Сентябрь. Руан. Нормандия.
В летнем кафе на Тур де Бер практически не было свободных мест. Время шло к полудню. Сентябрьское солнце, стремящееся к зениту, своим жаром плавило асфальт, что уж говорить о льде в ее чае. Холодные капли стекали по прозрачному стеклу, оставляя мокрые следы на идеально белой скатерти. Стив, сидящий напротив нее, пил кофе, как обычно. Без молока и сахара. В такую жару — и кофе; Лана усмехнулась: суровые мужчины из сороковых. Со стороны они весьма убедительно походили на парочку перебравших вчера туристов. Молчаливо сидящих в углу, под зонтиком, и прячущих глаза под солнцезащитными очками. История о том, как он поселился в Башне Старка, закончилась еще четыре минуты назад, и теперь Стив не знал, куда себя деть. Что спрашивать? Что сказать ей? Что-то произошло — Лана бы не позвонила просто так. В Нормандию ему пришлось добираться два дня всеми возможными обходными путями, чтобы не привести к ней никого. Он устал. Не физически, эмоционально. Да, еще и ее похудевшее и печальное лицо с улыбкой через силу, никак его не вдохновляло. — Останешься здесь? — Спрашивает Стив, наконец. Лана, выводившая на запотевшем стакане какие-то символы, подняла на него глаза. — Нет, — качает она головой. — Двину в Париж. У меня там один знакомый. Поможет с работой. — Возвращайся, — в миллионный раз повторяет он, поддаваясь ближе и сжимая ее ладонь. — Не могу, Стив, — она улыбается, сжимая его руку в ответ. — В лучшем случае меня арестуют. В худшем — все, кто хотят убить меня, будут знать, где меня искать. — Я смогу защитить тебя, ты ведь знаешь! — Я доставила слишком много неудобств, чтобы снова вешать свои проблемы на тебя, — Лана откидывается на спинку плетеного стула, а ее рука выскальзывает из его. Стив шумно выдыхает, повторяя ее движение. — И потом, я же не могу всю жизнь просидеть в Башне Старка… —Опять эта натянутая улыбка. — Там есть бассейн и бар, и теннисные корты, и даже сад, — Стив ободряюще улыбается, во всяком случае, старается. — Вау, — выдыхает, Лана. — Очень похоже на золотую клетку. — На какое-то время, — пожимает плечами Роджерс, — а потом все уладится. Я думаю. Для вас обоих. — Вот, наконец, он и сказал это. Лана как-то странно для него усмехается и смотрит куда-то в сторону. Она ждала, когда он начнет спрашивать о Нем. Но видимо Кэп не мог решиться. — Его нет, — помолчав с минуту, говорит она. Стив хмурится, пытаясь понять, о чем она. Это видно даже через его очки. — Он ушел, — Лана закусывает губу, и поворачивает голову, смотря на Стива. — Вообще-то, — тянет она. — Я его выгнала. — Почему? — Стиву вдруг становится понятно ее состояние. Вот чем она расстроена. Он и сам начинает чувствовать это «расстройство». Раньше он знал, где Баки. Он с Ланой. Они вместе, а значит можно переживать за них чуть меньше. Эта логическая цепочка его успокаивала. Но не теперь. — Потому что я гребаная истеричка! — Почти что выплевывает Лана. — Он сделал много всего, и я говорила ему, что это не его вина. Я повторяла это раз за разом. Снова и снова. Но когда это коснулось меня лично, его прошлое, я выгнала его. — Она отпивает из стакана, чувствуя, как неприятно стекло бьется о зубы, ее руки снова начинают трястись. Лана ставит стакан на стол, опуская руки на колени, сцепляет их в замок. Но как бы она не пыталась это скрыть, Стив уже заметил. — Я бы хотела все вернуть, — почти шепотом говорит Лана, — вернуть его. Но я не представляю, где его искать. — Тогда ты точно должна вернуться домой! — Говорит