голубая камелия

- профессор Мин, что такое посттравматическое стрессовое расстройство? - неприятие новой картины мира. вряд ли вы что-то поняли из моих слов, Лалиса, но вам стоит дождаться второго курса. там вам расскажут подробнее. а пока внимательно слушайте ту тему, которую я объясняю сейчас. Она смущается, опускает глаза в свои разноцветные конспекты и неловко прикусывает кончик фиолетового выделителя под взглядами всей аудитории. Первокурсница Манобан любопытная и юркая как озорная лисица, с которой её так часто сравнивают из-за вызывающе яркого цвета волос. Рыжую макушку всегда легко заметить на первых рядах, ближе к кафедре. Особенно на лекциях по клинической психологии, которые ведёт холодный профессор Мин Юнги, из разряда тех, от которых шарахаются все студенты по углам, чуть только завидев на другом конце коридора. Только не Пранприя Лалиса Манобан, в чьём полном имени он раз за разом делает ошибки, а студентка только улыбается и упорно поправляет, надеясь на то, что преподаватель хотя бы на это раз запомнит и не ошибётся на зачёте. - господи, да эта ледышка никогда на контакт не пойдёт. чего ты мучаешься? ему бы только лекцию оттараторить и незачёт поставить, потому что я, видите ли, забыла, как будет объективно компульсивное расстройство личности на латыни! У Пак Чеён с профессором Мином свои счёта. В общем, она, как и все первокурсники, второкурсники...все студенты их университета, его откровенно и не скрываясь, недолюбливает и тащиться на пары, как на самый настоящий расстрел. Только моральный. - он интересно рассказывает. У Лалисы уже вошло в привычку защищать профессора перед друзьями. Она одна из немногих (может быть вообще одна), кто нормально относятся к Мин Юнги. - а ещё более интересно показывает, что такое психологическое насилие. от теории к практике, так сказать. Чеён сегодня не выспалась, едва не проспав будильник, отлежала за ночь всё лицо, уснув прямо на учебниках, выпила почти литр кофе, который ненавидит всей душой, а на её лице буквально капсолоком написано то, что она сейчас думает о клинической психологии, её подробностях и том, кто об этом монотонно, с редкими проблесками энтузиазма, вещает. Впрочем, профессор Мин отвечает своим студентам не менее зрелищной смесью презрения и недосыпа на бледном лице. Задние ряды уже давно и нагло дрыхнут, пока у Юнги не заканчивается дыхание, терпение и последние капли человеколюбия. От его окрика вздрагивает даже Манобан, встряхнув рыжей чёлкой и едва не уронив несчастный выделитель, которым старательно обозначала каждый новый абзац в идеальном конспекте, по которому потом снова будет готовиться весь её курс. Профессор Мин явно считает, что если не спит в это раннее зимнее время он, втолковывающий в головы этих лентяев, которые в будущем даже шизофрению нормально диагностировать не смогут, то не спать должны и эти самые лентяи и дебилы. - подъём, стадо идиотов! думаете, я ничего не вижу?! ещё раз замечу - незачёт будет стоять у всех вне зависимости от количества правильных ответов. Ким Тэхён, резко выпрямивший спину, а до этого мирно посапывающий прямо за Лалисой и Чеён, сквозь зубы шепчет всё, что думает о первых парах, клинической психологии и профессоре Мине особенно. Манобан невольно краснеет и снова опускает глаза, а Чеён уважительно цокает и согласно кивает головой. Она лично готова подписаться под каждым словом Кима. Остаток лекции проходит в звенящей тишине среди студентов, которые всеми силами удерживают глаза открытыми и стараются зевать не слишком уж откровенно или прятаться за массивными тетрадями и учебниками. Профессор Мин редко разбрасывается угрозами и обычно все свои дела доводит до конца. Это прекрасно знают даже первокурсники, проучившиеся