Март. 2016. Яссы, Румыния.
Выйдя из старой церкви, Лана плотнее укуталась в длинное черное пальто, и поправила палантин на голове. Из-за высокой влажности казалось, что она снова в Миннесоте. Молодой служка, в странном платье, расчищал ступеньки от наледи. Посмотрев на него, Лана почувствовала, как по спине прошлись мурашки от холода. Спустившись по бледным мраморным ступеням, она толкнула калитку, выходя на длинную улицу. Джеймс должен был ждать ее за углом. Повернувшись вправо, девушка поняла, что придется пройти через толпу цыганок. Она ничего не имела против них, как людей, но их язык, который она с трудом понимала, и манера практически кричать на всю улицу, что-то обсуждая, Лану бесила. Что еще бесило, так это то, что некоторые из этих самок богомола прямо вешались на Барнса. А что он? Он им улыбался и вежливо отстранялся, о чем-то там с ними разговаривая. Он-то по-румынски говорил прекрасно. И на этом странном цыганском наречии тоже. И на него не вешались какие-то стремные старые тетки, нет, это были, как правило, молодые и красивые особы. Лана только поджимала губы, делая вид, будто ей это безразлично. Барнс же, казалось, наслаждался таким вниманием. Сунув руки в карманы и плотнее прижав локти к себе, девушка прошла через цыганок. Они окинули ее изучающим взглядом, как и всегда, и продолжили говорить о своем. Только одна женщина так надолго задержала на Лане взгляд, что поежившись, девушка опустила глаза вниз, рассматривая мощеный тротуар. Когда кто-то ухватил ее под локоть, Лана уже хотела нанести удар, но обернувшись, поняла, что эта та женщина из толпы, которая, к слову, двинулась дальше. — То, что тебе нужно, не за этими стенами, — на ломаном английском произнесла цыганка, кивнула на церковь. Лана выдернула руку из ее цепкой хватки. Очередная попытка развести туристку, подумала она. — Смерть стоит за твоей спиной, — черные глаза женщины внимательно изучали лицо Ланы. — Мужчина. — Извините, я тороплюсь. — Разворачиваясь, бросила Лана. — Один мужчина, но как два. — Выкрикнула ей вслед цыганка. Лана остановилась, разворачиваясь к ней. — Он вроде стар, но молод, — черные глаза лихорадочно шарили по лицу Ланы. Она будто сама не понимала, что за бред несет. Лана быстро осмотрела ее: женщина средних лет, в черной шубе до колена и длинной пурпурной юбке. Ее волосы были убраны под такого же цвета платок. Лицом она была обычной, обычной цыганкой, но довольно бледной. Лана сделала пару шагов, возвращаясь обратно к ней. — У меня нет денег. — Честно говорит она. Все деньги были у Джеймса, а она прекрасно понимала, что цыганка попросит что-то за свои слова. — Разве Магда что-то просила? — Вздернув бровь, произносит женщина. Она была пониже Ланы, так что чуть запрокинув голову, смотрела ей в глаза. Лана пыталась сосредоточиться на какой-то мысли, она знала, что этим товарищам загипнотизировать тебя, как чаю выпить. Хотя Барнс говорил, «как коня украсть» и смеялся. — Ты как я, — усмехнулась женщина, — кочуешь. Ты должна ехать в другую сторону. Не сюда, — качает головой она. — Тот мужчина, что стоит за тобой, темный и злой человек. Ты умрешь, если пойдешь за ним. — Лана, пересилив себя, отворачивается, чуть было не хмыкнув. Цыганка хватает ее за предплечье, до боли сжимая его, и смотрит куда-то за спину, с каким-то странным испугом, затем переводит взгляд на Лану. — Я вижу снег. Много снега. И кровь. Пойдешь за ним, умрешь в снегах. — Она замолкает на мгновение, отступая назад и напоследок добавляет. — Беги, Звездочка! — Ее пальцы