Стив. Впервые он говорит с ней с таким… напором, что ли. Будто он все решил, и ее не спрашивают. Прям как Барнс. Уголки ее губ чуть приподнимаются. — У меня нет дома, Стивен, — качает головой девушка. — И никогда не было! Он не будет больше ее уговаривать. Лана не права, он это знает, но тащить ее силком не станет. Возьмет с нее обещание звонить почаще и быть осторожной. Обнимет на прощание, и сев на взятый в аренду мотоцикл, отправится домой тем же путем, что и прибыл сюда. Природу этих их отношений он не понимает. Но раз она так расстроена из-за Его ухода, значит все серьезно. Что именно случилось, Стив тоже не спросит, да, и она бы сказала, если бы хотела.***
Лана шла по длинной мощеной плиткой улице, уворачиваясь от стремящихся налететь на нее людей. Тяжелый фотоаппарат болтался на шее. Сделав пару снимков стоящей в домах церкви, она огляделась, поправила кепку и перебежала дорогу, под недовольные сигналы авто, будто кричавших: «Другого места не нашла, сука?!». Ее темные волосы были собраны в хвост на затылке, на голове темно-синяя кепка. Легкая кожанка и свободные джинсы, болтающиеся на бедрах. Белые Конверс и припрятанный в кобуре, под рукой, Файф-Севен. В поезде ей поспать так и не удалось. Скоростной экспресс из Руана в Париж только дал ей возможность еще раз перечитать, уже казалось бы, до дыр, зачитанные записи Барнса. Его последний блокнот, который он не забрал. В первые дни она хотела его сжечь. Откидывала книжечку из угла в угол, а та, как специально, бросалась в глаза. Потом Лана прочитала страницу. Путаные предложения, выведенные каллиграфическим почерком. Тогда она громко хмыкнула, захлопнув блокнот. Ей так никогда не писать! Вот, что значит, «старая школа» — перьевые ручки и физические наказания. Потом она прочла следующую страницу, потом еще. А через две недели Лана сидела в кресле в квартире в Порту, пила вино, читала и плакала, плакала. Как ребенок. Машинально поправив куртку, девушка убедилась, что блокнот на месте, во внутреннем кармане. Сделав еще пару снимков, девушка толкнула массивную, дубовую дверь и вошла внутрь. Скромное убранство сразу дало ей понять, что это не католический храм. Белые колонны вдоль стен, длинный ряд скамей из светлого дерева, идущий к алтарю. Пол, выложенный обычной коричневой плиткой, и предусмотрительно покрытый бордовыми ворсистыми дорожками. Из украшений здесь были, пожалуй, только свисающие с потолка светильники, скромные витражи на окнах и такой же скромный орган в углу. На скамейках, ближе к алтарю, сидело человек десять, не больше. Чуть пройдя в общую зону, как ее всегда называла Лана, она заметила в углах у входа по паре крупных парней в черном. «Вряд ли это служки», — усмехнулась она про себя. Тишина в храме нарушалась разве что чьим-то тихим шепотом и короткими переговорами. Казалось, даже голос города за эти стены пробиться не мог. Пройдя по ковровой дорожке, Лана направилась к исповедальне. Никакой массивной резьбы и излишеств здесь тоже не было. Обычные деревянные двери с маленькими ромбическими витражами в верхней части. Оглядевшись еще раз и убедившись, что никто и внимания на нее не обратил, Лана заключила, что церковь Сен-Астерин — скромнее ее нынешнего жилья. — Благословите, отец, ибо я согрешила, — она сама усмехнулась этим словам, неудобно поерзав на узкой и низкой табуретке. Да уж, у католиков стульчики поудобнее. — Я не исповедовалась уже двадцать семь лет. — Вы католичка? — Тут же заметил священник. Он не был удивлен или