнест тоже исчез, и его телом завладел Меч. Наконец-то два брата встретились лицом к лицу после пяти сотен лет разлуки. — Прочь отсюда, Кризалис! Уходи! Не твоё сие дело, дай заняться нам с Эрнестом величайшими свершениями! Неси бремя своё достойно, иначе мне придётся пробудить и Второго. Он-то точно разберётся с твоей главой. Кризалис, двигая телом Кеннета, начал подходить ближе к Фантазму, но тот с места не сдвинулся. Судя по тому, как они трясли головами, Хиллы пытались обратно забрать контроль над своими сознаниями, но пока Боги были сильнее. Оба оказались в ловушке, но все четверо были готовы разорвать друг другу глотки. — Сосуду не прикажешь. То есть заповедь Божья, разве не так, Фантазм? Разве не ты есть защитник Божественного порядка? Ответь пред Отцом! — возмущённо проговорил Астратот. — Свершениями величайшими? Небось Обелиск, прав я? Обелиск нужен Энджелу, а тебе зачем? Пусть люди сами разберутся, не наше дело! И уж точно не Анимуса — на нём задача лежит ещё сложнее, чем на нас с тобою. — Будешь спорить с Божественным порядком — удостоишься ещё одного Трибунала, и на этот раз наказание твоё… — Фанта-а-азм… — прорычал Эрнест, хватаясь за голову. Его чёрные клыки угрожающе заблестели. — Скройся с глаз моих, друг мой… Уходи отсюда, прочь, прочь! Верни мне моё тело! Заметив, что Жрец подавляет своего Меча, Кризалис тоже испуганно затих, понимая, что лучше им прекратить этот разговор. Кеннет мотнул головой и тяжело закашлялся, не понимая, что только что произошло. Ситуация была просто отвратительная. Внезапно Эрнест почувствовал себя на месте своего брата, прямо как в тот момент, когда он сам овладел чужим телом, выбросив сознание куда-то в Истоки. Хилл-младший не собирался останавливаться на достигнутом, поэтому, вернувшись в своё тело, он снова взялся за меч и пустился в атаку, замахиваясь прямо на своего брата. Эрнест не успел сориентироваться, поэтому просто отскочил в сторону и только потом смог призвать и своё оружие, чтобы парировать очередную тяжёлую атаку. Кеннет действительно имел хороший боевой стиль, больше похожий на элегантный танец рядом с неповоротливым, но невероятно сильным Жрецом. Пока один пользовался лишь своей выносливостью и умением защищаться, другой полагался на ловкость и скорость атак, даже если те были лёгкие и едва ощутимые. Раскрыв огромные драконьи крылья, Эрнест смог оттолкнуть Кеннета назад, слегка обжигая его лицо, и лишь позже заметил, что из правого глаза его брата кровь хлынула ещё сильнее. Что-то кольнуло в сердце, но Хилл-старший умело это проигнорировал, стоя в стороне. Он не хотел нападать на него, ведь не понимал, в чём вообще была причина такого поведения, но Фантазм, засевший глубоко в разуме Жреца, пытался лично поднять его руки и замахнуться на Кеннета. «Я здесь не для битвы, я здесь не для убийств, Луния! — прошипел Эрнест про себя. Это был первый раз, когда он вступился за своего брата. Меч не хотел подчиняться какому-то там смертному. — Теперь и ты мыслишь, как этот ребёнок! Соберись, друг мой! Отбрось это всё в сторону, ты же знаешь, что дипломатия не всегда является выходом! Посмотри, как этот наглец ведёт себя… Он не умеет даже обращаться с Божественной силой, раз так глупо пользуется ею». Кеннет смахнул с лица кровь и снова обратился к Эрнесту, что тяжело дышал, держа свой огромный меч. Рявкнув что-то невнятное, парень снова попытался напасть на Жреца, но был точно так же легко отброшен в сторону, но теперь вовсе на спину, чуть ли не головой об каменную поверхность. Хилл-старший был гораздо сильнее и опытнее своего младшего брата, хоть и давно не сражался, поэтому не позволял ему даже подойти близко к себе. — Кеннет, успокойся, сейчас же! — крикнул ему Жрец, подходя чуть ближе. Парень пытался встать с земли, но одолевший его кашель не позволял этого сделать. — Я прекрасно понимаю, как ощущается слияние с Мечом. Ты должен быть сильнее этого, братец. — Братец, брат… Ты… Ты мне не брат! — он приподнялся над землёй и закричал в ответ. — Этот чёртов мир разрушает семьи! Сначала Винсент, теперь мы… Я ненавижу этот проклятый мир! Я ненавижу этих Богов! Я ненавижу тебя! Кеннет резко встал с земли и снова поднял меч на Эрнеста, который был несколько обескуражен такими заявлениями младшего. В этот раз Жрецу пришлось закрыться клеймором и парировать атаку, и этим он слегка задел запястье левой руки Кейна, обжигая его сквозь перчатку магическим контуром. Так как протез был сломан, юноша остался безоружен из-за пронзившей его боли. — Ты позволил мне умереть! Я, что, заслужил этого?! Ты тоже считаешь, что я угроза для Богов? Считаешь, что доброта — это порок?! — взвыл он, пытаясь зажать рану. Через ткань Кеннет чувствовал, как плоть начала расходится в разные стороны, и ему стало невыносимо больно. Тело до сих пор не окрепло. — Да что не так с этим проклятым миром… Лучше бы я никогда не строил этот чёртов дирижабль… Эрнест подошёл ближе, но парень снова грубо отмахнулся от него и отбежал в сторону. Пока Жрец думал, что ему ответить, младший сквозь боль призвал меч и раскрыл крылья, набрасываясь на брата уже в который раз. Надавив после удара сильнее, буквально всем своим худощавым телом, Кеннет всё-таки смог наконец уронить Хилла-старшего на землю и нависнуть над ним. В неком ступоре Эрнест выставил руки вперёд, упираясь в грудь младшего, таким образом сильно сдавливая его лёгкие когтистыми пальцами. — Исход Звёздного Трибунала не предопределяется Богами, Кеннет, — Жрец начал сильнее отталкивать от себя парня, пытаясь встать с земли. Он невольно выставил вперёд чёрные рога короны, угрожая ими Кейну. — Моим долгом перед Мечом было лишь