Париж. Декабрь.
Она сидела в кофейне, откинувшись на спинку стула. Утром выпал первый снег. Легкие белоснежные хлопья продолжали падать, превращая Париж во что-то волшебное. В руках была вся та же книжечка Барнса. На прочерченных его прекрасным почерком страницах, в междурядье речь как раз шла о Рождестве. У мистера Барнса был необычайно легкий слог — она это подмечала каждый раз. Взгляд летел по уже заученным словам. А в ее голове они отражались его голосом. Будто он сидел рядом и лично рассказывал ей. Лана оторвала взгляд от блокнота, когда колокольчик над дверью звякнул, оповещая о вошедшем, и женский смех наполнил небольшое помещение. Девушка и парень, струсив с капюшона снег, окинули взглядом кафе и присели у окна, через три столика от Ланы. Парень помог девушке снять пальто, повесил его на вешалку, стоящую у двери. Она что-то рассказывала ему, продолжая смеяться. Он оставил ее на минуту, сделав у стойки заказ, и вернулся обратно. Присел рядом, поправляя выбившийся из ее тугого хвоста локон, заправил его ей за ухо. Девушка что-то прошептала одними губами и широко улыбнулась. Он положил на стол руку, она накрыла его ладонь своей и его пальцы легко ее сжали. Лана почувствовала укол зависти. Они казались такими счастливыми, какой ей никогда не быть. Она бы так хотела сейчас сидеть вот так вот с Джеймсом. Смотреть на него, сжимать его руку. — Кофе для Эбби и Костелло, — объявил женский голос. — Наконец-то, — пробубнила Лана, захлопывая блокнот и пряча его в карман парки. Продолжать смотреть на этих двоих было похоже на акт самобичевания. Будто она сидит, и сама себя порет тяжелым ремнем по голой спине, рассекая кожу до кости. Накинув капюшон и закинув маленькую сумку на плечо, она забрала кофе и вышла на улицу, в последний раз взглянув на эту парочку. В наушниках играла какая-то грустная песня, так что она быстро промотала плейлист, в попытке отыскать что-то поживее. Нечего усугублять. Ей нравилось во Франции. Нравилась архитектура, еда, музыка, погода. Париж, казалось, собрал воедино все ее мечты о городе, в котором она бы хотела остаться. Но время шло, и оставаться тут было для нее чревато. Лана это понимала. Вещи уже были собраны, с квартирной хозяйкой она рассчиталась. Последний поход в Сен-Астерин, чтобы забрать свою зарплату и свой «заказ». Выпить кофе с Роном на прощание, выкурить по последней. Когда они еще встретятся? Возможно, никогда. Предложение Стива вернуться все еще было в силе, он повторял это каждый раз. Но она упорно отказывалась от этой идеи. Иногда задумывалась, конечно. Но все же так и не решилась согласиться на это. Рон предлагал остаться. Они были хорошими друзьями когда-то. И сейчас он был ее единственным другом. Другом, который неплохо ее выручил. Но пора было валить, пока она и его не подвергла опасности. Белые каменные стены Сен-Астерин на фоне падающего снега казались сероватыми. Дверь на тугих петлях, как всегда, с усилием поддалась ей. Лана замерла на входе, когда в нос ударил тягучий запах крови. Деревянные скамьи были сдвинуты. Некоторое опрокинуты. Поставив кофе на пол, она вытащила из кобуры пистолет и шагнула дальше. Двое вышибал, что были тут охраной, лежали на полу. С балкона, свесившись, висел еще один. Его кровь стекала по белому мрамору и капала на пол, от чего, при такой акустике, это было отчетливо, но жутко слышать. Еще два тела лежали в проходе. Очевидно, они пришли искать работу, так как оружие либо лежало рядом, либо было сжато мертвой хваткой. Рона тут не было. Она направила дуло на балконы, осматриваясь вокруг, и двинулась к алтарю. Еще несколько тел лежали в проходах. «Люди одеты в черное, в полной экипировке, явно не местные», — заключила Лана. — Рон, — выдохнула она, увидев его. Не сразу поняв, что это Лана, он направил на нее, дрожащий в руке, пистолет. Затем опустил. Другой рукой он сжимал кровоточащий живот. Лана в несколько спешных шагов опустилась рядом с ним. — Тебе нужно в больницу, — убирая его руку от раны, заключила она. — Глянь внимательней, капитан, — криво усмехнулся он, — слишком много