Iolanta

      Аромат полевых цветов витает повсюду. Он наполняет воздух вокруг и кажется, мужчина чувствует этот вкус на кончике языка. Ступая по приминаемой под ботинками траве, ему кажется, будто он идет по мягкой перине. От этого в голове появляются воспоминания. Давнишние. Такие старые, почти стершиеся. Высокая перина, которую бабушка набила пухом. Пружинистый, скрипучий матрац. И как же весело было прыгать на нем. Джеймсу казалось, будто он смотрит на эти воспоминания со стороны. Будто он просто смотрит фильм о жизни Баки Барнса. Двое резвящихся детей на старой кровати. Звонкий смех Ребекки и его собственный. Эфемерные, прозрачные. Будто мираж в лучах солнца.       Он устало выдохнул, смотря на дом впереди. Он бы узнал его из тысячи. Маленький мир из дерева посреди Миннесотской зимы. Но теперь было лето. Или весна. Он никак не мог понять. Спину холодил ветер, но все вокруг цвело и зеленело. Он шагнул вперед. И остановился, будто ноги резко вросли в землю.       Ее голос, ее смех, смешиваются с пением ветра и шумом быстротекущей воды в реке. Джеймс отрывает ноги от земли, делая шаг, а затем еще один.       — Лана! — выкрикивает он. Он бежит со всех ног, так быстро, как только может. Через заросшее поле, к деревянному крыльцу. Уже почти касается деревянной опоры. Почти у цели… но лишь на мгновение, прежде чем все вокруг лопается, будто зеркало, и рассыпается пеплом. Болезненное отчаяние, от которого хочется кричать, захватывает его.       — Баки! Бак! — торопливый, взволнованный голос выдергивает его из темноты. Джеймс чувствует, как его тормошат, пытаясь привести в себя. Ему не хочется открывать глаза. Не хочется возвращаться. Не хочется дышать… Но настойчивость Стива не оставляет и шанса. Джеймс открывает глаза, бегло осматривая комнату. Ее здесь уже не было. Не было вещей, и кажется, даже аромат своих духов она забрала с собой. Был только Стивен. Грозно-разозленный Стивен. Не успевает Барнс сказать и слова, как тут же получает в челюсть. Кажется, сегодня какой-то день раздачи от Роджерсов, подумал он, хрипло засмеявшись и сплюнув на пол сгусток крови. Стив тянет его вверх, за грудки, ставя на ноги и снова тормошит.       — Да чтоб тебя! — почти выкрикивает капитан. — Что ты делаешь, Бак, а? Разум потерял?       — Да! — в ответ выкрикивает Барнс, сбрасывая его руки с себя. — Да, и давно уже, странно, что ты не замечал!       — У тебя нет права сорвать все! — он не понижает тон, но теперь говорит укоризненно, будто Джеймс от этого должен чувствовать себя нашкодившим мальчишкой. — Не тебе одному больно. Не ты один кого-то потерял. И не ты один…       — Мне плевать на других! — злые слова сами срываются с губ, но это правда. Правда, которую он не говорил никому, и даже не признавался в этом перед самим собой. — Плевать! — повторяет Джеймс, будто предыдущих слов было недостаточно. Стив поджимает губы, плотно сжимая челюсти. Его кулаки, замечает Джеймс, сжимаются, будто он собирается снова ударить Барнса. Это вызывает усмешку. Устало прикрыв глаза, Джеймс опирается о кухонный шкаф, все еще чувствуя слабость во всем теле. — Оглянись, дружище, — говорит он, уже спокойно, с тоскливым обречением. — Это уже произошло. Мы уже были здесь. — Он кивает Стиву под ноги, на остатки стакана, лежащие у ботинка капитана. — Когда я вошел, все это было целым. — В глубине квартиры звонит телефон, но Стив даже не дергается. Барнсу почему-то кажется, что звонит он не в первый раз. — Хочешь, ударь меня. Хочешь, убей. Мне все равно. Я бы сделал это снова. Снова попробовал. Сделал бы что угодно, лишь бы спасти ее.       — Это не возможно, — качает головой Стив, будто оттаяв. Джеймс кивает, поджимая губы. Он замечает промелькнувшую на лице капитана тень. Эмоцию. Едва уловимую. Понимание. Будто его слова были понятны Роджерсу. И Джеймс вдруг осознает, что скорее все так и было. Не зря же он все пялится в свой дурацкий компас.       — Кто знает, — пожимает плечами он. — Но я бы попробовал снова, а не утешался воспоминаниями. — Короткий выстрел и точно в цель. Лицо капитана снова холодеет, но будто не так, как до этого. Теперь оно наполняется решимостью. — Я должен ответить. — Отрываясь от шкафа, бросает Барнс. — Это она. Она не знает, как пользоваться вещью, которая попала ей в руки, так что ей нужен я… — Стив перехватывает его руку, чуть выше локтя, останавливая. Барнс уже готов к новой стычке. Готов разнести всю квартиру. Выкинуть Роджерса в окно, если потребуется. Было ли окно разбито в две тысячи шестнадцатом? Но вместо сопротивления получает…содействие? Стив качает головой, будто отгоняя какие-то мысли, и, шумно выдохнув, снимает с руки часы, протягивает их Барнсу.       — Она не станет слушать, — говорит Стив. — Тебе лучше синхронизировать эти с теми, что у нее.       — Да, я знаю, — кивает Джеймс. Они обмениваются долгими взглядами, и похлопав Барнса по плечу, Стив отступает.       — Вернись к завтраку. — Бросает Стив с усмешкой, когда Барнс уже выходит в коридор. Джеймс усмехается, отвечая ему в тон.       — Конечно, мам.

***

Goldfrapp feat. Dave Gahan — Ocean       Ее фигура расплывается вдалеке, в тусклом свете уличных фонарей и маленьком огоньке тлеющей сигареты. По движению ее рук Джеймс понимает, что она рассматривает его часы, прокручивая их в руках. Будто почувствовав его взгляд, она поворачивает голову и отрывается от перил моста, выравниваясь. Он делает пару шагов к ней, ступая на мост, но ее рука резко вытягивается над водой, опасно держа над ней часы. Другая вытаскивает из кармана телефон, и подносит его к уху. Джеймс, замерший на месте, замечает засветившийся экран телефона на перилах. Он протягивает руку, неотрывно следя за ней.       — Подготовилась, — с усмешкой говорит он. Одноразовая трубка, упакованная в пластиковый пакет на замке. Ведь идет дождь. И кто знает, сколько она его тут ждала?       — Ну, ты же меня знаешь, — усмехается в трубку она. — Рада видеть, что ты очухался. Значит, как минимум половина из того, что ты сказал, правда.       — Как минимум, — отзывается Джеймс, почти незаметно изучая все вокруг. Кажется, они были одни, но Бог знает, что она могла удумать.       — Что это такое? — спрашивает Лана, и ей не нужно уточнять, о чем речь. Часы.       — То, что ты должна вернуть на место, — отвечает Джеймс. Она коротко смеется.       — Нет, уж, милый, — качает головой девушка. Барнс недовольно сопит, решая идти к ней, но она ослабляет хватку, и ремешок соскальзывает по ее ладони.       — Тебе лучше оставаться на месте, Барнс! — жестко произносит она. Шквал эмоций накрывает его. Чувство, странно похожее на радость, и почти что паника. Она верит ему, а значит, будет слушать. Но это ведь Лана. До того, как она будет слушать… она упорит неведомую херню… как всегда! — Я не шучу, — повторяет она, когда Барнс все же делает еще шаг. — Эта вещь очень важная. Подозреваю, если все это правда, что ты рассказал мне, без нее домой тебе не вернуться.       — Ты не сможешь использовать ее, — он устало усмехается. Есть ли смысл в ее угрозах? — Я не собираюсь вредить тебе, — прежде чем она заговаривает снова, произносит Джеймс. — Я хочу спасти тебя.       — Потому что любишь меня, да-да, я слышала, — торопливо проговаривает девушка, будто отмахиваясь от него. Будто это ничего не значит. Что он должен сказать ей теперь? Он не находит слов. Может только пересказать их жизнь. Может рассказать, все что знает, но он уже сделал это.       — Так, значит, — не дожидаясь его ответа, рассуждает Джонс. — Если я правильно понимаю, это маховик времени, — тянет она, и с издевкой спрашивает. — Макгонагалл дала тебе его?       — Нет, это был Старк.       — Ах, Старк, — усмехается Лана. — Тони, Тони… вечно окружает себя сомнительными «друзьями».       — Мы не друзья, — проговаривает Джеймс, а девушка фыркает. — Послушай, заряда этой вещи не хватит. Ты застрянешь в прошлом, — врет он, и тут же понимает — бесполезно. Да и «застрять» ей вряд ли кажется чем то плохим. Главное «добраться».       — Я нашла ее? — вдруг спрашивает Лана. — Флешку, за которой меня прислали.       — Да, — кивает Джеймс. Он буквально слышит, как она улыбается, и слышит судорожный вздох.       — Где? — коротко спрашивает девушка, видимо, надеясь, что он не заметит дрожи в ее голосе. Но Джеймс слишком хорошо знал ее.       — Я не знаю, — очередное фырканье и повисшее молчание. Он замечает, что теперь она держит руку ближе к себе, почти незаметно нажимая на цифровую панель и понимает, все это время она заговаривала ему зубы. А он сам здесь для того, чтобы подтвердить ее догадки. Разобраться, как работает эта вещь, было не трудно. И раз посильно для него, справилась бы и Лана. Единственное, что не давало покоя, он должен остановить ее, или нет? Как поступить? Он знает, куда она отправится, потому, так же незаметно синхронизирует устройство TT 18 и TT24. На экране появляется изображения загрузки, и Джеймс понимает, что ему потребуется еще хотя бы одна минута, прежде чем она решится нажать на своеобразную кнопку «пуска». Минута на то, чтобы отговорить ее. — Если ты воспользуешься ими. То можешь все испортить. Нельзя наруш…       — Нарушать время? Баланс? Что я могу испортить? — огрызается девушка. — Мне плевать… — говорит она, а Джеймс будто слышит собственный голос, и свои же слова. — Нарушать… Свое назначение директором ГИДРЫ? — кажется, он и это ей сказал. Устало зажмурившись, Джеймс напрягает память, пытаясь вспомнить дословно все, что нес, пока был «слегка не в себе». — Или может жизнь своего отца, который убил мою маму? Или то, что я предала всех… буквально. Бегство. Убийства… и судя по всему, собственную смерть. Ведь я мертва, так? В твоем времени. — Он молчит, кажется, что мгновения растягиваются в часы. Есть только не до конца загрузившаяся панель и ее вопрос. — Ну! Отвечай!       — Да! — бросает Барнс. — Да, мертва.       — Как это случилось? — в ее голосе он слышит страх и нотку обреченности. Такую несвойственную ей. Хочется подойти ближе. — Когда это случилось?       — Ты умерла, — начинает он, но слова с трудом даются ему. Ему не приходилось говорить это даже ее тени, живущей в его голове. Наверное, заключает он, поэтому она и оставалась там. — Ты умерла, когда пошел снег… — она молчит, смотря перед собой, кажется, даже сквозь него. Это не было ответом на ее вопрос, но это все, что Джеймс смог выдавить из себя. 98% показывает экран. Два процента. Двадцать секунд… но сколько у него есть времени, прежде чем ее нервы сдадут? Он знает, что она сейчас чувствует. Кусок тротила, одетый в черное — вот, кем она была.       — Удивительно, — он слышит тихий, злой смешок. — Знаешь, что я думаю? Почему ты здесь? Ты просто хочешь вернуться в «тот дом»… не из-за меня. — Джеймс хочет возразить, но не успевает сказать и слова. — Тогда мне тем более нечего терять, — быстро проговаривает она. — Но я хоть кого-то смогу спасти.       — Лана! — ему приходится кричать, потому что ее телефон отключается. Она одним быстрым движением натягивает ремешок на руку, а Джеймс срывается к ней на встречу. 99%. Бесполезное действие, понимает он, уже в нескольких футах от нее. Она нажимает на панель и исчезает, а следом загорается зеленым и его экран. Январь, 21.2008 год. 13:54. Shoot to Thrill (From 'the Avengers') Hell's Black Roses       Лана поправляет футболку, заправляя ее под пояс, и натягивает бронежилет. Шумно выдыхает, слушая, как щелкает последняя застежка, и поднимает глаза, смотря на себя в зеркало. Адреналин растекается по венам с оглушительной скоростью. От него, кажется, что под кожей свербит. Встряхнув руками, она делает пару коротких, пружинистых прыжков с ноги на ногу, чтобы расслабить забитые мышцы. И чувствует себя римским полководцем перед боем. Победа или смерть… 13:56.       Двери лифта раскрываются торопливо, будто под натиском ее спешки. Она делает шаг в широкий коридор, направляясь к высоким ангарам. Бетонный пол будто плавится под подошвой ее тяжелых ботинок. Или это ноги, думает она, тяжелеют, от волнения.       — Лана! — окликает голос, она оборачивается, замечая торопящегося за ней Рона. — Нам бы поговорить, — говорит он. Она качает головой.       — Чуть позже, ладно? Нужно улететь, пока пересменка, — уже готовясь идти дальше, просит она. Рон поджимает губы, но все же быстро произносит.       — Я ухожу, — она останавливается непонимающе, всматриваясь в его лицо.       — Надолго? — спрашивает Джонс, и растеряно усмехается, — как вернешься, поговорим.       — Из ЩИТа, Лани. Из ЩИТа, — произносит он. Она окидывает его быстрым взглядом, не замечая привычной экипировки. Да и его лицо, слишком уж серьезное. Не похоже это на шутку.       — Хайвей к взлету готов, капитан, — докладывает Гордон в ее наушнике.       — Слушай, будь здесь, ладно? — отступая назад, вытягивая руку и указывая на Рона, говорит Лана, — я вернусь часа через четыре-пять, — она смотрит на часы, говоря в передатчик, — буду через минуту. — И возвращает свое внимание к Рону. — И мы поговорим. Рон! Просто будь здесь, — он отрицательно качает головой, но у нее нет времени на это. Развернувшись, она спешно направляется к площадке. Запрыгивает в уже поднимающийся люк. 13:59.       — Стой! — окрик позади нее заглушается переговорами в джете. Она оборачивается, но в тонком пространстве люка не замечает на площадке никого.       — Капитан на борту! — шутливо замечает Сатер — второй пилот, отвлекая ее от рассматривания ангара, а когда она оборачивается снова, люк уже закрыт. Джек проверяющий винтовку, фиксирует ее за спиной, поднимая на Лану глаза. Замечая растерянность в ее глазах, он поднимается, подступая ближе. Становиться к ней плечом к плечу, не разворачиваясь, а продолжая смотреть в железную стену джетта, отрезающую им путь к отступлению.       — Ты справишься, — едва слышно произносит он. Она молчаливо кивает, смотря перед собой. — Эй, — почувствовав легкое прикосновение его пальцев к запястью, Лана поворачивает голову. — Когда вернемся, увезу тебя в Новый Орлеан, капитан. В отпуск.       — Нам не дадут отпуск, — так же тихо отвечает она, и усмехается, — нас арестуют.       — Тогда мы сбежим  — она тихо смеется, собираясь отстраниться, пока они не привлекли внимание. Но прежде чем отходит, Джек приобнимает ее, касаясь губами виска. 