проведение его над тобой, а как всё пройдёт… Уже не было в руках моих, только в твоих, понимаешь? Я не мог знать, что с тобой произойдёт. Хилл-старший скинул с себя его и встал, но и сам юноша быстро подскочил на ноги, всё ещё держа меч в окровавленной руке. Переведя взгляд на самого Эрнеста, Кеннет заметил, что один из шрамов на его лице вдруг слегка открылся и начал кровоточить. Они оба задели друг друга. — Но ты был готов к моей смерти, и это факт, не так ли? И это ты хочешь назвать нашей «семьёй»… — он медленно пошёл куда-то в сторону, волоча лезвие магического меча по земле. — Да ты хоть посмотри на меня! Разве мы похожи на семью?! Ты никогда даже не хотел быть со мной семьёй… Ты вообще видишь, чем я стал?! Ха-ха-ха, вот — твоя тень, ошибка Божественного порядка! На что я теперь похож… Он резко дёрнулся и бросил какой-то дикий взгляд на голубой камень. — Я похож на самую худшую версию себя самого. А ты похож на эньера, не так ли? Ты… Ты всеми силами пытался влиться в общество магов, обрести силу и влияние, чтобы на тебя обратили своё внимание Боги! — Кеннет указал на длинную косу Эрнеста, которой всегда так гордился Жрец. Он продолжал громко рычать и сплёвывать кровь, которая так и хлестала из всех ран из-за сильного напряжения. — А это… Влияние Фантазма, да? Значит... Ты приближал свой облик не к эньерскому, а к Божественному. Да уж, учитывая, какая он эгоистичная и честолюбивая тварь, Луния бы точно захотел, чтобы его сосуд стал его отражением. Я всегда знал, что мне здесь не место… И тебе тоже! Перехватив меч другой стороной, как нож, и воспользовавшись элементом неожиданности, парень резко растворился в энергию, чтобы ускориться, и пролетел прямо в паре сантиметров от своего брата, выставив в сторону лезвие. В первую долю секунды не было ясно, чего он хотел таким образом добиться, но уже вскоре Кеннет развернулся и так же быстро ударил Эрнеста в спину. Тот отлетел вперёд, но успел раскрыть крылья, чтобы слегка затормозить и смягчить своё падение. Жрецу было опасно падать лицом на землю, ведь он рисковал сломать клыки. — Ты… — прошептал Эрнест, медленно поворачиваясь к брату, но вдруг застыл на месте и опешил. Прямо перед ногами Кеннета лежала та самая шикарная кроваво-алая коса с золотистой резинкой на самом конце, которая Жрецу служила заменой драконьего хвоста, а также неотъемлемой частью образа самого Фантазма, чьим сосудом и являлся Эрнест. Хилл-старший поспешно схватился за собственную голову, за волосы, и провёл по ним, пытаясь понять, что произошло, и действительно не обнаружил на себе привычной их длины. Всем, что осталось от косы, была лишь длинная копна кудрявых локонов чуть выше плеч. «Фантазму это не понравится… Ах, друг мой, извини меня». — Слишком долго я пытался достучаться до тебя и твоей настоящей личности, Эрнест, — прошипел Кеннет, перешагивая через свой трофей. — Почему? Просто объясни мне, почему… Ты ведёшь себя именно так. Чего ты пытаешься этим добиться? Он подошёл в упор к сидящему на земле Жрецу. Его корона слегка накренилась в сторону, а ясные синие глаза выражали лишь недоумение. Эрнест заметно растерялся и впал в ступор из-за потери волос, на которых держался весь его внешний магический заряд. Теперь его стало гораздо меньше, и магу нужно было немного времени, чтобы собраться. — Мы оба не принадлежим этому миру, Кеннет. Никогда не принадлежали… Мы вне этого повествования, мы вне Божественного порядка Деройсити, — тихо начал Жрец, поднимая взгляд на брата. Он смахнул с щеки кровь и прокашлялся. — Даже если мы дали Священный обет, наши с тобою созвездия на небесах выглядят бледнее, нежели все остальные, принадлежащие другим магам. Люди всегда являлись для Создателя лишь экспериментом, когда он решил вдохнуть жизнь в крайне слабое, дефектное тело, слепленное из самых неудачных вариаций рас. У нас меньше заряда из-за отсутствия шерсти, у нас меньше силы из-за врождённой слабости тела, мы не умеем летать, не умеем пользоваться магией, не можем ощущать вибрации воздуха без вибрисс, у нас нет когтей, рогов… Ничего у нас, у людей, нет, и ты это прекрасно понимаешь. Когда выдалась мне возможность доказать Создателю, что мы имеем своё право и голос во Вселенной, так я легко ею воспользовался. Я амбициозен и решителен в своих действиях, поэтому я шёл всё дальше и дальше, желая получить благословение Божественного Пантеона и ответить за всю нашу с тобою расу. Но… Поверь, даже я ошибся. Если может ошибиться Меч, то почему не можем и мы с тобою? Я не смог доказать превосходство людей над другими народами, и мне пришлось впитать в себя не только силу Божью, но и эньерскую — голубую магию, хранимую звёздным камнем в моей короне. И эта магия меняла меня, она сделала из меня того, кем я сейчас и являюсь — на некоторую долю человеком, на другую — эньером. Посмотри на мои клыки, на мою корону и на тот образ, что являлся тебе во снах — это всё моя настоящая сущность, на которую я променял свой истинный облик, тот, в котором я находился до своих двадцати. Я променял чистое человеческое тело на проклятую форму эньера — форму тех, кто однажды был наказан самим Создателем и обречён на вечную агрессию, непонимание и неконтролируемую ярость за своё неповиновение. Я теперь тоже не похож на человека, как и ты сам. Мы оба с тобою испытали воздействие магии, мы испытали всю боль этого мира, которую и старались усмирить, мы оба… Перестали быть тем, чем считали себя раньше. Кеннет, Кризалис действительно говорил тебе правду — судьба нашей семьи была запятнана Божьими чернилами, потому и мы с тобою вынуждены страдать. Мы амбициозны и велики, но в разных областях, которые тоже схожи в