у него только четыре месяца. - до сих пор не верю, что он - высококвалифицированный психолог в элитной лечебнице. Чеён наконец-то отводит душу и зевает так, что Лалиса опасается, как бы её подруга не вывихнула челюсть. - почему? Манобан всё никак не может найти в сумке свою проездную карточку. Неужели снова потеряла? Третий раз за месяц - это уже её личный рекорд, который не очень бы хотелось побивать. - как с таким характером можно работать с пациентами, с которыми нужно выстраивать мягкие и тёплые отношения? я у него улыбку-то не видела... - но мы же не пациенты психиатрической клиники, а действительно ленивые студенты-первокурсники. учились бы нормально - не бесили бы его. Чёрт, похоже всё-таки потеряла, но Лалиса точно помнит, что видела её ещё в начале пары у себя в руке. Значит, и выпала она тоже здесь. - эх, Лалиса, как цинизм уживается в тебе с твоим мягким характером? Чеён задаёт явно риторический вопрос и поудобнее перекидывает лямку небольшого рюкзака на плече. - ну чего ты там копаешься? пойдём, нам ещё на паре по философии киснуть, пять минут осталось. - ладно, я потом здесь карточку поищу. после пар придётся. Лалиса торопится к выходу, потому что невыспавшаяся Пак Чеён куда менее терпелива, чем в своём обычном состоянии. - не устану поражаться тому, что имея личного водителя и обеспеченную семью, ты продолжаешь ездить на автобусе. Манобан улыбается её замечанию и перескакивает через две ступеньки - у некоторых из её сокурсников отвалится челюсть, если они узнают, что отличница Лиса действительно из довольно богатой семьи и имеет довольно высокий социальный статус. - это атмосферно. - ты чокнутая. Чеён страдальчески закатывает глаза и впархивает в кабинет философии. - зато твоя подруга! Лалиса смеётся и спешит занять место рядом с ней. Два попугайчика-неразлучника, вот как их называют сокурсники, а Пак Чеён только подогревает это прозвище, периодически чмокая краснеющую Манобан в щёку. - простите, здесь есть кто-нибудь? Лалиса просит Чеён подождать её внизу, у выхода, пока она быстренько найдёт свою карточку в аудитории, и они вместе поедут в кафе отмечать удачный зачет по истории психологии. Манобан знает, что в это время у Мин Юнги все пары давно закончились. Ответом на её стук и робкий вопрос становится тишина. Манобан даже как-то немного выдыхает, вне профессиональной среды она профессора никогда не видела и немного побаивается, что он окажется совсем не таким, каким она его себе представляла. Да, Лалиса Манобан, умница-отличница с безукоризненным табелем из состоятельной семьи, по уши втрескалась в своего преподавателя с холодным взглядом, на шесть лет старше себя. И слава богу, что ни Чеён, ни никто другой этого пока не поняли. Лалисе самой было дико стыдно, когда она сделала для себя этот странный и нелепый вывод. Она рада, что в аудитории никого не оказалось, поэтому спокойно опускается на колени и заползает под парту, где всегда сидит, прихватив с собой телефон с фонариком. Разумеется, карточка оказывается здесь, в самом тёмном углу возле ступеней, где сверу её не было видно абсолютно. - нашла! Лалиса потратила минуты две на поиски и скоро они с Чеён поедут пить бабл ти и закусывать пирожными в их любимое кафе. - что же вы там нашли, Лалиса? Манобан вскакивает с пола практически мгновенно, зачем-то одернув и отряхнув джинсы. Ей неловко поднять глаза, хотя, по сути, ничем противозаконным или неправильным она здесь не занималась. Но думать о том, что перед профессором Мином она предстала задницей кверху, всё-таки не очень-то хочется. - транспортную карточку. я потеряла её на паре. - ясно. Мужчина качает головой и задумчиво смотрит в пластиковый стаканчик с кофе, который взял в