раздражен, как подумал бы обычный человек. Но Лана знала его слишком хорошо, чтобы не понять, что он был удивленно-раздраженным. — Не уверена, — снимая кепку и поправляя волосы, отвечает она. — Но точно не протестантка. — Дом Господень открыт для всех! — Проговаривает он. — Вы хотя бы крещенная? — Возможно, — Лана меняет положение, отодвигая табурет чуть к стене, чтобы опереться на нее. — Моя мама рано умерла, я не успела у нее спросить. А бабушка слишком ненавидела Бога, чтобы верить в него. — Что привело вас сюда? — Его голос абсолютно спокоен. А за тонкой деревянной стенкой слышится тихое шелестение страниц. «Он что там читает? — Вскинув брови, думает она. — Да уж, сервис никудышный»! — Среди прочего, я виновата перед одним человеком, — проговаривает она. — Мы учились вместе в академии ЩИТа. Были друзьями, вроде. А потом он ушел во фриланс, а я все собиралась позвонить. Собиралась-собиралась, и за семь лет, — она пожимает плечами, — все никак. — Девушка усмехается, когда понимает, что страницы перестали шелестеть. — Помню, он когда-то был влюблен в мою подругу. И я боялась, что если они сойдутся, он перестанет со мной дружить. Глупо, правда? — Вряд ли бы он так поступил, — он говорит это с улыбкой, она слышит и улыбается сама. — Сделал карьеру? — Спрашивает она, машинально поворачивая голову к деревянной стене, будто увидит его. — Вроде того. Ты, слышал, тоже, — теперь его голос звучит напряженно. — Глава ГИДРЫ? Или глава ЩИТа? Кто ты там теперь, капитан? — Боже, — хохотнула она и тут же прикрыла рот рукой. Нужно быть тише. — Новость о моей работе в ГИДРЕ уже год как не актуальна, как и работа в ЩИТе. Я их предала… вроде как. — Предала ЩИТ, предала ГИДРУ, тяжело тебе, наверное, теперь, — он что, злорадствует? Лана прищуривает глаза. — Чем я могу помочь тебе? — Мне нужна работа, — Лана придвигается ближе к окошку. — Ну, правильная работа, — добавляет она. — А еще, пара новых паспортов и фотостатика, полный комплект. — Серьезно? — Усмехается он. — Работа есть, не проблема. Как и паспорта, но фотостатику… — он приближается к окошку и качает головой, — на черном рынке это штучный товар. — Постарел, замечает Лана. Как, наверное, и она сама. В черных волосах блестели нити седины. Хотя прежние, острые черты его лица сгладились, — пальчики достать можно, но лицо… — Да, брось, — Лана широко улыбается, — ЩИТ был разорен, сколько агентов сбежало, и сколько они оттуда вынесли? — Это было давно, Лани, — шепчет он. — Сейчас уже все по-другому! — Достанешь? — Спустя минуту игры в гляделки, спрашивает она. Мужчина шумно выдыхает и кивает, просовывая через небольшое отверстие библию. — Страница триста девяносто четыре, — говорит он. — Там все есть. — Спасибо, — кивает Лана. — Иди с Богом, — отодвигаясь от окошка, «по-отечески» произносит он. — Лани! — Окликнул он ее, когда девушка уже собиралась выходить. — Заходи завтра, пива попьем. — Как всегда светлое? С меня? — Улыбается она. — Увидимся, Ронни.***
Чтобы прочитать код на странице триста девяносто четыре, ей понадобилось пара минут. Пустая лавочка в парке, и листок бумаги. «Питер Ляпен. 7 по Суффло. Без свидетелей. 