крови. — Ронни! — Он покачал головой. — Слишком поздно. Ты это понимаешь, я это понимаю, — он выронил пистолет из руки, протягивая ее к ней. — Не нужно питать ложных надежд. Надежда нужна тем, у кого есть шанс. Все в порядке, Ланита, — сжимая ее ладонь в слабом рукопожатии, улыбнулся он. — Кто это был? — Лана сжала его руку, пытаясь не расплакаться. Она солдат, она не имеет на это права. Но вот снова ее друзья умирают у нее на руках, а она ничего не может сделать. — ГИДРА, — выдохнул он. — Это моя вина, — покачала головой Лана, — прости, Ронни. — Мы дали отпор! — Он снова улыбнулся. — Я же говорил: мы защищаем своих любой ценой. — Не думаю, что стою этого, — Лана присела рядом на алтарную ступеньку. И тут же прикусила язык. Он умирал из-за нее, наверное, не стоит говорить ему, что напрасно! — Дай закурить, — прохрипел он, подтягиваясь чуть повыше. Лана протянула ему сигарету и прикурила. Закурила сама. — Под дорожкой, — выдохнул он, кивая на половичок, и Лана отодвинула его. — 941488, все, что ты искала. Езжай в Румынию. Найди Билли Пилла. Он настоятель, поможет тебе. — Проговорил Рон, наблюдая, как дым от сигареты поднимается вверх и постепенно растворяется. — Служить и защищать, это было так просто. Простой постулат, — пробормотал он, — служить и защищать. — Лана быстро ввела код на плоской сенсорной панели, и открыв дверцу, обнаружила целый склад оружия. — У Бога за пазухой? — Усмехнулась она, переводя взгляд на Рона. — Рон, — позвала она, заметив, как он опустил голову — Рон! — Похлопав его по щекам, повторила Лана. Хотя и так знала, что это бесполезно. — Черт, черт, — прошептала она. Потушив все еще тлеющую у него сигарету, девушка откинула ее в сторону. Перетащила его на пол, аккуратно и ровно укладывая перед ступенями. Рука на руку, а под них его пистолет. Прикрыла его глаза и поцеловав в лоб, вытерла большим пальцем упавшую на его щеку слезу. Погрузив в сумку приготовленный для нее пакет с фотостатикой, паспортами и деньгами, Лана взяла еще несколько пистолетов и компактных мин. Закрыла сейф, возвращая на место ковровую дорожку. Натянув капюшон на самые глаза, она вышла из церкви, прикрывая за собой дверь. Возвращаться на квартиру было плохой идеей — если они нашли ее тут, про квартиру вероятно тоже знают. Перекинув сумку через плечо, Лана зашагала по улице. Нужно достать машину — решила она. Соваться на вокзалы или в аэропорт идея еще хуже, чем заехать домой за вещами. Если ГИДРА знает, что она в Париже, а она знает, там ее и будут ждать. Лана бросила быстрый взгляд на другую сторону улицы, замечая идущего параллельно с ней мужчину в черной куртке. Он идет за ней уже квартал. Лана свернула за угол, он тоже. Пройдя еще пару футов, она перебежала дорогу, чуть не попадая под колеса и забегая за угол, свернула во дворы. На бегу скинула телефон в мусорный контейнер. Джонс остановилась у стены между домами. Огляделась, затем двинулась дальше, по витиеватым, каменным улочкам, притормаживая у каждого поворота. «Обратная сторона Парижа крайне неудобна для побега», — заключила она. На следующем повороте через открытую заднюю дверь какого-то магазина двое выгружали товар. Дождавшись момента, когда «принимающий» отойдет, Лана забежала внутрь и уже спокойным шагом, вышла на центральную улицу. Несколько черных джипов пронеслись прямо перед ней. Лана перебежала улицу, когда они притормозили чуть дальше, сдавая назад, на ходу высаживая солдат. Забежав в какой-то дом, она, перепрыгивая через ступеньки, поднималась наверх. Тяжелый топот солдатских ботинок эхом разносился между узкими стенами подъезда. Впереди, на площадке, стояла какая-то мебель и пара стульев. Зацепив их рукой, она толкнула стулья на лестницу, загромождая проход. Сейчас, каждая секунда их промедления — ее шанс. Выбравшись на крышу, Джонс осмотрелась. Взобравшись по трубе чуть выше, она подтянулась на ограждении соседней крыши и, перепрыгнув через него, побежала дальше. Перепрыгивая между узкими пролетами, она спрыгнула на крышу пониже, и присела, оперевшись на холодный бетон. Дверь на соседней