ближайшей к университету кофейне, словно бы в нём может быть что-то интересное или подсказка, что ему сказать дальше. Профессор выглядит немного растрёпанным и чуть менее недовольным, чем с утра, но его брови всё равно хмурятся - Лалисе почему-то кажется, что причина его раздражённости сейчас - она. - я могу идти? Абсолютно абсурдный вопрос, без которого вполне можно было бы обойтись, но Манобан зачем-то его задаёт и уже морально готова к тому, что ей быстро укажут на дверь и скажут, что находиться в аудитории без присутствия профессора нельзя. Она всё прекрасно понимает, тем более, её ждёт Чеён. - зачем вам, богатой девушке, проездной на транспорт? и тем более, зачем вам знать о посттравматическом стрессовом расстройстве? Лалиса удивлённо и растерянно хлопает ресницами. Она не ожидала такого вопроса, но профессор выглядит расслабленно, с его лица пропала напряжённость, поэтому Манобан отвечает быстро. Но только на второй вопрос. - я хочу быть готовой ко всему. - невозможно быть готовым ко всему, Лалиса. Мин Юнги усмехается, делает глоток кофе и медленно спускается к ней навстречу, внимательно вглядываясь в глаза. Первокурсница забывает, что такое дышать, а в кармане настойчиво вибрирует смартфон - Чеён заждалась. - но всё-таки... - вы поедете на практику вместе со мной и вторым курсом. я покажу вам, что такое посттравматический синдром и почему вы не сможете с ним справиться. можете идти. Профессор Мин обходит её и кивком головы напоминает о существовании двери. - спасибо, профессор! я... - не стоит. приберегите свои благодарности, потому что чуть позже вы пожалеете о них. Нет, точно не пожалеет, Лалиса в этом уверена, поэтому быстро кланяется, сжимая несчастную карточку в кулаке, и буквально вылетает из аудитории. Шкала настроения подскакивает выше отметки максимума и Манобан хочется завизжать от радости на весь коридор. Мрачные и странные слова мужчины она выбрасывает из головы где-то между вторым и третьим этажом; на первом она уже о них не помнит. - ты слышала? Чеён, запыхавшись, подлетает к ней с таким счастливым лицом, что Лалиса на пару секунд рассыпается между многочисленными вариантами: Джехён позвал на свидание; узнала, что чёрные лодочки на шпильке по скидке можно купить; сдала зачёт по истории? Поэтому Манобан осторожно отвечает: - нет... - льдышка увольняется! в следующем году уже вести не будет! Пак подпрыгивает от переизбытка эмоций и чуть пританцовывает на месте, а Лалисе удаётся только натянуть слабую улыбку и пару раз кивнуть - ей совершенно не весело. Как раз наоборот, но вся группа уже договаривается, как и у кого будут отмечать. Ким Тэхён, пересдававший клиническую психологию в общей сложности двадцать раз за учебный год, ликует больше всех и предлагает свою квартиру в качестве полигона для шумной вечеринки. - лиса, пойдёшь же со мной? там будет джехён, нельзя попустить... - да, да, конечно пойду. напиши, когда точно. Лалиса уже не слышит последних слов о Джехёне и радостного щебетания Чеён о том, как же им всем повезло и что в следующем году мозги им будут проедать куда меньше. Майское солнце бьёт из высоких окон библиотеки, вызывая дикое желание надеть солнцезащитные очки прямо в помещении. Манобан практически не видит лиц одногруппников, но сейчас это и хорошо- она может и понимает их радость, но уж точно не хочет присоединяться. У неё свои причины. Лалисе срочно нужно увидеть профессора Мина, пусть это и одним из самых глупых и стыдных поступков в её жизни. Терять уже нечего и студентка срывается с места. Чеён наверняка удивлённо смотрит ей в след, но уже спустя пять минут отвлекается на обсуждение с Тэхёном, какой алкоголь лучше брать. - профессор Мин? Лалиса побила все свои рекорды по преодолению