некоторых своих аспектах. Я вёл к свету Деройсити, и ты сейчас ведёшь его к нему же. Я желал построить новый мир, а ты желаешь заставить других построить его для всея блага. Звёздный Трибунал — это испытание для тебя, чтобы ты смог доказать Богам, что ты действительно достоин своей роли, что ты не лжёшь, что ты готов вести за собой их созданий. Может, я и не предстал перед Божественным судом, но Фантазм — это и моё благословение, и наказание одновременно. Кризалис же для тебя — лишь дар, награда за Трибунал, ведь… Ведь ты его выиграл, а не проиграл. Ты отдал жизнь за Деройсити, как истинный его герой, и теперь Боги даровали тебе своё благословение… Они даровали тебе возможность заглянуть за кулисы. Так воспользуйся же ей и проведи не только магов, но и нас, людей, к свету. Неси свой Священный обет и оберегай баланс Вселенной, как и я это делаю до сих пор. Мы с тобою связаны, Кеннет. Мы всё ещё семья, даже если имя твоё… Не начинается с любимого звука наших родителей, хах. Ах, даже если мы не пили вместе чай, не бродили по ночной ферме Хайхилла, не встречали рассветы на заброшенных зданиях. И здесь они оба замолчали. Только ветер печально завыл где-то очень далеко, будто бы сам Фантазм извинился за всё произошедшее. — Я… Меня зовут Энджел… — наконец тихо прошептал парень, опуская взгляд к земле. Он буквально выронил из руки свой меч, и он растаял в воздухе, оставив после себя только бледные звёздочки. — Эн… Энджел-Кеннет… Что-то внутри него оборвалось, и юноша упал на колени, закрыв лицо одной рукой. Эрнест наконец встал с земли и подошёл к брату, смотря на того сверху вниз. Подумав немного, и сам Жрец вновь опустился, еле-еле присев на своих уставших ногах, и положил руки на трясущиеся плечи Кеннета. — Родители утверждали, что назвали меня в честь т-тебя, пропавшего сына… — ещё тише проговорил парень, легконько хватаясь пальцами за белоснежный плащ старшего, так нежно и опасливо. — Они верили, что твоё имя значит «честь» и «благородство»… А Энджел — «чистота» и «благородство»… Не могу поверить, что они назвали меня именно так. Я никогда не был достоин этого, я никогда не был близок к семье — не ты, а я… Но ты ушёл, и… Эрнест прикрыл глаза, слегка задумавшись. Он никогда не знал настоящего имени своего брата, ведь не пересекался с ним в детстве. Впрочем, это не было столь важно сейчас. — Я никогда не пытался отдалиться от семьи, то были лишь обстоятельства и моё желание отстоять достоинство нашего с тобой мира, рода, ошибки, совершённой Астратотом Кризалисом. А ты… — он поднял голову Кеннета за подбородок, чтобы взглянуть на его печальное лицо. — Прятался за маской и чужим именем, боясь, что этот мир уничтожит тебя, не так ли? Ты до сих пор хочешь вернуться домой… Но теперь должен разобраться с тем, что натворил и здесь, пойми. И, как и всегда это было, я готов помочь тебе, но только если ты сам дашь мне это сделать. Всё ещё злишься на меня? Ах, это оправданно. Эрнест был слишком хорош в своих речах, ведь с их помощью он мог изменить весь ход истории. Но сейчас все остальные не были так важны — своими словами Жрец заставил Кеннета зарыдать. — Я-я должен разобраться с-со всем… — шептал парень, смотря на брата сквозь слёзы. — Иначе… Иначе кто я такой? Я просто не хочу быть бесполезным… А вы все считали меня бесполезным… Жрец отвернулся и посмотрел куда-то в сторону. — Никто не «считал тебя бесполезным», дорогой. Ты никогда не задумывался, что признание сначала нужно заслужить? Что никто не будет любить тебя просто так? — он вновь повернулся к брату. — Если ты хочешь быть «полезным» и доказать всем, что ты таков, ты должен сделать это сам. Кризалис даровал тебе жизнь, чтобы ты выполнил своё предназначение и исполнил свою мечту, так давай же, сделай это. Мир примет тебя. Нам нужно доказать, что мы с тобою — не просто ошибка, не просто жалкие люди, а настоящие маги. Кеннет буквально упал в руки Эрнеста, то ли от печали, то ли от боли, которая продолжала разрывать его тело изнутри. Ему было очень тяжело держаться в сознании, учитывая всю работу, которую сейчас проводил Кризалис, и парень уже не знал, куда ему деться. Жрец крепко обхватил своего брата и прижал к себе, слегка прикрывая плащом, чтобы тот смог немного отдохнуть. Он действительно не хотел сражаться с ним, ругаться и оскорблять его. Хоть Эрнест и был прежде всего человеком слова и силы, где-то глубоко в душе он хранил ту самую любовь к родине и семье, какой бы она ни была. — Это стража, — хмыкнул Жрец, услышав где-то далеко шаги и лязг брони. Он посмотрел на свои карманные часы и недовольно покачал головой. — Я уже не успею проверить зал Обелиска, нужно будет вернуться сюда завтра. Парень хотел извиниться, но не смог выдавить из себя ни звука. — Пойдём отсюда, Кеннет, — Эрнест продолжал его называть тем именем, которое юноше было приятнее. Маленький, но такой важный жест. — У нас много работы в Деройсити. Надеюсь, сейчас ты выговорился и вылил всю свою душу, потому сможешь взять себя в руки. Не разочаруй меня ещё раз.***