крыше, за ее спиной, со скрипом распахнулась. Пригнувшись, Лана спрыгнула на следующее строение, пониже. Пробежала весь дом, заскакивая в открытую дверь. Лана выглянула в пролет, замечая поднимающихся агентов, и, чуть не выругавшись, вернулась обратно на крышу. Ухватившись за тонкий электрический провод, девушка подтянула его ближе, примотала к двери и ножом разрезала его, оставляя дверь под напряжением. Прыгать больше некуда. Солдаты в паре зданий от нее заметили ее. Так что теперь они все поднимутся сюда. Хорошо разбежавшись, Лана прыгнула на последнюю крышу, чуть не слетев вниз, но она крепко схватилась за козырек, и, подтянувшись, перебралась наверх. Проскальзывая по парапету, она добиралась до водосточной трубы. Подергав ее, и убедившись, что она закреплена, Лана спустилась вниз. «Чертов снег», — думает она, когда руки соскользнули уже в паре футов от земли. Попытки ухватиться хоть за что-то тщетны, и она полетела вниз, падая на спину. Что-то хрустнуло. Кажется ее ребро, или позвоночник. Черт его знает. Лана пыталась вдохнуть, это вышло не сразу. Пистолет за поясом больно впился в кожу. Перевернувшись и оперевшись на руки, она попыталась подняться.***
Лана еле открыла глаза. Последнее воспоминание в голове — то, как тяжелый сапог ударяет ее по лицу. Отвратительное чувство! В голове гудит, а перед глазами все плывет. Она в какой-то комнате. Глаза цепляются за бетонные плиты над головой. Какой-то старый цех или гараж, что-то такое. Лана пытается подняться. Но ни руки, ни ноги ее не слушаются. Она лежит на чем-то твердом и холодном. Но это не пол. Почувствовав пальцами края, девушка понимает, что это стол. Ее руки и ноги крепко привязаны к нему. Освободиться из такого положения крайне трудно. «Почти невозможно», — понимает она. — Знаешь, в чем плюс охоты на своих? — Раздается мужской голос совсем рядом с ней. Мужские руки опускаются по обе стороны от ее головы. — Знаешь, как они будут действовать! — Что-то я тебя не помню, — хриплым голосом отвечает Лана. Его лицо, плывущие перед глазами, смутно знакомо, но вот кто это? — Ну, конечно, — усмехается он. — С чего бы Мадам Гидре запоминать какого-то солдата? — Лана кривится. Отвратительное прозвище. — Где Солдат? — Уже без усмешки спрашивает мужчина. — Да, я-то откуда знаю? — Вот зачем они ее искали. «Его дневник! — Тут же мелькает в ее голове, — они наверняка уже нашли его. Теперь отвертеться будет еще труднее». — Я его год не видела. — Неужели. А Рамлоу сказал, что если кто и в курсе, то это ты. А еще, знаешь, он был уверен, что ты так просто помереть не могла. — Рамлоу, — смеется она. — Сколько веры в меня, — будто рассуждая вслух, говорит Лана. И уже громче добавляет. — Так может он и знает? — Так может, подумаешь получше? — Посерьезнев, говорит мужчина. — Мне всего-то надо, знать где он, и ты свободна, как птица. — Я не знаю, где он, — выплевывает Лана. И чего они все пристали к ней, где он? Где он? Она что, похожа на гребаную справочную? — А если бы знала, — говорит за нее он. — Не сказала бы. — В точку, — кивает Лана. — Почему нельзя по-хорошему, а? — Сжав ее голову, говорит он. Его голос становится раздраженным. А сам он, сдавливая ее виски, будто пытается расплющить голову. — Почему вы никогда просто не говорите, как есть? Я ведь буду пытать тебя, ты понимаешь? Кости выбью. Лицо тебе порежу. Пальцы переломаю. Это ведь очень неприятно. И в итоге, ты все равно скажешь. Так зачем храбриться? Где Зимний Солдат? — Чуть ли не по слогам, спрашивает он. — Поищи его в своей заднице, — выплевывает Лана. — Где-то между здоровым дилдо твоего папаши и, — она не успевает ответить, получая кулаком по лицу. Сплюнув кровь куда-то в сторону, она усмехается, — и всеми ебарями твоей мамаши, — мужчина шумно выдыхает и выпрямляется. — Ладно, — выдыхает он. — Начнем сначала. Купаться любишь? — Он кивает куда-то в сторону. Лана пытается поднять голову, чтобы осмотреться, но ее тут же прижимают обратно, натягивая на лицо какую-то тряпку. *Эбботт и Костелло - американский комедийный дуэт, популярный в 40-е и 50-е годы.