13:54. Оказавшись в широком сером коридоре, Лана оглядывается. Она поднимает глаза к потолку, и скользит взглядом по стенам, вперед, к виднеющимся ангарам. Все еще не веря в то, что происходит, она дотрагивается до бетонной стены, и почувствовав холод идущий от бетона, отдергивает руку. Это по-настоящему! Понимает она, и тихо, нервно смеется. Дальше по коридору распахиваются двери лифта. Лана отступает к стене, наблюдая за собственным затылком. Накидывает на голову черный капюшон, вспоминая про камеру чуть дальше.       — Лана! — Она оборачивается и тут же отворачивается в сторону, когда мимо проносится Рон. Сейчас она уйдет, вспоминает девушка. И это будет лучший момент. Сейчас, когда Рон останется позади, а она еще не зайдет в джет. Лана отступает назад, продолжая говорить с Роном, а затем разворачивается и быстрым шагом устремляется к ангару. Она почти бежит за ней, едва не сбив с ног Рона.       — Осторожнее! Эй! — возмущенно выкрикивает он ей в след. Она сворачивает за угол, вытягивает руку, уже почти коснувшись своего собственного плеча, но кто-то с силой тянет ее назад. Лана упирается, пытаясь отбиться. Почувствовав тяжесть железной руки, она уже понимает, кто это. Вытащив из ботинка нож, Лана с размаха ударяет им в его бедро, пробивая ткань формы и кажется, цепляет кость. Его хватка слабеет, и оттолкнув Барнса от себя, она бежит следом за Ланой, наблюдая, как та легко запрыгивает на помост проходя в джет. Опоздала! Понимает Джонс. Но все же бежит к джету, выкрикивая на ходу.       — Стой! — Барнс перехватывает ее бионикой под грудью, а живой рукой зажимает рот, оттаскивая в сторону. Ее руки прижаты вдоль туловища, а потому ударить его снова не выходит. «Опоздала» все крутится в ее голове, вызывая приступ отчаянья. Опоздала. Она продолжает упираться, даже когда он силой затаскивает ее в пустующую кабину джетта и откидывает на пол. Ей даже кажется, что со злостью, и даже силой. Он нажимает на кнопку на пульте у люка, и тот закрывается, оставляя их одних.       Оказавшись плашмя лежащей на полу, Лана закашливается, отползая в сторону, опираясь спиной на сидения.       — Зачем ты это сделал? — шипит она, наблюдая, как он устало опускается на лавку напротив. — Зачем ты остановил меня?       — Нельзя вмешиваться! — разделяя слова, вкрадчиво произносит он.       — Но ты вмешался! — выкрикивает в ответ Джонс. — Ты! Ты пришел ко мне, ты рассказал мне, ты… — она вдруг замолкает. Это ведь уже было, понимает девушка. Она уже слышала, как кто-то кричал в след. — Это уже было, — практически неслышно шепчет она, чувствуя как под глазами мокреет.       — Да, — проговаривает Барнс. — Поэтому Я не изменил ничего. — он качает головой, опуская ее, и смотря себе под ноги. Повисшее молчание прерывается, только когда она ударяет ладонью о железный пол. Бьет снова и снова, со всей силы, сжав пальцы в кулак. Джеймсу кажется, еще удар, и она сломает пальцы. Он соскальзывает с кресла, перехватывая ее руку, и удерживает ее.       — Как и я, — шепчет она, смотря будто сквозь него. — Я слышала, как кто-то окликнул меня! Я слышала это! — повторяет она. Джеймс понимает, что не может сделать ничего, только смотреть на нее с сожалением, понимая, что лежа на полу ее кухни не ошибся. Чтобы он не сделал сегодня, это ничего не изменит. Все так, как уже произошло. Так, как должно было случиться. «Я принимаю свою судьбу», сказала она, вернувшись в Ваканду, и так и не объяснила, почему сказала именно так. — Я никого не могу спасти, — пустой взгляд зеленых глаз наполняется слезами. И он замечает то, что видел в своих множество раз — ненависть к самому себе. — Никого не могу спасти, — повторяет она, — я только все порчу, а люди гибнут из-за меня!       — Это не так, — качает головой он, убирая назад, упавшие на ее лицо розовые пряди. — Послушай меня…       — Все вокруг, — никак не реагируя на его слова, продолжает она — все, будто горит… Больше никто не будет страдать из-за меня! — Он замечает перемену во взгляде, а зная, зачем она отправилась в Берлин, понимает ее слова вполне определенно.       — Слушай сюда! — встормошив ее, резко произносит Барнс. — Ты спасла МЕНЯ! — выкрикивает он, перехватывая ее подбородок, и заставляя смотреть на себя. — Ты спасла меня, Лана… Ты сражалась с ГИДРОЙ, ты сражалась против гребаных пришельцев. Защищала миллиарды людей! Этого мало? — он чуть понижает голос, говоря уже спокойнее. Сжимает ее лицо в ладонях, придвигаясь чуть ближе. — Ты спасала меня столько раз… если бы не ты, я был бы один… Я… вернулся бы в ГИДРУ, и сколько бы еще людей погибло из-за меня? Этого тоже мало? Ты… прикрыла меня, и поймала копье. Ты умерла, потому что посчитала, что Я этого стою. И я не позволю тебе думать о себе так, как ты думаешь. И не позволю сделать то, что ты планируешь!       — Но это правильно…       — Нет! — качает головой Джеймс. — Неправильно. Ты всегда была хорошим человеком. Всегда, Лана. Даже когда поступала неправильно. Даже с хорошими людьми случаются плохие вещи, Лани, но это не твоя вина. Ты слышишь меня? — Джеймс чуть наклоняется, касаясь ее лба своим. Она закрывает глаза, но все же кивает, и он с облегчением выдыхает. Ему слишком долго хотелось сказать это, как и то, что … — любить тебя — лучшее, что у меня было. Ты не можешь оставить меня. — Он осторожно обнимает ее, прижимая к груди. От нее пахнет сладкими цветами, и апельсином. Так же, как когда-то давно. Он уже и забыл аромат ее духов. Ангар наполняется людьми, Джеймс слышит их переговоры и понимает, что они должны уходить как можно быстрее. Но вернуться назад, в «большой мир», значит снова отпустить ее. Почему он не может украсть ее из этого времени, и не отправиться куда-то далеко? Почему они снова не могут остаться «единственными во вселенной», на краю Миннесоты? Ее взгляд меняется, и Джеймсу кажется, что теперь он видит в них понимание. Может теперь смысл его слов будет доходить до нее, без этого дурацкого фильтра в ее голове. Она хватается за его руки, держащие ее лицо, будто за опору.       — Но я уже оставила тебя, — едва слышно шепчет Лана.       — Никогда… — так же тихо отвечает Барнс, ловя ее взгляд. — Нам пора  — говорит он, решаясь отпустить ее и встать на ноги. Лана перехватывает его руку, крепко сжимая ее. Она не поднимает глаза, а только смотрит перед собой — обдумывает, понимает Джеймс. Наконец посмотрев на него, она произносит.       — Раз ничего не меняется, я могу поговорить кое с кем? — спрашивает девушка. Джеймс задумывается, приходя к выводу, все что происходит и так произошло, а значит, чтобы они не сделали, хуже не будет. — Пожалуйста, — просит она, принимая его молчание за готовность отказать.       — Заряд не такой большой, — напоминает он. Лана кивает.       — Но мы ведь сможем отправиться в девяносто первый, а потом обратно, так? — спрашивает она. Джеймс шумно выдыхает. Девяносто первый? С кем она хочет поговорить? С Джулией? Она что совсем его не слушала?       — Ничего нельзя изменить, — напоминает он. Лана кивает, давая понять, что все понимает. Но Джеймсу мало в это верится. Слишком хорошо он ее знает. Она всегда пытается, старается до последнего. — Куда? — она вводит координаты и время. Джеймс уже приподнимает руку, смотря на экран, убеждаясь, что был прав. Но она останавливается, замирает на месте, смотря перед собой. И Джеймс замечает, как координаты меняются.