голубая камелия

- малыш, не утруждай себя. Лалиса облизывает красный клубничный леденец в тон своим пухлым губам, покрытым стеклянным блеском, и растягивает их в широкой улыбке, слишком тёплой по сравнению со своей хозяйкой. Ухаживания Чонгука то ли веселят её, то ли раздражают - по светящимся зелёным глазам (это линзы, она меняет их каждый день) с длинными густыми ресницами-веерами невозможно понять, о чём думает Манобан. И глаза, и губы у неё всегда улыбаются, никто в университете не видел её плачущей или грустной. Чонгук прилип глазами к ней намертво: следит за тем, как она языком обводит красный блестящий шарик, оставляет на нём ниточку слюны, задумчиво перекатывает за щекой или зажимает между двумя пальцами и покачивает леденцом в такт ритму из собственной головы. Лалиса могла бы стать моделью: у неё совершенное, немного детское лицо и идеальные параметры фигуры. Список покоренных ею сердец лишь на немного короче стройных ног, выглядывающих из дыр на широких свободных джинсах. - лалиса. Иностранное имя тянется на языке кислой жвачкой и оставляет после себя тонкое послевкусие. Чонгук ни с чем это ощущение не перепутает. В трёх слогах больше сахара, чем в бутылке кока-колы, но и на кислую сердцевину, от которой всё скрутит внутри, можно наткнуться. Непредсказуемость главной стервы всего университета смешивается с горьковатым ощущением того, что его отошьют. Однокурсницы и слабые в своём страхе перед ней парни называют Лалису Манобан шлюхой, когда она уже скрывается в другом конце коридора, но с парнем её видели лишь один раз. Парадокс. Чонгук считает её божеством, но не признаётся в этом даже перед самим собой. Проницательного Мин Юнги, интерна в псих-больнице, обмануть уже сложнее. - чего тебе, чон...чонгук? Она ослепительно улыбается, прижимая к груди тяжёлые папки с конспектами, и смотрит снизу вверх. Сегодня у Лалисы кислотные стрелки на глазах и такие же кислотные губы. У тебя растворится палец, если только попробуешь прикоснуться к ним. Или же посчитаешь её слабой и проявишь неуважение. Возле Манобан все сексистские шутки лучше затолкать поглубже в глотку и забыть, как страшный сон, если не хочешь, чтобы тебе в руку воткнули остро-заточенный карандаш всё с той же глянцевой улыбкой на лице. Чонгук мнётся, отчаянно пытаясь вспомнить всё то, что прокручивал у себя в голове дома. Разумеется, он бы не подошёл к Лалисе вот так просто и без подготовки. Манобан всё ещё смотрит на него, подняв уголки губ кверху. Она ниже его на голову, но смотрит так, будто бы перед ней сидит маленький щенок и виляет хвостиком. В общем, ничего кроме тихого умиления не заслуживает. - я собираюсь подать заявку на фото-конкурс и мне нужна модель. Лалиса улыбается ещё шире, прищуривает глаза; улыбка незаметно переходит в разряд усмешки. - и ты хочешь, чтобы я стала ею? какая прелесть! Она смеётся и неожиданно треплет его по завивающимся от влажного воздуха волосам. Чонгуку срочно нужен кислородный баллон или непрямой массаж сердца, чтобы начать заново дышать. - так? - я согласна, чонгук. только....ты окажешь мне какую-нибудь услугу взамен. какую именно я ещё не придумала. договорились? - конечно! я очень благодарен, лалиса, и с радостью... - называй меня нуной, чонгук. так мне больше нравится. Лалисе невозможно сказать "нет". Это слово отскакивает от её бледной кожи, рекошетит от длинных чёрных волос и в конце концов прилетает прямо в лицо говорящему. Она всё ещё не убирает руку из его волос, а Чонгук чувствует, что постепенно начинает плавиться. Возле Лалисы температура удивительным образом взлетает на пару градусов выше, чем везде. - а пока, проводишь меня домой? эти книги слишком тяжёлые. - я буду только рад, нуна. "Нуна" вместо привычного и сладко-приятного "Лалиса" немного режет язык и слух, но Чонгук всё равно радостно подхватывает её холщовую сумку с тяжёлыми медицинскими справочниками и надписью на французском. Ради улыбки этих пухлых ягодных губ, вкус которых он чувствует на ментальном уровне, Чон готов нести ещё шесть таких сумок. Тем более, что Манобан живёт недалеко, он в курсе и её адреса. По дороге она рассказывает ему о синдроме Адели и историю его происхождения, а Чонгук считает, сколько парней от зависти к нему едва не свернули шеи во дворе университета. Он больше слушает её голос, перемежающийся тихими усмешками, мерные удары невысоких каблуков об асфальт, и пытается понять, почему Лалису не любят. За то, что сильная; за то, что не плачет и не ноет; за то, что притягивает к себе как магнитом? Но мотыльки же не злятся на свет за то, что летят на него и погибают. Они живут практически в соседних домах, но Манобан выходит рано утром и с запасом времени успевает на первую пару, а Чонгук ходит на ранние