Винсент одиноко стоял где-то поодаль деревни, ожидая посла, которого обещали прислать мисфиты из северной крепости. Учитывая, сколько там было рабочих, среди которых можно было найти и искусных кеатлов-архитекторов, работа над основной частью «города» уже должна была быть завершена. Винни не успел рассказать Кеннету об их планах на новое поселение, но очень надеялся, что парню идея понравится. Переселившись на север, Квинтет армия сможет не только удлинить линию фронта и расширить свою территорию, но и сбить Триумвират с толку, ведь они просто потеряют их и запутаются. Расположение крепости было просто идеальным для обороны, ведь селение находилось на неприступном холме, в котором можно было дополнительно вырывать подземные ходы и бункеры на случаи нападения. У Винсента было огромное количество самых разных идей по улучшению нового города Квинтет армии, и он уже представлял, как после победы на войне маленькая деревушка станет настоящей столицей объединённого королевства. «Ладно, что-то я размечтался», — уныло вздохнул кеатл. Делать всё равно было нечего, кроме как ждать новостей от мисфитов и возвращения блудного Кеннета из Звёздного Предлуния, что не сулило ничего хорошего. Попутно он беспокойно размышлял о произошедшем вчера. Было удивительно, что это убийство не вызывало у Винсента ровно никаких неприятных или колющих чувств, лишь какое-то странное глухое опустошение, перемешанное с блаженным удовольствием, неким животным удовлетворением. С одной стороны, конечно, он смог выпустить всю скопившуюся за эти годы боль и ярость, да и сделал хорошее для Квинтет армии дело, а с другой… Убил собственного брата, хоть и такого отвратительного в своём поведении. Народу уже давно было пора понять, что кровные связи не решат всех проблем и не заставят двух разных личностей полюбить друг друга ни за что, но этот врождённый стереотип никак не давал Винсенту покоя… — Офицер Лонгфедер! — рядом послышался голос ожидаемого посла, который вывел кеатла из размышлений. После возвращения настоящего Генерала Винни потерял свой статус Адъютанта и снова стал офицером. — Извините за ожидание… Это я, Маринер, посол от Алой Госпожи Юноны Олблек. Спешу сообщить, что работа над первыми тремя этапами стройки завершена, Вы можете переселять народ на северные территории. Все мисфиты получили свои дома. Мы можем приступать к следующим этапам стройки? Винсент ехидно улыбнулся. Всё действительно прошло по плану. — Да, конечно. Спасибо за сообщение! — он похлопал мисфита по плечу. — Можешь передать это ещё Кейпе, пожалуйста? Думаю, надо будет снова писать Аките за материалами… Слушай, дружище, а как у Данлайта с финансами? — Финансы? Ну… Я же не секретарь Алой Госпожи, ха-ха-ха… Я подмастерье господина Вектора, главы ассоциации швейной мануфактуры Данлайта. Лично у нас с финансами неплохо, но все деньги всегда идут только на закупку материалов. Сейчас у нас мало берут заказов, поэтому шить-то нечего… — Маринер оттянул воротник. — Мы выделили какую-то часть на строительство, конечно. Кеатл задумался. — Швейная мануфактура, говоришь… Слушайте, а постройте себе там отделение, что ли. У нас с одеждой сейчас очень плохо, вот и пошьёте чего-нибудь, — он снова улыбнулся, и мисфит довольно закивал. Судя по всему, он давно уже ничего не делал по работе. — Надо будет обсудить это с Кеннетом, может, он захочет наконец дать своей армии форму… Было даже как-то неловко перед учёными из Сандханы, они упрекнули нас в её отсутствии! — Да-да, конечно! Если вы захотите форму, просто напишите нам, и мы подумаем, что можно с этим сделать, даже скидки предоставим, сами оплатим. Мы также изготавливаем флаги и знамёна! Если у вас нет дизайна, за дополнительную плату в двадцать процентов от исходной цены заказа сделаем и вёрстку, — Маринер включил маркетолога. — Так, судя по времени, мне нужно бежать к Мэбевеха Мэвекунду. Удачи, офицер Лонгфедер! И мисфит убежал, ловко передвигаясь по снегу с помощью сильных ног и копыт. Все красные маги были очень ловкими и быстрыми за счёт строения тела и длинного хвоста-руля, поэтому остальные им даже несколько завидовали. Наверное, именно из-за их способностей и силы эньеры и захотели их поработить. Винсент тоже пошёл в деревню, но немного другим путём, чтобы осмотреть близлежащие территории. В целом, вокруг было достаточно спокойно, и это главное: армия Древа ещё не успела восстановиться, и следующие нападения прогнозировались только на завтра или послезавтра. Винни в принципе надеялся, что никаких больше битв не случится, но этого было не избежать, и кеатл печально принимал свою судьбу. Сейчас нужно было дождаться Хиллов, желательно живых, и решить, что им делать дальше. Через полчаса офицер вернулся в Уэйзи Матакатифу и заметил какую-то беготню народа. «Да уж, о чём не подумаю, то сбывается… Везёт мне! — воскликнул про себя Винсент, заметив в толпе проблеск знакомых чёрных рогов короны Эрнеста. Благо, братьев долго ждать не пришлось, и кеатл тут же рванул к ним, чтобы узнать о произошедшем. — Вот черти, главное, что они оба живы… Сегодня не день, а кошки-мышки какие-то. Ладно, я даже рад, что всё так быстро разрешилось». — Эрне-е-о-о-о! Что за?!.. — на полпути Винсент резко затормозил, увидев новую причёску Жреца, чего явно не ожидал никто. Рядом с Хиллом-старшим стоял и младший, чей вид всё ещё оставлял желать лучшего. Парень до сих пор не отмылся от всей грязи и не починил свой протез. — Что произошло-то? — Ах, Винсент, здравствуй, — как ни в чём не бывало Эрнест повернулся к кеатлу и улыбнулся. Кеннет же лишь бросил на него какой-то загадочный взгляд, и офицер поёжился от вида обнажённого травмированного глаза парня. — Ничего страшного не произошло, не волнуйся. Это лишь результат разногласий, которые мы уже уладили, не так ли? Жрец элегантно взмахнул рукой, поправляя свои уже короткие алые волосы. На свету было хорошо видно, что их цвет был гораздо насыщеннее и ярче, чем у Кеннета. — Да, конечно… — юноша обнял сам себя. Он выглядел сонным и усталым, ведь этот день выдался крайне тяжёлым для него. В левом глазу его Винни мог заметить еле заметные отблески уже высыхавших слёз. — Мы возвращаемся к работе, теперь точно. Офицер Лонгфедер, я слышал что-то о проекте строительства передовой базы на севере. Если