Тёмная страсть

Поздний вечер в прецептории Темплстоу. После окончания вечерней молитвы, рыцарь ордена Храма сэр Бриан де Буагильбер не спал. Мысли его были тяжкие. Через день он должен посвети ту небольшую горсть воинов на замок Филиппа де Мальвуазена, чтобы освободить Фрон де Бефа из плена. Эта мысль сама по себе казалась Бриану отчаянной и даже глупой — даже продав изумруды и выручив за них неплохие деньги, ему удалось найти не так много людей, как он рассчитывал ранее. Его самого, в случае разоблачения и участия в подобном нападении, ждал позор, а возможно и виселица. Магистр бы не пошел на прямую ссору с принцем Джоном из-за командора. Тем более Буагильбер был из тех, кто в будущем мог смело и открыто претендовать на жезл магистра и встать во главе ордена. Такое положение вещей было очень опасно для самого храмовника, но спасти своего друга и товарища по оружию — было долгом чести, а своему слову Буагильбер еще никогда не изменял. Накануне Бриан долго спорил с Андреа и Рене о том, чтобы просто попытаться выкрасть Фрон де Бефа из темницы, не рискуя при этом и не жертвуя жизнями понапрасну. Замок де Мальвуазена старшего был серьезным препятствием, а количество его людей превосходило наличие бойцов нанятых Буагильбером. О том, чтобы вызвать Филиппа на открытый бой или поединок, не могло быть и речи, как и о выкупе. Тот мог сразу же приказать убить Реджинальда. В этом случае, все вообще теряло всякий смысл. Храмовник судорожно вздохнул, припоминая последний разговор, когда им все же удалось прийти к согласию о похищении Фрон де Бефа. Бриан с наемниками был готов служить отвлекающим маневром в случае нужды. Но кто бы отважился пробраться в темницы Филиппа, которые располагались ниже глубокого рва, наполненного водой? Кто бы смог пробраться незамеченным сквозь узкое окно, рискуя утонуть в мутном рве или убитым лучником, что были на стенах и башнях замка? Да и кто смог бы пролезть в это единственное злосчастное окно, куда то и дело проникала вода… Буагильбер не подходил ни по росту ни по сложению. Андреа и некоторые воины тоже не годились для этой работы. Сен-Мор был слишком широкоплечим и едва ли смог бы пролезть в окно даже наполовину. Юный Бертран отличался прекрасным ростом, но никак не годился на роль воришки. О том, чтобы туда полез Рене и речи быть не могло — лишиться единственного сотенного лекаря было очень некстати. Пока каждый из мужчин предлагал свой выход из сложившейся ситуации, за плечами храмовника раздался тихий голос Амиры.  — Я пойду — почти неслышно проговорила она, неожиданно вмешавшись с разговор, Бриан похолодел и провел рукой по усталому лицу. — - Я смогу пробраться в темницу, только я не умею плавать. Но можно обвязаться веревкой…  — О тебе и речи быть не может, Амира — твердо ответил Буагильбер — Все твои чаяния и заботы теперь лишь о Доминике. Даже не думай идти с нами! Я не позволю тебе…  — Я не спрашиваю твоего разрешения, храмовник и ты мне не хозяин — прервала его Амира, подойдя ближе к столу, на котором лежал начертанный план замка и некоторых построек вокруг — Но ответь мне, кто из вас сможет незаметно и ловко пробраться в темницу? Кто из вас сможет отомкнуть оковы, которыми прикован Фрон де Беф?  — - Да, Амира, по телосложению ты бы прекрасно подошла, но вот незадача — как мы потом сможем вытащить оттуда нашего господина? — спросил Рене, который уже полчаса наблюдал за спором и чем больше он наблюдал, и слушал, тем больше вопросов возникало у него в голове.  — - Они смогут уйти через потайной выход — ответил Андреа — Он проходит чуть ниже рва с водой. Он узкий, темный и довольно опасный. Может завалить землей в любую минуту, вода то и дело просачивается. Но, чтобы убежать из темницы — вполне возможно. Оттуда ход ведет на небольшую поляну, что в ближайшем лесу от замка Филиппа.  — - Откуда тебе знать это? — спросил Бриан, недоверчиво глядя на Андреа — Ты не говорил об этом раньше.  — Не говорил, так как я до сих пор не уверен, что среди нас нет предателя, уж простите — ответил воин, оглядев собравшихся, а Амира и Рене переглянулись между собой. Их также грызли сомнения. — Как оказалось предатели есть и на службе у Мальвуазена. Я подкупил одного из стражников, немного подпоил его. И он нехотя, но рассказал мне о тайном выходе и о том, что этот выход уже давно никто не использует. Все забыли.  — Надо же! — воскликнул храмовник, который не доверял подобным сплетням — А вот теперь вдруг вспомнил! Неужели! А если это ловушка, что тогда? В этом случае мы потеряем обоих…  — Тебе-то что? — возразил Рене, который смотрел на всю эту затею скептически и по его мнению все это выглядело как плохая и очень опасная авантюра — Твой орден с радостью приберет земли барона к рукам, не так ли?  — - Ошибаешься, Рене — огрызнулся Буагильбер — Я дал слово своему другу, что выращу его сына, как подобает всем правилам знатного дворянина, а также смогу защитить его мать. Я дал слово, когда Доминик вырастет — все земли Фрон де Бефа будут принадлежать ему и его матери.  — Ну-ну, я также знаю, как рыцари Храма выполняют эти самые обещания — подхватил Рене, усмехнувшись. Буагильбер хотел сказать что-то еще, но Амира прервала этот бессмысленный спор.  — Хватит! Пока вы спорите и гадаете, может быть эти минуты последние для Реджинальда… — произнесла она с некоторой болью и отчаянием в голосе. При этом ее глаза заблестели от слез. Амира закусила губу. Она впервые не сдержалась и при всех назвала своего господина по имени. — Я не изменю своего решения. Пусть будет так. Рене — обратилась она к лекарю — Ты добрый и честный человек. В случае моей гибели, ты сможешь позаботиться о Доминике, храмовник поможет защитить вас. Вот — это перстень и печать рода Реджинальда барона Фрон де Бефа, отца моего сына и наследника всех его земель и угодий. Я приняла решение. Возьми. С этими словами она протянула Рене тот самый перстень. -Амира, нет, я не могу… Ты не должна идти туда, это безрассудно! В конце концов должен же быть какой-то выход! Ты погибнешь… Ты… — Рене был взволнован, он не хотел брать перстень, но сарацинка вложила его в ладонь лекаря.  — Прошу, позаботься о Доминике — повторила она и выпрямилась, словно сбрасывая оковы со своих плеч, чувствуя себя свободной как никогда. — - У нас нет другого выхода. А теперь, Андреа, покажи мне это место и расскажи все до мельчайших подробностей, — Амира наклонилась над столом, где на пергаменте был начертан план замка и угодий Филиппа де Мальвуазена. Теперь, вспоминая этот разговор, Буагильбер не мог простить себе, что согласился на эту страшную затею. Несмотря ни на что, другого выхода у них действительно не было. Хрупкая, небольшого роста Амира, юркая будто зверек, на самом деле могла пробраться через это единственное узкое окно, основание которого то и дело подмывало водой. Но все равно, сам Бриан был готов к жестокой кровавой стычке, в случае, если Амира и Фрон де Беф не появятся на поляне в оговоренное время. Он не верил, что все пройдет гладко, все было слишком хорошо и ужасно одновременно. Слишком большой риск, но промедление было смертельно для Реджинальда в буквальном смысле. Бриан смог заснуть лишь к утру, мучимый сомнениями и тяжелыми мыслями. Еще никогда он так не волновался и не терялся в злосчастных догадка, словно юный неопытный воин перед первым боем. Наконец, усталость взяла свое и храмовник смог уснуть.