четырёх этажей и одного длинного коридора и теперь, уперевшись руками в обтянутые чёрными гольфами колени, пытается отдышаться. Солнце слепит, и Манобан не знает, есть перед ней кто-нибудь или нет. Ещё и чёлка прилипла ко лбу и очень раздражает. - лалиса? вы что-то хотели? - вы правда увольняетесь? Она выпрямляется, неловко прикрывает глаза ладонью и щурится, рассматривая фигуру профессора прямо перед ней. Юнги стоит спокойно, при своей обычной привычке заложив руки за спину. - если ваша группа уже празднует и готовится закатить шумную вечеринку по этому поводу, то да. я действительно ухожу. - почему? Это звучит настолько по-детски, что Лалиса практически смиряется с тем, что профессор сейчас криво усмехнётся и махнёт на неё рукой, как делал это во время их занятий, когда уровень её любопытства подскакивал до максимальной отметки. Ей даже не обидно - ради тонкой редкой улыбки она готова быть какой угодно дурочкой. - работа в престижной клинике меня привлекает больше, чем обучение тех, кто слабо себе представляет, что действительно значит работа психиатром и каких усилий она требует. Манобан стыдно, и она опускает голову. Она, в глубине души, знала, что его ответ будет таким. Просто ей как-то тяжело; тяжело принимать то, что никаких больше разговоров после последних пар и частых практик, на которые Юнги её брал, не будет. Его самого в её жизни больше не будет. - я рада за вас. Это вырывается у неё невольно, но Лалиса действительно умеет радоваться за других людей. Мин Юнги чуть склоняет голову к плечу - не верит, и Манобан тут же спешит пояснить, оправдаться. - это куда лучше, чем преподавание в университете. вы психиатр, а не профессор и нянька для нас... - ты такого низкого мнения о моих учительских способностях? - нет, это не то, что я хотела сказать! Лалиса вскидывает голову - он совсем запутал её, и так и застывает. Может быть, она даже рот распахнула от удивления. Профессор Мин улыбается и это не просто привычная ему усмешка. Это улыбка, такая тёплая и необычная, что Манобан автоматически улыбается в ответ. - не думал, что кто-то из студентов придёт попрощаться со мной. спасибо тебе, лалиса. - вы нравитесь мне, профессор Мин! Лалиса зажмуривается и вжимает голову в плечи, потому что знает, сейчас всё вокруг зазвенит и рухнет вниз тонкими стеклянными осколками, пойдёт трещинами мягкая улыбка на лице Юнги и солнце неожиданно для всех решит зайти за облако. Она хочет развернуться на каблуках и вылететь из кабинета, а ещё извиниться и отмотать время назад, чтобы никогда не произносить этих слов. Манобан практически решается это сделать, когда мужчина делает шаг вперёд (она это чувствует, слышит его дыхание над её макушкой). Его пиджак пахнет холодной и освежающей мятой, Лалису топит и кружит в этом запахе, а мозг всё ещё отказывается синхронизироваться с реальностью. - не дольше чем пару минут. Юнги выдыхает ей это прямо в рыжую макушку, одной рукой поглаживая по плечам, а второй обнимая за талию. Манобан отчаянно смаргивает с ресниц солёную воду, на неё давит осознание того, что это - не просто уникальный момент. Он единственный и последний. - мне жаль, Лалиса. Даже её имя звучит как-то по-особенному сейчас. - мне тоже. Она выбегает из кабинета, не оборачиваясь. Это - последнее, на что хватает её жалкой силы воли. Следующие пятнадцать минут Лалиса Манобан плачет за закрытыми дверьми туалетной кабинки, уткнувшись лицом в острые коленки и размазывая тушь по длинным чулкам. Чёрный на чёрном не видно и это хорошо. (спустя два года) Мин Юнги ещё никогда не шёл к пациентам с такой обречённостью, как ему приходится это делать сегодня. Больничный коридор с белыми стенами в реабилитационном отделении с вип-палатами