исчезают с предплечья Ланы. Как и сама цыганка. Она догоняет своих, теряясь в этой толпе. — Чего она хотела? — Голос Джеймса над ухом, заставляет вздрогнуть. — Кто? — Поворачиваясь к нему, спрашивает Лана. Он кивает в сторону удаляющихся женщин. — Погадать, — весело улыбается Лана. Во всяком случае, пытается делать это весело. — Я сказала, денег нет, и она отстала. — Джеймс кивает, то ли правда поверив, то ли сделав вид. — Мне дали адрес наконец-то, — беря его под руку, говорит Лана. — Отпразднуем сегодня? — Не думаю, что время подходящее. — Неторопливо шагая, говорит он. — В смысле? — Тянет Лана, затем широко улыбается. — Сегодня ведь десятое! У кого-то день рождение, помнишь? — А, ну да, — Джеймс внимательным взглядом окидывает улицу. Лана только закатывает глаза. Его вечная настороженность иногда раздражает. С другой стороны, она не редко их выручает. — Тебе ведь кажется это забавным. — А тебе нет? — Смотря на него, произносит Лана. Его лицо снова покрылось щетиной. Плавно переходящую, в привычную для нее, миннесотскую бороду. Впрочем, так он казался милее, что ли. — Мне двадцать восемь, а моему парню девяносто девять, но он выглядит лучше, чем я, — она засмеялась. Уголки его губ чуть приподнялись, бросив на нее короткий взгляд, он снова посмотрел вперед, чуть притягивая ее к себе. — Я кое-что купил. — Говорит Джеймс, осторожно и будто сомневаясь, а стоит ли вообще говорить об этом? — Если это не какая-нибудь секс-игрушка, можешь даже не показывать. — Широко улыбаясь, говорит Лана. Барнс цокает языком, но все же улыбается. — Нет. — Качает головой он. — Не игрушка. — Джеймс вытаскивает из кармана книгу, и протягивая ее Лане. Толстая, в плотной обложке раскрашенной в американский флаг, замечает девушка. — «Династия патриотов». — Прочитав название, она присвистнула и остановилась, рассматривая полупрозрачные силуэты на обложке, шагающие друг за другом. Не сложно было узнать профиль Роджерса первым, а за ним три женских, почти идентичных. — Ты же хотела, чтобы о тебе написали. — Говорит Джеймс. Ему почему-то думалось, что ее это порадует, поэтому заметив обложку на витрине магазина, в Кельне, купил эту книгу. Но отдать все никак не находилось времени. — Нью-Йорк Таймс. — Напоминает девушка. — А не… кто это вообще? — Отыскав имя автора с фотографией, кривится она. Лана поднимает глаза на Джеймса, замечая, что он больше не улыбается, и выглядит каким-то «чуть расстроенным». Наверное, ожидал от нее другой реакции. — Мне приятно, что ты помнишь, — улыбается Лана. Она чуть приподнимается, легко касаясь губами его щеки. — Спасибо, Джим, — все еще улыбаясь, говорит Лана. Джеймс неопределенно ведет плечами, но она замечает, как на его лицо вернулась улыбка. Он снова приобнимает ее, легко подталкивая идти дальше. Стоять посреди оживленной улицы, ему совсем не комфортно. Лана следует за ним, на ходу пролистывая страницы и усмехаясь. — Целый раздел обо мне, — как-то странно усмехается она, замечает Джеймс. — Нужно будет почитать. — Усмехается он в ответ. — О, нет. — Тянет Лана. — Тем более, не слова правды, — замечает она. — Если бы кто-то знал правду, о Роджерсах не писали бы. — Правду? — Ага. — Кивает девушка. — О Стивене, да, но вот дальше… — они сворачивают за угол, и Лана оторвавшись от книги, замечает кондитерскую. — Нет. — Качает головой Джеймс, видя краем глаза ее широкую улыбку, обращенную к нему. — По чашке кофе, — Проговаривает она. — По одной! И угости уже меня мороженным! — С наигранным возмущением говорит Лана, пихнув Джеймса локтем в бок. Он шумно выдыхает, но кивает.***