***

Сомнения Буагильбера усилились, когда вечером намеченного дня, небольшой отряд подъехал к лесу, принадлежавшему Филиппу де Мальвуазену. Ему не давали покоя его тревожные мысли. Он еще никогда не был столь взволнован, еще никогда его не грызли сомнения как сейчас. Расположившись и затаившись как раз в том самом месте, где должен был быть выход из подземного туннеля, Андреа давал последние напутствия Амире, в то время как она срезала свои волосы прядь за прядью и сейчас напоминала скорее какого-нибудь мальчишку-помощника ловчего или пажа. Отряд воинов, готовый напасть на замок Филиппа был заранее расположен неподалеку от замка и люди лишь ждали условного сигнала Буагильбера.  — Вот ключ — спешно говорил Андреа, помогая Амире затянуть крепкий узел на ее талии — плыть через глубокий ров было опасно, а в случае чего, они должны были вытащить сарацинку обратно. — Не потеряй его, иначе ты не сможешь освободить нашего хозяина. Будь осторожна, стража в подземелье хоть и меняется нечасто, но все же людей у Филиппа хватает. Как только освободишь Реджинальда, сразу де уходите у глубь подземелья и бегите в туннель. Будет тяжело, но другого выхода нет. Если в замке начнется переполох, мы с сэром Брианом постараемся их отвлечь и напасть на замок, чтобы оттянуть их внимание на нас и как сможем задержим. Когда окажешься в туннеле — не бойся, иди вперед и ничего не бойся. Через какое-то время ты почувствуешь влажность и стекающую со стен воду — это будет означать, что большая часть пути пройдена и ты идешь прямо под замковым рвом. Потом будет единственный поворот и после него вы увидите свет — это будет выход прямо сюда на поляну. Рене и Бертран обязательно встретят вас здесь.  — - Я все сделаю, не сомневайся — кивнула Амира, заканчивая с волосами.  — Да уж! — добавил храмовник, глядя как темные мягкие локоны сарацинки летят на землю — Все это никуда не годится… Проклятье…  — Да почему? Никто кроме Амиры не сможет пробраться в темницу — возразил Андреа.  — Вот именно, никто. — продолжил Буагильбер, которого продолжало что-то тяготить — Ты видно не знаешь Филиппа, да и если Амиру обнаружат, мы потеряем их обоих.  — Хватит спорить, все уже решено — прервала его сарацинка, надевая небольшую цепочку с ключом на шею и заправляя ее за ворот. — - Никто кроме меня не сможет проникнуть в темницу, а значит — другого выхода у нас на самом деле нет. Если Всевышнему будет угодно — мы спасемся, а если нет — не губи людей в бессмысленной бойне — вздохнула Амира, обращаясь к храмовнику — Лишь об одном прошу — позаботься о моем сыне и защити его.  — Скажи мне, — шепнул Бриан, подходя к ней в плотную — Неужели, ты на самом деле любишь этого жестокого человека? Неужели готова рисковать своей жизнью ради его призрачного спасения?  — Тебе все равно не понять этого, храмовник — легкая улыбка показалась на лице Амиры. Это было впервые за долгое время. — Я готова, мы может идти — сказала она чуть громче и кивнула. Тот самый небольшой кинжал был по-прежнему при ней, спрятанный у пояса. Андреа еще раз что-то пояснил сарацинке и перемазал лицо мокрой землей, как это часто делали разбойники, чтобы их лица были чуть менее заметны. Они осторожно прокрались ближе к замку. Это было также опасно как и все то предприятие, что они затеяли. На дозорных башнях горели огни и была стража. Улучив удобный момент, Амира осторожно спустилась в ров с водой, окружавший замок и как могла подплыла к той самой маленькой решетке темницы, где находился барон. Вода была холодной и грязной, тина, слизь и прочие нечистоты облепили ее тело, но Амира знала, что все это не важно по сравнению с конечной целью. Она уже приняла решение и давно — разделить судьбу со своим господином и тем, кто был отцом ее единственного сына, тем, кто дал ей страдания и счастье, забрал одну жизнь и дал новую взамен. Лишь она сама знала почему идет спасать своего врага…