что, идею-то я поддерживаю, но что там с финансированием? Кеннет пошёл куда-то в сторону, осматриваясь по сторонам, и Винсент поплёлся следом. Всё это несколько напрягало кеатла. — С финансированием всё нормально, у Данлайта даже собственные деньги есть. Строительство идёт полным ходом. Круто, что тебе понравилась идея, ведь она была достаточно спонтанной. Мне тут передали, что мы уже даже можем переселить часть народа туда, — с натянутой улыбкой заявил он. — И, эм… Почему ты зовёшь меня так официально, дружище? Я поздравляю тебя со статусом Генерал-фельдмаршала Квинтет армии, или кем ты там теперь стал, но… — Неформальное общение сильно сбивает. Я хочу взять себя в руки и начать работать, нежели плакаться любому встречному в плечо и играть в карты с вами каждый божий день, — Кеннет жестикулировал раненой рукой, смотря на приятеля сверху вниз. Эти странные изменения во внешности пугали абсолютно всех. — Знаешь, с меня хватит. Я многое переосмыслил для себя и решил поставить войну выше всего остального. Надеюсь, ты тоже это прекрасно понимаешь. Винсент опустил голову. С парнем явно произошло что-то непонятное. — Ладно, как скажешь… — как-то печально вздохнул он. — Наверное, ты прав. За время твоего отсутствия мы постарались взять себя в руки и провели некоторые работы, поэтому в деревне стало немного безопаснее. Сейчас пошлю отряд на проверку работы на севере, потом народ переселим, всё такое. И, кстати, раз такое дело… Короче, мы с Ялексом тут на днях встретились с учёными из Сандханы, и они посоветовали Квинтет армии сделать свою форму и флаг, банально какие-нибудь отличительные знаки, а то мы реально на поле путаемся. Маринер сказал, что они могут часть из своих денег на это выделить. Кеннет почесал затылок, пытаясь собраться с мыслями. Он до сих пор не пришёл в себя и плохо соображал, после хорошего сна всё должно было встать на свои места. К сожалению, спать парень даже не думал. — Форма? У нас денег в обрез, а тут ещё и форма… — Генерал покачал головой. Винсент тут же сложил руки на груди и цокнул. — А, да, деньги Данлайта. В любом случае мы не сможем одеть абсолютно всю нашу армию, только если высший офицерский состав и всё такое. Идея-то неплохая, но довольно затратная. Ладно… Дай мне время, я что-нибудь придумаю. А пока, офицер Лонгфедер, собирайте отряд в северные земли для оценки ситуации, а также поручите кому-нибудь провести перепись всего населения с целью выявления, кто хотел бы переехать туда. — Так точно… — Винсент отдал честь, но с места не сдвинулся. Кеннет пошёл прочь, но вскоре заметил, что кеатл действительно просто стоял в одном положении и наблюдал за своим приятелем каким-то загадочным взглядом. Генерал поёжился и всё-таки развернулся к нему. — Ну что ещё? — Я… Нет, ничего, — отмахнулся кеатл и всё-таки пошёл в сторону. — Забудь. Винсенту нужно было перешагнуть самого себя и принять факт слов Кеннета. Сейчас он хотел спросить у него обо всём произошедшем подробнее, но не стал, понимая, что парень просто ничего ему не расскажет. «Ладно, смерть и семейные проблемы — дела сложные, не буду лучше… Нужно отправить его спать». Генерал куда-то быстро убежал, еле-еле ковыляя по снегу, и кеатл пошёл в другую сторону. На него смотрели все собравшиеся на площади маги, включая Эрнеста, который попутно обсуждал что-то с подоспевшей Сидонией. Судя по её растерянному взгляду, она тоже была шокирована произошедшем, но старалась вести себя спокойнее. «Да уж, опять мы остаёмся в неведении, — хмыкнул Винни, пытаясь найти в толпе Ялекса. — Чтоб вас, Хиллы». — Ах, Винсент, не волнуйся, — крикнул ему в спину Эрнест, заметивший состояние кеатла. Он испугался и дёрнулся. — Всё в порядке, правда. Дай ему время. Ты тоже однажды умирал, не так ли? — Ну, да, было такое, — он обнял сам себя, на секунду остановившись. — Но я никогда не думал, что это произойдёт с кем-нибудь ещё. Не знаю, что ещё сказать. А слов-то действительно не было. «Наверное, мне правда нужно отвлечься на работу», — вздохнул Винни, всё ещё убиваясь в попытках отыскать пропавшего где-то Хранителя Покоя. В такую трудную минуту ему не хотелось оставаться наедине со своими мыслями и разными неприятными воспоминаниями, и кеатлу ужасно хотелось как можно скорее воссоединиться с приятелем, раз Кеннет убежал. Как бы усердно Винсент ни старался отвлечься, в голове крутилась лишь одна отвратительная идея: «Этот день реально мог стать концом всей нашей дружбы и общения, Кейн правда покинул нас, он погиб, а мы так не узнали об этом. А ты, толстолобый идиот, так и не извинился перед ним, не рассказал всё самое важное, чёрт возьми, так просто оставил его умирать. Он бы ушёл, и все бы забыли, не узнали». К сожалению, она была полностью правдива, ведь Хранители Покоя действительно не понимали, куда пропал Кеннет, учитывая, что вариант с его смертью парни даже не выдвигали. Для них парень стал чем-то вечным, будто бы бессмертная классика в искусстве — короткий, но невероятно трагичный роман-эпопея с тяжёлым слогом или тёмная картина забытого автора, которые казались на первый взгляд такими неясными и некрасивыми, но сквозь время становились неотъемлемой частью всей их жизни. Этого просто не могло произойти, это было невозможно. «Эх… Нам правда нужно перестать считать смерть чем-то сакральным и далёким — она всех в итоге коснётся, рано или поздно. Даже с второй жизнью ни одному существу во Вселенной не убежать от смерти, не так ли?» Винсент поднял глаза к небу, будто бы ожидая какого-либо ответа, но получил лишь лёгкий снег в лицо, такой молчаливый и бездушный. Поднялся ветер, сдувший за собой всю толпу с площади, но, обернувшись, кеатл