— Так и что «дальше»? — Решаясь, спрашивает Джеймс. Самостоятельно пролистав эту книгу, книгу Сью, и посмотрев в интернете ему почему-то казалось, что семья Роджерсов — пример подражания. И Лана, несмотря на то, что он знал о ней, казалась просто запутавшимся, но хорошим человеком. Однако, ее собственные слова всегда шли в разрез с этим мнением. На его вопрос она отмахивается, размешивая сахар в кофе. Джеймс уже собирается перевести тему, но передумывает, решая, что ему слишком уже интересно. — Правда хочешь знать? — Усмехается она. Барнс кивает, и она пожимает плечами, откидывая на спинку стула. Кондитерская была пустой, и кроме них двоих была только скучающая официантка у прилавка. Но они все равно сели за самый дальний столик, стоящий у стены, между двух окон. — Ну, для начала, — положив книгу на стол, и пролистав страницы на главу о Сьюзен Роджерс, заговорила Лана, — Сьюзен рванула на передовую, за Стивом, из-за перспективы. До этого все, что она делала, это редактировала статьи. А теперь стала настоящим журналистом, — усмехнулась Лана, — у военного корреспондента, пишущего о «Гордости Нации» и другая зарплата, и слава. В общем-то то, чего она так хотела. Ну, ты и сам это знаешь, — быстро добавляет Лана, отпивая из чашки. — Я пока не все помню. — Качает головой Джеймс, и с усмешкой произносит. — Да и мы были друзьями, вряд ли я мог думать, что она… — Меркантильная сука? — Вскидывает брови Лана. Барнс хмыкает, но кивает, понимая, что лучше слова не подобрать. — Она очень старалась выглядеть идеально, и чтобы семья выглядела идеально. Яркий пример американской мечты. Как из рекламы майонеза, — усмехнулась она. — Но моя мама, в это не вписывалась. Она с трудом закончила школу. У нее было приводов больше, чем у меня, а у меня их очень много! В колледж не взяли, бабушка говорила мне, что не стала помогать ей. Конечно, имя и ее связи могли уладить все, но она просто не стала. Зато Джулию взяли в академию ЩИТ. Маргарет Картер постаралась. Сью ее ненавидела. А здесь вот, — указывая на книгу, говорит Лана, — они лучшие подружки. Ну, а я, — девушка пролистывает дальше, замечая, что раздел о Лане Джонс чуть ли не такой же большой, как и о Стивене. — Не было никакой «великой идеи». Сью хотела, чтобы я была кем угодно, только не агентом ЩИТа. Поэтому я поступила в академию. И никакая я не «талантлива во всем», — девушка громко фыркнула, зацепившись взглядом за какую-то строчку. — Хороший пилот? Дерьмовый пилот! Я сдала летное только за красивые глаза и обещание, что за штурвал в жизни не сяду! Все, что я могу — это поднять птичку в воздух… Провал команды Дельта, это…неподготовленность. А все, что сказано в отчетах ЩИТа, это просто Ник Фьюри прикрыл мою задницу, — Лана резко замолкает. Ей не хочется разочаровывать его, как когда-то и Стивена. Не хочется видеть это в его глазах. Но отведя взгляд от стены и вернув его к Барнсу, замечает скорее заинтересованность, чем разочарование. Он будто и так все знает, и ему плевать. — Ну, а дальше, красивая легенда, — все же продолжает она. — Агент одиночка самоотверженно борется с ГИДРОЙ. Рискует жизнью на протяжении нескольких лет. Все, ради той самой «великой цели». А на самом деле… — Джеймс протягивает руку через стол, легко сжимая ее пальцы. Он будто все понимает без слов, и не хочет, чтобы она продолжала говорить о том, что причиняет боль. Простой жест поддержки, человеческий, но от него слова застревают в горле. Лане вдруг отчаянно