10т. 2 дня.» Прогулявшись вокруг банка и сделав пару снимков, Лана решает войти вовнутрь, якобы за оформлением карты. Осмотревшись, она поняла, что тут слишком много камер — буквально на каждом шагу. А в кабинет так просто не попадешь. Курьер, принесший письма, передал их охраннику. Уборщиц, вероятно, всех знают. Выше второго этажа не подняться. Охранник, стоящий в коридоре, не пропустил ее. Мило поулыбавшись, она извинилась и спустилась вниз. Лифт выше второго этажа только по пропускам. Выйдя на улицу, Джонс столкнулась с мужчиной в костюме и с кейсом. Вероятно, один из банкиров. Его авто подъехало прямо ко входу, значит, дальше лестницы пешком они не ходят. Расположение здания напротив полностью исключало стрельбу с крыши. Плюс «без свидетелей». Да, и следить за этим парнем времени не было. Окинув взглядом улицу, Лана заметила еще несколько таких же черных машин, стоящих у тротуара. Одна из них, вероятно, Ляпена. Взглянув на часы, девушка перешла на другую сторону улицы, усевшись на угнанный мотоцикл. Рабочее время подходило к концу. Значит, он скоро выйдет. Делая вид, что рассматривает карту, Джонс следила за выходом. И через полчаса он показался в дверях. Невысокий, рыжеволосый мужчина средних лет, в темно-синем костюме. Сравнив его с фото, найденном в интернете, она записала номера машины в телефон. Подождав, пока они немного отъедут, Лана села на мотоцикл и, развернувшись, поехала за ними, держась в трех машинах позади. Они проехали пару кварталов по центральной, затем свернули влево и еще раз. Дорога опустела, и оставаться незамеченной становилось проблематично. Решив действовать быстро, Лана пошла на обгон, как бы случайно ударяя авто в бок. Пустая улица заполнилась скрежетом металла перевернувшегося байка и тихим свистом тормозов. — Жить надоело?! — Выскочив из машины, завопил водитель. Он оглядел помятое крыло. — Вот черт! — Может, поможете? — Истерично крикнула Лана, стягивая шлем и поправляя бандану, скрывающую половину лица. С такой интонацией ее парижский акцент был весьма убедителен. — Черт! — Снова повторил водитель. Он с трудом приподнял мотоцикл, ставя его на подножку, помогая ей выбраться. — Пустая улица! — Прикрикнул он, когда девушка уже сидела на асфальте. — Я не виновата, что вы тащитесь, как черепахи. Я два квартала пытаюсь вас объехать! — Возмутилась она. — Что происходит? — Громогласно прозвучал месье Ляпен, высунувшись из машины. — Оставайтесь внутри, месье, — кивнул водитель. Видимо, водитель-охранник. Лана хмыкнула. — Помогите мне подняться, месье, — протянув ему руку, попросила она, другой сжимая за поясом пистолет. Водитель нагнулся, услышав щелчок предохранителя, он хотел ударить ее, но не успел. Все случилось слишком быстро. Взведя курок, Лана выхватила пистолет и выстрелила ему в голову, опуская тело на землю. Она поднялась, быстро направившись к авто, и, открыв дверь, выпустила две пули и в голову банкира, чтоб наверняка. Сделав фото, она села на мотоцикл и, что называется, «ударила по газам».***
— Быстро ты, — рассматривая фото, сказал Рон. Уже было около одиннадцати. Они сидели на последнем ряду скамеек храма, потягивая принесенное ею пиво. — Лучше быстро, — пожала плечами Лана. — Не всегда, — усмехнулся он, возвращая ей телефон. Лана рассмеялась. — Ты же чертов проповедник! — Тут же картинно закрыв рот рукой, она улыбнулась. — Господи, прости, — пальцы Рона скользнули от лба к груди, а затем по плечам, вырисовывая крест. Губы при этом искривились в знакомой Лане усмешке. Все еще было в нем что-то от панка, подумала она. Усмешка, взгляд, да и черный определенно ему шел. — Кто был тот парень? — Спросила девушка. Мужчина скривился, и она уже решила, что ответа не услышит. — Мудак, который хотел закрыть это место, — к ее удивлению, ответил Рон. — Для галереи или вроде того. Я бы и сам, — пожал он плечами, — но