и приглушённым светом ещё никогда не казался таким длинным. Тем более, когда перед самым входом, у тебя состоялся разговор с безутешными родителями (разумеется, с мольбами и сорванными угрозами) и была прочитана история болезни. Юнги никогда не брался за пациентов, к которым что-то чувствовал кроме профессионального долга, но в этот раз просто не смог отказать. - профессор Мин? - пак чеён, здравствуй. Его бывшая студентка работает здесь на полставки младшей медсестрой. Её взяли сюда благодаря тому, что пациентка позволяет приближаться только ей одной, даже от родителей шарахается и забивается в угол. - вы всё-таки приехали. Разговаривать особо не о чем, тем более Юнги на беседу и не настроен, но пару вопросов он должен задать, прежде чем зайти в палату. Даже ему сейчас нужна небольшая дыхательная гимнастика и пару секунд на вспоминание всей профессиональной этики и врачебной практики. - насколько тяжёлая ситуация? - я даже не знаю, как она будет реагировать на вас. Пак Чеён вздыхает и опускает глаза в пол, когда они подходят к вип-палате. Оба где-то внутри чувствуют вину, но прекрасно понимают (и это горше всего), что ничего не смогли бы изменить. Они могут только сейчас пробовать исправить хоть что-то, починить переломанный механизм в голове Пранприи Лалисы Манобан, которая находится в этой лечебнице уже три месяца. - мне нужно присутствовать? - подежурь здесь с седативными. если понадобится, я позову. Сейчас никто не может точно предположить, насколько эффективно и действенно это будет. Юнги знает, что ему нужно быть готовым к любому повороту событий. Даже к тому, что у неё начнётся истерика, как только она увидит его. Манобан предупредили о том, что скоро ей нанесёт визит бывший профессор, чтобы она успела осознать это и как-то настроиться. Рассчёт на то, что она сможет ему довериться. Её родители даже не подозревают, как угадали с этой стратегией. - лалиса? Юнги входит медленно, бесшумно прикрывая за собой дверь. Ему никто не отвечает, но её он замечает сразу же. Лалиса сидит перед панорамным окном, спиной к нему, и растирает между пальцами прядь высветленных краской блондинистых волос. Она замечает чужое присутствие не сразу,только после повторного оклика оборачивается на голос, подскакивает и вжимается в спину кровати, зажмурив глаза и выставив подрагивающие худые руки вперёд, что-то тихо бормоча и заикаясь от страха. - лалиса, всё хорошо, это всего лишь я, мин юнги, твой врач. Ему больно смотреть на неё такую, не на застенчивую и любопытную студентку-первокурсницу, похожую на юркую лисичку, а на ещё больше похудевшую, тонкую и болезненную девушку, чьи огромные, сильно выделяющиеся, глаза блестят от слёз и нескрываемого ужаса. Нужно время, чтобы Манобан осознала, кто перед ней стоит. - лалиса, как ты себя чувствуешь? я могу позвать чеён. Я не они. Просто посмотри, узнай моё лицо. Юнги медленно опускается на стул, терпеливо ожидая и соблюдая дистанцию. Лалиса опускает руки не сразу, только когда убеждается, что Мин совершенно не шевелится и ничего не пытается ей сделать. - я в порядке. Она облизывает пересохшие губы, потрескавшиеся и покрытые подсохшими кровавыми корочками, и обнимает себя тонкими, больше похожими на белые нити руками. Лалиса осознаёт своё состояние, понимает, что с ней происходит и как это называется, но влияние посттравматического расстройства оказывается сильнее разумной части мозга. - не бойся моего голоса и меня. я ничего тебе не сделаю. Уголки губ слабо дёргаются в попытке улыбнуться, но у неё не выходит. Лалиса знает, что профессор Мин никогда бы не сделал ей больно, но это другое. Она хотела бы обнять его (да-да!), сказать, как рада его видеть, но не может, страх приковывает, заставляет