заметил одинокого Эрнеста. «Ему одному, кажется, плевать». Вскоре к нему подошёл Ялекс, изрядно потрёпанный в битве, но вполне себе бодрый и улыбчивый. Винсент прекрасно знал своего друга, поэтому сразу же заметил за его довольным лицом некую фальшь, без которой нельзя было обойтись в этой ситуации. Прятать чувства — так в стиле эньеров. — Можешь перестать улыбаться, если не хочешь делать этого, — тихо хмыкнул кеатл, и Ялекс действительно опустил уголки рта. — Я тебя понимаю. Не хочешь слетать к мисфитам? Кеннет сказал мне собрать отряд, но мне делать нечего, поэтому, думаю, можно развеяться. — Без проблем. С тобой хоть на край света, зуб даю. Э-э, ладно, снова давать зуб слишком опасно, ладно, — эньер похлопал приятеля по спине. — Знаешь, я улыбался даже немного не из-за этого. Вся эта ситуация заставила меня вспомнить, ну, всё произошедшее во дворце… И, э-э, даже в тот момент ты продолжал улыбаться. Я просто подумал, что это важный жест. Винни несколько смутился. Он всегда старался отогнать от себя мысли о собственной смерти, пытаясь воспринимать её как должное, но иногда неприятные ощущения возвращались. От самого первого шага в лимбо и до возрождения в голове кеатла крутилось то самое стихотворение, которое он и принёс с собой и зачитал Кеннету: «До гро́ба помнить и никогда не забывать». Не забывать всё произошедшее и нести в сердце историю, что, скорее всего, будет утеряна спустя множество веков. Что-то я отвлёкся. — Я, ну, ха-ха… Не знаю, что это было, честно. Может, защитная реакция какая-то… — пока Винни размышлял, он попутно раскрыл маленькую карту и сориентировался. — Я смотрел на вас и почему-то думал о хорошем исходе событий. Мы же на благо Деройсити старались, всё такое. Ну, плюс, я был уверен, что вернусь. — Нам есть, чему у тебя поучиться. Знаешь, Вин… — Ялекс аккуратно подошёл к своему другу и посмотрел в его большие лазурные глаза, что даже сейчас оставались такими глубокими и ясными. — Честно, осознание всего вот этого как-то очень тяжело мне далось. Если бы мне давали дэро каждый раз, когда умирал мой лучший друг, у меня уже было бы два дэро… Это не так много, просто странно, что это произошло дважды. Я надеюсь, что больше ничего такого никогда не случится. Офицер не успел убрать карту, как эньер крепко обнял его всеми четырьмя руками. Они оба были холодными, грязными и слегка влажными, с колким запахом пороха и металла, но никого это не волновало. Винсент неловко ответил на эти объятия и вздохнул. Он только что думал о неизбежности смерти, а теперь Ялекс так и молил его утешить. «Нет, это как-то… Лживо». — Ну, что я могу сказать… Я постараюсь быть рядом как можно дольше, ха-ха, — Винни отстранился и улыбнулся. Он старался звучать позитивнее. — У нас с тобой целая жизнь впереди. Представляешь, сколько всего мы ещё успеем сделать?! Вот закончится война, и… — А Кейн? — эньер опустил взгляд. — Я просто… Во-первых, мы выяснили, что Хиллы всё-таки не бессмертные, хотя кажутся такими. А во-вторых… После войны он, наверное, уйдёт в свой мир. Постоянно хотел абстрагироваться от этого, но недавно услышал, как Кеннет сам говорил об этом. И я не думаю, что он захочет снова отправиться в Деройсити хоть разочек… Винсент совершенно забыл об этом. «Кеннет уйдёт — и эта фраза пронзает его в самое сердце. — Кеннет уйдёт, и нас забудут, как забыли всех остальных, как забыли героев прошлых веков». — Ладно, давай не будем об этом, м? — он быстро сменил тему, встрепенулся и раскрыл крылья. — Пойдём уже, у нас дело есть.***
Кеннет упускал целые часы своей жизни. Он пытался уснуть. Убежав от всей толпы и раздав какие-то сомнительные приказы на первое время, парень закрылся в доме, зарылся под одеяло и впал в какое-то забвение, стараясь провалиться в царство Морфея. У него не было сил даже на умывание своего отвратительно грязного лица, на мытьё тела, смену одежды и всё прочее, прочее — Кеннету просто хотелось заснуть и не просыпаться ближайшую неделю. Он чувствовал себя просто ужасно, противно и тошно, будто бы вся его глотка была до самого края заполнена желчью и солью. Разум, точно в сансаре, раз за разом падал и разбивался на мелкие кусочки, а потом кто-то нажимал обратную перемотку — всё заново. Рассыпался, собирался, рассыпался, собирался… И каждый такой раз форма становилась совершенно другой, хоть и несколько похожей на прошлые свои копии. Так Кризалис пытался заново слепить этого человека, внеся в творение Создателя собственные правки, но, к сожалению, для самого Кеннета ощущалось это просто ужасно. Он не знал, сколько уже раз пожалел о слиянии с Мечом, но продолжал утешать себя и проговаривать, что жизнь стоит этого. Рядом, на маленькой тумбе с той самой вазой, стояла целая бутылка вина, про которую парень забыл пару недель назад. Тяжело повернувшись на кровати, Кеннет протянул к ней левую руку, совершенно забыв о поломке своего протеза и отсутствии опоры, поэтому тут же шлёпнулся на пол, растянувшись на нём в немыслимой позе. От удара по груди и животу по всему телу юноши пробежался какой-то неприятный холодок, будто бы разряд тока, и к горлу подступил крайне противный комок. Икнув, Кейн как можно сильнее зажал рот рукой, пытаясь подавить рвотный позыв, хоть и осознавал, что это вряд ли поможет. Он замер на месте и пролежал так секунд пятнадцать, пока наконец не смог выдохнуть и расслабиться. Вся проблема крылась в холодной солёной воде и всех ядах, что в ней содержались, ведь Кеннет благополучно наглотался этого всего за последние недели две своего отпуска на дне Сернистого моря. Даже если его чуть не вырвало, парень не задумывался ни на мгновение, когда вновь потянулся за