я отсюда не выхожу, да и ты так удачно подвернулась. — Подвернулась, — усмехнулась Лана, отпивая из бутылки. «Церковник убийц», подумалось ей, вот значит, кто он теперь. — Ну, что ж, — произнесла она вслух. — Не так уж плохо. — Так, как так вышло, что мисс «доблесть-честь–отвага!» переметнулась в ГИДРУ? — Вдруг спросил он после недолгого молчания. — Долгая история, — Лана чуть склонила голову на бок, рассматривая его лицо и серьезно добавила. — Но они будут искать меня. И вероятно, придут сюда. — Уже приходили, — отпив пива, проговорил Рон. — Сказали, если появишься, сообщить им. Награда и все такое. — И что ты? — Он усмехнулся, замечая, как она напряглась. — Сказал, что обязательно позвоню, — саркастично протянул Рон, — как только увижу тебя. — И сколько нынче дают за мою голову? — Лана усмехнулась. Старый, добрый Рон. Ну, если и он ее предаст, можно будет точно, смело уйти в запой. — Оскорбительно мало, — скривился он. — Не волнуйся, капитан, в нашем Хоге каждый, кто просит помощи, получает ее. Будет еще работа, — спустя минуту добавил он. — С хорошими наемниками нынче беда. Все на зарплате либо у ГИДРЫ, либо у ЩИТа. А наш бизнес всегда востребован. — Шифровки в библии — хорошая идея. — Да, я знаю, — улыбнулся Рон. — Однозначно лучше, чем слить свои фотки в интернет, — заметил он с «сарказмом и укором», — подумала девушка. Лана хмыкнула, отводя глаза. — Одна из безумно-идиотских идей, которая могла бы прийти в твою голову. — Все так плохо? — Спросила Джонс, сама прекрасно понимая, что в жопе! — Твое имя не сходило со всех европейских газет целый месяц! Что уж говорить об американских изданиях, — пожимая плечами, сказал Рон. Что еще он может ей сказать? Не проповеди же читать. Она его пошлет вместе с проповедями куда подальше, и будет права. — Будь ты «жива», позвали бы на шоу Опры. — Его закрыли, Ронни, — улыбаясь, проговорила Лана. — Ой, — отмахнулся мужчина, — суть ты поняла! Была бы таблоидной потаскушкой с миллионом роликов в стиле «Что в сумочке Ланы Джонс», — Лана засмеялась, легко толкнув его в плечо, подумав, что было бы интересно посмотреть на такую жизнь Ланы Джонс. — Кстати, — отсмеявшись, будто вспомнил он, — юрист из ЩИТа, Рейчел Лейтон, взялась представлять твои интересы перед сенатом. — Рэйчел Лейтон? — Переспросила Лана, и вышло слишком уж громко. Рон кивнул. — Ебаный цветочек Рэйчел Лейтон? — Вдруг засмеялась Джонс, за что тут же получила неодобрительное шипение от друга. — Прости, — прикрывая рот рукой, проговорила Лана. — С чего бы? — Рон усмехнулся. Он знал, что этот вопрос адресован не ему, а скорее так, мысли вслух, однако, решил поделиться с ней своими мыслями. — Думаю, дело не в тебе, — проговариворил он, тут же почувствовав, как рассеянный и задумчивый взгляд сконцентрировался на нем. — Скорее, в ее мужике. Я слышал, он был одной из шишек ГИДРЫ, или вроде того. Но она как бы не при чем. И видимо не причем, — снова усмехнулся Рон, выразительно глядя на Джонс. — Раз уж ее взяли на работу в Старк Индастриз. А раз уж ты была «героем недели», защищать тебя, значит, поддерживать. Поддерживать национального героя, значит, быть чистым, в глазах людей. Это ведь все еще так работает, да? Я давно не выходил отсюда. — Рэйчел Лейтон, — задумчиво протянула Лана, качая головой. — А что с ее «мужиком»? — Возвращая внимание к Рону, спросила она. — Его арестовали? — Нет, — качает головой Рон. — Его нашли в Трискелионе, а потом он испарился, — усмехнулся он, — прямо из-под носа врачей.