утренние пробежки, а потом ложится подремать ещё пять минуточек и просыпает все будильники к чертям собачьим. Иногда их расписание совпадает, но Чон всегда идёт позади, придерживаясь дистанции в десять метров, и слушает, как Лалиса подпевает музыке в своих наушниках. Магию плавного рассказала разрывает звонок телефона Чонгука, наполнивший всю улицу мощными битами его любимого рэпера. На долю секунды ему становится немного стыдно за свой музыкальный вкус, но Лалиса любит Эминема и Дрейка и не кривит лицо при слове "дерьмо" в треке. - алло, хён? На экране высвечивается короткое "Шуга". Никто особо и не помнит, откуда у Юнги вообще появилось это прозвище. Наверное, после того, как он выбелил волосы настолько, что они действительно стали похожи на сахар. - ты где? я торчу возле твоего дома уже полчаса. хосок нашёл нормальную фотостудию, сегодня можем поехать и посмотреть. Динамик искажает голос Юнги, и тот напоминает прокуренного дракона с хронической простудой. - подходи к 35 дому. это рядом, на другой стороне улицы. - ещё и гоняет меня, говнюк мелкий. Чонгук не успевает сбросить звонок и до Лалисы наверняка долетают последние слова, поэтому он спешит объяснить всё девушке. - это мой хён - мин юнги. мы ещё в школе познакомились. - вот он? Манобан кивает головой вперёд. Оказывается, они уже подошли к её дому. Чонгук рад, что сейчас поедет смотреть фотостудию, но хочет растянуть эти минуты прогулки с Лалисой чуть-чуть на подольше. Хмурое лицо уже сероволосого Юнги врывается в тесный мирок, сосредоточенный на пухлых губах цвета фуксии. - чонгук, мы опаздаем. - извините, это я задержала его. Улыбка Лалисы на несколько секунд вгоняет Мина в ступор, который застывает на его лице недовольно поджатыми губами. Она забирает у Чонгука сумку с книгами, легко отмахиваясь от его предложения занести их и в квартиру. - юнги, это лалиса. я говорил тебе о ней. она согласилась стать моей моделью. - приятно познакомиться. Манобан кланяется и неожиданно подманивает Чона к себе пальцем. Юнги предпочитает отвернуться, а Лалиса привстаёт на цыпочки, положив одну руку на плечо замершему от восторга Чонгуку и дотянувшись до его уха. Дыхание с запахом арбузного леденца обжигает ушную раковину; Чонгук едва не кладёт ладони ей на талию. - помнишь я говорила тебе об услуге? - да конечно и... Она не даёт ему договорить.

- познакомь меня со своим хёном поближе.

- она стерва, ты ведь в курсе? Юнги недовольно шаркает чёрными ботинками и косится на Чонгука, с которого словно сняли сияющий фильтр с улыбкой, которой он светился ещё пять минут назад. До того момента, как Лалиса с хитрой усмешкой прошептала ему что-то на ухо и упорхнула в свою квартиру. - возможно. Чон всё ещё не может выкинуть из головы горячий шёпот на ухо. Это было возбуждающе ровно до того момента, как Манобан заговорила. Изнутри уже точит червячок обиды на хёна, который совершенно ни в чём не виноват. - что ты в ней вообще нашёл? Это один из самых обычных и классических диалогов между ними в последнее время. Юнги совершенно не понимает чувства Чонгука. - иногда мне кажется, что ты вообще никогда не влюблялся, хён. - меня больше интересовала карьера и связи на одну ночь. Мин хмыкает и передает Чону стаканчик кофе, который забыл отдать ему с самого начала. Лалиса сдвинула мысли в другую сторону. - чонгук, ничего личного, но в её улыбке нет даже намёка на то, что ты ей нравишься. Младший едва не давится горячим американо, но только ускоряет шаг. Мрачное лицо Юнги рядом начинает немного подбешивать, но Чон отыгрывается на картонном стаканчике, сжимая его жилистыми пальцами. Хочется сказать что-то такое, чтобы хён наконец замолчал и растерял всё своё ехидство и иронию прямо по здесь, на пути в фотостудию. - зато она хочет познакомиться с тобой. - слушай, ну ка дай сюда кофе. с ним явно что-то не так. - я пообещал ей помочь с этим за её работу моделью. - найди новую. С тонких губ Юнги сползает едкая, привычная всем его знакомым усмешка. - мне нужна лалиса, хён. - потому что она тебе нравится, но одновременно с этим ты хочешь, чтобы с ней встретился я....