сидеть на одном месте и обхватывать себя руками в защитном жесте. - профессор... - я знаю, что с тобой произошло, и приехал заниматься твоим лечением. пожалуйста, постарайся помочь мне. Юнги говорит спокойно, медленно и размеренно, убаюкивая своим голосом. Лалиса судорожно и торопливо кивает, роняя на глаза сильно отросшую чёлку. - тебя пугает только мужское присутствие? Каждый аккуратный вопрос подобен мине. Никогда нельзя точно сказать, какая именно из них взорвётся и в какой момент это случится. - да, мне страшно... Юнги бы сейчас не отказался лично отпилить хирургической пилой головы тем, кто посмел сделать с Лалисой это; тем, кто перевернул, разбил её мир на маленькие острые кусочки, который он теперь должен как-то склеить и вернуть изначальную форму. Только шрамы от этой склейки всё равно останутся, как ни шлифуй. - даже мой голос? - мне было некомфортно, когда я только его услышала. - а сейчас? - немного лучше. Лалиса прислушивается к собственным ощущениям, закрывает глаза, мысленно считает до десяти и ничего не чувствует. - а если я встану? - не надо! Девушка тут же сжимается в ещё более маленький клубочек и снова плотно зажмуривается. Но Юнги всё-таки встаёт и делает два небольших шага в её сторону, замирая сразу же, как только плечи Манобан начинает бить мелкая дрожь. В повисшей тишине он отчётливо слышит собственное громкое сердцебиение, медленные шаги Пак Чеён в коридоре и судорожное дыхание Лалисы. Сейчас главное - не торопится, даже если ему придётся простоять в такое позе час. - лалиса, ты должна попытаться взять меня за руку. - профессор, прошу, не надо! я могу наброситься на вас! - всё будет в порядке, просто слушай мой голос и вспоминай наши разговоры в аудитории. да, только их. помнишь, когда ты никак не могла понять принцип феномена синдрома Адели? какая тогда была погода за окном? солнце? а может быть ветер и снег? Вопрос за вопросом, медленный шаг за шагом. Он отвлекает её голосом, приятными воспоминаниями, и наконец, медленно опускается на одно колено прямо перед её кроватью. Лалиса сейчас не должна видеть его доминирование над ней, не должна смотреть на него снизу вверх. - тогда светило солнце... - да? да, наверное, это было действительно так. а нашу последнюю встречу помнишь? тогда тоже светило солнце. оно било тебе в глаза и ты никак не могла посмотреть на меня нормально. Она чувствует, что он сейчас рядом с ней. Лалиса медленно отнимает руки от лица; боится не только его, но и своей собственной реакции. Она, когда только попала сюда, до крови расцарапала лицо одному из санитаров и облила горячим чаем другого, прежде чем ухаживать за ней приехала Пак Чеён. Манобан ловит себя на мысли, что впервые слышит голос Юнги настолько мягким и ей хочется открыть глаза и посмотреть, какое же у него в этот момент лицо. Оно ведь просто не может быть недовольным. - а теперь можешь. Лалиса теряется в серых, необычайно мягких (не просто профессиональность и особый подход к ней, как к пациенту) глазах напротив. Мин Юнги находится в полуметре от неё, расстояние между ними не больше. Внутри всё тяжелеет - это накатывает новая волна паники, но Манобан удаётся каким-то образом проглотить её - слишком хочется посмотреть подольше. Наверное, её бывший профессор ещё и какими-нибудь гипнотическими способностями обладает. - дай мне руку. Его голосу невозможно не верить. У Юнги удивительно тонкие и красивые, похожие на музыкальные или аристократические, длинные пальцы и широкая ладонь. Лалиса смотрит на неё, а внутри не всплывают воспоминания тех рук, которые прижимали её к грязной стене в подворотне. Эти руки другие. Они пахнут медицинским спиртом, антисептиком и мятными конфетами. И Лалиса протягивает вперёд свою.