вином. Он зубами вырвал хлипкую пробку и отхлебнул прямо из горла, надеясь, что алкоголь хоть как-нибудь поможет, но, кажется, стало ещё хуже. Расслабившись, Кеннет буквально растёкся на холодном полу и исказился в лице, которого одновременно выражало и агонию, и какой-то экстаз. Тело плавилось, разум разваливался, и некогда подтянутый и амбициозный Адъютант превратился в алкозависимого Генерала давным-давно проигравшей армии. Ни с кем другим, кроме бездомного пьяницы, сравнить Кеннета просто было нельзя, да и он сам не отрицал этого. «Я должен заняться хоть чем-нибудь… Я должен поспать… Работать…» — его ужасно мутило, и юноша перевернулся со спины на живот, рассматривая ножки своего стола. Теперь он казался каким-то маленьким, низким и шатким перед огромным телом своего хозяина, но тот пока не пробовал даже посидеть на стуле. Ещё один глоток заставил зрение Кеннета сильно помутнеть. Ему вдруг показалось, будто он падает в обморок — и парень действительно внезапно отключился, но ненадолго. Кто-то будто бы толкал его, пытаясь разбудить. «Энджел, Энджел… — откуда-то послышался голос Кризалиса. — Ох, ты уснул. Извини, что бужу тебя. Спешу сообщить, что я завершил всю конфигурацию, дело теперь лишь за тобою». — А? Чего? — он открыл один глаз и огляделся вокруг. Никого рядом не было. — Чего завершил? «Конфигурацию, настройку. Хм, я думал, раз ты из Небосклона, должен знать местные термины… В отличие от своих братьев, через душу и разум своего сосуда я способен легко подстраиваться под стиль и манеру речи оного, чтобы быстрее настроить контакт, оттого и знаю людские словечки, — пояснил Меч. Кеннет ещё в лимбо заметил, что Бог говорил менее замудрёно, нежели остальные, и иногда сбивался. — Думаю, мне нужно тебе кое-что объяснить. Полагаю, ты прекрасно понимаешь, что такое компьютер, не так ли? Электронная вычислительная машина, созданная людьми в прошлом веке от «Рождества Христова», как это называешь ты сам». — Господи, как давно я этого не слышал… — тряхнув головой, парень отпил немного из бутылки. — Быстро ты темы сменяешь. Я только от разговора с Эрнестом ещё не отошёл. «Не думаю, что с моей стороны будет логично объяснять тебе это на Божественных терминах. Энджел, существуют такие вещи, которые никогда не будут понятны магам обычным, да и людям тоже, даже сосудам. Потому я и пытаюсь привести некую аналогию, — Кризалис помолчал. — Так вот… Представь, что Вселенная — это огромный компьютер, нуждающийся в управлении, а ты являешься малым его компонентом. Такие вещи часто подлежат неким изменениям и модификациям, дополнениям и починке, дабы улучшить их работу. Я слился с тобою, чтобы расширить твою, хм, «базу данных» и модифицировать её, дать новую конфигурацию и перезагрузить твоё тело для продолжения работы. Ты вышел из строя, и я пытаюсь тебя починить». Да уж, Кеннет никогда не думал, что самый настоящий Бог будет разговаривать с ним по поводу людских технологий. Тем не менее это отлично отвлекало его от всех навязчивых мыслей, поэтому он был не против. — Не знаю, радоваться ли мне, что ты сравнил меня с роботом… — хмыкнул парень. — Наверное, так и есть. Я стал… Машиной, я полагаю. «Не волнуйся, ты — это всё ещё ты сам, Энджел. Даже если Кеннет погиб, твоя душа на месте. Хм… А теперь я собираюсь «выключить» тебя, чтобы пересобрать твоё тело. Спокойной ночи». — Я не… Не успев договорить, парень снова отключился и задремал. Хоть Кризалис и не хотел использовать на нём какие-либо свои силы, некоторые действия оставались необходимыми, и Богу пришлось усыпить свой сосуд, не дожидаясь даже его согласия. «Не волнуйся, дитя, я дам тебе то, чего ты так желаешь, — шептал ему на ухо Меч, будто бы пел колыбельную. — Ты был слаб, ведь тебе не хватало ненависти… Я создал тебя слишком мягким… Они рядом, они слышат». А пока Астратот был занят формированием чужого тела, Кеннета снова куда-то отбросило, в некий затяжной сон, с какими он уже был прекрасно знаком. Вот она, та же самая серость и сырость вокруг, какие-то деревья и поляна, похожая на Истоки. В последний раз сюда он попадал в день Нового Цикла, призванный, кажется, Нимбусом, поэтому резко напрягся, боясь, что Демон опять положил на него глаз. Подбежав к ближайшей тёмной луже, Кеннет взглянул на себя и удостоверился, что теперь даже в таких снах он выглядел иначе — рост и длина волос стали сильно больше, лицо вытянулось и заострилось, а на прежней чёлке, слегка зачёсанной в хвост, появилась выделяющаяся из всего цвета седая прядь, очень толстая и заметная. «Это я, — сухо заключил парень, смотря сам себе в глаза. — Но и не я». Весь день состоял из метаний и поиска самого себя, поэтому Кеннет заметно терялся во времени и собственных мыслях. «Меня зовут Анхель. Меня зовут Энджел. Меня зовут Кеннет. Меня зовут Кризалис. Меня зовут Астратот. Моя фамилия — Алонсо. Моя фамилия — Хилл. Я человек. Я маг. Я Меч. Я Новолуние. Я Звезда. Я тень прошлого. Я жив. Я мёртв. Что я? Что я? Что я?» Оторвав взгляд от воды, парень посмотрел на чёрное небо. Там не было звёзд, и сияла лишь одна лиловая Корона. «Я ошибка. Я истина. Я свет. Я тьма. Я помогаю. Я убиваю. Я поступаю правильно. Я ошибаюсь. Я спасаю. Я ломаю жизни. Я веду к победе. Я веду к смерти. Я причина всего происходящего. Я жертва». Под своими ногами юноша вдруг заметил тысячи каких-то листов с текстом, написанным незнакомым почерком. Они все падали откуда-то сверху, буквально осыпая влажную землю собою, как снегом, и Кеннет уставился на них, не зная, что ему делать. Он протянул руку, чтобы поймать бумажку, но та легко подлетела на очередном порыве ветра и убежала от парня. Опустившись на колени, маг