хочется сказать то, что уже сказала «другому Джеймсу», в своем бредовом сне. Она уже убеждена в этом. И в свете призрачной «нормальной жизни», которая уже маячила где-то впереди, недалеко от них, эти важные слова было уже почти не страшно произнести вслух. — Знаешь, — мягко улыбаясь, говорит Джеймс, забирая из ее рук книгу и откладывая ее на стул рядом. С четким намерением «выбросить нахрен». — Я думаю, что агент Джонс заслуживает красивой легенды. — Неужели. — Усмехается Лана, чувствуя, как его большой палец вырисовывает мягкие круги на ее ладони. — Я помню, как ты пришла в бункер. — Говорит Джеймс. — Как пыталась остановить меня. Я мог убить тебя, ты это знала, но ты пришла. С тобой или нет, — продолжает он, пресекая попытку Ланы оспорить его слова. — ГИДРА все равно бы делала то, что делала. Был бы другой человек, на твоем месте. Но некому было бы пытаться остановить Зимнего Солдата. И не кому было бы прорываться в штаб и убивать Пирса. Не кому было бы спасти меня. — Барнс замолкает. Ей на мгновение кажется, что будь они в суде, это был бы его последний аргумент в ее защиту. Спасать его? Она никогда не думала об этом. Не думала, что как-то повлияла на то, что он не вернулся на базу, а пришел за ней, и увез хрен знает куда. Сейчас бы вернутся обратно, все думала она, обратно в Миннесоту. И зачем они вообще уезжали? Его слова… она бы оспорила все, что он сказал. Ведь не смогла остановить Солдата, и кто угодно другой мог убить Пирса. Но она этого не говорит. — У меня когда-то была собака. — После долгого молчания заговаривает Лана, замечая на его лице вполне ожидаемую реакцию «я только что сказал, что ты кто-то супер важный для меня, а ты говоришь о собаке?» — Золотистый ретривер. Я называла его Баки. — Барнс усмехается, прикрывая глаза, и уже хочет убрать руку с ее, но Лана удерживает его пальцы. — Сьюзен усыпила его. Он ее раздражал. Потом у меня была работа, переезды, командировки… я не могла себе этого позволить. Собаку. — Купим собаку. — Кивает Джеймс. — Когда доберемся домой, — «домой» — это слово непривычно режет слух им обоим. И обоим оно кажется подходящим. Так же как и оба они устали. Почти смертельно. Барнса уже не волнует, что будет когда они доберутся до этого «радостного места», как говорила Лана. Чем он займется? Будет работать на лесопилке или рыбачить? Поначалу, такое будущее казалось смешным, и вызывало чувство страха. Но теперь нет. Ему уже так осточертели все эти бега. Страх. Постоянный страх потерять ее…снова. Он был уже готов на что угодно, лишь бы поскорее добраться туда. Лишь бы скорее будущее, которого так хотел Баки Барнс стало Его настоящим. — Джеймс. — Она будто не решается что-то сказать, но набрав в легкие побольше воздуха, произносит. — Есть то, о чем в этой книге не написано. И то, о чем я давно никому не говорила, — мужчина уже чувствует нервозность от слишком затянутых, волнующих пауз между ее словами. — Я хочу дом, хочу собаку и хочу ребенка, — напряженное молчание затягивается, и ей кажется, что у Барнса в голове сбилась какая-то программа, и он просто завис, как старый комп. — С первыми двумя пунктами я справлюсь, — весело проговаривает она, пытаясь скрыть, как и сама напряглась от того, что сказала. — А вот с последним, тут как не изворачивайся одной не выйдет, — он, наконец, «отмерзает», громко засмеявшись. Даже слишком громко, как для него, замечает Лана. — Так я могу рассчитывать на твою помощь? В этом сложном вопросе. — Да, — Кивает он, все еще смеясь, но уже тише. — Подумаем об этом.