в этом нет никакой логики. - хён, всего одна встреча. ты же сам только что говорил о девушках на одну ночь. - и как это блять связано? Если Мин начинает материться - это плохой знак, но Чонгуку кажется, что это получится вполне неплохая схема: уступить один раз, сжать зубы и подавиться собственной ревностью, а потом подставить крепкое плечо и утешить разочарованную таким знакомством Лалису. Сейчас он даже не думает о том, что это эгоистично, но в конце концов, она попросила его об этой услуге. - я просто познакомлю вас поближе, а потом, когда ты поступишь с ней так же, как с остальными, лалиса потеряет свой энтузиазм к тебе, хён. Юнги прячет глаза в стаканчике кофе и вспоминает, что где-то слышал о том, что самые настоящие чувства обычно самые эгоистичные. Но по горящим глазам Чонгук он понимает, что объяснять это сейчас - абсолютно бесполезно. В противном случае Мин может запросто напороться на глухую ревность. Что ему делать со всем этим и свалившейся, как снег наголову, Лалисой Манобан, он решит чуть позже. Раньше Юнги считал, что она - проблема исключительно самого Чона. Теперь, не только его. Остаётся надеяться только на то, что у младшего проснётся логика, которую Лалиса усыпила так просто. Юнги ненавидит эту девушку. Чёртовы съёмки закончились час назад, Чонгук написал ему об этом и даже отправил несколько особо удачных по его мнению фотографий. Юнги на них даже не посмотрел, потому что там наверняка была широкая улыбка полных ягодных губ, которую так обожал младший. Лалиса всегда улыбалась в жизни, наверняка и на камеру своей привычке не изменила. Юнги же это раздражало и ни сколько не восхищало. Как можно вообще постоянно улыбаться? Или у неё просто судороги мимических мышц? Единственное, что в Манобан было интересно, - это психологический портрет, который Мин набросал (зачем-то) со слов Чонгука и по собственным впечатлениям. В нём было настолько много пробелов и непонятных моментов, что это выводило из себя, так как не укладывалось в привычные рамки, постоянно вылезало и растекалось бесформенным пятном. Юнги хотел её увидеть только по одной причине - чтобы убедиться, что в ней действительно ничего особенного нет кроме блядской улыбки. Звонок в дверь выбивает Мина из его рассуждений за бутылкой соджу на кухне. Обычно так он пьёт вместе с Хосоком, но сегодня тот помогал Чонгуку. - кто там? Юнги не любит нежданных гостей, как не любит всё, что хоть немного не вписывается в его собственные планы и ритм жизни. - это лалиса. чонгук дал мне ваш адрес. Мину не нужно открывать дверь, чтобы представить себе, как на вишнёвых губах тонкой нитью повисает несказанное, но сказанное с чувством собственного превосходства и насмешкой - как и обещал. Ведь Чон действительно всё сделает, ради неё и её улыбки. - кто я сказал, что я вас впущу? - моя уверенность в этом. Юнги сам себе потом наверняка не сможет объяснить, почему он открывает ей дверь. Лалиса кланяется ему и подбирает полы длинного латексного красного плаща, заходя в квартиру. Она выглядит как минимум вызывающе и Мин уже хочет сказать, что проститутку вообще-то не вызывал. - это со съёмок. немного непривычно для меня. Наоборот, оттенок удивительно совпадает с её губами, от которых взгляд приходится отлеплять практически силой. По её лицу ей нельзя дать и восемнадцать, но если посмотреть в глаза, можно забыть о том, что ей двадцать один. Лалиса цепляет к себе, заставляет смотреть на себя, и Юнги не сразу вспоминает, что это та самая стерва, из-за которой у него его отношения с Чоном испортились. Но это всё ещё она. И язык не поворачивается назвать её малолеткой, которая вешается на тех, кто постарше. - проходи на кухню и учти, я не рад тебя здесь видеть. - я так и думала. Лалиса беспечно улыбается, снимает блестящий плащ и остаётся в чёрной кружевной рубашке. Юнги наливает соджу уже на двоих. - вы что-то хотите у меня спросить. так ведь? Манобан щурит лисьи глаза и принимает у него стопку с алкоголем. - какого чёрта ты творишь? Юнги не доверяет каждому её жесту и наклону головы. Начинает казаться, что он оказался в театральной постановке с плохо прописанными сюжетными линиями. - мне не нравится чонгук. мне нравятся парни старше меня. те, кто могут меня понять, а не строить щенячья глазки и называть идеалом. - как можно считать стерву считать идеалом? - спросите у чона. Лалиса опрокидывает соджу, не убирая с лица тонкую усмешку. Юнги чувствует себя отвратительно, но любопытство и интерес начинают задвигать на задний план Чонгука и его чувства к этой девушке. - вы ведь не думаете, что я только стерва и больше во мне ничего нет? Юнги не может сказать да, потому что не верит в это. Глаза Лалисы не улыбаются в отличие от её лица. - записаться на приём к психологу не пробовала? - я на него учусь. а вы уже даже закончили. - с чего такой интерес ко мне? Мин всерьёз считает, что сможет отделаться только вопросами. Лалиса отвечает на них только потому, что сама хочет этого. - вы мне показались тем, кто сможет меня понять. - и всё? А вот это было точно зря. У Юнги неожиданно садится голос. Если бы она хотела с ним переспать, то накинулась бы ещё в коридоре; если же хотела просто поговорить, то почему тогда смотрит так, что становится жарко. - я же уже сказала, что мне нравятся парни по старше. те, что моего возраста, не умеют обращаться со мной так, как я хочу.

а вы сможете?...