***

Амира то и дело погружалась под воду, плавать она не умела и как могла старалась удерживаться на воде благодаря веревке. Наконец, подобравшись к заветной решетке она немного расшатала ее и постаралась пролезть в образовавшееся отверстие, но веревка, обвязанная вокруг ее талии, которая выполняла своеобразную страховку, не давала ей протиснуться. Недолго думая, Амира достала небольшой кинжал и перерезала веревку, а вместе с ней и спасительную «ниточку» на случай беды. Ей ничего не оставалось как идти вперед. Кое-как ей все же удалось пролезть сквозь то небольшое отверстие, что образовывала решетка и ее подмытое основание. Амира буквально провалилась в ту часть темницы, где прикованный цепями сидел Реджинальд Фрон де Беф. Несмотря на то, что был уже поздний вечер и лишь луна освещала сумрачные уголки темницы, Амира отчетливо увидела лежащего на каменном полу барона.  — Господин — тихо позвала она Фрон де Бефа и приблизилась к пленнику. Ответа не было, ей даже показалось на какое-то время, что барон уже мертв, но Амира взяла себя в руки и подошла еще ближе. Отступать было некуда. Наклонившись к нему, сарацинка снова позвала его, на этот раз по имени.  — Кто здесь? — прохрипел барон, еле шевеля губами. — - Мне кажется или я уже умер… Или это чей-то злой призрак пришел проводить меня в последний час? Или сам Сатана? Нет! Прочь! Мой час еще не пробил… Не таков Реджинальд Фрон де Беф… Ты не заберешь меня в свое пекло! Нет! Не теперь!  — Тише-тише! Это я, Амира — проговорила она дрожащими губами. Луна осветила фигуру Фрон де Бефа и взору сарацинки предстало жуткое зрелище. Исхудавший с диким взглядом мужчина, с плохо затянувшимися ранами по всему телу. Обросший и грязный. Но самое страшное было не это, а та самая незаживающая рана на боку, которая теперь представлялась почти черным большим пятном, расползавшимся по тому тряпью, в которое был теперь облачен барон. Руки рыцаря, который некогда держал боевое копье и двуручный меч, теперь дрожали от холода, пальцы с трудом шевелились. Губы его были белесыми, кое-где виднелась запекшаяся кровь.  — Ами… Амира… Этого не может быть… — с трудом проговорил Фрон де Беф, стараясь привстать и сосредоточить свой дикий блуждающий взгляд на этой странной «тени» — Как это возможно? Что ты с собой сделала…  — Это не важно. Все уже не важно. Это я, я. — Амира стала судорожно расстегивать ворот, чтобы достать ключ от оков. — Я пришла, чтобы спасти тебя. Прошу, не говори ничего. Ты сможешь идти?  — - Где мой ребенок? — с трудом произнес барон, разглядывая сарацинку, которая наклонилась к нему чуть ближе. — Это мальчик? Что с ним?  — Да, это мальчик. Он родился раньше срока, Рене полагал, что наш маленький Доминик умрет, но слава Всевышнему — с ним все хорошо. Рене позаботиться о нем. Я все тебе расскажу, но потом. Нам нужно торопиться. Нам нужно бежать отсюда как можно скорей. — Амира заторопилась, так как до ее слуха донеслись странные звуки и чья-то речь.  — Мальчик… — улыбнулся Реджинальд, стараясь помочь Амире с тяжелой цепью — Сын… Мой сын… Доминик… Мое продолжение…  — Прошу, тише, нам нужно торопиться, осталось совсем чуть-чуть… — Амира осеклась на полуслове и застыла, когда позади нее с лязгом и шумом отворилась дверь темницы…

***

 — Вот так встреча — за спиной Амиры раздался знакомый холодный тихий голос — Знаешь ли ты, сколько дней и ночей мне пришлось провести в печали о тебе? Не думал, что встречу тебя когда-либо еще. Живой. Сарацинка медленно повернулась и выхватила из-за пояса тот самый небольшой кинжал, что она всегда носила при себе. В распахнутых дверях темницы стоял Филипп де Мальвуазен с факелом в руке, позади него было еще несколько человек из охраны замка.  — Господь или сам Сатана снова предали тебя в мои руки — продолжал Филипп, в то время как в его глазах заплясали огоньки, а губы постепенно растянулись в хищную улыбку — Как ты здесь очутилась? Ну, да это уже не важно. Ответь мне только на один вопрос — почему ты вернулась? Зачем ты спасаешь этого ублюдка, который превратил тебя в безвольную рабыню? Амира молчала, она понимала, пути назад уже не будет, лишь машинально спрятала тот маленький ключик в рукав, который смог бы отпереть тяжелые оковы.  — Что ж, можешь не отвечать — мне все равно, теперь ты будешь принадлежать мне и только мне! Я больше не намерен уступать тебе! Я сделаю тебя своей, хочешь ты этого или нет. Ты не пожелала стать моей добровольно и жить в роскоши как родовитые дворянские девицы, значит ты станешь моей рабыней… Ты сама виновата… — Филипп все больше распалялся, глядя на сарацинку. Он не простил ей ни отказ, ни побег. Амира молча пятилась, выставив перед собой кинжал.  — Не смей… — раздался хриплый голос Реджинальда, рыцарь ослаб настолько, что даже голос изменил ему и был еле слышен. — Не смей ее трогать… Можешь убить меня… Делай со мной все, что захочешь… Она никогда не была твоей и не станет. Не надейся, Амира никогда не полюбит тебя, ублюдок…  — А я и не стану спрашивать у нее дозволения! Эй, вы, бейте его, но не сильно, я хочу, чтобы мой дорогой друг видел все. Да, абсолютно все! — обратился он к своим людям — Пожалуй сегодня нам всем предстоит небольшое развлечение! Что, Реджинальд, тебя это тоже касается — можешь поглядеть, как я буду делать это с твоей красоткой — Филипп рассмеялся. В этот момент в темницу зашли пять воинов и один из них не долго думая резко и сильно ударил Фрон де Бефа в грудь. Норманн по-началу было сопротивлялся и отвесил неслабый удар противнику, но тут подбежали остальные. Они стали пинать и без того беспомощного, прикованного цепями рыцаря. Реджинальд не проронил больше ни звука, лишь тихие глухие короткие стоны то и дело вырывались у него из груди помимо его собственной воли. Он уже привык к избиениям, но сейчас все было по-другому. Здесь была ОНА. Закончив бить, по приказу Филиппа, воины отступили.  — Ну? Тебе понравилось? Это только разминка, дорогой Реджинальд, — рассмеялся Филипп, переворачивая ногой барона и глядя на распростертое тело Фрон де Бефа на каменном полу. Кровь проступила на губах рыцаря. Тяжкие хрипы вырывались вместе с пеной и кровавыми сгустками.  — Ты унизил меня и выгнал как собаку из своего замка, помнишь? И всего лишь из-за какой-то смуглой сарацинской бродяжки, которая все равно достанется мне! Все, Реджинальд, все имеет свою цену! За все приходится расплачиваться! Приковать его к стене, пусть посмотрит — с этими словами Филипп медленно подошел к Амире и неожиданно схватил испуганную сарацинку за руку, выворачивая ее с такой силой, что сарацинка закричала от дикой боли и выпустила кинжал, а потом, Мальвуазен перехватил ее за шею, резко притягивая к себе. Мужчина впился со всей силы в ее губы и прикусывая, будто желая причинить больше боли, чем получить удовольствие. Амира с силой оттолкнула Мальвуазена, но тот не отступил. Действительно, словно сам дьявол вселился в рыцаря… Сарацинка сопротивлялась, кусалась и царапалась, но Филипп все равно был сильнее хрупкой женщины. С треском разодрав на ней верхнюю часть туники, он принялся неистово целовать желанное тело, смешивая поцелуи с укусами. Филипп был похож на зверя, терзающего свою добычу. Изловчившись, Амира что было сил ударила его, но все это только лишь раззадорило насильника.  — Могу тебя разочаровать, красавица — Филипп ударил ее по лицу, да настолько сильно, что рассек несчастной губы. Тонкая струйка крови сочилась, стекая с подбородка. — - Ты достаточно насмехалась надо мной, сейчас пришел мой черед и я возьму свое! Ты сама напросилась… Когда я закончу — обратился он к стоящим рядом воинам, развязывая свой пояс и приподнимая котту. — Можете забрать эту девку себе, да смотрите, не уродуйте ее сильно, потом я ее продам на невольничьем рынке, первому встречному! Сказав это, Филипп продолжил свое гнусное насилие, избивая Амиру в свое удовольствие, а когда сарацинка окончательно перестала сопротивляться, и обессилив, уже не могла защищаться, Мальвуазен не стал больше церемониться и оттягивать желанную месть. Он повалил ее на холодный каменный сырой пол темницы, продолжая задуманное. Филипп получал удовольствие не от того, что наконец-то смог заполучить желанную добычу, столько от унижения той, которая отказала ему, которая посмела насмехаться над ним, отвергнуть и растоптать его чувства. Амира же, не проронила не единого звука, как будто весь этот ужас творился не с ней. Она смотрела куда-то в сторону и не отрывала глаза от толстой большой цепи к которой был прикован Фрон де Беф. Нестерпимая боль и продолжающиеся насилие так и не вырвали из ее груди не единого крика, даже тогда, когда Филипп, закончив свое подлое дело, несколько раз ударил ее ногой в живот. Амира лишь издала тихий протяжный стон, согнувшись пополам. Ее лицо, руки и тело, будто свернулись в один клубок, сотканный из боли и ужаса.  — Теперь она ваша, можете развлекаться, господа! — ухмыльнулся Филипп и обратился к своим людям, кивнув в сторону несчастной растерзанной жертвы, а сам тем временем уже поправил котту и перекинул через плечо пояс с ножнами. В этот момент в дверях показался еще один человека, это был один из оруженосцев де Мальвуазена.  — Господин, на замок напали! — торопливо сообщил он, прерывая общее «веселье».  — Что?! Кто посмел напасть?! — заорал Филипп, глаза его пылали от гнева и досады, что его изначально задуманное деяние может прерваться.  — Мы не знаем, но нападавшие уже атакуют мост, а другой стороны замка — конный отряд — говорил оруженосец.  — Проклятье! Все на стены! А ты, — обратился Филипп к оруженосцу — Беги вниз к воротам и пусть приготовят масло! Я им покажу этим висельникам, кто хозяин в этих землях! Что за твари осмелились нападать на мой замок!  — Что делать с ними — спросил один из воинов.  — Пока оставь их здесь, после разберемся — поспешно бросил Филипп, затягивая на себе пояс с ножнами. С этими словами Мальвуазен и его люди вышли вон из темницы. Дверь с шумом закрылась.

***

Напавшие на замок де Мальвуазена был от самый отряд Бриана де Буагильбера. Храмовник отдал приказ о нападении незамедлительно, почуяв неладное, как только Андреа обнаружил отрезанную веревку, к которой крепился пояс Амиры. Этот штурм был отвлекающим маневром, Бриан хотел выиграть время и все еще надеялся, что сарацинка и его друг смогут спастись в этой глупой затее. Тем временем, пока снаружи разгорался бой, Амира с трудом попыталась встать с каменного пола темницы. Каждое движение отдавалось болью во всем теле, ноги не слушались, голова шла кругом, а руки дрожали. Но Амире повезло, Филипп и его люди так торопились, что забыли факел. Он так и остался гореть, освещая все ужасающее положение двоих пленников. Сарацинка с трудом поднялась на ноги, кутаясь в свои разорванные одежды, и подошла к Фрон де Бефу. Его темные глаза сверкали словно в них разгорался пожар. Барон молчал и не отводил взгляда от своей служанки. Амира молча стала шарить руками в поисках заветного ключа.  — Слава Всевышнему — пошептала она, из ее рассеченных губ по-прежнему сочилась кровь — Он на месте… Трясущимися руками Амира стала отпирать оковы. Как только цепи упали, перестав поддерживать своего пленника, ноги самого рыцаря подкосились и он бы рухнул на камни темницы, если бы не сарацинка. Амира вовремя подставила ему свое хрупкое плечо, позволив опереться на нее.  — Зачем… Зачем… — послышался очень слабый голос Реджинальда.  — Здесь есть тайный выход, туннель в глубине — ответила Амира, направляя Фрон де Бефа к двери. — Нам нужно лишь открыть дверь и свернуть налево.  — Зачем ты платишь столько высокую цену за мое спасение? Я никогда бы не принял от тебя… — начал норманн, но Амира приставила к разбитым губам палец, призывая к тишине. А после, они пробрались к двери, которую сарацинка отперла тем же маленьким ключом. Фрон де Беф почти не мог держаться на ногах и то и дело опирался о каменные стены, чтобы не упасть. Амира держала в руке факел и шла вперед. Ноги ее дрожали, руки не слушались, тело болело и истекало кровью, но другого выхода у них не было — остаться и поддаться физической слабости означало лишь одного — верную смерть.  — Вот и заветный выход — прошептала она, как только они свернули куда-то налево от той темницы, в которой барон просидел столь долгое время. — А теперь, мой господин, обопритесь на меня, так будет быстрее. С этими словами Амира нажала какой-то камень в стене, как ранее ей объяснял Андреа, и шагнула в темноту, протащив буквально на себе Реджинальда. Как только они оказались в длинном темном туннеле, дверь позади них наглухо захлопнулась. Теперь, выхода действительно не было, кроме как идти вперед, в надежде отыскать выход к лесу или погибнуть под низкими сводами земляной «могилы». Амира шла и шла, мужественно продолжая тащить на себе могучего воина. Фрон де Беф мог передвигаться с большим трудом. Долгое заключение, побои и голод сделали его тело слабым, но не сломили дух. Привыкший к тяготам походов, многочисленных сражений, Реджинальд не сокрушался о своем положении так, как о той, к которой прикипел всем сердцем. Он молчал и как мог помогал Амире тащить его израненного и неповоротливого сквозь земляной темный ход. Туннель был узким и низким, это еще больше усложняло их передвижение. Будучи очень высокого роста, Фрон де Бефу приходилось буквально виснуть на своей хрупкой служанке, которая продолжала идти и идти, стиснув зубы, словно знала, что спасение вот-вот придет. Она как будто превратилась в каменное изваяние, не поддаваясь боли и страху, Амира шла вперед не смотря ни на что, даже, если им суждено погибнуть, она ни о чем не жалела. Ее ненависть и жажда мести к этому человеку уже давно куда-то пропали и на их место пришли совсем иные чувства, которым она сама парой, удивлялась. Для себя она давно решила, что спасет Реджинальда во что бы то ни стало, спасет того человека, который дал ей все: страдания, боль, страсть, заботу, ребенка и новую жизнь. Факел почти догорел, отбрасывая последние жалкие и слабые отблески пламени.  — Оставь меня, Ами — раздался голос барона в тишине — Ты и так заплатила слишком высокую цену за мое спасение.  — Прошу, господин, не говори так. — отвечала Амира, вытерая струящийся со лба пот — Осталось совсем немного. Я должна спасти тебя, иначе, подумай сам, моя жертва будет напрасной.  — Я хочу, чтобы ты жила… — с трудом проговорил Фрон де Беф — Ты должна жить…  — Тише, господин, пожалуйста, тебе нужно беречь силы. Все испытания еще впереди — Амира продолжала идти вперед. Последние всполохи пламени погасли и наступила непроглядная тьма. Стало тяжело дышать, а стены будто начали сужаться. Спустя какое-от время, сарацинка сама уже с большим трудом протискивалась, продолжая тащить за собой своего хозяина, сдирая руки и колени в кровь. Вскоре, стены стали мокрыми на ощупь.  — Что это? — спросил Фрон де Беф — Мы рядом с водой, это река?  — Это как раз то место, где заканчивается замковый ров с водой и начинается лес — еще немного и мы на свободе! — воскликнула Амира, еле переводя дыхание. Голова ее болела и кружилась. Она еле держалась, чтобы не потерять сознание и повалиться ничком от усталости. Пройдя еще какой-то отрезок туннеля, наконец-то впереди показались какие-то огоньки.  — Это Андреа и остальные… Они ждут нас на лесной поляне… Еще… Еще совсем немного — шептала Амира, которая на этот раз просто волокла Реджинальда из последних сил. Ее тонкие слабые руки и тело, теперь напоминали единую пружину, сжавшуюся и собравшую последние силы и волю. И все же — она спасла его, не смотря ни на что. Неутомимо протащив на себе могучего богатырского сложения рыцаря, весь этот горький и нелегкий путь, с такими же муками и болью, словно рожая его заново. Его. Своего врага, которого она теперь любила больше жизни, не проронив когда-либо ни единого слова о своих чувствах к этому жестокому воину. Спустя еще несколько мгновений она почувствовала порыв ветра и свежий воздух, ударивший ей в лицо. Сделав последнее усилие, Амира протиснулась сквозь толстые земляные стены туннеля, вытаскивая за собой Фрон де Бефа. Получилось у нее это не сразу. Реджинальд хоть и ослаб, и почти обессилел, но все же оставался внушительных размеров и был просто гигантом в сравнении со своей храброй служанкой. Амире пришлось приложить не мало сил, чтобы вытащить барона на поляну.  — Мы здесь! Мы живы… Андреа! Рене! Мы спасены… — Амира закричала, что было мочи. Где-то в дали к ним приближались люди.  — Они живы! Сюда! Все сюда! — раздалось в ответ. В глазах у Амиры все помутилось, она успела разглядеть какие-то тени и огни, спешащие к ним на помощь. После, остатки сил совершенно покинули ее и сарацинка потеряв сознание, провалилась во тьму.