обнаружил себя в самом центре, в самом сердце этого странного белого тайфуна, где было так тихо и спокойно. «Что происходит? Что происходит?» — проговоривал про себя Кеннет, всё ещё пытаясь поймать хоть один лист, и тот наконец угодил ему в руки. «Двадцать девятое февраля тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года от Рождения Христа, Небосклон. Маленький человек. Хайхилл, Англия, Великобритания. Семь часов, семнадцать минут утра. Последний февральский луч Астратота. Быть ему живым на… лет. Фермер, преподаватель химии. Кандидат наук. Спокойный, сдержанный, уверенный в себе. Глубоко верующий, черты консерватизма. Фиолетовый. О магии не знает. Заперт в доме, Небосклоне. Магия травмирует его». Огромное чёрное пятно, поверх которого едва различимы какие-то штрихи, полосы, несвязный текст и рисунки. Красными чернилами выведен уже знакомый Кеннету символ, похожий на алхимический знак серы. «Десять. Одиннадцать. Двадцать. Пять. Двадцать два. Вперёд, вперёд, назад, назад, вперёд. Связь с братом. Ответ Лунии Фантазма негативен. Оба сосуда повреждены. Система даёт ошибку. Книга, книга, книга. Божественный порядок. Один мёртв, второй жив. Луния Фантазм признаёт вину. Астратот Кризалис признаёт вину. Сосуд Лунии Фантазма признаёт вину. Сосуд Астратота Кризалиса не признаёт вину. Сердце бьёт пять раз. Ситуация «ноль». Программа даёт ошибку «ноль». Что-то идёт не так. Ошибка». И здесь запись обрывается. Дрожащей рукой Кеннет берёт следующий лист. «Конфигурация отменена. Откат истории к началу. Переход в Деройсити, код один, четыре, три. Ошибка неисправима. Ситуация привязана к изменению жизни Деройсити, код один, четыре, три. Создателем приказано Мечам сменить обстановку в мире, заставить магов-хранителей перемениться. Эксперимент номер восемьдесят три, эра третья, акт второй. Испытать «Ошибку» в данном эксперименте. Задать исполнение кода «один». Исполнитель — Луния Фантазм. Соучастник — Астратот Кризалис. Ноль. Один. Пять». И следующий. «Исполнение кода «один». Пятое января две тысячи тринадцатого года от Деройсити. Эксперимент номер восемьдесят три, эра третья, акт третий. Результат?» С каждым чёртовым словом Кеннету становилось всё страшнее и страшнее. Он читал, буквально проглатывая каждую фразу, пытаясь разобраться во всём написанном, но как же ему было сложно — это всё просто не укладывалось в его слабом разуме. Между строками парень замечал странный текст на непонятном ему языке, какие-то устрашающие символы и рисунки, схемы и графики, значение и функции которых были известны лишь самим Богам. «Что это такое… — почти что вслух шептал Кеннет, перебирая все листы. Какие-то были пустые, другие полностью измазаны чернилами, третьи исписаны каким-то кодом — таким же, какой юноша уже видел ранее. — Вот почему Кризалис сравнил Вселенную с огромным компьютером… Стойте… Это что, симуляция?! Я машина?!» — Нет, ты человек, а мир — не симуляция. Просто все изобретения человечества были созданы на основе «кода» Божественного порядка. Кризалис — Писатель Порядка, значит, отлично разбирается в технологиях, — голос раздался где-то сзади, но из-за всех листочков вокруг Кеннет не увидел его источника. К сожалению, он догадывался, кто это был. — Сегодняшний день — ещё один сбой. Как ты ещё не догадался?! Посмотри, как сбит твой разум, как сбито повествование. Интересно, что же всё-таки стало ошибкой в теперешнее время? — Постой! — парень последовал за голосом, пытаясь вырваться из круговорота страниц Божественного порядка, но те плотно сбились вокруг нового тела своего создателя. — Нет! Нимбус! Кеннет схватил один листок и резко разорвал его, но не рассчитал своих действий, ведь всё его тело тут же забилось в судороге, и юноша повалился на холодную землю. Боль была сравнима с той, какую он испытал в Храме кеатлов, но на этот раз маг оставался в сознании. Сердце было готово разорваться. — Я бы не советовал тебе это делать. — Что это такое?! — Боги впервые дали тебе возможность посмотреть на изнанку собственной жизни. Хм… Кризалис совершил ещё одну ошибку, просто прекрасно. Поднявшись с земли, парень схватился за горящие щёки. — Да и ты за ним же. Ошибка за ошибкой. Ты сегодня лишнего наговорил, да и наделал тоже. — А ты что здесь делаешь?! — Кое-что ищу — пока этот день не подошёл к концу, пока у меня ещё есть возможность. Давай, дружочек, увидимся через месяц.***
На улице уже было очень и очень темно, но четыре странных путника не останавливались ни на шаг, пробираясь через заснеженные заросли. В воздухе витало неприятное напряжение, будто бы перед грозой, но небо оставалось чистым, звёздным. Кажется, такая атмосфера нависала именно над самой территорией Уэйзи Матакатифу. Наступили унылые двадцатые числа января, предвещавшие отвратительно холодный февраль. За тёмным эньером с загнутыми элеронами, на которых красовались яркие малиновые полосы, шли три человека, сбившись в маленькую кучку, чтобы не замёрзнуть. В сумерках нельзя было различить их лиц, но проходящие мимо воины Восстания чётко видели высокую женщину, какого-то мужчину и ребёнка вместе с ними. Мурнам было приказано не трогать путников на землях Уэйзи Матакатифу, если это не были воины Триумвирата, и потому маги просто наблюдали за ними, чтобы не допустить какой-нибудь катастрофы. Когда эньер наконец заметил стражу, точнее, ярко-рыжего мурна, что носил на плечах длинный плащ, он внезапно достал из кармана сияющий нежным светом синий камень круглой огранки и загадочно улыбнулся. — Нам нужны Хиллы, — прошептал голубой маг, подмигивая своими малиновыми глазами. — И их дружки, желательно. Высокий золотистый кеатл и эньер со вставным зубом.